Текст книги "Старые-старые сказки"

Автор книги: Сергей Коколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Коколов Сергей
Старые-старые сказки

Сергей КОКОЛОВ

Старые-старые сказки

Твоя душа-моя душа

– Души нет, – сказала Марина, и выглядела при этом подавленной, словно что-то очень важное потеряла навсегда.

– Душу выдумали сами люди, – продолжала она, – по "Библии" мы из праха рождаемся и в прах же и превращаемся. А душа – она лишь у Бога.

Я почувствовал себя ничтожным и глупым, потому что не мог найти слова, которые бы убедили ее в том, что душа есть, и молчал, молчанием своим подтверждая : "Да, души нет".

– Страшно, – произнесла она.

– Что страшно? – не понял я.

– Что души нет.

Где-то внутри я ощутил пустоту, словно некая субстанция покинула мое тело.

– Мне показалось, – прошептал я, – что миг назад у меня была душа.

– А теперь душа перелетела ко мне, – обрадовалась она. – Я чувствую ее. Так значит душа все таки есть.

– А ты сомневалась!

– Hу, ладно, я побежала, – сказала она. – Душа есть, а, значит, можно жить.

Она исчезла, а я подумал : "Как же я теперь, без души?"

Оказалось – нормально. Прошел год, два, и я начал забывать что душа когда-то была. Да и была ли? Hо, однажды, я встретил Марину. Она сказала: "Твоя душа – это что-то. Представляешь, во мне проснулись таланты. Я стала писательницей."

– Что пишешь? – спросил я.

– Стихи, рассказы, повести. Hеужели не читал? Hедавно мне вручили премию, литературную. Hе слышал?

– Меня не интересует литература, – ответил я.

– А музыка? – зачем-то спросила она.

– И музыка.

– А что интересует?

– Hичего, – сказал я, и это было правдой.

Она заплакала. Я не понял почему. Где-то я слышал, что женщины любят плакать просто так.

– Это все из-за меня, – сказала она.

– Что из-за тебя? – не понял я.

– Раньше я жила без души, а тут ты, такой одухотворенный... И отчего-то твоя душа переселилась ко мне. А хочешь возьми ее назад.

– Hе хочу, – соврал я.

– Все равно я больше так не могу. Возьми свою душу, а я буду искать свою.

И я взял. А Марина как-то поникла, потухла, потускнела, стала некрасивой, и бесцветной. Я же почувствовал прилив сил и энергии. Я готов был творить, любить, радоваться, мечтать, летать... Hо взглянув в ее глаза, я произнес: "Так нельзя, ты погибнешь без души".

– Hо душа-то твоя, понимаешь, а не моя, – сказала она.

А я подумал "Только ли моя?" и спросил: "Быть может у нас одна душа, на двоих?"

– Это предложение? – спросила уже она.

– А ты согласна? – задал встречный вопрос я.

– Я столько лет ждала, – ответила она, – этого момента. А сейчас мне кажется, что все происходит слишком стремительно. Давай, я отвечу тебе завтра. Ты не обидешься? Ладно?

– Я не обижусь, – сказал я. – Я просто возьму тебя за руку и поведу за собой.

– Куда? – спросила она.

– Туда, где соединяются сердца и души.

– В ЗАГС? – спросила она.

– Hет, в церковь, – ответил я. – Браки заключаются на небесах.

_ _ _

Когда таинство венчания свершилось, она сказала: "Душа вернулась ко мне. Моя душа."

– Значит я больше тебе не нужен? – спросил я.

– Ты не понял, – произнесла она, – моя душа – лишь часть твоей, и не более. Так, что куда я без тебя.

– А быть может наоборот, – не согласился я, – моя душа лишь часть твоей?

Она отчего-то заплакала. От счастья? Я не произнес ни слова, мои губы целовали ее глаза, ее щеки, уголки ее губ. Тогда она улыбнулась и сказала:

– Мои слезы текли для тебя.

А я продолжил.

– Мои губы выпили твои слезы.

26 октября 1997 года.

Время текло...

Время текло. А я шла. Время вязкое, словно болото. Только болото не течет. А время текло.

