Текст книги "Идеальное погружение"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– И каково впечатление от погружения на шестиметровую глубину бассейна?

– Я не успела ничего понять, – снова улыбается Марина. – Там было слишком мрачно и холодно.

Условия в нашем бассейне действительно мало подходят для обучения новичков дайвинга. Обычно мы с Георгием проверяем в этом «лягушатнике» навыки прибывшего во «Фрегат» пополнения, уже имеющего за плечами некоторый опыт работы под водой. А уж позже доводим умение отобранных новичков в реальных погружениях на большую глубину.

– Ничего, здесь условия получше, – хмыкаю я и делаю маленький глоток алкоголя. – Вода теплая, видимость отличная.

– И надежный инструктор в лице холостого командира «Фрегата», – посмеивается Жора.

Марина с интересом смотрит в мою сторону. А я мысленно благодарю товарища за лестную деталь характеристики. В моей охоте на симпатичную «дичь» она пригодится.

* * *

Поздний вечер. Час назад небо окончательно утратило фиолетовый оттенок и зажгло крупные яркие звезды. Михаила сменил за штурвалом Игорь Фурцев, затем капитаном судна на четыре часа стал Георгий. Ну, а с наступлением темноты вахту принял я.

Девушек мы определили в носовую каюту – она просторная, имеет большую двуспальную кровать и отдельный санузел. Мы с Георгием выбрали кормовую капитанскую каюту. Жук с Фурцевым разместились в двухместной гостевой, где пара нешироких спальных мест расположена в два яруса.

С нижней жилой палубы из небольшой кают-компании доносятся голоса, смех, негромкая музыка. Парни прихватили вниз очередную бутылочку вискаря, лед и фрукты…

Со стороны может показаться, что пловцы из «Фрегата» бухают как добрые дяди. На самом деле это не так. Свою норму каждый из них прекрасно знает: чрезмерно увлеченных алкоголем во «Фрегате» не было, нет и никогда не будет. Тяжелая, сопряженная с постоянным риском работа боевого пловца требует отличного здоровья, столь же отличного психофизического состояния и здравого рассудка. Совмещать все это с большими дозами спиртного попросту невозможно.

Троица коллег развлекает Ингу. Марина поднялась ко мне в салон и сидит рядом, задумчиво созерцая безрадостную картину непроглядной южной ночи. В салоне тоже темно. И только цветной монитор, дисплей автопилота и дюжина вспомогательных приборов подсвечивают контуры ее красивого лица.

Мы уже вдоволь наговорились, а потому молчим, наслаждаясь относительной прохладой и спокойным морем, по которому «Миллениум» идет почти без качки – словно утюг по новой гладильной доске.

Молчим и думаем каждый о своем. Мне вспоминается Манила, от которой катер уносит нас все дальше и дальше на юго-восток. Вспоминается встревоженный голос Джиан, позвонившей вчера на рассвете, когда я ехал в такси в сторону причала.

– Женя, пожалуйста, пока не появляйся в нашем районе, – попросила она тихим печальным голосом. – Я очень хочу тебя увидеть, но…

Я сразу догадался о причинах, побудивших ее позвонить и обратиться ко мне с этой просьбой. Но на всякий случай спросил:

– Что «но»?

– Ночью к нам приходила полиция. Офицер спрашивал о тебе. Хорошо, что я вовремя удалила из журнала и списка контактов твой номер.

Я вздохнул:

– Что хотел офицер?

– Он интересовался твоим именем и спрашивал, где ты проживаешь. Я назвала другое имя, а адреса не знаю, так что обманывать не пришлось.

– Спасибо, Джи.

– Мы можем встречаться ближе к центру – там всегда много народу.

– Пока не получится, – вздохнув, признался я. – Мне придется на некоторое время покинуть столицу. Появились срочные дела.

Помолчав, она печально спросила:

– Ты вернешься?

– Обязательно.

– Пожалуйста, не уезжай насовсем.

– Не уеду. Мы еще увидимся. Даю слово…

Воспоминания о девушке внезапно наводят на одно странное открытие. «Катандуанес! – припоминаю название острова, прозвучавшее в ночном разговоре с Горчаковым. Этот же клочок суши был обозначен и на подаренной им карте в качестве конечной цели нашего путешествия. «Как же я мог забыть?! Ведь именно с этого острова лет пятнадцать назад переехала в Манилу семья Джиан. И именно о нем рассказывал за ужином ее отец Ампаро!..»

