Текст книги "Врата Ада"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

«Да нет, все здорово», – ответил бы я, если б не так в горле пересохло.

– Тебе, наверное, хочется пить?

Не отвечая, я просто слабо кивнул.

– Сейчас попрошу, чтобы тебя напоили, – небесной музыкой прозвучали для меня слова белоснежной девушки, и она удалилась.

Через несколько томительных минут скрипнула решетка, и во дворе появился Таскер, который, держа что-то в руках, пошел в мою сторону. Следом за ним появились два стражника, но ко мне не подошли, остались у открытой решетки, внимательно глядя на меня.

Честно, когда я увидел в руках наставника гладиаторов миску с водой и большой, пышущий румяным жаром поджаренной корочки окорок на кости, я совсем не обрадовался. А надежду, что это мне, постарался запихнуть поглубже. Очень глубоко, так чтобы даже мысли не появлялось о воде, часть которой выплескивалась через края заполненной миски, разбиваясь каплями об утоптанную поверхность земли и обозначая путь наставника ко мне.

– Пить хочешь? – поинтересовался подошедший Таскер, приподнимая миску.

От резкого движения миска дернулась, и еще немного воды выплеснулось.

Не отвечая, я кивнул, глядя в глаза Таскеру.

– Жрать тоже хочешь? – с интересом глянул на меня наставник и, приблизив окорок к себе, шумно втянул ноздрями ароматный воздух. При этом капелька жира осталась на кончике его носа, которым он неосторожно коснулся мяса.

Невольно попытавшись сглотнуть, я слегка кивнул, но как ни старался, глаза все время косились на миску с водой в руке Таскера. Тот вдруг обернулся к двоим стражникам и рукой с окороком сделал жест, после которого они кивнули и удалились со двора.

– Ладно, мы ж тут не совсем звери, – дружелюбно произнес наставник и поставил миску на землю, подойдя к стене рядом со мной. Я покосился на него, чуть повернув голову, но постаравшись сделать это незаметно, чтобы не вызвать гнева Таскера. Тот заметил, но внимания не обратил – засунув руку в углубление, он резко выдернул металлический штырь, и неожиданно цепи, на которых я почти висел, ослабли, со змеиным шелестом опадая рядом. Тут же и я упал на колени, едва не ткнувшись лицом в землю, но вовремя справился с телом.

Пошевелив руками, разрабатывая непослушные мышцы, я покосился на наставника.

– Попей, – кивнул он на стоящую неподалеку на земле миску.

Стараясь выглядеть невозмутимо и в то же время не сорваться в прыжке к воде, я поднялся с колен и сделал неуверенный шаг вперед, не в силах поверить, что это действительно происходит.

«Может, я ошибся, плохо о нем думая? – мелькнула мысль, когда я приблизился к миске. – А хлыстом он на публику работал?»

– С-сука, – одними губами выдохнул я, когда цепи лязгнули, остановив руки в десятке сантиметров от миски.

– Ох ты, далеко поставил, да? – участливо поинтересовался Таскер, отступая от стены.

Нет, давать волю надежде и в этот раз не стоило – мелькнул сапог, и опрокинувшаяся миска покатилась в мою сторону. Вода выплеснулась на землю, и сейчас растекалась по нескольким углублениям. Отдельные язычки даже до моих ног докатились, постепенно истончаясь и обволакиваясь пылью выжженной солнцем, щедро истоптанной земли.

– Попей, – кивнул на лужу Таскер и рванул мясо окорока зубами, – я пока пожру. Как напьешься, скажи, – мелькнул окорок в воздухе полукругом, – кость погрызешь…

Когда раздался его искренний в своем наслаждении весельем смех, я прикрыл глаза.

Но перед веками все равно остался четкий красный силуэт.