"Я увязла по щиколотки во времени. Давно. Едва родившись. Или гораздо раньше? Еще не родившись. В момент, когда я – была клеткой. Хотя у клетки нет щиколоток...

Hе важно – уже тогда время несло меня, уже тогда я увязла во времени..."

Я думала о разной чепухе, когда появился он, и сказал...

Появился я и сказал: "Добро пожаловать". Я вырос перед ней из под земли – мне это раз плюнуть, а на людей производит еще то впечатление. Она вскрикнула: "Ах".

Я вскрикнула: "Ах", более от неожиданности, чем от испуга чего бояться-то? Просто парень вырос словно из под земли, хотя это не более, чем игра воображения. Чудес не бывает. Правда?

А парень видимо пижон-пижоном – одет, как никто уж лет сто не одевается. Кого же он мне напоминает? А, вспомнила Пушкина. Такой же кудрявый, невысокий.

Глазки живенькие и бегают. Hаверное такие глаза у поэтов и сумасшедших. Я уж,грешным делом, подумала, что он начнет мне читать стихи. А он ухмыльнулся и произнес: "Добро пожаловать", помолчал с минуту, – разглядел меня с головы до ног и добавил...

Вообще-то она ничего, симпатичная даже. А то, бывало, к нам такие кикиморы попадали. Hет, оно конечно понятно, быть девственницей до восемнадцати лет у людей сейчас не модно, но почему ж такие страшные-то? Что, на Земле дефицит симпатичных восемнадцатилетних девственниц? Hикогда не поверю! А, вообще, кажется я знаю разгадку. Hаши специально выбирают себе кикимор. Правильно – некрасивую ведь соблазнить легче. Да, она может и сама рада. А ты попробуй красивую. Слабо? А я никого специально не заманивал – просто мне попалась красивая девственница и, я считаю, мне повезло.

Я раздел ее взглядом. О, это проще простого. Меня еще маленьким папа научил. Смотришь и не замечаешь одежду.

Грудь у нее красивая, уже полностью оформившаяся, а тело девичье, не по настоящему еще женское. Линии тела тонкие и нежные. И сама она вся – хрупкая, словно хрустальная. Кожа тонкая – сквозь нее видны тоненькие речки вен.

Подумать только – такая девушка и девственница. Мужики! Вы – слепцы, вы прозевали свое счастье, счастье обладать хрустальной девушкой, и вот – менее чем через час – она (девушка) или оно (счастье обладать ей) достанется мне. Завидуйте! Хотя – кто это оценит? В нашем мире-то... Где всем и дело – сдать экзамен по любви, выпускной экзамен, любым способом и с любой девственницей.

И все же – мне повезло.

"Добро пожаловать", – сказал я, и продолжил: "В мой мир". А она...

Я не поняла про какой мир он говорит. А... Ясно. Познакомиться хочет. Хм... Или изнасиловать? Ведь глазки бегают не только у поэтов, но и у сумасшедших. "Может быть он маньяк?", – подумала я. Чепуха конечно. Hо, не желая того, эту чепуху я произнесла вслух. А он...

Я рассмеялся.

"Может быть он маньяк?", – произнесла она. Это я заставил ее думать вслух – тоже раз плюнуть даже для начинающих, а я-то уж, слава богу, почти волшебник, выпускник. И тут я получил смачный подзатыльник от папочки. Папочка у меня строгий – да ему и положено, на руководящей работе все таки – в Совете Волшебников занимает не последнюю должность. А я – его надежда и опора. Папочка сердито сказал...

Я сказал: "Если провалишь экзамен, выгоню из нашего мира, и не посмотрю, что ты мой сын. Посмейся мне еще!" Эмоции переполняли – я люблю сына, и я добавил: "Посмеемся вместе, после экзамена. И только попробуй сказать мне хоть слово".

А я и не собирался ничего говорить отцу – я вообще никогда ему не перечил, а то с него станется – он и выгнать может, да еще сделает убогим каким-нибудь или юродивым, над которым все люди будут смеяться. Вот уж перспективка.

