Текст книги "Ловушка для нарушителя"

Автор книги: Сергей Синякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

На Икар они уже играли, надо сказать – неудачно для Басова.

– Не хочу на бабу! – тянула свое путанка. – Хочу на мужика!

Басов поднял на нее просветленные глаза.

– О! – сказал он. – Можно сразу на двух сыграть! Малая планетка 3054 Стругацкие, названа так в честь знаменитых писателей-фантастов, свидетельство выдано в одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году. Ты как, Диан?

– Сдавай на фантастов, – согласилась путанка. – Я против них Марс поставлю!

– А почему Марс? – удивился Басов.

– А откуда к нам марсиане прилетали? – загадочно хихикнула спутница.

Николай Басов и не подозревал, что ставит на кон писателей, прозорливо угадавших, как он будет мучиться с безделья во время многомесячного полета на космическом корабле. Правда, у фантастов капитан корабля читал журналы, во времена написания книги картежные игры считались предосудительным делом.

Им и за журналы от критиков досталось. По мнению критиков, командир корабля должен был не журналы читать, а круглосуточно радеть об исправности корабля, безопасности пассажиров, а в оставшееся для сна время заниматься научными наблюдениями за видимыми звездами. Критики, как это обычно случается, были дураками, а фантасты оказались прозорливыми людьми.

Однако разыграть знаменитостей прошлого века Басов с Дианой и не успели, в динамиках внутренней связи зашуршало, и компьютер сухо пригласил Николая в рубку управления.

Басов удивился.

Трасса была безопасной, он сам ее рассчитывал с учетом карты патрулей и данных о возможных опасностях. По его расчетам, впереди не могло быть ничего опасного.

В рубке управления его ждало жестокое разочарование.

На обзорном экране высвечивалась знакомая хищная рыбина патрульного корабля. И не простого катера – эсминец дальнего радиуса висел в пространстве, а антенны "Генацвали" уже принимали приглашение капитану корабля прибыть на борт эсминца. Вежливое, но сухое приглашение более напоминало приказ.

И еще одно потрясение ожидало Басова – журнал посещений компьютера свидетельствовал, что корабельной радиостанцией кто-то дважды пользовался без его ведома.

Обдумать это Басов не успел, следовало поторопиться на борт эсминца. Космишники, как всякие наделенные властью люди, ждать не любили.

9

Космишник сидел на станции и не отрывал взгляда от компьютера. На вплывшего в рубку Басова не обратил внимания.

Грозно сопя, он бил толстыми и непослушными пальцами по клавиатуре и шептал:

– Не уйдешь, мой хороший... Куда? Не-ет, здесь ты у меня не проскочишь, здесь я тебе все минами перегородил. Вот таак... Давай, давай, выбрасывай сигнал бедствия, ты у меня уже года на три лишних набегал... Куда! – неожиданно взревел он и досадливо грохнул кулаком о пластиковую поверхность стола. – Ушел... Ну, зараза!

Басов подошел ближе.

Нет, космишник не был занят каким-то важным делом, на дежурстве в открытом космосе он увлеченно резался в "Космических ментов".

Судя по его недовольному виду, от космишника опять только что ушел на своем корабле неуловимый контрабандист Хан Соло. Бесполезно было с этим бороться, некоторые даже пробовали отключать Хану Соло гиперскорость в опциях и все равно в самый последний момент, когда к кораблю контрабандиста уже тянулись торжествующие магнитные захваты патрульного катера, "Солнечная сестра" уходила в подпространство.

Басову рассказывали, что разработчики игры специально вставили этот ход в игру, чтобы досадить хакерам и космическим патрульным, которым, по мнению разработчиков, игра не могла не понравиться. Ход был беспроигрышным – над тем, как захватить неуловимого контрабандиста, ломали голову многие и, говорят, даже сошел с ума один большой чин из Космической инспекции.

Хмурый и недовольный вид говорил о том, что дежурный патрульный был занят тем же, что и его начальник, – потерпев поражение, он начал игру сначала.

– Слышь, мужик, – наконец обратил он внимание на Басова. – Как твоя посудина называется?

