Текст книги "Активная мишень"

Автор книги: Сергей Москвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Часть II
БОЙЦЫ «ВЫМПЕЛА»

«Самым серьезным вызовом безопасности России до недавнего времени был и сегодня пока остается так называемый чеченский конфликт на Северном Кавказе».

Владимир Булгаков,

генерал-полковник, Первый заместитель

командующего войсками

Северо-Кавказского военного округа

6. ПЕРЕГОВОРЫ
Центральная избирательная комиссия, Москва,
2 августа, 16.50

Начальнику управления «В»

Центра спецопераций ФСБ РФ

генерал-майору Углову

Сегодня, 2 августа, в 09 часов 32 минуты по московскому времени неизвестная, позвонив в приемную Центральной избирательной комиссии Российской Федерации, заявила о своей причастности к похищению заместителя Председателя ЦИК Загайнова И.А., захваченного в Грозном чеченскими боевиками, и сообщила о готовности обменять Загайнова на арестованного в Мурманске в марте 2003 года за организацию крупномасштабного теракта международного террориста, одного из лидеров террористической организации «Аль-Кайда» Ахмеда аль-Рубеи. По словам террористки, обмен должен состояться не позднее 5 августа. В противном случае террористка угрожает убить Загайнова, а видеозапись расправы над ним передать в российские электронные средства массовой информации. Получить ответ на предъявленный ультиматум и выяснить готовность российских властей обменять арестованного в Мурманске эмиссара «Аль-Кайды» на похищенного боевиками в Грозном заместителя Председателя ЦИК террористка планирует в 17.00 во время своего повторного звонка.

Учитывая вышеизложенные обстоятельства, поручаю вам руководство операцией по освобождению захваченного чеченскими боевиками заместителя Председателя ЦИК, включая ведение всех дальнейших переговоров с похитившими его террористами.

Директор Федеральной службы безопасности

Российской Федерации

генерал-полковник Постников.

Никогда прежде в большом и просторном помещении приемной Центризбиркома не было столь тесно. Три женщины-секретаря, зажатые со всех сторон набившимися в приемную незнакомыми мужчинами и принесенной ими аппаратурой, о назначении которой они даже не догадывались, испуганно застыли за своими рабочими столами. Сотрудники оперативно-технического отдела отряда «Вымпел», или управления «В» центра спецопераций ФСБ России, как именуется легендарное антитеррористическое подразделение в официальных документах, описывающих современную структуру Федеральной службы безопасности, сноровисто подключили к линиям связи аппаратуру прослушивания и пеленгации и тоже застыли в ожидании у своих терминалов. Сейчас они превратились в снайперов, выслеживающих врага. Только оружием им служили специализированные процессоры и компьютерные программы, способные по телефонному звонку в считанные секунды проследить весь трафик соединения и определить место, где находится вызывающий абонент.

Помимо испуганно переглядывающихся между собой секретарей и следящих за показаниями специальной аппаратуры сотрудников технического отдела «Вымпела», в приемной ЦИК находились еще два человека. Они стояли в центре приемной, на узком пятачке паркетного пола, свободном от подсоединенных к телефонным, факсимильным, компьютерным линиям связи специальных приборов, расставленных вдоль стен столов и стульев с сидящими на них людьми. Появление в приемной ЦИК спецов технического отдела с соответствующей аппаратурой являлось первым этапом их совместно разработанной операции по освобождению похищенного чеченскими боевиками заместителя Председателя Центризбиркома. Один из них – генерал-майор Углов, поджарый жилистый мужчина с коротко подстриженными седыми волосами, вот уже четвертый год командующий отрядом «Вымпел», прибыл в Центризбирком, чтобы лично руководить операцией, разработанной вместе с давним коллегой и другом, начальником оперативного отдела управления «В» полковником Бондаревым, которому отводилась роль переговорщика с террористами.

