Текст книги "Предельные полномочия"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 7

В Санталью, столицу Андианы, Лавров прилетел уже под вечер. Когда «Боинг» вышел из облаков и начал снижаться, майор все время вглядывался в простиравшееся под самолетом зеленое море: где-то там, в бескрайней сельве, находились наши специалисты.

Ввиду изменившейся обстановки от первоначальной легенды пришлось отказаться. (Согласно ей Лавров должен был прибыть в Андиану в качестве консультанта – помощника одного из депутатов Госдумы.) Действовать надо было быстро, требовался плотный контакт с андианскими властями, поэтому было решено, что майор будет действовать почти без прикрытия – как сотрудник того самого ведомства, которое представлял генерал-лейтенант Капустин.

В аэропорту его ждал представитель российского посольства и личный помощник президента страны сеньор Гутьеррес. Дипломат довольно кисло приветствовал Лаврова (как видно, он был совсем не рад прибытию представителя «конторы» с неясными полномочиями), представил ему сеньора Гутьерреса и тут же отбыл восвояси, сославшись на крайнюю занятость.

Помощник президента Браво, напротив, был очень радушен. По-русски он, правда, не говорил, а Лавров еще не полностью освоился с испанским; зато выяснилось, что сеньор Гутьеррес хорошо говорит по-португальски, так что дальнейшая беседа (она велась уже в машине) проходила на языке Васко да Гамы. Помощник президента, во-первых, поспешил заверить «дорогого сеньора Лаврова», что правительство Андианы приветствует желание российских властей помочь в поисках пропавших энергетиков. В таком деле важна любая помощь, поэтому господин президент ничего не имеет против того, чтобы к поискам подключился такой специалист по борьбе с террористами разных мастей, как господин Лавров. («Вот, значит, как меня здесь отрекомендовали», – отметил про себя Батяня.) Во-вторых, сеньор Гутьеррес заявил, что правительство Андианы не собирается ничего скрывать и готово предоставить в распоряжение господина Лаврова всю информацию, которая имеется на данный момент. А чтобы не терять времени, он сейчас отвезет Лаврова прямо к тому человеку, который занимается поисками похищенных русских специалистов и владеет всей информацией, – к министру безопасности Андианы сеньору Эчеверри.

До сих пор в ходе зарубежных командировок Лаврову не приходилось общаться с чиновниками в ранге министра: чаще дело ограничивалось офицерами и разведчиками. Однако беседовать с сеньором Эчеверри оказалось нетрудно, да и сам он выглядел человеком простым и компанейским. Министр сразу заявил Лаврову, что не является специалистом в области контрразведки.

– Понимаете, когда наше народное правительство пришло к власти, – объяснил он десантнику, – мы столкнулись с саботажем буржуазных чиновников – точно так же, как когда-то правительство Ленина. Пришлось сторонникам президента Браво срочно менять профессии. Например, мой коллега Арнольдо Кубильяс всю жизнь был адвокатом, защищал интересы бедноты. Но теперь ему пришлось стать министром юстиции. Но он хотя бы действует в знакомой области! А мне вообще, можно сказать, пришлось сменить профессию. Я преподаватель, моя специальность – история и социология. И вот теперь приходится заниматься безопасностью государства, разоблачать происки врагов. И многие сотрудники моего министерства ничуть не опытнее меня. Поэтому мы с благодарностью примем вашу помощь. Вы, конечно, гораздо опытнее нас…

Лавров не стал его разуверять и объяснять разницу между разведчиком и десантником: разведчик так разведчик. Вместо этого он сказал:

– Хорошо, давайте перейдем к делу. Расскажите мне об обстоятельствах похищения. – И, вспомнив, что имеет дело все-таки с министром, добавил: – Если вам не трудно, конечно.

– Нет, что вы, что же тут трудного! – воскликнул сеньор Эчеверри. – Все случилось в окрестностях города Квесто…

И он рассказал о том, как местные рабочие, желая сделать приятное русским коллегам, организовали поездку на фестиваль.