Басов вздохнул. "Начинается..." – печально подумал он.

Космишник повернулся к пилоту. Вид у него был озабоченным.

– Братан, – уже просительно сказал он. – Видишь, какая штука... Уходит, зараза! Я уж и так, и эдак... У тебя кода на этого Ханса Соло нет?

– Да, говорят, его вообще не существует, – честно признался Басов.

Космишник погрозил ему пальцем. Словно тубу с сублимированным борщом показал. Настроен он был благожелательно и всем своим видом показывал, что благожелательность эту нарушать не следует.

– Тебя как зовут? – поинтересовался он. – Коля? Значит, так, Коля, ты мне код, а я тебя отпускаю не шмоная, ага? Нет кода, будет тебе проверка по всей строгости закона. Реактор твой не фонит... Если поискать, еще что-то найдется, а?

– Командир! – почти взмолился Басов. – Да откуда у простого пилотяги код, который жаждет получить полсистемы? Давай разойдемся красиво, я сделаю так, чтобы тебе космическое одиночество скучным не показалось, ты сделаешь вид, что меня не видел... Идет?

Космишник, пользуясь невесомостью, подлетел ближе.

– Один летишь? – поинтересовался он.

– Два пассажира, – сказал Басов. О Диане он предусмотрительно промолчал, кто же в начале игры козыри из рукава вынимает? Хоть и плохим игроком был Басов, а правила знал твердо.

– Тогда у своих пассажиров спроси, – заявил космишник. Может, кто-то из них знает!

С такими упертыми Николай Басов уже встречался, и не раз. Уныло пожав плечами, он достал сотовый видеофон и набрал номер, каюты пассажиров.

– Откуда? – сказал Степаныч, возмущенно задирая брови. Лицо его собралось в гармошку. – Чего он выделывается, пусть берет по счетчику и все дела!

– Предлагал, – вздохнул Басов. – Ему код нужен!

– Код, говоришь? – Как-то незаметно Степаныча оттер в сторону его неразговорчивый спутник. Некоторое время Жора листал свою записную книжку, потом посветлел лицом и сказал Басову: – Записывай! NBI THE SPEISLITL и потом два раза табулятор нажать... Капитанский капкан называется... Записал? Текст набирать обязательно большими буковками и с интервалами...

Космишник, сопя, записывал.

– Так я пошел? – уныло спросил Басов.

– Попробуем! – уже не обращая на задержанного ни малейшего внимания, сказал патрульный, плотоядно шевеля толстыми губами. Понятное дело, куда Басову на своем корыте от его эсминца деться?

Вернувшись в пилотское кресло, Басов неторопливо отошел от патрульного эсминца, маневрируя, вышел на стартовую директрису и на посадочных отошел подальше, чтобы, не дай бог, посудине космишника полированную шкурку не попортить.

Жорик, шумно вздыхая, стоял у него за спиной.

– А теперь ходу, братила! – сказал, он, жарко дыша в спину Басова. – Ходу, пока он не прочухался!

– Так ты ему фальшивый ключ дал? – сообразил Басов и приуныл. – Это ты, Жорик, зря. Нам от него один хрен не уйти. Поймет, что уже не догнать, – гравизамедлителем остановит.

– Остановит, – хмыкнул Жора. – Ему сейчас не до нас станет. Как только он пароль наберет, все содержимое его компов посыплется. Одна забота будет – до базы доскрестись.

Час от часу не легче! Басов почувствовал холодок в желудке. Подкинуть патрульному вирус! До такого только такие, как Жорик, додуматься могут. Конечно, чего им мозгами раскидывать? Они ведь в системе временные, им права беречь не приходится.

Басов только прикинул последствия неразумного поступка Жорика, и ему захотелось взвыть от отчаяния.

10

Погони за ними, разумеется, не было, но это еще ничего не значило. Басов утешал себя одной мыслью, что номера его "Генацвали" на компьютере патрульного эсминца не сохранилось, а сам космишник его, конечно же, не запомнил. Слишком уж другим занят был, не терпелось ему с Ханом Соло поквитаться. Хотелось по крайней мере на это надеяться.

