Текст книги "Нажать крючок"

Автор книги: Сергей Майоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Он встал, заложил руки за спину и, глядя в пол, медленно подошёл к ней. Света улыбнулась неуверенно. Марголин улыбнулся тоже и даже подмигнул, потом качнулся с пятки на носок, вальяжная неторопливость слетела с него, и все дальнейшее заняло доли секунды.

Она умерла, не успев ощутить боли. В застывших глазах читалась надежда. Марголин опустил невесомое тело на пол, отступил на шаг и передёрнул плечами.

Насвистывая, он прошёлся по мастерской и снял висевший на гвозде старый плащ из болоньи. Нацепив плащ, посмотрелся в зеркало и направился в соседнее помещение. Там стояла бочка с остатками цемента на дне. Марголин шустро, будто всю жизнь этим занимался, изготовил новый раствор. Перетащил труп и опустил его вниз головой в грязную металлическую бочку. Заглянул в неё и поправил ноги так, чтобы тело занимало меньший объём. Кинул сумку и находившиеся в ней вещи, а записную книжку отложил. Осмотревшись, он взял лопату и, не замарав сверкающих ботинок, забросал бочку цементом.

4

Кафе «Карат» представляло собой сборную стекляшку, пока ещё чистенькую, прилепившуюся к глухой боковой стене жилого дома недалеко от Центрального проспекта. Днём заведение пустовало, бармен дремал за стойкой, а за столиками торопливо обедали начинающие бизнесмены и прилично получающие служащие из соседних контор и магазинов. К вечеру зал наполняла публика агрессивно-разгульного вида, гремели колонки, над столиками стлался сигаретный дым, а тротуар перед подъездом загромождали сверкающие иномарки. Кухня «Карата» не поражала обилием и качеством блюд, тем не менее кафе по какой-то причине было популярным, исправно притягивая криминальную и стремящуюся стать таковой публику.

Марголин подъехал около одиннадцати и припарковался возле машин аналогичного класса. Правда, его БМВ чем-то неуловимо отличался от остальных, будто сверкающий кузов нёс на себе отпечаток личности владельца.

Включив сигнализацию, он прошёл в зал, в дверях столкнувшись с весёлой школьницей, пьяной в дугу. Следом за ней озабоченно протопал квадратного вида парень, накручивая на пальце ключи от машины.

Марголин вдруг получил увесистый тычок в плечо и, выругавшись в свой адрес, обернулся. Перед ним стоял, покачиваясь, крепыш в залитом вином дорогом костюме и с золотой цепью на волосатой груди.

– Ты чё?

Марголин отвёл его руку и попытался обойти. От ближнего столика за развитием событий наблюдала компания таких же пьяных идиотов. Крепыш перегородил дорогу и раскрыл рот для нового вопроса, но Марголин его опередил. Перехватив его кисть, он легко вывернул её в нужное положение, выждал и пристально посмотрел в судорожно трезвеющие глаза.

– Вопросы?

Парень молчал, и Марголин повторил кратковременное нажатие.

– Нет…

– Жалобы, предложения?

– Пусти-и…

Толкая парня перед собой, Марголин прошёл к стойке, достал сигареты и запрыгнул на высокий табурет. Пленник отреагировал на это движение коротким стоном.

– Так чего ты хотел узнать?

– Пусти…

– Сам-то ты кто? Чьих будешь, товарищ?

Усмешка, которой Марголин сопроводил последние слова, действовала сильнее, чем физическая боль.

– Ну? Я жду ответа.

– Саратовский…

– Что, из самого Саратова? В командировку, наверное, приехал.

– Э-э, хватит колоться! – Парень дёрнулся и тут же скривился от боли.

– Нормальным языком выражайся. И своим придуркам объясни, что, если они дёрнутся, руку тебе никто не спасёт.

Парень оглянулся на приятелей, которые в выжидательных позах застыли у столика, и отрицательно мотнул головой.

– Правильно. Значит, саратовский, говоришь… Проверим?

Свободной рукой Марголин достал радиотелефон и, держа его так, чтобы парень мог видеть, какие кнопки он нажимает, набрал знакомый пленнику номер.

