Текст книги "Вариант «Альфа»"

Автор книги: Сергей Москвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 21
САЛТАНОВ

25.02. МЕСТНОЕ ВРЕМЯ 10–05

Гусейн Салтанов лениво выслушал предложение Картузова. Он проснулся совсем недавно, не успел умыться. А сейчас от него требовали каких-то действий. Опасений Картузова Салтанов не разделял.

Какая, к черту, «Альфа», какие вертолеты? Да Москва обосралась со страху, когда он сообщил про химическое оружие. Эти «барсы» просто помешались на войне. Им за каждым камнем мерещится отряд российского спецназа. В Пятигорске тишина. Скоро российское правительство выплатит деньги, а потом начнет ныть по поводу признания независимости Ичкерии. В понедельник они захватили метеостанцию, и ничего не случилось, никакого десанта «Альфы». И во вторник ничего не случилось, и в среду. Почему сегодня должно что-то случиться?

Все это Гусейн Салтанов спросонья высказал Картузову. Но тот и не думал сдаваться. Он сообщил, что, если только Салтанов сейчас же не выставит наблюдательные посты, Картузов немедленно звонит Набиеву и рассказывает о сложившейся ситуации и о поведении Салтанова. Этого Салтанов никак допустить не мог. Он понимал, что Набиев скорее всего согласится с мнением Картузова, чем с его собственным. Звонок Картузова мог навлечь на Салтанова штрафные санкции со стороны Набиева. И тогда прощай, многомиллионный гонорар, прощай, – страшно сказать! – президентское кресло. Салтанов вышел к своим боевикам и распорядился выставить четыре наблюдательных поста в местах, где укажет Картузов. В конце концов, предложение Картузова требовало конкретных действий не лично от самого Гусейна Салтанова, а всего лишь от его людей.

Картузов увел с собой выделенных ему людей. Из всех боевиков Салтанова он выбрал самых трезвых. К счастью, утром боевики еще не успели приложиться к водке. А похмелье в них гнездилось после вчерашнего вечера. Когда Картузов ушел, взяв пять или шесть боевиков, сколько точно – Салтанов не сосчитал, главарь террористов тоже вышел на крыльцо. Картузов как раз расставлял посты. Одного боевика он поставил около зенитного пулемета, остальных увел куда-то дальше. Куда именно, Салтанов не разглядел.

Салтанов развел руки в стороны и вдохнул горного воздуха. Тут же дал знать о себе мочевой пузырь. Выпитое накануне просилось наружу. Поначалу он хотел помочиться прямо с крыльца. Но во дворе метеостанции было полно его боевиков, и Салтанов решил все же обойти вагончик. Здесь уже справляли свою нужду несколько боевиков. И, судя по потекам застывшей мочи и кучам испражнений, еще большее число людей уже сделало это до них. Во дворе метеостанции имелся специально установленный туалет. Но боевики за один день привели его в нерабочее состояние. Теперь в туалет невозможно было зайти, не испачкав обувь в чьих-нибудь испражнениях. Поэтому все предпочитали справлять свою нужду прямо во дворе, используя в качестве укрытия имеющиеся постройки. Салтанов шагнул за вагончик, но поскользнулся и чуть не упал, вступив в лужу блевотины. Выругавшись матом, он развернулся и пошел к другому вагончику.

Обойдя служебный вагончик, Салтанов наткнулся на сверток брезента, едва припорошенный снегом. Салтанов совершенно не помнил, что это за сверток и откуда он взялся. Плохо представляя, что он может увидеть, бандит нагнулся и откинул край брезента. На снегу лежал закоченевший труп Иры Скворцовой.

– А, вот ты куда спряталась, – сказал Салтанов, заглядывая в лицо девушке.

Ира умерла с открытыми глазами, никто так и не закрыл их. Салтанов почувствовал растекающуюся в паху волну возбуждения. Лицо у Иры осталось красивым. Салтанов попытался заглянуть в зрачки девушки, но не смог встретиться с ней взглядом. Как он ни пытался повернуть к себе голову девушки, взгляд Иры оставался направлен в пустоту. Салтанов оставил свое занятие и провел рукой по лицу девушки. Он коснулся пальцем поочередно каждого глазного яблока, а потом просунул палец в ее приоткрытый рот.