У Бондарева накопился богатый опыт ведения подобных переговоров. Когда в марте текущего года исламские террористы-смертники вместе с бандой нанятых ими уголовников захватила в мурманском порту атомный ледокол «Россия», намереваясь взорвать его ядерный реактор, Бондарев добровольно вызвался вести переговоры с захватчиками судна. Добровольно сдавшись террористам в заложники, он сумел усыпить их бдительность, благодаря чему штурмовая группа «Вымпела» смогла освободить судно, спасти моряков и обезвредить террористов, не допустив взрыва реактора.

Организатором того чудовищного теракта, жертвами которого должны были стать сотни тысяч жителей Мурманска, российских и зарубежных моряков, являлся известный международный террорист и один из лидеров «Аль-Кайды» Ахмед аль-Рубеи, имеющий среди исламистов кличку Карающий Ахмед. После нескольких дней изнурительного и невероятно напряженного розыска по всей России бойцы «Вымпела» все же взяли главаря террористов на мурманском железнодорожном вокзале за два часа до подготовленного его шахидами ядерного взрыва. И ни командир «Вымпела» генерал Углов, ни начальник оперативного отдела полковник Бондарев, ни офицер, захвативший главаря террористов, капитан Овчинников не думали, что когда-либо еще столкнутся с Карающим Ахмедом. Но его последователи, как оказалось, не смирились с арестом Рубеи и спустя полгода организовали похищение заместителя Председателя Центризбиркома России, чтобы обменять его на своего лидера. Угрожая жестокой расправой над захваченным пленником, они пока диктовали свои условия российским властям, но и Углов, и Бондарев, потратившие шесть часов на разработку операции по освобождению заложника террористов, были уверены, что эта ситуация вскоре изменится.

За пять минут до назначенного террористкой срока Бондарев подсел к столу секретарши, которой предстояло начать разговор с похитительницей. Бондарев был ниже Углова, но шире его в плечах, а все без малого девяносто килограммов его массы составляли тугие узловатые мышцы, лишенные капли жира. Заслужив еще в молодости звание мастера спорта по самбо, Бондарев не бросил заниматься силовыми единоборствами, даже когда возглавил оперативный отдел «Вымпела», а на ежегодно проводящемся первенстве управления по рукопашному бою не раз побеждал более молодых офицеров. В отличие от Углова, он снял пиджак сразу, как только вошел в приемную Центризбиркома. По причине тесных воротников рубашек, которые не сходились на его короткой мускулистой шее, полковник Бондарев редко надевал галстуки.

Женщина смотрела на Бондарева полными неподдельного ужаса глазами, хотя конкретно ей сейчас ничего не угрожало. Работая в приемной Центральной избирательной комиссии России, она отгородилась высоким положением своих регулярно мелькающих на телевизионных экранах начальников от обычных людей, от их повседневных дел и забот, поэтому оказалась совершенно деморализованной, когда из того чужого и далекого мира через телефонную трубку в приемную ворвался враждебный голос: террористка объявила, что убьет похищенного зампреда Центризбиркома, если российское правительство не выполнит ее требований. Бондарев прекрасно понимал владевшее секретарем состояние, поэтому уже в который раз сказал ей:

– Успокойтесь. Наши сотрудники полностью контролируют ситуацию. Вам нужно будет только ответить на звонок похитителей и сразу передать трубку мне.

– Да-да, я знаю, – поспешно ответила женщина и, чтобы занять дрожащие от волнения руки, поправила воротник своей блузки.

Углов со своего места одобрительно наблюдал за Бондаревым, хотя перепуганная секретарша своими беспрестанными вздохами и паническими взглядами, которыми она то и дело обменивалась с двумя своими коллегами, порядком раздражала его.