Глава 5

Дворик был небольшой, зеленый и уютный. Несмотря на то, что находился он в самом центре, гул большого города слышался в нем негромко. И тем неожиданней ворвался в неторопливую безмятежность истошный скрип тормозных колодок – отразившись от стен, резкий звук вспугнул кота рядом с подвальным крыльцом вип-сауны, двух ворон на раскидистой липе и заставил вздрогнуть, даже чуть ли не подпрыгнуть сидящих у подъезда бабушек. Стоило им только обернуться, как к еще не успевшему утихнуть скрипу, отголоски которого все еще метались между стенами сталинских пятиэтажек, присоединился рев мотора и во двор бодро вкатил автомобиль «ВАЗ» модели 2108. Старая, потрепанная жизнью «восьмерка» с почти насквозь прогнившими крыльями и кузовом, испещренным разъевшими краску жучками коррозии.

Опять истошно заскрипели тормоза, но этот звук уже не смог выйти на первый план – с похрипыванием колонок во двор вместе с машиной въехала музыка. Но в понимании старушек у подъезда музыкой это не было – скорее, тупая долбежка, равномерными ударами проникающая в мозг.

Пока бабушки вразнобой, но в то же время единодушно осуждающе комментировали водителя заехавшей во двор машины, тот, снизив скорость и деланно лениво высунув одну руку в окно, не торопясь рулил через двор, вертя головой едва ли не на все триста шестьдесят градусов. Медленно-медленно проползла мимо старушек машина и остановилась напротив одного из парадных, продолжая громыхать басами, от которых, казалось, даже воздух упруго вздрагивал.

– Бочка-бас-колбасит-соло-колбасер-по-пояс-голы-ый! – вслед за сильным голосом девушки из магнитолы, подпевающей в такт долбежке наигрыша, ритмично повторил водитель, открывая дверь и вылезая из машины. После того как дверь распахнулась, равномерные удары колонок окончательно разрушили тихий и уютный мирок двора.

– Голый! – снова повторил приехавший немудреный напев за исполнительницей, которая едва не со взвизгом произнесла окончание слова.

Рассмотрев водителя, старушки еще активнее завозмущались – тот оказался совсем молодым парнем, даже юнцом. Восемнадцать лет на вид ему можно было дать с очень большой натяжкой, но, скорее всего, так оно и было – за рулем ведь.

Молодой паренек между тем, даже не подозревая о бурном обсуждении (и осуждении!) своей персоны, отошел на пару шагов от машины и стал немного расстроенно ее рассматривать. Расстроенно – потому что красивых девушек во дворе не увидел, и, соответственно, ни на одну красавицу не смог произвести впечатления. А немного, потому что не уставал радоваться покупке железного коня. К тому же ехал он с автомобильного рынка, где только что установил купленные брызговики ярко-красного цвета с надписью «Sparco» и приобрел наклейку «KUPCHINO», которая уже заняла положенное ей место на заднем стекле.

Почувствовав руку на своем плече, юноша вздрогнул от неожиданности и развернулся, едва не подпрыгнув.

– А?! – глянул он в непроницаемое лицо высокого и широкоплечего мужчины, подошедшего к нему сзади.

Губы мужчины шевельнулись, но паренек не расслышал, что тот сказал – настолько громко звучала музыка. Тронувший молодого водителя за плечо снова что-то сказал, но теперь, даже не расслышав, можно было понять, что он выругался и тут же развернулся к своему спутнику, который в это время подходил к «восьмерке».

– Да выруби ты на… – расслышал теперь молодой водитель, что кричит подошедший к нему мужчина своему спутнику.

– …уй эту шарманку! – довольно громко разнеслось по двору, в котором воздух будто сиротливо сжался, едва замерли колонки в машине, повинуясь нажатию кнопки выключения магнитолы.

– Эй, вы что делаете?! Ваша, что ли? – возмущенно произнес водитель, обращаясь к тому, кто выключил музыку. Не сказать, что парень не заволновался – товарищи к нему подошли серьезные, судя по виду, но юный водитель продолжал хорохориться, даже не показывая легкого мандража. В свободной стране живем, чего бояться?

