Текст книги "Поле брани для павших"

Автор книги: Сергей Синякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Ты мне не доверяешь? – удивился Иванов.

– Я тебе доверяю, – сказал Элизар. – Но я тоже связан клятвами. Ты меня понимаешь?

– Нет, – покачал головой человек. Ангел распахнул крылья так же естественно, как человек разводит руками, и ничего больше не сказал. Под ними мелькали знакомые места.

– Опустись, – попросил Александр.

В его омуте, густо поросшем желтыми кувшинками и белыми лилиями, безмятежно переговариваясь друг с другом, ловили рыбу Ангел и Дьявол. Они были похожи друг на друга, различал их лишь цвет, а не разногласия и не философские понятия Добра и Зла. Александр ощутил ярость, но сдержался.

– Значит, вы вместе? – горько сказал он. – Вы и они.

– Серафимы, – уточнил Элизар. – Мы все – серафимы.

– Как мы были землянами, – согласился Иванов. – Лихо вы нас купили!

"Господи, – подумал он с тоской. – Подойти бы сейчас к обоим, начистить им рыла!"

Похоже было, что желание это ясно отразилось на его лице, и Ангел встревожился.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это высший секрет серафимов? – тревожно спросил он. – Ты должен сдержаться, никто не должен знать о твоем пребывании здесь, иначе последствия будет очень трудно предсказать!

Человек тихо засмеялся.

– Послушай, – сказал он. – Но ведь вы так беспощадны были друг к другу, что я даже боюсь это вспоминать. Одно время я даже просыпался в поту после этих воспоминаний. Это все было притворством?

Ангел покачал головой.

– Не торопи время, – сказал он. – Тебе все объяснит Зита!

– Ты знаешь, что такое попугай? – ухмыльнулся Александр. – Впрочем, это не важно. Так вот, ты, как земной попугай, повторяешь только то, чему тебя научили. Разве ты не имеешь собственного мнения? Тогда берегись и не лезь в драку, тебя снова обманут, как обманывали уже не раз.

– Хочешь увидеть поселок, где ты жил? – спросил Элизар.

– Не стоит, – решил Александр. – Всегда грустно видеть, что твой дом принадлежит кому-то другому или его нет вообще. Летим отсюда, дружище.

17

Блицкриг не получился ни у одной из сторон. Битва постепенно охватила всю Малую Азию, метастазами расползаясь по Земле. Словно черный осьминог она растекалась по планете, не щадя мирных жителей. Теперь уже Благодать не знала отдыха, ей приходилось трудиться круглые сутки. Валькирии тоже оставили военные действия, потери в армии Света были огромными, а что могут сделать двенадцать дев-воительниц, хоть и божественного происхождения?

– Мы проигрываем, – озабоченно сказал генерал Рублев, и его коллеги из НАТО и азиатских стран одобрительно закивали. – Нас теснят по всем линиям.

– Но где же обещанная помощь Ангелов? – спросил генерал Самсонов. Помнится, Патриарх и Папа Римский в один голос обещали, что мы не останемся одни. Уже вся Земля работает на войну, а помощи не видно. С нами только Ангелы из Воздушной поддержки, но их слишком мало, чтобы уйти от поражения. Отец Алексей, может быть, вы скажете нам что-то вразумительное?

Священник возвел глаза горе.

– Все в руках Господа! – звучно сказал он. Но Бог, судя по всему, не торопился.

И тогда был задумал рейд в глубокий тыл Врага.

Диверсионная группа была сформирована из инквизиторов и Ангелов. Их было пятнадцать – девять людей и шесть Ангелов. Подбирались опытные, хотя священники ставили на первое место веру. Генерал Хедерман резонно заметил, что вера не сможет заменить навыков и тренированности; короткий поединок между верующими и знающими подтвердил правоту генерала. В число девяти вошел и Александр Иванов, который к тому времени уже зарекомендовал себя среди инквизиторов великолепным чистильщиком, которого боялись и вампиры, и оборотни, и даже гоблины, славящиеся своей неуязвимостью. Ходили слухи, что за его голову Врагом была назначена награда, слухи эти подтверждались показаниями пленных, но Иванов не гордился этим и особенно показаниям пленных не верил. Мало ли что можно наговорить под пыткой!

