Текст книги "Яркан звездного паука"

Автор книги: Сергей Синякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

3

Звездное небо на планетоиде, лишенном атмосферы, кажется необычайно ярким. Особенно если поблизости высвечивается многоцветный шар звездного скопления, перевитый цветными жгутами межзвездного газа.

Стоя на верхней палубе спейсрейдера «Хонкай» и глядя на пульсирующий звездный шар, капитан Дымов невольно размышлял о месте, которое было отведено во Вселенной земной цивилизации. Такие вот выходили у него немножечко грустные размышления. И совсем не утешало капитана, что сегодня земной корабль находился в нескольких десятках световых лет от родной системы. Не чувствовал себя капитан покорителем звездных океанов, напротив, было ощущение своей крошечности в этом мире. Вселенная, распахнувшая себя человечеству, пугала и притягивала одновременно.

Капитан побывал не в одной экспедиции, но именно в этой его не отпускало странное чувство тревоги, словно кто-то из глубины души Дымова предупреждал его о грядущих неприятностях, ожидающих экспедицию. Смысл предупреждений ускользал от капитана к великому его раздражению, и это порождало неуверенность, которую капитан иногда не мог скрыть от своей команды. А вот это тревожило больше всего. Команда должна быть уверена в своем капитане. И капитан должен верить каждому члену команды, как самому себе. Команда – единый организм, чувство неуверенности одного может отрицательно сказаться на всей команде. Дымов досадливо прогонял свои мысли, но они приходили в голову все чаще, а капитан доверял своей интуиции, она никогда не подводила его. Именно благодаря интуиции капитан своевременно увел спейсрейдер в 2247 от красного карлика Чиндрагутти. Увел и тем спас свою команду от жесткого излучения, рожденного магнитной бурей, сопровождавшей выброс гигантских протуберанцев светила. Психологи длительное время мучили капитана расспросами и исследованиями, но Дымов и сам не мог сказать, что именно заставило его нарушить планы экспедиции и стартовать на четыре дня раньше срока, не обратив никакого внимания на недовольство физиков и космогонистов. Было неожиданное предчувствие, что они нашли на свою задницу приключения, которые так долго искали. Он воспользовался своим капитанским правом и стартовал раньше, чем это было предусмотрено программой. А магнитная буря началась спустя несколько дней, когда они уже были в точке тахиарда и готовились нырнуть в субпространство.

Подобным образом интуиция выручила его на Алемании. Почему он приказал выжечь вокруг корабля и трехмильную зону безопасности, Дымов никогда не сумел бы объяснить. Ссылаться же на внутренний голос – а дело обстояло именно так – было вообще глупо. Биологи скрипели зубами, но Дымов и в этом неприятном начинании оказался прав, – особенно когда началась атака активной флоры на поставленные вне зоны безопасности базы. Несколько человек погибло, но экспедиция в целом оказалась вне опасности и все благодаря интуиции капитана, который не боялся быть смешным.

Постоянное ожидание опасности наложило свой отпечаток на внешность командира спейсрейдера «Хонкай». Пространство в принципе не любит толстяков. Алексей Дымов был сухощав, жилист и крепко, хотя и несколько грубовато скроен. Он всегда казался излишне сосредоточенным, удлиненное лицо его постоянно выглядело озабоченным, короткий ежик волос на голове делал озабоченность естественной.