Ровно в семнадцать ноль-ноль в приемной раздался звонок. Услышав его, все три секретаря разом затаили дыхание, а та, которой предстояло снять трубку, буквально подпрыгнула на стуле. Углов недовольно скрипнул зубами, а Бондарев ободряюще взглянул на женщину и указал рукой на исходящий трелями аппарат. Секретарь нашла в себе силы снять с аппарата телефонную трубку и даже произнести в нее дежурную фразу:

– Приемная Центральной избирательной комиссии Российской Федерации.

Но после ответа прежде напряженное лицо женщины приобрело растерянное выражение, и она изменившимся голосом произнесла:

– Его сейчас нет на месте. Перезвоните позже… – Она перевела вопросительный взгляд на сидящего напротив нее офицера ФСБ, но, так и не получив от него ответа, сказала: – Где-нибудь часа через два.

Один из технических специалистов «Вымпела» тем временем вывел на экран своего переносного компьютера всю информацию о номере и местонахождении вышедшего на связь абонента и, перехватив требовательный взгляд Углова, отрицательно покачал головой. Получив ответ, собеседник отсоединился, и секретарша вернула трубку на место, но еще не успела отвести от аппарата руку, как телефон зазвонил во второй раз. Все еще находясь под впечатлением безобидного звонка, она легко сняла трубку и привычно ответила:

– Приемная Центральной избирательной комиссии Российской Федерации.

В следующую секунду ее лицо перекосила гримаса ужаса, и она, словно обжегшись, поспешно сунула трубку в вовремя подставленную руку полковника Бондарева. В тот же миг техник-оператор нажал на своем подключенном к телефонной линии интерфоне кнопку громкоговорящей связи, и приемную заполнил резкий женский голос:

– …время истекло! Мы ждем ответа: готово ли российское правительство обменять нашего брата на своего руководителя ЦИК?!

– С вами говорит генерал Федеральной службы безопасности Борисов, – в ответ на истеричные возгласы террористки размеренно произнес в трубку Бондарев. – Правительством Российской Федерации я уполномочен вести все дальнейшие переговоры о судьбе находящегося у вас заложника. Но прежде чем сделать это, я должен убедиться, что вы те, за кого себя выдаете, и Илья Загайнов действительно находится у вас.

Он говорил абсолютно ровно. Но со своего места Бондареву было прекрасно видно, как постепенно мрачнеет лицо офицера технического отдела, отслеживающего на своем компьютере трафик соединения.

– Мы не блефуем! Или нам, чтобы вы убедились в реальности наших угроз, следует подбросить на один из российских блокпостов его голову?! – выкрикнула в ответ на требование Бондарева позвонившая террористка.

– Нет. Мне достаточно поговорить с Загайновым по телефону, – сказал Бондарев, продолжая наблюдать за офицером, пытающимся вычислить по трафику телефонной линии местонахождение террористки.

Специалист технического отдела в бешеном темпе щелкал пальцами по клавиатуре специализированного процессора, бросая быстрые взгляды на его экран. Тем временем в динамиках интерфона раздался щелчок, и вместо резкого голоса террористки в приемной зазвучал хорошо знакомый секретарям голос зампреда Центризбиркома:

– Я, Загайнов Илья Алексеевич, заместитель Председателя Центральной избирательной комиссии России. Меня похитили 1 августа…

Речь Загайнова внезапно оборвалась, и ее вновь сменил голос террористки:

– Убедились?! А теперь выбирайте, что вы хотите получить: своего чиновника живого и невредимого или его голову, нафаршированную его же собственными внутренностями?!

– Прекратите эту истерику и держите себя в руках, – обратился к террористке Бондарев. – Мы согласны на обмен. Когда и где он состоится?

– Через двое суток Ахмед аль-Рубеи должен находиться в Чечне! – быстро ответила террористка. – Дайте номер своего мобильного телефона, я позвоню и назову точное место передачи.

Бондарев на секунду задумался, но затем продиктовал похитительнице номер своего радиотелефона.

– И запомните: если вам дорога жизнь вашего чиновника, постарайтесь как можно точнее следовать моим указаниям! – напоследок предупредила Бондарева террористка и отключилась.

