Текст книги "Впечатления (Опыт рефлексии визионерства)"

Автор книги: Сергей Кутолин

Сергей Кутолин
Впечатления
(Опыт рефлексии визионерства)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Общеизвестно место эстетических исканий Л. Толстого, Вл. Соловьева, А. А. Потебни, М. М. Бахтина, Т. С. Элиота, Р. Ингардена, Г.-Г. Гадамера в становлении неклассического художественного сознания. Искусство это эмоциональная рефлексия (переживание переживания), императив «чувствительности» и критерий вкуса, а произведение искусства как эстетическое отношение, запечатленное в тексте, представляет собой «совокупность факторов художественного впечатления» (Бахтин), в котором художественное восприятие есть форма сопереживания, а эстетический адресат оказывается «эмоциональным эхо» автора.

Впечатления, по Юму, делятся на впечатления ощущений и впечатления рефлексии. Причина ощущений неизвестна, а рефлексия возникает от воздействия на ум идей ощущения. Ощущения возникают от неизвестных причин и порождают в нашем уме некоторые идеи ощущения, за ними следуют впечатления рефлексии, порож-дающие, в свою очередь, соответствующие им идеи. Память и воображение сохраняют в себе и перерабатывают в уме все впечатления в некоторые идеи. Таким образом, идеи ощущений образуются в нашем уме в результате воздействия впечатлений, которые, соответственно, могут перерабатываться во впечатления рефлексии, а последние вырабатывают в нашем уме идеи рефлексии.

Рефлексия как индивидуальная мыследеятельность зиждится на фундаментальных особенностях сферы впечатлений, в которых горизонты переживания есть одновременно и горизонты рефлектируемых впечатлений образов. Вот почему последние не могут быть ничем иным как внутренним визионерством, опыт которого очевиден как в той поэзии, что «не ночевала в простынях прозы», так фантазии в науке, которая есть источник сущностных открытий и изобретений. Вот причина возникновения предлагаемых читателю «ВПЕЧАТЛЕНИЙ»!

1
Роптали колокольным звоном

Аннотация:

«придите все ко мне, кто рвал молчание…»

 
Роптали колокольным звоном
долины, буераки и поля,
их похоронный шёпот ветер, для,
переносил в леса с поклоном.
Как будто в рвах и жизнь, и суета
купали отдыхающих злодеев,
и сволочи духовной нагота
созрела в жарком суховее.
Стена лесов – спасительная сила
от пожирающих пустынь,
и смерчем в эту стену била,
и колотило жёлтыми клещами,
нещадно комкало полынь,
и низвергала ужас в сраме.
 

2
В крике немом Лаокона

Аннотация:

«с душой натянутой, как нервы – провода…»

 
В крике немом Лаокона
ужас бескрайний застыл,
он все века пережил
в символах вопля и стона.
Тень пирамид фараонов —
вечность в истории лет,
образ как яркий след
движет в пещерах бездонных
Нами сквозь стены труда,
тверди из холода – льда
суетных безразличий.
Сам же печальный рыцарь
в полных доспехах в сени
вечно в душе сомнений.
 

3
Смежив веки, глядела природа

Аннотация:

«я вам открою словами простыми, как мычание, наши новые души…»

 
Смежив веки, глядела природа
в глубочайшие тайны земли,
сталактиты там в искрах взошли
из холодного влажного свода.
Растекалась капель, словно речь соловья
под пещерной безбрежностью сводов,
и устало секунда сама не своя
превращалась в безбрежные годы.
Тьма то скалилась в буйстве ручьёв,
то шипела из таинства лазов,
словно ринулось враз паучьё
исполнять пляски в буйном экстазе.
И лишь кровь сохраняла свой ритм
и питала души алгоритм.
 

4
Каждый вздох, мир себе отнимая

Аннотация:

«наши новые души, гудящие как фонарные дуги…»

 
Каждый вздох, мир себе отнимая,
превращает в живое тепло,
Оно светлым на листьях взошло
и на окнах сквозь изморозь тает.
Тяжесть вздоха землёю куется
в бесконечных лугов аромат,
этим запахом светится сад
и улыбкой природы зовется.
Словно дети в околках березы шумят,
словно степи бескрайни дороги,
о тоске, одиночестве мне говорят
и уходят в счастливые дали.
Там пируют и люди, и боги,
там от жизни ещё не устали.
 

