Текст книги "Разрешение на штурм"

Автор книги: Сергей Москвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

17. Управление по борьбе с терроризмом ФСБ России, Москва

13 мая – среда 09.45

Стремительно вошедший в кабинет Егорова Вадим Чигорин демонстративно потряс над головой принесенной с собой видеокассетой.

– Вот, отошники[4]4
  Отошники – сотрудники оперативно-технического отдела (проф. сленг).


[Закрыть] только что смонтировали. Еще и ждать пришлось, пока на нормальную кассету перепишут.

Не спрашивая разрешения начальника, он подошел к установленной в углу моноблочной видеодвойке и вставил кассету, затем включил телевизионный монитор и, прихватив с собой пульт дистанционного управления, уселся за приставной стол, перед рабочим столом Егорова. Это были похороны семьи Корчагина, которые негласно снимали сотрудники оперативно-технического отдела Управления по борьбе с терроризмом на Востряковском кладбище. Общий план выстроившихся вокруг четырех свежевырытых могил людей сменили фигуры и лица отдельных участников траурного митинга, снятые крупным планом. Когда скрытая камера оператора ОТО выхватила из толпы фигуру полковника Егорова, Вадим Чигорин не удержался от комментария:

– Хорошо смотритесь, Андрей Геннадьевич.

Егоров недовольно поморщился. Замечание младшего коллеги показалось ему совершенно неуместным.

– Ой! Как она выразительно на вас посмотрела, – добавил Вадим спустя несколько минут, когда камера зафиксировала крупным планом лицо Ирины Корчагиной, повернувшейся в сторону стоящего вдалеке Егорова. – Такой призывно-обещающий взгляд! – продолжая смотреть на экран, покачал головой Вадим. – А вы к ней даже не подошли.

– Прекрати! – строго обратился к Вадиму Егоров. – Ирина пережила страшное горе, а тебе в голову лезут одни пошлости.

– Вот именно, – пробурчал себе под нос Вадим. – Женщина от вас утешения ждет, а вы стоите, как сухарь бесчувственный.

– Я же сказал: прекрати! – повысил голос Егоров. – Вот, кстати, стоп! Останови!

Подхватив со стола авторучку, Егоров указал ею на экран, где застыло изображение худощавого мужчины.

– Обрати внимание. Профессор Лобанов, доктор технических наук. Возглавляет КБ на НПО «Алмаз» в Сарове, где производятся и разбираются отслужившие свой срок ядерные боеприпасы. Долгое время работал вместе с Корчагиным и вместе с ним получил Государственную премию за разработку ранцевого ядерного фугаса. Включи дальше... Если террористы целенаправленно охотятся за разработчиками малогабаритных ядерных фугасов, то их следующей жертвой может стать Лобанов, – продолжал Егоров. – После гибели академика он, пожалуй, наиболее осведомленный человек.

– Так что теперь, прикажете его охранять?

– Его охраняют наши коллеги из нижегородского управления, обеспечивающие контрразведывательное прикрытие саровского сборочного предприятия, – ответил Егоров. – А вот пресечь направленные против Лобанова возможные акции террористов «Аль-Кайды» – это действительно наша задача. А мы пока так и не выявили агента террористов и соучастника похищения и убийства семьи академика Корчагина.

– Так мы и работаем всего несколько дней, – заметил в ответ Чигорин.

– Террористы уже убили четырех человек! – резко сказал Егоров, вновь указав на телевизионный экран. – Поэтому твое благодушие совершенно неуместно! Тебе было поручено отработать круг знакомых Ольги Корчагиной. Каковы результаты?

– Возможно, Ольга Корчагина, как утверждает ее сестра, и была общительной женщиной, но вот откровенничать с посторонними о личной жизни и своих планах она явно не любила, – подобравшись под строгим взглядом Егорова, приступил к докладу Вадим. – В школе, где учился ее сын, никто, кроме классной, не знал, что Ольга с ребенком в майские праздники собирается за границу. Более того, никто из учителей не знал, что в их школе учится внук создателя советского ядерного фугаса. Мальчик носил фамилию отца, а Ольга не распространялась, что он внук академика Корчагина.

– Ну, а сам Данил, – прервал Вадима Егоров. – Неужели он не рассказал своим школьным друзьям о том, что поедет с мамой за границу?

– Представьте себе, нет. Во всяком случае, его друзья в один голос заявили мне, что о предстоящей поездке Данила в Египет ничего не знали. Меня, признаться, это тоже удивило. Я спросил об этом его учительницу. Она мне и объяснила, что Ольга так воспитала сына, что он совершенно не хвастался перед сверстниками. В общем-то, насколько я могу судить о ней, она и сама была такой.

