Текст книги "Демагоги, пастухи и герои (СИ)"

Автор книги: Сергей Сакадынский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Одухотворённый мир порождает разного рода страхи, перерастающие в фобии. Боязнь темноты – это не страх перед затаившимся в ней хищником, водобоязнь – это не страх утонуть. Страх смерти вовсе не инстинктивная животная боязнь умереть, проистекающая из примитивного инстинкта самосохранения. Страх смерти, вообще страх отличает человека от животных. Заяц, убегая от волка, не боится смерти – его гонят инстинкты, подсказывая, что если волк его всё-таки догонит, случится нечто нехорошее. Животные не осознают смерть как таковую. Они не хоронят своих мёртвых, не совершают погребальных обрядов, вообще они не задумываются о смерти – думать о смерти, будучи живым, присуще исключительно человеку.

Человеческие страхи – это, прежде всего, страхи перед неизвестным, боязнь увидеть что-то настолько ужасное, что от одной мысли об этом кровь стынет в жилах. Страх встречи с запредельным миром – вот истинная причина душевного смятения любого человеческого существа.

Все, что нас окружает – леса, поля, горы, реки, озера, отдельные деревья и даже камни, – населено духами, способными помочь человеку, если их об этом попросить, совершив соответствующий обряд. И они же могут навредить, если о них забывают, если случайно или намеренно оскорбляют их.

Мир познаётся путём общения с духами. Магия при этом выступает посредником между человеком и инфернальным миром. Магический опыт имеет две стороны: «вслушивание» в вызовы потустороннего мира и «отвечание» на них. При этом, если знамение есть послание «оттуда», то магический акт – ответное отправление; и наоборот – магическое действо, в частности жертвование, может быть обращением к запредельному с целью получения некоего блага взамен, тогда знамение – это ответ извне, нуждающийся в толковании.

Наиболее восприимчивы к голосам извне те, кто испытывает потребность творить, воплощая в реальном мире то, что приходит из области ирреального в виде символов и образов. Первоначально, надо полагать, общение с запредельным было свойственно всякому, не являясь исключительным даром некой группы избранных, однако обыденное сознание, сфокусированное на повседневных проблемах, не может концентрироваться на соприкосновении с космосом. Окружающий мир диктует свои условия, и большая часть людей в конечном счёте утрачивает связь с сакральным. Причастность к запредельному начинает рассматриваться с течением времени как ненормальность; с ней борются – сначала с помощью религии («охота на ведьм»), а потом и посредством сумасшедших домов.

Мудрость говорит: прислушайся к голосу сердца своего; глупость речёт: пусть разум твой ведёт тебя. Эти два разнонаправленных пути – проклятие человечества, порождающее внутреннюю борьбу противоречивых устремлений и разнородных мотивов. Первому свойственна излишняя эмоциональность, преобладание духовно– чувственного начала, действие по наитию; второму – рационалистическое осмысление принятия решений, превосходство здравого смысла над иррациональными порывами.

Однако первоначальный человеческий опыт – источник первых знаний о мире – родился не из абстрактных логических рассуждений, а, скорее, возник путём чувственного восприятия. Чувствовать важнее, чем понимать. Воображение важнее, чем знание.

Nihil est in intellectu, quod non prius fuerit in sensu – нет ничего в интеллекте, чего раньше не было бы в ощущениях, основной тезис сенсуализма. Вы можете сколько угодно твердить ребёнку, что нельзя прикасаться к огню, потому что это чревато негативными последствиями – он вам всё равно не поверит, до тех пор, пока сам не испытает этого на собственной шкуре.

Разум по своей сути вторичен, он лишь перерабатывает имеющуюся информацию, делает заключения и расставляет приоритеты, шаблонизируя и упрощая действительность.

Разум практичен. Если чувственному мировосприятию более свойственна вера и проистекающий из неё фанатизм, то интеллекту присуща меркантильность взглядов и суждений, зацикленость на материальных проблемах повседневности и неприятие всего того, что лежит в иррациональном поле. Уход от одухотворённости и мистического мировосприятия порождает подлинный переворот в сознании. Теперь несоответствие общепринятым разумным нормам воспринимается как маргинальность, нежелание мыслить рационалистически – как психическое отклонение, а способность общаться с запредельными силами – как божественный дар.

