Текст книги "Депортация (СИ)"
Автор книги: Сергей Павлыш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Глава 3. Беженец.
Как выяснилось, Вторая Луна, точнее, ее население не вымерло. Энерговооруженность Второй Луны была впечатляюща, и когда мы перестали получать от нее ресурсы в обмен на продовольствие, воздух и воду, они перепрофилировали имеющуюся технику на выработку кислорода из кремнезема. Видимо, они нашли и минералы группы эвдиалита, и выделили из них водород. Хотя водорода в нашей Системе хоть отбавляй, и получить его не составляет проблемы. Это все мне объяснил Карел, я и слов-то таких до этого не знал.
– А что же они ели? – спросил я. Хорошо, кислород они добывают, воду синтезируют (тут даже моих скромных познаний хватало, чтобы понимать как), – но водой же сыт не будешь?
– Мы имели глупость поставлять им не только сублимированные продукты, но и, например, картофель, зерно и даже фрукты, – почесав переносицу, ответил Карел. – При известной сноровке можно заложить гидропонические фермы, которые способны прокормить оставшихся на начальном этапе.
– Ну хорошо, год, два, но там же осталось несколько миллионов! Как можно на голом планетоиде, где только радиоактивные камни, вакуум и температура, близкая к абсолютному нулю, без внешних поставок, выжить – и даже предъявить претензии к новому правительству? Кроме того, мы же вывезли всех ценных специалистов. Кто смог все это организовать – шахтеры?
– Шахтеры-вахтеры… мы вывезли далеко не всех, многим наши условия не понравились – что неудивительно, – Карел явно начинал терять терпение. – Та якобы шлюшка, которую мы – точнее ты – прибил, знаешь, кто она? Не интересовался? Обошлось, и ладно, ссукован? А вот я поинтересовался, после того как вошел в наше новое гребаное правительство! Ирина Мосс, доктор физики, полсотни публикаций по всей Ойкумене, входит в пятерку ведущих специалистов по артефактам Предтеч, участвовала в первой высадке на Первую Луну, извини за каламбур! Одна из пяти выживших – из сотни, принесла в клюве ценнейшую информацию, которая теперь позволяет Земле – заметь, не нам, а Земле – строить внепространственные туннели. Потому что мы нахер никому не нужны. Да у нее мозгов было больше, чем у любых вместе взятых десяти индивидуумов нашего так называемого Парламента, и даже если присовокупть к этому десятку нас с тобой, долбоклювов, все равно столько не наберется. А ты ее кулаком по мозгам. Думаешь, наши традиции нас с тобой отмазали? Это папа твой постарался. Вырастил, мудака на свою голову. Экономиста блин. И после того локального адка, который мы, и мы с тобой в том числе, устроили беженцам – думаешь, им так понравилось у нас на Авроре? Да хер там! Они ломанулись назад, в их безвоздушный холодный ад. Потому что наш теплый воздушный рай для них хуже ада.
Этот разговор становился мне все более и более неприятен. Странное поведение Карела, полное игнориривание моих попыток образовать маленький Круг напрягло меня все сильнее. Но я собрался с эмоциями и спокойно спросил:
– Хорошо, там были ученые, там были инженеры. Но прошло уже более десяти лет. Что они едят сейчас?
Карел выдохнул и успокоился.
– С большой вероятностью земляне пробили туннель, который позволил им организовать гуманитарную – и не только – помощь, – сказал он. – Эта технология, что за ирония судьбы – создана на основе работ той самой «шлюшки», которую ты так гордо и независимо грохнул в молодые годы.
– Нам факультативно читали теорию создания подобных туннелей, – возразил я. – И я помню, что они практически бесполезны, потому что для их поддержания требуются звездные энергии, а прорастают они со световой скоростью, и зерном служит квант размерности пространства.
– Я никогда не имел хорошего мнения о факультативных курсах, – нарочито ровным тоном продолжил Карел, – но даже твое обрезанное образование может тебе позволить сделать ровно два допущения, первое – что земляне таки овладели звездными энергиями, и второе – что туннель начал расти задолго до известных тебе событий. И теперь нам придется выжигать Вторую Луну нашим внутрисистемным флотом, который состоит из двух здоровенных десантных кораблей практически без вооружения и одного дурацкого орбитального бомбардировщика образца XXII века. Который, конечно, может прижечь шкурку, но до многокилометровой глубины шахт не доберется. Если бы мы собрались воевать Землю, это корыто могло бы пригодиться, но против наших же людей на Второй Луне оно бесполезно.
