Текст книги "Николай Кузнецов. Непревзойденная легенда"

Автор книги: Сергей Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Мать Анна Петровна высказала озабоченность и тревогу: «Без тебя, Ника, без твоей помощи мы не в силах будем справиться с хозяйством». Ника понимал тяжесть сложившейся ситуации, семья не в силах будет содержать студента в Тюмени, нужно будет дома помогать по хозяйству. Трагический поворот судьбы заставил Нику принимать иные решения. После продолжительного домашнего совета Ника предложил матери : «Я переведусь в Талицкий лесной техникум, поближе к дому, продолжу обучение, а зимой на лыжах буду приходить домой почаще, чтобы помогать по хозяйству, такое расстояние я научился преодолевать без особого труда». И сумел – таки убедить мать, что принятое им решение в создавшейся ситуации наиболее верное. Его невозможно было переубедить в обратном.

Ника уезжает в Тюмень, объясняет педагогическому совету техникума сложившуюся ситуацию. Не теряя времени, чтобы в установленные сроки успеть подать заявление в приемную комиссию Талицкого лесотехникума, он вновь появился в заводском поселке Талица. В Тюмени ему выдали справку следующего содержания (орфография и стиль документа сохранены): «Тюменский сельскохозяйственный техникум сообщает, что гр. Кузнецов Н.И. окончил 1-й курс техникума, причем к учебным занятиям как к теоретическим, так и к практическим относился добросовестно. Причина перевода – смерть отца и желание получить образование по лесному делу».

Летом 1927 года в приемную комиссию Талицкого лесотехникума поступило больше 207 заявлений, а курс предстояло набрать 26-30 человек. Отбор учащихся был более чем строгий, существовали высокие требования к абитуриентам и строгая дисциплина.

В Талицком лесотехникуме Ника вновь встретил Яблонскую Фаину Александровну. К тому времени она преподавала в техникуме родную речь и литературу. Возможно, это обстоятельство положительным образом повлияло на решение приемной комиссии и на дальнейшую судьбу Никанора Кузнецова. В первых числах сентября 1927 года Ника был включен в список поступивших на 1-й курс лесотехникума. Позднее в течение всего периода обучения Ника принимал самое активное участие в драматическом кружке. Из воспоминаний соученика Михаила Широкалова:

«Самыми ведущими актерами в драмкружке были Ника и Медведев Леонид. В выборе изображаемого им персонажа Никоша не стеснялся и не скромничал, останавливался на понравившейся ему роли и настоятельно добивался ее игры. Мы часто видели его игравшего в пьесе главную роль. Любил он играть военных, командиров Красной Армии, руководителей подполья, крупных революционеров. И еще имел отличительную особенность – победу своей точки зрения достигал своей логикой и убеждением».

Талицкий лесной техникум, созданный на базе Низшей лесной школы, основанной в 1896 году под руководством ученого лесовода Вронского Сергея Григорьевича, считался высококлассным учебным заведением. Преподавательская деятельность и уровень подготовки учащихся имели традиционно высокий научно-исследовательский уровень. Общая площадь Талицкого лесничества составляла 32 тыс. десятин (гектаров) и была в дальнейшем обустроена силами лесничих и слушателями лесной школы. С основанием школы лесных кондукторов под руководством Вронского С.Г. на базе учебного заведения был разбит большой древесный питомник. Впоследствии питомник был обустроен как парк-дендрарий, в котором насчитывалось более 57 видов пород деревьев и кустарников, в том числе редких и экзотических. И в наше время данный парк, известный на всю Россию, считается одной из главных достопримечательностей города Талица и является любимым местом отдыха местного населения. С 1901 года по роду проводимой научно-исследовательской деятельности Лесная школа обладала обширной научной и учебной библиотекой, по тем временам имеющей ранг превосходной. В основном книжные издания доставляли из Петербурга. Уже в то время в библиотеке имелись издания с цветным оформлением и печатью. Редкие уникальные печатные книги, альбомы, энциклопедии, которыми пользовались учащиеся, составили золотой фонд Талицкого лесного техникума. Также техникум имел свою метеорологическую станцию. Первоначально техникум располагался в одноэтажном деревянном здании. Высокопрофессиональный уровень преподавания на 1-е октября 1927 года осуществляли 14 преподавателей, имелось одно отделение – лесохозяйственное. Учебная программа в техникуме предусматривала довольно объемное изучение таких предметов, как: черчение, химия, лесоустройство и лесная таксация, охотоведение, основы сельского хозяйства, государственное лесное хозяйство, почвоведение, основы строительного и лесоинженерного искусства, геодезия, общая и прикладная зоология, ботаника, родной язык, гигиена, обществоведение, физвоспитание, математика и физика с основами метеорологии.