Как уже говорилось, первоначально магический ритуал не являлся чем-либо непостижимым, недоступным для большинства членов общины – наоборот, всякий мог общаться с духами по мере потребности. В этом смысле первобытное равенство отражалось в фактическом отсутствии касты избранных, посвящённых в тайны сакрального – прикоснуться к запредельному мог, в сущности, каждый. Магические обряды аборигенов Австралии и прочих туземных племён, чей уровень развития не продвинулся дальше неолита, более коллективны, чем индивидуальны.

Собственно говоря, подобное духовное единство общины пытались возродить различные протестантские направления в христианстве в противовес рафинированной церковной иерархии, достигшей высшей степени кристаллизации в период позднего Средневековья.

С другой стороны, узурпация функций отправления культа обособленной группой жрецов, свойственная зрелому обществу, является продуктом возвышения элитарных групп и совершенно не соответствует духу первобытного коллективизма.

Хотя общение с духами и является всеобщим достоянием, общество, всё более озабоченное проблемами выживания, которые становятся всё острее по мере роста населения, нуждается в посреднике между человеком и инфернальным миром. Некоторые члены общины вероятно более восприимчивы к сигналам извне, чем их менее одухотворённые собратья. На фоне всеобщего внутреннего однообразия они должны были выделяться – своей необычностью, экстатичностью поведения, склонностью к впадению в особые изменённые состояния, недоступные большинству. Исключительность этих людей делает их особенными в глазах общины. Так появляется новый тип человеческой сущности, известный сегодня большинству под названием шаман.

Говорящие с духами. Советское религиоведение, опиравшееся на марксистскую теорию последовательности этапов развития религиозных взглядов, так и не смогло втиснуть в прокрустово ложе «единственно верного учения» шаманизм [9]. Причина тому то, что по своей сути шаманство вообще не является разновидностью религиозного учения – оно даже не предшественник религии, а, скорее, её предпосылка, мистическая первооснова. Шаманизм по праву является прародителем любой ныне существующей религии. Кроме того, любой современный религиозный обряд в той или иной степени уходит своими корнями в техники древних шаманов.

Между религией и шаманизмом есть существенное различие. Человек религиозный говорит: «Верую!» Человек «шаманствующий» – совсем иное: «Знаю!» Как пишет исследователь шаманизма англичанин Кеннет Медоуз: «…понятие истины у религиозного человека основано на вере в слова… Понятие истины у шамана основано на личном опыте. К примеру, религиозный человек верит в существование царств за пределами физического бытия… Шаман же знает об их существовании, поскольку сам воспринимал их в измененном состоянии сознания и общался с населяющими эти царства духами. В шаманизме вы просто делаете что-то, чтобы узнать; знание приходит через действие. Не нужно принимать систему убеждений, прежде чем двигаться дальше; не нужно связывать себя догмами и символами веры; не нужно изучать и почитать священные писания; не нужно подчиняться жесткой иерархии; не нужно приносить клятв и обетов». Шаман, как ребенок, открыт знаниям – всем без исключения, и вот почему адепты называют шаманов «универсальными гениями».

В древних сообществах – идет ли речь о Сибири, Африке, Австралии или обеих Америках – шаманы играли исключительную роль: ни одно начинание не обходилось без их участия и одобрения. Они лечили, предсказывали будущее и погоду, определяли дни свадеб и похорон, решали, где сеять хлеб, и даже служили переводчиками в общении с соседними племенами. Кроме того, шаманы стояли и у истоков искусств. Шаман-поэт складывал заклинания-стихи. Шаман-музыкант придумывал к ним мелодии. Шаман-скульптор вырезал из дерева, камня или кости идолов…

Современное знание определяет шаманство как мировоззрение, связанное с верой в способность служителей культа быть посредником между людьми и духами (шаман в переводе с эвенкского – «исступленный»). При этом шаман отличается от традиционного языческого жреца тем, что вступает в более полный контакт с запредельными силами: он не только принимает послания божеств, но и поддерживает с ними постоянный диалог, отвечая им на равных.