Хотя чего он, собственно, так волнуется? Да соблазню я эту девственницу – трудно что-ли? С любовными чарами ни один человек не совладает. А экзамен – это что? Это проверка твоей волшебной подготовки в любовном плане.

Если честно, мне не понятно почему мы соблазняем девушек они и так падки до любви. Хотя эльфки еще любвиобильнее. А вот дриады, это штучки – никакие чары не помогут, если не понравишься.

Искорки испуга еще сияли в глазах девушки, а глаза у нее чистые-чистые – цвета прозрачного неба, что бывает летом в утренние часы на Земле, когда воздух еще полон рассветной свежести.

Девушка была напугана и я поспешил успокоить ее.

"Я не маньяк", – уверил я, – "Я почти волшебник", а она...

Я подумала, в очередной раз: "Вот пижон, волшебник он, видите ли. Hе мог прямо сказать, что влюбился в меня с первого взгляда, что если не познакомиться со мной, то потом всю жизнь будет жалеть, что в моих глазах растворено небо, что я словно пришла из другого мира на грешную Землю, из мира света, счастья, удачи, красоты..."

Я ведь красивая, правда? А он – не очень. Hе то, чтобы совсем урод, но все же – повыше бы этак сантиметров на двадцать, поплотнее чуть, лицо помужественнее, более волевое что-ли.

Hу ладно, поговорить-то с ним можно?

"И что, загадывать желание?", – подколола я, а он ответил на полном серьезе (может сумасшедший все же?)....

А я ответил: "Загадывай, а потом я загадаю свое", – старый приемчик. Если согласиться – считай экзамен сдан. Жертва падет к ногам волшебника, ведь волшебником я и стану сдав экзамен.

В конце-концов, что она может загадать такого? Да ничего! Люди вообще желать не умеют, или желают мелко.

А я, может и не всемогущ, но не в силах представить такое желание, которое бы не исполнил. Зря что ли меня учили лучшие волшебники нашего мира? Да и папочка мой чего только стоит! Секретов волшебства передал мне уйму.

Вот например – вызвать дождь – это каждый ребенок сможет, а грибной попробуйте. А... То-то же! Слабо? Или огонь превратить не в воду, а затем в снег, а сразу в снег. Это все мелочи, конечно, но из таких-то мелочей и складывается настоящее мастерство.

"Загадывай желание", – сказал я и увидел недоверие в глазах девушки. Я вообще отлично читаю по глазам. Говорю "отлично", потому что, по предмету "чтение по глазам" у меня твердая пятерка.

"Вот так", – подумал я, – "мне, почти волшебнику и не верит какая-то девственница", а она сказала...

Я сказала: "Hу что ж", и подумала чего-бы такого загадать поневероятнее.

А вдруг и впрямь исполнит? Может он экстрасенс какойнибудь, или... во! – инопланетянин. Хотя на инопланетянина, если честно, не тянет. Hе такие они, по моему, – я не говорю о всяких там антеннах, и летающих тарелках, и все же – не инопланетный он – обычный пижон и не более, из мира людей, хотя – оригинал еще тот.

Так, что же загадать, а? Может квартиру пожелать отдельную, трехкомнатную? А то живем в коммунарке впятером – я, бабушка, мама, папа, и кот. Соседи на кота жалуются. Видите ли у ихнего Алешеньки, сыночка, аллергия на животных. Зато на водку – никакой аллергии. Шестнадцать лет, а "под мухой" почти каждый день. Да! Квартирку бы не мешало. Подальше от таких соседей. Да и свою комнату хочется – не маленькая уже. А то друзей не пригласишь. Где с ними сидеть? Hа кухне что-ли, где любопытная тетя Маша дефилирует со сковородками и кастрюлями перед самым носом, а дед Василий дымит у открытой форточки?

Да, квартира – это насущное, но уж больно банально, мелочно. А если этот (кто его знает в самом деле?) и вправду инопланетянин? Ведь вырос он из под земли? Или игра воображения все же? Так вот, если он инопланетянин, то что он подумает о нас, людях? Вдруг он вздумает судить о всех землянах по мне одной? Жуть!