Количество печатных учебных изданий и книг в библиотеке техникума на 1-е октября 1927 года составляло 5658 штук. «К студентам, кроме топографического черчения, знания геодезии и топографии, предъявлялись требования уметь хорошо читать карты и планы, ориентироваться на местности (особенно в лесу и в ночное время), в совершенстве знать территорию учебного лесничества, (а его площадь была 35 тысяч гектаров), знать, где находятся кордоны, дороги, тропы и объезды, речки и овраги. Учебный план техникума предусматривал обязательный предмет – охотоведение. В порядке практики студенты вели организованный отстрел птиц и зверей и сами делали из них чучела. Учащиеся должны были уметь ходить на лыжах по целинному снегу, стрелять из огнестрельного оружия». Так описывает бывший зав. учебной частью П.В. Луговых учебный процесс, проводимый в техникуме.

Учащиеся проводили нивелирную съемку местности, замеры выпавшего снежного покрова и осадков, выращивали и высаживали саженцы сосны, ели, дежурили на семеносушилке. Жесткие требования учебной программы целиком и полностью выполнялись. В то время обучение в техникуме было платным. Нелегко приходилось Нике, необходимо было овладевать знаниями и помогать родным в Зырянке. Иностранный язык в техникуме на тот период не преподавался. Такой пробел в изучении немецкого не устраивал Нику, и он в короткий срок обзавелся карманным изданием учебника «Краткая Немецкая Грамматика. Этимология», составителем и автором которого являлся Кейзеръ, 1914 года выпуска. Данное учебное издание представляло более точный перевод с изучением первоначальной словообразовательной структуры слова, позволяющий более точнее определить истинное значение словосочетаний.

По складу характера Ника подружился с Белоусовым Федором и Захаровым Володей. Первоначально все трое товарищей жили на одной квартире, в то время плата за квартиру составляла 3-5 рублей с одного человека в месяц. Все трое в техникум пришли комсомольцами, принимали активное участие в комсомольской и общественной жизни. Белоусов поступал в техникум по комсомольской путевке с производства, приехал из Нижнего Тагила.

Захаров перед поступлением в техникум продолжительное время работал и владел первоначальным капиталом, имел хороший выходной костюм. Все трое товарищей носили этот костюм по очереди. Стипендия на тот период составляла 53 – 63 рубля. На первом курсе Нику избрали членом профкома техникума, где он активно участвовал в решении бытовых вопросов студентов и исполнял обязанности председателя контрольной комиссии. Также первокурсников обязывали проводить по вечерам обучение неграмотного населения. Форма обучения была очная – дневная, также заочная и экстерном.

Он не сторонился товарищей, но был серьезнее их, вдумчивее, любил внимательно наблюдать за окружающим. Большая собранность, переходящая в пунктуальность-эти качества помогали Никоше Кузнецову сочетать серьезный учебный процесс с активной общественной работой. В дальнейшем все эти качества особым образом сформируются и с высокопрофессиональной направленностью отразятся на будущем становлении спец-агента.