– Надо сказать Шкиперу, что ты мне мешаешь…

– Нет! Ну не надо…

– Думаешь? – Марголин отнял трубку от уха и посмотрел на парня с сомнением. – А я думаю, надо… Как тебя звать-то?

– Виталик…

– А ещё как?

– Ну не надо…

– Надо. – Марголин дёрнул рукой, и Виталик чуть не упал на колени. – Не тебе, уе…ок, решать, что мне надо и что не надо. Погоняло у тебя какое?

– Сабренок…

– Как? Хм, даже и не слышал. Твоё счастье, занято. Или перезвонить?

– Нет…

– Ладно, иди пока…

Марголин заставил Виталика развернуться спиной, хотел дать пинок под зад, но ограничился тем, что от души сжал запястье. Понимая, что это – все, Виталик стерпел, изменился в лице и, торопливо отходя от стойки, тряс распухшей кистью.

Марголин пригубил коньяк и подумал, что жизнь – дурацкая и непредсказуемая штука. Можно вертеть судьбами сотен людей, ворочать огромными деньгами и руководить событиями, а потом в дешёвом баре нарваться на пьяную гопоту, срок жизни которой отмерен чуть больше, чем собаке. Кто такие эти «саратовские» и кто такой Шкипер? Так, тьфу, плевок, который высохнет, и даже тёмного пятнышка от него не останется.

«Саратовцы» заняли нишу, оставшуюся после того, как развалились «смоленцы». Страшилы-беспредельщики, которым дают дышать, пока серьёзных людей это устраивает. Пугала, они существовали всегда, и добровольно взвалили на себя эту роль, не понимая, что кафтан обветшает, а сменить одежду не дадут.

Освободился удобный столик около стойки, Марголин пересел туда, повернувшись лицом к двери, и позвонил своему помощнику в «Романс». Судя по доносившемуся из трубки шуму, там тоже было весело.

Около половины первого рядом с кафе остановилось такси, и Марголин, ещё не видя пассажиров, понял, что приехала та, кого он ждал. Фотоснимок, который удалось раздобыть днём, имел мало сходства с оригиналом, тем не менее Марголин узнал её. Отвернувшись к стойке, он допил коньяк и достал радиотелефон.

Появление Кати Ветровой вызвало оживление среди толпившихся у входа парней. В зал, перебивая грохот музыки, долетели восторженные крики. Она расцеловалась с тремя бандитами, потом отошла и пошепталась с одним из них в сторонке.

– Приезжай, она здесь, – приказал Марголин помощнику.

Размахивая сумочкой, Катя прошествовала через зал, и было ясно, что посетители отлично её знают. Нагнувшись через стойку, громко чмокнула бармена и повернулась к залу, выставив вперёд колено и продолжая размахивать сумочкой.

Марголин прошёл мимо неё и заказал чай. Катя проводила его любопытным взглядом, он никак не ответил, и она потеряла к нему интерес, тем более что в дверях появился кто-то из её знакомых. Расставив руки, они двинулись навстречу друг другу и сошлись в центре зала. Парень обхватил и приподнял её, после чего принялся кружиться, приближаясь к стойке. Катя визжала и хлестала его сумочкой по спине, и этот визг заставил Марголина поморщиться.

Помощник явился минут через двадцать. К этому времени Катя успела расстаться с вальсирующим приятелем, посидела за столиками, выпила ликёра и покурила на улице травку. Когда она возвращалась, у кафе остановилась иномарка редкой модели, и с заднего сиденья вылез молодой, не старше двадцати лет, худосочный парень в бежевом костюме и круглых тёмных очках на надменном лице. Придерживая открытую дверь, он остался стоять у машины, не обращая внимания на бьющее вокруг веселье, прямой и тонкий, как металлический стержень. Катя заметила его и, разом став серьёзной, подбежала. Было видно, как он что-то ей выговаривает, а она молчит, опуская голову все ниже и ниже. У Марголина создалось впечатление, что в завершение разговора он непременно даст ей затрещину, но парень ограничился тем, что взял её за подбородок и что-то сказал, глядя прямо в глаза, а она молчала и не пыталась вырваться, хотя её прежнее поведение, казалось бы, говорило, что такого обращения с собой она не потерпит. Крутые друзья, с которыми она так горячо здоровалась несколько минут назад, вмешиваться явно не собирались.

