Текст книги "Охотница за привидениями (СИ)"

Автор книги: Сергей Чехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

История десятая. Призрак сельского театра

– Все, больше не могу, – выдохнула Герда. – Эта проклятая телега меня убьет. Я уже задницы не чувствую!

Герберт хотел предложить массаж, но передумал. Напарница с самого утра пребывала в крайне скверном настроении – тут уж не до шуток.

Они почти всю ночь катили по тракту, покуда не выехали из леса. Ночевать среди сосен не решились – мало ли какие черти, помимо Эдуарда, водятся в чащобе. Отъехали от опасного места на версту и лишь потом позволили себе немного вздремнуть.

После скудный завтрак и снова дорога. Неторопливое покачивание кареты уже раздражало и Герберта, но он не показывал виду. Стоически терпел, дабы не упасть в глазах девушки.

Вдали, за широким пшеничным полем показались крыши какой-то деревушки. Что удивительно – не соломенные, а черепичные, с добротными кирпичными дымоходами.

– Поворачивай, – сказала колдунья. – Иначе я прямо здесь упаду и умру.

Делать нечего, пришлось свернуть с тракта. Узкая грунтовка протянулась вдоль поля на добрую версту. Неудивительно, что селяне живут припеваючи – такой надел в десять домов обрабатывать. Но с другой стороны – труда и сил требовалось не в пример больше. Не всякий сдюжит.

На окраине деревни стояла странная постройка, похожая на высокий сарай без одной стены. Под потолком на пеньковых веревках покачивался какой-то сверток, напоминающий рею с убранным парусом. По углам сарая лежал всякий хлам – пучки старой соломы, косы и молотила, ржавые серпы и грабли.

– Если это склад, – хмыкнула Герда, – то почему стены нет? Местные что, воров совсем не боятся?

– Я думаю, это сцена, – ответил Герберт.

– Сцена? – глаза спутницы округлились. – Крестьяне-театралы? Что за ересь?!

– Плохо ты крестьян знаешь, – обиделся напарник. – На Окле регулярно устраивают всякие представления. Раньше таким образом пытались умилостивить духов природы – чтобы урожай был хороший и погода не подвела. С приходом Церкви сюжеты поменялись, но суть осталась прежней. Так что не вижу ничего удивительного.

Едва карета въехала в деревню, как изо всех домов высыпали селяне. Почти все – крепкие мужчины и женщины средних лет в добротных одеждах. Никаких лаптей и крашеного соком холста – только кожаные сапоги и качественное сукно.

Старик был лишь один – да и тот не дряхлый. Лет шестьдесят на вид, с коротко подстриженной седой бородкой. На лысеющей голове – широкополая соломенная шляпа, сам в желтой рубахе навыпуск и коричневой жилетке. Светло-серые портки заправлены в охотничьи ботфорты, вместо привычного для крестьян кушака – пояс с серебряной бляхой.

Пожилой человек выбежал вперед и низко поклонился.

– Здравы будьте, господа волшебники! Меня Борисом кличут – я здешний голова. Видать, сам Бог вас послал в Хлебное. Не откажите в помощи, а мы уж отблагодарим как положено.

– Что случилось? – спросил Герберт.

– Беда, – выдохнул старик. – Страшная беда. Совсем скоро Праздник Покоса, а у нас в театре какая-то нечисть завелась! Думаем – призрак!

Селяне разом обвели себя священным кругом.

– Пакостит какая-то невидимка в нашем театре. То посреди репетиции занавес упадет. То невесть откуда взявшийся ветер бабам юбки поднимает…

Женщины закачали головами и зашептали:

– Срамота-то какая, срамота…

Мужчины наоборот – улыбались и переглядывались, то и дело ехидно подмигивая.

– То из рук энтот, значится, реквизит рвет, – продолжил голова, утерев пот со лба. – А вчера совсем кошмар приключился. На главных героев перекладина упала, на которой занавес висел. Мы его сняли от греха подальше, а оно вон как вышло. Чуть не зашибло насмерть актеров наших. Пришлось везти их в Арну, в лечебницу. Что делать – не знаем. К театру подходить боимся, а праздник-то через полтора месяца!