Между тем, последние мгновенья музыки, когда она еще разносилась по двору, скрыли пронзительно прозвучавший бы в тишине двора писк замка домофона, и поэтому трое у машины даже не заметили, как открылась дверь ближайшего подъезда. Но показавшийся из-за нее молодой человек, слегка запыхавшийся, пока сбегал по лестнице, как в стеклянную стену уткнулся, увидев, кто стоит рядом с его другом. Зажмурившись на мгновенье, выглянувший из подъезда парень помотал головой и снова открыл глаза. Все еще силясь поверить, он чуть вытянулся, неспособный сделать шаг вперед и выйти из-за защищающей его от посторонних взглядов полуоткрытой двери. Но стоило молодому человеку повести взглядом по сторонам, как он моментально отдернул голову и полностью спрятался за дверью, которую начал медленно, чтобы не привлекать внимания, закрывать.

Увиденное напомнило ему о происшествии, которому он стал свидетелем не так давно. Стоило только хлопнуть двери, прижатой магнитным замком, как испуганный парень моргнул, и перед глазами возникла картинка воспоминаний. Как будто вчера было.

* * *

Стоя поздним вечером в тени остановки, Сергей собирался с мыслями – перед ним высилась хмурая громада новостройки, подсвеченная многочисленными огоньками окон. И идти туда надо, хотя и не особо хотелось.

Надо, надо идти – дернулся было юноша, но, закусив губу, остановился. Разговор с родителями предстоял тяжелый – сложно будет объяснить причину, по которой деньги на оплату института были потрачены не по назначению, но никуда от разговора не денешься. В попытке потянуть время, он достал телефон, посмотрев на часы. Убрав мобильный в карман, Сергей огляделся – в ночи раздавался настойчивый вой сирены, все приближавшийся. Или удалявшийся?

Ладно, не до ночи же здесь стоять – дернулся парень было вперед, но услышав резкий взвизг от трения резины по асфальту, замер. С прилегающей улицы, на пределе вкладываясь в поворот, появилась потрепанная «четверка», а за ней неслись сразу две полицейских машины. Преследуемая «четверка» завиляла на дороге, даже чуть на два колеса не встала, но в последний момент водитель сумел справиться с управлением, и машина стрелой пролетела мимо Сергея.

Резко повернув голову вслед пытающемуся скрыться беглецу, он в ярком свете уличного фонаря увидел, что как раз в этот момент на пешеходный переход как ни в чем не бывало выходит девушка, на голове которой были огромные наушники.

– Стой!!! – невольно закричал Сергей, вскидывая руки и делая шаг вперед.

Поздно – за миг перед столкновением он просто закрыл глаза в испуге. И тут же открыл – судя по раздавшимся звукам, неподалеку упал с неба мусоровоз, загремев пустым контейнером.

Девушка в наушниках стояла на дороге. Целая и невредимая, ошарашенно глядя в ту сторону, где стоял окутанный дымом автомобиль. Рядом засверкало красно-синим отсветом – подъехали полицейские машины. Приоткрыв рот, Сергей взволнованно наблюдал за происходящим – клубы пара над искореженной машиной рассеивались, неподалеку по дороге были разбросаны куски металла – бамперы вроде, и передний, и задний, покореженный оторвавшийся капот, брызги стекла фар. А Сергея грызло болезненное любопытство – выжил кто?

Водитель «четверки», видимо, пытаясь объехать девушку, дернул руль в сторону и, не справившись с управлением, врезался в стоящую на обочине «Газель», после чего «четверку» раскрутило, и сейчас машина остановилась посреди улицы на покосившихся колесах.

Тут Сергей даже вздрогнул, увидев на асфальте шевеление.

– Живой… – с удивлением выдал он и сделал несколько шагов вперед, всматриваясь – один из пассажиров лежал на полотне асфальта, видимо, вылетев через стекло при ударе. Картина аварии раскинулась перед Сергеем полностью, поражая своей реальностью, но взволнованно осматривая раскуроченную машину, он даже не знал, что делать. Если только «скорую» вызвать – молодой человек потянулся к телефону. Хотя какая «скорая», – остановилась его рука на полпути, – патрульные наверняка вызвали.

Улица вокруг вся сияла красно-синими отсветами беззвучных маячков, а рядом с покореженной машиной уже стояло два офицера, один из которых заглядывал в салон.

