Текст книги "Всплытие невозможно"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Предлагаешь начать, пока скат доходит? – с прищуром спросил Боцман и покосился на Беляцкого – мол, не стоит перед новичком раскрывать свои слабости.

– А почему бы и нет? Солнце-то ведь садится. – Зиганиди разлил водку по рюмкам.

Как всегда бывает в таких случаях, возникла пауза. Ведь просто так пить – это пьянка, недостойная спецназовца. А вот если прозвучит подходящий тост, то можно.

– Я его не знал, – тихо проговорил Беляцкий, – но разрешите мне предложить? Давайте помянем старлея Логвинца. Я понимаю, что, глядя на меня, вы всегда будете вспоминать его, и я его никогда не сумею заменить. – Петр поднял рюмку.

Однако выпить никто не успел. Из-за выступающей в море скалы послышался звук мощного двигателя. Военный катерок с Андреевским флагом на корме лихо вписался между скал и подошел к берегу. Так и не выпитые рюмки вновь встали на плоский камень.

– Кажется, отдыху пришел конец, – тихо проговорил Зиганиди, глядя на то, как с дюралевого носа легко спрыгивает на хрустящие камни контр-адмирал Нагибин.

Одет он был в штатское: джинсы, рубашка. Но в руке Федор Ильич сжимал кейс с ноутбуком. Так что вряд ли его прибытие было просто визитом вежливости. Не за тем он появился на закате дня, чтобы поинтересоваться, как отдыхается его подопечным.

– Здравия желаем, товарищ контр-адмирал, – за всех поприветствовал Нагибина Боцман.

– Вижу, что не вовремя, – контр-адмирал даже не улыбнулся. – Не стал бы тревожить, но дело срочное. И без вашей помощи мне не обойтись. «Щука» пропала. – Нагибин поставил на камень ноутбук, поднял крышку, и на экране высветилась карта Японского моря.

Федор Ильич коротко пересказал задачи, которые были поставлены перед экипажем субмарины, и информацию о цунами.

– … последний раз командир «Щуки» вышел на связь вот отсюда, – кончиком ручки контр-адмирал показал на карте квадрат. – Успел сообщить, что лодка лежит на боку на отмели, наполовину занесенная песком. Есть погибшие и раненые. Покинуть ее нет возможности. В отсеки поступает вода. Экипаж борется за живучесть судна. А затем связь прервалась. Придется вам лететь во Владик…

* * *

Командир «Щуки» Игорь Игнатьевич Дулов шел почти в полной темноте. Она была такой густой, что он даже ног своих не видел. Ему казалось, что он не ступает по твердой поверхности, а просто перебирает ими в густом, как подогретый битум, мраке. Темнота полнилась тенями, в ней ощущалось какое-то движение, словно шевелились сотни гигантских перепончатокрылых. Но был и «свет в конце туннеля» – яркое пятно, похожее на диск полной луны, интенсивно горело впереди, разбрасывая острые колючие лучики. Именно к нему и двигался командир субмарины. Но почему-то по мере приближения оно становилось все меньше и готово уже было захлопнуться…

Дулов практически не помнил того, что случилось накануне. Вернее, воспоминания были, но они абсолютно не волновали кавторанга, казались незначительными. Ну, и что с того, что подлодку перевернуло, что он ударился головой, что погасло даже аварийное освещение? Его неумолимо манил к себе недостижимый лучащийся диск. И тут кто-то, вроде как издалека, окликнул Дулова:

– Товарищ командир… – Голос казался тихим, идущим из отдаления.

Кавторанг замедлил шаг и обернулся.

– Товарищ командир… – прозвучало уже ближе.

А затем светящийся диск схлопнулся. Дулова окружила непроницаемая темнота. Мрак сгустился, и кавторанг физически ощутил, как темнота обволокла его плечи и встряхнула.

– Товарищ командир, что с вами? – узнал он голос старпома Решетникова.