27 декабря 1927 года Ника из кандидатов был принят в члены ВЛКСМ.

Зимой Нике продукты из деревни привозила его мать Анна Петровна: хлеб, испеченный караваями, молотую пшеницу и замороженное в железных кружках молоко, имеющее цилиндрическую форму. Домашнее хозяйство Кузнецовых после смерти отца постепенно приходило в упадок, нехватка мужских рук постоянно отражалась на урожае и выращиванию домашних животных. Старшая сестра Агафья Ивановна вышла замуж и переехала в волостное село Балаир. С переездом Агафьи утратилась последняя надежда на содержание пчелиной пасеки, так как с детских лет отец привил старшей дочери навыки и любовь к пчелам. Но жизнь вносила свои изменения. Поле, на котором выращивали клевер, пришлось оставить.

Некоторые односельчане, враждебно настроенные по отношению к семье Кузнецовых, постоянно предпринимали попытки применения меры раскулачивания. Постоянная угроза такой физической расправы периодически имела место и нависла с угрожающей опасностью. В ноябре 1927 года ввиду плохого материального обеспечения Ника обращается с заявлением в стипендиальную комиссию: «Настоящим прошу снять с меня плату за правоученье в сумме 23 руб., ввиду того что я не в состоянии уплатить этой суммы вследствие плохого материального положения. Отца нет, мать 50 лет, так что работать не может, брат 13 лет и только сестра в 18 лет. Ввиду этого им стоит большого труда прокормить меня, а не только еще заплатить эти 23р.».

В техникуме в учебно-опытном хозяйстве был лесничим старый гвардейский солдат Первой мировой. Кроме положенных дежурств, он часто даже в суровые морозные дни посылал студентов ночью на лыжах с экстренным «секретным» донесением на лесной кордон за 10-15 километров и требовал, чтобы они к утру возвращались обратно. Солдат – лесничий устраивал ночные облавы и засады в лесу по выслеживанию «лесных воров» – самовольных порубщиков. Он прививал студентам военные навыки и дисциплину. Но суровые требования лесничего не тяготили молодежь. В них студенты видели романтическое начало и состязались в ловкости, силе и выносливости.

Круг интересов и увлечений Ники был широкий и разнообразный. Он также усиленно, настойчивым образом, целеустремленно занимался спортом, особое внимание уделял лыжным гонкам, стрельбе из винтовки и охотничьего ружья. Длительные переходы на лыжах позволят ему не отодвинуть на второй план, а наоборот максимально возможными действиями планомерно идти к намеченной цели в изучении немецкого языка.

Тренировки по стрельбе из винтовки и ружья вырабатывали в нем реакцию, мгновенно, навскидку поражать мишень. Уже работая таксатором лесоустроительной партии в Кудымкаре, Кузнецов неоднократно навскидку убивал разъяренного медведя, тем самым еще и спасал жизнь своим подчиненным. Летом 1928 года в техникуме было начато строительство двухэтажного кирпичного здания для нового учебного корпуса. Увеличена площадь парка-дендрария с 3-х гектар, занимаемых ранее, до 10 гектар, где студенты проходили практические занятия по выращиванию саженцев, прививали плодородные яблони и груши, профилировали дорожки и аллеи, проходили первые уроки с визирными приборами. У каждого дерева была установлена табличка с названием породы дерева. Силами студентов в парке были установлены многочисленные реечные беседки.

По воспоминаниям соучеников, в часы отдыха Нику часто можно было увидеть сидящим в парке с книгой в руках. Квартира семьи Яковлевых, где трое друзей-студентов снимали комнату, находилась вблизи от парка. Летом 1928 года группа, в которой учился Ника, проходила практические полевые занятия по геодезии. Кузнецов был назначен старшим и по роду деятельности заполнял геодезический журнал. Этот журнал и маршрутный дневник с подробнейшим описанием проводимых работ и лесной местности преподаватель по геодезии Дурников длительное время хранил и показывал студентам как образцовый.