Но работал он по ночам вполне профессионально. Чего только стоили его окопы-ловушки, где сложили свои клыкастые головы знаменитые волкодлаки из группы "Черные Звезды"! Сам Сатана, говорят, объявил траур по погибшим! А засады с воздушной подстраховкой? Именно в такую засаду попал сам Дракула со своей кровавой группой. За эту успешную операцию командование сил Добра наградило Иванова орденом Прасковьи-Великомученицы, он был первым, удостоенным столь почетного знака отличия. Некоторые упрекали Александра в излишней жестокости. Не каждый выдерживал, когда при нем плененного демона начинали обливать святой водой. Да, это было больно, но давало прекрасный результат. Святые эмульгаторы или лампадное масло развязывали язык самым стойким, и благодаря этому светлая сторона не несла значительных потерь.

– Этот сможет, – задумчиво сказал генерал Самсонов, просматривая личное дело Иванова. – Этот у самого Сатаны душу найдет и вытянет. Лучшей кандидатуры я и представить не могу, братья!

В группу глубокого поиска вошел и рекомендатель Александра Лев Фролов, который к тому времени получил звание полковника инквизиции и гордился своим учеником, как, наверное, в свое время гордился своими Христос.

– Сашка может то, что не может никто, – убежденно говорил Фролов. Это, братцы мои, специалист от Бога. В средние века ему бы вообще цены не было! Представляете, он по запаху в окопе определяет, что там за нечисть была. Кто-нибудь еще на подобное способен?

Сам Александр ко включению его в группу глубокого поиска отнесся равнодушно. В конце концов, смерти он не боялся, знал, что Благодать или валькирии унесут его в Валгаллу. А боль – явление временное, если не сможешь стерпеть – поори! Ну а в случае поражения у всех был один конец – и у людей, и у Ангелов.

Зато Линн к самой идее подземного поиска отнеслась с нескрываемым страхом.

– Ты не вернешься, – тихо плакала она, обнимая Александра. – Из Ада еще никто не возвращался! Орфей не вернулся, а ведь ему боги помогали! Сашка, я не хочу тебя терять! Вы ведь не на экскурсию туда идете! Господи, но почему? Почему именно ты?

– Судьба, – философски сказал Иванов, обнимая любимую. – И хватит, Линн, не будем об этом. Кому суждено сгореть, тот не утонет. Ты же знаешь, что всем нам суждено бессмертие!

– Если мы победим, – улыбалась сквозь слезы Линн. Куда делись ее решительность и отчаянность, все заслонила тревога за любимого человека.

– Конечно, мы победим, – улыбался в ответ Александр. – Ну кто же откажется от вечного счастья, моя дурочка?

Теперь они разговаривали на странной мешанине английских и русских слов – этаком сленге, рожденном любовью и нежностью!

Но главное было по-прежнему не в словах. Столько времени уже прошло, и ведь не мир – война вокруг бушевала, а жадность их друг к другу по-прежнему была неиссякаема и безудержна.

18

Александр требовал объяснений. Ярость и гнев бушевали в нем.

Он чувствовал себя обманутым и униженным после возвращения с Земли.

– Да как ты не поймешь, – сказала Зита. – Страшный суд, Армагеддон... Все это сказки для взрослых. Не было никакой Битвы Добра со Злом, просто ваша планета понадобилась для экспансии. Вот и разыграли беспроигрышную карту. Ведь вы в эту схватку поверили, ваши священники не один год говорили о ее неизбежности.

– Значит, нас просто купили, как дураков? – медленно спросил Иванов, глядя на Архангела.

– Теперь вы живете в Небесных резервациях, а проигравшие живут в Подземных, – сказала Архангел, не глядя на человека. – Был бы другой исход, вы жили бы под землей, а ваши противники на небесах. В любом случае без проигрыша остались бы одни серафимы. Им Земля досталась бы так или иначе.

– А жертвы?

Зита выразительно вздохнула.

– Ну, полезли бы мы к вам без обмана, – сказала она. – Серафимы против землян. Драться вы умеете, жертв было бы куда больше, и планета бы досталась вся загаженная. А тут немного хитрости – и вы в основном дрались сами с собой. Достаточно было изучить ваши мифы, сказки и легенды и приготовить из них-то варево, которое пришлось вам по вкусу.

– Значит, вы вообще не воевали? – хмуро спросил Иванов.