Он замолчал, достал из кармана коммуникатор, активировал экран, быстро пролистал несколько страниц и убрал его обратно в карман.
– Хочешь еще интересных рассказов? Их есть у меня. Вот скажи мне, экономист, почему тебе, блестящему выпускнику, революционеру, в первых рядах штурмовавшему Дворец Правительства, пострадавшему и награжденному, обласканному и стоящему на трибуне рядом с Лидером и будущим президентом в час нашего триумфа, не досталось никакого значимого поста в новом правительстве?
– Я занимаюсь важным делом, – попытался возразить я. Но Карел меня перебил.
– Ты перекладываешь ничего не значащие и ни на что не влияющие бумажки. Та экономика, которую ты учил на лекциях Пимчука, не может окупить и расходов на учебники. Эти дурацкие лозунги – «рынок все расставит по своим местам», «экономика лишь условие и средство человеческой жизни» – да, да, не смотри на меня так, мы хоть и технари, но определенное количество часов на лекциях этого говнюка вынужденно отсидели, – он и ему подобные высосали из своего грязного указательного пальца. Вот поэтому и получилось, что наше правительство на девяносто процентов состоит из пламенных революционеров, в глазах которых страх господень, потому что они понятия не имеют, что с этой свалившейся на них властью делать. Разве только набивать карманы, но, увы, нечем – все уже украдено до них. А десять процентов – это мы, технари, которых позвали, чтобы сообразить из остатков нашей промышленности хоть что-то отдаленно похожее на экономику. Нас, а не вас! Потому что вам, опускаясь до прямой лжи, вдолбили в подкорку, что без нашей жратвы метрополия загнется, без наших внутрисистемников они перестанут летать, и мерканцы лучшие торгаши и обеспечат нашим товарам наивысший спрос.
– Ну вот скажи, экономист, кому могут продать мерканцы нашу самую лучшую и такую ах экологически чистую сельхозпродукцию? – продолжил Карел. Из лекций профессора Пима я знал ответ, но вопрос был явно риторическим, и я промолчал. Но Карел истолковал мое молчание по своему.
– Молчишь? Правильно делаешь. Тем же землянам и продадут, и свою маржу при этом не забудут. Потому что Ойкумена так устроена, что продавать больше некому. Устроена не нами! Мы всего лишь маленькая колония, которая возомнила о себе невесть что. Все миры Экспансии связывает только Земля, только у нее есть звездолеты, а теперь, предполагаю, и туннели, и вся система межзвездной торговли завязана исключительно на них. Если жабы и пробились к нам, это не означает, что их торговые представительства есть везде. А теперь скажи, дружище – как вашему безумному профессору могла прийти в голову идея, что торговать через посредника выгоднее, чем напрямую? Или идея эта – навеяна извне? И заодно скажи, нужны ли им подготовленные специалисты в правительстве, которое, конечно, состоит в основном из мудаков, но все же хотя бы примерно понимает, какое безблагодатное наследство досталось им от той череды ушлепков, которая полтора столетия правила такой благополучной и гордой системой.
Коммуникатор в кармане Карела тихонько мявкнул. Он опять достал его, прочитал пришедшее сообщение, покачался на стуле, посмотрел на носки своих начищенных до блеска ботинок, еще раз качнулся и, видимо, принял решение.
– Ладно, – сказал он. – Я, наверное, сейчас делаю большую глупость, которая может мне дорого обойтись, но я дам тебе добрый совет. В нашем порту сейчас стоит «Муадиб». Это звездолет Земной Федерации. Или ты сегодня в списке его пассажиров, или завтра ты в десантном отсеке «Руйнівника». Или «Вбивця». Куда тебя определят, я не знаю. Но что ты с двумя сотнями тысяч прочих оболваненных пацанов полетишь воевать Вторую Луну – это стопроцентно. И что ты там сложишь голову, как и все остальные – и к бабке не ходи. Потому что Земля прогнала через туннель, в существование которого ты не веришь, столько военной техники, что наши нищие Вооруженные Силы будут им на один зуб.