Охотники слезли с козел и забрали из кареты сумки. Герберт достал омелу и поднял над головой. Прутики слабо шелохнулись и указали на сарай без стены. Да уж, нечто потустороннее в Хлебном действительно завелось.

– Это просто суеверия! – послышался противный надменный голос.

Из толпы вышла женщина лет сорока – явно неместная. Темно-зеленое платье, короткий клетчатый пиджачок в тон, на крашеных хной волосах – маленькая элегантная шляпка. Незнакомка носила на сгибе локтя блестящую серебристую сумочку, украшенную фальшивыми бриллиантами.

Женщина смерила охотников надменных взглядом. Учитывая ее немалый рост – взгляд действительно был свысока. Ох и противное же у незнакомки лицо – под стать голосу. Щеки пухлые и обвислые как у бульдога. Тонкие губы вымазаны красной помадой так, что королевский шут позавидует. Свинячьи глазки обведены сурьмой, на толстом курносом носу – бородавка.

Встреться такая леди крестьянам лет сто назад – сразу бы сожгли. На вид чистая ведьма из старых сказок. И характер очевидно не ангельский. Интересно, кто она и что тут делает?

– Ваша сцена дышит на ладан, – заявила «ведьма». – Доски прогнили, канаты пожрали мыши. Неудивительно, что приключилось несчастье. Но винить в собственной безалаберности каких-то привидений… Мы же не дикари какие-то, ей Богу!

– Госпожа Анна Роуз, – голос Бориса задрожал. – Странствующая писательница.

– А еще поэтесса, переводчица, журналист и драматург, – недовольно добавила Анна.

– Ничего себе, – выдохнула Герда. – Сама Анна Роуз!

– Ты ее знаешь? – удивился Герберт.

– Не лично. Читала… некоторые ее романы. Они очень популярны у девушек. Ах, какая там описана любовь… Мой самый любимый сюжет, когда необразованная крестьянка попадает на бал к королю и влюбляет в себя юного принца. Интриги, завистницы-аристократки, козни недовольных придворных, но в конце всегда побеждает истинное чувство. Но иногда она пишет такое, что даже пятикурсницы краснеют как маки. Последняя книга называется «Брачная ночь с драконом». Там такое…

– Не продолжай, пожалуйста, – фыркнул артефактор.

– Мы за дело-то браться будем? – спросила Герда.

– Поэтому, – продолжила Анна, – не вижу никакой нужды платить этим шарлатанам. Лучше наймите хорошую бригаду плотников – пусть вам все починят.

– Будем, – сама же и ответила колдунья, зыркнув на писательницу ненавидящим взглядом.

Герберт побродил немного по театру, попрыгал в нескольких местах, постучал ногой по стенам. Доски как доски – вполне себе крепкие, не провисают и сильно не скрипят. Более того – спрятанная в кармане рогатинка так и норовила выбраться наружу.

– В последнее время кто-нибудь погибал при загадочных обстоятельствах? – спросил колдун.

Голова потер лысину и пожал плечами.

– Два года назад старый Исаак подавился сухарем. Это достаточно загадочное обстоятельство?

– Нет, – Герберт с трудом сдержал улыбку. – Были ли в деревне убийства?

– Ох, чур вас, господин колдун, – выдохнул Борис. – На моем веку такого не случалось. Живем себе тихо, дружно, по пустякам не ссоримся. Без совместного труда такое поле не вспахать и не скосить, сами понимаете.

– В прошлые годы призрак шалил?

– Дык нет же! – в сердцах выпалил старик. – Вот в чем закавыка! Раньше праздник проходил как по маслу. Без сучка, знаете ли, и задоринки. Я вот думаю – может мы что не так сделали и прогневали… Ну, сами знаете кого…

– Это вряд ли, – задумчиво произнес охотник.

– Я таки не понимаю, сколько можно топтать сцену?! – не сказала, а пролаяла Анна. – Надо репетировать, а они ерундой маются?!

– А какое вам дело до спектакля? – холодно бросила Герда.

– Как какое?! – Роуз всплеснула руками. – Я, вообще-то, режиссер!

– Что?..