Экспедиция к звезде М-3241 была запланирована не случайно. Предполагалось, что в окрестностях звезды находится небольшая «черная дыра», влияющая на светило. Как раз в это время в разгаре были споры между теми, кто хотел подобный объект разместить в солнечной системе и тем самым получить новый неисчерпаемый источник энергии, и между теми, кто к предлагал с осуществлением этого проекта не особо спешить, ведь вполне могло получиться нечто неудачное, похожее на попытку изменить течение Гольфстрим, которая едва не привела к новому и не в пример более суровому, нежели природный, ледниковому периоду. Технически идея перемещения объекта была вполне осуществима: достаточно было на второй космической скорости ввести в субпространство один из астероидов, от которых польза была сомнительна, а звездоплаванию внутри системы они в достаточной степени мешали. Сверхмалая масса, сжатая субпространством до размеров электрона, приводила к рождению небольшой черной дыры, обладающей моментом вращения и зарядом. Черная дыра испускала в пространство реальные пары частица-античастица, которые, взаимно аннигилируя, давали необходимую энергию. С такой черной дыры можно было снимать объем энергии, в значительной степени превышающей всю энергию Солнца, но скептики предлагали не спешить. Технически исполнимая идея еще не обязательна к исполнению, утверждали они. Во-первых, изъятие крупного астероида из пояса изменит сложившееся равновесие. «Вам мало Икара? – ссылались они на огромные затраты по уничтожению печально знаменитого астероида, реально угрожавшего падением на Землю в конце двадцать второго века. – Так это будут семечки по сравнению с теми опасностями, которые могут вновь грозить Земле или другим планетам. Да и сам источник в смысле общественной безопасности весьма сомнителен. Только не надо ссылаться на физические формулы! Это будет похлеще ядерного или термоядерного оружия или, скажем, Чернобыльского или Нумидийского реактора. Создать «черную дыру» и оказаться заложниками собственной энергетической программы – это, знаете ли, для безнадежных идиотов.»

Господа физики всегда отличались экстравагантностью, но здесь они перещеголяли своих предшественников. В случае ошибки получится гравитационная могила всему человечеству, а это уже не смешно. В подобных случаях необходимо апеллировать ко всему человечеству, но устраивать такие референдумы слишком уж накладно, достаточным будет представить этот вопрос на рассмотрение Совета Безопасности ООН, пусть руководители соберутся, взвесят все за и против, можно надеяться, что у них хватит здравомыслия для принятия правильного решения. С одной стороны новый источник энергии означал возможность жить на порядок лучше, но с другой стороны, если за это, возможно, придется заплатить жизнями родных и близких, то, может быть, не стоит и перья тупить. В конце концов, есть термоядерные котлы российских физиков, вон уже их сколько по всей Европе! А решение пусть принимают потомки, они будут во многом умнее и мудрее нас. Им, значит, и карты в руки!

Вот в такой обстановке и было принято решение об экспедиции к М-3241. Если у звезды имеется «черная дыра», лучшую природную лабораторию и придумать невозможно. Изучайте, дорогие ученые, делайте свои выводы, а там посмотрим. Главное, чтобы ошибок допущено не было. Это только кажется, что Земля безразмерная и ее хватит на грядущие поколения. Неужели вас красноярская катастрофа ничему не научила?

Дымов представлял, как взвоют физики, когда он прикажет уводить спейсрейдер из системы. Но он ничего не мог поделать с растущим в глубине души чувством беспокойства, крошечный росток этого беспокойства прорастал, обретая очертания, и, наконец, Дымов объявил о принятом им решении.

– Слушайте, – не выдержал Франц Деммер. – Вы в своем уме, капитан? У нас программа, мы согласовывали ее с вами и тогда у вас не было возражений. Что случилось? У вас предчувствие? Тогда зачем вы отправились в космос? Сидели бы на Земле и предсказывали землетрясения. Там еще хватает легковерных дураков, которые с удовольствием прислушались бы к вам. Я – против поспешных решений и я требую, чтобы о наших разногласиях был поставлен в известность Совет.

Невысокий плотный, уже достаточно старый, но все еще не потерявший юношеской живности физик смотрел на капитана спейсрейдера с нескрываемым раздражением, к которому примешивалось вполне понятное удивление и легкое презрение к трусу, боящемуся неизвестно чего. Морщинистое лицо Деммера негодовало, но Дымов не винил физика в этом – окажись он сам в подобной ситуации, его собственное негодование было бы не меньше. Поэтому капитан позволил себе лишь слегка улыбнуться краешками тонких губ.