По сути, данное открытие не несло смысловой нагрузки и не представляло какой-либо ценности для организованной шефом поисковой операции. Так…обычное совпадение, которое лишний раз заставляет изумиться невероятному переплетению человеческих судеб. Когда-то на далеком острове родилась девочка по имени Джиан; позже там поселился одаренный профессор из России, пытавшийся спасти мир от смертельно опасного штамма. Несколько дней назад я познакомился с Джиан, а через несколько часов буду рядом с тем местом, где закончил свою жизнь профессор.

Вот такая удивительная цепочка событий…

Глава пятая

Филиппины; бухта близ города Вирак.

Настоящее время

Современный навигатор вывел «Миллениум» в назначенную точку под утро следующего дня. Отстояв на штурвале время своей вахты, я спал в кормовой каюте. Пробудиться ото сна заставила непривычная тишина: двигатели внезапно умолкли, послышался короткий всплеск от сброшенного якоря.

Осторожно поднявшись с постели, чтобы не разбудить Георгия, поднимаюсь наверх. Игорь Фурцев возвращается с бака.

– Прибыли, командир. Стоим на якоре, – бодро докладывает он. – За время перехода происшествий не случилось.

– Молодцом. Можешь отдыхать.

Выхожу на кокпит. Щурясь от яркого солнца, недавно поднявшегося над восточным горизонтом, осматриваю округу.

Наш катер покачивается на волнах в центре живописной бухты шириной миль шесть. По берегу центральной части бухты тянется населенный пункт – поселок или городишко. Чуть выше береговой линии и левее расположена взлетно-посадочная полоса аэропорта. На самом деле ее не видно, но я заметил только что взлетевший легкомоторный самолет. Помимо самолета замечаю в небе мириады мечущихся больших стрекоз и охотящихся за ними юрких черных ласточек.

Вернувшись в салон, включаю кофеварку и, пока готовится завтрак, склоняюсь над картой для уточнения места первого погружения. По словам Горчакова, «Белозерск» ожидал пловцов с профессором Иванцовым, затаившись на дне в шести милях к юго-востоку от городка Вирак. Приложив к карте линейку, отсчитываю расстояние, запоминаю точку. Переношу взгляд на экран навигатора… Сравниваю точку на карте с фактическим местом положения «Миллениума» по навигатору. Выходит, что мы находимся западнее на пару кабельтовых. Это нормально. Для начала разбужу своих орлов, потом позавтракаем, определим план работы на день и приготовим к погружению первую пару. А в последний момент подкорректируем место стоянки.

* * *

Полученное нами задание непростое, но, по крайней мере, безопасное – в здешних водах мы вряд ли повстречаем противодействие со стороны вероятного противника, а потому можно обойтись без оружия. На серьезные операции, где возможен непосредственный контакт с боевыми пловцами чужих флотов и разведок, мы прихватываем «адээсы» – автоматы специальные двухсредные в конфигурации для проведения подводных операций. АДС – мощная и надежная штука: под водой на небольших глубинах поражает цели на дистанции до двадцати пяти метров, на суше по кучности и мощности боя ничем не уступает армейским «калашам».

Кстати, рассматривая арендованное снаряжение, я заметил пару коробок с мощными пневматическими гарпунными ружьями. «Все правильно, – подумал я тогда. – Бойцов подводного спецназа мы тут не встретим, а вот голодных акул – запросто. Так что ружьишки пригодятся…»

За полчаса готовлю завтрак и поднимаю Георгия с Михаилом. Игорьку дозволяется после вахты немного отдохнуть, а девчонки могут спать хоть до обеда. Услуги Марины как специалиста по штаммам и вакцинам понадобятся лишь в том случае, если мы отыщем «Белозерск». Правда, где-то в подкорке ютится мыслишка «обкатать» ее на глубине в спокойной обстановке поиска подлодки. Как ни крути, а опыт – самый лучший учитель.

В восемь утра начинается настоящая работа. Решаю идти сам с надежным напарником Мишей Жуком, пока Игорь Фурцев – напарник Георгия – отдыхает. Опускаем с помощью гидропривода купальную платформу и приступаем к подготовке: переодеваемся в раздельные неопреновые костюмы, цепляем ребризеры, пристегиваем ножи, подгоняем ремни масок…

Георгий тем временем осматривает с помощью бинокля акваторию.

– Все спокойно, – докладывает он, занимая капитанское кресло.

Переместив катер на исходную точку, он бросает якорь и вновь появляется на платформе, чтобы проверить наше снаряжение. Особое внимание мой заместитель уделяет ребризерам: осматривает целостность дыхательных мешков, шлангов, легочного автомата, байпасных клапанов и автомата промывки дыхательной системы; контролирует давление в заправленных баллонах и наличие свежих регенеративных патронов. Мы терпеливо ждем окончания процедуры проверки снаряжения. Я не люблю красивых фраз, но от исправности и надежной работы всего вышеперечисленного зависит жизнь тех, кто идет на глубину.