Несколько миллиончиков километров Басов все-таки срезал. Воспользовался расчетами по Лобачевскому, и все получилось как нельзя лучше. Риск, конечно, но в космосе кто не рискует, тому не пить земной родниковой воды.

Пришлось, конечно, повозиться, чтобы подделать дату старта и бортовое время, но овчинка выделки стоила, не пойди Басов на подлог, париться им до Марса еще два месяца. А так через сутки уже прямо по курсу красным полумесяцем повис Марс с белесыми точками спутников над его поверхностью. Если бы всю дорогу "Генацвали" шел с ускорением, то и тормозить при подлете к Марсу пришлось бы едва не полгода. Да еще приплюсуйте сюда время, затраченное на маневрирование, чтобы выйти на постоянную орбиту. А тут скорость не превышала десяти тысяч километров в час, и до Марса оказалось рукой подать. А раз нет долгого торможения, то выгода налицо. По всем расчетам получалось, что лететь до Марса в режиме торможения чуть более суток. И то только для того, чтобы подозрения не вызвать своей прыткостью.

"Генацвали" торможения пока не начинал, и на корабле царила невесомость. Поэтому Жорик в рубку неуклюже приплыл, безуспешно пытаясь натянуть стоптанные в задниках кроссовки.

С трудом забравшись в кресло, Жорик зачарованно разглядывал красный полумесяц Марса. Тут и гадать не стоило, сразу было видно, что в дальнем космосе Жорик был впервые.

Жорик ткнул в обзорный экран толстым негнущимся пальцем.

– Марс... – зачарованным голосом сказал он. – Во, блин, дела!

Он с надеждой посмотрел на Басова.

– Садиться будем?

В планы Басова это однозначно не входило. Сейчас было куда более спокойно за Кольцом. Забраться за астероиды и забыть о последних событиях, как о страшном дурном сне.

Космишники обычно сидят на оживленных трассах, для них пространство за кольцом вроде проселочной дороги: караулить там – только время терять. А всем известно, что для космишника время – деньги.

– Жаль, – по-детски огорчился Жорик. – А я, блин, думал, что на Олимп посмотрю, у трех Гарпий сфоткаюсь! Ладно. – Он безнадежно махнул рукой. – Другим разом тогда...

Но по расстроенному лицу его было видно, что в другой раз Жорик не особенно верит. Он еще раз бросил печальный взор на экран, где в непосредственной близости от "Генацвали" плыл багровый серп Марса. Басов решил еще немного сэкономить на горючем и скорректировал курс корабля так, чтобы получить от планеты максимальное ускорение. На экране рядом с полумесяцем появилась небольшая белая точка – Фобос совершал свой очередной оборот вокруг своего сюзерена.

Шаркая башмаками с магнитными подковками, в рубку вошел Степаныч. Морщинистое лицо Степаныча отливало желтизной и было кислым, словно последнее время его обладатель питался исключительно лимонами.

– Предчувствия у меня нехорошие, – пожаловался он вместо приветствия. – Матушка снилась, все волновалась, что в дорогу пирожков не напекла!

– Сны у тебя, Степаныч, – встревоженно сказал Жорик. – Ты вспомни, что прошлый раз было, тогда тебе тоже матушка все снилась!

Степаныч зевнул, стеснительно прикрыл рот рукой и тоже посмотрел на экран.

– Марс, значит, – без выражения сказал он. – Бог, понимаешь, войны. Похоже, скоро на месте будем?

– Как повезет, – осторожничая, сказал Николай Басов. Сам понимаешь, с нашими заморочками трудно сказать, где завтра будешь – в месте назначения или в камере лунной колонии. Теперь не дай бог тому космишнику под горячую руку попасть – схарчит и не подавится.

– Ты уж, Коленька, постарайся, – косо глянул на него Степаныч. – Нам в лапы закона попадать ни к чему, нам он мешает, и что характерно – не любит.

Басов воспрянул.

Появилась естественная возможность узнать, что именно находится в трюме "Генацвали". Он вообще считал, что теперь уж от него таиться просто глупо. Все они, как говорится, в одной упряжке были.