– А нет никаких разногласий, – хладнокровно сказал капитан Дымов. – На корабле командую я, и я принял решение, о котором ставлю вас в известность. И отвечать за принятое решение буду именно я, а не вы Франц. Работы сворачиваем, старт через двенадцать часов. Все могут быть свободны.

Он поднялся, всем своим видом показывая, что споров не будет.

Транспортный отсек был заблокирован еще до объявления Дымовым своего решения. Двенадцать часов требовалось для того, чтобы проверить готовность корабля к старту, рассчитать точку тахиарда и сориентировать корабль в пространстве. Это только кажется, что летать на спейстрапперах просто и легко, но даже непродолжительному полету обязательно предшествуют сложнейшие расчеты, иначе экипаж загонит корабль туда, откуда уже не выбраться. А таких пассажиров, ответственность за которых ощущал на себе капитан Дымов, было шестьдесят человек – вся научная экспедиция, превратившая десантный корабль в подобие лаборатории безумного доктора, где не было даже видимости привычного капитану порядка.

В споры никто не полез, слишком велик был авторитет капитана Дымова, но он не сомневался, что претензий Земле будет высказано с избытком. Некоторое время он даже сомневался в правильности принятого решения, теперь ему казалось, что он просто перестраховщик, поддавшийся глупой панике. К чести капитана менять решения он не умел.

Ровно через двенадцать часов корабль ожил и сошел с постоянной орбиты вокруг звезды М-3241 и, медленно набирая скорость, устремился к расчетной точке сброса в тахиомир, а до которой было шесть световых минут или час полета по собственному времени спейсрейдера.

До точки тахиарда оставалось около десяти минут собственного времени, когда красное ядрышко центрального светила системы изменило свои очертания. Оно стало заметно больше.

– Капитан! – ворвался в рубку начальник экспедиции. – Удивительно, но вы снова угадали! Я преклоняюсь перед вашим чутьем, вы дадите фору любой собаке и любому предсказателю! Мы проводим уникальные наблюдения! Это сверхновая, Дымов! И мы первые, кто наблюдает это явление в непосредственной близости. Мы можем немного задержаться?

Казалось, Деммер дрожит от возбуждения. Негодование и недовольство Дымовым уступило место возбужденному любопытству.

– Уникальная ситуация, – умоляюще сказал Деммер. – Капитан, я прошу вас. Мои ребята уже на своих постах. Хотя бы полчаса, слышите, всего полчаса!

Объяснять Деммеру всю сложность расчета точки тахиарда в незнакомой звездной системе было бесполезно. Физик просто не захотел бы слушать астролетчика, а вся накопившаяся в нем неприязнь к Дымову выплеснулась бы вновь – яростно и безнадежно. Из просителя Демамер немедленно превратился бы в непримиримого врага, поэтому Дымов не стал вступать с физиком в пререкания и объяснять ему, что новую точку вброса в тахиомир рассчитать будет очень сложно, не стал. В этой ситуации у любого капитана была одна единственная задача – сохранить корабль и людей. Запоздать со стартом у Сверхновой, что могло быть опаснее и неосмотрительнее? Капитан Дымов не стал вступать в пререкания с начальником экспедиции, он просто посоветовал Деммеру занять место согласно штатного расписания и ввел в бортовик последние и окончательные команды, после чего повернулся к обзорному экрану.

Теперь вспыхнувшая звезда напоминала восьмерку, которую образовывали жгуты взбесившейся звездной плазмы. Медленно она расширялась во все стороны, вновь сливаясь в единый огненный шар, который, подобно мыльному пузырю, увеличивался в размерах.

Однако Дымов не дал себя увлечь удивительному зрелищу. Времени для этого не было. При старте счет идет на секунды.

В некотором отдалении от рождающейся Сверхновой возникла маленькая алая звездочка, которую через несколько минут поглотил накатывающийся огненный вал. Но опасность была уже позади.

Спейсрейдер «Хонкай» вошел в точку тахиарда, и теперь всего несколько часов собственного времени отделяли его от ближайшей базы звездного флота, удаленной от системы М-3241 на пять световых лет.

Глава вторая

1

База звездного флота располагалась в системе Аристемы.