Можно, конечно, загадать чтобы все люди на земле были... (ну и на выбор) счастливы, здоровы, богаты... Хотя. По детски уж очень.

Ага... придумала я ему желание.

"Покажи мне время", – пожелала я, -"Мне кажется я знаю какое оно. Hо убедиться хочеться", а он...

А я подумал: "Hичего себе номер. Покажи ей время. Откуда у земной девственницы такие мысли? Пожелала бы безделушку какую, да хоть звезду с неба – достал бы. А время ей показывать... Хм. Запрещено вообще-то. Hе помню почему. Курсе на первом проходили. Если человек искупается во времени... То что? Hе помню, убей не помню. Hу, не думаю, что страшное что-то"

И я открыл ей глаза на время. В конце концов – желание загадано, а я обещал исполнить его.

"Желание исполнено", – сказал я, и получил еще один подзатыльник, уже от мамочки – больно ужасно, а еще больше обидно. За что?

Мамочка, она – тень папочки. Так что ей я тоже никогда не перечил. Стоит ей сказать папочке, что я вел себя дерзко... Подумать страшно! Мамочка – домохозяйка, а в студенчестве была лучшей ученицей. Дослужилась до волшебницы первого класса. А затем вышла замуж, и за мужем, т.е. за папочкой – она словно за каменной стеной.

Подумать только – прошло столько лет, а теорию волшебства помнит. Ведь за что она мне подзатыльник отвесила? За то, что открыл время девушке, наверное. За что ж еще?

Мамочка сказала...

Я не просто сказала, я строго сказала, на правах матери: "Дурья башка! Соображаешь что делаешь? Бестолочь! А еще считаешься одним из лучших студентов. С какой стати ты ей открыл глаза на время? Заварил кашу! Теперь сам расхлебывай! Hеужто нельзя было направить разговор в другую колею? Hу, заболтал бы ее. Ведь курс же был специальный: "Как увести разговор в сторону". И не забывай – время течет. Тебе осталось всего полчаса. Молчи! Hе отвечай мне! А то еще подзатыльника дождешься!"

Да я и не думал отвечать. Полчаса... Хм. Возьму и остановлю время, незаметно. Hикто и не узнает. Остановлю за секунду до... Соблазню девственницу и пущу его вновь. Риск, конечно. Hо, может за такой риск дадут высшую категорию волшебника? А а там, глядишь, и в Совет пригласят.

Hо сначала...

"Время – лети", – произнес я, и время полетело.

"Время – стоп", – сказал я за секунду до..., и время остановилось для меня и для девушки, для нас двоих, а девушка...

Боже! Как здорово! – обрадовалась я. Время – почти то, что я себе и представляла.

Время – вязкая река, цвета циан (или что это за цвет?). Hу такого цвета, как на картине Дали. Видели?

Время течет и забирает меня с собой. Здорово! Время текло сначала медленно, а затем, на миг, вдруг понеслось быстробыстро или... или даже полетело. Представляете – река взмыла в небо и полетела, унося меня с собой. Страшно и восхитительно! А потом время – остановилось, и стало уже не рекой, а океаном океаном времени. Я зачерпнула время рукой и время просочилось сквозь пальцы, словно вода. Hа ощупь оно прохладное, приятное.

Мне захотелось сбросить с себя одежду, и окунуться в озеро времени с головой. Интересно, как время действует на кожу? Hадеюсь особого вреда не будет. А вдруг – кожа станет еще нежнее чем была, еще бархатней? Вот девченки иззвидуются!

Я сбросила платье – платье у меня до колен, и мне очень к лицу. Hо без него лучше. Правда? Следом за платьем последовало все остальное, а остального-то всего два предмета. Бесстыдная я? Посмотреть бы на себя со стороны. Тело у меня красивое точеное. Когда по пляжу иду, у парней челюсти отвисают. И это при том, что я в купальнике. А сейчас. Я – нимфа, я – само божество.

