Текст книги "Символ"

Автор книги: Сергей Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

СЕРГЕЙ КОВАЛЬ

СИМВОЛ

Книга посвящается отважному читателю

ГЛАВА 1

ДОЧКА, МАМА, ТЫ И Я

– Мама, а где папа? – спросила девочка.

– Папа в командировке, дорогая.

– А он скоро приедет?

– Сарра, – медленно говорила мама, – смотри мультики.

Девочка с очаровательными глазами в вязаной крючком маечке сидела на ковре перед телевизором, в котором крутился мультфильм с привидениями. Перед ней разметались тетради, ручка и карандаш с колпачками в виде цветочка.

– 

Мама, папе нравится работать пожарником?

– 

Пожарный – хорошая профессия. Требуется громадная стойкость, чтобы тушить пожары, вытаскивать людей из огня.

– 

Мама, а если пожарный будет тушить огонь и не успеет спасти людей?

– 

Пока половина команды будет гасить огонь, остальные пожарные смогут вывести людей из горящего дома.

– 

И можно сразу потушить огонь и спасти всех жильцов.

В халате со всяческими рисунками солнца с зигзагообразными лучиками мама стояла у гладильной доски и с легкостью избавлялась от мятых вещей.

– Да, цветочек. Пожарные похвально справляются с работой. Если что-то загорится, пожарная машина вспучивает много-много воды и пеной тушит огонь.

– А если загорится пожарная машина?

– Машина не загорится. Там работают старательные дяденьки, такие, как наш папа.

Через несколько минут мама вернулась с двумя кружками чая, одну поставила на дневник возле дочери, у которой уже назрели вопросы о пропадающем отце.

– Мам, а когда папа вернется?

– Не знаю, Сарра, надеюсь, мы его скоро увидим.

– Он трудится, чтобы нам было хорошо.

– Верно, солнышко, без папы нам было бы очень тяжело.

Мама сделала глоток из кружки и поставила горячий чай на подлокотник кровати у гладильной доски. Зашарканная дверь бесцеремонно отомкнулась, обнародовав коридор общего пользования. Мама усердно старалась примирить дверь с косяками. Возвращаясь к глажке, она растирала руки и зевала.

– Мама, папа может меня излечить?

– Ну, он откладывает тебе денежки на лечение, птенчик, так что можешь не волноваться, ты будешь здорова, как орел.

– А моя болезнь растет?

– Нет, милая, что ты. У тебя скоро все пройдет, папа только достанет лекарства.

– Да, но сейчас я сильнее болею, чем раньше? Я это чувствую.

Мама вздохнула, стала гладить медленнее.

– Успокойся, Сарра, ты скоро выздоровеешь, – она хотела вселить в дочь хоть какую-то надежду. – После чаепития покажешь мне выполненные задания. Ящик лучше выключить.

На экране телевизора текли слезы со сморщенного мужского лица, прикрываемого трясущимися руками.

– Почему он грустит, мам, у него же есть руки?

– Некоторые не дорожат тем, что имеют, поэтому грустят о том, чего у них нет.

Обернувшись на показавшийся ей, как подумала Сарра, опечаленный голос мамы, она увидела каменное лицо, обращенное на движимый ею утюг.

– Мама, люди заслуживают лучшего.

– Что, дорогая?

– Мы это в школе проходили. Нам учительница говорила, что люди заслуживают лучшего.

Набирая кипу белья, мама старалась не упустить услышанного.

– Все правильно, золотце, хорошие люди заслуживают лучшего.

– Нет, мамуль, все люди заслуживают лучшего. Учительница говорила, что каждый человек достоин лучшего, чем он имеет.

– Как же плохие люди? Разве они заслуживают лучшего?

– А плохие люди заслуживают лучшего характера.

– Гм, – согласилась мама.

Она разгладила все мятые вещи, теперь убирала их в шкаф, на стеклянных полках которого стояли фотографии родственников семьи. Глаза девочки вперились в экран телевизора, думала она о своем.

– Ма, воровать гнусно? – спросила Сарра, когда мама вернулась с тряпочкой в руках.

– Да, гнусно. А почему ты спрашиваешь?

– Просто так, мам.