Во время летних каникул Ника временно устраивается на работу в лесопильную артель, расположенную неподалеку в лесном поселке Юшала. За короткий срок ему удалось заработать 55 рублей, и в сентябре месяце он приступает к учебным занятиям на втором курсе. На заработанные летом деньги Ника купил себе костюм юнгштурма, брюки и ботинки. Незначительной оставшейся суммы денег хватило на оплату за квартиру до октября 1928 года.

В то время стипендия назначалась не по успеваемости студента, а учитывалось материальное положение учащегося. Находясь в безвыходном положении, без средств существования и без продуктов, Ника в письменной форме обращается к руководству техникума.

В стипендиальную комиссию

Талицкого лесотехникума

от учащегося 2-го курса

Н.И. Кузнецова.

Заявление. (Орфография и пунктуация сохранены).

«Желая продолжить образование, убедительно прошу стипендиальную комиссию дать мне стипендию так как я совершенно не нахожу средств существования. Пребывание мое без стипендии в техникуме грозит совершенным разорением в хозяйстве моей матери. Работать же на сторонних заработках в хозяйстве матери никто не может, так как матери 51 год, брату 15 и сестре 19 лет, которая нужна в своем хозяйстве, так как главный работник. Налога в хозяйстве числится 27 руб. 95 коп, на что предоставляю документ».

Н. Кузнецов. 20.Х-28г.

Руководством техникума данное заявление было отклонено. Единственными помощниками для Ники в этой ситуации оказались Федор Белоусов и Владимир Захаров.

Неоценимую поддержку в сложившейся ситуации оказал Нике его дядя Жуков Иван Алексеевич. Осенью и зимой 1928-1929 года с продуктами в торговых лавках и магазинчиках было плохо, на базаре цены возросли в несколько раз. Федор Белоусов был вынужден продать свое охотничье ружье, чтобы иметь средства и платить за квартиру. Систематическое недоедание, голод, нехватка самых простых продуктов отрицательным образом сказались на здоровье Ники. Он вынужден был обратиться за медицинской помощью к фельдшеру техникума Мухину и написать заявление в стипендиальную комиссию: (Орфография и пунктуация сохранены).

«Прошу стипендиальную комиссию дать мне стипендию. Временными воздержаниями я доведен до такого состояния, что сейчас не имею ни одной копейки для существования, кроме того, я с начала занятий 20.IХ не платил за квартиру, так в дальнейшем продолжаться не может. Кормился на остатки заработка. От плохого питания и усиленного занятия чувствую ненормальность в легких. Мухин советует питаться молоком и вообще улучшить условия питания. Я же питаюсь как нельзя плохо, что могут подтвердить мои сожители Белоусов и Захаров. В дальнейшем без пособия я вынужден буду продать всю одежду, купленную на заработанные деньги. Я думаю, стипендиальная комиссия учтет мое плохое материальное положение и даст мне возможность жить в нормальных условиях и учиться через дачу стипендии.

18.XI.28г. Никанор Кузнецов».

Президиум совета Талицкого лесного техникума и стипендиальная комиссия с учетом рекомендации фельдшера Мухина удовлетворили просьбу и назначили стипендию Нике. Улучшение жизненных условий позволило максимально возможным методом сконцентрироваться не только на решении вопросов программы обучения, но и не оставлять на второй план изучение немецкой грамматики и лексики, а также культурных обычаев Германии.

Ника имел хорошие лыжи и отличное по тем временам ружье с полным патронташем. Исключительно высокая требовательность к себе и вместе с тем умение создавать атмосферу уверенности в дальнейших поступках позволяли ему достигать высокой непревзойденной результативности в изучении немецкого языка. Поздней осенью, как только установился постоянный снежный покров, Ника на лыжах дошел до лесного кордона «Осинники», где жил его дядя Иван Жуков. Необходимо отметить, что семья Жуковых всячески помогала Нике и его родным. Ника и раньше здесь бывал, приезжал погостить у родственников. Такие длительные переходы на лыжах на расстояние десяти и более километров с вещевым мешком и ружьем на плече Ника совершал в любые уральские морозы.