Марголин был озадачен: он знал всех имеющих сколько-нибудь значимый вес представителей городского криминалитета, но определить, кто сейчас разговаривал с Ветровой, не мог.

Парень в бежевом костюме погрузился в машину и уехал. Катя постояла на тротуаре, посмотрела ему вслед, что позволило Вадиму, помощнику Марголина, незаметно для неё проскочить в кафе. Вадим обладал способностью мгновенно сливаться с окружающей обстановкой; через секунду после того, как он занял высокий табурет и склонился над рюмкой, любой наблюдатель мог поклясться, что тот сидит здесь битый час.

Катя вернулась в кафе. Судя по выражению лица, разговор отбил у неё тягу к веселью. Кто-то из знакомых пригласил её за столик, но она отрицательно покачала головой и прошла к стойке.

Ситуация была идеальной. Сначала она отвечала резко, но постепенно втянулась в диалог, а через полчаса, позабыв неприятности, улыбалась Вадиму. Контакт был установлен. Прислушиваясь к долетавшим до него обрывкам фраз, Марголин не смог сдержать довольную усмешку и поспешил опустить голову. Боковым зрением он уловил, как откуда-то возникший Виталик, оторвавшись от очередной бутылки пива, с неприязнью глядит на Вадима. Что ж, если он опять попытается встрять, его ждёт неприятный сюрприз. Подготовка у Вадима послабее, а потому и действовать он будет жёстко.

Марголин допил чай и, убирая сигареты в карман плаща, не спеша поднялся и пошёл к выходу. Возле столика «саратовских» он всё-таки замедлил шаг и посмотрел на Виталика. Тот отвёл взгляд, радуясь, что приятели этого не видят. Марголин вышел на улицу и сел в машину.

Можно было уезжать, но он хотел дождаться отъезда Вадима и включил магнитофон. К музыке он относился равнодушно. На кассете была записана какая-то стандартная попса, и это полностью его устроило. Убавив звук, Марголин отвернулся к окну, жалея, что не купил банку лимонада.

Ждал он долго. Наконец Вадим, обнимая Катю за талию, появился в дверях. Минутой раньше кафе покинула толпа «саратовских», и это не понравилось Марголину.

Прикупив что-то в ларьке неподалёку, они вернулись и встали около джипа, потягивая пиво и миролюбиво разговаривая. Вадим усадил Катю на переднее сиденье, не спеша обошёл машину, пнул ногой левое колесо и устроился за рулём. Спустя минуту его белый «Пежо» покинул стоянку. Никто не стартовал следом, никто не бросился звонить. Марголин подождал, пока задние фонври «Пежо» скроются за поворотом, и включил двигатель.

Только сейчас он заметил, что у дверей кафе возник новый конфликт.

Виталик опять оказался в центре внимания. «Саратовцы» толпой окружили какую-то девушку и настойчиво чего-то добивались. Судя по более чем скромному внешнему виду, никакого отношения к посетителям «Карата» она не имела.

Марголин положил руку на рычаг коробки передач, собираясь отъехать, но передумал и выключил зажигание. Теребя во рту незажженную сигарету, он внимательно наблюдал за развитием событий. Они его совершенно не касались, но он медлил с отъездом. Возможно, он клюнул на то, что зачинщиком инцидента опять оказался неугомонный Виталик. Схватив девушку за руки, он что-то напористо ей доказывал, а потом попытался провести приём, жертвой которого недавно стал сам. Получилось коряво, но девушка вскрикнула, и Марголин, выругавшись, открыл дверь.

Двигаясь от машины к «Карату», он пробормотал что-то вроде «Мне это зачтётся» и выплюнул изжёванную сигарету.

«Саратовцы», забыв о девушке, глядели на самоуверенного незнакомца, державшего руки в карманах расстёгнутого белого плаща.

– Успокоился бы ты, старичок, – с издевательским сочувствием сказал тот, который веселился со школьницей, и в правой руке у него сверкнула рукоятка ножа.

Марголин остановился и оглядел противников. Один под его взглядом отвернулся и ковырнул асфальт носком кроссовки, словно извинялся за поведение друзей.

