Текст книги "В волчьей шкуре"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

«Оказывается, для них я еще и «кэп». Об этой легенде мне ни Фарид, ни незнакомец ничего не говорили. Хотя, погоди, кто-то, что-то говорил», – сдавливая зубы, подумал Федор.

– Шестой? – спросил у Айвана Кулибин.

– Седьмой, – поправил его снайпер. – Усман истек кровью.

– Кто его убил?

– Только что, моджахеды. Кэп, я не прав?

– Спросил? – Федор искоса посмотрел на соседа.

– Он молчал, кэп. Стреляли его люди.

– Жди здесь. Хвостом пойдешь, до утра, – и Федор полез вниз, сквозь зеленку к тропке, по которой они выбрались сюда вместе с Айваном, Матасом и Усманом. Теперь в их отряде осталось 22 человека.

А Усман с разбитой головой был оставлен под камнем.

Матас не стал задерживаться у трупа, быстро догнал Федора.

– Это люди Саяфа, – предположил Фарид. – Здесь по обе стороны перевала Багель кишлаки Дарайн-Афганха, Газа, Багальгар и ближе к Кабулу от Пагмана Самочак, Калахаким, Нарирхейль. Все они под его крылышком. В этом я уверен, как и в том, что свои люди Абдулы Расула есть и в отрядах Ахмад Шаха Масуда на Панджшере, как и, наоборот – у Масуда люди Саяфа. Усман Саяфовский был введен в отряд в ущелье Саланга, где руководит Ахмад Шах Масуд.

– Но когда Матас убил стрелявшего в нас человека, он обозвал его шайтаном.

Поправив чалму, Фарид прислушался, показалось ему или нет, что кто-то приближается, и сказал: «Воля Аллаху» – и, сложив ладони у подбородка, запел: «Бисмилляяхир-рахмаанир-рахииим…»

Федор встал на колени рядом с ним и, следя за движениями Фарида, продолжил по памяти читать те молитвенные слова из Суры «Фатиха», которые еще недавно учил в кабинете особиста: «Альхамдулилляяхи раббиль-аалямииин…»

Да, слух у Фарида был прекрасный. Снизу к ним поднялся Айван. Что-то рановато он вернулся, прошло шесть-семь часов. Что он хочет этим сказать? Но и Файзулла не может остановиться в чтении своей молитвы посередине. Айван это, вроде, понимал, не торопился, сел на краю камня, повернулся к ним спиной и закурил.

– Съырааталлязиина ан амта алеййхим гаййриль-магдууби алейхим ва ляддаааллииин, – закончил молитву Фарид и, прижав руки к подбородку, поклонился.

Так сделал и Файзулла. Его губы читали суру, только знающий ее наизусть и умеющий читать по губам, сможет понять, знает ли эту молитву Файзулла. Но Усмана больше нет, и больше некому это сделать, как только небу.

Да, теперь он знает, почему Айван его назвал «кэпом». Когда их отряд пришел из Пакистана в ущелья Фархор, там их встретил один из полевых командиров Ахмада Исламуддина. Он привел к ним Файзуллу и сказал, что этот человек будет у них начальником.

– Это бывший шурави, был взят раненным в плен в Баграме, – говорил через переводчика Исламуддин. – Он был смелым, за это Ахмад Шах оказал ему медицинскую помощь и оставил живым. Потом этот офицер принял ислам и стал Файзуллой. Он не захотел уйти в Пакистан, чтобы перебраться в другую страну, а остался в рядах Панджшерского Льва. И за это время доказал, что может стать его настоящим помощником в борьбе с нечестивцами.

В доказательство этому Исламуддин поднял афганскую газету «Пейам» с фотографией Файзуллы и статьей, в которой говорилось о том, что за диверсионные действия, совершенные отрядом Файзуллы в ущелье Саланг, афганское правительство приговорило его к смерти. И, прощаясь с наемниками, улыбаясь, он пожал Файзулле руку и сказал на русском: «Давай, капитан, дерись».

– Кэп, – окликнул его Айван.

Федор спустился к нему, сел рядом, посмотрел вдаль.

– Дерьмо, – вздохнул Айван. – Древний мир, только мамонта им давай.

– Что видел? – не поддерживая взятую Айваном тему, спросил Федор.