Едва в трубке послышались короткие гудки, полковник вскочил со стула и подбежал к офицеру, отслеживающему телефонный трафик. Генерал Углов уже стоял у него за спиной.

– Удалось определить, откуда был звонок?! – практически одновременно выпалили оба руководителя «Вымпела».

Но специалист технического отдела отрицательно покачал головой:

– Звонок шел через московский ретранслятор спутниковой связи. Она пользовалась спутниковым телефоном и могла находиться где угодно.

– А номер? – тут же спросил Углов. – Вы определили номер телефона, с которого был сделан звонок?

Офицер вновь покачал головой:

– Аппарат снабжен антиопределителем, поэтому узнать номер использованного спутникового терминала невозможно.

– Но хоть что-то об этой террористке вы выяснили?! – не скрывая своего раздражения, воскликнул Углов.

Офицер ткнул пальцем в экран своего монитора, указав на строку цифр:

– Частоту ее спутникового телефона. Аппараты, использующие для связи этот частотный диапазон, в России не продаются. Террористка явно привезла его из-за границы. Теперь, когда нам известна частота ее передатчика, можно попытаться запеленговать его при следующем сеансе связи.

– Если она вновь воспользуется этим же аппаратом, – заметил полковник Бондарев.

В этот момент резко распахнулась входная дверь, и в приемную из коридора стремительно вошел Председатель Центризбиркома Валерий Сушняков. Остановившись посреди приемной, где прежде стояли Углов с Бондаревым, он обвел взглядом всех присутствующих и в своей хорошо известной из телевизионных репортажей манере быстро заговорил:

– Террористы уже звонили? Они по-прежнему настаивают на обмене? Каково состояние Ильи Алексеевича? – задержав свой мечущийся взгляд на командире «Вымпела», Сушняков уточнил: – Вы разговаривали с ним? Что вы намерены предпринять для его освобождения?

– Операция по освобождению вашего заместителя только началась, поэтому сейчас рано давать какие-либо комментарии, – в тон Сушнякову так же быстро ответил генерал Углов. – Могу лишь сказать, что похитители пока не выдвинули никаких дополнительных требований. – Посчитав такой ответ исчерпывающим, Углов обратился к своим подчиненным: – Сворачивайте аппаратуру! Возвращаемся на базу! Сразу после возвращения все командиры оперативных подразделений ко мне на совещание!

Приемная ЦИК, где помимо обязательных секретарей появился еще и Председатель Центризбиркома, была далеко не лучшим местом для обсуждения служебных вопросов. И все офицеры «Вымпела» это прекрасно понимали, поэтому без лишних напоминаний принялись отсоединять и сворачивать аппаратуру.

7. ВЫНУЖДЕННАЯ ЗАДЕРЖКА
Ил-76 Центра спецопераций
ФСБ России, 3 августа, 18.30

Начальнику временного управления ФСБ

Чеченской Республики

полковнику Афанасьеву

Для проведения спецоперации по освобождению находящегося в заложниках у террористов заместителя Председателя Центральной избирательной комиссии России Загайнова И.А. в Ханкалу направляется антитеррористическое подразделение управления «В» Центра спецопераций ФСБ РФ под командованием начальника управления генерал-майора Углова. Личный состав подразделения будет доставлен на военный аэродром Моздока специальным самолетом Ил-76 бортовой № 018 Центра спецопераций ФСБ РФ. Тем же рейсом в Моздок будет переправлен международный террорист, один из лидеров исламской террористической организации «Аль-Кайда» Ахмед аль-Рубеи. Для скорейшей переправки личного состава управления «В», а также находящегося под стражей международного террориста из Моздока в Ханкалу рекомендую задействовать вертолет военно-транспортной авиации, для чего заблаговременно свяжитесь с командованием Объединенной группировкой федеральных сил на Северном Кавказе. Соответствующее указание в штаб Объединенной группировки передано.