– Был такой случай, – Марголин сделал ещё шаг и остановился. – В другом, правда, городе.

– Какой случай, старичок? – ласковым голосом спросил старший «саратовец», нажимая в ноже кнопку фиксатора. Узкое лезвие вырвалось на свободу, отражая красно-синие огни рекламы «Карата».

– Шёл мужик с женщиной по тёмной улице на окраине города. Темно, страшно, прохожих нет. Они идут, и навстречу им вываливает из подворотни толпа… Ну, вроде вас. Начали к мужику цепляться, к стене его пихать и за галстук хватать. Он с ними поговорить пытается, а они ещё больше вые…ываются, силу вроде как свою чувствуют. В общем, окружили, остановили и предлагают: или мы тебе сейчас очки разобьём, или можем разойтись мирно, не трогая тебя, но тогда садись и насри на дороге, при всех, чтобы баба твоя видела, какое ты чмо. Мужик сказал: «Ладно», сел и насрал. Эти уроды стоят рядом, ржут, думают, что бы ещё такое сделать. А он достаёт пистолет и предлагает им все это съесть. И пистолет у него очень даже боевой, и он вполне серьёзно готов им воспользоваться.

– И что? – убирая лезвие, спросил старший.

– Все, – ответил Марголин. – Съели.

– Так все и съели? – Лезвие опять высунулось.

– Так все и съели, – со вздохом подтвердил Марголин. – Хотя им очень этого не хотелось.

– А не ты ли, старичок, был тем мужичком с пистолетом?

– Нет. Нет, не я.

– А-а… А то я и подумал, что не похож ты на него. Чтоб посреди улицы обосраться – это похоже, а чтобы твоё говно кто-то ел – нет, не похоже!

– Нож лучше так не держать, – сказал Марголин.

– Да? И почему?

– Можно самому без пальцев остаться.

– Да? А ты чего, супермен, что ли? Ходит, учит тут все…

– Послушай, а ты не подумал, с чего бы это я просто так на нож попёр? И на толпу. Не задумывался?

– Почём я знаю? Может, киска эта тебе какой родственницей приходится, или ты её трахаешь… Почём я знаю? Твои проблемы, старичок!

– Да? Ну, ладно. Пусть будут мои проблемы. Так значит, отпустить её мы не хотим.

– Нет. Нет, старичок, ну никак не хотим! – Старший саратовец улыбнулся, и Марголин сделал последний медленный шаг.

Старший получил удар ногой в колено и не успел ничего сообразить, как что-то случилось с его рукой, а потом привычный нож из союзника превратился во врага. Отточенное лезвие полоснуло по пальцам, и он заорал. Второй отлетел и спиной впечатался в боковину джипа, после чего сломанной куклой сполз на асфальт. Тот, что ковырял кроссовкой землю, получил меньше других…

– В машину, – коротко приказал Марголин девушке, и она, словно вышколенный солдат, прыгнула на переднее сиденье БМВ.

В следующую секунду он оказался за рулём, и машина, взревев мощным двигателем, сорвалась с места. Не включая фар, чтобы не могли заметить номера, он проскочил до ближайшего перекрёстка, свернул, дал свет и прибавил скорость. Погони не было…

Остановившись у светофора, Марголин закурил и, чертыхнувшись, предложил сигарету девушке.

– Спасибо.

Поднеся ей зажигалку, он рассмотрел лицо и отметил, что она, пожалуй, красива – от природы, но не умеет свою красоту подчеркнуть. Дешёвый плащик, сумочка с зашитым разрезом на боку.

– Кошелёк вытащили? – не зная почему, спросил Марголин, указывая на шов.

– Ага. В трамвае, месяц назад. Как раз стипендию получила.

– Бывает.

– Я теперь в кармане деньги ношу.

– Можно в трехлитровой банке!

– Как это?

– Да так. Кладёшь деньги в банку и носишь в сумке. Если и разрежут, вытащить не смогут.

– Да? – Девушка рассмеялась, и Марголину понравился жест, которым она откинула со лба волосы.

– Тебя как звать?

– Ксения. А вас?

– Сергей Иванович. Ты домой шла?

– Нет, у тёти хотела переночевать.

– Это лучше. Тебя куда подбросить?