Все в норме. В заключение он подает Михаилу пневматическое ружье, а мне – навигационно-поисковую панель, без которой подводный поиск рискует превратиться в бестолковое занятие.

– С богом, – хлопает он каждого по плечу.

Садимся на край платформы, надеваем ласты и уходим под воду…

* * *

Гидроакустической связи с поверхностью у нас нет. На мой вопрос, почему не запаслись станцией связи, Жора ответил словами генерала Горчакова:

– Чтобы не вызвать излишних вопросов со стороны филиппинских спецслужб, если таковые появятся на горизонте и заинтересуются группой отдыхающих русских туристов.

Мысль показалась логичной. Да и не в диковинку нам работать молчком. Под водой первым делом проверяем работу дыхательных аппаратов. Они новые, ни разу не опробованные, поэтому могут иметь скрытые дефекты.

Ребризеры работают устойчиво. Осматриваемся. Вода, как мы выражаемся, чище анализов младенца. Взвеси – планктона и неорганики – практически нет; горизонтальная видимость метров тридцать пять – сорок. Слабое восточное течение, температура воды в верхнем слое комфортная. На глубине будет чуть холоднее, но не настолько, чтобы тело быстро замерзло.

«Все в норме, – докладывает жестом напарник. – К погружению готов».

«Поехали…»

Миша Жук опытен, умен и смекалист; характер выдержанный, мягкий. Я давно работаю с ним в паре и привык к спокойной и молчаливой манере взаимодействия. Зачастую нам не требуется гидроакустическая связь – мы понимаем друг друга, используя жесты или взгляды.

Уходя все дальше от поверхности, регулярно поглядываю на дисплей дайверского компьютера, а заодно контролирую работу ребризера, а именно исправность трех электронных датчиков глубины, регулирующих подачу кислорода.

Вообще-то, мы крайне редко используем в своей работе акваланги. Разве что когда предстоит поработать на детской глубине, когда не нужно маскировать свое пребывание под водой и нет смысла расходовать дефицитные дыхательные смеси с дорогими регенеративными патронами. Основным же рабочим снаряжением является ребризер (re-breathe – повторный вдох) замкнутого цикла с электронным управлением. Это очень дорогой и самый незаметный дыхательный аппарат, в котором углекислый газ поглощается химическим составом регенеративного патрона. В процессе дыхания смесь обогащается коктейлем из кислорода с дилюэнтом, содержащим нитрокс – смесь на основе гелия, и снова подается на вдох.

Ценность аппаратов подобного класса обусловливается наличием электронных датчиков и микропроцессора, дозирующего кислород в зависимости от глубины. Поэтому его обладателю необязательно тащить с собой пяток запасных баллонов с различными газами и нет нужды париться с регулировкой состава смеси. Кстати, за счет автоматической дозировки происходит эффективная и быстрая декомпрессия, иной раз не требующая выполнения «площадок». Под ребризером обычно находится двухлитровый резервный баллон, наполненный обычным сжатым воздухом. Он предназначен для аварийного всплытия с глубины пятнадцать-двадцать метров и поэтому шутливо именуется «парашютом дайвера».

* * *

Погружаемся. Двадцать метров. Двадцать пять. Тридцать…

Солнце пока еще низковато над горизонтом. В его косых преломленных лучах то тут, то там поблескивают серебристые тела рыбешек. Гляжу вниз… Нет, фонари нам в здешних водах не понадобятся: с глубины тридцати пяти метров дно уже неплохо просматривается.

Через несколько минут достигаем дна. Сверяюсь с дисплеем наручного компьютера. Глубина пятьдесят метров. В принципе, нормальная глубина для того, чтобы лодка типа «Палтус» улеглась на дно и выпустила через торпедный аппарат пловцов. Дно на выходе из бухты песчано-илистое и довольно ровное с небольшим уклоном к югу. На всякий случай включаю навигационно-поисковую панель…

Подобная штуковина незаменима в тех случаях, когда под водой приходится что-то искать. Правда, немного тяжеловата – в воде вес стандартной панели составляет около трех килограммов, зато она полностью заменяет визуальное восприятие в радиусе до ста метров. Ее сердцем является сканирующий гидролокатор кругового обзора, сигнал от которого выводится на цветной пятидюймовый дисплей. В результате командир группы боевых пловцов видит рельеф подстилающего грунта, объекты и крупные предметы, другие группы водолазов и даже косяки мелкой рыбы. Помимо самих предметов, на экране отображаются геометрические данные об их размерах, дистанции, пеленге и высоте расположения от уровня дна. В общем, чудо современной техники, имеющее, правда, один существенный недостаток – максимальная глубина использования – двести метров. Но нам такие глубины в поисковой операции, слава богу, не светят.