– Переночевали они нормально и на следующий день должны были вернуться на стройку, – рассказывал министр. – Но тут возникла идея свозить русских энергетиков на вулкан Галерас. Вроде бы первым высказал ее некий Санчес, заместитель мэра города. Сейчас мы всесторонне проверяем этого господина – не состоит ли он в связях с какой-либо из бандитских группировок. Также проверяем бригадира местных энергетиков Мануэля Родригеса – это он организовал поездку ваших соотечественников в Квесто. Но пока проверка ничего не дала, ниточек нет. Так вот, поехали они на вулкан – и пропали. Когда к вечеру они не вернулись, этот самый Родригес заподозрил неладное и поднял тревогу. Правда, в тот день искать уже не стали – темнеет у нас быстро, и полицейские не поехали ночью в сельву, чтобы не попасть в засаду. Но на следующий день в район Галерас выехало целое подразделение полиции. Они внимательно осмотрели всю дорогу, но абсолютно ничего не нашли. Машина вместе с водителем и русскими энергетиками как в воду канула! Кстати, этого исчезнувшего водителя – его зовут Сесар Вилья – мы тоже проверили. И тоже никаких результатов.

– Значит, люди исчезли вместе с машиной, – заметил Лавров. – Но если людей можно заставить идти прямо через лес, по самым непроходимым местам, то машина может ехать только по дороге. Если только ее надежно не спрятали. Скажите, а в этом районе нет глубокого озера или реки?

– Да, неподалеку есть озеро Ла Коча, – подтвердил сеньор Эчеверри. – Там находится национальный парк. Полиция связывалась с администрацией парка, и те утверждают, что в тот день посетителей было не так много, и русских среди них точно не было – они бы заметили. Также они бы заметили, если бы кто-то стал топить в озере машину – вся береговая линия, прилегающая к дороге, хорошо просматривается.

– Значит, машину угнали, – заключил Лавров. – Тогда нужно опрашивать людей вдоль дорог, которые ведут от вулкана. Вы проводили такую проверку?

– Да, проводили, но… – министр замялся. – Видите ли, там, в стороне от главной магистрали, начинается сельва… В этом районе действует одна из группировок «контрас». Люди в деревнях запуганы, они неохотно разговаривают с полицейскими. Среди деревенских есть агенты бандитов, и если они заметят, что кто-то активно помогает полиции, этих людей могут убить. И не только их самих, но и все их семьи. Поэтому они, как правило, отвечают, что ничего не видели. Может, и правда не видели, а может, не хотят говорить.

– Думаю, мне надо начать с того, чтобы съездить на стройку, побеседовать с рабочими, – сказал Лавров. – Потом поехать в этот Квесто. Но главные поиски надо вести на этой дороге, ведущей к вулкану, и на других дорогах, уходящих в лес.

– Да, езжайте, конечно, – кивнул сеньор Эчеверри. – Я дам вам машину и сопровождающего, позвоню на стройку, чтобы вас встретили. Но… Если деревенские не захотели говорить с нашими полицейскими, то неужели они расскажут правду иностранцу?

– И все же я попробую – может, что и выйдет, – заявил Лавров. В его практике уже был опыт общения с жителями далеких стран, и этот опыт говорил, что с простыми людьми договориться легче, чем с чиновниками.

– Да, и еще у моего руководства есть договоренность с вашим правительством относительно оружия, – напомнил он министру. – Я же не мог везти с собой автомат через несколько границ…

– Да-да, мы говорили с сеньором генералом, – подтвердил Эчеверри. – Я обещал обеспечить вас полной экипировкой. Что вы предпочтете: американскую винтовку «М-16», израильский «узи», карабин или что-то другое?

– А автомат Калашникова у вас найдется? – спросил Лавров. – Лучше, конечно, с подствольником.

– Я так и знал, что вы выберете родное оружие, – ответил сеньор Эчеверри. – И то верно: от добра добра не ищут. Конечно же, мы найдем для вас самый лучший «АКМ» с подствольником. Он, правда, будет местного производства, но вы вряд ли сможете отличить его от тех, что сделаны в Ижевске.

– А вы, я вижу, неплохо знаете нашу страну, – заметил Лавров.

– Это вы насчет Ижевска? – усмехнулся министр. – Не забывайте: по своей основной профессии я историк. Причем моя специализация – военная история. Так что кое в чем я разбираюсь. Итак, сейчас вы, я думаю, отправитесь в гостиницу – надо же отдохнуть с дороги. А завтра вас прямо возле отеля будет ждать машина с водителем, а в ней – оружие и все необходимое снаряжение…

– Нет, отдыхать я не собираюсь, – покачал головой Лавров. – Ребят выручать надо, каждый час дорог. Я хотел бы выехать уже сегодня.