– Воевали, – сказала Архангел. – Только если бы мы воевали с вами, жертв было бы куда больше. С нашей стороны. А так немного внушения, наведенного со спутников, и все население поверило, что участвует в последней Битве. И результат неплохой – вы считаете себя победителями и живете в резервациях для победителей, остальные считают себя побежденными и смиряются с резервациями для побежденных.

– А как же воскресение погибших? – упрямо хмурился Александр.

– Небольшая золоченая пилюля победителям. – Зита закинула ногу на ногу, и, несмотря на раздражение, Александр отметил их совершенную красоту. – Иначе бы у вас появились сомнения. Там, где счет идет на миллиарды, тысячи и даже десятки тысяч ничего не решают.

– Но вы же сами говорили, – ухватился Иванов за невидимую соломинку, в прочность которой не верил. – Ты мне говорила, что жила во Франции?

– Я тогда работала в разведке, – объяснила Зита. – Такая была молодая дурочка, с идеалами и идеями. Ах, Париж, – мечтательно сказала она. – Я всегда с тоской вспоминала этот город. Наверное, это самое прекрасное место во Вселенной.

– А теперь вы живете без идей?

– Почему же? – удивилась Зита. – Идеи остались. А вот идеалы изменились. Остальное все правда.

– А Валгалла?

– Там собрано ваше наиболее активное население. Вольности им даны для того, чтобы никто не задумывался о судьбе Земли. Разумеется, древние Герои там живут для антуража.

– Гипнотическое внушение?

– Нет. На этот раз психообработка личности. Они сами должны отождествлять себя с древними Героями. Сами, а не окружающие. Интересно все вышло, правда?

– Вы – чудовища, – сказал Александр гневно. – Вы уничтожили нас фальшивым счастьем.

Зита внимательно посмотрела на него.

– Да, – согласилась она. – Серафимы действительно чудовища. Для вас, людей. Но это не главное наше преступление.

– Что? Что еще более гнусное вы могли сделать? – задохнулся от гнева Иванов.

Архангел Зита встала, прошлась по комнате и неожиданно распахнула свои огромные белые крылья. "Глупости, – подумал Александр. – Все про нее врут, нет у нее никаких двуполых начал. Обыкновенная баба, только с крыльями".

Зита перехватила его взгляд, и случилось неожиданное – она покраснела.

– Не смотрите на меня так, – жалобно сказала она. – Я боюсь вашего взгляда. Вы действительно находите меня красивой?

Теперь уже покраснел Иванов.

– Да, – сказал он смущенно. – Вы действительно очень красивы, Зита. Но вы не ответили на мой вопрос.

Ему показалось, что Архангел тяжело вздохнула.

– Я отвечу, – сказала она. – Только мой ответ будет вам неприятен, Александр. Вы помните свой рейд?

– Такое не забывается, – сказал Иванов. – Такое просто невозможно забыть, Зита.

Архангел заколебалась, потом решительно подняла голову. Губы ее были твердо сжаты, густые, брови на лбу образовали глубокую складку, но даже сейчас она была прекрасна.

– Тогда вы уничтожили не Сатану, – сказала она. – Вы уничтожили Люцифера. Единственного серафима, который мог помочь вам тогда. Вы просто не знали. Он не был властелином Тьмы. И пленником тоже не был. Он был жертвой, приготовленной для укрепления человеческой веры в справедливость происходящего. Это был план Небесного Отца и избранников.

Иванов долго молчал.

– Но Элизар... – нерешительно сказал он.

– Элизар тогда еще ничего не знал, – жестко сказала Зита.

– Значит, этот взгляд... – Александр похолодел. – Он все понимал?

– Да, – уже мягче и с явным сочувствием сказала Архангел Зита.

Человек опустил голову.

Серафим, шурша крыльями, шагнула к нему и обняла. Тело Александра мелко дрожало.

– Успокойся, – тихо сказала Зита. – Успокойся, ведь все это было давно.

Иванов поднял на нее сухие яростные глаза. Архангел Зита прижала его голову к своей груди, и Александр почувствовал, как быстро и стремительно бьются оба ее сердца.

– Ты ни в чем не виноват, – сказала она. – Слышишь, ты ни в чем не виноват!

Она наклонилась и заглянула ему в глаза.

– Хочешь поцеловать меня?

– Глядя на тебя, я всегда хотел большего, – горько улыбнулся человек, глядя в лукавые глаза Архангела.

Она засмеялась и принялась покрывать его лицо мелкими поцелуями. Губы у нее были мягкими и влажными. Неожиданно она отстранилась, лукаво глядя на Александра.