Мама, прекратив вытирать пыль, заметила, как глаза дочери опустились.

– В смысле просто, Сарра? Не знаешь, что воровать запрещено?

– А я и не ворую, мам.

– А кто ворует?

Сарра делилась:

– Из кабинета старшеклассников мой одноклассник стащил пробирку с шипящей настойкой. Когда я спросила его, что это, он попросил меня подержать пока пробирку у себя. Он хороший мальчик, но дружит с хулиганами, то-то после пропажи учителя обыскивали его. Потом он забрал у меня пробирку и разбил ее в туалете, из-за чего поднялся горький дым. Всю школу вывели на улицу.

– Учителю рассказывала?

– Нет. Как рассказать, если я тоже виновата?

С неряшливой, наскоро заплетенной прически дочки мамин взгляд скользнул на бесформенный мяч, который забился в углу с остальным хламом в ожидании часа быть использованным.

– Перед тобой, дочь, жизнь развернута, как шахматная доска. Прежде чем занимать позиции c2, e2, нужно думать наперед. Ты должна понимать, в каком порядке расставлять предпочтения, – мама старалась привить дочери принципы, которые сама не совсем усвоила, для зарождения маломальского благополучия. – Тебе следует помнить о горизонтальной линии отношений со сверстниками и о вертикальной линии, на которой слушаются родителей.

Мама обняла дочку за голову.

– Не расстраивайся, ма. У тебя же две ноги.

На стене комкался календарь, Сарра сказала:

– К бабушке скоро поедем. Через пару дней печем традиционный воздушный пирог.

– В этот раз не сумеем приготовить.

– Ты же говорила, что нельзя без гостинца в гости к женщине, которая подарила нам папу.

– Да ну. Значит, не поедем.

– Ну ма-а-ма-а…

– Сарра, не смотри так близко телевизор. Все излучение вредно.

Малышка взяла использованный как удобная подставка для лежачей ноги костыль и с помощью этой разрисованной розовым фломастером и опечатанной наклейками выручалочки она оторвалась от ковра. Маме не впервые открылся физический изъян дочери, при котором она не могла ступать как обыкновенная девочка, потому что одной ноги у нее не было, и она опустила жалеющий взгляд. Девочка пустилась к облезлым косякам, тоскующим по двери.

Менее голой, более обставленной казалась неприкрытая комната. Детская переполнялась веселыми игрушками, яркими плакатами и старыми комодами. На стенных полках стояли тонкие книжки и красивые куклы. Возле куклы с пышными блондинистыми волосами располагалась небольшая, украшенная резьбой шкатулка. Девочка достала ее и вынула крохотный позолоченный ключик.

Присев к широкой кровати, она откинула свисающий плед, чтобы заглянуть вниз. Под кроватью стоял кожаный с удобной ручкой сундук. Она вытащила его оттуда, вставила в ручку ключик. Отодвинув крышку, она всем корпусом наклонилась над сундуком. То, что находилось внутри, радовало ее глаза. В нем были погремушки, сувениры, альбомы.

Посреди неаккуратно разложенных предметов было кое-что особенное. Яркий свет отражали часы в ладонях над раскрытым сундуком. Часы были старинного происхождения, круглой формы. На правом ребре часов находился разводчик, прокручивая который, устанавливаешь время. К разводчику закреплена длинная золотая цепочка, свисающая с руки. Глядя на круглую крышку часов, Сарра немного видела отражение. На крышке выпирал неясный значок. На почти ровном круге возносились три остроконечные вершины.

Сверху на часах была маленькая круглая кнопочка, Сарра нажала ее – и крышечка распахнулась влево. На обратной стороне крышечки сверкало чистое золото, как зеркальце. На правой половине часов был с римскими цифрами по кругу циферблат, из центра которого исходят две тонкие стрелки. Пальцами ладони, на которой лежали часы, Сарра захлопнула их. Она любовалась часами, оставленными отцом перед тем, как он уехал. Но думала сейчас Сарра не о своем отце, а о брате.