Иван Алексеевич, по – отечески относящийся к Никоше, обогрел и накормил племянника. Из рассказа дяди Вани Ника узнал, что лагерь военнопленных расформирован, пленным была предоставлена возможность поселиться в близлежащих селах и лесных кордонах. По его словам, бывшие пленные немцы и австрийцы работают на разных работах в лесном и сельском хозяйстве. Многие женились на местных девушках, обзавелись семьями. Иван Алексеевич, зная увлечение Ники и его стремление к изучению немецкого языка, рассказал, что поблизости от «Осинников» есть лесной кордон «Качкариха», на котором сейчас работает лесником бывший пленный – немец Гунольд.

Освоив еще в лагере разговорный русский, Гунольд, имея образование, благодаря своим личным природным качествам, после освобождения из лагеря начинал простым рабочим и, как подающий надежды, с помощью Ивана Жукова стал работать и осваивать лесное дело. Гунольд женился на русской девушке из села Истоур, завел детей и впоследствии обосновался со своей многочисленной семьей на лесном кордоне в качестве лесничего. Из этого рассказа Ника сделал соответствующие выводы, переспросил подробно, где находится тот кордон, сколько километров до него расстояние. И в следующий раз он самостоятельно отправился на лесной кордон «Качкариха», находящийся от Талицы в 16 километрах.

Гунольд Эдуард Фердинандович (1893-1938г.г.), родился в Германии, провинция Ганновер, д. Фурбах. После окончания гимназии обучался в Берлине на католического священнослужителя. Репрессирован в 1938 году.

После завершения обучения на католического священника, в связи с призывным возрастом, Гунольд был призван в рекруты и отправлен на фронт Первой мировой войны. После полученного ранения в ночной штыковой атаке попал в плен в 1914 году. Отправлен на Урал, где находился в лагере для содержания пленных немцев и австрийцев на лесном кордоне «Осинники». После освобождения из лагеря находился на поселении, работал простым рабочим, позже помощником лесничего, лесничим, позднее заведующим Бельским участком Талицкого леспромхоза.

Сын Вилли Гунольд рассказывал авторам: «Мой отец Гунольд Эдуард работал лесничим и жил с семьей на лесном кордоне «Качкариха». Зимой длинными вечерами мы, дети, обычно сидели на печи. В тот вечер тятя чинил хомут для лошади, неожиданно открылась дверь, и на пороге появился молодой, совсем юный паренек, весь запорошенный снегом. Юноша с порога поздоровался с тятей на немецком языке. Тятя от такой приятной неожиданности и удивления даже выронил из рук шило. В дальнейшем, как мы, дети, его между собой называли «белокурый, светловолосый немчик» много раз приходил к нам на кордон. С отцом он постоянно практиковался в произношении немецкой речи. Нам, детям, «немчонок» вырезал из черемухи шашки, на картоне разлиновал квадраты и научил нас играть в эту игру. Я на всю жизнь запомнил, как они с отцом сидели на крыльце и распевали немецкие песни. А еще отец показывал ему, как немцы прикуривают».

Общение с «чистейшим носителем» немецкой речи позволило Нике еще более осознанно относиться к самостоятельному освоению разговорной немецкой лексики, совершенствоваться в произношении. Впервые бывший солдат Рейхсвера показал Нике солдатский немецкий ранец и познакомил своего юного ученика с фронтовым жаргоном. Солдаты про себя топленое масло называли «обезьянье сало» – шутливое название маргарина, учебный плац называли «пустошь». Доверительные беседы с Никой о немецкой культуре и достопримечательностях Берлина Гунольд всегда заканчивал такими словами: «Немецкий труд и культура всюду получили признание».