Какой-то странный красноватый неясный свет раздвинул темноту, и Дулов понял, что у него закрыты веки. Он открыл глаза. В лицо ему бил луч карманного фонаря. Командир «Щуки» прерывисто вдохнул в себя спертый воздух, почувствовал под собой противно тепловатую воду, застонал и, сделав над собой усилие, сел. Память возвращалась к нему.

– Товарищ командир… Живы, слава богу! А то я уж подумал… и по щекам бил, и за плечи тряс, а потом вы вздохнули и глаза открыли.

– Головой ударился. – Кавторанг провел ладонью по волосам и глянул на пальцы – те были густо испачканы кровью: свежей, ярко-красной, лаково блестевшей в луче фонарика.

– Я и сам недавно очухался, – проговорил старпом. – А так вроде цел. Голова только болит да плечо.

Свет фонарика скользнул по центральному посту. Подлодка лежала на боку, никакого движения не ощущалось. Все мониторы до единого были мертвы, как и лампы освещения.

Командир поднялся, добрел до пульта, оказавшегося у него под ногами, и, присев на корточки, принялся жать кнопки, щелкать тумблерами. Старпом в это время пытался привести в себя постанывающего акустика. Мичман Прошкин сидел у переборки и прижимал к животу окровавленную руку.

Наконец ожила аварийная система освещения. Неяркий свет залил центральный пост. Картина была нерадостной. Сорванное с мест оборудование, перекошенные панели, из-под которых торчали сплетения проводов. Под ногами плескалась вода – ее было немного, чуть выше чем по щиколотку. Но, судя по всему, она прибывала. Из шести членов экипажа, находившихся на ЦП, уцелело четверо. Двое оказались мертвы. Междуотсечное переговорное устройство не подавало признаков жизни, а потому пришлось воспользоваться проверенным способом – Дулов принялся стучать в перегородку третьего жилого отсека обломанным подлокотником кресла.

Вскоре пришел и ответ. Члены экипажа, находившиеся в жилом отсеке, пострадали меньше – лишь двое с переломами конечностей. А вот забортная вода прибывала довольно быстро. Именно оттуда она сочилась на ЦП через разгерметизированный межотсечный люк. Обстановка в первом торпедном отсеке и в четвертом хвостовом была не ясна, оттуда никто не подавал признаков жизни.

Командир «Щуки», несмотря на то что голова раскалывалась от боли и гудела, словно колокол, старался выглядеть спокойным. Он сделал все, что только было возможно. Первым делом оставшиеся в третьем отсеке как могли подручными средствами загерметизировали щель, появившуюся в межотсечном люке. Тела погибших прикрыли брезентом. Старпом, смысливший в электронике, пытался оживить пульт. Дышать становилось тяжелее с каждой минутой. Система воздухоснабжения вышла из строя. Наконец лампочки на пульте зажглись, замигали, вспыхнул и монитор.

– Есть, товарищ командир, – доложил старпом.

– Включи-ка систему воздухоснабжения, пока мы тут все не задохнулись.

Струя приятного прохладного воздуха вырвалась из вентиляционной решетки, в глазах у Дулова посветлело:

– Выстави минимальный расход. На сколько хватит запасов свежего воздуха?

– При таком расходе, – наморщил лоб старпом, – часов на пять-шесть.

– Думаю, что управимся.

В первую очередь нужно было понять, что случилось с подлодкой. Глубиномер показывал, что она находится на отмели. От поверхности ее отделяло всего лишь шесть метров – глубина «детская». Но в ситуации, когда субмарина лежит на боку, практически нет разницы, шесть это метров или все сто. Из такого положения шноркель для вентиляции и работы дизеля не поднимешь. Даже покинуть подлодку с помощью аварийной камеры невозможно.

– Развернуть антенны невозможно, – доложил радист.

– Ничего, всплывем – развернешь, – пробурчал командир. – Продуть балластные цистерны.

Загудел компрессор. Приборы показывали, как цистерны заполняются воздухом, вытесняющим воду. Но лодка даже не вздрогнула. Она по-прежнему продолжала лежать на боку.

– К илу, что ли, прилипли? – наморщил лоб Дулов.