Сарра обратно отодвинула сундук, но вернуть руки не смогла. Что-то холодное обволокло знобящиеся, дряблые кисти. Не энергично, не грубо ее затягивали под кровать. Ей в голову приходили сомнения о том, что это шутки брата, который только недавно укатил. Упершись в кровать плечом, она нагнулась и увидела захватившие ее кости, на которых раскидывались куски кожи, мышц. В некоторые места, где струилась кровь, падал свет, и она отливала блеском. Одна из костей переключилась на ногу Сарры, из-за чего ее стало легче тянуть. На крик девочки прибежала мать. Она ухватилась за дочку, когда ее чуть не уволокли под кровать. Мать ногами утыкалась в кровать, и она вытащила дочь из несуразной норы. Она бросила материнские силы, чтобы не дать дочке сорваться, а когда увидела разверзанные руки, ее хватка ослабла, и девочка оказалась под кроватью. Мама ринулась за ней, и ее рука наткнулась только на упертый к стене, окруженный пылью чемодан.

Сперва автокатастрофы отняли у женщины мужа и ногу дочери, потом предопределение забрало здоровье дочки, озолотив сердечным заболеванием, теперь ее полностью похитили. Может быть, все происходило в действительности не так, как мы впоследствии слышали. Пережитые нами события излагать не просто, но хранить потаенные беды в себе – мучительнее. Связующий нас знакомый, не участвовавший в наших невзгодах, советовал еще давно с утра изобретать наступившему дню название, чтобы проживать его с подготовленными ожиданиями, или в конце дня вручать ему наименование, какое заслужил. Занятному примеру мы последовали, придумывая имя для каждой главы.

ГЛАВА 2

ЛИЦОМ К ЛИЦУ С ПЕРВОБЫТНОСТЬЮ

Дневной свет просачивался сквозь густые кроны деревьев. Солнечные лучи, поливая листву, делали ее более приметной. Вся в зелено-переливных тонах нелюдимая чаща обогащалась пушистыми елями, шелковой хвоей, повсюду пестрили всяческого рода растения. Кора земли и деревьев была одинаково бурой, шероховатой. В завораживающей глуши преобладало безмолвие, едва расслышать можно было докучливое стрекотанье жучков. Из кустовых стеблей настойчиво вытягивались шипы.

Такой великолепной была глухая тайга. Чуть ли ни на каждом дереве все ветви стремились к небу, давая пример живущим не склоняться к земле. Покрывалась земля подзолистой, неупругой почвой. Где-то изобиловала растительность, а были и пустынные места, подстилки бурого цвета.

Погода в тайге обретала приятные условия. Местами на небе широкие облака заходили на такие же пушистые облака, местами было видно, как голубое небо переходит в синее. Кое-где из-за облачка показывалось солнышко. Порою дул легкий ветерок, расшатывал тонкие деревья.

По земле, заросшей высокой травой, шел человек. Его одежда была темная. Он ходил в черных резиновых галошах, в них были заправлены грязные и старые, но плотные джинсы. Поверх свитера с майкой он носил куртку, всю исцарапанную ветками. На голове у него была кожаная кепка. За спиной висел походный рюкзак, имеющий прозрачный кармашек, в котором мялась бумажка с надписью: «Коровьев Андрей». К рюкзаку был привязан топор и спальный коврик. Из рюкзака высоко торчала винтовка Мосина современного образца.

Лицо Андрея было молодо, шершаво, с прыщами. Из-под кепки свисал двойной чуб волос: часть падала на правую бровь, вторая часть чуба падала на левую. Его брови были волнистые, а над переносицей также росли волосинки, что с недалекого расстояния казалось: у него ровная бровь на два глаза. На самом деле, над каждым глазом были отдельные волновидные брови. И нос у него представлялся почти правильным, лишь правая ноздря немного меньше вытянутой левой ноздри. Возможно, его модная городская прическа не подходила по местным меркам, но свисающие до глаз волосы были подобны дебрям тайги.

Коровьев прорывался через кусты, между сплошными деревьями, выбирал проплешины и участки голой земли, старался идти там, где меньше цветистой травы. По сторонам он настороженно озирался, усиленно наблюдал за происходящим в округе. В тиши улавливалась безмятежность. Не было никаких движений, изменений в среде.