– Как ты думаешь, – нарочито озабоченно сказала она, – крылья не помешают мне лежать на спине?

19

Подземные лабиринты были мрачны и опасны. Во тьме среди пятен света от фонарей мелькали волосатые и злые лица кобольдов, но каменных обвалов кобольды пока не устраивали, ждали, когда противник заберется еще глубже. Все это происходило в нагнетающем страх молчании, слышно было лишь дыхание людей и шорох осыпающихся под их ногами камешков. Тухло пахло сероводородом.

Они уже достаточно углубились в разветвленные лабиринты каменоломни, когда нечисть решилась на нападение, Нападение было глупым и непродуманным выскочил из-за поворота одуревший от одиночества и темноты упырь и без лишних мудрствований всадил клыки в шею ближайшего врага. На его беду жертвой оказался Ангел. Упырь взвизгнул обиженно, обхватил клыкастую морду уродливыми лапами и замер в перекрестье десятка фонарей. От него шел дым, шкура на упыре полезла клочьями, и сразу было видно, что эта нежить уже не жилец на белом свете. Поэтому и задерживаться никто не стал, двинулись дальше, оставив за собой распугивающий подземных обитателей истошный вой.

Узкие ходы подземелья постепенно расширялись, стали видны следы древней вырубки, и пласты угольно блестели в свете фонарей.

В редких еще нишах стояли какие-то скульптуры или идолы, но рассматривать их было некогда. Бой отвлечения, начатый на поверхности, долго продлиться не мог, и с его окончанием группу ждали тяжелые времена, поэтому надо было уйти на чужую территорию как можно дальше, чтобы избавиться от глаз пограничных соглядатаев и затруднить врагу поисковые мероприятия. Подземелье дохнуло на них прелостью асфодели, запахами кипящей смолы и выгорающей серы. Черной спокойной лентой катил свои воды Ахерон, и сначала они даже не поверили, что добрались до самого логова. Впрочем, это было сказано слишком громко. Им еще предстояло пересечь Ахерон, пройти все круги Ада, пересечь их рвы, наполненные страданиями и болью, и добраться до обжигающих морозных глубин Коцита, где находился Люцифер. Даже скованный льдами, он продолжал руководить силами Зла, и с каждой победой этих сил ледяные покровы ослабевали, обещая покоренному исполину волю. Им предстояло пройти по сотням лиц, вмороженных во льды озера, увидеть, как вечные черепа яростно грызут друг друга, услышать, как предавшие и проданные проклинают свою участь.

– Привал, – сказал Фролов, – десять минут отдыха. Он не знал, что будет разорван Тифоном, едва они ступят на противоположный берег Ахерона. Сосредоточенно пощипывая свою небольшую бородку, он что-то прикидывал и рассчитывал, еще не догадываясь, что всем его расчетам не суждено будет сбыться.

– Мрачное местечко, – сказал сержант Никитин, хмуро оглядываясь по сторонам. – Стоит повоевать, чтобы не провести здесь оставшуюся вечность.

Сержант Никитин тоже еще не знал, что бессмертия для него не будет, что тело его растворится в едких водах Коцита, так и не отпустив от себя души.

Два Ангела, вольно распустив крылья, стояли у черной воды и что-то оживленно обсуждали между собой. Ангелам этим суждено было погибнуть, попав под слезу Люцифера. Иванов даже не успел поговорить с ними и никогда не узнал их имен.

Ангел по имени Элизар поманил его к себе.

– Держись рядом, – сказал он. – Сдается мне, что Харона мы не дождемся.

– Тогда людей перенесут: на ту сторону Ангелы, – сказал Александр.

– Поэтому и говорю тебе, – сказал Ангел, – держись рядом со мной.

И Александр с Элизаром держались вместе, пока их маленький отряд прорывался к страшной и заманчивой конечной цели своего путешествия. Они отбивались от Воркующих Ламий, которые, к ужасу Иванова, принимали облик Линн, спина к спине рубились со скарабеями из Пепельных Лесов, допрашивали пленных надзирателей девятого рва восьмого круга, не жалея на них святой воды, молились за безвозвратно погибших товарищей, которым не суждено было попасть в Валгаллу или на родное серафимам Седьмое Небо. Голыми они прошли ледяные торосы Коцита, потому что иначе пройти было нельзя. И когда они – стылые, темные от усталости и страданий, покрытые струпьями подсыхающих ран – увидели вмерзшего в лед исполина, который более походил на шестикрылую и шестиглавую статую, нежели на живое существо, у них не было больше желаний, кроме одного – не дать Люциферу обрести силы и свободу.