Я поверил своему другу. И через 24 часа я уже заселил комфортабельную каюту туристического класса на земном лайнере «Муадиб».
Король и Кардинал.
– Мы должны избавиться от лишних людей! – Председатель, как это часто с ним бывало, горячился, его лицо наливалось краской, и в этом состоянии он не был готов прислушаться к голосу рассудка.
– Нигде, ни в одной строчке документа нет слова «лишние», господин Председатель! – шипящие звуки в вопросе Володаря смогла бы уловить только змея.
– Кто составлял аналитическую записку? – Председатель потряс жиденькой пачкой бумаги. – Под ней стоит ваша подпись, господин Володарь! Значит, вы ее, по крайней мере, читали. Я уверен, что к этому документу вы отнеслись с максимальной ответственностью.
– Это вы пришли к такому далеко идущему выводу, господин Председатель, вы, а не я! Наша группа всего лишь собрала статистику, проанализировала тенденции и пришла к вполне однозначному заключению. Я не только осознаю полноту ответственности, я готов принять ее на себя! Предложения по исправлению ситуации мои, я собственноручно добавил их к записке, и вы первый человек, который их увидел. Ну хорошо, второй, первым был все-таки я.
– Но что вас так возбудило? – продолжил Володарь. – Не то ли обстоятельство, что вы, как умный и опытный человек, ясно видите, что варианты А и Б это всего лишь паллиатив, они не решат проблемы, а лишь отсрочат ее, оставив на усмотрение потомков, которые, – тут Володарь изобразил подобие улыбки, – уж конечно, окажутся умнее и гуманнее нас. И если вариант А откладывает проблему лишь на поколение, и при этом останется хоть какая-то надежда, то вариант Б изначально проигрышный. Ибо через сотню лет просто не останется дееспособных – в нашем понимании – людей, вы же читали аналитику! Некому будет решать, и этот вариант я включил в доклад исключительно из соображений гуманизма.
– А варианты Г и Д, надо полагать, для контраста, – Председатель успокоился.
Это хорошо, что он успокоился, теперь можно начинать давить, – подумал Володарь. Но вслух он сказал:
– Ну разумеется. Для контраста. Вы сами произнесли эти слова – лишние люди. – Володарь помахал пальцами в воздухе, обозначая кавычки. – Пока, подчеркиваю, пока – всё можно. Можно просто не обращать на них внимания и делать вид, что всё в порядке, можно придумать для них необременительные занятия – этим мы отложим проблему на короткий или долгий срок. Во всяком случае на срок вашего председательства, уважаемый. Можно стерилизовать носителей – это наш хваленый гуманизм еще выдюжит, но четкой методики распознавания нет и не предвидится, и это значит, что под каток попадут и те, кого мы призваны спасать и защищать. Ну и наконец вариант Д этически неприемлем. Но, повторяю, слова произнесены, тем самым вы, Ваше Превосходительство, осознали проблему, отсекли паллиатив, экстремальные варианты мы, думаю, обсуждать не будем, а значит должны сконцентрировать усилия на варианте В.
Володарь замолчал, ожидая реакции Председателя. Ее, однако, не последовано, и он продолжил.
– У меня имеются три варианта для плана В. Я не доверил их бумаге, потому что малейшая утечка мгонвенно сведет все планы на нет. Назовем их условно – Фильтрация, Изоляция, Выбраковка. И хотя последний весьма сложен в исполнении – и, кроме того, его стоимость потрясает даже мое тренированное воображение, он наиболее полно отвечает конечной цели проекта. И к тому же относительно гуманен. Относительно – означает всего лишь, что нам придется поступиться некоторыми догматами, но не принципами.
– Расскажи, – глухо проговорил Председатель. – что ты надумал по поводу того, – как всегда в сложных ситуациях, он перешел на неформальное обращение, – кто будет первым, и, самое главное, куда?
Володарь изобразил сложное движение глазами – сначала уставился в пол, а потом возвел очи долу.