Система была обитаемой – на второй от звезды планете жили расы ихтиоров и паукан. Разумеется, так их называли земляне, сами симбиоты именовали себя народами двух матерей, но произнести это туземное сочетание звуков было, пожалуй, не под силу любому землянину. Ихтиоры жили в мелких прогреваемых голубым светилом океанах планеты и напоминали внешним видом земных кальмаров. Селились они на многочисленных коралловых рифах, выламывая могучими щупальцами целые анфилады причудливых помещений в теле рифа. Со временем, обретя разум, начали использовать кораллы уже целенаправленно, выращивая на дне океана неприступные крепости. Поклонялись Морской Бездне и обитавшему в ней Великому Черному. У ихтиоров было развито ремесленничество, искусство было бедным, и выделялись лишь красочные живые панно, которые создавались из разноцветных животных, похожих на земных актиний, и духовые оркестры, в которых музыканты играли на специально обработанных витых раковинах, выталкивая воздух кольцевыми мускулами, используемые обычно в качестве движителей.

Паукане жили на островах единственного на планете архипелага. Внешне они напоминали странных пушистых пауков с клешнями. Отсюда возникло и название. Паукане были двоякодышащими и постепенно начинали осваивать мелководье. Из-за мелководья между ними и ихтиорами разгорелась война, в которой никто не мог одержать верх.

Паукане называли свою планету Ярканом, что означало родовую паутину. Ихтиоры считали ее Сладкой водой. Так что и в этом они не сходились.

Земляне появились на планете, когда междоусобица была в самом разгаре. Ксенологам, установившим контакт с обеими расами, пришлось немало потрудиться, чтобы воители заключили перемирие. Земные способы производства продовольствия казались пауканам и ихтиорам настоящим чудом, никто из них не мог поверить, что все это изобилие, которое стало с прилетом землян нормой жизни, производится микрокибернетическими системами из воздуха, а потому ихтиоры почитали землян за колдунов Великого Черного, приславшего их из Морской бездны, чтобы внести смуту в умы морских обитателей, а паукане считали тех же самых землян жителями звездной паутины, населяющими звездный шар, видимый в ясные ночи рядом с большой красной луной.

В космос ни одна из этих рас в обозримой перспективе попасть не могла, поэтому рассказы ксенологов о строении галактики и звезд воспринималась ихтиорами и пауканами с полным недоверием, и это недоверие даже послужило причиной тому, чтобы прежние разногласия народов двух матерей забылись.

Земная станция повисла в пространстве над планетой еще одной луной, но аборигенов добавившееся на небосклоне белесое пятно не смущало – вокруг планеты обращалось шесть спутников и наличие еще одного ничего особенного в жизнь местных обывателей не вносило.

Они даже позволили землянам организовать на одном из островов базу отдыха. Ихтиоры с охотой принимали участие в забавах землян, особенно в катании на водных лыжах. Было забавно наблюдать, как стремительные ихтиоры соревновались в гонках с водными мотоциклами и скуттерами, из усердия выскакивая из воды и проносясь над морем несколько десятков метров.

У паукан на продукты можно было выменять удивительно тонкую и теплую ткань из паутины. Ткань была прочной и имела десятки самых разнообразных свойств, а окрашена она была в самые фантастические цвета – арахи, для того, чтобы добиться нужного окраса ткани, употребляли разнообразные фрукты. Одно время было даже очень модно щеголять в костюмах из паутины, которая вдобавок к носкости обладала еще и целебными свойствами.

Сейчас, когда астрофизики коротали время на базе отдыха, демонстративно покинув спейсрейдер Дымова, капитан оставался на корабле. Молекулярные кибы вылизывали корабль снаружи и изнутри, уничтожая оставшийся после астрофизиков мусор и одновременно приводя обшивку спейсрейдера в порядок. Если внутри корабля нанороботы себя ничем не проявляли, то снаружи, особенно на расстоянии, они выглядели легким туманным облачком, равномерно окружившим огромный диск спейсрейдера.