– Вот что значит профессионал! – воскликнул сеньор Эчеверри. Видно было, что он проникается к Лаврову все большим уважением. – Вы понимаете, что часть пути вам придется проделать уже в темноте? Правда, эта часть Андианы контролируется правительственными войсками, но мало ли что… Не буду вас отговаривать. Хорошо. Сейчас мой помощник организует вам небольшое угощение – ведь поесть вы не откажетесь?

– Не откажусь, – заверил Лавров.

– Вот, а мы тем временем подыщем вам машину и оружие. Ну, еще компас, карту местности, набор медикаментов – ведь вы будете путешествовать по сельве… Надеемся, что сможем управиться за полчаса, самое большее за час. Идет?

– Идет, – кивнул Лавров, вставая. – Спасибо вам за все, сеньор… товарищ Эчеверри.

– Э, пустое, – махнул рукой министр. – Это не вы – мы должны вас благодарить за помощь. Ведь мы не смогли защитить ваших людей. Пусть вам сопутствует удача!

Глава 8

Предположение Малышева о том, что бандиты постараются и остальных энергетиков приучить к наркотикам, подтвердилось уже на следующий день. Сразу после утренней прогулки охранники увели «поговорить» не только Русанова, но и Хайдарова.

Впрочем, наладчик вернулся уже спустя полчаса. Он был злой, но веселый.

– Ничего у них не вышло! – с порога заявил он товарищам. – Пытались они меня, как и Дениса, кокаином накормить, но я отказался. Этот их главный начальник и так ко мне, и эдак, а я уперся – и ни в какую. Говорю: я, мол, мусульманин, мне религия не дозволяет нюхать ваш порошок. А вы меня еще свининой кормите! Тогда они запугивать начали: мол, если будешь упрямиться, мы тебя либо пираньям, либо муравьям скормим. А я им говорю: делайте, что хотите, за мученическую смерть здесь я получу награду в раю. Ну, они поорали еще немного и отстали.

– Так их несколько было? – уточнил Малышев.

– Ну да, двое, – кивнул Хайдаров. Он сел было на койку, но возбуждение после недавней «беседы» еще не прошло, и наладчик тут же вскочил и начал ходить из угла в угол. – Один постарше, за пятьдесят, с холеной такой бородкой. Звать его сеньор Чумпитас. Другой помоложе, тот не представился. Я сначала подумал: «Зачем это их двое на меня одного?» А потом, когда разговор пошел, понял: они со мной играли в злого и доброго следователя. Точно! Младший угрожал, а старший задабривал. Только отбился я.

– Это хорошо, что отбился, – сказал Луценко. – А Дениса ты там не видел?

– Нет, не видел, – покачал головой Хайдаров. – Его сразу куда-то в другое место увели.

Монтер появился еще через час. На этот раз он не выглядел таким веселым и довольным, как в первый раз. Видно было, что ему неловко перед товарищами.

– Пробовал я от их кокаина отказаться, – заявил он, не дожидаясь расспросов. – Так и заявил: не хочу, мол, привыкать. Но они даже слушать не стали: силой голову к столу пригнули и заставили вдохнуть. Ну, а потом за компьютер пустили, как в первый раз. Ну, тут уж я не сопротивлялся.

– А вот меня почему-то никто силой не заставлял, когда я отказался! – воскликнул Хайдаров. – Может, врешь ты все?

– Нет, не вру! Я правда отказывался! – истерично закричал Русанов. – Вы все против меня!

Он повалился на койку и отвернулся к стене.

– Ладно, оставьте его в покое, – устало произнес Луценко. – Что уж теперь… Посмотрим, что нас с тобой, Кирилл, ждет.

Ждать пришлось недолго. Когда после обеда заложники вышли на прогулку, к Малышеву и Луценко подошли охранники и приказали следовать за ними.

«Штаб», о котором рассказывали Русанов и Хайдаров, оказался аккуратным домиком из деревянных панелей. Когда энергетиков ввели внутрь, на них сразу пахнуло приятной прохладой – в штабе работал кондиционер. Пленников сразу же разделили: Малышева отвели в одно крыло, инженера – в другое.