5
Из зеркально – выпуклого мира

Аннотация:

«Я вам только головы пальцами трону…»

 
Из зеркально – выпуклого мира
я гляжу в немой водоворот,
из него к нам в сердце восстает
Тьма. Раскованная лира
опыта и радости весны
сторожит наш дух у наковальни,
где куется время странствий дальних
и цвета раскрашивают сны.
Вот опять из тьмы встают злодеи, —
тешится Гоморра и Содом,
Время в развороте кверху дном
пепел на отчаявшихся сеет,
низвергая ярость, смерчи молний, гром
и являя явь ужасным сном.
 

6
Кто осознает и поймёт

Аннотация:

«и у вас вырастут губы для огромных поцелуев…»

 
Кто осознает и поймёт
и Утешение, и Слово,
Любовью вечность назовёт, —
тот озарится светом новым.
Пусть созидающий поёт
и Духом полнит бесконечность,
пусть образ уплывает в млечность
сквозь Рока скорбный поворот.
Удел счастливых проникать
сквозь пожирающее пламя,
Смиренномудрых быть и знать
и, смысла замедляя бег,
дарить бесплотными дарами
стада прозревших человек.
 

7
Природы бессмертной мы шёпот и свет

Аннотация:

«уйду с дырами звёзд по истёртым сводам…»

 
Природы бессмертной мы шёпот и свет,
и взгляд бесконечный и робкий,
в болотах грядущего, горах и сопках
мы только неведомый след.
Громадные тени заката земного
упали в лощины, леса,
вишнёвого цвета легла полоса,
и в трауре черном дорога.
Как мир умирает,
как утро встает, —
так радость сменяет печали,
и певчий лесной свою песнь напоёт
с записанных вечных скрижалей.
 

8
Мы природы цветенье и свет

Аннотация:

«лягу светлый в одеждах из лени…»

 
Мы природы цветенье и свет,
мы природы самой вдохновенье,
мы её бесконечное пенье, —
в нас природа философ – поэт.
Как ручьи всюду с гор побежали,
как звенит, разливаясь, весна,
словно вся бесконечность без сна
пишет сочные цветом скрижали.
Знаю, знаю таится зима
в каждой почке, во всяком движенье,
там, где звездится сизая тьма,
она светлое сводит с ума,
смотрит в наше с тобой средостенье
и в тумане стоит среди сна.
 

9
Видел я, как лён цветет

Аннотация:

«Туда динамиты!»

 
Видел я, как лён цветет
глубиной небесной,
видел я, как свет поёт, —
в поле пчёлам тесно.
Видел радужную дрожь
по озёрной глади,
лес на азбуку похож,
встал как на параде.
Словно в мраморе предстала
юность зрелая моя,
алым цветом мозг ласкала
и рассказывала сны,
по земному, вдаль маня,
в бесконечность тишины.
 

10
Восславить мир, чтобы забыть его

Аннотация:

«лягу на мягком ложе настоящего навоза…»

 
Восславить мир, чтобы забыть его,
и брать пригоршней меру новых мер, —
какой тогда мы подаём пример
для целей знаний мира, целого, всего?
Ни Жалоба, ни Радость, ни Беда
стоят в начале светлого пути,
которым нам ещё усталыми идти
по тонкой кромке искристого льда.
Смирение есть голос голосов, —
не то смирение, что чахнет и мозжит,
и гаснет в тьме безволия пустого,
а то, что жизнью рокового
из безначалия творит,
звездою падая из снов.
 

11
Качалось солнце над осиной

Аннотация:

«обнимет мне шею колесо паровоза…»

 
Качалось солнце над осиной,
рассыпав по полю лучи, —
хоть день-деньской в лесу кричи,
лишь эхо вяжет паутину,
да день и ночь, показывая спину,
всё ходят по осенней параллели,
а птицы словно бы не пели,
не оживляют тишину картины.
Да, иногда, бывает точно так,
что тишина в наш мир садится
к тебе во сне. Но будто бы не спится,
и ты как форменный чудак
сквозь солнце прозреваешь годы
и в сердце жаждешь счастья и свободы.
 

