Текст книги "Варлорд. Врата Тартара (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Офицеры сохраняли полное спокойствие, ожидая в молчании. Трое кавалеристов, один жандарм в голубом мундире. Погоны у всех генеральские, лица бесстрастные и официальные, ауры уверенные.

Я присел на одно из свободных мест, через одно кресло от Валеры. Едва устроился, как распахнулась дверь в другом конце кабинета, из которой появился высокий седой генерал. Я его узнал – по орлиному носу и седым кустистым бровям. Тот самый ахтырец без опознавательных знаков, что назначил нам встречу здесь вчера вечером. Валера, кстати, при появлении генерала подобрался и стал выглядеть почти как нормальный человек.

Следом за седым генералом появился еще один участник встречи, единственный здесь в партикулярном платье, как называют в этом мире гражданские костюмы. Вот только выправка у этого господина была вполне военная. И он же был единственным из присутствующих, кроме Валеры, кого я хорошо знал – специальный агент ФСБ ротмистр Демидов, собственной персоной. В ответ на мой взгляд ротмистр приветственно кивнул.

Без долгий предисловий седовласый генерал расположился во главе стола и достал планшет. Выглядящий, как часто все военные девайсы по сравнению с гражданскими гаджетами, реликтом прошлых веков. Но внешний вид для таких вещей не главное, а вот картинка проекции оказалась гораздо качественнее всего того, что видел до этого. Даже у архидемона в затерянном среди космоса замке было не столь продвинутое оборудование, как у местных военных.

На отобразившийся карте Юга России тем временем, после манипуляций генерала с управленческим меню, исчез серо-стальной цвет между границами Речи Посполитой и Российской Конфедерации. Территория протекторатов перекрасилась из серого в синий. Жестом обратив на это внимание, седой генерал заговорил:

– Сегодня утром Галицийский и Волынский протектораты были упразднены, и выведены из-под республиканского управления. Сразу после этого объединенное временное правительство Галиции и Волыни воззвало Юрия Юсупова из национального клана Юсуповых принять титул князя Галицко-Волынского. Юрий, как оказалось, еще вечером официально покинул клан Юсуповых, а сегодня уже прибыл во Львов, объявленный временным правительством столицей Галицко-Волынского княжества. Сейчас Юрий, – глянул генерал на часы, – уже принял княжескую корону.

Возвращаясь вниманием к меню, генерал резким жестом тапнул по планшету, подсвечивая красным пятном Львов. Но почти сразу он сдвинул изображение в сторону, и сейчас в центре внимания оказалась столица упраздненного Волынского протектората.

– Сегодня же утром в Высокий Град прибыла делегация Разумовских, и сейчас специалисты клана занимают ключевые должности на Горе.

Я между делом отметил, что генерал использовал знакомый мне местечковый говор – республиканскую администрацию в Высоком Граде иначе как «на Горе» в обычном общении никак иначе и не называли.

– …в составе делегации в Высокий Град прибыла Наталья Разумовская, девица семнадцати лет. Судя по предпринимаемым сторонами действиям, с полной уверенностью можно предполагать, что в ближайшее время состоится свадьба принявшего княжеский титул Юрия Юсупова и Натальи Разумовской.

Проекция карты между тем чуть отодвинулась, и нашему взору предстала вся Европа.

– Галицко-Волынское княжество уже признано Варшавой, Парижем, Эскуриалом, Миланом и Вильнюсом, – по мере того как генерал говорил, на карте отображались страны, чьи столицы были озвучены. – Кроме того, сегодня утром Французская республика, Лига Севера, Речь Посполитая, протектораты Силезия, Гасконь и Моравия, а также Ганзейский союз подписали договор о коллективной взаимопомощи.

«Эскуриал». Испанский королевский двор – вспомнил я. И почти сразу вспомнил откуда знаю это – из прочитанной еще в детстве книги о приключениях капитана Блада. Но воспоминание прошло мельком, я же задумался о том, почему Испания одной из первых признала княжество, а договор о взаимопомощи не подписала.

В то время пока размышлял, на карте Галиция и Волынь окрасились уже в насыщенный синий цвет, четко показывая границы новообразованного княжества. И чуть погодя в землях Вольницы немалые территории светло-зеленого цвета приобрели синеватый оттенок морской волны, пограничный между синим и зеленым. Объединенные неожиданным союзом земли кланов Разумовских и Юсуповых, понял я смысл изменения цвета.