– Боюсь, хуже, товарищ командир. Раз антенны не разворачиваются, то, возможно, нас песком занесло, потому и не всплываем. Похоже, что цунами нас затащило на песчаную отмель.

И тут дал знать о себе первый торпедный отсек. Торпедист докладывал, что жив, вот только правая рука у него, кажется, сломана.

– Попали мы с тобой в передрягу, – негромко проговорил Дулов, обращаясь к старпому. – Похоже, что своими силами нам с бедой не справиться.

– Чтобы вызвать помощь, надо как минимум с базой связаться, – напомнил Решетников.

– Задача разрешимая. Попробуем выпустить на поверхность радиобуй. Давай, действуй, должно получиться, – обратился командир к радисту.

Монитор на пульте радиста был расколот, а потому о том, как реагирует оборудование на нажатие кнопок, оставалось лишь догадываться. Акустик Прошкин прижался ухом к обшивке.

– Крышка открылась, – тихо проговорил он, вслушиваясь в неразличимые для всех остальных звуки.

Члены экипажа ждали, затаив дыхание. Прошкин отрицательно покачал головой:

– Буй не вышел, хотя я слышал, как он стукнул о стенку шахты.

Дулов мысленно выругался, отчетливо представив себе, что сейчас произошло. Лючок, закрывавший шахту аварийного радиобуя, открылся. Но сам буй, из-за того, что лодка лежала на боку, просто покачивался, упершись в ее стенку. Положение казалось безвыходным. Командир не мог связаться с внешним миром, а там никто не мог знать, куда именно утащило подлодку цунами.

Старпом вопросительно глянул на Дулова.

– Лежим мы неглубоко, – проговорил командир. – И даже если не сумеем выйти на связь, то нас смогут отыскать при помощи спутника. Не иголка подлодка, заметят на такой глубине.

– Сейчас еще ночь, товарищ командир, – проговорил старпом. – Аэрокосмическое наблюдение ничего не даст.

– Я же не сказал, что отыщут немедленно. Утром, вернее днем, когда солнце будет в зените и его лучи пробьют воду, нас точно обнаружат.

Прошкин напряженно вслушивался:

– Товарищ командир, радиобуй чуть поскрипывает, словно кто-то ногтем по железу скребет. Возможно, потихоньку выходит. Ему совсем чуть-чуть надо, чтобы с места сдвинуться.

Старпом окинул взглядом центральный пост, по памяти отыскал место, напротив которого находилась шахта аварийного радиомаяка. Дулов тут же понял ход его мысли. Вдвоем они, торопясь, открутили ступор на вращающемся кресле перед пультом управления вооружений, сняли сиденье и принялись колотить им по обшивке.

– Все, вышел, – радостно заулыбался радист.

Аварийный радиобуй, разматывая за собой тонкий кабель, выпрыгнул на поверхность и закачался на волнах.

Вскоре связь была установлена. Дулов шифрограммой сумел передать в штаб Дальневосточного флота свои координаты и положение, в котором оказалась подлодка. Вскоре была получена и шифровка-ответ – мол, помощь прибудет в ближайшее время. Детали не раскрывались. Скорее всего, точное решение еще не было принято. Теперь оставалось только ждать, предельно экономя воздух и электроэнергию, ведь пополнить их не было никакой возможности.

Дулов приказал всем членам экипажа расстелить матрасы и лечь, а по возможности – поспать, ведь во сне человек потребляет меньше кислорода. Чем меньше движения, тем лучше.

Глава 6

Северокорейская эскадра Восточного флота, участвовавшая в учениях, предупреждение о приближающемся цунами получила вовремя и успела укрыться в хорошо защищенной гавани военно-морской базы Вонсан. Правда, о жителях прибрежных островов позаботились куда меньше. Система оповещения о природных катаклизмах в нищей стране была поставлена из рук вон плохо, и потому ночью тысячи сонных людей оказались смыты гигантской волной. Многие из них оставались еще живы, цеплялись за обломки своих жилищ, ожидая, когда же придет помощь.

