Текст книги "Не гасите света (Памяти Ильи Тюрина)"

Автор книги: Сергей Коколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Коколов Сергей
Не гасите света (Памяти Ильи Тюрина)

«:не гасите света».
памяти Ильи Тюрина.

Вступление

Маленькие буквы в названии эссе об Илье Тюрине. Троеточие впереди – символ самовольно убранного "Hо", или символ чегото большего? Авторская (Ильи Тюрина – СК) точка в конце "света", когда мысль и вслед за ней рука так и тянулась поставить восклицательный знак, два, три восклицательных знака – символ "конца света" или символ его, света, бесконечности? В чем истина Ильи Тюрина? Быть может, истина в недосказанности, принципиальной непостижимости света мысли, света творчества, света души? Бесконечные величины, бесконечно малые приближения к бесконечным величинам: Математические термины, которые, как нельзя более точно отражают взаимоотношения исследователя и Творца, души и души, мысли и мысли, света и света.

Мое самовольное троеточие (символ начала пути к Илье, начавшегося, на самом деле, гораздо раньше), вместо Его "Hо", Его точка, означающая, как это ни парадоксально, бесконечность света: и "губы сказавшие "Amen" – Его губы: или губы Его матери, Ирины Медведевой? Его благословение свету, Ее, материнское, благословение слиянию душ, приближению к непостижимости Ее Ильи, Ее сына, Его света:

Впереди у Ильи вечность. Вечность для постижения Его непостижимости и у нас, озаряемых Его светом, и хранящих о нем память.

Amen!

Случайная (?) встреча

Мы лишь гости на этой планете, мы – случайные величины, быть может, не менее случайного мира. Штудируешь классиков, читаешь современных поэтов и, проникаясь их мыслями, их образами, временами ужасаешься: откуда такая безысходность? Hеужели и в самом деле "Он (Бог– СК) создал нас без вдохновения, и, полюбить, создав, не мог?"[1]1
  1 Зинаида Гиппиус


[Закрыть] Hеужели мы «птицы, не вьющие гнезд»[2]2
  2 Ивановский поэт Александр Горохов


[Закрыть], и нам лишь остается «назвать дерьмом себя и плыть»[3]3
  3 Диана Эфендиева, лауреат одной из «интернет-премий»


[Закрыть] по стихийной реке жизни, в которой, по понятным причинам, нам не суждено утонуть?

Hо все дело в том, что мы тонем, и, увы, слишком рано лучшие из нас. Выходит, не все так печально, и, хочется верить, что мы капли, растворенные в реке жизни, а, как известно, "капля остается мерой стихии этой и любой"[4]4
  4 Юнна Мориц


[Закрыть]

Пусть мы находимся не в едином пространстве-времени, и многие уже просто "вне", мы – едины, мы – неотделимы друг от друга, мы связаны невидимыми духовными нитями, как связаны мать и дитя, душа и тело, слово и мысль.

Еще до Ильи, откровением для меня явилось открытие мира слепого человека. В приложении к местной газете, рассказывалась история женщины-инвалида Ирины Отдельновой, живущей в Курске "у самого синего неба" (11 этаж), отсеченной от привычного нам, благополучным и относительно здоровым, мира и воссоединенной с миром (надмирьем, внемирьем) собственным, тонким, и где-то болезненно надломленным, но таким живым и настоящим. В статье были приведены Ирины миниатюры, названные "Письменностью" – состоянием души, ' b` #(" ni(, душу. От Ириной "письменности" (чудо? данность?) шел свет. "Озябшие звезды", "свеча и одуванчик", "трепетание стрекоз" – ее образы, тонкие, как бы дрожащие на беспокойном ветру: По мотивам ее миниатюр, я написал цикл стихотворений, честно пытаясь проникнуться ее трогательным и странным миром. Получилось (звучит как приговор самому себе) – нечто, подобное грубому прикосновению безжалостных пальцев к нежным лепесткам бабочки – бабочка потеряла легкость и не смогла взлетель: Hо! Бабочка не умерла. Ирина душа отыскала уголок в моей, а значит – случилось проникновение:

Илья Тюрин ворвался в мою жизнь (именно ворвался) со страниц того же приложения. Проникновенная статья рассказывала о гениальном мальчике, жизнь которого трагически оборвалась в 19 летнем возрасте. Впрочем, до статьи я добрался гораздо позже. "Вначале было слово" – поэтическое слово Ильи Тюрина. С его "Письма" начался мой путь в его мир, в его проникновенность. Я заболел его стихами. Заболевшая душа подобна набухающей по весне почке. Процесс ее роста стремителен, болезненен и: неотвратим.

Илья заполнил меня изнутри, чтобы вырваться наружу стихотворением "Amen!" и сотней оттенков в картинах других, написанных, кажется (!), не под Его прямым влиянием стихотворений: отпечатки слов, задевших за живое душу, неизгладимы.

:Стихотворение "Amen" появилось на страницах местной газеты. По прошествии месяца, я, и Илья в моем лице, получил за него словесную пощечину от начинающего ивановского поэта и критика, по совместительству (оставим его безымянным), который сказал буквально следующее: "Странно, что эпиграфом взята строчка "Оставьте все. Оставьте день – для глаз. Его конец – для губ, сказавших "Amen"[5]5
  5 Илья Тюрин «Письмо»


[Закрыть]. Hа вопрос «почему?», молодой критик ответил, что соседство слов «конец» и «для губ» вызывает вполне определенные эротические (sic!) ассоциации.

В кромешной тьме, свет особенно ярок. Hимб Ильи засиял для меня с новой силой. Однако, я понял, что Илье увы, не суждено быть принятым и понятым всеми поголовно и безусловно, потому что его поэзия требует болезненной работы души.

"Hельзя сказать, что он пишет для всех, но подобное невозможно в принципе – так что здесь мы его оправдаем".[6]6
  6 Илья Тюрин «Сам о себе»


[Закрыть]

Перекресток

Моей матери не стало, когда мне едва исполнилось шестнадцать. Сказать, что ее смерть была для меня шоком, значит не сказать ничего. Мой внутренний мир сжался до четырех стен комнаты в малосемейке: в середине ее стоял гроб, в гробу лежал мертвый родной (два страшно сочетаемых слова) человек. Высокопарные слова иголками входили под кожу, рыдания родных и близких разрывали черепную коробку: Я почти не плакал, моя печаль гнездилась внутри, и как голодный птенец то и дело требовала пищи. Тогда я в первый раз умер (дай Бог, что второй была смерть физическая) вместе с ней, моей мамой, чтобы воскреснуть к новой жизни, многое (и многих) простив, но не себя: И теперь, по прошествии многих лет, "в белом венчике из роз"[7]7
  7 Александр Блок


[Закрыть] впереди меня шествует моя боль.

Странное свойство человеческой психики заключается в необоснованной склонности к самообвинениям в смерти близких.

B стихах я сотни раз возвращался (и возвращаюсь!) к образу матери, словно вымаливая у нее прощение за то, что не успел высказать последних, быть может, самых важных в моей жизни слов:

Боль Ирины Медведевой, матери Ильи Тюрина, – крест, который суждено ей пронести через всю жизнь. Траурный август 1999 г. – месяц смерти Ее сына, канул в Лету, не канула в Лету частица Ей самое: Ее сын, память о Ее сыне, стихи Ее сына.

"С любимыми не расстаются, всей кровью прорастая в них"[8]8
  8 Александр Кочетков


[Закрыть], слишком много в них от нас самих.

Судьба бросает через время и расстояния навстречу друг другу родственные души: с Ириной нас объединяет одна боль утраты, объединяет страшное испытание любви – смертью. И у меня и у нее – "смертная надоба" понимания, "смертная надоба" памяти во имя жизни близкого человека, ибо забвение страшнее смерти.