– Об объединении кланов Разумовских и Юсуповых никто не объявлял. Но их совместные действия не оставляют сомнений в том, что между кланами заключен союз. А также нет никаких сомнений в том, что и Галицко-Волынское княжество, и оба клана будут проводить скоординированную политику, став одним из ведущих игроков во всей Восточной Европе. И во всей Европе.

Генерал замолчал и впервые прямо посмотрел на нас с Валерой. После он вновь совершил несколько манипуляций с планшетом, и на карте появилось визуально понятная цепочка с портретами чиновников и генералов. Все они были соединены лучами связей, затрагивающих территории бывших протекторатов. Оценив представленную картину, я понял, что это люди, контролирующие деятельность серых схем в работорговле. Ну да, вот портрет Эдгара Уэлча рядом с Высоким Градом, в окружении нескольких неизвестных мне личностей.

Часть из персоналий, судя по черно-желтым рамкам портретов, были имперскими служащими, часть принадлежала к ведомствам Конфедерации, а немалая группа относилась к клану Разумовских. Цветов Юсуповых я не увидел вовсе. Зато в этой визуализированной схеме вдруг увидел транспортную компанию. Свою транспортную компанию, принадлежащую роду Юсуповых-Штейнберг, деятельность которой сейчас происходила под внешнем управлением имперских чиновников.

– Вы сейчас наблюдаете не только уже известную вам схему работорговли, – между тем заговорил ротмистр Демидов, перехватив эстафету у генерала. – В созданной на территории ряда южных губерний группировке поставка людей без личности, это лишь одно из направлений деятельности.

– Насколько понимаю, значение Шиманской как источника информации ничтожно, и обо всех схемах деятельности этой вот… группировки, вы осведомлены давно? – поинтересовался я, дернув подбородком в сторону проекции.

– Именно так, – кивнул Демидов. Но взглядом остановил меня, показывая, что вернется к этому позже. И заговорил о другом:

– Вчера вечером при участии некоторых лиц, – Демидов показал на карту, где подсветился почему-то лишь один портрет, – было совершено две попытки убить представительницу рода Юсуповых-Штейнберг.

Яркой рамкой, кстати, выделился портрет князя Власова. Причем портрет этот был обведен цветами Разумовских. Я бросил короткий взгляд на изображение, и вернулся вниманием к продолжающему говорить Демидову.

– …В случае успеха покушения, смерть княжны Анастасии должна была стать громким поводом начала скоординированной компании против центральной власти на вольных территориях Юга России. Также, как и предполагаемые аресты высоких чинов императорских служб, задействованных в незаконной деятельности, – показал на схему ротмистр, обращаясь уже только к нам с Валерой.

Принц нахмурился, не совсем понимая, о чем речь, я же не смог сдержать невеселой ухмылки.

– Вынужден признать, – продолжил Демидов, – что событиями последних суток мы оказались застигнуты врасплох, в какой-то момент оказавшись неготовыми к столь стремительным действиям. Но сейчас, к счастью, ситуация уже не столь критична. В том числе благодаря вам обоим, потому что своими действиями вы не дали свершиться непоправимому. Княжна выжила, а мы смогли сыграть на опережение. Так что произошедшее вчера ночью в поместье проходит по всем новостным каналам как несчастный случай. Взрыв бытового газа, разрушивший часть главного здания усадьбы Юсуповых-Штейнберг, – ровным голосом закончил Демидов.

Валера, даже несмотря на присутствие седого генерала позволил себе возмущенное восклицание. Я, впрочем, тоже. Но не вслух.

– Что с Власовым? – поинтересовался я после недолгой паузы.

Картинка увеличилась и центром стал портрет князя. Чуть погодя он стал полупрозрачным, а на проекции оказались видны строения загородной усадьбы.

– Его сиятельство князь Михаил Сергеевич Власов сейчас находится в своей резиденции. И не намерен ее покидать. Убедительная просьба к вам, – посмотрел на меня Демидов, – в ближайшее время удержаться от каких-либо опрометчивых действий.