Однако Степаныч от ответа на вопрос уклонился. Неодобрительно глянув на сгорающего от любопытства Басова, собеседник пилота лишь погрозил ему сухим указательным пальцем.

– Девица твоя где? – поинтересовался он.

– Спит, – коротко и недовольно сказал Николай.

Видал он таких! Они, значит, в тайны играть будут, а он им душу свою распахивай. Ждите, разбежался!

Не обращая внимания на его недовольство, Степаныч еще раз посмотрел на красный серп Марса, рядом с которым сейчас белело сразу два спутника – Деймос тоже обогнул планету.

– Не нравится мне все это, – с явным огорчением пробормотал Степаныч. – Баба на корабле, а тут еще и матушка со своими пирожками...

11

Пояс астероидов выглядел красочно – широкая сверкающая лента пересекала черное космическое пространство, гдето вдалеке светилось туманное пятнышко Юпитера, да и Марс маленьким красным серпом все еще светился в стороне от корабля. Миллиарды мелких и крупных обломков – то ли остатки бывшей планеты, то ли кладбище нерожденного мира – вращались по странной орбите, отделяя мелкие планеты внутреннего периметра от своих гигантских собратьев.

– Красиво, – сказала Диана, глядя на экран. – Прямо бриллиантовое колье. Представляешь, Колечка, сколько бы такое колье стоило?

Басов представлял.

Диана вытянула длинные стройные ноги, закидывая их на панель пульта управления.

– Ты грабками осторожнее шевели, – лениво сказал ей Басов. – Нажмешь что-нибудь, унесет нас всех к чертовой матери, ни один спасатель не найдет.

Разумеется, он врал. Система управления была надежно заблокирована от дурака, страховка предусматривала все случаи, включая и такие помехи, как длинные и стройные женские ноги. Но Диане об этом знать было не обязательно, а порядок в рубке был для всех один – и для капитана, и для генерального секретаря ООН, вздумай тот полюбоваться звездами.

Диана фыркнула, но ноги с пульта управления сняла. Вообще-то на пугану она была не слишком похожа. В долгой своей космической жизни Басов путан повидал и мог сказать, что космические девицы, обладая определенным интеллектуальным уровнем и владея курсом физики в объеме средней школы, были довольно вульгарны и бесцеремонны. И это было понятно – все же не только тело свое попутчику отдавали, но и рисковали с пилотами наравне.

В Диане проглядывала воспитанность. Но Басов над этим не особо задумывался. Мало ли чем девица занималась, прежде чем на орбите осесть? Не его это дело. Сложившиеся взаимоотношения Басова вполне устраивали, тем более что Диана в его дела не лезла, постельные обязанности выполняла свято и даже с некоторым непонятным Басову азартом, да и поговорить с ней было о чем. Это тебе не Степаныч со своим Жориком – те слова не скажут, не подумав над вопросом несколько минут.

Причем Степаныч явно размышлял над теми подвохами, которые вопрос мог бы скрывать, а Жорик молчал из-за того, что осваивал вопрос, делая его доступным для своего понимания.

Теперь у Басова было время поразмышлять о двух выходах в эфир с корабельной рации. Себя он отмел сразу, после некоторых раздумий освободил от подозрений Диану – с чего бы это путане в эфир выходить, с кем ей разговаривать. Быковатый Жорик тоже отпадал. Оставался Степаныч. Но с какой стати ему было выходить в эфир, не поставив об этом в известность Басова? Нет, не нравился командиру "Генацвали" этот рейс на Лиситею, совсем не нравился.

В тайны играются лишь дураки и преступники. Дураками своих пассажиров он назвать не мог. Что же тогда оставалось?

– Коля, а на кой черт вам эта Лиситея сдалась? – спросила Диана. – Ты же пилотяга, вы ведь бабки на транзитах зашибаете, чего ж тебя понесло непонятно куда? Туда ведь и рейсов систематических не бывает.