12
Как часто мы себя в пример приводим

Аннотация:

«заштопайте мне душу…»

 
Как часто мы себя в пример приводим
и вызываем в людях опасенье, —
не ложь ли наше самомненье
и тот ли путь, которым ходим,
которым предлагаем жить,
усвоив в нём и смысл, и откровенье.
Кто хочет внять в нас нашему терпенью, —
ведь опыт наш. И нам в нём говорить.
Молчанья признак есть хороший тон, —
в нём всё:
страданье, самобытность, полнота,
в нём мера, наконец, закон.
Лишь опыт твой. В нём суть и простота,
неповторимые и сжатые лета,
лишь для себя смысл ячества не сон.
 

13
Стена веков из неизвестной ткани

Аннотация:

«пустота сочиться не могла бы…»

 
Стена веков из неизвестной ткани, —
здесь прошлое пока, а будущего нет,
И вся История как воплощенье лет
захлопнута в невидимом капкане.
Всё светлое нам солнце открывает,
и рань безбрежная опять в сердца стучит,
и если песня с нами говорит,
то в ней и будущее перьями сверкает.
Озера, горы и леса,
объемлющие вечное начало,
и пропастей бездонных туеса, —
все эхо песни постигают в раз, —
в них песня исцелённая восстала
и вечной жизнью радуется в нас.
 

14
Берёзы в зелени ленивой

Аннотация:

«Я не знаю плевок обида или нет…»

 
Берёзы в зелени ленивой
полны закатного огня,
и слабый ветер, шорох для,
стоит в них юный и счастливый.
Я знаю осенью унылой
бывают вечера и дни,
Душа так требует: «Усни
и возродись, природа, силой».
Тогда у зелени закатной
я вижу каждый раз тебя
и пару белых голубят,
зерно клюющих мирно возле, —
Неповторимы день и вечер. Сад
и жизнь, и захмелевшие берёзы.
 

15
Осень шепталась в аллее

Аннотация:

«меня выдоили Милостивые Государи…»

 
Осень шепталась в аллее
и целовалась в ночи.
Лунного света лучи
в лужах нашли Водолея,
Листья безумные, сея,
ветер повсюду метал,
Желтый фонарный кристалл
вспыхнул, искрясь и седея.
Мрак нагоняет тоску,
в свете куется надежда.
Знаешь, куда я бегу? —
Силой духовной тюльпаны
там ещё тёплы и свежи, —
это фантазии страны.
 

16
Заставляют много говорить

Аннотация:

«Я сухой как каменная баба…»

 
Заставляют много говорить
И пить мелодий бравых мешанину,
И мы летим в их рай подобно клину
тех лебедей, которым там не жить.
Но в этой мешанине, воплей, криков,
Заздравных од и бесконечных слов,
мотив которых празднично не нов,
Я вижу их присадистые лики.
О, некогда мелодий дух
услышать в тишине себя,
узреть неизреченный Слух,
и ощутить тот мир, любя
и тишину, и свет, и озаренье,
и истин суть сквозь млечное сомненье,
 

17
Туман стелился по низинам

Аннотация:

«схватите за ноги глухих и глупых…»

 
Туман стелился по низинам.
Его охватывала страсть,
и жадно разевая пасть,
он стлался белым, бело-синим.
Берёз рисунок строгих линий
вдруг распростёрся в звонкий штрих,
он далью в розовом затих
и превратился в светлый иней.
Бесстрастно звёзды вниз смотрели,
и сердце охватила грусть,
но страсти разом прокипели, —
пустое все, одна молва,
И говорит природа пусть
свои бесценные слова.
 

18
Кружился снег. И тишина

Аннотация:

«ищите жирных в домах – скорлупах…»

 
Кружился снег. И тишина
в объятьях белых млела,
она была как снег бледна
и ночью поседела.
Смотрю я часто сквозь себя
и вижу от волненья,
что жизнь проходит мимо тенью,
а я молчу, молчу любя.
И вечность выпуклостью лба
все мысли держит словно звёзды,
а их сияние как грезы
в резьбе у Логоса-Столпа,
где я своей бесплотной тенью
иду к молчанью и смиренью.
 

19
Они просто дворняги

Аннотация:

«а почему не атакован Пушкин?»