– Почему? – негромко спросил я, отводя взгляд от ротмистра, посмотрев в темные глаза молчащего седого генерала. Несмотря на то, что смотрел я на бесстрастного генерала, ответил вновь Демидов.

– Потому что Власовы – имперский род. Да, последнее десятилетие род Власовых действует исключительно в интересах клана Разумовских, будучи практически под полным контролем князя Григория. Но если в ближайшее время в резиденции Власовых случится маленькая война, то это может послужить катализатором к началу большой и подготовленной компании по дискредитации центральной власти. Как реализация второй части плана, который сорвали в том числе и вы оба, своими действиями сохранив жизнь княжне Анастасии. Поэтому еще раз, убедительная просьба – не рушить достигнутое сейчас равновесие. Вы можете быть уверены, работа над тем, что привлечь к ответу всех ответственных за произошедшее, идет еженощно. Никто от ответственности не уйдет.

«Бахнем, обязательно бахнем. Но потом» – подсказал подходящую к случаю цитату внутренний голос.

От меня, судя по всему, ждали вопросов. Но вопросов у меня не было, потому что ответы очевидны. Я просто молчал, осмысливая услышанное и глядя на изображение усадьбы Власовых.

– Артур Сергеевич? – после долгой паузы поинтересовался Демидов.

– А? Да? – вынырнул я из раздумий.

– Как уполномоченный представитель администрации президента на вольных территориях я могу надеяться на то, что в ближайшее время от вас не последует никаких опрометчивых действий в отношении Михаила Сергеевича Власова?

– Чем его смогли прижать? Почему он действовал по указке кланов, причем столь самоубийственно?

– Самоубийственным это кажется только сейчас, когда покушение на княжну Анастасию прошло неудачно. В случае успеха группы Власова действия были бы не менее эффектны и эффективны чем те, что произошли с образованием Галицко-Волынского княжества и подписанием Восточного пакта. В случае успешной атаки появился бы громкий повод, а сейчас городская дума уже обсуждала прошению к государю о присвоении Елисаветграду статуса полиса, а в ООН был бы направлен запрос о представлении городу Нового Магдебургского права. А вот здесь, и здесь, – показал на карте Демидов на Кобрин и Высокий Град, – уже находятся несколько диких отрядов кондотьеров, которые формально не относятся к Лиге Севера. И эти наемые отряды могут быть в Елисаветграде максимально быстро, будучи наняты самопровозглашенной городской администрацией.

Далее уточнять я не стал. Ситуация понятна, и действительно невыгодная – потому что Конфедерация свой город не отдаст ни при каких условиях. Но регулярная армия конфедератов в случае открытого конфликта будет уничтожать наемников на улицах мятежного имперского города, а вот новосозданное княжество и кланы, являющиеся настоящим новым центром силы, окажутся совсем не при делах. А далее, кто его знает, какая поддержка мятежникам будет оказана заинтересованными странами? – глянул я на очертания стран и протекторатов, подписавших Восточный пакт.

И чуть погодя бросил взгляд на ставшие миниатюрными портреты деятелей из администрации Елисаветграда. Этим же вообще как с гуся вода – главное смуту начать, а если станет слишком жарко и неуютно, можно покинуть город и страну. Как в моем мире сделали инициировавшие государственный переворот февральские деятели. Да и не только они.

– Я могу надеяться на то, что господин Власов не уйдет от ответа за свои поступки? – задал я дежурный вопрос. Спросил только потому, что этого вопроса от меня ждали.

– Несомненно.

– Сроки?

– Мы сейчас находимся в очень неблагоприятной ситуации, – сверкнул глазами Демидов. Моя вызывающая лаконичность ему не понравилась, но ответил он без предвзятости: – Силовая операция по устранению Власова привлечет ненужное внимание. Его резиденция серьезно укреплена, и в случае неудачи малой диверсионной группы он может покинуть Европу, попытавшись начать жизнь под другой личиной. Масштабная же операция, как я и говорил, привлечет ненужное внимание и даст нашим противникам повод для эскалации конфликта. Прошу не забывать, что сейчас вокруг Елисаветграда сконцентрированы огромные силы и ресурсы. Мы находимся словно на пороховой бочке в горящей степи, и каждое неосторожное действие может стать критичным.

– Почему Власов сейчас этого не делает?