Басов промолчал. Не мог же он сказать звездной девочке, что сам над этим голову ломает уже второй месяц? Стыдно было признаваться в том, что его самого за дурака держат и в детали рейса не посвящают. Более того, он даже не догадывался, что именно они везут на Лиситею. Степаныч на вопросы только щурил и без того узенькие глазки, а Жорик на прямой вопрос ответил с подкупающей простотой:

– Ты, Никола, голову не ломай. Те, кто много знает, они, конечно, умные очень, да вот беда – живут недолго. Был один до Христа, не помню, как его звали. Так он, братила, метко заметил: в многих знаниях – много печалей, а то и скорбь всеобщая наблюдается. А тебе оно надо, чтобы по тебе люди скорбили?

Басову всеобщая скорбь по себе, любимому, была абсолютно не нужна. Поэтому он почел за благо дальнейшие расспросы оставить до более благоприятных времен.

Но всего этого он, разумеется, Диане рассказывать не стал, напустил на себя многозначительный вид и процедил, словно нехотя, в том смысле, что никогда не знаешь, где потеряешь, а где и найдешь. И, чтобы предотвратить дальнейшие совершенно ненужные вопросы, погладил женщину по гладкой ноге.

Вот уж исполнительный член команды – его намек Диана сразу же восприняла как призыв к действию.

У космонавта жизнь почти солдатская – космонавт, как говорится, спит, а служба идет. Главное, чтобы было с кем спать. Помнится, в конце века, учитывая, что космонавт профессия сугубо мужская, предложили набирать пилотов из лиц, имеющих гомосексуальные наклонности. Может, так бы оно все и вышло, но тут в Международный центр астронавтики пришел начальником генерал Клемент – мужчина грубый, справедливый и насквозь гетеросексуальный. Вызвал он к себе умников и грубо этак в упор спросил их: "Вы что, хотите ведь космос педиками заселить?" Умники подумали, а ведь действительно, что же это тогда получится, и взялись за разработку гетеросексуальной космической программы. На кораблях, где в экипаж женщины не были включены, в обязательном порядке в комплект оборудования входили резиновые вагины и надувные Барби. Разгорячившиеся ученые умы предложили включить в оборудование кораблей вибромассажеры, но тут генерал Клемент снова вмешался. "А зачем?" – поднял он брови. Умники озадаченно переглянулись: "А действительно, зачем?" и дали отбой своим сексуальным начинаниям.

Басов в дальнем космосе не один год провел. Но, положа руку на сердце, мог смело признаться – ни одна надувная Барби в сравнение идти не могла с Дианой. Да даже не с Дианой, а с любой девицей, в жилах которой текла настоящая кровь.

12

Блуждать на орбитах вокруг гиганта – удовольствие невеликое. Вот тут уже необходимо мастерство проявлять. Допустишь небрежность – будешь расплачиваться перерасходом горючего. Это в лучшем случае. В худшем придется сигнал бедствия подавать и ждать, когда спасатели придут. А если горючее израсходовано на ускорения и торможения, если его не хватает на самое необходимое, то о бытовых удобствах и говорить не приходится. Это уж как водится – в каютах иней, сидишь на сухом пайке, через неделю уже кусок в горло не лезет, а о соблюдении гигиены и вовсе говорить не приходится. Душа нет, система самоочистки не работает, на корабле воняет аммиаком и фекалиями, а сам ты благоухаешь не хуже африканского аборигена, который всю свою сознательную жизнь проводит в буше. Басов это знал не понаслышке, ему самому в семьдесят четвертом пришлось четыре месяца дожидаться спасателей у Сатурна, все прелести походной жизни испытал – и более того, поэтому сейчас он рассчитывал курс "Генацвали" словно портной из Бердичева – мерил несколько раз, а отрезать вообще не торопился.

Тут уж было не до сна.

Для пассажиров, разумеется, ничего не изменилось, все мучения выпали, как водится, на долю пилота, капитана и штурмана, каковыми на "Генацвали" являлся один Николай Басов.

Несколько суток он не вылезал из рубки, предоставив пассажиров самим себе, а когда все-таки выбрался на свет божий, то в кают-компании происходило несколько неожиданное для него. Степаныч с пристрастием допрашивал путану. В роли пугала у него был Жорик, который время от времени сжимал кулаки, многозначительно щурил глаза и скрипел зубами, выпятив грозно нижнюю челюсть.