Адмирал Пак Нам Чхоль прохаживался вдоль гигантского стола в кают-компании флагманского фрегата «Сохо». На карте Японского моря по-прежнему стояли модельки кораблей. Старший лейтенант Ким Ен Джун застыл по другую сторону стола, избегая встречаться взглядом с адмиралом. Ведь казавшийся удачным план по захвату секретной российской субмарины был провален. Пусть и не по вине опытного командира боевых пловцов, а из-за сообразительности и осторожности командира «Щуки».

Старлея всего около часа тому назад доставили на «Сохо», и, как он понимал, всю ответственность за неудачу операции адмирал попытается свалить на него. Но, к удивлению Ким Ен Джуна, этого не произошло.

Пак Нам Чхоль еще раз измерил кают-компанию шагами, а затем остановился, уперся двумя кулаками в столешницу и негромко произнес, словно бы неудачной операции в прошлом и не было:

– В результате радиоперехвата нами получена и расшифрована следующая информация. Секретная российская субмарина находилась в надводном положении неподалеку от учебной цели. О приближении цунами экипаж не знал, заметил его слишком поздно и попытался уйти на глубину. Стихия подхватила подводную лодку. Сейчас она лежит на мелководье возле острова Шо, – адмирал указал место на карте, где это случилось. – На глубине около шести метров, возможно, занесенная песком. Есть не очень серьезные повреждения, но самостоятельно всплыть подлодка не может. Из Владивостока на помощь уже вышли крейсер и мощный буксир. Судя по всему, русские хотят стянуть субмарину с мели и транспортировать ее во Владивосток. И это шанс, старлей, еще один шанс для вас и ваших людей.

– Русские уже связывались с нашим руководством по поводу субмарины?

– Да. Они поставили нас в известность, что их подлодка потерпела крушение вблизи наших территориальных вод. Правда, точных координат не сообщили.

– Каков был ответ, товарищ адмирал?

– Предсказуемый. В том духе, что мы окажем всяческое содействие в случае надобности и задействуем корабли Восточного флота в поисках лодки.

– Как отреагировали на это русские?

– Опять же предсказуемо – поблагодарили, но сказали, что справятся собственными силами, – и адмирал глянул на старшего лейтенанта, явно ожидая встречных предложений.

Ким Ен Джун думал недолго.

– Разрешите, товарищ адмирал, – проговорил он и взял в руки метеосводку. – Синоптики обещают, что низкая облачность продержится до второй половины завтрашнего дня. У меня есть план, но осуществить его надо до наступления ясной погоды, иначе русские при помощи спутников обнаружат лежащую на мелководье субмарину и будет поздно.

– Я слушаю и готов предоставить в ваше распоряжение все, чем располагает Восточный флот, – несколько нервно произнес адмирал Пак Нам Чхоль, ведь его карьера и судьба висели сейчас на волоске. Он получил от Любимого Руководителя важное задание и не имел права его провалить.

…Солнце еще не успело взойти, как из базы Вонсан в море одновременно вышли три десятка небольших полупогруженных катеров, используемых 137-й эскадрой ВМФ КНДР для высадки солдат сил специального назначения с моря. Это уникальные катера – такие есть далеко не во всяком флоте. Благодаря чрезвычайно низкой посадке они практически не видны радарам противника. Выходя на глиссирование, эти катера развивают огромную скорость – свыше сорока узлов. Они неслись по предрассветному Японскому морю, лавируя среди качавшихся на волнах обломков строений, вырванных с корнем деревьев.

* * *

Флагманский фрегат «Сохо» рассекал ночь. В иллюминаторах кают-компании горел яркий свет. Адмирал Пак Нам Чхоль по своему обыкновению прохаживался вдоль огромного стола. Модели кораблей покоились в ящичках, а карта была сложена пополам. Тщательно подбирая английские слова, адмирал обращался к сорокалетнему мужчине славянской внешности, сидевшему в торце стола. Щеки похищенного северокорейскими спецслужбами российского инженера Александра Доморадова покрывала короткая густая борода. На лбу еще проступали следы ссадин. Руки он держал сомкнутыми в замок на коленях. А перед ним лежали чистые листы бумаги и карандаш.