Телефон в руке завибрировал. Глянул на экран – мама.

– Да, – коротко произнес Сергей, отвечая на звонок, все еще рассматривая место аварии.

– И где ты? – недовольным голосом спросила мать.

– Мам, сейчас я подойду, – наблюдая за тем, как один из полицейских фонариком светит в салон, ответил Сергей, – подожди пять минут, тут авария просто, можешь в окно выглянуть…

Отвечая на последовавшие вопросы заинтересованной матери, он наблюдал за тем, как на другой стороне улицы неподалеку скапливается народ – зеваки подтянулись. Между тем к красно-синим проблесковым маячкам прибыло подкрепление – на удивление неспешно подъехала «скорая», но две фигуры в синей униформе со светоотражающими полосами очень быстро выскочили и сноровисто побежали к покореженной машине.

И тут же снова раздался короткий взвизг тормозов – с противоположной стороны на улицу вывернул черный фургон и, резко ускорившись, оказался рядом с машиной «Скорой помощи». От остановившегося микроавтобуса, марки которого было не разобрать, веяло уверенностью силы – широкие колеса, блестящий металл кузова, массивная и хромированная радиаторная решетка. И непроглядной тонировки стекла, в которых отражались проблески синих маячков.

Появившиеся из фургона несколько темных фигур двигались степенно и не торопясь. Но… уверенно? Слаженно? Один из них широким шагом подошел к медику у машины, о чем-то спросил, а потом резко рванул дверь покореженной «четверки» на себя. Та не поддалась, и он рванул второй раз, буквально отодрав изуродованный ударом металл от кузова. Несмотря на громкие возгласы работника «скорой», темный выволок пострадавшего водителя из машины и грубо потащил его за собой в сторону фургона. Медик шел рядом, что-то быстро и возмущенно говоря, бессильно размахивая руками.

– Живой! – в это время раздался короткий возглас со стороны лежавшего на асфальте. Кричал еще один вышедший из черного фургона. Глянув туда, Сергей почувствовал тянущее чувство страха под ложечкой – темный держал пострадавшего за волосы, просто приподняв тело над землей. А парень в это время скреб руками по асфальту, что-то мыча. Тут раздался его вскрик – темный резко рванул руку вверх и лежащий оказался на ногах. Темный неожиданно отпустил его волосы и подтолкнул пострадавшего в спину. Мелькнуло – вроде бы оглушенный в аварии парень неожиданно выбросил руку вперед, и темный резко согнулся, прижав руки к лицу. А Сергей в этот момент сжался от страха.

Ударивший неизвестного парень попытался броситься бежать, но… именно попытался – и броситься, и бежать. Один из пассажиров фургона его сразу догнал, буквально скакнув вперед, резкой подсечкой сбив с ног. И тут же потащил к фургону, заломив руку. Водитель «четверки» был уже там, в микроавтобусе.

Внутри у наблюдавшего Сергея все просто холодом сковало – пока одного из пострадавших волокли, он не кричал даже, а просто несвязно выл от боли. Но недолго – глухо хлопнула боковая дверь, сразу отсекая отзвуки человеческой боли внутри темного фургона.

Неподалеку, поднявшийся с колен темный провел рукой по лицу и пошагал в сторону машины. Вдруг, заметив кое-что, он изменил траекторию движения, подходя к забытой всеми девушке в наушниках, и что-то ей сказал.

Девушка – молодец, бесстрашная – даже не отреагировала, а просто отошла на несколько шагов. Она снимала все происходящее на телефон, и Сергей, мысленно выругавшись на себя за недогадливость, подумал, что скоро это видео будет хитом на… Не будет – неуловимым движением выхватив из рук девушки телефон, темный с ним что-то сделал, а после бросил трубку на асфальт и припечатал ногой. Так резко и быстро, что Сергей дернулся от испуга.

– Ты что делаешь, баран?! – вскрикнула девушка, срывая с головы наушники. Но темный и внимания не обратил – быстро развернувшись, пошагал к машине.