– Что же ты не захотела пососать, крошка? – говорил Салтанов, скользя пальцем по зубам девушки.

При этом он ощущал, как возбуждение в паху все усиливается. Набухший член уже готов был продырявить камуфляжные штаны. Воображение живо воспроизвело картину: обнаженная девушка лежит на столе, а он ощупывает руками ее тело. Сначала упругие груди с темными сосками. Потом руки опускаются ниже, скользят по ее животу. Вот он просовывает руки между ее бедер, при этом пальцы касаются лобка девушки. И наконец, он разводит в стороны ее ноги. Салтанов закрыл глаза и представил, как он сжимает руками раздвинутые ноги Иры и готовится войти в нее. Девушка перепугана. Она дрожит от страха. Он же, наоборот, находится в предвкушении удовольствия. Салтанов отлично помнил, как закричала Ира, когда он впервые вошел в нее.

Этот момент он никогда не забудет. Девчонка так не хотела этого, так сопротивлялась. А когда он овладел ею, оказалась такой податливой.

Салтанов утробно зарычал и полностью отбросил брезент, чтобы рассмотреть все тело девушки. На животе и бедрах Иры застыла свернувшаяся кровь. Кровь была темно-малинового цвета, почти коричневая. На груди девушки оставили отпечатки испачканные в крови пальцы бандитов. Соски на морозе сморщились и побелели. Мертвое тело уже не выглядело так привлекательно, как в тот момент, когда с Иры сорвали одежду. Наоборот, оно вызывало отвращение. Возникшее несколько секунд назад желание сразу пропало. Салтанов с досадой накрыл тело брезентом и с ненавистью заглянул в лицо девушки.

«Девчонку следовало оставить, а не затрахивать до смерти. Если бы тогда не погорячились, ее на всю неделю бы хватило, – с досадой подумал он. – Знать бы заранее, что ее порвут уже после второго раза. Сучка, наверно, хотела сдохнуть, когда ее к столу привязывали, и ведь сдохла, зараза».

Салтанов злился из-за своего неудовлетворенного желания. И объектом этой злости стала мертвая Ира Скворцова.

– Что, сучка, теперь ты смотришь на меня? – проговорил он в лицо девушки. – Радуешься, что сейчас не могу тебя трахнуть? А что скажешь, если я отпилю тебе клитор и тебе же его в рот засуну?

Салтанов со злостью набросил край брезента на лицо девушки. Потом выпрямился и помочился на снег рядом с трупом. Перед тем как уйти, Салтанов с силой пнул лежащее на снегу тело.

– Не надо было давать тебе так легко умереть, – сказал он при этом.

Гусейн Салтанов возвращался к своему вагончику, когда с аэродрома Минеральных Вод взлетели десантный вертолет с бойцами «Альфы» и два вертолета огневой поддержки. Выстроившись друг за другом, машины взяли курс на высокогорную метеостанцию…

Глава 22
ПРОТИВОСТОЯНИЕ

25.02, ЧЕТВЕРГ. МЕСТНОЕ ВРЕМЯ 10–30

Над десантным люком зажглась зеленая лампочка. И тут же голос пилота, усиленный динамиками, сообщил:

– Внимание, метеостанция за этим хребтом. Через минуту будем над целью.

– Все по местам! Оружие к бою! – cкомандовал Анофриев.

По его команде все бойцы «Альфы» натянули на глаза черные маски и защелкали предохранителями своих автоматов. В это же время два вертолета огневой поддержки ушли в сторону и, сделав вираж, легли на боевой курс. Три винтокрылые машины, выстроившись в боевой порядок, приближались к метеостанции.

* * *

Сначала он увидел вынырнувшие из-за горного хребта три черные точки. Точки приближались, постепенно увеличиваясь в размерах. Он не испугался, скорее удивился. Что это может нестись по небу с такой скоростью?