Луценко ввели в скромно обставленную комнату. Посреди нее стоял пустой стол с несколькими стульями; еще два стола стояли у стен, на них инженер заметил компьютеры. На одном окне жалюзи были опущены, на другом нет, из-за чего часть комнаты тонула в тени, а другая была ярко освещена. В этой освещенной части находился стул, на который усадили инженера. Однако пока его вели «под прожектор», как он про себя назвал эту часть комнаты, Луценко успел еще кое-что заметить. В дальнем углу под потолком он заприметил какой-то прибор небольшого размера, с виду – маленькую лампу. «А ведь это телеобъектив, – решил инженер. – И я буду сидеть как раз против него. Они хотят что-то записать?»

Тут открылась другая дверь, и в комнату вошли двое: невысокий человек с небольшой острой бородкой, по виду – сверстник Луценко, и мужчина средних лет в очках. «Как видно, старший – это и есть их начальник, – понял инженер. – Кажется, Равиль называл его фамилию. Ах да, Чумпитас. А второй, наверно, переводчик».

Оказалось, что он угадал. Пожилой уселся за стол напротив инженера, второй примостился сбоку, и «беседа» началась.

– Мы весьма сожалеем, сеньор Луценко, что нам пришлось ограничить вашу свободу, – начал начальник похитителей. – Поверьте – это мера сугубо временная. Она вызвана необходимостью. Мы боремся с прокоммунистическим режимом незаконного президента Браво за свободу и демократию, и в этой тяжелой борьбе нам приходится использовать разные методы.

– То есть вы те, кого в Андиане называют «контрас»? – уточнил инженер.

– Да, наши враги присвоили нам такую кличку, – кивнул Чумпитас. – Хотя мы не контрреволюционеры, мы – борцы за свободу. Мы не против строительства электростанции и, конечно, не против русских. Пройдет еще несколько дней – и вы выйдете на свободу. А пока, чтобы скрасить ваше пребывание в нашем лагере, мы хотели бы предложить вам доступ в Интернет.

– Что ж, я не против, – отвечал инженер. – А электронной почтой я смогу воспользоваться?

– Хотите послать письмо своим близким? – догадался его собеседник. – Конечно, никаких проблем! Пожалуйста, садитесь к компьютеру, – он сделал приглашающий жест к боковой стене, где виднелся монитор, – и составляйте ваше письмо. Оно тут же будет отправлено вашим родным. Правда, по понятным причинам они не узнают ваш обратный адрес – письмо будет послано с другого ящика – и не смогут вам ответить…

– И я могу писать обо всем, что с нами случилось? – спросил Луценко.

– Да, конечно, – кивнул Чумпитас. – Хотя я просил бы вас проявить сдержанность и не раскрывать местоположение нашего лагеря. Имен наших бойцов, которые с вами контактируют, тоже называть не надо. В остальном вы полностью свободны!

– Так что, можно приступать? – спросил инженер, вставая со стула.

– Сейчас, только я отниму у вас еще несколько минут, – сказал Чумпитас. – Нам хотелось бы знать ваше мнение о том, что вы увидели на строительстве электростанции. Нам не нужны никакие технические и прочие тайны, организация охраны и прочие штучки, о которых говорят в шпионских фильмах, – поверьте, мы и так все знаем. Нас интересует именно ваше мнение, взгляд стороннего человека. Мы знаем, что вы опытный человек, много ездили, работали в других странах. Увидели ли вы разницу с тем, как организована работа здесь?

– Ну, особой разницы я не заметил, – начал инженер. – Но кое-какие отличия, конечно, есть…

Он уже открыл рот, собираясь рассказать и о слишком большом количестве рабочих на стройке (их было много даже по сравнению с Йеменом), и о непривычной для российского человека сиесте – послеобеденном отдыхе, и о других вещах: все они, в общем, не бросали тень на андианских энергетиков. Но тут инженер вспомнил о замеченном в углу телеобъективе. «Ведь если записать мой рассказ, а затем умело его смонтировать, то может получиться настоящая обличительная речь, – подумал он. – Может, именно этого они и добиваются?»