– Я тебя правильно понял? – изумился Председатель. – Их – туда?
Слово «ИХ» прозвучало как плевок.
– Да, господин председатель, – Володарь не поддержал фамильярности. – Чистый эксперимент. Девяносто процентов Вы назвали лишними. Я предпочитаю термин «балласт», но это уж как вам будет угодно. Из этих процентов примерно треть по разным причинам неспособна к созидательной деятельности. Под созиданием я понимаю, кроме всего прочего, и воспроизведение себе подобных. В рамках проекта они неинтересны, этот балласт будет сброшен естественным путем.
Председатель усмехнулся и пробормотал про себя что-то вроде «размножение пидарасов естественным путем», но Володарь услышал и возразил.
– Не только они. Существует множество сообществ – чайлдфри, феминистки, адамисты, шовинисты, но все они не составят и четверти упомянутых. Я говорю прежде всего о тех, кто неспособен создать семью вследствие невозможности ее содержать. Это в основном белые люди, которые считают себя недооцененными – что не соответствует действительности, свои доходы недостаточными – что, напротив, истинно, и довольствуются случайными связями, Размножаться они не собираются, и это снимает с наших плеч часть нагрузки и, соответственно, расходов.
– Далее, – продолжил Володарь. – Есть еще треть, которую мы можем отбраковать незаметно для окружающих. Это население протекторатов, которыми как правило все равно никто не интересуется. Они размножаются весьма активно, но в наших силах, как говорил незабвенный Аарон Моисеевич, «прикрутить фитилек». Он прикрутил этот самый фитилек в Азии, на нашу долю выпало сделать то же самое в Африке и Латинской Америке. Когда и там и там будут жить не миллиарды, а десятки миллионов, мы можем с честью сказать – yes, we can! При разумной евгенической программе, ликвидации социальной и пенсионной поддержки, а также, конечно, социальной рекламе мы даже не сэкономим – заработаем, уважаемый господин Председатель!
– Ну хорошо, – произнес Председатель. – Ты очень удачно рассортировал балласт. Имеем три миллиарда, от которых придется избавляться по плану В. Но, насколько я истолковал твои жесты, ты имеешь в виду этот центрально-европейский гнойничок, который вот уже век после Объединения продолжает расчесывать свою хваленую независимость, каковая – по правде говоря, – свалилась на них как манна небесная. И ты предлагаешь отдать им единственный рай среди всех преисподних, которые мы нашли во Вселенной за полтора столетия поисков? Так давай пошлем их осваивать Марс, вон он, над головой висит, доставка за гроши, атмосферу создадим, и пусть они орошают пустыню.
– Они и свои черноземы орошать не могут, разве только сядут в рядок, снимут портки и вперед, – возразил Володарь. – А на Марс полетят евреи. Потом. Если сами захотят. Они народ толковый, у них там и яблони зацветут. Сегодня и сейчас я предлагаю организовать доставку балласта на Эпсилон Эридана II, и именно из той независимой страны, – он помахал пальцами в воздухе, в очередной раз изображая кавычки, – о которой мы оба в данный момент думаем. А рай там только по контрасту. Единственный хабитабельный материк, береговая линия опасна, центр континента в двух дюжинах километров над уровнем моря, в сущности – прыщ посередь океана. И жить там можно ишь в кольце шириной в две сотни километров. Его-то мы им и обустроим по высшему разряду. А потом посмотрим, что они сделают с их хваленой независимостью, Я, лично, надежд не питаю – но умных примем назад и отфильтруем. Я надеюсь, что это сработает, потому что ждать результатов мы не можем, и первой попыткой не ограничимся.
Глава 4. Муаддиб. Отлет.
Я никогда не летал на земном звездолете. По секрету скажу, что я никогда не был в космосе, за исключением обязательной школьной экскурсии на орбиту. Говорят, теперь это перестало быть традицией, но тем не менее я видел нашу Аврору из космоса.