– И что же, никто из ее знакомых не знал о Египте? – уточнил Егоров.

– Почему? Знал ее бывший муж Николай Леонидов. Он, кстати, есть здесь, – Вадим указал взглядом на видеодвойку. – В первом ряду, с краю, с белым букетом в руках. Накануне отъезда Ольга сама позвонила ему домой и сообщила, что на неделю улетает с ребенком за границу, так что он сможет увидеться с ним только после их возвращения.

Егоров вспомнил мужчину с букетом белых лилий. На кладбище он стоял отдельно от всех и остался возле могил, когда остальные направились к выходу с кладбища.

– Кто он? Чем занимается?

– Леонидов Николай Степанович, тридцать девять лет, по специальности врач-реаниматолог. Сейчас работает менеджером в торговой фирме, поставляющей медицинское оборудование. В прошлом году женился на женщине, имеющей дочь четырех лет.

– Оперативно, – похвалил Вадима Егоров. – Когда ты только успел столько о нем узнать?

– Ваша школа, – заулыбался польщенный похвалой Вадим. – Я вчера вечером съездил к Николаю Леонидову домой. За одно познакомился с его новой женой и приемной дочерью. Забавная девчушка, – Вадим улыбнулся. – Своего отчима просто обожает. Мы разговаривали на кухне. Так она все время крутилась возле него, пока мать не увела ее в комнату. По-моему, у них хорошая дружная семья. Да и сам Николай мне понравился.

– А почему они с Ольгой развелись? – поинтересовался Егоров.

– Я тоже задал ему этот вопрос! – подхватил мысль начальника Вадим. – Но он ушел от ответа. Просто сказал, что они с Ольгой не подходили друг другу.

– И выяснилось это только через десять лет совместной жизни? – Вадим в ответ лишь развел руками и, хитро улыбнувшись, добавил – Думаю, этот вопрос, шеф, вам лучше задать Ирине Корчагиной. Полагаю, она была в курсе отношений сестры с ее бывшим мужем.

– С чего бы это ей со мной охотно делиться подробностями личной жизни своей погибшей сестры? – нахмурился Егоров.

– Ну, хотя бы с того, что она приглашает Вас к себе домой, – опустив глаза, произнес Вадим.

– Не болтай ерунды! Я был у Ирины всего один раз! – оборвал его Егоров. – Лучше скажи, ты выяснил: кто-нибудь еще из окружения Ольги Корчагиной, кроме бывшего мужа, знал о ее поездке?

Повозившись на стуле, Вадим вытащил из заднего кармана джинсов потертый блокнот и, загляну туда, сказал:

– Практически в полном составе знала дизайнерская фирма, где работала Ольга. Я не сумел поговорить только с одной дамой-дизайнером, двумя девицами из рекламного отдела и водителем. Их не оказалось на месте, пришлось ограничиться их установочными данными. – Вадим щелкнул пальцем по открытой странице и продолжал. – Зато те, с кем мне удалось увидеться, а это директриса, двое дизайнеров-декораторов и бухгалтер, были в курсе Ольгиных планов. Когда она подписывала у директрисы свое заявление на недельный отпуск, та не преминула поинтересоваться, где Ольга собирается его провести, и, в силу своей женской расположенности к сплетням, поделилась этой новостью с остальными сотрудницами. Так что я более чем уверен, что о поездке Ольги в Египет в этой фирме знали абсолютно все... Еще знала Ольгина парикмахер. Она работает в фитнес-центре, куда Ольга ходила заниматься. За неделю до отъезда Ольга заходила к ней обновить прическу и покрасить волосы. Вот, в первом приближении, все, – закончил Вадим и, закрыв блокнот, спрятал его обратно в карман джинсов.

– Надо будет окончательно определиться со списком Ольгиных знакомых, которые знали об ее отъезде в Египет, и отработать контакты каждого, – задумчиво произнес Егоров.

– Ладно, сделаю, – со вздохом ответил Вадим. – Только если вы, Андрей Геннадьевич, хотите знать мое мнение, все это напрасный труд.

– Ну-ка, ну-ка, поясни.

Егоров не любил бездумного поддакивания и всегда требовал от подчиненных собственного анализа и оценки, всякий раз охотно вступая с ними в полемику.

– Ну, найду я еще несколько человек, которые знали о предстоящей поездке Ольги Корчагиной в Египет. Что с того? – принялся развивать свою мысль Вадим. – Как они могут быть связаны с арабскими террористами? Среди их знакомых, наверняка, даже нет ни одного араба. И потом, это слишком длинная цепочка, чтобы таким образом ваш пресловутый Шах мог выйти на академика Корчагина. Если допустить, что похищение семьи Корчагина было организовано террористами по сигналу их агента из Москвы, то он, наверняка, не из окружения Ольги, а из окружения ее отца.