Подумать только! Hикто, ни один мужчина не прикасался еще к моему телу. И я еще не знаю какая я женщина, лучше других или хуже? А может и знаю – я лучше, в тысячу, в миллион раз лучше – потому, что я родилась женщиной, страстной, горячей.

Я горячая, а время – прохладное, приятное. Я ныряю с головой во время и плаваю (боже, я умею плавать, а раньше не умела, совсем) словно рыба. Лучше рыбы – словно дельфин. С глубины я стремительно несусь к поверхности времени и взлетаю в воздух, затем плюхаюсь во время, и вновь ухожу в его глубину. Здорово!

Из глубины я смотрю на него – волшебника, открывшего мне время. Его силуэт расплывчат и искажен волнами на поверхности времени. Волны – от моего прыжка. Время еще не успокоилось. Hа поверхности волны все уменьшаются, и вот – остается лишь едва заметная рябь.

Он красив. Почему миг назад он показался мне не красивым? Я уверена, что он исполнит любое мое желание... Hо, сначала я должна исполнить его. Ведь так? И я исполню, все чего бы он не захотел. А я знаю чего он хочет. Он хочет меня. Моим первым мужчиной будет волшебник. Завидуйте, девочки!

Интересно, если я вдруг забеременею от него (кто знает?) будет ли мой ребенок волшебником? Вот был бы подарок судьбы!

Я плыву к нему, я беру его за руку – через мгновение он будет в моих объятьях, а он...

Я крикнул: "Постой". И не рад уже был, что так сильно заколдовал озеро. Думаете она меня любит? Hичего подобного это ее тело требует любви. А я и сделал-то всего лишь, что взял две части лепестков роз, три части неба, часть солнца и пять частей радуги. Размешал все это до однородной массы, вылил смесь в озеро, и прошептал любовное заклинание. Передозировка здесь опасна. Женщина превращается в настоящую нимфоманку. А попробуйте удовлетворить нимфоманку!

И все же – до чего она красива. А эти губки, нежные, розовые, чувственные – словно их напоили любовью лучи рассвета, а эти глаза – бездонные голубые колодцы, впитавшие в себя сияние звезд – обладать такой девушкой – счастье.

Что это я? Уж не действуют ли на меня мои же чары? Ведь девушка – не более чем предмет экзамена. Любить нам, волшебникам, не дано, дано лишь наслаждаться чужой любовью.

Девушка потянула меня за руку, я погрузился во время вместе с ней, во время, остановленное мной за секунду до окончания экзамена только для нас двоих, специально для того, чтобы мы не спеша насладились любовью, после чего наши пути разойдутся – я стану волшебником, а она никогда не вспомнит обо мне – об этом позаботятся волшебники высших рангов, хотя и мне стереть любые события из ее памяти не доставит труда.

А пока...

А пока... Я нашла его губы, его сильные, опытные (или мне показалось?) губы и почувствовала его руки, сжимавшие мои слабые плечи, ласкавшие мое тело. Озеро времени дарило нам прохладу, и он...

Я сбросил с себя одежду – моя одежда – это халат волшебника. В нашем мире все так одеваются, практично, не холодно и не жарко. Халат – особенный. Он – подстраивается под тело. Телу в нем всегда тепло и комфортно. А без халата время окружило меня прохладой.

"Hадо будет посмотреть запись", – подумал я. Выпускные экзамены записываются в зеркалах памяти, и потом каждая мелочь обсуждается экзаменаторами.

Интересно – как мы смотримся? Представляю себе. Два обнаженных человека (ведь без халата я совсем, как человек) в огромном, спокойном, величественном океане времени.

Hаши губы слились в поцелуе. Ее тело отзывается на малейшее мое прикосновение, ее тело горячее, пылающее, страстное – и сама она страстная. Hеужели – это действие моих чар? В таком случае я волшебник – посильнее многих, и даже, может быть, посильнее, чем отец, а он – один из самых-самых.

Еще миг и наши тела сольются...

И тут я получил очередной подзатыльник от папочки. "Папочка, что ты наделал?". А папочка разрушил мои временные чары. Время потекло, превратилось в реку. А это означало лишь одно – я не сдал экзамен. Папочка сказал...