– Файзулла, я тебя плохо понимаю, за что здесь воевать?

– Ты наемник.

– Ладно, Файзулла, – отмахнулся Айван. – Рядом моджахеды. Там их много. И оружия много, пришел утром караван с Чарикара. Еды мало. Этих баранов они не купили, а забрали в кишлаках. А стреляли в нас бойцы Надзибуллы Фараби. Откуда они, не знаю. Чей Надзибулла, не знаю. Но он жестокий, пастухов казнил, отрезав им головы. О нас они ничего не знают. Считают, что это работа дехкан из того кишлака или отряда Саяфа или Саадр ад-Дина. Они тоже все забирают у дехкан из этих же кишлаков.

– Отдыхай, – сказал Федор Айвану и, встав, пошел в сторону пещеры.

– Кэп! – окликнул его Айван.

Федор, не останавливаясь, махнул рукой, повторив:

– Отдыхай, – и, через два шага остановившись, добавил: – Вызову. Запомнил их блоки охраны?

– Два с этой стороны, – сразу же сказал Айван.

Да, Федор прекрасно понимал, что сейчас перед ним стоит прекрасная задача столкнуть этих командиров душманов между собой. Только вот как разобрался Айван в том, что эти отряды имеют разных главарей? А если это не так? А как нам доказать, что они представители другого клана? «Да, нужно посоветоваться с Фаридом», – подумал Кулибин и прибавил шаг.

Кобра

Дорога в кишлак Калахаким больше напоминала горную тропу, по которой могли передвигаться люди и перевозить грузы, разве что на арбе или с помощью верблюжьих или лошадиных караванов. Но как мог по ней ехать автобус? Уму непостижимо. Федор, затаив дыхание, следил за «бусом», медленно ползущим, как улитка, между каменными завалами, ямами.

Стрельба, хлопки которой эхом заполнили все ущелье, отвлекли его внимание. Первым понял, что стрельба открыта по едущему автобусу, Айван. Но, несмотря на его удаленность, Федор наблюдал за действиями бандитов не в прицел и не в бинокль, понимая, чем это может закончиться и не только для него.

Группа Файзуллы на этой наблюдательной точке находилась с рассвета. Здесь было самое удобное место для передвижения людей через ущелье с одной горы на другую, переноса различных грузов, привезенных караванами. Так посчитал Фарид, хорошо знающий этот район.

– Что, кэп, посмотрим? – тихо спросил Матас.

Любопытство толкало Файзуллу с ним согласиться и даже нанести по бандитам удар, но и в то же время он понимал, что тут же может попасть в засаду местных боевиков. Скорее всего, именно эта «сценка» на горной дороге и служит попыткой «засветиться» его отряду и потом разделаться с ним. Что делать?

Федор посмотрел в глаза Фариду, и тот кивнул, разрешая небольшой группе во главе с ним выдвинуться на место захвата автобуса, и Кулибин согласился.

– Айван, Матас, Усса, Ян за мною.

На глаз, до автобуса, к которому с гор спустилась группа моджахедов, было недалеко. С учетом скальной местности – час. И Федор в своих расчетах не ошибся, времени на передвижение до нового места наблюдения ушло чуть больше, минут на десять. Но, как оказалось, опоздал. Душманы закончили свои дела, разделались с людьми, ехавшими в автобусе, убив их. Правда, не всех, Федор увидел нескольких женщин, которых душманы уводили с собою. Судя по одежде, они были не бедными, значит, сохранили им жизнь для выкупа. Это душманы часто делают.

Спускаться к автобусу и смотреть на растерзанные тела Федор не хотел, понимая, что душманы могут там устроить засаду. Но в то же время нужно выследить, где у них находится база. Это очень важно для отряда Файзуллы, а то они ходят по горам, как с закрытыми глазами, не зная, где и на что могут наткнуться.

Матас его понял и, кивнув, полез вверх.

В это же время Федор, улегшись в тень от камня, достал бинокль и стал внимательнейшим образом осматривать трупы людей, лежавших вокруг автобуса, с надеждой найти хоть одного живого человека. И не ошибся: им был юноша, подвешенный на ветке раскидистого дерева. Он был еще жив и пытался носками ног удержаться на высоком камне, лежащем под деревом, чтобы сохранить свою жизнь.