Известный советский этнограф и религиовед С. А. Токарев в своей работе «Ранние формы религии» определяет шаманизм как «особую форму религии, состоящую в выделении в обществе определённых лиц – шаманов, которым приписывается способность путём искусственного приведения себя в экстатическое состояние вступать в непосредственное общение с духами». Интересна точка зрения Е. В. Ревуненковой, которая считает, что «шаманизм – это особая система мировоззрения, включающая в себя элементы рационального, иррационального и художественно-образного познания мира, выражающаяся в представлении о возможности реального общения между тремя космическими зонами вселенной, которое осуществляется особым лицом путём специального ритуала, и удовлетворяющая самые разнообразные потребности данного коллектива людей (социально-психологические, эмоциональные, эстетические и др.)». Шаманизм не создаёт какой-либо системы верований, что дает возможность практически безграничного развития человека, вплоть до познания им сути самых основ Мироздания, без актов веры или слепого поклонения чему бы то ни было. Шаманизму не присущи молитвы и мольбы, поскольку слова носят чисто действенный характер. Шаман не просит, а добивается принадлежащего ему по праву.

Данные археологии и этнографии свидетельствуют, что шаманизм существует уже от 20 до 30 тысяч лет, однако не исключено, что на самом деле он еще старше и появился на свет одновременно с человечеством. Действительно, согласно М. Элиаде ничто не подтверждает предположения о том, что в течение сотен тысяч лет, предшествовавших раннему каменному веку, человечество не жило такой же интенсивной и разнообразной религиозной жизнью, какой оно жило в последующие периоды.

Следы шаманизма обнаружены во всем мире, включая очень удаленные части обеих Америк, Сибирь, Азию, Австралию, северную Европу и Африку. Пока нет данных, определенно говорящих о том, что народы, жившие в Западной Европе, в частности во Франции, знали шаманизм. Но и это не исключено. Потому что именно во Франции, в бассейне реки Гаронны, в начале ХХ века была открыта пещера «Трех братьев» (Труа-Фрер), на стенах которой среди изображений, датируемых верхним палеолитом (40-10 тысяч лет до Р. Х.), находится самое раннее из известных в истории изображение шамана – фигура пляшущего человека с накинутой на плечи шкурой, с рогами оленя на голове и конским хвостом. Похожие изображения часто встречаются и в Азии, и в Африке, но французское, из пещеры «Трех братьев», самое раннее.

Удивительное сходство шаманов далеких друг от друга частей света порождает вопрос о том, как это сходство стало возможным. Одно из вероятных объяснений – его спонтанное возникновение в различных регионах, продиктованное, очевидно, насущными общественными потребностями или присущими всем людям внутренними тенденциями. С исчезновением шамана как такового его место занимают разнообразные специалисты, берущие на себя одну из множества шаманских ролей. Таким образом, вместо шаманов появляются целители, священники, медиумы, колдуны. Они специализируются соответственно в медицинских и ритуальных практиках, черной магии и общении с духами. Аналогией в современном западном обществе является исчезновение врача широкого профиля и появление медиков узкой специализации.

Интересно сравнить некоторых из этих древних специалистов с их предшественником – шаманом, специалистом широкого профиля. Священники появляются как представители организованной религии и часто выступают в роли религиозных, духовных и даже политических лидеров. Они совершают обряды и церемонии, молятся и стремятся умилостивить духовные силы ради блага себя и своего общества. Но, в отличие от своих предшественников шаманов, они почти не знакомы с измененными состояниями и не обучены им.

Если священники наследуют социально значимые магические и религиозные роли шаманов, то с темными силами управляются люди, известные как колдуны и ведьмы. Колдуны и ведьмы – это специалисты по черной магии. Поэтому их боятся, ненавидят и преследуют.

Медиумы – это специалисты по общению с духами. Они тоже входят в измененные состояния, в которых ощущают себя получающими послания из мира духов, однако их деятельность является узконаправленной, односторонней – они лишь вслушиваются голоса иного мира и передают их простым смертным, но совершенно лишены способности отвечать и, тем более, не в состоянии оказывать воздействие на инфернальные силы.