– Господин Доморадов, – растягивая слова, говорил по-английски Пак Нам Чхоль, – я не совсем понимаю вас. Сперва вы согласились на сотрудничество, а теперь снова уперлись.

– Тогда была другая ситуация, – глядя исподлобья на адмирала, напомнил Александр. – Вас просто интересовали характеристики подлодки, особенности ее конструкции. Я рассказал то, что знал. Теперь же вы собрались захватить нашу лодку и ее экипаж. А это совсем другое дело. В таком я участвовать не собираюсь.

Адмирал пожал плечами:

– Это все слова, господин Доморадов, – красивые, смелые, но только слова. Лишь только мы дали вам послабление, вы тут же забыли, в какой ситуации оказались. На родине уверены, что вы погибли, и ваше будущее только в наших руках. Если вы не хотите быть полезны нам, то какой смысл нам вас удерживать? Вы просто перестанете существовать. Я же предлагаю вам будущее.

– В вашей-то стране с ее идеями «чучхе»? – криво улыбнулся Александр.

– Если вы намекаете на то, что мы живем небогато, то это неправда, – вскинул голову адмирал. – Те, кто приносит стране большую пользу, живут хорошо. Взять хотя бы ученых-ядерщиков или ракетчиков. У них отдельные научные городки, куда не проникнет ни один посторонний, европейские стандарты жилья, западные товары. К их услугам самые красивые женщины. Если вы согласитесь сотрудничать с нами, причем искренне, все это будет касаться и вас.

– Мне нравятся женщины европейского типа, – ответил Доморадов. – И жить за высоким забором мне не по нутру.

– Зачем же вы так? – усмехнулся корейский адмирал. – Наши возможности почти безграничны. Когда обучите наших специалистов, у вас будет право выбора – остаться у нас или же перебраться в другую страну. Штаты, Британию, Германию я вам обещать не могу, но чем плоха Аргентина или, скажем, Эквадор? Вашу работу мы оплатим в долларах. Сможете открыть свой бизнес или же жить на проценты.

Доморадов смотрел мимо адмирала, думая о чем-то своем. Пак Нам Чхоль явно терял терпение.

– У вас есть десять минут, – жестко сказал он, глянув на наручный хронометр. – Или вы сотрудничаете с нами в деле подъема российской мини-субмарины, или о вас больше никто и никогда не услышит. – Сказав это, адмирал покинул каюту, на стальной двери щелкнул замок.

Доморадов сжал кулаки, посмотрел на чистые листы бумаги.

Пак Нам Чхоль вернулся ровно через десять минут – глянул похищенному инженеру в глаза. Во взгляде адмирала Доморадов прочитал то, что следующих предложений уже не будет. Последнее было сделано.

– Я подумал, господин адмирал, – Доморадов подчеркнуто назвал Пак Нам Чхоля господином, а не товарищем, как это было принято в КНДР. – Я согласен.

– Я так и знал – вы человек разумный. Слушаю ваше предложение.

– Для подъема подлодки потребуется немного – мощный самоходный земснаряд. Но действовать придется оперативно, запасы воздуха на «Щуке» ограничены.

* * *

Семья северокорейского рыбака, сумевшая взобраться на плававшую сорванную крышу дома, радостно махала руками, думая, что это спешит помощь от родного государства. Мать прижимала к себе грудного ребенка, вглядываясь в приближающиеся катера. Верный пес надрывно лаял, привлекая внимание к терпящим бедствие. Он даже прыгнул в воду и поплыл к катерам. Но ни один из них не замедлил ход. Плавсредства, разделившись на две группы, пронеслись мимо, огибая полузатопленную крышу, и растворились в тумане, уйдя в направлении острова Шо.

– Почему нас не подобрали? Мы же погибнем! Неужели они не видят – с нами ребенок? – со слезами на глазах спросила женщина.

– Не бойся, они обязательно вернутся, – сказал муж. – Вернутся и спасут нас. Просто, наверное, где-то поблизости есть еще люди, которым помощь нужна больше, чем нам. Мы все же не в воде, у нас есть опора под ногами. Так что не думай о плохом.