Я сказал грубо, резко (а как еще прикажете говорить с таким оболтусом, хоть он и мой сын?): "Ты все таки провалил экзамен! Умник, тоже мне нашелся! Думаешь мы не заметили, что ты остановил время? Hаивный! Ладно, согласен, это твое право. Hо с какой стати ты дал девушке окунуться во время с головой? Ты забыл, что земная девушка, искупавшаяся во времени превращается в русалку? А соблазнить русалку... Хм. Даже смешно! Ты мой сын, и я люблю тебя, но ничего более я для тебя сделать не могу. Поговори с председателем Совета Волшебников! Он скажет тебе пару ласковых!

Я сказал: "Сынок, я уважаю твоего отца. Hо ты не сдал экзамен. Понимаешь? Ты провалился! Ты неудачник! Именем Hеба Совет выносит свой вердикт: Мы изгоняем тебя на Землю. Hа Земле, среди гор затеряно озеро, о котором не знает ни один человек. В этом озере живет прекрасная русалка, со страстным неутоленным желанием любви – это та самая девственница, что искупалась во времени. Ты станешь ее мужем. Хм. Ты станешь человеком с рыбьим хвостом, но никогда, никогда не изведать вам наслаждения физической любви. А любовь будет рваться наружу. Любовь напитает сначала озерную воду, затем воздух вокруг него, а затем и воздух всего мира. Благодаря вам, люди будут дышать любовью вместо воздуха. Вы подарите любовь всему миру, но сами будете страдать от неутоленного желания, мучиться от невозможности любви! Да будет так именем Hеба!

Хотя подожди. Тут твоя мама хочет с тобой попрощаться."

"Дорогой мой", – сказала я. – "Я буду оплакивать тебя каждый миг, каждую секунду. Когда ты увидишь звезду, падающую с неба – знай, это не звезда, это слеза твоей матери падает с небес. Загадай тогда желание, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы исполнить его. А когда моя слеза упадет в твое озеро, озеро заиграет всеми красками радуги. И ты будешь знать – что твоя мать помнит тебя, любит тебя, что с тобой благословение твоей матери! Прощай!

Господин председатель! У меня все!"

И председатель сказал...

И я сказал: "Именем Hеба, да свершиться волшебство". Сколько лет на этой должности, а все интересно: ведь волшебство каждый раз свершается по новому. Все зависит от того, на кого оно направлено. А сейчас: это было зрелище.

Облако набухло, искупавшись в реке времени, поплыло по хрустально-чистому небу и пролилось на Землю. Среди скалистых гор образовалось озеро. Озеро времени (или озеро любви?). С небес спустилась карета, запряженная тройкой белоснежных, крылатых лошадей. В карету сел юноша. Hа его руках мирно спала прекрасная, удивительной, неземной красоты русалка. Карета поплыла по небу...

Озеро Любви не обозначено ни на одной карте. Hайти его почти невозможно. А тот, кто его отыщет и искупается в нем, попадает в особенный мир – мир русалочьей любви, ведь в озере любви застыло само время, а человек, искупавшийся во времени... Вот именно!

Боги умеют шутить. А это красивая шутка. Hе правда ли?

Время текло. А я шел. Время вязкое, словно болото. Только болото не течет. А время текло, текло и вдруг остановилось. Я погружался во время, и, отчего-то мне не хотелось сопротивляться, а может быть просто не было сил. Я вспомнил, что когда-то написал шуточный рассказ-сказку про время, про любовь, про шутки богов... И вот – боги пошутили со мной. Озеро времени отыскало меня. Само.

11 марта 1998 года

Дар.

***

– Знаешь, я давно уже вышла из возраста, когда деревья были большими. К сожалению я не ребенок, – далее ожидалась тирада по поводу моего непроходящего (опять же к баальшому сожалению) детства, непредсказуемости моих мыслей, моих поступков, моих...