Голова уже не болела. На воздухе он протрезвел быстро. В первый момент, когда командир «барсов» поставил его сюда, у него было одно желание – послать подальше и командира, и его нелепый приказ наблюдать за небом. У чеченского боевика от выпитого накануне болела голова. Он не успел опохмелиться, поэтому злился и на Картузова, и на своего командира Салтанова, и на себя за то, что так неосторожно попался им на глаза. Но на утреннем морозном воздухе головная боль быстро прошла, и наблюдатель почувствовал себя гораздо лучше. Так как делать действительно больше было нечего, наблюдатель стал смотреть на небо, впрочем, не думая, что в этом есть какой-то смысл. Боевик не собирался задумываться над полученным приказом. Он и раньше не утруждал себя этим. Приказывали стрелять – стрелял. Приказывали убивать – убивал. Сейчас приказали наблюдать за небом – значит, надо наблюдать. Вот он и наблюдал.

Точки в небе перестроились. Теперь их расположение больше напоминало боевой порядок. Именно так заходили российские боевые вертолеты на позиции отряда, в котором он когда-то служил. Боевик очень хотел забыть тот день. Но это никак ему не удавалось. Иногда он просыпался по ночам в холодном поту с выбивающими чечетку зубами. В тот день вначале ничто не предвещало беды. Их отряд занимал господствующую позицию на холме. Внизу копошились русские солдаты. Русских было мало. Гораздо меньше, чем требовалось для штурма их хорошо укрепленных позиций. Да и русские были самыми обыкновенными солдатами срочной службы, а не заматеревшими собаками ОМОНа или спецназа. Русские иногда высовывались из своих укрытий, и тогда снайперы щелкали их по одному, как игрушечные фигурки в тире. Такое занятие развлекало чеченцев. Они смеялись и весело переговаривались, когда какой-нибудь очередной русский солдат падал с простреленной головой. А потом появились вертолеты.

– Вертушки! – закричал афганский наемник, служивший раньше у моджахедов.

Афганец упал на землю и начал истошно молиться. Вертолеты низко прошли над позициями отряда. И земля вздыбилась у него перед глазами. Крики людей, разрываемых осколками, потонули в грохоте взрывов. Из всего отряда спаслось не больше десяти человек. Его самого завалило землей, поэтому он и выжил. Афганскому наемнику оторвало голову. Может быть, оторвало и еще что-нибудь, он видел только голову. Когда он выбрался из-под засыпавшей его земли, в окопе валялась только голова афганца. Больше всего на свете чеченец не хотел оказаться снова в подобном аду. В тот день весь чеченский отряд уничтожили два российских вертолета. А сейчас, похоже, к лагерю приближаются три машины. В подтверждение предположения чеченца до него долетел вертолетный гул.

– А-а! – в ужасе закричал чеченец и выстрелил в воздух.

Он совсем забыл, что в случае опасности Картузов велел ему кричать «Воздух!». Но выстрелы и дикие крики наблюдателя все равно привлекли внимание других боевиков и самого Картузова.

Теперь Картузов и сам увидел вертолеты. Три летающих объекта в небе могли быть только российскими боевыми вертолетами. Потому что вертолеты горноспасательной службы не летают тройками и не выстраиваются в боевой порядок.

– Воздух! – закричал Картузов. – Расчеты к бою!

Последняя команда предполагала, что группа назначенных Салтановым боевиков должна подготовить ракеты к старту. Но боевики растерялись. Они схватили автоматы и разбежались по двору, занимая круговую оборону. Картузов с досадой смотрел на действия чеченцев. Такая тактика имела смысл при отражении атаки наземного противника. Но сейчас опасность исходила с воздуха. Несколько боевиков действительно бросились к пусковым установкам. Но, подбежав, замерли в нерешительности. Никто из них не представлял, как следует запускать ракеты.

Но Гусейн Салтанов не питал иллюзий в отношении расторопности своих боевиков. Поэтому он заранее подготовил ракеты к старту. Каждая пусковая установка была соединена проводами с устройством запуска. Это устройство вместе с другой аппаратурой находилось в служебном вагончике, в метеорологической лаборатории. Туда и бросился Салтанов, как только услышал крик своего наблюдателя. Салтанов ворвался в лабораторию и схватил коробку пускового устройства. Один поворот рубильника, и ракеты умчатся к цели. Как только Салтанов добрался до пускового устройства, он почувствовал себя уверенно и спокойно. Теперь он ощущал в себе силу сразиться со всеми российскими спецслужбами.