Общение шамана с духами – камлание – происходит в состоянии транса. Этот французский термин трактуется как помрачение сознания, отрешенность, самогипноз. Часто для описания состояния, в котором находится шаман, используют и другой термин – экстаз – греческое слово, означающее исступление, воодушевление, особое состояние, присущее поэтам и провидцам.

Наверное, каждый очевидец шаманского камлания, бывает поражен увиденным. Запоминается костюм шамана, увешанный металлическими изображениями зверей и птиц, головной убор, увенчанный настоящими рогами или их металлическим подобием; на лице – повязка с бахромой, прикрывающая глаза. Обтянутый кожей бубен с рисунками, металлическими подвесками или без них. С его помощью шаман постепенно приводит себя в транс. Под нарастающую дробь он кружится, выкрикивает какие-то непонятные слова, вызывая дрожь, а то и страх у присутствующих. Те, кто наблюдал поведение шамана во время камлания, отмечают такие явления, как конвульсии, выпученные глаза, пену у рта, обмороки, припадки. Добавьте к этой картине полумрак закрытой юрты или яранги, тлеющий в центре жилья очаг и вы прочувствуете состояние участника камлания, поймете, что такое зрелище не забудешь.

На основании таких свидетельств многие считали шаманов психически больными людьми. В действительности, камлание часто напоминает эпилептический припадок.

Чтобы добиться состояния транса, шаман использует самовнушение, концентрирует волю, мобилизует психические и физические силы. Несомненно, важную роль при этом играет бубен, из которого шаман с помощью колотушки извлекает различные звуки. Часто еще и напевает в такт. У некоторых народов шаманы принимают различные средства, способствующие наступлению транса. У индейцев Южной Америки это кактус пейоте, у коренного населения Северной Евразии – мухомор. Однако употребление галлюциногенов – признак недостаточной силы духа. Настоящий шаман может в любой момент без помощи снадобий войти в изменённое состояние, пользуясь только своими способностями. Потому-то поведение шамана может показаться приступом шизофрении, истерикой, эпилептическим припадком.

Однако ни шизофреники, ни истерики, ни больные эпилепсией никогда не могут контролировать себя. Шаманы же не только абсолютно осознанно «путешествуют» в мир ирреального, но и помнят все, возвращаясь назад. Во время транса шаман, как правило, не теряет связь с теми, кто присутствует на сеансе. По ходу дела он нередко поясняет, где в данный момент находится и что видит.

Таким образом, шаман ненормален с точки зрения обычного человека, однако является ли его ненормальность следствием изменённой психики или же это добровольное «сумасшествие»? Откуда берётся шаман, каким образом он становится посредником между людьми и потусторонним миром? Считается, что свой особый дар шаман обычно наследует от предков. В одних культурах считается, что шаманские знания могут открыться каждому. В других бытует убеждение: будущий шаман от рождения имеет какую-то метку – огромное родимое пятно, лишний палец и т.п. Это знак, что его душа еще до своего воплощения на земле общалась с духами.

При этом дар может открыться и в детстве (бывают семилетние шаманы), и в довольно зрелом возрасте.

Кроме того, шаман обязательно должен быть избран духами. Духи предков или духи, населяющие окрестные горы, перевалы, леса, озера, реки, как бы избирают конкретного человека посредником между ними – духами, и людьми. И когда у людей возникают какие-то трудности, (болезнь, пропажа имущества, смерть близкого человека, а порою и просто какие-либо непонятные явления) или, напротив, у духов появляются претензии к людям (редко вспоминают, произвели беспорядок в местах обитания духов, не приносят им положенные жертвы) – во всех подобных случаях шаман выступает в качестве посредника, заставляя людей и упрашивая духов сделать то, что положено.

