Текст книги "Гоголь и его души"
Автор книги: Сергей Кузнецов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Сергей Кузнецов
Гоголь и его души
От автора
В моём авторском воображении Николай Васильевич Гоголь ожил, уже в наше время. Невелика фантазия, скажете? Да, но вместе с ним такой же путь проделали и его основные персонажи из поэмы «Мёртвые души». Каждый со своими «тараканами» в голове. А это уже интереснее.
Как ведут себя старые «тараканы» гоголевских героев на современной «кухне»? Об этом я рассказываю в шести сценах моей театральной комедийной пьесы.
Гоголь – мой любимый писатель, с его колоритным юмором и глубокой философией, с сочными диалогами героев и их меткими описаниями. Для меня он всегда прав, хоть иногда в пьесе и выглядит несколько растерянным. А вот остальные персонажи в моей версии так и остаются его нравственными оппонентами – отрицательными, как и много лет назад в оригинальной поэме – как бы пафосно они при этом не говорили и как бы уверенно не выражались. Вы думали, что они давно умерли как исторические типажи? Моё мнение – как бы не так! Живы-живёхоньки.
Я постарался сохранить для всех персонажей гоголевский язык и свойственные манеры. Они самоценны, как литературное достояние классика, убеждён. Мои герои сменили «костюмчики», но остались по сути самими собой, со всеми своими особенностями характеров. Гоголевским языком они обсуждают уже современные проблемы, спорят и отстаивают свои позиции, имеют своё мнение по разным вопросам. Не знаю, может быть, они
в чём-то и правы… посмотрим.
Действующие лица:
Гоголь Николай Васильевич – автор поэмы «Мёртвые души».
Персонажи поэмы «Мёртвые души»:
Чичиков Павел Иванович – самоуверен, на шее галстук-бабочка, с жеманными манерами и с хитрым взглядом, в руках несессер.
Ноздрёв – беспардонный, громко говорит, подвижен, постоянно лжёт, одет небрежно, волосы взъерошены, слегка пьян.
Манилов – «глаза сладкие, как сахар», манеры заискивающие, мечтатель, в руках цветок.
Собакевич Михайло Семёнович – неуклюж, одет мешковато, манеры грубые, говорит напористо.
Плюшкин – в джинсах с дырками на коленях, в заплатах, на плечах женский пуховой платок, на голове шляпа поверх головного платка.
Коробочка Настасья Петровна – в возрасте, на голове чепец.
* * *
Действие происходит в наше время. Гоголь по очереди встречается с персонажами своей поэмы «Мёртвые души». На сцене единственный стул со спинкой.
Сцена 1. Гоголь и Чичиков.
Чичиков и Гоголь спорят между собой об исторической роли литературы Гоголя и о судьбе его персонажей. Чичиков начинает дискуссию вежливо, с претензией на особое знание, потом переходит на нахальный тон и фамильярное обращение. Гоголь не может понять значение своих персонажей и их живучесть в современных условиях.
(Входит Чичиков, обращается к зрителям).
Чичиков. Милостивые господа, позвольте представиться! (Делает поклон зрителям.) Чичиков! (Манерно раскланивается.) Павел Иванович! (Ещё один поклон.) Бизнесмен… предприниматель… (Садится на стул вразвалку, ставит несессер на пол, достаёт из внутреннего кармана пилочку для ногтей и начинает обрабатывать ногти.)
Надеюсь, вы слышали о моих похождениях в прошлом. Но! (Палец вверх.) Время идёт… прошлое осталось в прошлом. А что же ныне? Вот вопрос…
(Входит Гоголь и начинает растерянно ходить вокруг Чичикова, удивлённо его рассматривая).
Гоголь. Ба, Павел Иванович, вы ли это? Какими судьбами?
Чичиков (снисходительно смотрит на Гоголя через плечо). Проездом… проездом… в город Н-ск. По делам, знаете ли…
Гоголь. Полноте, сударь… Каковы же дела ваши нынче?
Чичиков. Бизнес… да… бизнес.
Гоголь. Понимаю-понимаю. Даже сразу вижу, что бизнес ваш успешен. Можно догадаться с первого взгляда. А встречаетесь ли с нашими? Со старыми знакомыми…
Чичиков. Ну, как вам сказать? Временами… Занят-с… Мне недосуг, да и старики-то уж не те… возраст, нельзя забывать.