Следом за Салтановым в лабораторию вбежал Картузов. Салтанов повернулся к нему и, продемонстрировав рубильник пускового устройства, спросил:

– Ну как, кто из нас сильнее?

– Срочно свяжись с Пятигорском! – закричал Картузов. – Пусть отзывают вертолеты, пока не поздно. Они же ни черта не знают про ракеты.

До Салтанова начал постепенно доходить смысл слов, сказанных Картузовым. Он может сколько угодно размахивать рубильником, но это не остановит воздушную атаку и высадку десанта. Какая ему, в сущности, разница, накроет ракетный залп город или нет, когда «альфовцы» разрежут его пополам автоматными очередями.

Салтанов судорожно схватил микрофон захваченной на метеостанции рации и срывающимся голосом закричал:

– Назад!

* * *

Под брюхом десантного вертолета пронеслись вершины последнего горного хребта, и взорам пилотов открылся участок метеостанции. Через стекла кабины Чернышов рассмотрел два полузасыпанных снегом вагончика и два накрытых маскировочной сетью вертолета: большой, транспортный, и маленький, гражданский. Во дворе метеостанции расположились какие-то крохотные ажурные пирамидки. Около нескольких из таких пирамидок суетились вооруженные люди. Десантный вертолет с бойцами «Альфы» резко провалился вниз, заходя на посадку.

Бойцы «Альфы» выстроились двумя колоннами в затылок друг другу перед десантным люком. Крепкие пальцы сжали приклады автоматов, пистолетные рукоятки, ребристые поверхности осколочных гранат. Операция по захвату базы террористов многократно отрепетирована по секундам. Каждый из бойцов штурмовой группы знает свое место и свою боевую задачу. Каждый досконально изучил план участка метеостанции. Каждый боец знает, сколько шагов отделяют вагончики друг от друга, сколько шагов до вертолетной площадки и до участка с метеоприборами. Майор Анофриев лично проверил у каждого бойца знание плана и каждому определил боевую задачу. Никто не сомневается, что террористы будут уничтожены в считанные минуты. Бойцы «Альфы» беспокоятся только за судьбу захваченных террористами заложников. Задача спасения заложников не менее важна, чем уничтожение террористов. Если бы знать место, где террористы держат заложников. При изучении плана метеостанции определено три места возможного содержания заложников: спальный отсек жилого вагончика, метеорологическая лаборатория и склад в служебном вагончике. Это означает, что туда не полетят осколочные гранаты. Бойцам «Альфы» предстоит врываться в эти помещения без предварительной огневой поддержки. Это смертельно опасно, потому что в двух из этих помещений скорее всего окажутся вооруженные террористы. И тогда кто быстрее нажмет на курок, кто не ошибется в выборе цели – тот и останется жив.

Чернышов смотрел на спины парней в десантных комбинезонах. Ему даже показалось, что он видит, как под одеждой напряглись их мускулы. Чернышов был уверен, что в этот момент бойцы «Альфы» считают секунды, оставшиеся до атаки.

«Тридцать человек вместе с Анофриевым. А сколько в лагере террористов? Судя по тому, что у них два вертолета, тоже не один десяток». Тем не менее Чернышов не сомневался, что отряд Анофриева справится с террористами. Брать больше чем тридцать человек в штурмовую группу не имело смысла. На том участке, где им предстоит действовать, дополнительные бойцы просто мешали бы друг другу. Последние мгновения перед атакой самые тяжелые. Чернышов тоже напрягся, хотя ему предстояло остаться в вертолете. Может быть, по этой причине он переживал больше остальных.