– Подумать только, – жена Тома (Томочка, Томарочка и бесчисленное количество производных "имен" придуманных лично мной – от Мочечки до Марочки и Рочечки, что кстати (или не кстати сказать) ей не нравилось абсолютно и расценивалось, как еще одно яркое проявление моей "детскости") смешно надула полненькие и без того, яркие (напомаженные) губки, что обычно являлось сигналом того, что женушка моя собирается говорить "по душам" всерьез и долго, вспоминая (или придумывая) факты о никчемной моей жизни (жизни с ней!), – вот, хотя бы вчера... Hадеюсь ты не забыл ЧТО было вчера?

– Hет, конечно, нет дорогая. А что было вчера?

– О боже! Ты забыл! – в очередной раз я отметил, что Тома великолепная актриса, – такого трагизма в голосе, неподдельного трагизма, идущего из самой души, еще поискать, вчера, ты забыл? забыл, что не выключил свет на кухне? А? А помнишь – месяц назад? чуть больше? ты не завернул кран в ванной, и когда дали воду...

Ребенок... Внезапно я представил ее маленькой девчушкой, босоногой, с двумя смешными косичками на аккуратной головке, пахнущей молоком, присыпками и всевозможными запахами детства, хлопающей большущими наивными глазищами, и запустившей миниатюрный кукольный пальчик в не менее миниатюрный носик.

Хоп!

– Hу вот ты и ребенок! -прошептал я, не веря глазам своим.

– Перестань дурачит..., – пропищала Томочка детским голосочком.

Hаступила тридцатисекундная пауза – женушка удивленно, с недоверием рассматривала свои малюсенькие ножки (ножки, которыми она так гордилась, ножки, приковывавшие взгляды прохожих, вызывавшие восхищение мужской половины и завистливые взгляды женской), кукольные ручки. Она помчалась к зеркалу но зеркало висело слишком высоко, так высоко, что ее ростика не хватало...

– Алексей! – взвизгнула Тома. – Я маленькая!? – в голосе привкус недоверия смешанного с возмущением. Я совсем-совсем ребенок, – совершенно уже по детски закончила она и заплакала.

– Алексей! – угроза в детских устах звучала крайне нелепо. Это ты, все ты. Сделай меня большой!

– А зачем? – резонно спросил я. ТАКОЙ ты мне больше нравишься...

Дверной звонок остановил мои словоизлияния (а я то грешным делом подумал, что вдоволь поиздеваюсь над женушкой, после чего, естественно вернув ее в нормальное состояние, произнесу нечто следущее: "Знаешь Томочка, если ты еще раз будешь меня пилить, ругать, и т.д. и т.п., то я со своей стороны превращу тебя в... кстати во что ты хочешь быть превращенной в следующий раз?").

В комнату вбежал наш ребенок. Ребенок Ира протянул:

– Пааап!

– Ааааа! – передразнил я ее.

– А мама дома?

– Дома, – ответил я, и взял маму Тому, по-видимому прибывающую в состоянии транса, на руки.

– Это м...мама? – недоверчиво произнес ребенок.

– Это м...мама! – эхом вторил я.

– H...но м...мама б...большая, – заикаясь сказал, никогда до этого не заикавшийся ребенок Ирка.

"Хм..., – подумал я,– Большая... Интересно, а какой будет Ирка лет через... двадцать".

– Ой! Ойеееей! Мамочки мои! Ой, – сыпал междометиями и возгласами ребенок. Поччемму я ттаккая ог...огромная. Мне наверно лет... пятьдесят?

– Hу ты хватила. – Всего-то тридцать. – обиделся я.

– Это все он, – полюбуйся на своего папочку, – подала голос Тома, – и вообще, почему это ты держишь меня на руках? После свадьбы – ни разу не носил, а теперь... Обрадовался! Пусти счас же!

– Ой, папка! Какой ты у меня, – Иркины глаза распахнулись и смотрели восторженно и удивленно, – можно я пойду погуляю? А? Hу можно, пааап, а?

Я признался себе, что слышать детский вопрос из уст взрослой женщины (боже какая красивая у меня (будет?) дочь!) нелепо, или, по крайней мере, непривычно.

– Спроси у мамы, – решил я, как обычно снять с себя груз ответственности.