 
Они просто дворняги
И Шурик, и Муха, —
голодные бедолаги,
спящие в пол уха.
Они преданно – ласковы,
– всё за кусок;
помои – вот яства их, —
в луже глоток.
Дворняги российские, —
боль, визг и стон;
Дворы деревенские —
их марафон.
Но сны олимпийские
им не закон.
 

20
На деревне тишь стояла

Аннотация:

«и в бубен брюха веселье бейте…»

 
На деревне тишь стояла
так уныла как тоска,
Пыль, просеявши века,
в тёплом воздухе дрожала,
звень в лога за лесом пала,
зашепталась там река,
и пошла гулять в луга
тьма молочного запала.
Звездопад, кручинясь, бросил
кучу судеб во дворы,
Звёздный град пощады просит
в буераках сёл и просек
Человеческой дыры, —
Тьма его там вечно носит.
 

21
Где-то пела синяя птица

Аннотация:

«разбейте днища у бочек злости…»

 
Где-то пела синяя птица,
где-то радость свободой жила,
и знакомые светлые лица
вдруг из прошлого мне принесла.
Сердце, сердце, я знаю как больно
пить тоску, раздражение, грусть,
только прошлое теплится пусть
и гуляет в нас светло и вольно.
Кто нас встретит на новом пути,
приголубит нас в будущей сечи,
счастье прошлого с нами лети,
горе прошлого, болью свети,
тяжесть нового ляжет на плечи, —
сердцем, сердцем её оплати.
 

22
Солнце плавает на крышах

Аннотация:

«дуйте в уши, как в ноздри флейте…»

 
Солнце плавает на крышах,
птицы звенью расцвели,
синий воздух снова дышит,
лужи в дымку снизошли.
Какое бытие. Какая здесь отрада,
Здесь новый мир и новая душа
Шагает улицей и в белой пене сада
она упруга словно бечева,
как хороша, как изначально цела,
Она свой мир как в капле создаёт,
В себе самой рождает формы тела
И, отдыхая, чьи-то песни пьёт,
Таит черты, но, изменив порядок,
Вдруг в объективность истиной падёт,
И старый мир, которому не рады,
Здесь снова место очевидное займёт.
 

23
Глубоколонный храм

Аннотация:

«в вашем кричащем тосте овенчайтесь безумием…»

 
Глубоколонный храм
остроконечный, без излишеств,
Он, как наш праотец Адам,
весь светел даже в тёмных нишах,
Вокруг, вокруг – везде колонны,
Средь них робеет тишина,
Но языком их монотонным
вся сущность зодчества полна.
И пятна солнечного света,
врываясь, озаряют dom
и дышат таинствами лета,
зовут нас думать о простом.
 

24
Над Обью гулко разносилась

Аннотация:

«если песнь не громит вокзала…»

 
Над Обью гулко разносилась
и пела розовая рань,
То хороводилась, то лилась,
Неслась на песнях в глухомань.
На берегу стояли бабы,
и плыли лодки по реке,
Теряли позолоту ямбы
и в бликах розовых в руке,
в ладонях солнцем исчезали,
Они в уключинах рыдали,
Но в звоне утра им отцвесть,
коли душа в природе есть.
И зелень, зелень вод обская
влечёт ту рань на север тьмы
и там, собою растворяя,
хоронит всё, чем полны мы.
 

25
Гребни тёмного собора

Аннотация:

«гранёных строчек босой алмазник…»

 
Гребни тёмного собора
рвут разрывы светлых молний,
в их латинских буквах хоры
грома, криков душу полнят,
полнят душу серафимов,
у святых стоят в очах,
и огнём неопалимым
рассекают на плечах
тьму за ангелом суровым,
в звёздных окнах говорят
и в отчаянье готовы
сонно – пепельный наряд
изничтожить в здешнем мире,
опоить уснувший сад
и своею грозной лирой
бьют пылающий набат.
 

26
Я снова думаю о Вас

Аннотация:

«я горящий булыжник дум ем…»

 
Я снова думаю о Вас, —
Судьба сгибает годы,
реальность озаряет в нас
смирение свободы.
В осеннем золоте листвы,
в морозной изморози окон
смотрю и вижу – это Вы,
и мне опять не одиноко.
Я знаю, знаю трудно Вам, —
прессуются страданья
к непросто прожитым годам
надежд и ожиданья.
Но уповаю я, на Дух
Вам от рожденья данный
и богоизбранный Ваш слух
с днём Ангела слиянный.
 