Ему, как разработчику операции, предстоит наблюдать, как пойдут в бой его люди. Как они сразятся с террористами. Возможно, кто-то из бойцов «Альфы» получит ранение или даже погибнет. Ведь террористы будут сражаться насмерть. Им нечего терять. Сейчас двери люка распахнутся, и начнется штурм. Бойцы «Альфы» пойдут в атаку, а он останется в вертолете и уже ни во что не сможет вмешаться. Хотя он отвечает за жизни парней из штурмовой группы, за жизни работников метеостанции, за жизни всех жителей и гостей Пятигорска.

Десантный вертолет на мгновение замер перед посадкой. В этот момент в динамиках аппаратуры радиоперехвата раздался взволнованный голос.

– Назад! Все вертолеты назад! Или Пятигорску конец!

– Сигнал идет со штатной рации метеослужбы, – тут же доложил оператор.

– Немедленно отводите вертолеты, или я обстреляю Пятигорск ракетами с газом «VX»! – продолжали доноситься из динамиков чьи-то слова.

– Стоп. – Чернышов предостерегающе поднял руку.

– Вы что? – закричал Анофриев и бросился к Чернышову. – Павел Андреевич, нельзя их отпускать. Мы обнаружили террористов. Их надо брать. Они блефуют, у них нет никаких ракет, только баллон с газом. Да мои ребята сделают этих ублюдков за две минуты. Павел Андреевич, дайте команду на штурм.

Но вместо этого Чернышов сказал:

– Я Беркут-1, всем машинам выйти на второй заход. Без моей команды огня не открывать.

Чернышов говорил через переговорное устройство, чтобы пилоты других вертолетов тоже могли его слышать. Тут же через динамики пилотской кабины донесся ответ.

– Беркут-1, вас понял, выполняю, – почти одновременно ответили пилоты обоих вертолетов.

Позывной Беркут-1 был у вертолета Чернышова, Беркут-2 и Беркут-3 – у вертолетов огневой поддержки. Все три машины, сделав разворот в обратную сторону, пронеслись над участком метеостанции.

* * *

Картузов увидел, как десантный вертолет спикировал на метеостанцию. «Конец!» – забилась в мозгу ужасная мысль. Рядом с ним Салтанов что-то кричал в микрофон рации. Картузов не разбирал его слов. «Зачем, какой смысл? Все равно из Пятигорска не успеют отозвать вертолеты», – думал Картузов. Через окно вагончика он видел, как десантный вертолет завис в метре от земли, перед тем как высадить десант. А потом вдруг что-то изменилось. Вместо того чтобы выпустить из своего чрева бойцов «Альфы», вертолет взмыл в небо. Еще не веря в увиденное, Картузов выбежал из вагончика во двор. Все три вертолета разворачивались в небе над метеостанцией.

«Они разворачиваются, чтобы лететь назад. Назад! Десант отменен! Штурма не будет! Я останусь жить! Жить!» – На лице Картузова появилась радостная улыбка. Он оглянулся по сторонам, словно желая убедиться, что все еще жив, что мир вокруг не исчез. Он еще может видеть, слышать и дышать. Тут он заметил, как какой-то чеченец сорвал маскировочную сеть с зенитного пулемета. Когда Картузов подбежал к нему, тот уже вращал рукоятками наведения, пытаясь взять ближайший вертолет на прицел.

– Отставить! Не сметь стрелять! – закричал Картузов и схватил чеченца за рукав.

– Ты что, струсил, собака? – огрызнулся чеченец, пытаясь сбросить руку Картузова.

Боевик уже нажал на гашетку пулемета. Картузов едва успел оттолкнуть рукой ствол. Очередь ушла в сторону. Крупнокалиберные пули подняли фонтанчики снега на горном склоне.

– Идиот! – заорал Картузов в лицо чеченцу. – Это же вертолет огневой поддержки! Ты понимаешь?

Но чеченец не понимал. Он только видел перед собой перетрусившего русского, который мешает разделаться с врагом. Боевик сделал вид, что уступает, а потом выбросил вперед руку и ударил Картузова в лицо. В последний момент Картузов успел увернуться, и удар пришелся в грудь. Но он все равно оказался тяжелым и сбил Картузова с ног. Чеченец тут же снова схватился за пулемет и дал длинную очередь по российским вертолетам. Правда, боевик в суматохе забыл дать упреждение, и все пули прошли мимо. Картузов вскочил на ноги. Он решил, что пристрелит чеченца, если тот сейчас же не прекратит огонь. «Этот урод не понимает, что произойдет, если вертолет огневой поддержки ответит на его стрельбу. Тогда в живых вообще не останется никого. Полный залп боевого вертолета гораздо страшнее любого штурма отряда «Альфа». Да огневой мощи вертолета хватит, чтобы вдоль и поперек перепахать всю гору, а не только маленький участок метеостанции».