– Стой, ты куда! – крикнула девушка, побежав следом. Темный шел, а девушка бежала, но догнать не успела – боковая дверь микроавтобуса захлопнулась прямо перед ее носом. Сразу же неожиданно басовито и раскатисто рыкнув мотором, фургон поехал задом, одновременно разворачиваясь. Девушка попробовала пробежать за ним, стуча по стеклу, но ее легко зацепило крылом. Когда она отшатнулась, микроавтобус будто прыгнул вперед с короткой пробуксовкой колес и, мгновенно ускорившись, скрылся за поворотом.

Уже переходя улицу, Сергей посматривал на то, как девчонка что-то возмущенно говорит гаишникам. А от тех словно аура неуверенности исходила, даже в темноте и даже издалека это было видно.

* * *

Бросив последний взгляд на голый металл двери подъезда, Сергей вздохнул и сглотнул ком страха в горле: микроавтобус у въезда во двор стоял тот самый. Тот самый, в котором примерно полгода назад на его глазах увезли двух парней из разбитой потрепанной «четверки», пытавшейся уйти от полицейского преследования. Развернувшись и стараясь двигаться неслышно, Сергей забежал по ступеням на второй этаж и, присев, сквозь мутное и треснувшее стекло наблюдал, как Арчи на своей «восьмерке» отъехал в сторону, припарковался и под присмотром одного из темных залез в пугающий зев микроавтобуса.

Снова громко сглотнув, Сергей бегом поднялся на свой этаж, зашел в квартиру и, не закрывая дверь, принялся мерить шагами прихожую. Не зная, что предпринять, он снова вышел на лестницу, и аккуратно, маленькими шажочками подойдя к окну, выглянул.

Микроавтобуса во дворе не было.

«В полицию позвонить?» – подумал Сергей, но тут же отбросил эту мысль, вспомнив, как переглядывались патрульные у разбитой «четверки». Весенние воспоминания приобрели четкость, картинка до сих пор стояла перед глазами – как будто вчера было.

Приняв решение, юноша во второй раз за последние несколько минут сбежал по лестнице и уже без раздумий вышел во двор. Подойдя к «восьмерке», он деланно удивленно убедился, что внутри никого нет, а после достал телефон, набирая номер. На звонок никто не отвечал. Сергей звонил долго и настойчиво, но Арчи трубку так и не взял.

О том, что видел, Сергей решил никому не рассказывать. Забыть.

Но потрепанная «восьмерка», оставшаяся во дворе, служила ему напоминанием.

Машину со двора так никто и не убрал. Арчи на телефон больше не отвечал, а после вообще барышня механическим голосом начала рассказывать всем пытавшимся дозвониться, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Сергей через пару дней даже нашел в социальной сети одного из друзей Арчи, который вместе с ним последнее время в виртуальной реальности зависал, но тот сообщил, что Бугульдиса последние дни точно никто не видел. Как будто тот сквозь землю провалился.

Глава 6

Глубоко вздохнув, с трудом сдерживаясь, я присел и поднял миску, в которой оставалось еще чуть-чуть воды – на дне чудом сохранилось на маленький, очень-очень маленький глоток. Выпив который я понял, что такого наслаждения, наверное, никогда в жизни не испытывал.

С тоской мазнув взглядом по лужицам обволоченной пылью воды на земле, я поднялся и сделал шаг к стене, прислоняясь к ней спиной. И быстро стрельнул глазами в сторону террасы. Пустая.

– Так значит, да? – голос Таскера не предвещал ничего хорошо. Не торопясь, он подошел, под звон металла подтянул цепь, избавив ее от свободного хода, и все так же неспешно закрепил на месте удерживающий ее штырь.

– Животное, ты думаешь, твой хозяин – Каний? – оторвав зубами достаточно большой кусок мяса, проговорил наставник не очень внятно.

О том, что мой хозяин – какой-то неизвестный Каний, я совершенно не думал. Впрочем, Таскеру об этом говорить не стал – просто опустив взгляд, смотрел сквозь его ноги в пространство.

Раздался мерзкий звук – Таскер выплюнул кусок плохо пережеванного мяса вперемежку с сухожилиями, который влажно ударился мне в голень.