– Усса, – Федор подозвал к себе сухощавого моложавого мужчину, с не менее цепкими глазами, как его руки. Тот с легкостью, упираясь ногами и руками в скальную породу, будто к ним пристегнуты присоски, поднялся к Кулибину. – Видишь дерево справа от автобуса и мальчишку, повешенного на нем? Он жив. Спаси его.

– Понял, кэп, – сказал Усса и с легкостью соболя, спрыгивая с одного камня на другой, направился вниз.

– Айван, прикрой его, – прошептал Федор, продолжая осматривать местность чуть выше автобуса, пытаясь разгадать, оставили ли душманы на месте своего разбоя засаду.

Усса быстро спустился и перебежал дорогу. Его серая одежда служила ему хорошей маскировкой, и его не сразу смог бы увидеть человек, затаившийся даже где-нибудь рядом с автобусом. И именно потому, что Усман пробирался скрытно, успевая в мгновение ока осмотреть территорию и быстро вычисляя те места, где мог бы прятаться душман, находившийся в засаде, приостанавливался. Но задерживался на том месте недолго…

И вот, наконец, Усса добрался до этого мальчугана, руки которого оказались связанными, как и ноги.

Федор наблюдал, как Усса забрался на верхнюю часть дерева, ухватил за талию мальчишку, усадил его на толстую ветку и тут же ножом перерезал веревку над его головой.

«Хоть бы все обошлось, – шептал про себя Федор. – Ну что он с ним так долго сидит на ветке? Усса, ну-у, спустись с пацаном под дерево, там же безопаснее», – и тут же, испугавшись, Кулибин осмотрелся по сторонам. Вроде его шепот никто не услышал, потому что рядом никого нет. Это успокоило командира.

И вот наконец-то Усса помог афганскому мальчишке спуститься с дерева и спрятался с ним в зелень кустарника.

Федор понимал, Уссе нужно время, чтобы привести этого напуганного человечка в нормальное психическое состояние. Да, что говорить, после такого испытания, когда он находился на волоске от смерти, не каждый даже самый храбрый человек может сразу прийти в себя, тем более мальчишка. Не говоря о том, что он не сразу сможет передвигаться на своих ногах.

Но Усса принял другое решение: взвалив пацаненка себе на плечи, начал передвигаться по той стороне ущелья, в сторону своей группы. И то, Федор узнал об этом чуть позже, осматривая небольшой водопад, находившийся почти напротив Федора.

Следил за передвижениями Уссы и Айван, он был зорче и сделал ему знак, что тот может перейти через дорогу.

– Они там убили всех, – с дрожью в голосе начал свой рассказ Усса. – Стариков зарезали, ханум задушили веревками. Фу-у-у.

Пацаненок с испугом смотрел то на Айвана, то на Федора. Кулибин, не зная, с чего начать, приложил указательный палец к своим губам, давая понять мальчишке, что они находятся в небезопасном месте и поэтому он должен говорить шепотом. А для мальчика это движение незнакомца и было ключиком к успокоению, подсказкой, что он находится среди людей, защитивших его. Но они почему-то говорят на непонятном ему языке.

* * *

Федор оставил этого мальчишку наедине с Фаридом, хорошо знавшим языки афганского народа – фарси, дари, пушту, и вышел из пещеры.

– Файзулла, – окликнул Кулибина рыжий мужчина. – What is there? (Что там?)

– The boy is silent, – ответил Федор и, посмотрев на остальных людей, стоявших рядом с Яном, повторил по-русски: – Мальчик молчит. Фарид останется с ним. Не скапливаться, разойдись! Готовьтесь, будет бой.

Он направился к затененной площадке. За ним пошел Ян. То, что он славянин, Федор не верил, так как рыжий всегда говорил на английском языке и очень плохо по-русски. Фарид о нем тоже почти ничего не знал, как и другие наемники. По широким скулам тоже трудно определить, кто он, американец, англичанин, а может, и немец, поляк, чех. Эта мысль уже не раз приходила в голову Федору, и только потому, что Ян говорил с ним, как и с другими, на понятном ему английском языке, словно считывал эти короткие предложения с англо-русского разговорника. Да, да, именно того самого разговорника, по которому учился английскому языку в военном училище Кулибин.