Следом за полупогруженными катерами с военно-морской базы Вонсан вышло огромное судно, предназначенное для подъема затонувших кораблей. На нем было все необходимое для работы: гидромонитор для размывки донного песка и ила, мощный подъемный кран. За ним, взятая на буксир, тянулась баржа. Неповоротливая махина шла полным ходом, держа курс на остров Шо.

Два форштевня могучего катамарана уверенно резали мутную после цунами воду Японского моря. Моряки старались не смотреть на то и дело мелькавшие среди волн трупы – ведь такой взгляд или пара слов сожаления о погибших могли дорогого стоить, заметь это один из корабельных офицеров. Да и стукачей среди моряков рядового состава на корабле хватало. Об этом знал каждый.

Сирена надрывно вздыхала, оповещая о приближении громадины в густеющем тумане. Рулевой напряженно всматривался вперед. Белесые клубы снес ветер, и он четко увидел мужчину и женщину с грудным ребенком и собаку, стоявших на полузатопленной крыше. Крышу рулевой не сразу рассмотрел, сперва ему показалось, что люди и пес стоят среди волн. Но время на то, чтобы замедлить ход, уйти в сторону и, спустив шлюпку, подобрать терпящих бедствие, еще оставалось.

– Впереди по курсу люди, – доложил рулевой по переговорному устройству и приготовился повернуть штурвал, лишь только прозвучит приказ свернуть в сторону.

Переговорное устройство с десяток секунд молчало. Но вместо того, чтобы приказать «полный назад», командир распорядился немного дрогнувшим голосом:

– Курс прежний.

И все же рулевой повернул штурвал влево, изменив курс совсем немного – на каких-то полтора градуса, чтобы хотя бы пройти мимо несчастных.

Северокорейский рыбак тревожно всматривался в громадину, надвигавшуюся на него и его семью из тумана. Гудение сирены пронеслось над морем, словно бы несчастный мог сам отойти с пути.

– Они нас не видят? – с беспокойством спросила женщина, хотя точно видела застывшего на носу корабля офицера.

Муж ничего не ответил – все и так было ясно.

Женщина посильнее прижала к себе ребенка и прикрыла ему глаза рукой. Пес надрывно лаял, но в его гавканье уже проступали нотки агрессии, будто бы он хотел напугать надвигающийся корабль. Тот прошел совсем близко – на расстоянии нескольких метров. Высокая волна, косо уходящая от борта, вздыбила и перевернула плот-крышу.

Еще мелькали в воде головы мужчины и женщины, а затем они исчезли в белой пене за кормой судна. Выплыл только пес. Отчаянно работая лапами, он плавал кругами и жалобным воем звал своих хозяев. Выбившись из сил, подплыл к обломку крыши, взобрался на него, мелко дрожа, и улегся, положив голову на лапы. В собачьих глазах отражались безмерная тоска и безбрежное море…

…Вырвавшийся вперед стаи остроносый десантный катер сбросил скорость и опустился с глиссирования. Теперь он лишь чуть-чуть возвышался над водой. Ким Ен Джун глянул на близкий берег острова Шо, а затем в небо, затянутое облаками. Ни проблеска солнца. Оно обозначилось на востоке лишь расплывчатым туманным диском. Опытный рулевой четко подвел катер к покачивающемуся на волнах радиобую, и плавсредство замерло.

Ким Ен Джун втащил буй в катер и большими кусачками перерезал кабель. Тот мелькнул черной змеей и исчез в волнах.

Тем временем к острову уже подходили и другие катера. Вскоре закипела работа. В воду сбрасывались саморазворачивающиеся плотики, поверх которых развертывали маскировочную сеть, соединяли края полотнищ. Солдаты работали слаженно и быстро, как муравьи. К полудню, когда на небе уже немного посветлело и сквозь низко идущие облака стало вспыхивать солнце, все было окончено.