Гоголь. Да-да, конечно, вы правы насчёт возраста. Сколько уж лет прошло… Интересно, как живёте? Позвольте осведомиться…
Чичиков. А можно и осведомиться… можно и поговорить… (Встаёт, прохаживается, снова садится.) Есть ведь о чём. Давно хотел и сам…
Гоголь. За столько лет, что мы с вами, так сказать, знакомы – всё не удавалось поговорить по душам.
Чичиков. Позвольте поправить вас – не по душАм, а по дУшам. Мне эта тема ближе как-то…
Гоголь. А хоть бы и так, слушаю вас. Интересно. И что же?
Чичиков. Драгоценнейший вы наш, Николай Васильевич! Уж давно хотел вам сообщить «пренеприятнейшее известие». Так вот теперь случай-то и представился. Знайте, милостивый государь, что я это ваше произведение, с позволения сказать, ну… «души… мёртвые»… вообще не понимаю. Хоть сам там активно участвую.
Гоголь. Так-так. Продолжайте.
Чичиков. Вы вот, уважаемый Николай Васильевич, текстов-то своих уж много написали-с. А осознать-то значения своего труда не можете-с. Не получается это у вас. Уж простите меня великодушно, дорогой автор. Я, само собой разумеется, всего лишь ничтожный коллежский советник, да к тому же ваш простой персонаж. Нас-то, персонажей, на страницах много… А вы, несомненно, величина мировая. Это уж так! Но мнение своё я имею по разному поводу, и не премину его высказать. Уж простите меня ещё раз.
Гоголь. Ничего-ничего, говорите. Мне ваше мнение как раз даже интересно.
Чичиков (пафосно). Тогда извольте выслушать. Я знаю, что вы солидный писатель. Да-да, конечно. Ваши творения бессмертны, переведены на многие языки. Это да! Только вот зачем всё это? Как осознать-с? Сами-то ведаете?
Гоголь. А что тут ведать-то? Литература… жизнь народа… характеры… старался изобразить правдиво.
Чичиков. Правдиво? А вот и не так-с. Многих своих героев вы угадали, да. Но, смею вас заверить, бессознательно-с… просто попали пальцем в небо. (Жест пальцем в небо.) Стало быть, насчёт правдивости – как-то не получается.
Гоголь. Отчего же не получается насчёт правдивости, позвольте осведомиться? Хм… Однако! (Энергично ходит.) Разговор приобретает неожиданный поворот. Персонаж критикует своего автора. Не бывало ещё такого. (Потрясает руками.) Интересно. И что же вы такое осознали, сударь, чего не понял я?
Чичиков. А осознал я неправильность вашей, с позволения сказать, поэмы… В общем и в целом. Одно слово «поэма» уже настораживает. Ни одного стиха нет, а оно поэма… Как это так? (Смеётся.)
Гоголь. Да так уж родилось, так я решил, так тому и быть.
Чичиков. «Я так решил»? Это до издания книги вы, господин сочинитель, можете что-то решать, пока текст в черновиках и в рукописи. А уж после – ни-ни! Не ваше! Книжечка напечатана – всё, руками не трогать и, тем более, в печку не совать!
Гоголь (всплескивает руками). Ого! Какой вы, Павел Иванович, стали самостоятельный.
Чичиков. Каждый персонаж рано или поздно становится самостоятельным. Пора бы вам, сударь, это уже и понять. Давно ведь пишете. Опыт имеется. Первый признак автора-классика – это когда его персонажи начинают «гулять» сами по себе. Вот я и гуляю, уж затруднительно теперь будет остановить. Я ведь приспосабливаться умею хорошо, сами же вы меня таким изобразили. Таков уж есть. А сами-то вы что же? Оторвались вы, сударь, от жизни. Всё в облаках витали со своими идеями. Всё по Италиям разъезжали, по Неаполям. Хотели удивить мир сочинением о хитром аферисте? Вам бы по поварской части лучше пойти, а не по литературной. Вот с пастой итальянской у вас получилось получше, чем с «душами». На кухне-с… там бы свои таланты и проявляли.