27
ГЕРБ

Аннотация:

«взметая перины в чужих жилищах…»

 
Сквозь решетку старинного замка
мишурою на зыби пространства
в летней неге как стрелы вязанкой
облака над земным постоянством
распростёрлись под шлемом из тучи,
Мирно тьма в нём, соседствуя с славой,
сквозь глазницы бездонные пучит
время прошлое с жёлтой отравой.
Это солнце в полях отражаясь,
рассыпаясь лесистою мглой,
в тьму бездонную шлема кидаясь,
лезет в прошлое головой,
А повсюду всё в цвете играет,
Всё в улыбке сквозь лето поёт,
Герб старинный, поплыв, увядает,
И заход, занимаясь, встаёт.
 

28
Крутобокие белые тучи

Аннотация:

«Зачем мудрецам погремушек потеха…»

 
Крутобокие белые тучи,
как чистилище предо мной,
размываются солнцем в сучья
с опушенною сединой.
Я несусь в бесконечном пространстве,
бледном крике рассеянных звезд,
их улыбках и вечном жеманстве
светляками мерцающих гнёзд.
Всё знакомо как будто бы в детстве,
всё видал я давно то во сне,
был с неведомым вечно в соседстве
и скакал на умытом коне.
Но сегодня и солнце, и звезды
на меня изливали тоску,
И в чистилище облачно-грозном
Я вдруг понял: туда ли бегу?
 

29
Нужно жить и думать, и смеяться

Аннотация:

«распят замученный крик…»

 
Нужно жить и думать, и смеяться,
нужно наслаждаться от души,
Всё равно, придется расставаться
там, куда особо не спеши.
Что там за морем, а может быть и близко, —
здесь у каждого размеренный свой путь,
Кто ты тот, пришедший с Божьей искрой,
где наш час и где нам отдохнуть?
Я сегодня каялся и думал,
Кто сказал, что я так одинок,
Кто слагал всё счастье просто в сумму
И готовил эту сумму впрок…
Вот они невзгоды и печали,
не отдам всё это никому,
вы теперь сегодня мною стали
и со мной уйдёте вы во тьму.
 

30
Дыханье ромашек на млеющем поле

Аннотация:

«а свечи и лампы в горящем споре покрыли шепоты зорь…»

 
Дыханье ромашек на млеющем поле
и синие небо, рыданье шмелей
уходит из памяти с лаской и болью;
Смиряйся душа, ничего не жалей.
Ты слышишь за лесом унылое ржанье? —
то лошадь кончает свой жизненный путь,
Как нищий от жизни прими подаянье,
но помни, что жизни тебе не согнуть.
Пускай теоретики, хлюпая носом,
Гнусаво рюмят, что есть всё Человек,
Но жизнь не покроешь их детским поносом,
и жизнь шире вас, оптимистов – калек.
Сегодня страдая, любя, ненавидя,
Мы только лишь часть необъятности той,
Что дарит закат, ранью утренней выйдет,
что в нас воплотится назавтра мечтой.
 

31
Откуда сила подлого удара?

Аннотация:

«ведь мягкие луны не властны над нами…»

 
Откуда сила подлого удара?
От близких, от знакомых и друзей,
От сослуживцев, для которых тара,
сосуды мы для мусора, камней.
Всмотрись в их развороченные морды,
В огонь их плотоядных глаз
и вместе с ними пройденные годы. —
Кто веру в одиночестве нам даст?
Не кистинём, обрезом и кинжалом,
а тайной лестью, злобной клеветой,
Они лелеют собственное жало,
И на смерть бьют вдруг подлостью – плитой.
Зри юбилеи, торжества, банкеты,
когда сокрытый раньше негатив,
Вдруг позитивом осветит полсвета
и в нём хихикающий подленький мотив.
 

32
ЗДАНИЕ

Аннотация:

«огни фонарей и наглядней и хлеще…»

 
В нем жизнь от многих поколений
в аудиториях и залах
подобна многоликой тени
аукалась и трепетала.
То хриплы, то безумно строги,
пустынны, дики коридоры,
Вот их терзают чьи-то ноги,
Вот шум шагов пропал как воры.
Живут в нём собственные годы,
Они то вороны, то совы,
В свирепых тучах непогоды
Его колонны чьи-то вдовы,
А рядом флаги на флагштоках
тревожно, трепетно знобило,
И дождь уже по водостокам
Как ритм сердец вовсю саднило.
 