– Ты ошибаешься, скот! – раздалось вдруг совсем рядом – сделав быстрый шаг вперед, Таскер приблизился ко мне. Изо рта у него пахло погано, надо сказать, и, отвернувшись, я коротко глянул в сторону.

Терраса была по-прежнему пуста.

– Твой настоящий хозяин я! Я буду тебя драть утром, днем и вечером! Я смешаю тебя с дерьмом, которое ты будешь слизывать с моих ступней! Ты понял, отродье? Я заставлю тебя сожрать твои уши, ты будешь просить меня, скулить и…

«Ёпть, какая-то виртуальная херня собралась меня с говном мешать!»

Внутри поднялась волна злости, и я поднял голову, встретившись взглядом с Таскером. Даже то, что я прикован и нахожусь в заведомо проигрышном положении, меня не удерживало – внутри заклокотала ярость, и я уже открыл было рот, чтобы без прикрас и без оглядки на последствия высказать этому уроду все, что думаю. Но, встретившись с наставником взглядом, я невольно будто рванулся мысленно к нему, чувствуя, как почти физически передаю ему мое желание растоптать его.

И я, уже приоткрыв было рот для ругательства, замер – с Таскером произошло что-то странное. Наставник стоял будто загипнотизированный, невидящим взглядом глядя в пространство сквозь меня. Но задумываться я об этом не стал – поддавшись ярости, даже не полностью осознавая, что делаю, я подпрыгнул и, обхватив шею Таскера ногами, рванул его к себе, выгибаясь всем телом.

Голова наставника с глухим стуком колотушкой ударила в стену, а я, расцепив захват ног, дернулся, приподнимаясь на руках, и изо всех сил приземлился подошвами ему на шею. Больше не прыгая, но не в силах остановиться и обуздать свою ярость, я начал раз за разом бить ногой сверху вниз по голове и шее оглушенного Таскера. Хотя, если и были бы силы остановиться, не стал бы.

Кровь на ступни брызгала по-виртуальному щедро и по-настоящему горячо. Неожиданно наставник дернулся, стряхивая с себя оглушение, попытавшись подняться. Хрипло заорав, я снова рванулся, приподнимаясь на руках и в прыжке обеими ногами вбивая Таскера обратно вниз. Правая нога скользнула с шеи, босой ступней ударившись в землю, влажную и липкую от крови, а левая нога осталась на голове. Не убирая, я перенес вес тела на нее и правой ударил в лицо Таскеру, будто по футбольному мячу.

Досталось и мне – по косточке зубами зацепило, но боли я даже не заметил – музыкой прозвучал хруст шейных позвонков, и обмякшее тело Таскера замерло, перекрученное, с откинутой в сторону рукой и застывшим в последней гримасе мерзким лицом.

– Урод, – с ненавистью выдохнул я, плюнув на труп.

Удовлетворение от состоявшейся мести сейчас перевешивало беспокойство о последствиях.

«А я ведь человека убил», – мелькнула на задворках сознания мысль, от которой я отмахнулся. Виртуальность же.

О том, что и в реальности, завалив такого, грустить бы не стал, думать не хотелось.

Напрягшись, ногой отпихнул тело как можно дальше от себя. Получилось не очень – труп откатился едва на полметра, а дальше я не доставал – цепи держали.

«Ладно, скажу, что он сам таким пришел», – с бесшабашной, но не очень радостной веселостью и удовлетворением подумал я.

«Если спросят», – ожгла беспокойством мысль.

«Завтра будет завтра», – попытался успокоить я сам себя, провиснув на цепях и полуприкрыв глаза.

Когда становилось совсем плохо, посматривал на поверженного Таскера.

А круто я исполнил, красавчик! Нормальный мне персонаж достался, вполне, вполне себе… Вот только имя: Велунд… Интересно, это со смыслом или просто от балды?

В очередной раз глянув на тело Таскера, я подобрался. Догадка появилась неожиданно, но принесла нешуточное волнение – вдруг он воскреснет? Или его воскресят – виртуальность же?