Исполин был ужасен. И они были одни против него. Двое уцелевших ангелов безнадежно от них отстали.

– Пора заканчивать, – сказал Иванов хрипло, трогая Элизара рукой за трепещущее крыло.

Ангел не мог говорить, он только сипел, показывая рукой на горло. Потом, осознав, что человек его не понимает, Ангел взял нож и, присев на корточки, принялся вычерчивать на льду слова, которые не мог произнести.

Александр снял с груди ладанку с изображением летучей мыши и достал предметы, которые могли уничтожить Князя Тьмы. Две монеты, два обола с век распятого Христа, которые, проплавив лед и соприкоснувшись с водой Коцита, должны были превратить место, где они находились, в действительный Ад, которого никогда бы не смог описать Данте.

– Юсталионис! – прочитал он написанное на льду Ангелом и пожал плечами: все правильно – око за око.

Наклонившись, он положил монеты на лед, и лед сразу же задымился, а монеты стали медленно, но заметно уходить в его ноздреватую зеленую плоть.

Люцифер открыл глаза. Боль и страдание были в его глазах, они медленно увлажнялись, набухали влагой. Взгляд Люцифера был непереносим – столько в нем было человеческой тоски и вместе с тем прощающего понимания, что Александр отвернулся. Двое уцелевших Ангелов уже подтянулись и теперь сидели рядом с вмороженной в лед фигурой, тяжело и надрывно дыша. Слеза катилась по темной щеке Люцифера, повисла на подбородке и тяжело рухнула на сидящих.

Короткий отчаянный крик послышался из поднявшегося облака пара.

Где-то наверху, в темном окне провала, многоголосо закричали бесы.

– Уходим! – крикнул Иванов, разрывая круги пара и пробиваясь к сидящему прямо на льду Элизару.

Тот покачал головой и сделал рукой жест – уходи один.

– А вот хрен из тебя великомученик получится, – зло прохрипел Иванов и наклонился, взваливая тело Ангела на свои плечи.

Сделав несколько шагов, он обернулся. Облако пара стояло над озером, и в дымных ползущих клубах его угадывалось шевеление и невнятное бормотание. Казалось, что обреченный на смерть исполин ползет следом за своими убийцами. Больше никого не было видно.

– Уходи один, – сказал Ангел. – Со мной ты не успеешь. Уходи...

"Черта с два! Десант своих не бросает!"

– Тяжела ты, птичка Божия! – усмехнулся Иванов, сгибаясь под тяжестью бессильного ангельского тела и понимая, что таким образом им далеко не уйти. Но бросить товарища было выше его сил. И дело было совсем не в вере и не в том, что надо было спасать товарища, просто они оставались вдвоем против этой дышащей, пронизывающей холодом равнины и без тяжести живой души у него на плечах Александр не сумел бы сделать лишнего шага, просто бы упал в первый попавшийся сугроб, оставив выбор Судьбе.

Но в ухо ему хрипло дышал Элизар, и Иванов продолжал идти, неизвестно для чего считая шаги.

А идти еще предстояло целую Вечность...

20

На контрольно-пропускном пункте Валгаллы сидели скучающие херувимы и дежурный Ангел. Херувимы обрадовались появлению человека, они долго и придирчиво изучали его ветеранское удостоверение, передавая его друг другу из лап в лапы. Подпись в удостоверении произвела на всех впечатление, но еще большее впечатление произвел внушительный орденский иконостас на его груди.

Утром во Граде, когда он начал злобно срывать награды со своей пятнистой формы, его удержала Зита.

– Погоди, – сказала она. – Еще рано. Это же твой пропуск куда угодно.

И даже едва проснувшись, она была обворожительна. Особенно сейчас, когда на ней ничего не было. Как оказалось, крылья ей совсем не мешали. Даже тогда, когда она лежала на спине, отдаваясь нежным рукам и губам Александра.

– Ты решил возвращаться? – поняла она.

Александр повесил форму, достал из шкафа тяжелые десантные башмаки и принялся одеваться.

– Начнем с Валгаллы, – сказал он. – Я думаю, там осталось еще немало трезвомыслящих, которые придут в ярость, узнав, как нагло и бессовестно их обманули.