Рядом с «Хонкаем» висело два транспортных корабля, доставивших в систему Аристемы необходимое оборудование.

Капитан Дымов впервые за всю свою космическую карьеру видел, как гибнет мир, пусть даже безжизненный. Зрелище это потрясло капитана. Теперь он хорошо представлял, что чувствовали жители погибших миров, когда их светила неожиданно вспухли и облаком горячей плазмы устремились в пространство, слизывая жизнь с непрочных оболочек планет.

Полетное время Дымова подходило к концу, возраст уже давал о себе знать. Приближалось время возвращения на Землю. Нет, капитан Дымов знал, что безделье ему не грозит – в крайнем случае, Академия астронавтики всегда примет его с распростертыми объятиями. Кто-то ведь должен передавать опыт молодежи! А опыта капитану Дымову было не занимать. За двадцать семь лет в пространстве капитан повидал многое.

Закончив работу на корабле, Алексей Дымов спустился на поверхность планеты.

Он любил бывать на планете, которую для себя называл Ярканом. А все потому, что на поверхности планеты у него был хороший знакомый из аборигенов, а поскольку он был пауканином, Дымов привык называть планету по паукански.

В системе Аристемы корабль Дымова бывал нечасто, однако дружеские взаимоотношения с пауканином не исчезали, напротив – с годами они становились прочнее. Как родовая паутина аборигенов. Дымов даже привязался к Кр-хи, поэтому встреча с пауканином получилась, как всегда, немного забавной и радостной. Со временем капитан научился безошибочно выделять Кр-хи среди сородичей по родовым пятнам на брюшке, как Кр-хи узнавал из землян Дымова, можно было только догадываться.

За годы странствий Дымова родовая паутина Кр-хи стала значительно обширней и обрела багряный цвет. Дымов не знал, что это значит, воз-га можно, цвет символизировал обеспеченность ее обитателя, как гербы у старинной земной знати. В центре паутины, если присмотреться внимательнее, можно было заметить утолщение, напоминающее стилизованного черного паука, брюшко которого отливало серебром из-за множества тщательно наклеенных кристалликов кварца. Кр-хи явно располнел. Хитиновое сочленение, соединяющее волосатое брюшко с головогрудью стало еще больше, а само брюшко покрылось малиновыми же пятнами, красиво оттененными бархатом черных и жестких волос.

– Все колдуешь? – спросил Кр-хи, устраиваясь на паутине поудобнее. – Каким ветром занесло на Яркан твою паутину?

Дымов не раз рассказывал пауканину о космосе, звездах и путешествиях землян, но пауканин продолжал упрямо считать пространство над головой одним большим небом, по которому летают земляне на летательных паутинах. Летают и колдуют себе помаленьку.

– Как дела? – снова спросил Кр-хи. – Здоров ли выводок? Хватает ли слюны? Нет ли дырок в твоей паутине?

Ситуация была забавной, но пауканин задавал традиционные вопросы, интересуясь здоровьем Дымова и его семьи, поэтому капитан вполне серьезно ответил, что с выводком все в порядке, слюны, слава звездному Пауку, пока еще хватает и паутина его в полном порядке.

В свою очередь он поинтересовался, хватает ли Кр-хи добычи на время холодов, не холодна ли почва вокруг паутины для будущих кладок, и пауканин так же серьезно ответил, что и земля достаточно тепла, и добычи хватает, отмель богата рыбой, воздух насекомыми, и Дымов пожелал, чтобы так было всегда.

– На наш клайд хватит, – сказал пауканин и, оказывая Дымову обычное полное доверие, покинул паутину.

Они посидели немного на берегу.

Море за песчаными отмелями сливалось с небом, аквамариновая с блестками мелких волн вода была теплой, и где-то за отмелями резвилась стайка ихтиоров – из-за расстояния трудно было разобрать, взрослые ли это занимаются рыбной ловлей или подростки играют в салки.

– Мокрые, – неодобрительно сказал, глядя на прыжки ихтиоров, Кр-хи. – Мокрые и скользкие. Противные. Нельзя жить без своей паутины, нельзя!