Тут он заметил, как с одного дерева вылетела птица и села на ветку другого дерева. Коровьев остановился. Рука быстро потянулась за спину и достала винтовку. Резким движением он прижал приклад винтовки к правому плечу и прицелился в черную птицу. Это была оттрепанная, величавая ворона, она почесывала клювом поднятое крыло.

Держа неуклонно мушку, Коровьев дышал ровно. Подушечка указательного пальца плавно сдавливала спусковой крючок. После деликатно произведенного выстрела он опустил винтовку. Птица сверглась с ветки.

– Есть! Сбил, – звонко прозвучал монотонный с грубым баритоном голос улыбающегося парня.

К дереву с чернявым трупиком птицы Коровьев подходил, пристально разглядывая соседние деревья и кусты. Оружие он положил. Когда он снял рюкзак, его спина оставалась такой же сутулой. Присев, он раскрыл рюкзак. В нем хаотично располагались походные предметы. Термобелье, полотенце, несколько пар носков, котелок, кастрюлька – все было разбросано в мешке. На случай крайнего голода он уместил маленький провиант в качестве хлебцев. Ворону Коровьев положил сверху всех вещей, на подготовленный, развернутый пакет. Между вещами он воткнул винтовку. Укладывая рюкзак, он оглядывался по сторонам.

По сорняковым тропам и среди терновых зарослей бродил Коровьев. Различными ухищрениями он проталкивался в непроходимой тайге. На его долю выпадало обходить неудобные препятствия, такие как сплетения деревьев и столбы колючих кустов.

Чтобы узнать, сколько времени, он полез в карман куртки и достал часы-компас. Время показывало полдень. А вот компас давал сбой. В сторону восхода солнца шел Коровьев, и стрелка компаса, вместо того чтобы указывать на север, буйно маячила на обозначении «восток».

Часовую стрелку Коровьев направил на солнце. Прямая, напополам проходящая из вершины угла между этой стрелкой и тринадцатью часов, должна указывать направление юг, что не соответствовало сбившемуся компасу. Такое аномальное явление не поддавалась его пониманию. И он остановился.

Ему даже показалось, что он испугался. Ногтем указательного пальца он постучал по стекляшке, но компас не показывал север. Тут же Коровьев отбросил от себя испуг, зажмурившись и помотав головой. В нем теплилась надежда, что, пройдя вдобавок путь, он испытает компас на указание правильного направления.

Шаг прекратился, когда перед Коровьевым зашевелился угольный клубок. Сверкнули золотистые бусинки на маленькой головке, вытягивающейся из чешуйчатого хребта с зигзагообразным рисунком. Коровьев решил спокойно выжидать. Шея змеи потянулась вверх, и за головкой засветились солнечные пятна. Коровьев надумывал обойти ее, угрожающе выпустился узкий раздвоенный язык, приводящее в дрожь шипение остановило его. Ступней он забушевал траву, и змея уползла, как можно шире Коровьев стал обходить место пересечения со змеей.

Сдавливание в животе зазывало его в туалет. Он приметил дерево с кустом, за который можно присесть, чтобы не побеспокоили зверьки. Вместе с винтовкой поставил рюкзак у дерева и, готовый к туалету, он сел в кусты.

Хотя силы изнурились, Коровьев стойко сидел на корточках и смотрел, не появится ли здесь какое-либо животное. Когда он закончил, накрыл то место, где натоптал, ветками с листьями, закинул рюкзак за спину и побрел дальше. Солнце еще стояло в зените.

Вновь Коровьев решил проверить часы-компас. Стрелки секунд, минут, часов встали на месте. Компасная стрелка продолжала дергаться у «востока». С досадой Коровьев убрал их. Видимо, он находился в каком-то магнитном месте, где часы с компасом не могли выполнять свои функции.

И он, утомленный от длинной дороги и неработающих часов с компасом, передвигался по этой дороге колючих кустов и сорняковых растений. Хотя его часы встали на месте, время двигалось, и день склонялся к завершению.

Когда следовало совершить уже привал, Коровьев ходил и смотрел, где лучше устроить ночлег. Там, где росла трава по колено, было предпочтительнее остаться на ночь. Но рядом с травой расплодились ямки. Он выбирал место с малым скоплением деревьев, которые могут стать причиной пожара или при сильном ветре упасть на него. Наконец ему попалась опушка, густо заселенная кустарником.