– А где мы находимся? – Она повернулась к боковому окну. Марголин сбросил скорость, и она прочитала: – Калиновая… А это где?

– Тебе куда нужно?

– На Кошевого.

– Это далеко. Поехали…

Дорогой они молчали, потом девушка сказала:

– Знаете, кто вы?

Марголин вздрогнул.

– Что?

– Я думаю, вы раньше работали в КГБ. Дослужились до высокого звания, ушли на пенсию и занялись бизнесом. У вас сейчас, наверное, свой банк или крупная фирма. Да?

– Нет, – Марголин покачал головой. – Совсем не угадала.

Девушка не согласилась с ним.

– Угадала. Вижу, что угадала.

– Ну, если тебе хочется – думай так.

– Мне не хочется… У нас это семейное. У меня старшая сестра будущее предсказывать умеет. Я и в финэк пошла потому, что её послушалась.

– Бухгалтером хочешь быть?

– Нет. Хочу открыть свою фирму. Какое-нибудь туристическое агентство, мир посмотреть. Чтобы у меня был свой дом, машина… У меня отец офицер, всю жизнь в этой своей армии гнил, а что толку? В такой нищете живём! Я так не хочу…

Не поддерживая разговора, Марголин искоса поглядывал на её профиль и с раздражением отметил, что девушка вызывает у него неприязнь.

– Приехали. – Заезжать во двор он не стал, выключил фары и сидел, положив руки на руль.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

– До свидания.

– Счастливо.

Приоткрыв дверь, она обернулась, а когда отошла от машины, Марголин выругался и подумал: «На хрена мне это было надо?»

Драка у «Карата» не осталась незамеченной. Лёгкость, с которой неизвестный мужик расправился с противниками, вызвала у наблюдавших недоумение.

Когда Ксения усаживалась в машину, кто-то срисовал номерной знак БМВ. Особой ценности эта информация не имела, но и лишней не была.

Довольный собой, наблюдатель прошёл до угла, где находился телефон-автомат, и стал звонить.

Марголин вернулся к дому на Придорожной аллее, выбрал удобный момент и заменил кассету в установленном на телефонную линию подслушивающем устройстве. Он поставил его ночью, проанализировав полученную от Светы информацию. За сутки должно было кое-что накопиться, и, направляясь к автомастерской, он слушал переговоры «конторы». Делали заказы клиенты. Проститутки болтали со своими знакомыми. Несколько раз отзванивался Коля, ради встречи с которым все это и было устроено. Странно, но об исчезновении Светы говорили лишь дважды, не собираясь принимать экстренных мер по её розыску. Нужный звонок оказался в самом конце кассеты:

– Алло, девушка! Для абонента 05-979. Коля, срочно перезвони в офис. Вероника.

Спустя минуту раздался знакомый прокуренный бас того самого Коли:

– Ну, чего тебе? Чего искала?

Марголин усмехнулся. Обеспечением безопасности «Первой городской пейджинговой компании» занималась охранная фирма «Оцепление». По радиотелефону он связался с директором фирмы Кацманом. Обычно в это время Леню-маленького можно было найти в загородной бильярдной. Донёсшийся из трубки характерный шум подтвердил, что так оно и есть.

– Да.

– Привет, Леонид. Узнал?

– Да, конечно.

– Мне нужны данные на владельцев пейджеров. Начиная с абонента 05-975 и заканчивая 05-985.

– Страхуешься? – Кацман усмехнулся, что Марголин специально скрывает, кто именно его интересует.

– А как без этого?

– Понятно. Перезвони завтра… Уже сегодня, часиков в одиннадцать. Идёт?

– Вполне. Выигрываешь?

– Если бы! Три партии просрал.

– Держись. Все, до связи.

Марголин вогнал машину в ворота мастерской и запер их на засов…

Убедившись, что цемент в бочке, где было спрятано тело Игнатовой, застыл, он повалил бочку набок и выкатил на тротуар. Со стороны, глядя, как он с ней управляется, можно было решить, что он практикуется в этом занятии ежедневно. Чем наглее – тем лучше. Если бочку с замурованным трупом когда-нибудь найдут, заинтересуются автомастерской. Но его уже в городе не будет…

Глубина Красной речки достигала здесь четырех метров. Марголин перевалил бочку и торопливо отскочил от взметнувшегося фонтана брызг. Возвращаясь в мастерскую, он почувствовал, что сильно вспотел.