– Все так, – обреченно вздохнул голова. – Госпожа писательница вызвалась немного подправить этот, как его, сценарий! И внести в него современные… как их…

– Элементы! Могли бы и запомнить! Ваше представление больше похоже на языческое мракобесие! Разве можно так?

Борис опустил голову. В тот момент старик напоминал нашкодившего ребенка, которого отчитывает строгая мамаша.

– Если призрак проявляет себя во время репетиции, придется ловить его на живца, – заметил Герберт.

– Хорошая мысль, – оживился голова. – Вы как раз подходите на роли Романа и Юлии!

– Роман и Юлия? – хмыкнула Герда. – О чем вообще спектакль?

– О великой любви, могучим потоком разрушающей любые преграды! – велеречиво ответила Анна.

– Раз уж нам предстоит в этом участвовать, дайте хотя бы почитать сценарий, – попросил юноша.

Роуз достала из сумки две тонкие книжицы и протянула охотникам. Да с таким видом, будто отдавала последние деньги северным варварам перед тем, как расстаться еще и с честью.

Герда всегда читала быстро, по диагонали. На первой странице, как правило, ничего интересного никогда не было. Зато на второй началось нечто из ряда вон выходящее.

– Она лежала на свежескошенном стогу пшеницы, широко раскинув руки. Спелая грудь, просвечивающаяся сквозь ночную рубашку, тяжело вздымалась и опадала. Роман навалился на разгоряченную юную плоть и… Что это, черт возьми, такое?!

– Современный элемент! – парировала Анна.

Герберт подошел к изучению сценария более обстоятельно.

– В Вилларебе уже мелят муку, а в Виллабанджо до сих пор не скосили колосья. Так продолжается испокон веков и будет продолжаться вечно. Это история о противостоянии двух непримиримых деревень и великой любви, вспыхнувшей между их детьми. Красавица Юлия – дочь головы Вилларебе. Статный и сильный Роман – сын головы Виллабанджо. Однажды они встречаются накануне Праздника Покоса, и эта встреча навсегда изменит историю деревень.

– Это вступление перед спектаклем, – пояснил Борис.

– Правильно говорить – пролог! Его я изменять не стала. Ведь главное – действие, а не слова.

– Жесть какая-то! – выдохнула Герда. Она уже читала четвертую страницу и с каждой строчкой краснела все сильнее и сильнее. – Я не собираюсь играть в этом… безобразии!

– Никто и не просит, – хмыкнула Роуз.

– А есть обычная, не измененная версия? – поинтересовался напарник.

– Конечно! – обрадовался Борис. – Я ж ее наизусть помню. Начинается все так: Юлия возвращается из лесу домой с корзинкой свежих ягод и видит вдалеке Романа. Он косит свою часть поля и делает вид, что не замечает девушку.

– Ерунда! – окрысилась писательница. – Ну кому такое может понравиться? Примитив, безвкусица, никакого интереса! Другое дело в моем сценарии. Юлия бежит по полю, острые колоски щекочут ее молодые крепкие бедра. Вдруг она натыкается на Романа. Он лежит ничком среди пшеницы, на боку разливается кровавое пятно. Роман случайно споткнулся, когда косил, и напоролся на серп. Девушка хочет пройти мимо, ведь он из вражеской деревни. Поделом ему, думает Юлия, но не может отвести взгляда от прекрасного мужественного лица…

– Хватит! – воскликнула Герда. – Это отвратительно!

– Да что ты понимаешь в искусстве, шарлатанка!

– Ах так!..

Герберту пришлось заступить напарнице дорогу, иначе бы перепалка переросла в драку.

– Успокойтесь, пожалуйста! Господа Роуз – вашу версию мы отыграем потом. Не мешайте нам работать!

– Больно надо, – хмыкнула писательница и удалилась.

– Итак, что там дальше? Роман косит пшеницу, а Юлия идет с корзинкой…

Герберт нашел в углу нужные вещи. Лукошко передал Герде, а сам с серпом встал поодаль.

– Молодые люди останавливаются, их взгляды встречаются, – продолжил Борис. – Оба чувствуют, как сердца начинают биться чаще.