Архангел Зита помрачнела.

– Значит, ты увидишь ее? – спросила она и нервно засмеялась. – Вот уж никогда не думала, что буду способна на ревность. И кого я ревную! А главное к кому! Дикость какая-то... Ты ее по-прежнему любишь, Саша?

– Н-не знаю, – с запинкой сказал Иванов и застегнул куртку.

– Значит, любишь, – с легкой грустью сказала Зита. – Ну, передавай ей привет. С нее не убудет, а у меня ты был первым. С ума сойти! – Она прижала маленькие ладони к пылающим щекам. – Влюбиться в человека!

Она тревожно посмотрела на сосредоточенного Александра.

– Когда ты собираешься в путь?

– Сегодня, – сказал Александр. – Надеюсь, Элизар мне поможет?

– Я бы сама тебе помогла, – огорченно вздохнула Архангел Зита.

– Тебе нельзя, – сказал Иванов. – Твоя помощь вызовет ненужные подозрения. А Элизар все-таки товарищ, вместе из Коцита выбирались.

– Я знаю, – сказала Зита. – Он мне рассказывал, что ты его вынес из Коцита и что, кроме вас, оттуда никто больше не вышел...

Она легко подбежала к Александру и обняла его сзади мягкими теплыми руками.

– Может быть, останешься еще на день? – тихо спросила она. – Нет, ты не подумай, я совсем не ревную. Но ведь один день ничего не решает, правда?

"Решает, – подумал Иванов. – Каждый день убавляет во мне готовность идти до конца". Теперь, когда он узнал правду, нетерпение подстегивало его.

– Сегодня, – стараясь не смотреть на Зиту, сказал он.

– Я вызову Элизара, – потухшим голосом сказала Зита. Александр наклонился и виновато поцеловал ее.

– Никогда не думал, что в ваших холодных и рассудительных душах кроется столько страсти, – сказал он. – Ты была прекрасна, Зита!

И увидел, как в огромных глазах Архангела зажглись изумрудные звезды.

Сейчас, когда херувимы возвращали ему удостоверение Почетного ветерана, он с нежностью вспомнил Архангела и с горечью вдруг осознал, что их прекрасная ночь никогда уже больше не повторится. Сердце его сжалось от горя и печали, но Александр прогнал воспоминания и печальные мысли прочь, ведь они расслабляли душу и лишали его воли.

На боевом плацу стоял в окружении двух валькирий Йоханн-десоруб и метал в мишень топоры. При каждом удачном попадании валькирии восторженно визжали. Они ничем не отличались от земных поклонниц чужого таланта.

Йоханн-лесоруб вгляделся в Иванова, узнал его и по-скандинавски медленно и обстоятельно улыбнулся ему.

У коттеджей Александр увидел знакомую стройную фигурку. Сердце его дрогнуло. Он остановился, глядя на женщину. Линн сделала несколько нерешительных шагов, остановилась, настороженно глядя на Иванова, словно хотела удостовериться, что это не дух и не видение, потом, радостно взвизгнув, бросилась к нему.

– Сашка приехал! – радостно кричала Линн. – Ребята, Сашка приехал!

Она с разбегу повисла на Иванове и жарко дохнула на него перегаром вчерашнего пиршества. Нет, она все еще была прежней Линн, победительницей, вечно празднующей однажды добытую победу. Жадными поцелуями она покрывала лицо Александра, и он, уже не чувствуя привычного нетерпеливого озноба тела и души, просто ждал, когда ее радость войдет в берега.

– Ты совсем приехал? – спросила Линн.

– По крайней мере надолго, – сказал Иванов, обнимая ее за плечи.

– Ну, – радостно сказала Линн. – Мы сегодня такой пир закатим!

– С пиром подождем, – сказал Иванов, чувствуя тоску от того, что ему предстоит разрушить радужные представления Линн и других обитателей Валгаллы о счастье. – Собери ребят, Линн... Позови Акима, Свенссона позови, Малинина с Брауном и Рафферти... Матусевича позови. Нам срочно надо поговорить.

Линн отстранилась, недоверчиво глядя на Иванова.

– О чем? – удивленно спросила она.

– О поле брани для павших героев, – сказал Александр, глядя на золотую точку Небесного Чертога, парящего в космической высоте. – О доблестях, о славе, и о героях, черт бы их всех побрал!

Волгоград, апрель – май 1999 г.