Директор

Федеральной службы безопасности РФ

генерал-полковник Постников.

Надсадный рев четырех авиационных турбин проникал через не имеющий звукоизолирующего покрытия фюзеляж в десантный отсек и, гулким эхом отражаясь от внутренней металлической обшивки, давил на барабанные перепонки. Самолет явно шел на снижение: к реву двигателей прибавились раскаты грома. Значит, транспортник уже опустился до уровня грозовых облаков, застилающих небо над Моздоком. Полковник Бондарев, сидящий рядом с генералом Угловым на передней скамье, сразу после кабины пилотов, повернул голову и оглянулся назад. В хвостовой части самолета, в грузовом отсеке, отделенном от десантного металлической переборкой, находился исламский террорист, освобождения которого добиваются его сообщники. Из-за близости турбин шум в транспортном отсеке еще больше. Зато, – Бондарев усмехнулся, – если самолет по какой-то причине потерпит аварию, то при аварийной посадке у Рубеи гораздо больше шансов остаться в живых, чем у летящих на том же самолете бойцов «Вымпела».

Самолет ухнул в воздушную яму, и Бондарев болезненно поморщился: не накаркать бы. Как и большинство людей, профессии которых связаны с риском для жизни, начальник оперативного отдела «Вымпела» был суеверен. Но вот самолет вынырнул из нависших над городом грозовых облаков и, заложив круг, пошел на посадку. С утробным гулом выдвинулись из брюха транспортника широкие шасси, и спустя несколько минут самолет резво побежал по бетону. В нарушение летных инструкций генерал Углов поднялся со своего места и выглянул в бортовой иллюминатор, на котором растекались капли дождя.

– Если до темноты гроза не прекратится, придется сидеть в Моздоке до утра, – недовольно заметил он и с еще большим раздражением закончил: – А времени на согласование действий с местными службами остается катастрофически мало.

Бондарев промолчал, так как справедливое замечание генерала не требовало ответа.

«Вымпел» готов был вылететь в Чечню еще утром. Но всю первую половину дня пришлось потратить на процедуру освобождения исламского террориста. Углов негодовал: выпускать из тюрьмы убийцу и международного террориста уже само по себе аморально и противозаконно, но мы закрываем на это глаза, зато требуем, чтобы прокурор изменил террористу меру пресечения в виде ареста на подписку о невыезде! Какой невыезд, если мы сами переправим его в Чечню?! Однако на Генеральную прокуратуру доводы командира «Вымпела» не произвели впечатления. И конвой, состоящий целиком из офицеров «Вымпела», забрал Ахмеда аль-Рубеи из следственного изолятора ФСБ только после оформления необходимых документов и соблюдения всех бюрократических формальностей. В результате стоящий наготове десантно-транспортный самолет вылетел в Моздок только в пятом часу вечера. И вот сейчас погода грозила окончательно сорвать график переброски антитеррористического подразделения и конвоируемого террориста в Чечню.

Свернув на рулежную дорожку, самолет наконец остановился на отведенном ему месте. Сейчас же распахнулись створки погрузочно-загрузочного люка. Все находящиеся на борту «вымпеловцы» обернулись к своему командиру.

– Часовые на поле. Остальным оставаться на месте, – распорядился Углов и, двигаясь между скамьями, на которых сидели его бойцы, направился к выходу.

С задних рядов поднялись двое офицеров, назначенные в караул еще перед вылетом из Москвы, и, опередив генерала, выбежали из самолета. Им, как и Углову, пришлось миновать транспортный отсек, где находились прикованный наручниками к скамье террорист и двое конвоирующих его офицеров. Весь двухчасовой перелет из Москвы Ахмед аль-Рубеи просидел молча, но, когда мимо проходил Углов, подал голос:

– Судя по вашему лицу, у вас что-то не клеится, генерал, – с издевкой произнес он по-русски.