Колдун замер и уставился на спутницу. К удивлению, он заметил, что его сердце действительно быстрее стучит, а к щекам приливает горячая кровь. И дело вовсе не в спектакле или образе. Просто напарница… такая красивая. На эти зеленые глаза, милый курносый носик и нежные губки просто невозможно смотреть равнодушно.

Герда, словно осознав, с какими мыслями ее разглядывают, смутилась и отвернулась. Тонкие пальчики вцепились в ручку корзинки, плечи вздрогнули словно от холода.

– Как интересно, – сказал голова. – Вас будто и правда поразила первая любовь. Стесняюсь спросить, а вы случаем не женаты?

– Нет! – хором выкрикнули охотники, и странное оцепенение вмиг улетучилось. Уж не призрак ли начал проявлять свою злобную сущность? Впрочем, омела вела себя как прежде, а Герберт сразу бы почувствовал разницу.

– «Ах, почему он смотрит на меня?!», – сказала Юлия.

Герда пробурчала нечто нечленораздельное.

– Ну же, играй! – сквозь зубы процедил Герберт.

– Ах! – корзинка улетела в угол. Девушка обняла себя и вытянулась на носочках. – Почему же он смотрит на меня?!

– Да не переигрывай ты! – рассердился артефактор. – Мы так никого не поймаем!

– Я тебе что, актриса? Как умею так и играю! На себя посмотри!

– Почему мне так тесно в груди?! – продолжил Борис.

Герберт повторил, и в его устах слова звучали куда убедительнее.

– Роман и Юлия идут навстречу друг другу и не могут остановиться. «И зачем наши родители враждуют?», – говорит юноша. «Ведь лучше дружить и любить! И вместе работать на этом огромном поле. Его хватит для всех!».

– Господи, это еще хуже романов Анны, – вздохнула Герда, идя к приятелю с распростертыми руками.

– Влюбленные останавливаются, между ними один маленький шажок. Но оба боятся преступить черту. Если родители узнают, то сделают все, чтобы молодые никогда больше не увиделись. И от этого им еще горче. Роман говорит: «Любовь моя. Давай убежим отсюда далеко-далеко. Будем жить в другой деревне, где царит мир и спокойствие». Юлия возражает: «Но как же так? Разве можем мы бросить дряхлых родственников? Они не смогут без нас убрать это большое поле!». «Тогда давай тайно обвенчаемся! Никто не посмеет разорвать благословленный Богом союз!». Конец первой части.

– Ужас, – фыркнула Герда. – Неудивительно, что тут завелся призрак.

– Но пока что он себя не проявил, – заметил Герберт. – А вдруг ему не нравится именно вариант Анны. Ведь раньше все проходило гладко.

– Действительно, – девушка задумалась. – Но если мы сыграем в том безобразии, то умрем от стыда и присоединимся к местной призрачной армии.

– Давай хотя бы исполним начало. Там вроде особых пошлостей нет. Если дух рассердится – сразу станет ясно, в чем загвоздка.

Ребята взяли книжицы Роуз. Герберт развалился посреди сцены и схватился рукой за бок. Парень всем своим видом показывал, что ранен и очень страдает. Герда знать этого не могла – вокруг росла невидимая пшеница, скрывающая беднягу от посторонних глаз.

Девушка приподняла подол и вприпрыжку поскакала через «поле».

– О Боже, кто тут лежит?! – картинно воскликнула охотница, решив добавить немного импровизации.

– Ох… – страдальчески протянул артефактор. – Помоги мне, прекрасная незнакомка!

– Нет! Я не могу помочь тебе! Ведь ты Роман из Виллабанджо, а между нашими деревнями страшная вражда!

– Но тогда я умру!

– Ну и поделом тебе! – хихикнула Герда и упрыгала прочь.

– Вы сильно отошли от энтого, как его – сценария! – напомнил Борис.

А ведь действительно – омела продолжала тихо крутиться, никак не реагируя на призрака. Пришлось начинать сначала.

– О, какой он красивый! – Герда откинула голову и закрыла лицо рукой. – Мое сердце трепещет словно пойманная в силки куропатка. Я не прощу себя, если оставлю такого красавца в объятиях смерти! Но как мне помочь ему? Ведь у меня нет бинтов! Решено: я сниму свой сарафан и порву на лоскутки!