– Видишь ли, – медленно произнес Егоров. – Инициатором этой поездки выступила Ольга. Константин Александрович долго раздумывал над ее предложением и принял окончательное решение лишь за несколько дней до отъезда, а своих коллег в институте проинформировал об этом вообще накануне вылета. То есть за три дня до нападения террористов! Даже если допустить, что кто-то из работников НИИ высоких энергий связан с «Аль-Кайдой» и немедленно проинформировал своих хозяев о вылете семьи Корчагина за границу, то, как ты сам понимаешь, за три дня организовать операцию по похищению целой семьи практически нереально. Уверен: эта информация поступила к террористам гораздо раньше и именно от человека из окружения Ольги. Кстати! – Егоров пристально взглянул на Вадима. – А почему ты не включил в свой список Алексея Белькова?

– Так он же ее жених, – удивился Вадим. – И, по словам Ольгиных знакомых, был безумно влюблен в нее.

– Ну, насколько я могу судить из общения с ним, Алексей весьма четко контролирует свои эмоции, – заметил Егоров. – Так что утверждение насчет безумной страсти, на мой взгляд, выглядит весьма сомнительным. И потом, я бы уточнил, как у него возникло чувство к Ольге Корчагиной. Ведь она уже немолодая женщина. Бельков, кстати, младше ее на три года. К тому же, у Ольги был ребенок от первого брака.

– Он отличный парень. Я знаю его с 95-го года. Мы познакомились в Чечне, где он делал свои репортажи. Между прочим, Алексей был чуть ли не единственным журналистом, который тогда честно и объективно писал о чеченской компании. Его материалы даже в «Красной звезде» публиковали. Сначала, правда, тоже пытался писать про захватнические устремления российской армии и притеснение мирного чеченского народа. Тогда, Вы сами знаете, это была у журналистов самая модная тема. Но после того, как Алексей побывал в плену у боевиков, понял, что к чему. Своими глазами увидел, что эти «народные ополченцы» с людьми делают.

– Бельков был в плену у боевиков? – удивился Егоров.

– Был. Правда, недолго. Всего неделю или около этого. Бандиты захватили его вместе с корреспондентом Первого канала Жанной Савельевой. Алексея нашим удалось освободить, а девушка так и сгинула бесследно.

Егоров отлично знал, каким отвратительным издевательствам подвергали чеченские боевики своих пленников. И то, что Алексей выдержал все это и не сломался, сохранил человеческое достоинство, пройдя через чеченский плен, бесспорно, свидетельствовало о силе его духа.

– Значит, мы кого-то упустили, – заключил Егоров, вновь подняв взгляд на Вадима. – Надо продолжать отрабатывать круг Ольгиных знакомых.

– А я чем занимаюсь? – развел руками Вадим.

– Вот и отрабатывай. А я тем временем навещу Николая Лобанова. Он сегодня вечером возвращается в Саров. Но, думаю, – Егоров бросил быстрый взгляд на наручные часы, – я еще успею застать его в гостинице.

18. Гостиница «Останкино», Москва

13 мая – среда 13.30

Взглянув на предъявленное Егоровым служебное удостоверение, администратор утвердительно кивнула и, повернувшись к своему компьютеру, сноровисто защелкала пальцами по клавиатуре. Егоров терпеливо ждал.

– Как вы сказали, Лобанов Николай Иосифович?!

Несмотря на холеную внешность у гостиничного администратора оказался визгливый базарный голос, выдающий привычку командовать и унижать людей. Егоров живо представил, как по-хамски разговаривает эта разукрашенная фурия со своими подчиненными и постояльцами гостиницы. И лишь предъявленное им служебное удостоверение полковника ФСБ избавило его самого от подобного обращения.

– Да. И повышать голос вовсе не обязательно, я вас прекрасно слышу, – ответил он.

– Гм, – женщина надулась, а через несколько секунд с явным удовольствием произнесла, – так он выехал. Рассчитался сегодня за номер и выехал.

– Вы уверены, что выехал?

– Мужчина, у нас расчетный час в двенадцать часов! – вновь повысила голос администратор.

«А поезд в Арзамас уходит в шестнадцать сорок, – вспомнил Егоров. – Неужели придется искать Лобанова на вокзале?» Разочарованный, он направился к выходу, но, увидев по пути дверь с надписью «камера хранения», обратился к гостиничному швейцару:

– Скажите: сегодня выезжающие из гостиницы постояльцы оставляли в камере хранения свои вещи?