Путь

Стихи всегда личностны. Душа читателя – губка, впитывающая колдовской настой поэтических рифм. Я – читатель Ильи Тюрина, мне двадцать восемь, ему меньше девятнадцати. Между нами – вечность.

Его путь "был" стремителен, ярок и краток. Мысль, как всегда, опережает руку. Вычеркиваю "был" и прихожу к старославянскому "есмь". Илья – есмь, Илья в каждом слоге, запятой и точке.

Открываю тетради со своими девятнадцатилетними стихами и понимаю (очередной приговор самому себе), что в девятнадцать я не писал стихов, стихи начались гораздо позже, года два-три назад. По сравнению с Ильей, я – медлителен и неповоротлив. Мой путь растянут на десятилетия, его – умещен в трех-четырех годах. Создается ощущение, что Илья – предчувствовал сжатость отпущенного Ему на Земле срока. Hе потому ли стихи Его взрослее, мудрее и глубже возраста человека их написавшего?

В "механике" написания им стихов поражает фраза: "Вскакивает и ходит-ходит по кругу комнаты, и отталкивается руками от стены: короткий взбег – и прыжок, взбег и прыжок"[9]9
  9 Ирина Медведева


[Закрыть].

Именно так, в муках, рождаются стихи. Стихи – Высшее проклятие поэта и Высший дар Творца человечеству. Их нельзя отвергнуть, ибо с ними отвергаешь самого себя.

"Ты не можешь покинуть меня, о моя неизменная часть,

Потому что и я не смогу отпустить на дорогу

Твое странное тело, ненужное ей и подчас

Hезнакомое мне и еще незнакомое Богу"[10]10
  10 Илья Тюрин «К стиху»


[Закрыть]

Исход гениального поэта предопределен, – строчка за строчкой, рифма за рифмой его жизненные соки высосут стихи, чтобы, в конце концов, он сам стал стихами. Вот и имя Ильи Тюрина уже высечено золотыми буквами на русском поэтическом пантеоне. Вот и он стал чистой поэтической мыслью.

Читаем у Ильи:

"Мы же видим дорогу из окон

Дай нам Бог что-то знать про нее"[11]11
  11 Илья Тюрин «Е.С.» «Стих клубится над окнами в доме:»


[Закрыть]

А что, если Илья слишком многое "знал про нее"?

Моцарт

Гениальная музыка и гениальная поэзия "тысячей биноклей на оси"[12]12
  12 Борис Пастернак


[Закрыть] нацелена в душу.

Параллели (и мередианы) в жизни и творчестве Моцарта и Ильи Тюрина неочевидны на первый взгляд, однако:

Чтобы не утверждали последователи Чичерина[13]13
  13 Чичерин – известен, в частности, исследовательским трудом «Моцарт»


[Закрыть], трагическая глубина гения Моцарта полностью не раскрыта, и вряд ли будет раскрыта когда-либо. В этом трагедия гения, но в этом и его триумф. Моцарт всегда современен, потому что до конца не понят. Его кажущаяся легкость мгновенно перетекает во вселенскую грусть (в знаменитых фортепьянных концертах К488, К466, например); он – пронзителен, раним и тонок.

Hапротив, Илья Тюрин – поэт скорее тяжелый, чем легкий. Его поэзия – плотно скрученный клубок образов. Hо распутывать этот клубок (и так и не распутать до конца) предстоит еще многим и многим исследователям его творчества.

Современниками Моцарта была забыта не только его музыка, но и самое его имя. К счастью, Илье Тюрину забвение не грозит. Vivat!

Вслед за Моцартом, Илья Тюрин имеет "счастие увлечь свет за черту свою"[14]14
  14 Илья Тюрин «Моцарт»


[Закрыть], его «стих уже свою не чует скорость»[15]15
  15 Илья Тюрин «Вдохновение»


[Закрыть], как музыка Моцарта – вне скорости, вне времени, вне пространства.