– Коль, чего они ко мне лезут? – воспряла духом Диана при виде пилота. – Достали уже своими расспросами!

– Кончайте, мужики, – мрачно сказал Басов. – Вам что, делать нечего?

– Пусть она сначала скажет, кто ее подослал, – недовольно сморщился Степаныч. – Какого хрена она в трюме лазила? Ишь любопытная. А любопытной Варваре... Это еще хорошо будет, если нос оторвут, могут ведь вообще придушить!

– А чего вы все темните! – с вызовом сказала Диана. Блин, военная тайна, чего они везут. Темнят, темнят... Ну, я и решила посмотреть, что они там везут. А чего, нельзя?

– Был у меня один любопытный, – сообщил Степаныч, задумчиво морща лоб. – Жаль только, пожил недолго. Любопытство беднягу сгубило, все свой длинный нос в чужие дела совал!

В кают-компании царила невесомость, но всех спасала обувь на магнитных подошвах. Тем не менее движения у всех были неуклюжие и скованные, понятное дело, к невесомости еще привыкнуть нужно было.

Басов обходился без магнитной обуви, поэтому он медленно проплыл мимо пассажиров к свободному креслу, ухватился за его спинку руками и ловко втиснул тело в тренировочном костюме в кресло. Седалище его костюма, как и поверхность кресла, была выполнена из липучки, поэтому одновременно он закрепился в кресле – липучка держала нормально.

– Ну, что ты всполошился? – миролюбиво сказал Басов. Бабы – народ любопытный, ну полезла Дианка одним глазком на ваши шмотки глянуть... Какая в этом беда? Она что, шпион марсианский, у нее где-то радиостанция спрятана? Кому она расскажет, если даже и узнает что-то о грузе?

Диана держалась вызывающе.

– Нужен мне ваш груз! – гордо сказала она. – Это они, Коля, с безделья мучаются, плохо им в Заземелье без баб.

– Во, стерва! – радостно удивился Жорик. – Да мне, если хочешь знать, бабы вообще не нужны. И Степаныч ими уже переболел, поняла?! А глазоньки свои настырные ты спрячь, я же их вырвать могу, любопытная ты наша!

Так. Бунт намечался на корабле. А если не бунт, то маленькие народные волнения.

– Диана, замолчи! – приказал он и повернулся к Жорику. И ты тут тоже грабками не размахивай. Глазоньки он выдерет! Мне ведь тоже может надоесть обормотов по космосу возить. Усекаешь?

Жора немедленно затих, только бубнил себе под нос, что некоторые на себя слишком много берут, незаменимых людей у нас нет, а рейсы все когда-нибудь кончаются, но Басов его уже не слушал.

– Ну и что ты там увидела? – повернулся он к Диане. – Чего они от нас прячут так старательно?

Диана фыркнула.

– Ты не поверишь, – сказала она. – Нет, ты не поверишь, Коля. Они везут... яйца!

13

Вот тут Басов и понял, что влип.

Диане он поверил сразу. Ей смысла не было врать.

И сразу понял, что именно эти типы затеяли и чем лично ему, Басову, это может грозить. Пожизненным заключением это грозило ему в лунной колонии. Незаконное распространение жизни! Межгосударственный договор карал за это сурово. Стерильность планет Солнечной системы необходимо было соблюдать тщательно. В противном случае можно было получить такие мутации бактерий и микробов, рядом с которыми средневековые оспа и чума показались бы безобидными заболеваниями. Были прецеденты! Никто и никогда бы не пошел на то, чтобы умышленно распространить на каком-нибудь небесном теле подобие жизни. Это тебе не реактор без тяжелой воды запускать, не ядрами из пороховой пушки по метеоритам палить. Ясный месяц, что в трюме были не обычные яйца, а геноизмененные. Он повернулся к Степанычу.