Челнок вышел на высокую полярную орбиту, совершл два полных оборота, и мы, мелюзга, прилипшая к иллюминаторам, смогли рассомотреть нашу планету, что называется, анфас и профиль. Терраформированный материк выглядел большой зеленой кляксой, в середине которого явственно проявлялось желтое пятно – Ближние Горы и их окрестности. Ирония судьбы – первый Ковчег упал именно там. Сотня киломеров в любую сторону – и экипаж бы остался в живых, и Бажняк доскрипел бы до своего столетия, и нам не пришлось бы с нуля выстраивать собственное будущее.
С другой стороны, есть еще Зимний Континент. Он отделен от нашего – в самом узком месте – тысячами километров весьма негостеприимного океана. Двадцатикилометровая глубина далеко не редкость, и в этой глубине обитают настоящие монстры. Представьте себе земного тюленя в десятикратном увеличении, с пучком шупалец вокруг очень зубастого рта и ураганным метаболизмом. Земной тюлень передвигается по суше смешными прыжками, и убежать от него не сможет разве только паралитик. Ледяная акула (так называется описываемый монстр) движется со скоростью экспресса, используя свои щупальца, и переваривает органику в считанные секунды. К счастью, ей для жизнедеятельности необходим аммиак, в большом количестве растворенный в воде наших океанов. Поэтому они никогда не забираются дальше чем на десяток километров от берега.
И это только один из самых безобидных гадов, которыми кишит наш Океан.
Мы не строим города на прибрежной линии вовсе не из-за монстров. Аммиачная вонь тоже не способствует распространению цивилизации в соответствующем направлении. У нас нет портовых городов, у нас нет морских судов, у нас нет торговли.
Ибо не с кем. Неоднократные попытки организовать поселения на Зимнем Континенте не увенчались успехом. Зимним, кстати, он называется потому, что с орбиты выглядит как ледяная пустыня. Но это не так. Наша планета, коечно, крутится, как положено любпй порядочной планете, вокруг своей оси, но с точки зрения центральной звезды, Эпслона Эридана, совершает суточные либрации. И наш континент, за малой его частью, с периодом примерно в земные сутки, попадает в тень.
А на Зимнем Континенте царит вечный день и вечное лето. К этому приспособились растения – их листья и побеги белесые, поглощают доли процента энергии. К этому приспособились животные – по большому счету, безобидные, ведущие подземный образ жизни. Да, кажется, сам материк приспособился к потоку падающей с неба иссушающей энергии – ни одного холма, ни одной горы, белый кварцевый песок. И бескрайнее небо со звездой по имени Эпсилон Эридана на расстоянии 75 миллионов километров в зените.
– Терраформирование Зимнего Континента возможно лишь при условии планетной инженерии – например, ускорения вращения панеты или изменения ее орбиты. На это мы в данный момент неспособны, на это способна Земля, но она не хочет давать нам такой козырь в руки – целую планету, – рассказывал наставник. – Поэтому они ограничились одним материком. Там нужно было всего лишь сменить биосферу. Они это и сделали – нашми руками. Ибо именно мы превратили чужую и чуждую планету в цветущий сад. Мы возвели экологию в высшие ценности. Мы так устроили нашу жизнь, что нам завидует вся Ойкумена и Земля в первую очервдь. Так посмотрите же на нашу планету, на нашу Аврору. Увидите белые пятна на ее челе. И проникнитесь мыслью, что вам, именно вам предстоит их упразднить и сделать нашу планету образцом для всей Ойкумены!
Я, малолетка, поддавшись общему порыву, захлопал в ответ на пламенную речь Наставника.
А теперь я, будучи взрослым, готовился опять подняться в космос. Улетал неизвестно куда, неизвестно с кем и неизвестно зачем. Уточню. Зачем, я все-таки осознал. Дело в том, что предсказание Карела подтвердилось. Была объявлена мобилизация, под гребенку попадали все. И студенты, и старшие школьники. И рабочие, и интеллигенты. И пионеры, и пенсионеры. Мели всех, от 16 до 60. За исключением членов правительства, в которое я, несмотря на все заслуги перед новой властью, не вошел.
Муаддиб прыгнул в небо. Короткая перегрузка, не отслеженная компенсаторами, на мгновение опустила мой желудок в сторону пяток. А потом стало хорошо и легко – включилась половинная гравитация, которая будет, в целях экономии, сопровождать нас как минимум неделю пути до Земли.