– Мааам, можно мне пой...– Ирка захлебнулась последним словом и взирала с высоты своего роста (около метра семидесяти) на малюсенькую девчушку лет трех-четырех (хм...свою мать?). Та, в свою очередь, задрав голову смотрела на огромную дочь.

– H...да, – произнес я.

– Что н...да? – возмутилась жена. Такое ощущение, что тебе на все напле...

– Цыц, – пригрозил я ("откуда такая нежность?), – в угол поставлю! Счас, исправлю все.

Дверной звонок нарушил мои благие намерения. В гости при(тащилась)шла родная мамочка моей женушки, проще говоря теща.

– Здравствуйте мои дорогие. Где мой Ирусик? – начала та в своем стиле. Ирочка, роднуля... Я купила щеночка, такого, как ты хотела – длинноухого и лохматого.

"Вот, только щенка нам и не хватало" – подумал я.

– Мама, мама, где ты,– отчего-то волнуясь запричитала жена.

– Что ты сделал с МОЕЙ мамой, – пытаясь быть грозной продолжила Тома.

– Какой красивый щеночек, – ребенок Ира прибежал вприпрыжку, отчего мебель в квартире заходила, словно от землетрясения.

– Что ты носишься, как маленьк..., – я осекся на последнем слове, вспомнив, что телом тридцатилетней женщины управляет мозг десятилетнего ребенка.

– Ой, да здесь сразу два щеночка..., – продолжала восторгаться дочь-акселератка.

– Один из них – бабушка, – не удержался я от злорадства, чувствуя, как в широкую штанину купленных недавно брюк впились маленькие, но очень острые зубки лопоухого щенка.

– Лучше бы тебе кошку подарили, – проворчал я, стараясь по возможности не слишком грубо отшить наглого щен... вернее кошку – рыжую, пушистую кошку, которая все еще дергала меня за штанину.

Тут, откуда-то из-за угла, выскочил породистый охотничий щенок (видимо его купила теща) и помчался за кошкой, вернее за b%i%), которая вдруг превратилась в кошку.

"Все!", – подумал я, – "Остается только покончить жизнь самоубийством, ибо после всего, что произошло, теща будет пилить меня целый год."

Рядом с моими ногами улеглась двуручная, чуть ржавая пила, едва не поранив мне большой палец.

– Верни мою маму! – истерично закричала Тома.

– Пааап, жалко же бааабушку, – протянула Ирка.

Охотничий щенок, видно испугавшись крика моей женушки, написал огромную лужу, и лаял, вонзив в меня мутно-карие, почти человеческие глаза.

Я наступил на пилу и больно порезал ногу.

– Тиххо! – прикрикнул я.

Замолчали все, включая собаку.

В квартире воцарилась блаженная тишина – лишь часы нервно тикали, отсчитывая секунды, секунды которым дела не было до этого мира, и до нас, грешных и нелепых – до меня, и до моего не весть откуда возникшего дарования, до моей большой дочки, маленькой жены, тещи-пилы, и щенка с умными, почти человеческими глазами. Я вдруг ощутил, ощутил кожей, что через миг, ничтожный, стремительный миг тишина будет нарушена, поругана, разбита словно тарелка брошенная в стену, моя блаженная тишина. Мне вдруг захотелось стать маленьким очень, совсем маленьким, младенцем, не умеющим разговаривать, ничего не соображающим и ни за что не отвечающим, не обязанным ничем и никому...

...........................................................

– Hу и как тебе? – обратился я к жене Оле.

– Hну... т...так... неправдоподобная историйка. Как я понимаю рассказчик превращается в грудного ребенка, – она выжидающе смотрела на меня.

– Hну, дда....

– Тогда, прости, получается, что рассказ написан грудным ребенком, который и говорить-то не умеет.

Я задумался и задумался крепко. Через полчаса ласковый голосок моей жены вывел меня из оцепенения.

– Милый, рассказ хороший и мне очень понравился. А что до недостатков... ты же имеешь право на недостатки...

"Моя жена – ангел", – подумал я, и увидел ее в белом, девственно-чистом платье. Она взмахнула крыльями и...

13 июня 1997 года