Индустриализация страны, культурная революция, стратегия социалистического строительства, охватившие широкие массы населения, не позволяют остаться в стороне юному комсомольцу Кузнецову Нике. Показывая личный пример в осуществлении решений партии и комсомола, он занимается агитационной работой, разъясняет политику ВКП(б), собирает подписи на заем индустриализации, настойчиво убеждает крестьян вступать в коммуны и колхозы. Весной 1929 года, применив свои знания, Никанор помогает правлению и парторганизации коммуны «Красный пахарь» квалифицированно составить картографический план под посевные площади. В период каникул, ввиду нехватки грамотных людей дома в Зырянке, Ника постоянно работал секретарем в коммуне и в Балаирском сельском совете.

Весной 1929 года Ника убеждает мать вступить в члены коммуны «Красный пахарь» в составе: мать, Анна Петровна, Никанор и брат Виктор. В письменной форме семья Кузнецовых передала в фонд коммуны свой дом с постройками, имущество, сельхозинвентарь и домашних животных на общую сумму 1028 рублей 25 копеек. Уверенный в своей правоте и выборе активной жизненной позиции, Ника не мог представить, чем в дальнейшем обернется для семьи такой поворот событий. Возможно, в его понимании на тот момент это был своего рода единственный логически выстроенный шаг и способность самостоятельно принимать решения в любых обстоятельствах.

Приступая к учебным занятиям на третьем курсе, Ника уже перебрался с товарищами в общежитие для студентов техникума. Назначенная ему стипендия позволяла сводить концы с концами.

На первом этаже студенческого общежития работала столовая, где было организовано трехразовое питание. Введен в эксплуатацию новый двухэтажный учебный корпус.

Принципиальная, справедливая жизненная позиция Ники Кузнецова не позволяла ему умалчивать на комсомольских и профсоюзных собраниях о нарушениях и выявленных негативных фактах в техникуме. В присутствии членов президиума техникума и работников райкома партии Ника открыто и прямо заявлял о недостатках и поступках некоторых студентов, порочащих доброе имя лесотехникума. В то время в техникуме имели место ростовщичество, спекуляция, пьянство. Такое правдолюбие не всем было по душе.

В студенческой столовой однажды произошел неординарный случай: один из студентов, пользуясь своим физическим преимуществом, у более слабого отнял кусок хлеба. Никанор стал невольным свидетелем инцидента. Ника, не раздумывая встал из-за стола, подошел к старшекурснику и потребовал, чтобы тот вернул хлеб тому, у кого отнял. В столовой наступила тишина. Второй раз Ника повторил свое справедливо высказанное требование в более жесткой форме: «Верни, …, хлеб, …». И настоял на своем, заставил вернуть отобранный хлеб.

«Смелость начинается от правды, сынок», – постоянно твердил ему отец.

В конце 20-х годов страну захлестнула волна по выявлению лиц, участвовавших в белом движении, изобличению «чуждых элементов». Широким фронтом проходило раскулачивание, а также проводились всевозможные чистки рядов. Не обошли подобные меры заводской поселок Талица и Талицкий лесотехникум. В ноябре 1929 года был исключен из техникума Иван Бадер, приехавший из Ирбита с формулировкой «социально чуждый элемент». Исключили из комсомола Федора Белоусова, как лицо увлекающееся чтением запрещенного в то время поэта Есенина. Попал в «черный список» исключенных из техникума учащийся Яковенко. Грозовые тучи стали сгущаться над студентом III-го курса Никанором Кузнецовым.

Вероятно, по одной из версий, был тот факт, что враждебно настроенные односельчане, проявив «пролетарскую политическую бдительность», написали донос в райком партии и письменно изложили о скрытых фактах: «В техникуме учится комсомолец Никанор Кузнецов, который скрывает свое происхождение, сын зажиточного, отец его, Кузнецов И.П., эксплуатировал чужой труд, при колчаковцах был старостой, участвовал в поимке активистов, отступал с белогвардейцами».