– Не делает что? – не понял вопрос Демидов.

– Почему понимая неотвратимость наказания, Власов остался здесь, в регионе?

Мой вопрос показался присутствующим странным. Ну-да, ну-да, глупость спросил.

– Кроме вопроса чести, – кашлянул Демидов, – вариант с отчуждением от Конфедерации части земель Вольницы имеет немалую вероятность. Князь понимает, что в отличии от противников перевод конфликта в горячую стадию нам не нужен, и мы до последнего будем стараться урегулировать дело миром.

– Господа, благодарю за объяснения и уделенное время, – едва дождавшись окончания фразы, поднялся я. – Разрешите откланяться?

Демидов открыл было рот – явно хотел напомнить мне о том, что я не ответил на поставленный вопрос.

– Я все понял и принял, – опередив ротмистра, кивнул я.

Никто больше ничего не спрашивал, и препятствовать мне не стал. Я покинул кабинет и направился к выходу из здания администрации. Уже не замечая следующую за мной словно тень Иру сел в машину, и во время дороги до поместья смотрел в окно, напряженно размышляя.

Когда автомобиль подъехал к воротам, на площадке стоянки перед ними, обычно пустой, увидел сразу несколько автомобилей. Не представительские повозки, на которых перемещается одаренная молодежь, и я в том числе, но все же весьма дорогие машины. Причем самые разные – от напоминающего Лендровер Дефендер угловатого внедорожника, до хулиганской спортивной машины, похожей на Субару Импрезу, только не в привычной мне сине-желтой окраске, а также двойной, но красно-синей.

В Елисаветграде вообще машин на улицах мало – приобрести себе личный автомобиль в Конфедерации, да и во всех остальных благополучных странах сложнее чем в Сингапуре моего мира. Поэтому подобное собрание меня весьма удивило. Но увидев, кто именно собрался у машин – первым узнав невысокого японца, только усмехнулся. Опять невесело. Попросив водителя остановить, вышел из машины и подошел к собравшимся тесной группой бойцам спецназа конфедератов.

– Здравия желаю, господин штабс-капитан, – произнес я, глядя в глаза Измайлову.

– Уволен со службы и лишен офицерского звания. Ваше благородие, – спокойно произнес экс штабс-капитан, внимательно на меня глядя.

– Когда?

– Сегодня.

– Оперативно, – не удержался и едва не засмеялся я, вспоминая только что состоявшуюся беседу. – Хм, прошу простить, – пришлось почти сразу извиняющееся развести руками под недоуменными взглядами. Неудобно получилось – человек рассказывает, что ему жизнь сломали, а я смеяться начинаю. Легенду рассказывает, конечно же, но все же.

– Ходят слухи, что в роде Юсуповых-Штейнберг вакантна должность заместителя начальника службы безопасности рода? – поинтересовался Измайлов, заполняя паузу.

В памяти сразу возникла картина того, как группа ССпН, они же, как оказывается, «головорезы бешеного взвода» вытаскивали меня из офиса Линклейтерс в Высоком Граде. И внушение с помощью Тьмы, когда я заставил Измайлова нарушить приказ и помочь мне забрать с собой Зоряну. Вот и пришел за возвратом долга.

– Ира, свяжись с Моисеем Яковлевичем. Пусть организует размещение, – обернулся я к индианке, а после посмотрел на Измайлова. – Все верно. Но сейчас у меня много дел, так что придется чуть подождать. Апартаменты вам выделят, ужином накормят. Сегодня вечером пообщаемся.

Когда оказался в поместье и ознакомился с текущими сообщениями и оповещениями по деятельности принадлежащих роду компаний, вызвал Фридмана, Василия, Элимелеха и Аду. Иру звать не надо было, она и так постоянно рядом маячила.

Первым, почти сразу, появился Василий. Чернокожий гангстер после внушения демона выглядел по-человечески, и носил приличные костюмы. Пусть сидела на нем одежда как на вешалке, и производил он впечатление переодетого гопника с городских окраин, но хотя бы кровь из глаз не шла при виде его сутенерского наряда.