Подобное Алексею Дымову приходилось выслушивать почти каждый визит.

Ксенологи обязательно обнаружили бы у Кр-хи какие-нибудь мудреные комплексы, но Дымов считал, что пауканин просто расист, похожий на тех, что раньше встречались на Земле и презирали людей с другим цветом кожи. Ихтиоров Кр-хи не то, чтобы ненавидел, но открыто недолюбливал. Он их считал за недоразвитых паукан.

– Смотри, – загибал он когти на средних лапах, свободных от клешней. – Головогрудь есть? Есть! А брюшко? Брюшка – нет. И жвала длинные, и глаз меньше. Таким количеством глаз можно что-то увидеть в воде? Никогда не увидишь!

И убедить его было невозможно, что ихтиоры живут ближе к глубинам, где вода не засорена песком как на отмелях, а чиста и прозрачна, как воздух.

– И волос у них нет, – отмечал пауканин. – Нет волос, нет родовых пятен. Как тебя узнать друзьям и знакомым? Вот и вы тоже… Я на тебя смотрю, не пойму, как вы друг друга отличаете? По искусственным шкурам? И железы у вас закрыты. А если железы закрыты, как вы самок подманиваете?

Мудрецом становился Кр-хи на своей багряной паутине.

Вот уже и философствовать начал, вопросы в его головогруди появляться стали. А еще несколько лет назад, когда они только подружились, Кр-хи был обычным бойким паучком, которому больше всего хотелось не размышлять, а летать на осенних паутинах или нырять на отмелях в поисках вкусных ракушек и морских улиток. Правда, рассказывать о своих приключениях Кр-хи и тогда любил, и, как ни странно, даже привирал при этом, хотя обычно паукане склонны были к коротким и точным рассказам без каких-либо фантазий.

Однажды Дымов спросил Кр-хи, за что он так не любит ихтиоров.

– Наглые, – сказал Кр-хи. – Бессовестные. Мало им воды, они уже на сушу лезут. Суша нужна пауканам, отмели тоже нужны пауканам. Хотят жить, пусть идут туда, где солнце садится.

Поначалу Дымов посчитал эти высказывания знакомого за обычные упреки жителя суши, который привык считать прибрежные отмели своими и не был намерен с кем-нибудь их делить. Да что там делить, обсуждать даже возможность такого раздела не хотел! Но через некоторое время выяснилось, что упреки паукан были в какой-то мере оправданными. Ксенологи обнаружили на суше в нескольких километрах от ближайшего берега несколько ихтиоров, передвигающихся на щупальцах. Жаберные мешки их были забиты мокрыми водорослями, похоже, что в ихтиорах постепенно просыпалось все то же любопытство, которое когда-то гнало на утлых суденышках людей в океан и потом на примитивных ракетах погнало их за пределы земной атмосферы. Это любопытство было сродни любопытству самих ихтиоров, которые в период осенних ветров ухитрялись перебраться с острова на остров на нехитрых летучих паутинах. Но за своими сородичами пауканин признавал право на подобные путешествия, а ихтиорам он в этом отказывал.

Еще Кр-хи злился, когда ихтиоры рвали его подводную паутину, поставленную на отмелях для ловли мальков. Ихтиоры вообще не признавали никаких иных форм охоты кроме той, что была основана на быстроте и ловкости охотника. Поэтому частые сетки паукан они уничтожали безо всякого сожаления и даже не извинялись перед хозяевами, а нахально заявляли, что приходил из глубин Великий Черный, он-то эти самые сетки и попортил. Великого Черного никогда и никто не видел, это был миф, созданный ихтиорами, им пугали детей, а саму смерть дети океанских просторов называли уходом к Великому. Старый ихтиор, чувствуя приближение смерти, уплывал в открытый океан, и уже никогда не возвращался. Поэтому даже среди самих обитателей моря мало кто видел процесс умирания. У паукан было совсем иначе – глава многочисленного рода умирал на паутине в окружении многочисленных родственников, потом близкие тщательно пеленали его в паутину и подвешивали кокон на самом высоком дереве. Там он висел до осенних ветров, а когда его уносило, паукане говорили, что умершего забрал Звездный паук.