В юности будущий лидер «Аль-Кайды» закончил четыре курса Московского инженерно-строительного института и достаточно хорошо изучил за это время русский язык, а приобретенные в институте инженерные знания впоследствии использовал при подготовке терактов. В результате спланированные им с учетом конструктивных особенностей зданий и прочих сооружений взрывы вызывали максимальные разрушения.

Проигнорировав обращенное к нему едкое замечание террориста, Углов по опущенной аппарели сбежал на летное поле моздокской военной базы. Часовые уже заняли положенные места у носовой части и хвоста самолета, а со стороны комплекса зданий аэродромных служб к приземлившемуся транспортнику бодро шагал невысокий человек в военной форме.

– Подполковник Еременко, замначальника УФСБ Чеченской Республики. Здравия желаю, товарищ генерал, – представился он, подойдя ближе.

– Углов, – ответил на приветствие командир «Вымпела» и крепко пожал встречающему руку. – Когда мы сможем вылететь в Чечню?

– Вертолет давно готов, – подполковник живо указал рукой на стоящий на летном поле транспортный вертолет Ми-26. – Но погода… – он тяжело вздохнул. – По прогнозам синоптиков, гроза затянется на полночи. А вертолет даже не оборудован аппаратурой для ночных полетов. Сами понимаете, транспортник. Боюсь, до рассвета вылететь никак не удастся. Можно, конечно, перебросить ваш отряд на машинах. Я на всякий случай договорился с командованием базы о выделении машин. Только риск большой. Ехать в сумерках, да еще в грозу. Запросто можно напороться на мину или засаду.

Углов задумался. Риск действительно был слишком большой и неоправданный.

– Вылет на рассвете! – распорядился генерал.

Услышав его слова, подполковник Еременко явно обрадовался.

– Вот и хорошо. Передохнете ночь, а утром со свежими силами за дело. Для ваших бойцов приготовлено место в казарме, – Еременко махнул рукой в сторону строений на краю летного поля, еле различимых за пеленой дождя. – А заключенного можно до утра поместить на аэродромной гауптвахте.

Но Углов в ответ отрицательно покачал головой:

– Он останется с нами, – и, обернувшись к открытым створкам погрузочного люка, громко крикнул: – Начальника конвоя ко мне!

– Начальника конвоя к командиру! – эхом прокатилось по десантному отсеку.

И через полминуты из самолета выбежал невысокий, но подтянутый и стройный офицер в таком же, как на генерале, зеленом камуфляже с четырьмя маленькими звездочками на матерчатых погонах.

– Капитан Овчинников, – представил офицера подполковнику из временного управления ФСБ Чечни генерал Углов и, обратившись к капитану, приказал: – Отведете заключенного в казарму. Подполковник вам покажет, – Углов указал на Еременко. – Там же до рассвета разместится наше подразделение. Место для содержания заключенного выберете сами. Главное, обеспечить его надежную охрану.

– Есть! – четко отрапортовал Овчинников и по аппарели бросился обратно в самолет.

Добежав до транспортного отсека, где содержался террорист, он обратился к двум сидящим напротив него на откидных сиденьях конвоирам:

– Сверчок, Ворон…

Те сейчас же поднялись со своих мест.

– Выводим его, – распорядился Овчинников, бросив короткий неприязненный взгляд на террориста.

Ахмед, напротив, задержал взгляд на лице вбежавшего в самолет капитана, и его губы искривились в холодной улыбке.

– Суетиш-шься? – сквозь зубы с шипением произнес он. – А когда брал меня в поезде, спокойнее был.