Внимательно отслеживаю круговое движение тонкого луча по темному экрану. Луч скользит с постоянной скоростью, оставляя светло-голубые всполохи… Пока на экране ровном счетом ничего нет. Только относительно ровный рельеф.

Что ж, пора приступать к поиску. Для начала хотелось бы наткнуться на «лежбище» – место, где наша подлодка ждала возвращения группы пловцов. Течение на глубине слабое, поэтому след на заиленном дне должен некоторое время сохраняться. От этой отправной точки было бы проще выстроить поисковую операцию.

Подаю Михаилу сигнал, разворачиваюсь и начинаю прочесывать дно простейшим методом «параллельных галсов»…

* * *

Миновало два с половиной часа. За это время, двигаясь на восток, мы прочесали участок дна шириной метров триста и длиной около восьмисот. Усталость пока не ощущалась, да и замерзнуть не успели. Однако время, отведенное на смену, закончилось.

Медленно поднимаемся к поверхности. Увы, пока ни с чем. Ни одного намека на «лежбище» и на недавнее присутствие здесь людей. Объектов, соизмеримых с «Белозерском», естественно, тоже не нашли.

Неудача не расстроила. В нашей работе глупо рассчитывать на чудо: нырнул и тут же наткнулся на то, что никто до тебя не заметил. Еще в ночном разговоре с Горчаковым я обмолвился:

– Одному богу известно, сколько потребуется сил и времени, чтобы отыскать пропавший «Белозерск».

Шеф давно курирует «Фрегат», знает тонкости нашей работы и спорить не стал…

На купальной платформе встречают Георгий и выспавшийся после вахты Игорь. Товарищи помогают нам взобраться по трапу, расстегивают лямки тяжелых ребризеров.

– Никто нами не заинтересовался? – спрашиваю Жору.

Он посмеивается:

– Посмотри вокруг.

Оглядываю горизонт. В бухте за время нашего отсутствия появилось не менее полусотни маломерных судов. Кто-то рыбачит, кто-то отправляется на прогулку. Правда, метрах в пятистах я замечаю покачивающийся на волнах быстроходный катер.

– А это кто?

– Понятия не имею. Скорее всего, богатенькие туристы вроде нас. Отдыхают.

Ну и бог с ними. Пусть отдыхают, лишь бы нас не трогали.

Коротко докладываю об отсутствии результатов. Стянув с себя гидрокостюм, беру карту и показываю Устюжанину контуры обследованного участка.

– Понятно, – скребет он пятерней коротко остриженный затылок. – Значит, мы начнем отсюда и пойдем галсами, выдерживая прежнее направление.

– Все правильно. А я отойду на катере на полмили к востоку…

Начинает готовиться к погружению вторая пара. Мы с Михаилом помогаем подогнать снаряжение, проверяем его и провожаем товарищей до купальной платформы. Михаил подает Игорю ружье. Я протягиваю Георгию панель.

– С богом, – хлопаю по его плечу.

Парни опрокидываются в воду…

Глава шестая

Филиппины; акватория бухты близ города Вирак.

Настоящее время

На «лежбище» наткнулась моя пара в первом же послеобеденном погружении. Наши красавицы проснулись часам к одиннадцати и к полудню успели соорудить вкусный обед из заранее купленных продуктов. Мы организовали перерыв, отдохнули и хорошо подкрепились.

Солнце к этому моменту поднялось высоко над головами; со стороны острова подул слабый ветерок, образовав на поверхности бухты невысокие волны. В небе опять сновали большие стрекозы и бесшабашные охотники – черные ласточки. Мы быстро привыкли к полчищам летающих бестий, и только Инга почему-то панически боялась шелестящих прозрачными крыльями стрекоз.

За обедом обсудили план дальнейших поисков. А спустя полчаса моя пара обрядилась в снаряжение и ушла на глубину…

Второе за день погружение мало отличалось от первого. Разве что освещенность дна немного улучшилась благодаря стоящему в зените солнцу. Возможно, это обстоятельство и предрешило успех поисков: не прошло и получаса с момента погружения, как я заметил чуть в стороне продолговатое углубление в илистом дне.