Вот мне весело-то станет, а… виртуальность виртуальностью, а телесные пытки здесь вполне себе реальные…

Поздравляем! Вы уже более четырех часов подвергаетесь телесным и моральным пыткам, ни разу не закричав!

Дух: + 1!

Поздравляем! Подвергаясь телесным и моральным пыткам, укрепляя свой дух, вы получили достижение «Стойкость духа»!

Изучена новая способность: «Медитация»!

В ходе тренировки духа и тела вы приобрели возможность отрешиться от всего земного, перестав обращать внимание на телесные муки!

Прекрасно, дайте две! Вот только как эту медитацию включить?

Разбирался недолго. Даже показалось, что появилось интуитивное знание, как включать эту медитацию. Всего-то надо было два раза глубоко вздохнуть, а на третий вздох способность активировалась, отстраняя сознание от тела. Отстраняя, но от тела не отпуская, впрочем, – просто уходила боль, жажда и голод, оставляя меня наедине с собой и своими мыслями. Но от душевных мук медитация не избавляла, поэтому я выдержал недолго, снова вернулся к обычному состоянию.

Теперь висеть было не так комфортно – мысли о том, что Таскера могут воскресить, тревожили. Если этот урод с ходу меня так невзлюбил, как же он на меня после воскрешения будет реагировать?

Стремно, блин. Одна надежда теперь на новоприобретенную способность.

Пока висел на цепях, добавилась еще одна единица к духу. Через пять часов.

* * *

Утром, несмотря на мое откровенное желание рассказать о том, что Таскер сам таким пришел, никто спрашивать и не собирался. Решение было вынесено даже без доследственной проверки – появившиеся с рассветом во дворе стражники удивленно посмотрели на безжизненное тело наставника гладиаторов, после чего скрылись там, откуда пришли. Минуты две царила тишина, а после гладиаторский двор будто ожил – где-то заголосили, послышалась рявкающая череда выкриков, и вокруг сразу все загремело дверями, затопало бегущими подошвами. На плац из решетки главного входа вывалилось сразу десятка два стражников, один из которых тащил внушительный крест из двух железных полос.

Цепи кандалов, держащие меня, стравили с предосторожностями – двое стражников цепко держали мои руки, а несколько едва кожу мне на груди остриями копий не протыкали, напряженно всматриваясь, ловя взглядами каждое мое движение. Стоило только разомкнуться наручникам на руках, как стражники меня в позу ласточки поставили, еще и кто-то древком припечатал сверху. Снова защелкнулись кандалы, но в этот раз не только на запястьях – меня прикрепили к принесенной железке в форме ровного креста, к двум из концов которого пристегнули запястья, на одном был специальный обруч для шеи, а к ногам от последнего, ткнувшегося мне в поясницу, просто кольца на цепях провели.

Небольшим утешением служило то, что когда один из воинов подошел к трупу Таскера, поднимаясь, он сделал характерный жест «все», обернувшись к кому-то в стороне. В стороне и наверху. «На террасе, наверное», – подумал я, но удостовериться не смог – голову уже было не повернуть.

Обратно в камеру меня волокли довольно грубо, несколько раз чувствительно приложив об углы коридора. Когда конструкцию со мной забросили обратно в каменный мешок, один из стражников шагнул следом и пристегнул свободную цепь к крюку на стене. Хлопнула массивная дверь, отсекая меня от ровного света магических светильников в коридоре. И снова почти сразу мрак вокруг начал тускнеть, играя серыми тонами. Несколько мгновений, и я опять хорошо различил очертания стен каменного мешка, где очутился.

Попытавшись выпрямиться или присесть, с большим трудом удержался от стона – время-то идет, дух тренируется. Если бы не это, точно бы плевался долго – положение, в котором оказался, было не хуже первого визита сюда, но гораздо неудобнее и унизительнее: железка в форме креста, к которой я был пристегнут, разводила руки в стороны, не давая им сгибаться. Шею также притягивало обручем, а перекладина вдоль позвоночника не давала спине согнуться.