Вскоре подошли остальные, и когда все расселись за столом, я первым делом настроил защиту кабинета. Помолчал немного, оглядывая присутствующих, а после жестом призвал демона показаться. Василий после этого моментально выпрямился, из настороженного мелкого гангстера превращаясь в представительного и знающего себе цену человека. Глаза преобразившегося чернокожего гангстера при этом полыхнули багровым.

Я только хотел было начать подготовленный монолог, как дверь – несмотря на защиту, распахнулась. В крайнем удивлении я поднял взгляд, но сразу понял в чем дело: в кабинет зашла озаренная целительница. Преобразившийся было демон-гангстер сразу принял бледный вид, остальные же смотрели на белую даму со сдержанным интересом. Целительница, не обращая на взгляды внимания, присела за стол и внимательно посмотрела на меня белесыми глазами.

Еще раз проверив защиту кабинета, я быстро разобрался с управлением и вывел на проекцию изображение карту Юга России. В моей версии Сети территории Волынского и Галицкого протекторатов пока не отображались как отдельное княжество – Конфедерация новое образование еще не признала. Поэтому я разобрался с инструментами и грубой штриховкой нарисовал земли новообразованного княжества, объединив серую территорию протекторатов, а после по памяти обвел владения кланов Юсуповых и Разумовских. Тоже заштриховал их, но уже в другую сторону, чтобы хоть как-то отличались.

После довольно кратко рассказал о том, что сам узнал только что от седого генерала и Демидова. Пока пересказывал, размышлял о том, кто именно был инициатором отправки ко мне группы Измайлова. В то, что штабс-капитана уволили с лишением звания из-за произошедшего в протекторате, я не верил ни на грош. Ясно как день, что его отправили сюда следить за мной, и в случае чего или доложить, или даже пресечь мои действия, выбивающиеся из одобренного Москвой плана. Не Москвой, а Петербургом одобренные – мысленно одернул сам себя, потому что в этом мире столицу не переносили.

Рассказав присутствующим о произошедших вчера и сегодня изменениях в жизни Европы, я немного помолчал, давая время обдумать услышанное. И только после начал заготовленный монолог.

– Есть такое животное, носорог. И про него существует поговорка: «У носорога плохое зрение. Но это не его проблемы».

Уменьшив масштаб карты до планетарного, я быстро очертил территорию Конфедерации, изобразив при этом нечто, очень и очень отдаленно похожее на силуэт носорога. И продолжил:

– Великие державы в сути своей подобны носорогу, из-за плохого зрения просто не замечающего преграды на своем пути. Но плохое зрение, а также толстая шкура, работают и в другую сторону. Носорог может не замечать и игнорировать плевки в свою сторону. Может позволить даже не заметить то, что какая-то наглая шавка помочилась на его лапу, пока носорог остановился полюбоваться пейзажем. Это модель поведения практически любой сильной державы: в политике сильные мира могут позволить себе быть не мелочными и терпеливыми. Размер спасает от хамства. Тем более что, отвлекаясь на мелочные разборки лимитрофов, можно весьма серьезно подставится под удар другим носорогам.

Вновь сделав паузу, на месте Елисаветграда я отрисовал основание рога, заканчивающегося в районе Высокого Града.

– Сейчас наш носорог наткнулся на преграду. Честно, я не в курсе, сомнет ли он в этот раз противника, будет ли долго и упорно бодаться, или же ему сразу обломают рог. У меня нет достаточно информации для анализа. Но я знаю точно – мы сейчас, так получилось, оказались на самом острие рога, – резко ткнул я в экран, в первый раз не сдержав чувства.

Вдохнул, выдохнул и сделал паузу, давая себе возможность успокоиться, а слушателям время на осмысление сказанного. Причем я говорил сейчас не столько для них, сколько для себя. Им то что, только задачу поставленную выслушать. Но мне почему-то хотелось, что все те, кто участвует в событиях вместе со мной, были в курсе подноготной происходящего.

Я еще раз вздохнул, собираясь с мыслями. В том что о род, интересы которого я сейчас представляю, собираются демонстративно вытирать ноги, сомнений не было. Только сейчас я понял, зачем именно хотел меня подловить будто случайной беседой Разумовский. Он знал, что мне дадут команду сидеть тихо и ждать, когда поступит высочайшее позволение попробовать наказать Власова. Которое может и не поступить. Или же вообще Власов может отправиться ренегатом на службу любому королевскому дому Европы, а после его вообще не достанешь.