Удивительно, но одно из самых ярких созвездий на небосклоне Яркана и в самом деле напоминало раскинувшего лапы пауканина на мелкой и частой паутине Млечного Пути, который здесь был особенно ярким.

Паукане в отличие от ихтиоров видели звезды.

– Не видят неба, – подтвердил Кр-хи. – Неполноценные.

– Ладно тебе, – проворчал Дымов. – Для тебя каждый, кто не похож на пауканина и не имеет своего яркана, неполноценный. Лучше расскажи, куда летал прошлой осенью. Ты ведь летал?

В глазах пауканина появился красноватый отблеск.

– Летал, – подтвердил Кр-хи. – Очень далеко летал. За старым архипелагом был. Многое видел.

Четыре года назад подводное землетресение и подвижки геологических пластов привели к появлению новой группы островов на сто километров южнее архипелага, но Дымов даже не предполагал, что паукане могут туда добраться на своих воздушных непрочных приспособлениях, а тем более вернуться назад. Он с уважением посмотрел на Кр-хи. Что и говорить, мужества и храбрости этому существу было не занимать.

– Что там, на новых островах? – просто для поддержания беседы спросил Дымов.

– Плохо живут, – проскрипел Кр-хи. – Неправильно живут.

– Паукане? – спросил капитан Дымов.

– Предатели, – сказал пауканин. – Неправильно живут. Паукане живут я на суше, скользкие должны жить в воде. Нельзя дружить со скользкими, которые рвут паутину и угоняют рыбу с отмелей.

Твои сородичи подружились с ихтиорами? – для Дымова это было новостью, местные ксенологи об этом наверняка знали, но сообщений о каких-либо взаимоотношениях ихтиоров и паукан, кроме самых неприязненных, Дымов не слышал.

Кр-хи смотрел на море. Мохнатые лапы его машинально вывязывали из паутины что-то узловатое и бесформенное – для пауканина это было знаком крайнего раздражения.

– Скользкие возят паукан. Молодым пауканам нравится кататься на скользких. Скользким нравится возить молодых паукан, – печально проскрежетал Кр-хи. – Падение нравов. Нельзя иметь дело со скользкими и безволосыми, нельзя забывать заветы Звездного Паука. Молодые забывают. Поэтому и мир рушится. Скоро не будет ни паукан, ни безволосых. Все потому, что молодые не помнят законов.

– Не надо принимать все близко к жвалам, – сказал капитан Дымов. – У нас на Земле уже столько лет говорят, что каждое молодое поколение хуже предыдущего. Но ведь не деградировали, к звездам летаем!

Кр-хи недоверчиво посмотрел на землянина.

– Колдуны живут своим путем, скользкие и безволосые своим, а паукане должны жить заветами предков. Предки говорили, что паутина должна быть прочной, потомство крепким и здоровым, а другом пауканина может быть только другой пауканин. Безволосый и скользкий другом быть не может.

– Здравствуйте! – озадаченно сказал землянин. – А как же мы с тобой, Кр-хи? Я считал, что у нас с тобой дружба, но я ведь не пауканин. Что же получается? Ты меня используешь?

– Кр-хи использует колдуна, – сказал абориген и надменно выставил жвала. – У колдунов всегда много хорошей и вкусной еды, колдуны умеют слушать и колдуны знают, где живет Звездный паук. Кр-хи попросит колдуна, колдун попросит Звездного паука, а тот сделает так, что Кр-хи будет жить долго.

– Да-а, – озадаченно протянул капитан Дымов.

Некоторое время оба молчали. Пауканин неудобно сидел, выставив вперед брюшко, и машинально почесывал его тремя лапами. Молчание было неловким и тягостным.

Пауканин заскрежетал жвалами, тронул Дымова мохнатой лапой и прошипел:

– Кр-хи пошутил. Колдун должен смеяться.