Сначала избранник духов начинает слышать голоса – тут уместно вспомнить, например, Мухаммеда, чья деятельность в качестве основоположника ислама началась с общения с архангелом Джабраилом или Моисея, говорившего на горе Синай с пылающим кустом. Голоса эти выступают как руководство к действию, как повеление свыше. Потом он начинает следовать этим указаниям. Призванный духами человек не вправе свернуть с указанного ему пути. Отказ от шаманского дара грозит сумасшествием или смертью. И в любой день, в любой час, неважно, хочет он того или нет, шаман должен камлать по первому зову – людей ли, духов ли. Должен служить тем и другим одновременно, ведь он – связующее звено между ними. Но прежде, чем человек обретет шаманскую силу, заставляющую и людей и духов слушаться его, он проходит обряд инициации (испытания и посвящения). Обряд довольно мучительный, длящийся от нескольких месяцев до нескольких лет. Внешне все проявляется в форме совершения поступков, непонятных прочим людям, нередко наводящих на мысли о психическом нездоровье человека.

Существует даже специальный термин – «шаманская болезнь». Это когда духи требуют от «избранного» ими человека согласия стать шаманом, а тот не хочет, сопротивляется. В ответ духи «ломают» его, угрожают, что нашлют болезнь или даже смерть на него, на его родных. А человек отказывается принять дар потому, что понимает, что, взяв на себя роль посредника между миром людей и миром духов, он уже не будет принадлежать себе. На него ложится тяжелая ответственность перед духами за людей, за их слабости и поступки. Он должен способствовать благосостоянию своих сородичей, оберегать их от бед, бескорыстно помогать каждому, кто нуждается в помощи.

Как только тот, кого называют избранником духов, соглашается стать шаманом, «шаманская болезнь» быстро проходит. Начинающий шаман, руководимый духами, а часто и вполне земным учителем – другим, более опытным шаманом, – начинает постепенно набирать опыт и становится все большим и большим профессионалом в шаманской практике.

Блуждания разума. Первобытно-общинный строй не случайно называют первобытным коммунизмом. Наши далекие предки работали и жили сообща. Они не знали разделения труда и противопоставления труду физическому труда умственного. В первобытном обществе не имелось сколько-нибудь существенных знаний, которые не были бы общим достоянием, поскольку от этого в прямом смысле зависело выживание всего человеческого стада. Все люди в равной степени имели доступ к полезной информации. Если кому-то приходила в голову идея, как лучше загнать мамонта в ловушку, открытие опробовалось и использовалось всеми. В условиях неизбежных лишений, голодовок, постоянной угрозы смерти нельзя было допустить, чтобы в ряды охотников затесался неспособный или ущербный, не знакомый с передовыми охотничьими технологиями человек. Такие, как правило, просто умирали, не достигнув зрелого возраста.

Однако, тем не менее, на границе перехода от обезьяночеловека к человеку разумному в человеческом стаде появляются особенные люди, стоящие как бы в стороне от остальных. Они не участвовали в добывании пищи, строительстве жилищ и прочей совместной деятельности, но, тем не менее, благополучно доживали до глубокой старости. Как им это удавалось? Почему их кормили? Почему на них работали?

Шаманизм родился из свойств человеческой психики и естественных потребностей первобытного общества. Первобытные люди нуждались в гарантиях удачной охоты, хорошего урожая, и такие гарантии мог предоставить только тот, кто может на равных говорить с духами. Тот, кто знает о тайнах окружающего мира больше остальных.

Представьте себе условия жизни и быт древнего человека. Небольшая группа людей, человеческое стадо, объединённое потребностью выжить в полной опасностей постледниковой тундре или дебрях непроходимого леса. Чтобы не погибнуть, первобытным охотникам, как и всем людям во все времена, нужна была целостная картина окружающего мира, которая позволяла бы объяснять то, что в нём происходит.

Древние люди внимательно наблюдали природу. Они пытались выяснить, какие причины вызывают те или иные события. Люди прослеживали и устанавливали причинные связи. Чтобы добиться того или иного результата, человек должен был совершить ряд последовательных действий. На это указывал жизненный опыт. Распространяя этот опыт на природные явления, человек как бы понимал, что и они возникают в результате чьих-то действий: кто-то заставляет расти деревья, кто-то устраивает камнепады в горах, затягивает неосторожного охотника в болото и т.д. Так возникли первые представления об устройстве вселенной. Вера в духов появилась как единственно возможное в первобытном мире объяснение действительности. Она служила чем-то вроде средства познания и освоения мира, таким же, коим является современная наука.