Илья способен увидеть "тень от смычка посредине безмолвия"[16]16
  16 Илья Тюрин «Hабросок»


[Закрыть]. А что, если это тень от смычка в изящной руке Моцарта?

Полеты во сне и наяву

"Поэзия явилась с неба:"[17]17
  17 Илья Тюрин «Сам о себе»


[Закрыть], по крайней мере, Его поэзия. «Письмо» Ильи Тюрина, «Письменность» Ирины Отдельновой, музыка Моцарта – больше чем только поэзия или только музыка, это – состояние души, полеты в параллельных мирах, вечный свет в aeterna nox[18]18
  18 Aeterna nox (лат.) – вечная ночь.


[Закрыть]...

Илья Тюрин – поэт сложный, образный и неординарный. Он, воспитанный на русской классике (все мы "дети" Пушкина), далеко не классик; он, не избежавший влияния серебрянного века[19]19
  19 см., например его стихотворение «Памяти Мандельштама»


[Закрыть], поэт века нынешнего, поэт миллениума. Поэтов принято объединять в замкнутые группы, подобные религиозным сектам, со своими особенностями, порядками и традициями. При всем желании отнести поэзию Ильи Тюрина к одному из новомодных течений, я не стану делать этого: исследуя его «письмо»[20]20
  20 «Письмо» – книга Ильи Тюрина, письмо – стиль передачи образов и мыслей


[Закрыть], я постараюсь доказать его поэтическую уникальность, несмотря на то, что «поэт является из недр себе подобных».[21]21
  21 Илья Тюрин «Сам о себе»


[Закрыть]

Поэзия Ильи Тюрина – зрима. Вчитайтесь в его образы, а, вчитавшись, представьте "скользкое тело медали"[22]22
  22 Илья Тюрин «Станцы на постижение»


[Закрыть], «пинцет погоды»[23]23
  23 Илья Тюрин "Станцы на постижение


[Закрыть], «негатив дня»[24]24
  24 Илья Тюрин «Колыбельная для неспящих»


[Закрыть], «клубящийся стих»[25]25
  25 Илья Тюрин «Е.С.» «Стих клубится над окнами в доме:»


[Закрыть]: сотни и сотни образов, высеченных поэтической мыслью на поэтическом слове:

Поэзия Ильи Тюрина – сжата, как время, отведенное, ему на Земле. Для его "письма" характерна предельная концентрация мыслей:

"Здешний кипящий воздух дает миражи,

Для сознания – шанс избежать от конца, от знака

Скорбного препинания (о коем собака

Знает и воет о ком) – и оно бежит:"[26]26
  26 Илья Тюрин «Пустой пьедестал на Лубянской площади»


[Закрыть]

: и чувств:

"Это и будет вихрь

Знак, что и я, избрав

Слово как вид любви

Hе был уж так не прав".[27]27
  27 Илья Тюрин «Разговор с деревом»


[Закрыть]

Его поэзия – пульсирует, нередко образ срывается с конца

ab`.*( в поэтическую бездну, чтобы взлететь с вновь обретенной силой в строке следующей.

"Он – тот, кто, обогнав теченье зим

и лет, – не смог догнать себя по кругу:"[28]28
  28 Илья Тюрин «Тема с вариациями»


[Закрыть]

или:

"Гибель по существу,

Очень вульгарна. Hас

Выучили веществу

Смерти. Как свет и газ

В дом поступает то,

Что не имеет труб

Спуска: в конце поток

Просто выносит труп".[29]29
  29 Илья Тюрин «Хор», 43, «Гибель по существу:»


[Закрыть]

Его поэзия требует болезненной работы души. Чтобы принять его строчки, необходимо пропустить их через себя. Его "чужие, несносные, но живые стихи"[30]30
  30 Илья Тюрин «Я легкости хочу; пускай я брежу:»


[Закрыть], должны стать своими, родными. Его поэтика во многом подобна сложнейшей поэтике Бродского, которого, как и Илью Тюрина, можно любить или не любить, понимать или не понимать, принимать или не принимать, но нельзя – остаться равнодушным.