Луценко сделал вид, что поперхнулся, начал откашливаться. А когда приступ кашля прошел, он произнес:

– Да, отличия есть. Там, где я работал раньше, везде был засушливый климат, поэтому требовалось защищать агрегаты от песка и пыли. А здесь повышенная влажность, поэтому требуется применять специальные масла. Например, мы используем для защиты от влажности масло марки…

И он пустился в технические подробности, понятные только специалисту. Ни при каком монтаже эти фразы нельзя было использовать для создания «обличительной» телепередачи.

Сеньор Чумпитас послушал его минут пять, потом с кислым видом произнес:

– Спасибо, достаточно. Я вижу, вы скрытный человек. И не хотите с нами сотрудничать. Тем не менее я готов выполнить свое обещание: можете написать письмо родным.

Инженер сел к компьютеру. Клавиатура, как он и предполагал, была латинской. Но это не представляло для Луценко особого затруднения: во время прежних командировок он уже привык отправлять домой письма, написанные латиницей, но при этом на русском языке. А Светлана, его жена, научилась их читать. Поэтому вопрос «как писать» его не занимал. Гораздо важнее был вопрос «что писать». Как составить письмо, чтобы сообщить все самое важное и при этом не привлечь внимания бандитов (а Луценко был уверен, что они будут просматривать письмо перед отправкой).

Подумав, он написал так: «Здравствуйте, дорогие мои! Я жив и здоров. Условия здесь неплохие, почти как на курорте в Таиланде. И люди хорошо относятся, совсем как наш сосед Свешников. Правда, в местной пище много мака и конопли, но я воздерживаюсь, берегу желудок. До встречи, ваш Костя».

Никто, кроме Светы, не мог понять смысла этого послания. А вот жена – Луценко мог быть в этом уверен – сразу бы поняла, что он хотел ей сообщить. На курорте в Паттайе они были два года назад, когда денег в семье хватало и будущее казалось безоблачным. Отдохнули и правда хорошо, но когда пришло время возвращаться, в стране разразился острый политический кризис. Толпы митингующих захватили международный аэропорт, и никто из туристов не мог вылететь на родину. Семья Луценко три дня жила в аэропорту. Спали на полу, жевали сухие булки – деньги все кончились, выскребали буквально последнее. Лишь на четвертые сутки их смогли отправить на родину из другого аэропорта. Так что все в семье отлично понимали фразу «условия как на курорте в Таиланде».

А Свешников, их сосед по дому, был известным сутягой и склочником. Вечно ему все мешали: и дети, играющие под окнами, и машины на стоянке, и дворник, который «не вовремя» мел тротуар… Сосед не слишком походил на схвативших их бандитов, но более близкого сравнения Луценко не нашел. Ну, и насчет мака с коноплей он вставил не случайно: надеялся, что жена поймет про желание охранников приучить их к наркотикам.

Написав, он невинным тоном спросил:

– Ну что, можно отправлять?

– Одну минутку, сеньор, – остановил его Чумпитас. – Вы же понимаете, что тут у нас особые условия, и мы вынуждены принимать некоторые меры предосторожности… Положите пока письмо в ящик.

Луценко так и сделал. После этого сеньор Чумпитас что-то тихо сказал переводчику, тот занял место у монитора и прочел письмо инженера. Некоторое время он его изучал, потом повернулся к Луценко и спросил:

– Что вы имеете в виду под маком и коноплей, которых якобы много в здешней пище?

– Ну, мне показалось, что тут есть что-то такое… пряное… – заявил инженер.

– Ах, вам показалось… – усмехнулся переводчик. – А ведь подобное сообщение может обеспокоить ваших родных! Причем совершенно напрасно: в нашей пище нет ни мака, ни этой… конопли. Так что в интересах ваших же родных я эту фразу исключу. Надеюсь, вы не возражаете?

Луценко пожал плечами: делайте, мол, что хотите.

– А еще меня смущает ваш сосед, – продолжал переводчик. – Поскольку я совсем не знаю этого сеньора, мне кажется правильным вовсе его не упоминать. Пусть будет написано просто: «И люди хорошо относятся». Не возражаете?

На этот раз инженер решил возмутиться.

– Хорошо относиться можно по-разному, – сердито заявил он. – Я хотел, чтобы все было точно. Если вы во всем видите подвох, давайте вообще оставим одну фразу: «Я жив и здоров».