– Снимай, – прошептал Герберт.

– Да фигу тебе! Неужели другая девушка делала все, как тут написано?

Староста кивнул и густо покраснел.

– Да вас сам Бог проклял за такой разврат! Кошмар! – возмутилась колдунья.

– Там в углу какая-то тряпка, – подсказал напарник. – Возьми ее и давай дальше.

Герда шумно выдохнула и покачала головой.

– Легче ли тебе, враждебный незнакомец?!

– Легче. Но мое зрение помутилось от жары. Мне кажется, будто самый прекрасный ангел спустился с небес, дабы уберечь меня от лап костлявой! Скажи, красавица, как твое имя?

– Юлия!

– Как изумительно звучит! Только ангела могли назвать так!

– Если я ангел, то ты демон! Ведь ты соблазняешь меня словно ящер-искуситель! Я не могу противиться твоей красоте и мужской силе! О Господи, что я несу…

Последней фразы не было в книжке, но она очень уместно вписалась в диалог. Герберт перевернул страницу и продолжил:

– Я думаю, это любовь! Чистая и непорочная, родившаяся вопреки всем запретам! Юлия, жизнь моя, позволь прильнуть к тебе губами!

– Нет.

– Не отходи от сценария! – прошипел парень. – Поцелуешь в щеку, не облезешь!

– Ох! Как же я посмотрю в глаза отцу и матушке?! Но я не могу сопротивляться этой тяге! Простите меня все, ибо не уберечься мне от греха!

Герда опустилась на колени и потянулась к «Роману». Когда лицо девушки оказалось столь близко, что колдун ощутил горячее дыхание, ветка омелы дернулась и едва не вылетела из кармана. Герберт схватил напарницу за плечи и с силой оттолкнул за секунду до того, как на пол упал большой кусок черепицы.

Он приземлился аккурат между актерами и разлетелся на мелкие осколки. Стой Герда на том же месте – и «подарочек» угодил бы ей прямо в спину.

– Есть контакт! – с восторгом крикнул охотник.

Девушка выхватила жезл, но призрака и след простыл. Рогатинка замерла, лишь пыль медленно опускалась с потолка.

– Ушел. Зато ясно, что именно ему не нравится. Сценарий Роуз!

Целительница усмехнулась:

– Да уж, Анна может собой гордиться. Ее писанина бесит не только живых, но и мертвых!

Писательница сидела рядом с домом головы в глубоком плетеном кресле. На столике – стакан холодного молока, в руках – блокнот и карандаш. Наверное, трудится над очередным шедевром, подумал Герберт.

– Госпожа Роуз, – начал было охотник.

– Хотите автографы – купите книжки, ребята.

– Да нет, мы по другому поводу…

– То есть, вы не хотите автографы? Не желаете на память подпись самой известной писательницы Элайны? Или вам жалко денег? Или вы не любите творчество той, кто скинула мужиков с литературного Олимпа и дала дорогу тысячам юных нежных дарований?

– Госпожа Роуз, а от зависти к вам никто не умирал? – хмыкнула Герда.

– Не знаю. Вполне вероятно. И не только потому, что я лучше всех владею пером. Моя красота ослепляет. Ах, знали бы вы, детки, кто оббивал пороги моих домов. Богатые купцы, знатные лорды, бургомистры… И все получали от ворот поворот. Но разве могут эти разбитые безответной любовью страдальцы строить мне козни? Да они будут тапочки в зубах приносить, если я щелкну пальцами!

– Мы очень за вас рады, – едва сдерживаясь, ответил Герберт. – Но достоверно известно, что призрак реагирует именно на ваш вариант спектакля.

– Не бывает никаких призраков, – Анна скривила губы. – Бабкины байки.

Герда пихнула локтем товарища и шепнула – достаточно громком, чтобы собеседница услышала:

– У нас в тюрьме все еще сидит Каспер. Может выпустим?

– Слишком рискованно. Лови его потом. Госпожа Роуз!

– Да?

– А почему бы вам не сыграть Юлию на следующей репетиции?

Писательница смерила Герберта хищным взглядом.