– Так точно, оставляли. Трое, – бодро ответил швейцар, судя по ответу, армейский отставник.

– Среди них был высокий худощавый мужчина с бородой, примерно пятидесяти лет? – уточнил Егоров.

– Был бородатый. Точно, как вы сказали. Только, пожалуй, помоложе, навроде вас.

Егоров невесело усмехнулся. Все знакомые дружно утверждали, что он выглядит моложе своих сорока двух лет. Однако швейцар, не ведая о том, опроверг эти утверждения, сравнив с ним сорокадевятилетнего Лобанова.

– Куда он отправился?

– Бородатый? В буфет. В кафе, то есть, – поправился швейцар. – Это на втором этаже.

– Спасибо, – кивнув швейцару, Егоров отправился на поиски Лобанова.

Долго искать профессора не пришлось. Лобанов сидел один за столиком гостиничного кафе с газетой в руке. «Московский комсомолец», – издали определил Егоров. На столике, перед Лобановым, стояла чашка недопитого кофе и тарелка с двумя кусками черного хлеба и несколькими ломтиками сыра. Судя по его напряженному лицу, он полностью сосредоточился на чтении и ничего не замечал вокруг. Егоров подошел ближе и, чтобы привлечь его внимание, спросил:

– Разрешите?

Лобанов резко оторвался от газеты и, взглянув на Егорова, недовольно спросил:

– Чего вы хотите?

– Выпить кофе и поговорить с Вами, Николай Иосифович.

– Кто вы?

– Егоров Андрей Геннадьевич, – назвал себя Егоров, усевшись напротив Лобанова. – Старший оперуполномоченный госбезопасности.

– Чего ж тогда было ломать комедию, спрашивая мое разрешение? – презрительно скривился Лобанов. В следующую секунду по его лицу пробежала тень узнавания, и он произнес: – Постойте, ведь вы были вчера на похоронах. Торжествуете? Довели Константина Александровича до могилы, а теперь, значит, взялись за меня?

– Я вас не понимаю, Николай Иосифович, – опешил Егоров.

– Да, бросьте! Все вы понимаете! – Лобанов так хлопнул по столу газетой, что направившаяся к их столику молоденькая официантка испуганно шарахнулась в сторону. – Думаете, я не знаю, как вы ополчились на Константина Александровича, когда он попытался за Сахарова заступиться?!

– Я? – Егоров уже понял, что разговора с Лобановым не получится, и все же пытался переломить его резко негативное отношение к себе.

– Нечего ловить меня на слове! – гневно оскалился Лобанов. – Не вы, так другие! Какая разница?! Все вы, гэбисты, одинаковые! Вам же доставляет удовольствие травить и запугивать людей! Только со мной у вас такой номер не пройдет! Я вас не боюсь! Так и знайте!

– Вы со всеми незнакомыми людьми так разговариваете? – усмехнулся Егоров. Его первая растерянность прошла. Зато внезапно проснулся живой интерес к своему не стесняющемуся в высказываниях оппоненту.

– А я с вами ни знакомиться, ни разговаривать не собираюсь! – все тем же резким тоном ответил Лобанов.

– И напрасно, – покачал головой Егоров. – Потому что я хотел поговорить, в том числе и о вашей безопасности.

– О своей безопасности я как-нибудь сам позабочусь.

– Похвальное стремление. Но опасность, которая вам угрожает, очень серьезна. Поверьте: сейчас именно тот случай, когда вам нужна наша помощь.

– И что это за опасность, интересно знать? – недоверчиво прищурившись, поинтересовался Лобанов.

– Боевики «Аль-Кайды» и других террористических организаций, которые рвутся к обладанию ядерным оружием, – понизив голос, ответил Егоров.

Лобанов в ответ с усмешкой покачал головой:

– Все то же запугивание. Ничего нового вы, видно, придумать не можете. Боевики «Аль-Кайды» – не смешите меня. Они, конечно, хотели бы иметь ядерную бомбу. Но одного желания для этого недостаточно. Впрочем, вам этого не понять. А объяснять вам азы ядерной физики я, извиняюсь, не желаю, – закончил Лобанов, поднявшись из-за стола. – Мне пора на вокзал, я сегодня уезжаю. Так что свой кофе вам придется распивать в одиночестве. Честь имею.

Он развернулся и направился к выходу.

Не надеясь на положительный результат, Егоров все же попытался задержать Лобанова:

– Николай Иосифович, я на машине и мог бы вас подвести.