Тот живо и выразительно шевелил губами, срывая с лица морщинистый пластик. Собственно изменений особых не произошло – под пластиком оказались все те же старческие щеки, только вот лоб, изрезанный глубокими морщинами, стал повыше, глаза побольше, нос изменил свою форму, губы стали потолще. Перед Басовым сидел профессор фон Брегманн, лауреат Нобелевской премии в области биометастики за прошлый год. Николай узнал его сразу, слишком часто портреты профессора появлялись в прессе, слишком много шума было в последнее время вокруг его открытий. А замаскировался так, что от какого-нибудь космического снабженца не отличить!

Он глянул на Жорика. Жорик продолжал что-то бормотать о пилотах, которые мнят о себе бог знает что да еще в дальние и опасные рейсы берут всяких шлюх, через которые и случаются разные неприятности, не зря же академику матушка снилась с ее пирожками, через эту матушку все и пошло кувырком...

– А ты чего сидишь? – удивился Басов. – Если уж академик саморазоблачился, то тебе сам бог велел.

– Бога нет, – оборьав свою бесконечную тираду, заявил Жорик. – А саморазоблачаться мне незачем, роботам это ни к чему.

– Биологическая думающая машина второго поколения, – высокомерно сказал фон Брегманн, пожевал старчески губами, подумал немного и добавил: – Почти человек.

– Ясно, – задумчиво сказал пилот. – Хорошо еще вовремя все выяснили.

Он посмотрел на женщину.

С путаной тоже произошли определенные изменения.

Нет, внешне Диана оставалась все той же очаровательной блондинкой со стройной фигурой, красивой грудью и длинными ногами. Изменения произошли чисто психологического характера. Вместо молоденькой дурочки, космической "плечевой", прожигающей жизнь в обществе пилотяг, в кресле сидела уверенная в себе женщина, при виде которой сразу становилось понятным, что даже не женщина это сидит, а представитель закона, наделенный правами карать и миловать.

В руке у Дианы был небольшой, но весьма эффективный "сонник". По тому, как женщина его держала, сразу было видно, что пользоваться этим устройством женщина умеет хорошо и не замедлит воспользоваться, если такая необходимость неожиданно возникнет.

– Лейтенант Комитета Галактической Безопасности Диана Римонайте, – поймав взгляд пилота, представилась она. – Надеюсь, никому не надо объяснять, что вся компания задержана?

Басову объяснять ничего не надо было. Это он поторопился внести в некоторые вопросы ясность.

– Я тут не при делах, – сказал он, стараясь не смотреть на женщину. – Сам был обманут, вам же это хорошо известно.

– Я знаю, Коля, – с мягкими нотками в низком голосе сказала женщина. – В моем рапорте все будет подробно отражено. Надеюсь, что мои показания суд примет во внимание.

– Так, – профессор откашлялся, – и давно вы меня ведете?

– С самой Швейцарии, – любезно сообщила прекрасная представительница КГБ.

– А зачем вся эта комедия? – сухо спросил Брегманн. – Почему вы меня не арестовали еще на Земле? Зачем вообще в космос выпустили?

Диана обворожительно улыбнулась.

– Надо было выяснить, есть ли у вас сообщники, – сказала она. – Да и местонахождение вашей лаборатории мы только на прошлой неделе установили. Сами понимаете, вы ведь величина, вас просто так брать нельзя было, надо было собрать весомые доказательства вашей вины. Думаете, я поверила, что вас так увлекают компьютерные игры? Ваш робот играл за двоих. А чем занимались вы?

Басов медленно приходил в себя.

Все постепенно сходилось. Это он, идиот, думал, что маршруты космишников ему случайно достались, на самом деле их ему просто подсунули! И кто рацией пользовался, тоже стало понятно. Ах зараза, обвела вокруг пальца! Это уж Басов для самоуспокоения подумал. На самом деле он отлично понимал, вокруг чего его обвела обворожительная лейтенантша. Чувствовал же, чувствовал! Путаны, они ведь не такие. Басов едва не застонал, вспоминая свои прегрешения, о которых стало известно офицеру госбезопасности.

На полновесный лунный червонец эти прегрешения тянули. Как же, прислушаются в суде к ее доводам! Отмотают на всю катушку!