Как пишет В. Турчин, так как первобытный человек не умеет делать свои представления объектом анализа, они образуют своего рода мусорную кучу. Пополняется эта куча легко, но вот расчисткой ее никто не занимается. И чем дальше, тем больше она становится, тем сложнее найти в ней рациональное звено. И вот здесь самое время появиться человеку, который в силу своих способностей сможет выполнить важную миссию – упорядочит эти представления и, самое главное, научится их правильно использовать.

«Божий дар» имел место быть, иначе такие люди никогда бы не появились, и человечество никогда не вышло бы из полуживотного состояния. В данном случае под «божьим даром» следует понимать радикальное изменение поведенческой модели отдельной человеческой особи. Как это произошло и почему – никто не возьмется сказать. Теории, конечно, есть, но только теории. Объяснить, почему вдруг одна обезьяна в племени начала мыть фрукты, спустя некоторое время вся молодежь, а пару поколений спустя и все племя стало делать то же самое – мы и то не можем. Понять же причины более сложных изменений и подавно. Поэтому объяснение может иметь только иррациональную основу – спонтанную психическую мутацию, по сути своей чудо.

«Белые вороны» периодически рождаются всюду – у бабочек и тараканов, кротов и землероек, а также среди прочей живности, но, как правило, век их недолог, потому что их выживание противоречит всем мыслимым законам природы. При этом отклонение от нормы неизбежно воспринимается как аномалия, проявление ущербности, маргинальности в конце концов. Очевидно, что отклонения от поведенческих норм, то есть психические отклонения, существуют и у животных, хотя не так ярко выражены.

Психические отклонения человека проявляются гораздо более наглядно в виду более сложной психической организации. Вероятно, такие отклонения возникали у отдельных человеческих особей и проявлялись в виде неадекватных форм поведения – в то время, как остальные члены племени занимались добыванием пищи, эти люди совершали непонятные действия, чертили на песке странные фигуры, издавали странные звуки, в общем, демонстрировали, как сказали бы сегодня, очевидное расстройство психики. Такие особи в условиях дикой природы выжить не должны были в принципе, так как не могли себя прокормить, однако некоторые из них всё-таки выживали. Попытаемся объяснить почему.

Поведенческая модель древнего человека мало чем отличалась от поведения высших животных. Однако психическая и интеллектуальная эволюция привели к тому, что человек стал смотреть на мир несколько по другому, не так, как другие животные. Выше мы уже писали о восприятии древним человеком причинно-следственных связей в окружающем мире, и в этой картине мира психические аномалии отдельных людей также находили своё естественное объяснение. Ещё пару столетий назад психически больные люди воспринимались как одержимые некими запредельными силами – бесами, духами и т.п. Само слово «сумасшедший» во многих языках буквально означает одержимый, находящийся во власти потусторонних сил или богов (ср. укр. "божевільний”, то есть буквально – "в божьей воле").

Показательно отношение к т.н. «юродивым» на Руси, описанное и в художественной и в научной литературе. Примечательно, что нередко подобным было отношение и к людям искусства – поэтам, художникам, певцам и т.д., а также к философам и учёным.

То есть на протяжении веков присутствует очевидная тенденция, которую не смогло искоренить из человеческого сознания даже всемогущее просвещение.

Когда в человеческом стаде появлялся свой «сумасшедший», очевидно, он должен был оказаться в положении изгоя. С одной стороны, чудаковатость поведения воспринималась как ненормальность, а с другой вызывала вполне естественные опасения, потому что всё незнакомое и непонятное порождает страх. Особенно если человек начинал демонстрировать странности поведения вследствие какой-либо нестандартной ситуации – например, выживал в условиях, когда должен был погибнуть (во время катаклизма, несчастного случая, нападения животного и т.п.), что, конечно, может быть объяснено пережитым потрясением, однако это очевидно для современного человека и совершенно неочевидно для человека первобытного.