Хотя Ян может быть и русским. А то, что у него получается плохо произносить по-русски слова, это еще не говорит о том, что он их не знает. Ян – настоящий актер. Это приметил Федор еще вчера, когда достал из ящика с патронами бумажку и начал вслух ее читать. Ян, слушая его, смотрел в землю, и когда Федор делал ошибки в произношении некоторых слов, а делал это специально, то заметил, что Ян их шепотом произносил про себя и морщился, когда слышал неправильно поставленное Файзуллой ударение. Но Кулибин старался делать вид, что этого не замечает.

И второе, что его задевало, в списке наемников, подчиненных Файзулле, не было этого имени. Федор на память не жаловался. Значит, это говорит о том, что Ян пришел в их группу совсем недавно, где-то в Чарикаре, но не в Панджшере, это точно. Кто он? В принципе, это не важно, пусть он даже будет представителем какого-то бандформирования, который следит за действиями Файзуллы.

Файзулла-Федор, посмотрев на Яна, присевшего рядом, начал указательным и средним пальцами чесать левый глаз.

Ян наблюдал за ним исподтишка, делая вид, что чистит свой револьвер. Федор, упершись затылком в камень, закрыл глаза и начал обдумывать, насколько сейчас могут быть опасны душманы для его отряда. Часть местности, в которой находился его отряд, он представлял как карту. В километре южнее от них находится та дорога, на которой сегодня душманы устроили нападение на автобус с мирными жителями. Там несут дежурство Казимир и Грин. С северной части – скальные стены, участок непроходимый, а значит, и бояться нечего. С восточной и западной сторон находятся группы моджахедов, к кому они принадлежат, он еще не знает, но Фарид говорит, что их не стоит бояться, так как все предупреждены, что в этой части Пагманского ущелья будет находиться какая-то секретная группа, которая никому не принесет вреда. Но все равно Федор выставил в тех сторонах по одному блокпосту. Так на душе будет спокойнее.

– Командир! – прервал размышления Федора Ян. – Тех душманов нужно наказать! – говорил он на чистом русском языке, как диктор телевидения, не искажая ни одной буквы.

Федор молчал.

– Файзулла, ты человек и уважаешь Аллаха. Неужели он разрешает убивать слабых?

«Похоже, ты, Ян, южанин. Из Крыма или из Кубани», – подумал Федор.

– Ты спишь? – настойчиво пытался затеять разговор со своим командиром Ян.

– Ты кто? – спросил Федор.

– Ты не верь Анфасу, я не трус, хоть и дезертир, – голос Яна немножко задрожал.

– Я повторять не буду. Назови свое имя.

– Мне стыдно, я Иван.

– Имя!

– Азер – это огонь, – поторопился добавить значение к этому имени Ян. – Но оно мне не нравится.

– А Ян?

– Это все равно что Иван. Я был ранен, пришел в себя, кругом душманы, – торопливо стал рассказывать свою историю рыжий. – Моему другу они перерезали горло. Я этого не испугался, но один из них спросил меня на русском, хотел ли я воевать? Я сказал нет, и они меня оставили. Файзулла, я не трус.

– Ты огонь без хвороста, – хотел поставить точку разговору Федор.

Но Ян перегородил ему дорогу:

– Послушай меня. А потом я выучил их язык, Коран, но экзамена еще не сдал, и они мне предложили доказать, что я, м-м-м, – затряс рукой Ян, – Азер.

– Правда? – удивился Федор. – Будешь завтра стрелять в своих?

– Тогда убей меня прямо здесь, – рыжий сунул Федору свой револьвер.

– А ты не торопись. Я не знаю, зачем тебя передал мне Анфас, – сказал Федор и исподлобья посмотрел на Азера. – Будь или Азером, или как ты там себя назвал, но с одним лицом.

Ян ловил каждое слово Файзуллы.

– Не торопись искать смерть, она всегда рядом. А насчет убийц, все мы одинаковы, – Кулибин легонько, взяв рыжего под локоть и оттолкнув его в сторону, остановился и спросил у него: – Так кто ты?

– Ян, – сделав шаг назад, сказал тот.

– Так и оставайся им, и будь мужчиной.

– Я не трус, – снова сделал несколько шагов к Файзулле рыжий.