Но пока Картузов поднимался со снега, вертолеты уже скрылись за горным хребтом, и чеченец прекратил стрелять.

– Ты сейчас второй раз родился, – сказал Картузов чеченцу, развернулся и пошел прочь.

Ему больше не хотелось разговаривать с чеченцем. И так слишком много переживаний он испытал за последние минуты.

* * *

Пули пронеслись в нескольких метрах от хвоста вертолета, имевшего позывной Беркут-3.

– А по нам, кажется, стреляют, – заметил пилот.

Если бы не приказ московского полковника, он бы с удовольствием послал в ответ парочку реактивных снарядов, чтобы заткнуть вражеского стрелка. Пилот прошел чеченскую войну. Имел почти тысячу часов боевых вылетов. И гораздо лучше Картузова знал, на что способен вертолет огневой поддержки. Но еще пилот знал, что такое приказ. А приказ запрещал открывать огонь без команды. Поэтому пилот никак не отреагировал на обстрел из зенитного пулемета.

В десантном вертолете с бойцами «Альфы» Анофриев тряс за плечо Чернышова и уговаривал его разрешить штурм лагеря террористов.

– Павел Андреевич, теряем время. Их надо атаковать. Какие ракеты, к чертовой матери! Вы же сами понимаете, это блеф, – кричал в ухо Чернышову майор Анофриев.

Ему все было ясно. Но Чернышов не разделял уверенности Анофриева. Именно поэтому он приказал пилотам сделать второй заход, чтобы иметь время подумать. А в динамиках устройства радиоперехвата продолжал звучать истеричный голос:

– Все мои пусковые установки готовы к залпу! Уводите вертолеты, или я уничтожу город! Вы слышите, я не шучу! Немедленно уводите вертолеты, или получите горы трупов!

«Блеф! – Первая мысль Чернышова была такой же, как у Анофриева. – Террористы блефуют. Какие ракеты? Откуда? Ведь похищен только баллон. Ни в каких сводках не проходило сообщение, что со складов Министерства обороны похищены ракеты с газом «VX». А если у террористов уже были ракеты, то зачем им похищать баллон? Но уж слишком уверенно звучит голос террориста. Впечатление такое, что он говорит правду. И что там за странные пирамидки во дворе метеостанции? Эти металлические конструкции совсем не похожи на башенки для размещения метеоприборов».

– Я могу говорить с террористами? – обратился Чернышов к оператору радиотехнического поста.

– Пожалуйста. – Тот протянул Чернышову микрофон радиостанции.

– Я полковник ФСБ Чернышов, руководитель операции. Мы приняли ваше сообщение. Объясните, кто вы и чего добиваетесь.

– Я Гусейн Салтанов, командир освободительного отряда Ичкерии. В моем распоряжении имеются ракеты с газом «VX», направленные на Пятигорск. Если вы немедленно не отведете вертолеты, я дам приказ на запуск ракет.

В динамиках возникла короткая пауза, после которой террорист явно повеселевшим голосом добавил:

– У вас есть ровно одна минута, чтобы убраться отсюда. Время пошло.

Взгляды всех бойцов «Альфы» были прикованы к Чернышову. Даже Анофриев молчал. Сейчас он уже сомневался, что террористы блефуют.

«Анофриев обещает расправиться с террористами за две минуты. Вертолеты огневой поддержки могут сровнять с землей всю метеостанцию за тридцать секунд. А сколько времени нужно, чтобы запустить готовую к старту ракету? Пять секунд, десять?» – мысли Чернышова одна за другой сменяли друг друга.

– Мы возвращаемся, – обведя взглядом антитеррористическую группу, наконец сказал Чернышов.