В марте того же года капитан Овчинников и эмиссар «Аль-Кайды» Ахмед аль-Рубеи сошлись в схватке в вагоне пассажирского поезда на мурманском вокзале. Террорист первым заметил разыскивающего его в поезде российского офицера и внезапно открыл по нему огонь. Тем не менее Овчинникову удалось обезоружить и захватить террориста. Позже он участвовал в освобождении захваченного боевиками Ахмеда российского атомного ледокола, получил ранение в схватке с фанатиком-шахидом, но, несмотря на это, за несколько минут до начала цепной реакции в ледокольном реакторе сумел предотвратить ядерный взрыв. Международный террорист и задержавший его российский офицер встретились вновь спустя пять месяцев, когда Овчинников во главе спецконвоя приехал за ним в следственный изолятор ФСБ. Ахмед никак не ожидал снова увидеть захватившего его офицера, но когда это случилось, глаза террориста вспыхнули мстительным огнем. Несмотря на заключение и длительные допросы, террорист вовсе не выглядел измученным и подавленным. В следственном изоляторе Овчинников увидел перед собой непримиримого врага, такого же коварного и опасного, как и во время их первой встречи на мурманском вокзале.

Не отвечая на реплику Ахмеда, Овчинников подождал, когда Сверчок и Ворон, они же лейтенант Сверкунов и старший лейтенант Воронин – офицеры его оперативно-боевой группы, назначенные вместе с ним в конвойную команду, отстегнули руки террориста от металлического каркаса авиационной скамьи. Потом Ворон, рослый офицер, на полголовы выше своего непосредственного начальника, с длинными мускулистыми руками, поставил террориста на ноги и завел его освобожденные руки за спину, а Сверчок молниеносным движением снова защелкнул на запястьях террориста наручники.

Сверкунов и Воронин уже успели послужить вместе, когда их включили в оперативно-боевую группу капитана Овчинникова. После освобождения захваченного террористами атомного ледокола в мурманском порту Овчинников стал в отряде настоящей живой легендой, и все молодые бойцы «Вымпела», к числу которых относились и Воронин со Сверкуновым, считали большой удачей служить под его началом. Своего нового начальника они обожали и всячески старались заслужить его похвалу. Особенное рвение проявлял Сверкунов. Низкорослый, даже ниже самого Овчинникова, веселый, живой и энергичный, он ловил каждое слово командира группы и первым бросался выполнять его приказания, при этом своей поспешностью он нередко вызывал у Овчинникова улыбку. Правда, старший группы то и дело ловил себя на мысли, что в возрасте Сверкунова сам был таким же поспешным и невыдержанным и таким же честолюбивым. Воронин, флегматик по характеру, был более сдержан в своих эмоциях, взвешен и рассудителен. По мнению наблюдающего за ним Овчинникова, со временем из него должен был получиться отличный командир оперативно-боевой группы.

Как только заключенный оказался на ногах, Овчинников вынул из брючного кармана черную трикотажную шлем-маску и задом наперед натянул ее до подбородка на голову террориста, так что прорези для глаз и рта оказались у него на затылке. Ахмед отреагировал на его действия странным образом. Во всяком случае никто из конвоиров, включая Овчинникова, не ожидал услышать торжествующий смех террориста.

– Боиш-шься смотреть мне в глаза, капитан, – отсмеявшись, прошипел Ахмед сквозь ткань трикотажной маски. – А вот я все равно увижу твою смерть и услышу твой жалкий и трусливый вой. – Он запрокинул голову и жалобно заскулил. – Ау-у-у!

– Пошел, – сдерживаясь, чтобы не ударить террориста, выдохнул Овчинников и лишь слегка подтолкнул Ахмеда в спину.

Сверчок и Ворон с двух сторон ухватили его за локти и повели вниз по спущенной на бетонку аэродрома аппарели. Оказавшись на летном поле, Ахмед втянул носом насыщенный дождевой влагой воздух и с шумом выдохнул через рот. Спустившийся следом за ним капитан Овчинников недовольно поморщился. Террорист вел себя так, будто уже оказался на свободе, хотя, конечно же, не мог ничего знать ни об ультиматуме сообщников, ни о цели его перевозки. Подполковник из чеченского управления ФСБ с некоторой опаской покосился на выведенного из самолета террориста и, обратившись к Углову, шепотом спросил:

– Это он?