– Нет, зачем же! – воскликнул переводчик. – Пусть останется эта фраза… о Таиланде. В таком виде и отправим.

Луценко согласился. Он думал, что на этом их беседа и закончится, однако сеньор Чумпитас вновь пригласил его за стол.

– Я знаю, что у вас кончаются сигареты, – сказал он. – Позвольте вас угостить.

И он протянул инженеру открытую пачку дешевых мексиканских сигарет – Луценко такие видел много раз, на стройке их курили все. Инженер не мог побороть искушения – ведь в его пачке осталась последняя сигарета. Он сказал «спасибо» и взял одну сигарету.

– Не стесняйтесь, берите про запас, – предложил Чумпитас. – И я закурю с вами за компанию.

Он щелкнул зажигалкой, дал инженеру прикурить. Некоторое время они молча курили, потом начальник лагеря сказал:

– Я мог бы предложить вам, сеньор Луценко, еще один способ расслабиться и успокоить нервы. Это наш исконный народный способ, его использовали еще древние инки…

– Вы имеете в виду коку? – спросил инженер.

– Да, именно коку, – кивнул Чумпитас. – Да, я мог бы предложить вам понюхать немного порошка или пожевать стебли коки. Это совершенно безобидная вещь, уверяю вас. Наши предки с помощью коки снимали усталось, применяли ее для обезболивания, при лечении многих болезней. Наш идейный противник, безбожный президент Браво, вообще пропагандирует коку чуть ли не в школах. Однако я догадываюсь, что вы настроены против приема этого замечательного растения, считаете его наркотиком. Я не буду вас принуждать. Было очень приятно познакомиться, сеньор Луценко!

Он потушил сигарету и на прощание протянул Луценко руку. Тот невольно ответил тем же. В такой сердечной обстановке их встреча и завершилась.

Когда инженер вернулся в барак, все его товарищи были уже в сборе. Малышев, как видно, уже успел рассказать Русанову и Хайдарову о своем пребывании в штабе. Однако Луценко тоже хотел об этом услышать; пришлось механику повторить рассказ.

– Завели меня в комнату, – начал он. – Там были трое: тот молодой следователь, что допрашивал Равиля, и два охранника – настоящие амбалы. Переводчика не было: как видно, они уже поняли, что я говорю по-испански.

– А может, у них всего один человек, знающий русский, – предположил Луценко. – А он был занят на моем допросе.

– Может, и так, – согласился Малышев. – Так вот, этот следователь сразу начал меня запугивать. Напомнил, что наш водитель Сесар, который отказался на них работать, был сразу убит. «И вас ждет то же самое, если будете упрямиться, – орал он. – Никто не знает, где вы находитесь, никто! И никто не придет вам на помощь. Поэтому нечего строить из себя героев! Лучше расслабься и получи немного удовольствия». Тут он насыпал на стол немного кокаина и предложил мне «воспользоваться его любезностью». Ну, я, конечно, отказался. Думал, эти амбалы силой в меня будут порошок запихивать… Но нет. Этот следователь еще немного поорал и потом меня отпустили.

– В общем, все было, как со мной, – подытожил Хайдаров. – А с вами как было, Константин Евгеньич?

Луценко передал содержание беседы с сеньором Чумпитасом; рассказал и о том, как писал письмо на родину.

– Значит, они позволили отправить письмо? – воскликнул Хайдаров. – Вот здорово! Если ваша жена его получит, она всем расскажет. И мои тоже узнают, что я жив!

– Да, Света, конечно, позвонит и твоей жене, и в управление, – подтвердил Луценко. – Вот только нет у меня полной уверенности, что письмо действительно отправлено. Они играют с нами в какую-то игру. Причем они правила и цель этой игры знают, а мы – нет.

– Да, вы правы, – согласился Малышев. – Они от своего не отстанут. В том числе и от попытки приучить нас к наркотикам.

– Я обещаю… обещаю больше не брать этот порошок! – неожиданно воскликнул Русанов. Все оглянулись на него, а электромонтер продолжал:

– Вы вон все… какие сильные оказались! А я что – хуже? Я тоже выдержу!

Все замолчали, переглядываясь, потом Луценко сказал:

– Ты молодец, что так решил, Денис. Вместе нам будет легче противостоять этим… кукловодам.