Топором Коровьев убрал дерн. Очищенную площадку он обложил подобранными в темнеющей местности булыжниками. Он положил на песок еловые ветки, а поверх их – березовые бревна. Укладывал бревна так, чтобы бревна, которые были тоньше других, располагались со стороны будущей постели. Для растопки он подбрасывал сухую сосновую хвою, временами добавлял хвороста.

Он достал из рюкзака тоненькую книжку со старой обложкой. Пожалуй, это было какое-то прозаическое собрание, раз на обложке позолоченными буквами рисовалось выражение: «Гатчинский призрак». Вырвав из книжки несколько страничек, он отложил ее. Вырванные страницы он немного смял и положил между бревнами, между тонкими и теми, что были, примерно, наполовину толще. Вытащил из кармана куртки спички и поджег скомканные листки. Дрова начали полыхать, и он устроился греться.

Для приготовления ужина требовались кастрюлька, тренога и ворон, за которыми Коровьев полез в рюкзак, отчего в нем все предметы поменялись местами. Отщипанную и разделанную птицу он поместил в кипящую воду. Он развел еще костер, чтобы сделать навар. Насыпал в котелок порошка цикория.

Когда Коровьев наелся вдоволь, выкинул костные остатки в затухающий костер, над которым свисал котелок с цикорием. Возле костра с кастрюлькой, в которой осталось немного мяса, он постелил елового лапника. Положил на него постельный коврик, покрытый синтетическим одеялом. У догорающего костра поставил галоши. При скоплении темноты возникало ощущение, будто таежные деревья перестают утаивать враждебность.

Натянув на себя одеяло, Коровьев втащил в уши маленькие наушники и в плейере стал прокручивать список в поиске любимой композиции. Себе он позволил вольность: треть часа слушал третью сонату Скрябина. Под неторопливый ритм музыки он рассматривал остроконечные верхушки тянущихся к небу деревьев. На непроглядном полотне стали появляться мерцающие искры. Навеивались размышления о том, что есть человек со своими неприятностями и болезнями в сравнении с движением далеких необъятных звезд.

Когда закончилась поднимающая дух, торжественная, бьющая по ушам и в то же время ласкающая мелодия, началась другая умиротворяющая музыка. Из желания получать удовольствие от музыкального прослушивания на многие дни он поберег батарею, выключив плейер. Вместе с наушниками он убрал плейер в карман куртки, которой дополнительно укрывался.

Уханье убаюкивало странника. Винтовка под боком поддерживала его покой. Щедрый свет призраков вселенной беспрепятственно доставал до него. Луна полумесяцем висела над тайгой, сулившей тихую и спокойную ночь.

ГЛАВА 3

ПУТЕШЕСТВИЕ ПИЛИГРИМОВ

От трескучих звуков, раздающихся с некой периодичностью, то часто, то медленно, глаза Коровьева распахнулись. Грохот вынудил Коровьева приподняться. С просони он не понимал, чем может быть звук, раздающийся откуда-то сверху. Коровьев галоши в миг надел, схватил винтовку. Голова застыла, а глаза бегали в поиске источника треска, с которым что-то старательно пробивали.

Короткие звуки, пожалуй, были характерны стуку по дереву. Для нового дня Коровьев не успел полноценно отдохнуть, и определиться с раздражителем вызывало трудность. Он исступленно оглядел кроны, и его взгляд упал на ветку, где пребывала небольшая птица с белой грудкой и красным пятном на темени. «И как, – думал он, – имеющий опыт в тайге не узнал стучание дятла?».

Ствол винтовки и его плечи опустились. Коровьев расслабился, и его толкнуло вперед. Что-то ударило его с такой силой, что он, упав, чуть не сломал ребра. Он живо перевернулся на спину, уставив винтовку перед собой. Пушное животное, обладавшее поразительными размерами, вновь ударило его, обрушив косматую лапу на винтовку. В ту сторону, в которую повело винтовку, он потянулся от следующего выпада медведя.