Он посмотрел на Диану тоскливыми ожидающими глазами, но ничего не сказал, только вздохнул. Все-таки хороша она была в постели, чертовски хороша!

Брегманн почесал лысину.

– И последний вопрос, – сказал он. – А если бы вас, мадам, Басов не взял? Что тогда?

Диана засмеялась.

– Нет, профессор, – сказала она. – Вы как маленький. Как бы он меня не взял? Ну, вы сами посудите, рейс дальний, скучный, вы как собеседники для него никакой ценности не представляете... И ведь к тому же Коля мужик интересный...

Что? Николай Басов даже приосанился немного. Горькая пилюля была в красочной обертке. Ах, Диана, Диана! Но ведь права она была, космос Басова возьми. Так ведь он тогда и посчитал. Содержательных бесед он от попутчиков действительно не ожидал, а тут как раз девочка во всех отношениях приятная подвернулась! Теперь Басов хорошо понимал, почему он Диане в карты постоянно проигрывал. Насквозь она его видела.

– Ясно, – сказал Брегманн. – Но вы, уважаемая, не приняли во внимание одного существенного обстоятельства.

Улыбочка у профессора была прямо-таки Мефистофельская.

– Я же говорил вам, что Джордж – биологическая думающая машина второго поколения, – хихикнул Брегманн. – Почти человек. Но все-таки не человек. Джордж! – повысил он голос, и Басов непроизвольно посмотрел на Жорика.

То, что он увидел, потрясло его в буквальном смысле этого слова. Похоже, Диана тоже оказалась неподготовленной к увиденному.

Голова Жорика лежала на столе, глупо улыбаясь. На толстой шее робота торчала странная рогулька, с которой на присутствующих взирали ясные Жорины глаза. Чуть ниже, целясь прямо в Диану, торчал ствол электроразрядника.

– Все в порядке, – сказал робот. – Ситуация под контролем, профессор. Я держу эту сучку под прицелом.

Диана закусила губу и с видимой досадой бросила "сонник" на пол.

Брегманн неторопливо наклонился, подобрал "сонник" и сунул его в карман комбинезона.

– Вот так-то, милочка, – покровительственно сказал он. Всегда выигрывает тот, кто мыслит нестандартно. Вы, конечно, умны и добросовестны, дорогой мой лейтенант, но, как видите, я принял меры предосторожности, и они оказались как нельзя более кстати.

Он встал, довольно потирая руки, бросил на Басова взгляд, полный превосходства, и хмыкнул:

– Ну-с, приятель, теперь ваша очередь, готовьтесь к посадке на Лиситею.

Басов засмеялся.

– Вряд ли вы заставите меня это сделать, – сказал он. Я, конечно, люблю деньги, но не до такой степени, чтобы ставить на кон собственную свободу.

Теперь засмеялся Брегманн.

– Ох уж эти космические герои, – проворчал он. – Я понял так, что вы не хотите сидеть в тюрьме? Ваше право. Но если вы не желаете ставить на кон свою свободу, неужели вы рискнете двумя жизнями? Я не сомневаюсь, Басов, что вы герой, но девушка! Неужели вы не пожалеете той, что подарила вам столько приятных минут?

14

Тут он Басова, конечно, качественно подсек.

Один бы Николай еще побарахтался, потянул время. Но рисковать женщиной, пусть даже та совсем неожиданно для Басова оказалась сотрудницей одиозной организации, о которой среди пилотов вспоминать было не принято, Николай не хотел. Да и пылких объятий лейтенанта Дианы Басов еще не забыл.

Поэтому он только плюнул с досадой и отправился в рубку управления кораблем. Брегманн ему, разумеется, не особо и доверял, поэтому они с роботом сразу же разделились – Жорик остался охранять Диану, а профессор Брегманн отправился в рубку, чтобы лично проследить за Басовым и не дать ему выкинуть какой-нибудь не особо приятный фокус.

В посадке на спутник Юпитера не было ничего сложного.

Басов притер "Генацвали" к относительно ровной поверхности ледяного поля близ темных скал, на которые ему указал Брегманн.