33
ОГНИ СВЯТОГО ЭЛЬМА

Аннотация:

«а с неба на вой человечьей орды глядит обезумевший бог…»

 
Куда вы, куда вы как изморозь света
бежите, пугая весь шорох лесов,
Ваш блеск ожемчуженный робкого цвета
навстречу выходит из сказочных снов.
Куда вы бежите, зовёте с собою,
за вами ни просек, ни троп, ни дорог,
как будто идёте вы с лунной косою
и в розовых искрах вперёд на Восток.
А может мне кажется. Будто бы где-то
сияние Севера светло как ртуть
несёт все картины забытого лета,
и в детство я вижу нехоженый путь.
Вот лица знакомых, вот новые лица,
какой удивительно теплый мороз,
снуют развесёлые крики синицы,
и смерть собирает повсюду свой воз.
 

34
Не благодетель истый гений

Аннотация:

«в земле городов нареклись господами…»

 
Не благодетель истый гений, —
страдалец, замкнутый в себе,
Он к жизни вызывает тени
и духом полнится в борьбе.
В огне и холоде сомнений
он как источник среди нас,
где тайна мира увлечений
во тьме его прозревших глаз
уже как истина явилась,
готова истиной нам стать. —
Восходит новое светило
и страсть целует благодать,
и страсть горит добром упрямым,
и страсть уже рождает зло,
и страсти овладели нами,
и нам опять не повезло.
 

35
Вас слишком много в этом мире

Аннотация:

«а кричат о жестокой расплате…»

 
Вас слишком много в этом мире
убогих, алчущих, немых,
готовых на научной лире
ввести себя в закут святых.
Себе в округе славословя,
Творя келейно тайный блуд,
вы трубным голосом гобоя
ведете свой неправый суд.
Прижав хвосты, вы лисьим шагом,
придя за литерным пайком,
упитанным вращая задом,
танцуя с Истиной легко,
готовы слушать бред безумный,
слепцам внимая и глухим,
благодарить и вторить сумно:
«На том живем, на том стоим.»
 

36
Угрюмо – злые, у дверей они пронзительно глядели

Аннотация:

«а в наших душенках поношенный вздошек…»

 
Угрюмо – злые, у дверей
они пронзительно глядели,
в своей материи теней
и духом всуе свирепели.
Из тех, кто выжил, кто дошел
до пенсионной параллели,
кто жизнь свою как меткий гол
забил в судьбиные качели
и выжил. Вот он странный рок,
опередивший смерть и горе
и тех, в ромашковое поле,
кто в юной свежести полёг,
Они стояли у дверей,
мне часовых напоминая,
в угрюмой сумрачности дней,
здесь свой кусок подстерегая.
 

37
Шептались шорохи. По улицам тревожа

Аннотация:

«гладьте сухих и черных кошек…»

 
Шептались шорохи. По улицам тревожа
осеннюю уснувшую печаль
метался ветер с медно-красной рожей,
а может, солнце это озаряло даль.
Одесской улицей как будто шел сегодня,
а было это много лет назад,
и листопад в своих рубахах модных
кроил на клёнах новенький наряд.
По Дерибасовской лилось все и спешило,
а здесь природа спешке предалась,
Сегодня понял – прожитое мило
и если жизнь, вся жизнь не удалась.
В густых объятьях прожитой печали,
в тяжелой радости забытых вечеров
мне скрипки прошлого о будущем играли
и закрывали счёт ошибок и долгов.
 

38
Тени, тени, тени. тени, звуки теплые вокруг

Аннотация:

«громадные брюха возьмите хвастливо…»

 
Тени, тени, тени, тени,
звуки теплые вокруг,
– то дрожат в цветах цветений,
то в крови рождают звук.
Звуков море, звуки – птицы,
то ласкают, то манят,
И в очах громадных в лицах
бесконечностью парят.
Тьма словесных экзерсисов
бьётся в пульсе словно миг,
Птица так взмывает с мыса,
когда страх её настиг.
Гонит нас существованье
в голубой закатный сад,
В предстоящем расставанье
каждый свой возьмёт наряд.