Потом он взял переговорное устройство для связи с вертолетами и добавил:

– Я Беркут-1, операцию прекратить. Всем вернуться на базу.

Глядя на вертолеты огневой поддержки, Чернышов убедился, что его приказ услышан. Вертолеты вторично выполнили разворот и устремились обратно к аэродрому. А в динамиках устройства радиоперехвата снова зазвучал голос главаря террористов:

– И еще, полковник, как там тебя, запомни. Если еще раз хоть один вертолет приблизится к нашему лагерю ближе чем на километр, я пущу ракету. Так и знай, полковник, больше предупреждений не будет. И не забывай, здесь у нас тоже заложники.

– Вот гады, – сквозь зубы выругался Анофриев. – Все предусмотрели. Но откуда у них ракеты, Павел Андреевич?

– Не знаю, – тихо ответил Чернышов.

Он сцепил пальцы в замок и погрузился в свои мысли. Террористы оказались подготовленными к воздушной атаке. Операцию предстояло планировать заново.

* * *

Гусейн Салтанов вышел на крыльцо служебного вагончика. Во дворе метеостанции столпились его боевики. Чеченцы выкрикивали воинственные лозунги и потрясали оружием. Все были радостно возбуждены. Еще бы! Только что они отбили атаку российских боевых вертолетов. Двое боевиков уже притащили во двор ящик водки, чтобы отметить победу. Водку они привезли на метеостанцию вместе со своим снаряжением на вертолете и сейчас стремительно уничтожали ее запасы. Салтанов оглядел свое ликующее войско. В отличие от боевиков Салтанов не разделял их бурной радости.

Да, вертолеты не высадили десант и не разбомбили лагерь с воздуха. Но это только благодаря подготовленным к пуску ракетам. Если бы не ракеты, «альфовцы» сейчас, наверное, добивали бы последних бойцов из его отряда. В тот момент, когда вертолет завис для высадки десанта, Салтанов не успел испугаться, хотя видел, как побледнело лицо Картузова. Русский наемник в тот момент почувствовал приближение смерти. А сейчас и Салтанов ощущал, что тоже стоял на самом краю гибели. От пережитого волнения у него тряслись руки. Чтобы скрыть это от своих бойцов, Салтанов начал ножом затачивать кончик спички.

– Выпей, Гусейн, за нашу победу. – Ближайший к Салтанову боевик протянул ему стакан с водкой.

Салтанов выпил. Водка провалилась в желудок, как вода. Страх не прошел, да и дрожание рук тоже не прекратилось.

– А я не испугался, – рассказывал чеченец, который только что угощал Салтанова водкой. – Я бы все вертолеты завалил, если бы вот он не помешал.

Боевик указал рукой в сторону Картузова и сплюнул на землю:

– Трусливая собака. Пошел вон из нашего отряда, пока я тебя не пристрелил. Трусам не место среди воинов Аллаха.

– Этот идиот стрелял по вертолету огневой поддержки, – сказал Картузов, подходя к Салтанову. – Я пытался помешать ему, но не сумел. Если бы он вызвал ответный огонь, нам бы всем была крышка.

Салтанов лично не видел, как работают боевые ударные вертолеты. Но он разговаривал с людьми, которые это видели. Даже в его отряде служил боец, который побывал под вертолетным обстрелом. Когда боец рассказывал об этом, то даже начинал заикаться. Поэтому Салтанов понимал, что Картузов опять прав. А этот «герой» своими бестолковыми действиями мог погубить весь отряд.

– Ты посмел стрелять, даже когда тебе запретили? – грозно спросил Салтанов у своего боевика.

– Ты что, Гусейн, я мог сбить вертолет. Я один сражался, когда все испугались.

– Может, ты еще скажешь, что я испугался? – Салтанов приблизился к своему боевику.

– Нет, Гусейн, но тебя не было. И, кроме меня, никто не стрелял.

Чеченец не понимал отношения командира: «Я вел себя как настоящий воин, сражался. А вместо заслуженного признания и благодарности меня еще пытаются в чем-то обвинить».

– Ты не прав, Гусейн. Я… – Чеченец не договорил.