Вопрос был задан очень тихо, к тому же его заглушал шум дождя, и Овчинников решил, что Рубеи не мог его услышать. Тем не менее он живо повернул к встречающему подполковнику свое закрытое светонепроницаемой маской лицо. Овчинников же готов был поклясться, что в этот момент на лице террориста вновь появилась его зловещая улыбка. Генерал Углов тоже ощутил напряженность ситуации и, не ответив на вопрос Еременко, обратился к подполковнику:

– Мы займемся разгрузкой, а вы пока покажите моим офицерам дорогу.

Подполковник Еременко перевел взгляд с командира «Вымпела» на начальника конвоя и, вновь указав рукой на армейские казармы на краю летного поля, произнес:

– Нам туда.

Но Овчинников не двинулся с места:

– Идите вперед. Мы пойдем следом за вами.

Подполковник кивнул и, еще раз оглянувшись на выведенного из самолета террориста, зашагал по летному полю. Конвоиры, все так же держащие за руки заключенного, уже готовы были последовать за ним, но Овчинников остановил их:

– Сверчок.

Он жестом указал Сверкунову на его место слева и чуть впереди заключенного и, лишь когда тот переместился на указанную позицию, разрешил начать движение.

Ахмед шагал вперед без всякого принуждения. Ворону оставалось лишь направлять его в нужную сторону, слегка придерживая за локоть. Демонстративная покорность террориста насторожила Овчинникова, и он, чтобы предусмотреть возможные неожиданности, сдвинул предохранитель на висящем на плече автомате. И вновь Ахмед каким-то невероятным образом услышал короткий щелчок предохранителя.

– Боиш-шься, что сбегу, капитан? – живо поинтересовался он. – Напрасно. Не вижу никакого смысла бежать, если вы и так обменяете меня на своего чиновника. Так что можешь снова поставить свой автомат на предохранитель, капитан.

При последних словах Ахмеда Сверкунов растерянно оглянулся на своего командира. А Овчинников, чтобы приободрить подчиненных и не показать террористу свое изумление его невероятной осведомленностью, строго сказал:

– Разговоры! Еще одно слово, Рубеи, и я прикажу заклеить вам рот.

Из-под маски на голове террориста послышался его язвительный смешок, после чего Ахмед прошептал:

– Скоро я сам вырву твой поганый язык.

В солдатской казарме, отведенной командованием военной базы бойцам «Вымпела», Овчинников вместе с подполковником Еременко обошел все помещения и приказал своим подчиненным освободить кладовку на втором этаже. Ворон и Сверчок, предварительно приковав заключенного наручниками к батарее отопления, сноровисто вынесли из кладовки деревянные швабры, сломанные солдатские тумбочки, табуретки и прочий хлам, стасканный в кладовку проживавшими в казарме солдатами. В освобожденной кладовке они установили застеленную матрасом железную солдатскую кровать, усадили на нее Ахмеда и вновь приковали его руку к металлической спинке. Лишь после этого Овчинников стащил с головы террориста трикотажную маску. Ахмед с презрением осмотрел помещение, в котором оказался, и, переведя взгляд на начальника конвоя, неожиданно спросил:

– Что, капитан, перелет в Ханкалу, похоже, задерживается?

Оба подчиненных взглянули на своего командира с выражением мистического ужаса на лицах. Но на этот раз Овчинников не нашелся что ответить террористу и молча захлопнул за ним дверь кладовки.

Через полчаса, когда остальные бойцы «Вымпела», перегрузив свое снаряжение в транспортный вертолет Ми-26, наконец разместились в казарме, он отыскал полковника Бондарева и обратился к нему.

– Товарищ полковник, я ничего не понимаю! Рубеи все известно! И о захвате зампреда ЦИК, и об ультиматуме, и даже о том, что мы, согласившись на обмен, везем его в Чечню!