Память же о разрушенной усадьбе останется – потому что информацию такого рода не утаишь. Причем в общественном сознании наверняка ведь будет фигурировать версия только об одном Власове – не думаю, что на сторону утечет информация об атаке демонов. И особняком стоит еще отношение жителей Елисаветграда. Слишком много семей затронуло происходящее – в прислуге усадьбы ведь не прилетевшие с Луны люди работали. Сейчас весь город наверняка ждет, останется или нет безнаказанным тот, кто едва не стер поместье с лица земли, убив почти два десятка человек – что в городе с населением меньше ста тысяч человек наверняка затронуло многих и многих, возымев эффект взорвавшейся бомбы. Даже несмотря на информационный вакуум.

– В отличие от носорога, мы… я, не могу безболезненно терпеть плевки в лицо. Там, где носорог не заметит, я просто утону. И сейчас передо мной стоит непростой выбор. Я могу смириться с происходящим, и делать вид что не замечаю, как о меня вытирают ноги…

Фридман захотел что-то сказать, но я прервал его жестом, потому что еще не договорил. Но мысленно чертыхнулся – потому что с мысли меня юрист сбил, и я сейчас не мог вспомнить, на чем остановился. Молчать дальше было нельзя, поэтому чтобы не ставить себя в неловкое положение я решил зайти с беспроигрышного:

– Христианская мораль говорит нам о смирении. Но смирение бывает разное. Для одних это подставить другую щеку – к чему меня сейчас откровенно подталкивают, прямо запретив пытаться свести счеты с атаковавшим усадьбу князем Власовым. Не знаю как вам, мне этот вариант не очень подходит. Смысл христианского смирения и терпения, как понимаю его я, заключается в том, чтобы стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы для того, чтобы как можно быстрее получить возможность всечь в ответ наглецу, позволившему на тебя лапу поднять. Моисей Яковлевич, хотели что-то сказать?

– Уже нет, Агтуг Сег-геевич.

– Как вы поняли, не подставлять ни щеку, ни зад… – вновь не сдержал я кипевшее внутри раздражение, но тут же сжал зубы. – Простите, увлекся. Итак, второй вариант. Я могу попробовать вернуть плевок, при этом желательно сделать это так, что обидчик подавился зубами. Вот только одна проблема – я пока не знаю, как это сделать, и очень надеюсь на вас. У меня сейчас тренировка, и когда вернусь хотелось бы услышать от вас конкретные предложения. Сегодня четверг, к воскресенью вопрос мы должны закрыть. Промедление для нас сейчас категорически неприемлемо, и может быть чревато серьезными репутационными потерями.

Вновь увеличив масштаб, я по памяти нашел на карте место с усадьбой Власова. Увеличив масштаб, после недолгих поисков нашел узнаваемые контуры усадьбы и оставив изображение в таком виде, поднялся, выходя из-за стола.

– Еще важный момент, – обернулся я от самой двери. – Имейте ввиду, сегодня в поместье прибыли семь человек из группы ССпН Армии Конфедерации. Это не гвардия, но это элита даже среди профессионалов. Поэтому при генерации идей учитывайте то, что они прибыли в том числе для того, чтобы помешать мне предпринять опрометчивые действия.

В том, что у меня нет плана действий, я лукавил. План у меня уже был, вот только он мне не сильно нравился, просто альтернатив я не видел. И надеялся, что коллективный разум предложит решение, которое понравится мне больше.

Переодевшись в бронекостюм, я закинул за спину винтовку и направился на пробежку. В прошлой жизни я часто бегал, и как правило в процессе напевал простенькие песенки или даже детские считалки, по примеру героев из фильма «В зоне особого внимания». Очень помогает освободиться от лишних мыслей, сосредоточившись на простеньком наборе слов.

Но сейчас почему-то вместо привычных считалочек на язык просилось нечто совсем другое. Противится я не стал и нарезая круги по парку, в такт шагам повторял привязчивые и подходящие к настроению запоминающиеся строчки:

Был мой друг ужасно скромным

Робок был и нелюдим,

А теперь с толпой огромной

Он идет в Иерусалим.

На вопрос мой – «В чем причина?»

Deus Vult! – кричал мужчина…