5

Утром Вадим довёз Катю до указанного ею дома. Она попрощалась с ним холодно и, выскочив из машины, направилась к ларькам, чтобы купить продуктов. Вадим уже выяснил, что живёт она в соседнем дворе и её парень понятия не имеет, где она частенько пропадает ночами. Он развернул машину и направился к Троицкому рынку, находившемуся на другом конце города.

Чтобы заехать на территорию через главные и вроде бы единственные ворота, надо было заплатить камуфлированным мордоворотам или показать какое-нибудь удостоверение. Ни того, ни другого Вадим делать не стал, а медленно покатил вдоль бетонной ограды. Известная ему металлическая калитка была заперта на амбарный замок, он посигналил, и вынырнувший откуда-то сбоку пожилой мужчина в дождевике, не задавая вопросов, отворил её. Вадим уверенно направил машину в узкий проем, а проезжая мимо, кивнул охраннику. Тот улыбнулся, хотя знал, что от этого клиента денег ему не видать.

Вадим поставил «Пежо» между строительными вагончиками. В отличие от шефа, он не был таким аккуратным, и через минуту его брюки были заляпаны грязью до колен. Направился Вадим в административный корпус. Там его не ждали. Пока секретарша готовила кофе, начальник охраны отдал нужные распоряжения, и когда Вадим звякнул опустевшей чашкой о блюдце, в кармане кожаной куртки его собеседника пискнул радиотелефон.

– Да? – Прижимая трубку к уху, чтобы слова не долетели до постороннего, начальник охраны смешно двигал густыми бровями, и Вадим отвернулся к окну. – Хорошо!

– Есть новости? – безразлично спросил он, заметив, что разговор закончился.

– Все нормально. – Начальник охраны сложил антенну. – Он сейчас сюда подойдёт.

– Зачем же людей понапрасну тревожить? Я бы и сам к нему сходил!

– Здесь удобнее, – с некоторым опозданием нашёлся начальник охраны, и шея его побагровела.

– Да? Ну, раз вы так считаете… Тогда, пожалуйста, ещё кофе.

– Да, конечно…

– И не забудьте про нашего друга. Раз уж мы оторвали его от работы, то компенсируем это хотя бы отчасти.

– Конечно. Людочка!

Вадим забавлялся своей вежливостью. Сцена здорово напоминала любительскую постановку о приезде в губернский город конца прошлого века чиновника тайной канцелярии.

Впрочем, в какой-то степени так оно и было.

Вадим с сожалением посмотрел на заляпанный грязью ботинок, потом на собеседника, словно раздумывал, не предложить ли ему почистить или вылизать языком обувь. Вадим смотрел долго, начальник охраны не выдержал и, багровея ещё больше, поднялся включить телевизор.

– Не надо, – приказал Вадим, и массивное тело бывшего борца послушно опустилось в кожаное кресло.

– Торговля идёт успешно? – все так же насмешливо поинтересовался Вадим и вытянул вторую ногу, ботинок на ней был испачкан чуть меньше.

– Когда как. Только по мне – чем меньше покупателей, тем меньше забот…

– Ну, нельзя подходить к проблеме столь однобоко! Надо смотреть глубже…

Развить мысль Вадиму не дали. После короткого стука дверь распахнулась, и на пороге показался охранник, из-за плеча которого выглядывал молодой мужчина с унылым носом и бесцветными волосами.

– Разрешите?

– Вы что же, под конвоем его приказали доставить? – спросил Вадим.

Начальник охраны возразил:

– Просто дорогу показали.

– Да, у вас заблудиться несложно.

Охранник переминался с ноги на ногу и ждал разрешения.

– Заходите, что вы порог отираете? – радушно предложил Вадим, взглядом показывая, что слова касаются только унылого мужчины.

– Пойду, территорию надо посмотреть. – Начальник охраны поднялся с кресла.

Вадим благосклонно кивнул:

– Да, конечно, идите. И не забудьте, пожалуйста, кофе.