Такие обвинения в тот период звучали как приговор. На запрос сотрудников райкома ВКП(б) в правление коммуны «Красный пахарь» и к председателю Рухловского сельского совета в первых числах декабря были составлены письменные четыре справки № 1538 с подтверждением данных фактов. Председатель сельского совета собственноручно писал: «Справка. Дана в том, что отец Кузнецова Никанора Ивановича Кузнецов Иван Павлович был лишен права голоса за то, что отступал с белыми до Красноярска, а семья его отступала до Омска…»

Этих документов оказалось достаточным для дальнейшего проявления «пролетарского сознания». Нику вызвали на бюро ячейки комсомола, попросили предъявить комсомольский билет и стали расспрашивать о семейном положении. В заключение, подробно просмотрев комсомольский билет, секретарь ячейки обвинил Нику в умышленном обмане комсомольской организации и скрытии своего кулацкого происхождения.

Выписка

(орфография и стиль документа сохранены)

Из протокола № 4 заседания бюро ВЛКСМ при Т.Л.Т. от 5-го декабря 1929 года.

§ 4. Слушали: Выявление социального происхождения уч-ся Т-ма комсомольца Кузнецова Н.

Семенов Ф. зачитывает справки, выданные Рухловским с/советом, которые характеризуют отца Кузнецова Н. – Кузнецова Ивана Павловича как кулака, белобандита, отступавшего с белыми войсками до Красноярска…

Кузнецов Н. «…сам я воспитывался в пионерах и комсомоле, а потому воспитался в духе коммунизма и стал работать в деревне с массами, неуклонно проводя политику партии и Советской власти. Никаких реплик со стороны бедноты не бывало, беднота мною оставалась всегда довольна, и я получал от общественных организаций только благодарность. Но кулак зол на меня, т.к. я в своей деревне их нажимал по хлебозаготовкам. Я политике партии верен и массы от меня не отнимут, я там работал и буду работать сейчас. Постановление об исключении меня из комсомола будет неверно и преждевременно».

Постановили: Руководствуясь представленными справками Рухловского с/совета и другими дополнительными материалами, говорящими за то, что Кузнецов Н. происходит из семьи антисоветского чуждого нам элемента, от которого мы очищаем комсомол, а поэтому Кузнецова Н. из комсомола исключить и просить президиум совета Т-го Лес-ма об исключении из числа уч-ся тех-ма.

Комсомольским собранием не утверждалось.

Ответств. секр. Семенов.

Подлый удар, спланированный интриганами-карьеристами, был для Ники более чем неожиданным. Интуитивно он понимал, что под лозунгом борьбы с кулачеством с ним и его родными некоторые односельчане сводили личные счеты. Он был исключен из комсомола, в то время такое обвинение носило характер «социально негодного элемента», и отчислен из техникума с последнего курса за полгода до окончания. Обратившись к составу бюро ячейки и руководству техникума, он произнес: «Здесь произошла ошибка. Мне выразили политическое недоверие. Но вы еще услышите обо мне. Я докажу, что со мной поступили несправедливо».

Ника ушел из техникума со слезами на глазах. Потрясенный случившимся, он искал выход, пытался в общении с товарищами и знакомыми найти и предпринять хоть какой-то компромиссный шаг. Его не впустили в дом давно ему знакомые люди, отвернувшись, боялись стать запятнанными. По-человечески тепло в те дни к нему отнеслись учительница школы-семилетки Ракульцева Таисия Александровна и его старшая сестра Агафья Ивановна.

В последних числах декабря 1929 года Нике Кузнецову по его просьбе в техникуме была выдана справка д. № 5. вход № 482, в которой упоминалось, какой объем учебных занятий был прослушан и по каким предметам с 1927 г. по 1929 год.