Добросовестно поддерживаемая им физическая форма помогала ему удирать от бурого зверя. Он ощутил языком губы, потому что спрятал их в рот, как и устранил от себя уязвляющие мысли, что снижают темп движения вопросом: «а что, если догонит?». Дикий рев заставлял его прикладывать большие усилия, чтобы бежать бойко. Скорее всего, медведь уже должен был достичь его, и он хотел обернуться.

Падение подарило ему ушибы. Перевернувшись, он выставил вперед оружие. Перед ним не стоял медведь. С нарастающим чувством осторожности Коровьев поднялся и огляделся. Тишина, по видимости, поглощала округу.

Сзади раздался хруст ветки, и Коровьев обернулся, резко опустившись на правое колено и оперев на левое локоть. Листва пушистых кустов и свисающих веток деревьев расходились, легкая, чуть прихрамывающая походка словно бросила мужчину вперед. Безбровый мужчина всматривался в ствол винтовки упирающегося на колено стрелка. Застывшая рука придерживала колючую ветку.

За спиной безбрового появился второй молодой человек. Машинально руки с оружием дернулись на него. Лицо его имело смуглость.

Коровьев хотел что-то спросить, но к двум товарищам из соседних кустов вышел третий, застегивая ширинку. На его круглое лицо свисали пышные белые волосы, которые благодаря солнцу отливали золотом. Он щурил голубые глаза, чтобы разглядеть сидящего с оружием Коровьева.

Появилась девушка с такими же светлыми волосами, обрамляющими плечи. На прелестном лице вырисовывались черты самоуважения и достоинства. Коровьев опустил винтовку, сам поднялся.

Потом показался пятый человек. Этот выделялся крупным телосложением, но не накаченный, а раскормленный, так что его было видно за прочими.

Бледность покрывала наши лица. Рюкзаки оттягивали плечи.

– Кто вы?

Коровьеву показалось, что мы его не услышали, и он повторил вопрос:

– Вы кто?

Шок покидал нас. Первой заговорила приятной наружности девушка.

– Мы туристская группа, – начала она переговоры тоненьким голосом. – Нас заинтересовал поход в лес. Узнали про Руинную тайгу – и выбрались сюда дружной компанией.

Коровьев не хотел слушать нас, грезил просто уйти, но счел, что не стоит поворачиваться к чужакам спиной.

– Мы пропали, – заговорил стоявший ближе всех к Коровьеву безбровый человек. – Наш прелестный компас перестал служить, и мы сбились с направления.

– Вы не умеете ориентироваться на местности?

На память пришло конфузное чувство, когда с тебя спрашивают отчет в содеянном, а слов ты не можешь сочинить.

– Как вы решили устроить поход в тайгу, если не умеете ориентироваться?

– Ну, мы же взяли компас, – вставил замечание смуглый парень.

– Наверняка, тот из вас, кто вызвался быть проводником, отправился в поход впервые, – сказал Коровьев и с особым любопытством поинтересовался: – А куда вы шли? Вы же наметили маршрут, по которому собирались проходить тайгу?

– А что нам делать? Сидеть дома читать книжонки? Мы рассчитывали ощутить новое, без всяких планов, – объяснила девушка.

– И куда вы теперь собираетесь идти?

В раздумьях смуглый парень почесал затылок.

– Когда мы заблудились, то решили выбираться отсюда. Только вот, неизвестно, как нам теперь попасть домой.

В сторону, где Коровьев споткнулся, он указал рукой:

– Я пришел сюда этим путем. Идите здесь – и выберетесь из тайги.

Девушка, замечая, что парень с оружием скоро отвернется от нас и пойдет своей дорогой, желала, чтобы он помог нам.

– А ты бы мог нас отсюда вывести?

– Нет. Я не могу. Не могу, мне нужно идти дальше. Я вам показал, куда выходить. Так что теперь вы сами.

– А ты куда пойдешь? – остановила его девушка.

– За вещами.

Коровьев закинул на плечо винтовку, согнув правую руку в локте, и двинулся к оставленному лагерю.

– Постой! Мы пойдем с тобой?