Салтанов махнул перед собой ножом. Отточенное лезвие распороло боевику горло. Из рассеченной гортани вместо слов донесся только слабый выдох, и боевик повалился спиной на снег. Салтанов повернулся лицом к своему отряду и, указывая окровавленным ножом на убитого боевика, сказал:

– Сегодня он не выполнил приказ и мог погубить всех нас. Аллах покарал его. Воины Аллаха должны беспрекословно выполнять приказы. А приказы здесь отдаем я и он.

Салтанов тем же ножом указал на Картузова. Все боевики покорно молчали. Расправа над ослушавшимся бойцом выглядела убедительнее любых слов. Салтанов оглядел своих воинов. Он не сомневался в их исполнительности. С другой стороны, Салтанов сегодня убедился, что дисциплина в его отряде ослабла. Пьяные воины едва не прозевали нападение. И только предусмотрительность Картузова спасла их. Дисциплину следовало немедленно восстановить. И показательная казнь стала для этого лучшим способом.

– Всю оставшуюся водку принести сюда и уничтожить, – продолжал распоряжаться Салтанов. – До конца всей операции никакого спиртного и анаши. За непослушание – смерть.

Салтанов снова указал острием ножа на лежащий у его ног труп. Боевики внимательно слушали слова своего командира. Все без исключения решили, что оставшиеся дни обойдутся без водки, анаши и других наркотиков. Командир, правда, ничего не сказал про другие наркотики. Но желающих проверить, относятся ли его слова, например, к гашишу или опиуму, среди боевиков Салтанова не нашлось.

– Ты с этим хорошо придумал, – сказал Картузов Салтанову, когда все разошлись, – теперь они и капли спиртного в рот не возьмут и слушаться будут беспрекословно.

– Вот видишь, как я забочусь о твоем авторитете. А ты мне не доверяешь. – Салтанов положил руку на плечо Картузову.

– Отчего же не доверяю? Ведь мы в одном отряде, – ответил Картузов, глядя, как на его камуфляжной куртке расплываются пятна крови.

Рука Салтанова была испачкана кровью зарезанного боевика.

* * *

Из размышлений Чернышова вывел вопрос Анофриева:

– Как же мы теперь до них доберемся, Павел Андреевич? – Мысль о том, как обезвредить террористов, тоже не давала Анофриеву покоя.

Чернышов посмотрел в глаза Анофриеву, но на этот раз промолчал.

Что он может сказать? Что террористы все равно будут уничтожены? Что отныне Гусейн Салтанов стал для него, полковника Чернышова, личным врагом? Что он не успокоится, пока своими глазами не увидит труп Салтанова? Это только слова, выражающие эмоции. А Анофриеву нужны не эмоции, а факты. Анофриев – командир антитеррористической группы, и ему нужен конкретный план действий. А у него пока нет такого плана. В очередной раз террористы показали свою первоклассную подготовку. За всеми их действиями стоит очень умелый организатор. Это чувствовалось и в Удмуртии, когда они захватывали баллон с газом. Это видно и сейчас, в Пятигорске. Если террористы пустят ракету, то ее не удастся сбить. Ракета не вертолет, она летит гораздо быстрее. Да и как цель она слишком мала. Зенитно-ракетные комплексы «игла» не предназначены для поражения тактических ракет. Даже если задействовать все системы ПВО Северо-Кавказского военного округа, нет никаких гарантий, что ракеты удастся сбить. И потом, что значит сбить ракету с химической боеголовкой? Это значит, что облако ядовитого газа все равно опустится на город. Выходит, план террористов неуязвим? Пусть так! Необходимо нарушить этот план. Заставить террористов отойти от него. Если ты не можешь противостоять конкретным действиям противника, необходимо заставить его изменить эти действия. Известный принцип айкидо. Если противник собирается обрушить на тебя свой удар, отойди в сторону. Пусть противник бьет мимо. Используй силу его удара, чтобы вывести противника из равновесия. Вопрос в том, как его вывести, если он собирается нанести удар химическими ракетами, – рассуждал Чернышов на пути к аэродрому Минеральных Вод.