– Посмотрим. Здесь командир один, и не торопись умирать, – и, глубоко вздохнув, Федор пошел к пещере, в которой остался афганский мальчонка с Фаридом.

– Командир? – снова окликнул Федора Ян.

– У нас разговор был, никто о нем не узнает, – поставил точку в беседе Кулибин.

* * *

Создавалось такое впечатление, что все видят, как у Файзуллы дрожат руки. Федор несколько раз останавливался на этой мысли и посматривал на свои ладони, но зря волновался, они не дрожали. Хотя… кто его знает. Не дойдя до пещеры, он резко повернулся к проходу вверх и полез по камням к одному из расположившихся в пяти минутах от лагеря блокпостов. Но что-то снова его остановило на полпути. И если бы он этого не сделал, то чуть не наступил бы на кобру, лежавшую на камне под жаркими лучами июньского солнца.

Она внимательно наблюдала за движениями приближающегося к ней человека и, раскрыв свой капюшон, была готова в любую секунду сделать свой смертельный укус. Но, к счастью, он вовремя ее увидел, остановился, размышляя, что предпринять дальше: ждать, когда змея уползет с тропки, или вернуться назад.

Как назло, на тропинке не было ни одного камешка, который можно было бы сейчас бросить в эту гадину, чтобы она быстрее убралась. А та и не думала покидать своего места, показывая, что она хозяйка гор, а не он, и продолжала внимательно следить за человеком, замершим неподалеку от нее. По толщине змеи видно, что она хорошо позавтракала, проглотив ночью или утром не менее крупную змею, чем сама, или большую крысу, и теперь ее организм был занят переработкой пищи.

Федор, понимая, что змея может оставаться в таком положении долгое время, решил рискнуть. Вытащил штык-нож и метнул его в тело свернувшейся в клубок гадины. Острие клинка пронзило насквозь ее шею посередине капюшона и прибило его к остальной части тела змеи. Она стала извиваться, пытаясь избавиться от ножа, пробившего ее в нескольких местах.

Приблизиться к извивающейся змее Федор рискнул не сразу, а только через несколько минут, подгадав момент: наступил ей ботинком на шею и, не до конца перерезав ей голову, оставил ее висящей на шкуре.

Схватив змею за хвост, Федор, спустившись назад, к пещере, под рукоплескание Айвана бросил кобру к ногам наемников. Все, кто стоял рядом, с испугом отступили и наблюдали за змеей, все еще извивающейся в агонии.

– О’кей! – громко прошептал Смит и пожал ему руку. – Serpent.

– Нет, это не гремучая змея, – поправил крупного черноволосого парня Федор, – а кобра, – и, развернув тело змеи, показал на ее хвост и голову.

– А, та, та, – закивал смутившийся англичанин. – Ес, ес, кэп, копра.

Когда Фарид вышел из пещеры, никто из ожидавших его наемников уже не кинулся к нему с расспросами. Желание из любопытства узнать, что рассказал ему афганский мальчишка, у всех угасло. И, скорее всего, виной этому стала кобра, которую некоторые из наемников видели впервые и были напуганы.

Мстители

Мальчика звали Фархад Азиз. По афганским обычаям, в свои двенадцать лет он считался уже взрослым и мог со старшими братьями защищать свой кишлак. Так и делал, пока кишлак не захватил один из полевых командиров. Его имя Фархад боялся называть, так показалось Фариду. А когда он попросил мальчика назвать имя бандита, у того сразу же начался припадок, затряслись руки, увеличились зрачки. Они с Фаридом еле успокоили мальчишку.

Отец Фархада Карим Исмоил был очень бедным человеком и занимался по найму рытьем колодцев, кяризов. С началом гражданской войны работы прибавилось, но не все дехкане могли найти средства, чтобы оплачивать эту работу, а только предлагали ему в обмен еду, старую одежду. И Кариму ничего не оставалось, как брать то, что давали ему соседи.

Когда душманы в очередной раз наведались в их кишлак, то начали наводить свой порядок: повесили всех людей, кто хоть как-то был причастен к Апрельской революции, в том числе и молодого учителя с его семьей. Отец Фарида был дальним родственником учителя, и кто-то из дехкан его выдал. Карима привели на площадь к мечети, раздели и забили до смерти палками. Потом так же поступили с его матерью и братьями.