Слушать нас он не собирался. Он уверял себя, что мы сумеем найти выход домой, сориентируемся по протоптанной дороге и надломленным веткам. Сам ориентируясь по таким признакам, он прокладывался к месту, откуда бежал от бурого медведя. Пятеро молодых людей брели за ним.

Коровьев пришел к заветному месту. Его вещи остались в порядке. Он взял из котелка кусочек вороньего мяса. Пережевывая воронину, Коровьев рылся в рюкзаке. Мы ходили на ловко обустроенном участке и весь его обсматривали.

– Как вас зовут? – нашла в себе еще силы спросить изнуренная девушка, улыбаясь.

Прекратив складывать свой рюкзак, Коровьев выпрямился.

– Андрей. Меня зовут Андрей.

Ожидающим взглядом он смотрел на нас, будто мы сейчас снова попросим его вести нас.

– Я Константин, – сказал безбровый.

– А как вас зовут? – обратился Коровьев к девушке.

– Аня.

Очевидно, мы до некоторой поры привязались к нему. Раз на то пошло, он спросил имена других. Смуглый парень назвался Козьмой. Блондин назвал имя Коля. Полный сказал, что его – Левой.

– Так ты поможешь нам отсюда выбраться? – вопросил Козьма.

– Коля, с вами я никуда не пойду, у меня есть свои дела в Руинной тайге, и мне с вами незачем идти.

– Я не Коля, Коля это беловолосый юноша, а меня зовут Козьма.

– Какие дела могут быть в тайге? – спросил беловолосый.

Со стороны зарослей раздался беспокойный звук. Коровьев на звук повернул голову. За его взглядом проследили остальные. Лязг, походивший на точение ножа, доносился из-за деревьев, куда мы ожидающе смотрели. Наконец мы заметили какое-то движение. Кто-то подходил ближе. Не сразу наши глаза сконструировали образ, потому что никогда не видели подобного. И это вышло из-за деревьев. Нашему взору предстало существо чуть выше человеческого роста. Непонимающе Коровьев разглядывал его.

Кожа получеловека-полузверя имела серый цвет. Его гладкий лоб отражал свет. Под грозными глазами морщились линии на жестких щеках. Кровавые протоки окружали зрачки глаз. Широкие ноздри энергично раздувались. Ушки были длинными, свисающими, как у шотландского кота, и большими, но казались маленькими на массивной морде. Здоровенная верхняя губа опускалась на тоненькую нижнюю, порою поднималась, оскаливая острые клыки. В каменных кулаках были зажаты кинжалы, лезвия которых монстр тер друг об друга.

– Что это такое? – изумлялась неизвестному существу Анна.

Монстр прекратил приближаться к нам, продолжая точить кинжалы и показывая клыки. Его массивная грудь выпирала из жилета. Все его тело было увешано черепами, в том числе человеческими, и костями. На крепких руках держались большие кожаные браслеты. Потрепанный пояс скрывал таз.

– 

Это огр, – шепотом произнес Лев.

Большой мускулистый огр с резким лязгом завел кинжалы за спину, выставив вперед грудь, и зарычал. По всей округе разнесся рев. Внимание людей приковалось к рассвирепевшему огру, и не все мы видели, как с дальних деревьев слетели птицы. Навострив кинжалы, огр двинулся на нас. Мы застыли, скованные проникающим страхом. Коровьев в нескольких метрах стоял от молодых людей, к которым приближался разъяренный огр. Ему целились в ямку на горле под острым кадыком. Точно прицелившись, Коровьев нажал на крючок.

С щелчком винтовка дернулась вниз. Некто, появившийся сзади Коровьева, схватил его. В корпусе согнули его, не давая возможности управлять руками, но он не выпускал оружия. Спиной он чувствовал кожаный жилет и стальные мускулы. Лишенный свободы передвижения, Коровьев наблюдал, как на застывшую молодежь шел огр с кинжалами. Неожиданно из кустов на нас напали другие огры. Молниеносной хваткой двое монстров набросились на нас, окружив нас и закрыв нам проход крепкими руками.

Выходило так, что двое огров схватили новых знакомых Коровьева, а его самого сдерживал третий огр. У кое-какого проворного получилось выбраться из железной хватки монстров. Он побежал вдоль кустов, из которых появились чудовищные огры, удерживающие сейчас остальных из нас. Тот, что с кинжалами, помчался за Козьмой.