Гоголь. Что ж вы, сударь, мешаете «кислое с пресным», кухню с литературой?
Чичиков. А вот уж так. Я ведь честный предприниматель, а не пройдоха какой-то. А вы меня как изобразили? Я ведь законов-то не нарушал, действовал только и исключительно в рамках… так сказать. (Кашляет.) С правосудием не… (Кашляет.) И налоги исправно, все до копеечки… (Снова вынужденно кашляет.) А у вас выгляжу как беспринципный прохвост.
Гоголь (сердито). Милостивый государь! Почему вы вообще позволяете себе такой тон в разговоре со мной? Вы ведь мой персонаж. Вы обязаны говорить то, что я вкладываю в ваши уста. То, что я написал для вас. Вот и извольте не фамильярничать и не гнать «отсебятину». Только по тексту, по авторскому тексту. Извольте уважать авторские права!
Чичиков. Авторские права? О, да! Они, конечно, существуют… а только зачем вы, сударь мой, нас всех описали такими глупыми и жадными? Речь-то ведь не только обо мне. Разве мы такие?
Гоголь. Я вас всех такими увидел. Все вы сатирические персонажи. Вот так!
Чичиков. Вам бы, сударь, писать простые сказки… В простых сказках можно ведь размахнуться с фантазией. Ну, там про серого волка… про царевну… А вы?
А вы взялись сочинять про сказки ревизские. Тут ведь соображать надо, разбираться. А не просто так. Система налогообложения – часть государства. Демографическая статистика – это наука. А вы всё шуточки свои шутить продолжаете.
Вот где вы видели, чтобы нормальный человек хотел построить огромный и ненужный мост у себя в усадьбе? А вы Манилова – человек-то ведь реалист, прагматик по жизни – заставили произносить такую чепуху. А он ведь планировал будущее… И сына его обозвали весьма неблагозвучно, Фемистоклюсом. Экая безвкусица! Нехорошо-с.
Гоголь. Вы все персонажи сатирические и отрицательные. Повторяю вам. Может быть, вам Собакевич нравится?
Чичиков. Что значит «нравится-не нравится»? Я про Собакевича ничего плохого сказать не могу. Солидный человек, предприниматель. Денег на ветер не бросает. Хозяйственный. А вы его каким-то стяжателем изобразили. Отчего ж так? Его бы директором банка… да чего уж там, директором самого главного банка в стране поставить. Он бы уж Родину не продал…
Гоголь. Ну… не знаю. Хозяйственный? Не думаю.
Чичиков. А Коробочка? Какая гостеприимная и добрая женщина. Ну, в возрасте… старушка. Бывает, что и память подводит, понятное дело. Бывает, что и с телефоном мобильным управиться не получается. Но ведь добра и сердобольна. А как она меня угощала! Вот уж действительно щедра, открытая душа! До сих пор помню… А вы её изобразили совершенно глупой. Зачем?
Гоголь. Таков её характер.
Чичиков. А Ноздрёв? Ведь это храбрец. Решительнейший человек! Смельчак, каких мало. Украсил бы и современную армию. Я бы его поставил главнокомандующим всех войск, осмелюсь доложить. Да-да, именно так. Уж он-то показал бы настоящую дисциплину. А вы его изобразили просто пьяницей и болтуном. Разве такие главнокомандующие бывают? Моветон, мсье!
Гоголь. Что, всё так плохо, уж совсем ничего не угадал? Таково ваше мнение? Всё неправильно?
Чичиков. Ну… отчего ж всё? Дороги угадал, да. Это факт. Ничего не скажу – угадал точнёхонько. Уж поездил я по ним в своей бричке… Дороги наши – дрянь. Были и есть. Не поспоришь никак. Не умели строить, и не умеем. Да в умении ли дело? Тут неплохо бы опять же Собакевича спросить, если, конечно, его обер-прокурором поставить. Он бы порядок навёл враз. Строг, известное дело. Умение строить пришло бы моментально. Кабы Собакевича обер-прокурором – то дороги построились бы сами собой, и мосты будущего для Манилова тоже. Не извольте сомневаться. Даже не знаю, честно говоря, какая роль бы ему пришлась более кстати – прокурором либо директором банка. Да только вы на его счёт выразились по-другому. Да-с.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