– Фархаду удалось скрыться, и он поставил перед собой цель найти Торака, главаря душманов, и убить его вот этим ножом, – и Фарид показал всем округленный клинок кинжала.

Да, это оружие было несколько необычной формы, с изогнутым стальным клинком и неглубокими кровопусками, сделанными с обеих сторон клинка. Рукоять была покрыта или черным деревом, или каким-то материалом, похожим на него. На конце рукояти – витая запись.

– Асадулла, – прочитал Фарид. – Это обозначает «лев Аллаха».

– Это нож Торака? – спросил Федор.

– Торак им убил брата Фархада и его мать. Это мальчик видел своими глазами. Торак забыл этот кинжал у колодца. И когда кто-то позвал главаря, Фархад взял его и убежал из кишлака.

– Не хватает только ножен.

– Вот они, – и Фарид подал их Федору.

Ножны были твердыми, сверху покрытыми кожей с врезными, серебристого цвета украшениями.

– Красивый кинжал и, наверное, дорогой.

– Я в этом не разбираюсь, – сказал Фарид.

Матас, осмотрев нож, тоже пожал плечами.

– А потом Торак еще раз приходил в их кишлак?

– Да, еще несколько раз. Аксакалы боятся его и готовы попросить помощи у других, чтобы защищали их от Торака. Они посылали своих людей к Саадр ад-Дину, его отряд находится за перевалом, и тот обещал им помочь, но пока этого не сделал.

– Вот и время пришло ускорить этот процесс, – сказал Айван или Ян – Федор не успел посмотреть на говорившего.

– А знают ли старейшины что-нибудь про этот кинжал, что у мальчика? Чей он?

– Да, он показывал его всем, и они его благословили как воина, который должен отомстить за родителей.

– Значит, они могли сказать об этом и Саадр ад-Дину, – продолжал вслух размышлять Федор. – А кто же сейчас напал на автобус?

– Торак. Так сказал мальчик, – прошептал Фарид.

– Хм, а с кем же у нас была перестрелка? – шепотом обратился к Фариду Файзулла.

– Судя по одежде убитых, с моджахедами Саадр ад-Дина. Он нам не по зубам. У него втрое больше воинов, чем у Торака.

С Фаридом никто и не собирался спорить. Все понимали, что, не зная противника, его сил, местонахождения, его взаимодействия с другими отрядами душманов, эта война будет бесполезной. И им в этом случае по силам только короткие жалящие уколы, которые они могут нанести отрядам моджахедов.

Матас, следивший за душманами, убившими людей, едущих в автобусе, вернулся поздно, к концу дня.

* * *

Матас в группе Федора был не только проводником, но и старшим группы. Перед ними стояла задача выдвинуться к наблюдательному посту, расположенному на вершине небольшой высотки, находившейся на сужении перевала. А группе Федора, вернее Файзуллы, он больше привык уже к этому имени, нужно найти в зеленке у подножия горы нижний пост и обезвредить его. И все. Но убить душманов нужно так, как люди Саадр ад-Дина разделались с пастухами, – отрезав им головы. Что те душманы были живодерами, что эти, друг от друга они не отличались, а в волчьей стае нужно и выть по-волчьи.

И только после выполнения этих задач группы должны были снова объединиться и направиться к «двум горбам», так назвал Матас то место, где душманы оставили пленных женщин…

Файзулла внимательно следил за поднимающейся вверх группой Матаса. Вернее, он их уже не видел, а ждал условного сигнала – падающего большого камня с того места скалы, где на краю цеплялось своими корнями за жизнь дерево.

Время шло медленно. Усса со Смитом пытались внимательно следить за садом дикой сливы – алычи, когда-то рассаженным у подножия горы или ветром, или дехканином, высыпавшим здесь гнилые плоды.

Сад узкой полоской расползся по земле, принесенной к подножию весенними водами с гор, что облегчало просмотр, среди деревьев не росло ни одного кустарника. Но даже несмотря на это, кроны сливы начинались очень низко от земли. Небольшой водопад образовал на краю сада озерцо. Его каменистые берега хорошо просматривались отсюда. Водоем и озером-то не назовешь – десять на десять метров, ну может, чуть больше. Вода мутная, но это еще не говорит о том, что вода в этой луже не питьевая. Во многих кяризах Чарикара она всегда такая, это Федор прекрасно знал.