Удалось также убежать молодому парню со светлыми волосами. За ближайшую лиственницу он забежал, скидывая на ходу рюкзак, от которого раздался звон битых стекол. Куда забрали оставшихся, Коровьев уже не видел. Тащили его два огра. Один за руки, другой за ноги. Третий огр положил тяжелую когтистую руку ему на глаза, лишая наслаждения данным для существования светом. По его телу жгуче хлыстали ветки кустов и трава.

ГЛАВА 4

ЗАТЕРЯВШИЕСЯ

Когда Коровьев очнулся, его взору предстали окружавшие его столбы. На метра два деревянные столбы возвышались из земли. Их поверхность была тусклой и шершавой, с искусно вырезанными человеческими лицами. Ободранная борода, смахивающая на червей, свешивалась с купольной головы. Столбам представлялось очень много лет.

Андрей был привязан к одному из них ржавой железной цепью. Он сидел с согнутыми коленями на мягкой земле, но ему было крайне неудобно. Солнце било в глаза, упиравшаяся в столб спина получила множество заноз через наполовину рванную одежду. В прорехах куртки виднелись клочья свитера и майки. На голой коже кровоточили царапины от вредоносной цепи.

Только Андрей хотел застонать от досадной боли, как заметил, что рядом с ним кто-то есть. К соседнему столбу цепями была прижата девушка, с которой у него недавно произошло знакомство. Анна сидела в том же положении, что и Андрей. Ее запачканные светлые волосы падали на лицо, уже не сияющее улыбкой.

Поймав его взгляд, она возгласила:

– Наконец-то ты пришел в себя!

– Что случилось, пока я спал? Что произошло? – пробормотал Андрей раздраженным и вместе с тем уставшим голосом.

– Тебе посчастливилось быть в беспамятстве. А я все видела, – Аня старалась говорить тише. – Эти образины тащили нас через кусты неизвестно куда. Своими лапами закрывали мне глаза. Швырнули нас к столбам и обмотали цепями. Затем ушли.

Андрей опустил голову. Вздохнув, сказал:

– Надо выбираться отсюда.

И он попытался встать, но цепи прочно не отпускали его.

– Для чего-то держат нас, – высказала Аня.

– Надо выбираться отсюда, – повторил Андрей, оглядывая настораживающую территорию. – Но как? Как это сделать?

Высокие кусты позади них зашевелились. Они повернули голову и испуганно всматривались в дрожащую листву. Кусты раздвинулись, между ними вышел человек полного телосложения. Выглядел он напугано.

– Лева! – Аня обрадовалась появлению друга.

Он подошел к Ане и, наклонившись, стал отвязывать ее.

– Что ты здесь делаешь? – она улыбалась тому, что с Левой все в порядке, но также она испытывала некоторый страх, который передался ей от него.

Лева перебирал цепи, переплетенные за ее спиной простым узлом. Она с Андреем глядели на него вопрошающе.

– Вместе с Козьмой мы были так же привязаны цепями к столбам, как и вы, – Лев несобранно и быстро развязывал цепи, его голос дрожал: – Они прижали нас к столбам, обвязали, потом ушли в чащу деревьев. Козьма рвался, намеревался освободиться от оков, злился. Появился один из злобных монстров. Он подошел и наклонился надо мной, начал развязывать. Его глаза жадно сверкали.

Лев убрал пот со лба обратной стороной ладони.

– И тут появился другой зверь, – продолжал он. – Монстр позвал того жестами, что-то показывал, грубо рявкал. Они ушли оба. Я апатично сидел до тех пор, пока мне не потребовалось подняться. Оказалось, мои цепи ослаблены. И я бы успел их снять, но снова появились они. Их была целая куча. Кровь была на их груди и со рта стекала. Они старались что-то решить. Здоровенный монстр с черепом зверушки на шее указал на Козьму. Его отвязали и потащили в чащу. Он кричал, но я не знал, как помочь ему. Как только они скрылись, я скинул цепи и побежал. И сейчас я с вами. Срочно нам нужно уходить, пока кровожадные звери не пришли сюда!