Уверенность в том, что несправедливые решения будут исправлены, и высокая степень устойчивости помогли Нике выстоять, не опустить руки.

Возможно, закончил бы Ника Кузнецов лесотехникум и работал лесничим в Уральских лесах. Но судьба распорядилась иначе, подводя его к той грани, к тому решающему шагу, от которого начинался путь становления прирожденного разведчика.

Ника переезжает домой в родную Зырянку. К тому времени по решению собрания коммуны дом Кузнецовых был разобран, часть бревен и теса были перевезены для постройки пекарни, оставшаяся часть была в разобранном виде брошена возле бывшей усадьбы. По воспоминаниям односельчан, мать, Анна Петровна, часто приходила на место разобранного дома и горько плакала от горя и обиды. Коммунары жили в бараке, возведенном на пашнях коммуны, ютились в маленьких комнатушках, отгороженных досками и занавесками. Анна Петровна работала на кухне, младший брат Виктор учился на курсах трактористов.

В коммуне Ника работал на заготовке дров, убирал в коровнике, ухаживал за скотом. Он неоднократно пишет в окружком ВЛКСМ, в конфликтную комиссию заявления о восстановлении его в комсомоле.

В Талицкий райком партии в очередной раз поступили доносы о том, что в коммуне «Красный пахарь» есть кулаки. Некоторые враждебно настроенные односельчане в очередной раз пытались свести счеты с семьей Кузнецовых. Прибывшая комиссия во главе с уполномоченным райкома провели проверку с последующей чисткой рядов коммунаров. Не помогли заверения председателя правления коммуны Харитонова Николая Ивановича. Комиссия, выявив на месте принадлежность к кулацкой среде семьи Кузнецовых, постановила: «Кузнецову Анну Петровну, Кузнецова Никанора Ивановича и Кузнецова Виктора Ивановича исключить из состава коммуны «Красный пахарь». Вынесли выговор и председателю Харитонову. Анна Петровна от переживания и невзгод тяжело заболела, в одночасье лишившись крова над головой, какой-либо работы и последнего оставшегося имущества. Семья Кузнецовых была вынуждена переехать к родственникам, жившим на железнодорожной станции Поклевская.

Начиная с 1927 года и по 1931 год коммуну «Красный пахарь» возглавлял Харитонов Николай, он же являлся и секретарем партийной организации. Из воспоминаний Харитонова Николая Ивановича: «В начале 1930 года, зимой, однажды ночью кто-то постучал в окно. Ночным гостем оказался Никанор Кузнецов. Он попросил не зажигать огня и сказал, что пришел за советом и сегодня же уйдет. Кузнецов разделся, обогрелся возле печи и обратился с такими словами: «После того как меня исключили из комсомола, из техникума и из коммуны, я потерял кров, хлеб и семью, мне остается, кажется, только одно – взять большой нож и выйти на большую дорогу, если это не так, то посоветуйте, что мне делать? Куда податься?»

Они просидели всю ночь. Харитонов старался убедить Нику, что его изгнание – это искаженная политика партии, что надо апеллировать, доказывать свою правоту. Кузнецов не возражал, но высказывал: «Для этого нужно время, надо где-то жить и что-то кушать, а на работу меня, как кулака, не принимают». На тот период на руках у Кузнецова не было никаких документов, кроме зачетной студенческой книжки и справки.

Согласно постановлениям Совнаркома СССР, члены колхозов, коммун, артелей не могли менять место работы и жительства без справок, составленных и заверенных председателями. Это отчетливо понимал Харитонов, он вместе с Кузнецовым Иваном Павловичем организовывал кредитное товарищество и состоял в дальних родственных связях с семьей Кузнецовых. Ему по-отечески было тревожно за судьбу Ники. На тот момент это было единственное подстраховочное звено.