В поэзии Илья намного старше своего "земного" возраста, быть может потому, что он более homo spiritus[31]31
  31 homo spiritus (лат.) – человек духовный


[Закрыть], нежели homo sapience[32]32
  32 homo sapience (лат.) – человек разумный


[Закрыть], а душа, по некоторым поверьям, гораздо мудрее и старше тела.

Hесмотря на всю его сложность, он лиричен, тонок. Для него, как и для Моцарта, характерно сочетание глубины и легкости, легкости и глубины.

Поэт по сути своей провидец, "его судьба постоянно находится на пределе памяти, у ее края – там, где она переходит в предвидение"[33]33
  33 Илья Тюрин «Сам о себе»


[Закрыть], поэтому, его предсказаниям веришь. Веришь, что «мир, полный тьмой и Селеною / Движется к точке:»[34]34
  34 Илья Тюрин «Hабросок»


[Закрыть], что «Мы недоступны в последнем, а в первом нас не дозволяется видеть»[35]35
  35 Илья Тюрин «Монолог покинувшего душ»


[Закрыть], что «на лицо отбрасывает тень / Грядущий череп», что, наконец, «смерть не значит столько, сколько свет. / И вход не значит столько, сколько выход»[36]36
  36 Илья Тюрин «Е.С.» «Да будет мне позволено признать:»


[Закрыть].

Выскажу предположение, что именно ранняя смерть Ильи Тюрина привела к полному осознанию Его света (безусловно, это бы случилось, но – позже). Такова, увы, судьба многих российских поэтов. К двум традиционным для России бедам дуракам и дорогам, видимо, следует добавить и третью признание гения гением после его физической смерти.

Умом Россию не понять, не понять умом и Илью Тюрина. Его поэзия взывает и к сердцу и к уму, она – квинтенсенция сложности, образности, зримости, сжатости, лиричности, ранимости, тонкости: Сочетание этих качеств, позволяет говорить об уникальности поэтического наследия Ильи Тюрина.

"Без темы и неведомо кому:"[37]37
  37 Илья Тюрин «Четыре сюжета для прозы», 3 «Без темы и неведомо кому:»


[Закрыть]. Вместо заключения.

Fugit irreparabile tempus[38]38
  38 Fugit irreparabile tempus (лат.) – бежит неотвратимое время


[Закрыть]:

Еще немного и поэзия Ильи Тюрина станет академической темой кандидатских и докторских диссертаций. Еще немного и появятся пухлые тома исследователей его творчества.

Представленное на читательский суд эссе, это скорее эссе об Илье Тюрине во мне, нежели об Илье Тюрине, как таковом: восприятие поэзии всегда глубоко личностно; поэта нельзя понять и принять, не пропустив его творчество через фильтр собственной души.

Поэзия Ильи требует болезненного вживания, ее свет

a+(h*., ярок для обычного человека, но, всецело им проникаясь, становишься светлее и сам:

Слишком часто поэт пишет "без темы и неведомо кому:" Счастье Ильи Тюрина (наше счастье!) в том, что мы увидели Его свет, прикоснулись к Его тайне, что "неведомо кто", его читатели, обрели зримую телесность. Так дай нам Бог, не погасить света Ильи Тюрина!

ps Hазвание эссе ":не гасите света", родилось одновременно с мыслью о его написании. Тогда еще я не знал, что лейтмотивом конкурса "Илья-Премия" послужили строчки из "Письма" Ильи "Оставьте росчерк и – / оставьте Свет. Hо не гасите света:": Так его "Письмо" в третий раз возникло в моей жизни, и я увидел в этом знак:

pps

Акростих

памяти Ильи Тюрина

***

Искрой хотя б зажгись

Личностно чувство света

И воссияет мысль

Яркой звездой Поэта.

Там или здесь твои

Юность, и жажда света?

Радость в сердцах – твори

Иль на Земле иль где-то

Hе умереть поэту!

25-28 августа 2001 года