Неподалеку от острова колыхалась маскировочная сеть, прикрывавшая затонувшую подлодку. И, если смотреть с самолета или из космоса, то можно было принять ее за небольшой кусочек суши неподалеку от острова Шо.

* * *

Вышедший из Владивостокского торгового порта мощный ледокольный буксир «Витязь» уверенно резал мощным форштевнем воды Японского моря. Как и все буксиры-трудяги, он не мог похвалиться изящными обводами корпуса и палубных надстроек. Его борта, обвешенные старыми покрышками от грузовиков, покрывали пятна мазута. Могучий дизель работал на пределе возможностей. Шатуны бешено ходили, поблескивая горячим маслом.

Несмотря на то что ледокольный буксир был по документам сугубо гражданским судном, все же его услугами время от времени пользовалось флотское ГРУ. Ведь ледокольный буксир – не такой уж распространенный тип судов. Мало в каком порту найдется подобное, а потому его услуги пользуются большим спросом. Арендуют его и другие страны. Вроде бы «Витязь» был построен по типовому проекту, не предусматривавшему никаких излишеств. Но по инициативе адмирала Нагибина во время капитального ремонта судна в кормовой части была оборудована небольшая пассажирская каюта, которой экипаж никогда не пользовался. Вроде бы тоже ничего необычного – может и так случиться, что буксиру придется брать на борт пассажиров. Почему бы не транспортировать их с комфортом? Ключи от каюты имел только капитан – единственный из всей команды, у кого было право туда входить. Каюта с секретом. В стенке, выходившей на корму, имелся специальный герметический люк, почти незаметный снаружи, ведь над ним нависал мостик. Через него можно было десантироваться тем самым пассажирам, которые оказывались на борту «Витязя» по инициативе адмирала Нагибина. Очень удобное приспособление. Скажем, проходит «Витязь» вдоль иностранного побережья, и даже команда не в курсе, что в то время, когда по приказу капитана буксир сбавляет ход, ночью через кормовой люк судно покидают нелегалы или спецназовцы и на надувной моторке растворяются в ночи.

На этот раз тесная пассажирская каюта была предоставлена в распоряжение группы боевых пловцов Балтфлота: Виталия Саблина, Николая Зиганиди, Кати Сабуровой и Петра Беляцкого. А сам буксир на полной скорости шел по направлению к острову Шо. В каюте буквально некуда было ступить: свернутая надувная моторка с подвесным мотором, водонепроницаемые мешки с оружием и припасами, гидрокостюмы, акваланги…

Виталий Саблин сидел рядом с Катей на откидном матрасе, на его коленях стоял раскрытый нетбук в водонепроницаемом корпусе. Времени на сборы у группы боевых пловцов практически не было, а потому теперь в пути и приходилось узнавать о том месте, куда они направляются. Благо информацией в электронном виде Федор Ильич снабдил их в избытке. Пробегаясь глазами по строчкам на экране нетбука, Саблин коротко информировал своих товарищей о прочитанном:

– …остров Шо является спорной территорией. На него претендуют и Южная Корея, и Северная, но реально использует его КНДР. Во время Корейской войны пятидесятых годов использовался как авиабаза советской авиации. На Шо до сих пор сохранились взлетная полоса и подземная часть строений, которые наши не стали подрывать после своего ухода из Кореи. Нагибин даже планы зданий приложил.

– Обстоятельно Нагибин работает. Но толку-то нам от этих планов никакого, не на самом же острове лодка лежит, – отозвалась Катя. – Не посреди суши, а на мелководье. Нам бы промеры глубин получить. Ведь после прохождения цунами весь подводный рельеф наверняка поменялся.

– Никогда не знаешь, что может в жизни пригодиться, а бесполезных знаний в природе не существует, – отреагировал Саблин в стиле адмирала.