– Не интересно. Ты слишком молод. Хотя… – Анна мечтательно закатила глаза. – Можно попробовать. Ждите в театре, я скоро приду.

– Если ты ее поцелуешь – я тебя убью, – как бы невзначай сказала Герда, когда охотники подошли к сараю.

Артефактор рассмеялся.

– Не переживай. Видимо, призраку не нравится именно этот момент.

– А как я его замечу? Ведь он невидимый!

Герберт протянул девушке веточку омелы.

– Используй ее как прицел. Уложи жезл на рогатинку и следи за прутьями. Куда покажут – туда и бей.

Как вскоре выяснилось, кому-то удалось подслушать разговор с писательницей. У сцены собралась почти вся деревня, чтобы поглядеть на игру старой ведьмы. Анне такой расклад пришелся весьма по нраву. Она вырядилась в простецкий крестьянский сарафан и вышагивала перед толпой словно король перед войском.

Народ в большинстве своем тихо хихикал и перешептывался, но Роуз этого не замечала. Или делала вид, что не замечает, продолжая красоваться перед селянами.

На сцену вышел Герберт с ловушкой в руках. Лег посреди сарая, устройство разместил на животе. Если что, будет куда пристроить зловредного духа.

Борис произнес вступительную речь, зрители одарили актеров легкими аплодисментами. Репетиция началась.

Анна выжимала все возможное из своего скудного таланта. То заламывала руки, то размахивала ими, причитала и охала на всю округу. Герберту стоило большого труда не рассмеяться как конь от всех этих высокопарных и пошлых речей. Впрочем, ледяной взгляд спрятавшейся в углу Герды мигом отбивал всякое желание веселиться.

Девушка сжимала жезл словно копье – того и гляди метнет. А оно острое, зачарованное – не только призраку мало не покажется.

– Ох! Как же я посмотрю в глаза отцу и матушке?! Но я не могу сопротивляться этой тяге! Простите меня все, ибо не уберечься мне от греха! – завыла Роуз и бухнулась на колени. – Иди же ко мне, мой сладкий…

Герберт не знал, что лучше: смерть от разъяренного призрака или поцелуй сорокалетней надменной графоманки. К счастью, дух пришел на помощь как раз вовремя. На сарай налетел такой поток ветра, что с крыши сорвалось несколько черепиц. Вмиг похолодало, изо ртов собравшихся повалил густой пар. Призрака по-прежнему нигде не было видно, однако рогатинка сработала как надо.

Воздух прорезал яркий луч, раздался громкий вскрик, и над сценой показалась прозрачная фигура. Старик в старомодном черном камзоле, с длиннющей черной бородой. На остром лице сперва читалось искреннее недоумение, сменившееся лютой злобой. Крестьяне с криками разбежались кто куда, лишь голова остался на месте.

– А ну отпусти меня, соплячка! – заорало привидение.

– Прадедушка Вильям! – выдохнул Борис. – Как же так?

– Это я у тебя хочу спросить, правнук! – дух упер кулаки в бока. – Почто позволяешь этой ведьме портить мою историю! Сколько можно переделывать ее на разный лад! Чем она вам всем не понравилась?!

– Прадедушка… – староста опустился на колени и прижал к груди шляпу. – Прости меня…

– Гони взашей эту новомодную девку! И не позволяй никому глумиться над первоисточником! Сыну своему так скажи, а он пусть своему передаст! Не то я снова вернусь, и месть моя будет страшна!

Привидение бесследно испарилось. Сразу потеплело, да и дышать стало как-то свободнее. Герда спрятала посох в ножны и глубоко вздохнула.

Охотники пробыли в Хлебном до утра. Посмотрели репетицию оригинальной версии (Юлию и Романа играли незнакомые крестьяне). Герберт от души повеселился, а Герда едва не пустила слезу. На вопрос, что случилось, был получен следующий ответ:

– Мужлан ты бесчувственный. Неудивительно, что книги Роуз не любишь. Ты просто не можешь их понять!

Артефактор спорить не стал.

А утром, после спокойной ночи в мягких постелях, напарники покатили дальше. Анну они больше не видели, но случайно узнали название ее новой книги: «Замуж за привидение».