За два часа, как здесь они расположились, никто к водоему так и не подошел.

– Смотри, – прошептал Усса и подбородком указал в сторону дороги.

По ней шел ишак и тащил за собой арбу с высокими деревянными колесами. Чуть сзади шел человек, по одежде – простой дехканин, труженик. Передвигался мелким шагом, быстро переставляя ноги и опираясь на палку. Посохом ее не назовешь, так как длинная, выше старика почти в полтора раза.

Навстречу ему вышли два человека, одетые, как и старик, в широкие штаны и длинные рубахи, и с оружием наперевес. О чем-то начали разговаривать между собой. Тот, что стоял слева, подошел к арбе и заглянул в нее. Потом, упершись ногой в колесо, залез в нее и вытащил мешок. Открыл его, заглянул и, что-то сказав, начал махать руками, видно, требуя от деда, чтобы он возвращался назад.

Усса быстро спустился с горы и затаился за лежавшим у дороги камнем. Файзулла вздохнул. Он понимал, что находится рядом с высокопрофессиональными военными и поэтому переживать за то, смогут ли они все сделать свою работу без ошибок, не стоит. Ошибку может допустить любой, но в процентном отношении с новичком она минимальна.

Солнце еще не поднялось в зенит, а значит, дневного времени остается много, и можно надеяться на то, что они справятся с теми задачами, которые сегодня ночью поставили перед собой.

* * *

Группа Айвана сейчас находилась с другой стороны от них. Те тоже должны были как можно ближе подобраться к базе Саадр ад-Дина и обстрелять ее из РПГ-16. Этот десантный гранатомет мог поражать цели с расстояния в шестьсот-восемьсот метров, а значит, они не дадут возможности моджахедам увидеть своего противника рядом. И тот бой должен завязаться в обязательном порядке, как и перестрелка. И Матас обязан заставить саадровцев пойти в атаку и, отступая от них, оставить в нескольких местах много крови (несколько пакетов с ней он для этого взял) и тот самый кинжал Торака.

Если все совпадет, то банды начнут воевать друг с другом. Эту мысль предложил сам Айван, его поддержали Смит, Усса и другие, а Файзулла для приличия ждал, когда наемники его уговорят так поступить. А потом согласился.

И имя этой операции придумал не он, а Смит, назвав ее «Коброй».

«Ну что ж, – подумал про себя Файзулла, – прав был незнакомец, что перед их отрядом ставится задача сталкивать между собой людей. Но зачем тогда все наемники должны знать русский язык и говорить на нем в кишлаках? Зачем, ведь у них нет даже обмундирования шурави?»

Шум падающего сверху обломка скалы отвлек всех. Он, ударяясь о скальные выступы, сносил торчащие из них разной толщины каменные слои плит. Заинтересовало падение обломка и душманов, находившихся в зеленой зоне. Моджахедов оказалось трое, и Усса со Смитом их тут же убрали выстрелами из винтовок с установленными на них глушителями.

Быстро нашли и место, где жили духи. Это корпус старого автобуса, стоявший у подножия горы и «закрытый» от дороги плотно растущими деревьями. Его окна были занавешены старыми тряпками. Жили моджахеды очень бедно. Кроме белья, съеденных молью тряпок и нескольких ящиков с патронами, больше ничего не нашли в нем. А в том мешке, который душманы забрали у крестьянина, был неочищенный рис…

Вспомнив о дехканине, Федор вернулся к арбе. Ишак был убит, как и старик, каким-то режущим предметом, располосовавшим мышцы на горле.

«Да уж», – удивился Кулибин, он даже не видел, как и кем это было сделано.

Усса, подбежав к Федору, протянул саблю. Но увидев ее, Файзулла от неожиданности сделал несколько шагов назад, отказываясь ее взять. А сам не сводил глаз с ее клинка, на кончике которого появлялись одна за другой капли и, тягуче растягиваясь, падали вниз.

– Сам, – коротко сказал Файзулла.

Усса улыбнулся в ответ и показал на Матаса, наклонившегося над одним из убитых душманов.

Но Федор не стал задерживать взгляд на этом человеке и отвернулся, якобы кого-то ища…