Когда дверь закрылась, он придвинулся к журнальному столику и упёрся локтями в колени, рассматривая мужчину с бесцветными волосами так, словно хотел взглядом содрать с него кожу.

– Привет! Представляться не буду, пока это роли не играет. Если не путаю, тебя Антоном зовут? У меня, Антон, к тебе всего один вопрос. Но – важный. Для меня важный.

– Так спрашивайте.

– Спрошу.

Принесли кофе. Продолжая нависать над столом, Вадим, не отводя взгляда от собеседника, размешал сахар и проглотил обжигающий напиток. Антон, пригубив, поморщился и извиняющимся тоном пробормотал:

– Горячо.

– Подуй. Или оставь, пусть охладится.

Антон послушно отодвинул чашку.

– Вот и хорошо. Посмотри внимательно на фотографию. Ты эту девушку должен узнать.

Полароидная карточка скользнула через стол к Антону, прокрутившись и замерев под самым его носом. По тому, как дрогнула его скула, Вадим понял, что Катю тот узнал.

– Ну?

– А что с ней? – Антон взял карточку в руки, перевернул и прищурился, читая на обороте нацарапанные Ветровой пожелания. – Опять кого-то кинула?

– Почему обязательно кинула?

– А, ну да. Это только со мной так получилось.

– Антон, подробнее. Что, когда и как получилось.

– Так чего говорить-то? Я и в милиции тогда все говорил, только толку? Чего прошлое ворошить…

Вадим придвинулся ещё ближе:

– Надо рассказать. Понимаешь, надо.

Антон посмотрел в его глаза и снова прищурился, болезненно, будто ему дали пощёчину.

– Хорошо. Мне-то что? Конечно, расскажу.

Вадим извлёк сигареты.

– Угощайся!

– Не курю…

История была скучная. Бизнесом Антон занимался несколько лет, сумел здорово приподняться, но в одночасье все потерял и был рад, что легко отделался, а отдышавшись, принялся за старое, стараясь держаться в середине и в крутые дела не лезть. Периодически ругался с женой, что вошло в привычку и особой печали не вызывало, но такой же привычкой стал и загул по второразрядным кабакам. В «Романсе» он подцепил подруг, назвавшихся Кристина и Марина. После закрытия пригласил их домой, благо супруга имела привычку, рассорившись, собирать вещи и уезжать к маме. Пока ловили машину и добирались до квартиры, алкоголь повыветрился и ощущалась настоятельная потребность добавить. Он пытался угостить дам ликёром, но они хотели водки, и он уступил… На сутки наступила пустота, а пробуждение было мучительным и сопровождалось горькой мыслью о том, что лучше бы было вообще не пробуждаться. В квартире отсутствовали видеокамера и дублёнка жены, а из бумажника пропали деньги. Какая именно сумма оставалась у него после посещения кабаков и прочих трат, он припомнить не мог. Под диван закатился тюбик губной помады – более чем сомнительная компенсация за понесённые убытки. Друзья, которым он позвонил, сочувственно матерились и утверждали, что он легко отделался. Антон так не считал. Жена неминуемо должна была вернуться, и если отсутствие видеокамеры он как-то мог объяснить, то с дублёнкой дело обстояло хуже. Горестно вздохнув, он поплёлся в отделение милиции.

Заявление у него приняли, вроде бы возбудили уголовное дело, но результатов не было никаких. Антон звонил беседовавшему с ним оперу – того никогда не удавалось застать.

Жена, вернувшись, послала жалобу высокому начальству.

Антон приехал в «Романс» и там встретил Кристину. Когда он окликнул её, к ней успели подвалить двое дюжих парней. Слушать его не стали. Кристина брезгливо шепнула им что-то на ухо, повернулась спиной и утратила всякий интерес к его разоблачениям. Антон замолчал на полуслове. Потом его взяли за галстук и вывели на улицу. Ему стало совсем тоскливо. Его избили. В памяти осели слова про какое-то изнасилование, которое на него могут повесить… Бумажник на этот раз остался цел, а вот часы с руки пропали. Антон добрался до телефонной будки и набрал 02. Пока в трубке тянулись длинные гудки, он понял, что дважды становиться потерпевшим по одному, в сущности, поводу – жлобство, и решительно дал отбой.