Вероятно, от психически неадекватных и бесполезных для общества особей старались избавиться – выгоняли в лес или даже пытались убить, сбросив со скалы или умертвить каким-либо иным способом. Когда же при этом в силу счастливого стечения обстоятельств человек возвращался обратно живым и невредимым, это неизбежно вселяло суеверный страх в его соплеменников.

Примечательно, что практически неотъемлемым элементом шаманской инициации является ритуальное «умирание» и последующее воскрешение. Кстати, этот ритуал был распространён весьма широко, и имел отношение, например, к обрядам посвящения в воины. Вероятно, он как бы повторяет нечто, бывшее в реальности, то, о чём мы говорили выше.

Страх, несомненно, один из главнейших факторов в данном случае. Исходя из специфики первобытного мировосприятия, следует полагать, что такие люди должны были рассматриваться как «спасённые духами» или «избранные духами» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если же они ещё и общались с духами, видели их, слышали их голоса, то страх был просто неизбежен. Именно этому первобытному страху обязан своим появлением первый шаман.

Эволюция шаманизма начинается, очевидно, со случайных совпадений, стечений обстоятельств, в которых люди, имеющие определённые психологические предпосылки стать непохожими на остальных, проявляли себя неожиданным и необычным для соплеменников образом. Это позволило шаману занять обособленное положение в примитивном человеческом обществе, и именно это было первым примером нарождающегося социального неравенства. Усвоив и приняв мысль, что отдельный член общины владеет некими способностями, благодаря покровительству со стороны духов, люди подготовили почву для будущего расслоения общества на тех, кто управляет и тех, кем управляют. Возник прецедент, когда отдельная личность, шаман, завладела чем-то важным, необходимым всему племени и тем самым возвысилась над прочими людьми, противопоставила себя первобытной коммуне.

Шаман был первым человеком, полностью освобождённым от производственного труда. Соплеменники, считавшие его избранником духов, очевидно, должны были поддерживать его существование хотя бы из страха этих самых духов прогневить. Вероятно, шаман также потреблял жертвенную пищу, предназначенную для духов.

Получив свободу, шаман вместе с ней получил возможность постигать мир, поскольку, в отличие от своих озабоченных добычей пропитания соплеменников, имел на это достаточно времени. Несомненно, такие люди сами по себе должны были отличаться от остальных умственными способностями, и развитие этих способностей позволило им превзойти всех остальных членов племени в интеллектуальном плане.

Разумеется, что определённые знания накапливались в человеческом обществе веками. Древние люди знали свойства трав, особенности поведения животных, причуды погоды, однако только шаман имел время и возможность эти знания систематизировать и обобщить. Более того – он постоянно получает новые знания, наблюдая за природой.

Обособившись, шаманство стало развиваться своим собственным, самобытным путем, по сути, присвоив себе исключительное право на познание окружающего мира. Шаман фактически узурпировал до сих пор являвшееся общим достоянием Знание, а вместе с ним монопольное право на его использование.

Владеющий Словом. Деятельность шамана неразрывно связано со Словом, поскольку «говорение» – неотъемлемая часть шаманского действа. Некоторые исследователи напрямую связывают развитие, и даже возникновение языка с шаманской практикой. Конечно, у первобытных людей существовала примитивная сигнальная система, позволяющая обмениваться информацией, но эта система носит сугубо утилитарный характер. Шаман же не просто говорит – он передаёт людям информацию из запредельного мира, изобретая при этом новые слова и понятия, поскольку без них здесь не обойтись. Вероятно, он же даёт названия до сих пор неизвестным предметам и явлениям, формируя, таким образом, словарный запас первобытного языка.

Бессмысленных слов для первобытного человека нет и быть не может. Если он не понимает слова, то оно пугает, как пугает незнакомое животное, или оружие, или природное явление. Общественной нормой мышления является отношение к словам, как к чему-то безусловно данному, абсолютному, не отделимому от других элементов реальности, ибо связь между языком и действительностью еще не стала объектом мысли.