Цепь, которая от поясницы поднималась вверх, к крюку, также была длиннее, чем в первый раз. Я даже лечь мог. На живот, так что лицо елозило бы по каменному полу, устланному обрывками соломы и крысиным дерьмом. А вот для того чтобы перевернуться на спину, длины цепи не хватало.

Кое-как усевшись на корточках, я чуть поерзал и вдруг интуитивно подогнул ноги и уселся в позе лотоса. Как раз еще и спина прямая, руки в стороны, только жесты особые делай, как в йоге принято. Самое то для медитации.

При мысли о том, что можно отключиться сейчас от всего сущего, не чувствовать неудобств и, самое главное, так никуда не девшейся жажды, я зажмурился. Все же плоть слаба – последние сутки для меня были слишком насыщенными событиями, унижениями и мучениями. И даже такая неожиданная победа над Таскером не давала иллюзий по поводу того, что мучения мои вскоре кончатся.

Я сдался.

Несколько раз глубоко выдохнув, прикрыл глаза и отрешился от тела, что подтвердила едва видимая табличка, появившаяся перед глазами. Сразу стало легко и свободно, причем было ощущение, что захоти – и сознанием можно вырваться из тела, отправившись на прогулку.

Я хотел, но чего-то не хватало.

«Может быть, еще пяти единиц духа и очередного достижения?» – появилась в голове догадка. Мысли сейчас текли легко и приятно, и мне даже доставлял наслаждение их ничем не сдерживаемый полет.

Так, до этого у меня была одна единица духа, заработанная предшественником тренировкой. Еще четыре я сегодня за сутки заработал, перед получением достижения и способности к медитации. Еще одну единицу совсем недавно. Значит: шесть плюс семь плюс восемь плюс девять – прикинул я количество часов еще на четыре единицы. Тридцать часов.

«Да ну на фиг!» – мысленно удивился я. Тридцать часов подвергать себя телесным и моральным пыткам. Не, это реальный дзен будет по окончании такого марафона, пусть даже и разделенного на четыре отрезка. И после такого я наверняка смогу летать бесплотным духом по округе.

Тридцать часов еще. Херня, как два пальца об асфальт.

Обязательно сделаю. Но потом.

Непроизвольно, пораженный перспективой и убегая от действительности, я погрузился в воспоминания. Дом, работа, любимая… Яркие, ласкающие теплотой картинки совсем недавнего прошлого. Или не недавнего – я вспомнил дату серверного времени.

От разных мыслей, приятных и не очень, меня отвлекли красные брызги перед темнотой внутреннего взора. Такие бывают, когда на свет посмотришь и после глаза закроешь, только сейчас огоньки появлялись строго на периферии и были ярко-алыми. И почти сразу все тело пронзило тянущей усталостью, вернулась жажда, снова ощущалась сухость в горле и саднящая боль от крепких пут. Не открывая глаз, я едва-едва повернул голову, чувствуя, как опадает с меня пелена отрешенности, возвращая полную гамму ощущений. Опустив вниз взгляд закрытых глаз, заметил красный силуэт у моей ноги. Крыса. Крыса меня жрет.

«Вот сволочь!» – рванулась внутри злость. Но не только к грызущей меня твари – добавилось еще и разочарование от того, что физический урон снимает эффект медитации.

Несмотря на периодические укусы, я остался спокойно сидеть, пока не дергаясь и наблюдая. Лишь едва-едва глаза приоткрыв, чтобы не спугнуть. Крыса была похожа на ту, которую я убил не так давно – большая, почти с кошку размером. У этой так же ярко светились в темноте угольки глаз, настороженно глядящих на меня. Кусала она меня наскоком – резкий скачок, боль в ноге, в которую вонзались серьезные клыки, и почти сразу же прыжок обратно.

Снова мое тело смогло меня удивить. В тот момент, когда крыса, выждав несколько мгновений, видя, что я по-прежнему не шевелюсь, бросилась, я под звон цепей взвился вверх, и припечатал ногой к полу не успевшую остановиться тварь. Хрустнуло, крыса протяжно запищала – моя пятка опустилась ей на спину, ломая позвоночник.