Случилась очередная размолвка с женой и очередной её отъезд. Вынимая из ящика почту, Антон нашёл адресованное ей письмо, затерявшееся в груде реклам. Он посмотрел обратный адрес. Там стояла печать Главного управления внутренних дел города Новозаветинска и области. Антон вскрыл конверт и повертел в руках официальный бланк. Сообщалось, что отделом собственной безопасности ГУВД проведена надлежащая проверка поступившей жалобы и по факту кражи дублёнки 52-го размера коричневого цвета, видеокамеры «Самсунг» и денег в сумме не менее 1 300 000 рублей возбуждено уголовное дело № 131313 по ст. 144 ч. 2 УК РФ. Ведётся расследование, которое в настоящее время приостановлено в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

От последней фразы у Антона закружилась травмированная голова, а номер уголовного дела показался ему прямым издевательством. Разрывая уведомление, он запоздало, но здраво рассудил, что связываться с проститутками впредь не будет.

– Это Кристина. – Антон ткнул пальцем в фотографию, и на глянцевой поверхности остался чёткий отпечаток папиллярных узоров.

Снимок был сделан прошедшей ночью и обошёлся Вадиму в лишние пятьдесят долларов. Катя никак не хотела фотографироваться.

– Зачем вам это надо? – спросил Антон.

– Значит, надо, раз спрашиваю. Можешь не беспокоиться, тебе это никак не повредит. Возможно у тебя появится шанс с ней рассчитаться.

– Рассчитаться? Как с ней можно рассчитаться?

– По закону, естественно. – Лицо Вадима выразило возмущение. – Ты что ж, думаешь, я тебе её валить предложу?

– По закону… Это в тюрьму, что ли?

– Как получится. До тюрьмы может и не дойти, но поймать-то её поймают, и в ближайшие дни. Так что готовься ко всяким там опознаниям, очным ставкам…

– Не хочу я, – пробормотал Антон. – Зачем? Время прошло. Да и сам виноват.

– Нет! – Вадим энергично покачал головой. – Заяву писал? Писал! Значит, считал себя пострадавшим. Глухаря опять же ребятам повесил. Они работают на тебя, а ты – в кусты? Не, не пойдёт! Свой гражданский долг придётся исполнить.

Антон посмотрел в глаза улыбающемуся Вадиму. Там читались разные неприятности. Разбитые стекла ларьков, телесные повреждения различной степени тяжести, налёты налоговой инспекции, отказы в кредитах… Антон вздохнул.

– Да, конечно. Я готов. И… когда?

– Позвонят. Или заедут. Между прочим, не так это страшно, как считается. Вовсе не обязательно каждый день в суд таскаться и в прокуратуре пороги обивать.

– Ещё и в суд придётся идти?

– Возможно.

Перспектива судебного разбирательства Антона не радовала, но и ссориться с незнакомым человеком, от которого что-то зависело, не хотелось.

– Я могу идти?

– Конечно! – Вадим улыбнулся с таким видом, словно спрашивать его разрешения вовсе не требовалось. – До свидания.

Когда дверь закрылась, он убрал прибор, исключающий возможность прослушивания, и, не дожидаясь возвращения начальника охраны, покинул кабинет.

Вместе с опером, который периодически оказывал ему нужные услуги, Вадим посетил отделение, куда обращался Антон. Причина бездеятельности стала понятна. Обидевшись по какому-то поводу на начальника местного РУВД, горячий на руку руководитель главка осуществил провозглашённый им принцип – честность важнее профессионализма. Весь прежний состав уголовного розыска разогнали, и сейчас в отделении трудились выпускники средней школы милиции, а руководил ими лейтенант со стажем практической работы в одиннадцать месяцев.

– Я здесь когда-то начинал, – с лёгкой грустью произнёс сопровождавший Вадима опер.

– Здорово, коллеги! – Распахнув дверь, он ввалился в кабинет и небрежно махнул удостоверением. – Восьмой отдел главка…

Коллеги сидели за обшарпанными столами и, судя по встревоженному виду, давно не ждали чего-либо хорошего… 19-й отдел главка. Чем он занимается, сразу и не вспомнить, но приехал наверняка с проверкой.