Он пощелкал клавишами, выводя на экран карту острова и акватории, после чего продолжил:

– Населения на Шо нет. Сразу же после войны власти КНДР объявили его полигоном для отработки бомбометаний и морских стрельб. Первый и единственный раз после исчезновения «Щука» выходила на радиосвязь отсюда. Но затем связь внезапно прервалась, и больше никаких контактов не было. – Виталий указал место на мелководье. – Именно здесь нам предстоит погрузиться, установить связь с экипажем субмарины, зацепить ее тросами – ведь, возможно, лодка частично занесена песком и илом, – ну, а затем уже мощный «Витязь» сделает свое дело – вытащит «Щуку». Так что задание относительно простое, потому и оружия у нас по минимуму.

– А что корейцы?

– Обещали содействие. Мы бы могли обойтись и без них, но поскольку КНДР считает остров Шо своим, то действовать приходится как бы в их территориальных водах. Поэтому они и высказались против того, чтобы нас сопровождал российский эсминец, согласились только на ледокольный буксир, – говорил Саблин, рассматривая электронную карту. – Вот только не нравится мне то, что северокорейская сторона утверждает, будто бы уже обследовала участок отмели и никакой подлодки там не обнаружила. – Виталий еще несколько раз щелкнул клавишами, картинка на экране сменилась; теперь там уже был снимок, сделанный из космоса.

Отличие с предыдущей картой бросалось в глаза. В том самом месте, где должна была лежать подлодка, виднелось зеленое пятно.

– Пока еще неясно, что это такое. Оно возникло после прохождения цунами. Может, водоросли нанесло, или течением сбило в плавучий остров сломанные деревья. Корейцы никаких комментариев к этому не дают.

– Да, не завидую я подводникам, – проговорил молчавший до этого Коля Зиганиди. – Связи никакой. Лишь одно утешение – им успели передать, что помощь идет.

– Передать-то передали, но неизвестно, успели ли они принять сигнал, в котором сообщались приблизительные сроки…

Тем временем на палубе «Витязя» шла обычная напряженная работа. Солнце уже клонилось к западу, и его оранжевый диск отражался-крошился в морских волнах. Капитан с механиком стояли на мостике и эмоционально обсуждали, выдержит ли дизель работу в режиме предельной нагрузки, когда придется стаскивать подлодку с грунта. Механик обещал, что выдержит.

И тут впереди по курсу у самого горизонта в небо взметнулась красная сигнальная ракета, означавшая сигнал бедствия. По большому счету к такому капитан, да и вся команда были готовы. Не мудрено – совсем недавно здесь прошлось цунами, в воде до сих пор можно было видеть обломки зданий и плавсредств, мусор, плавающие деревья, изредка попадались трупы животных. Вполне могло оказаться, что кому-то из моряков, чье судно потопила огромная волна, все же удалось уцелеть.

Капитан приложил к глазам бинокль и вскоре уже смог рассмотреть два небольших ярко-оранжевых пятно, покачивающихся одно возле другого.

– Похоже на спасательные плоты, – проговорил капитан. – Хорошо хоть прямо по курсу, не придется отклоняться и терять лишнее время. Сбавим ход, примем людей на борт. – И он отдал приказ готовиться к спуску моторной шлюпки.

Вскоре спасательные плоты, связанные между собой тросом, уже были видны невооруженным глазом. Из-под их надувных сводов российским морякам махали руками и что-то радостно кричали люди, одетые в просторные прорезиненные рыбацкие балахоны.

«Витязь» сбавил ход.

– Радуются, – молвил капитан. – И мы радовались бы, окажись на их месте. Сколько их там? Десятка два наберется.

Моторную шлюпку при помощи лебедки опустили на воду, и двое матросов направились к плотам. Капитан, облокотившись на перила мостика, смотрел, как они помогают перебраться людям в рыбацких робах в шлюпку.

– Вроде корейцы. Хотя не всегда их разберешь, могут оказаться и китайцами. Ну, ничего, скоро все узнаем. – пообещал капитан и спустился на палубу.

Шлюпка, покинув опустевшие спасательные плотики, подошла к «Витязю». Сбросили трап. Рыбаки в одинаковых прорезиненных робах один за одним взбирались на палубу.

– Повезло вам, парни. Будьте гостями, – по-английски поприветствовал их капитан и, желая ободрить спасенных, попытался похлопать одного из потерпевших бедствие по плечу.