– Поберегите казенный бензин для служебных целей, – не оборачиваясь, бросил Лобанов на ходу и скрылся за дверью.

«Вот ведь язва», – беззлобно усмехнулся Егоров и, обращаясь к подошедшей официантке, сказал:

– Один экспрессо, пожалуйста.

...Забрав в гостиничной камере хранения портфель со своими вещами, Лобанов стремительно вышел на улицу и сразу же попал на прицел объектива цифрового фотоаппарата. Не догадываясь об этом, начальник КБ саровского ядерного центра бодро зашагал в сторону троллейбусной остановки. Через минуту он скрылся из виду, но за это время фотограф успел сделать не менее десятка снимков, на половине из которых крупным планом запечатлелось хмурое профессорское лицо.

Сделав последний кадр, Алексей Бельков облегченно перевел дыхание. Сегодня ему невероятно повезло. Но нельзя бесконечно испытывать судьбу. Надо срочно делать отсюда ноги. Последнее задание Алика чуть не стало для него роковым. И он бы наверняка сгорел, если бы приехал к гостинице на своей машине. Уж кто-кто, а Егоров непременно заметил бы его спортивный «Опель».

Накануне вечером он позвонил приятелю и, сославшись на поломку своего «Опеля» и срочные дела, выпросил на день его «Ладу». Вооружившись профессиональным цифровым фотоаппаратом, в девять утра он был уже возле лобановской гостиницы. Однако раньше профессора возле гостиницы появился полковник Егоров. Увидев его, поднимающегося на гостиничное крыльцо, Алексей вытаращил глаза от ужаса и удивления и поспешно нырнул за приборную панель «Лады». Страх оказался настолько велик, что Алексей позволил себе выглянуть из машины лишь спустя несколько минут. Егорова на крыльце уже не было, но чувство страха не уменьшилось. Первым желанием Алексея было поскорее убраться восвояси, но тогда обещанного вознаграждения он не получит. И Алексей решил остаться. Как оказалось, не напрасно. Лобанов вышел из гостиницы через двадцать минут после появления Егорова. Причем вышел один! Что позволило Алексею сделать десяток отличных снимков.

Он быстро зачехлил фотоаппарат и, спрятав его в перчаточный ящик, выехал со стоянки. Пусть Лобанов вместе с Егоровым катятся ко всем чертям. А он займется младшей дочкой Корчагина. Тут Алик прав: это куда безопаснее, чем гоняться с фотоаппаратом за секретным физиком. Да и приятнее. Эх! Если бы он сразу узнал, что у Корчагина две дочери, то, конечно, сосредоточил бы все усилия на младшей. А сейчас придется все делать заново. Да еще неизвестно, как отреагирует девчонка. Впрочем старшая сдалась быстро: уже на третий день легла с ним в постель. Ляжет и эта.

Добравшись до центра Москвы, Алексей запарковался возле какого-то офиса и прямо в машине, используя взятый с собой ноутбук, перекачал фотоснимки с фотоаппарата на компакт-диск. Потом напечатал короткое сопроводительное письмо для заказчика и, заехав в малолюдное в это время интернет-кафе, отправил письмо вместе с файлом по электронной почте заказчику. Когда на экране компьютера высветилась информационная надпись об отправке сообщения, он испытал невероятное облегчение и вытер платком выступивший на лбу холодный пот. Теперь оставалось только получить подтверждение от Алика. В ожидании его ответа Алексей сходил в бар, где выпил две пятидесятиграммовые стопки «текилы». Какая-то экзальтированная девица в стильных очках и юбке с разрезом до самой жопы пыталась строить ему глазки. В другой раз он бы, не раздумывая, снял такую цыпу. Но девица выбрала для съема явно неподходящий момент. И, ощупав ее взглядом, Алексей вернулся на место.

Ответ от заказчика пришел через сорок минут. Алексей жадно впился взглядом в текст его сообщения.

«Материалы получил. Отличная работа. Гонорар за нее завтра же будет переведен на твой счет. Интерес конторы к «ученику», как и появление в гостинице твоего знакомого, закономерны. Не переживай по этому поводу. Отдыхай и заботься о «дочери». Только не уезжай из Москвы, чтобы я не разыскивал тебя, когда ты мне понадобишься».

Несмотря на бодрый тон, каким всегда отличался Алик, его послание отнюдь не успокоило Алексея. Запрет на отъезд из Москвы указывал на то, что в самое ближайшее время вновь потребуются его услуги. Страх не развеяло даже упоминание о гонораре. Алексей стер из памяти компьютера все свои записи вместе с ответом заказчика, после чего поспешил покинуть кафе.