Исследовав его, мы поняли: «Белозерск» лежал именно здесь. Само по себе углубление было ровным, округлым и довольно широким, будто здесь почивал исполинский кит. А через двадцатиметровый промежуток нетронутого дна темнела глубокая узкая яма длиной около пяти метров – след от вертикального руля, который у подлодок проекта «Палтус» конструктивно расположен не сверху, а снизу кормовой оконечности. Последние сомнения тут же улетучились.

В радиусе сотни метров от «лежбища» субмарины не было – тонкий луч гидролокатора по-прежнему не оставлял на экране заслуживающих внимания засветок. И нам пришлось продолжить поиск, двигаясь галсами на восток. Именно в том направлении должен был уйти «Белозерск», дождавшись профессора и сопровождавших его пловцов…

* * *

– Как успехи? – встречает нас вопросом Устюжанин.

– Кое-что есть, – отвечаем мы, поднимаясь на платформу.

Завидев нас, девушки приветливо машут с флайбриджа ладошками. Никого не стесняясь, они загорают топлес. Инга выглядит несколько странно: прячется от назойливых стрекоз, накинув на голову футболку, и в то же время выставляет на всеобщее обозрение свою превосходную грудь.

– Когда вы нас возьмете с собой? – кокетливо спрашивает она.

– Завтра. Если встанете с первыми филиппинскими петухами.

– Ловим на слове, – смеется она.

Отшучиваюсь:

– Мужик сказал – мужик сделал. Если не сделал, то снова сказал…

Переодевшись в сухую одежду, показываю на карте точное место находки. Карта девственно чиста и не содержит ни единой пометки – это мера предосторожности, о которой просил не забывать Горчаков.

– Понятно, – кивает товарищ и приступает к подготовке.

Теперь очередь его пары отправляться на поиски.

– У нас были гости? – интересуюсь я, заметив торчащие из кокпита удилища двух спиннингов.

– Не то чтобы были, – морщится Жора. – Дважды мимо прошел тот быстроходный катер, который мы видели ранее. А час назад протарахтел катер береговой охраны. Двигался самым малым ходом; пара человек в форме рассматривала нас в бинокли. Вот я и расчехлил удилища для отвода глаз.

– Быстро они прочухались.

– Не думаю, что это как-то связано с «Белозерском». Они дважды прошли вдоль побережья, кружились около рыбаков, – кивает он на скопление легких джонок и, посмеиваясь, добавляет: – По-моему, они просто пялились на наших девчонок.

– Дай бог, – хмыкаю я и задумчиво осматриваю горизонт. Приобняв друга, отвожу его в глубь салона. – Слушай, я должен кое-что сказать. В общем… в Маниле я повздорил с полицией, так что не исключено, что они мотаются по мою душу.

– И когда ты только успеваешь? – посмеивается он.

– Жора, ты становишься похож на Горчакова. А мне будет не до смеха, если они подойдут с проверкой документов.

– А Горчаков, кстати, в курсе?

– Да. Вчера ночью я обрисовал ему ситуацию. Обещал что-нибудь придумать после окончания поисковой операции.

– Давай за ужином проинструктируем народ, – кивает Устюжанин.

– Хорошо. Собирайтесь. Пора вниз…

На подготовку у второй пары уходит не более десяти минут. Проверяем с Михаилом снаряжение ребят и провожаем на платформу. Парни уходят под воду. Я же, запомнив время, возвращаюсь в тень под козырек флайбриджа и падаю на диван рядом с Михаилом.

После второго погружения в мышцах ощущается усталость. Лень подойти даже к кухонному боксу и сварить кофе. Спасает Марина. Спустившись к нам, она предлагает перекусить и как истинная хозяйка ухаживает за нами. За последние сутки она стала немного веселее, разговорчивее. Может быть, оттого, что здесь отсутствует связь с внешним миром и новости о больном ребенке не бередят ее душу. Или же в последнем телефонном разговоре врачи ее успокоили, сказав, что с сыном все в порядке. Лишь изредка, отключившись от окружающей действительности, она ненадолго задумывается и грустит…

Мы с аппетитом уминаем бутерброды, запиваем их горячим кофе и незаметно любуемся ее чудесным телом, успевшим за сегодняшний день покрыться ровным розоватым загаром.

* * *

Решаю ограничиться четырьмя ходками на глубину. В общей сложности каждый из нас провел под водой пять часов. Для первого дня достаточно, иначе завтра в мышцах не будет легкости, а в сознании нужного рвения для продолжения однообразного исследования дна. Всего должно быть в меру: и нагрузок, и расслабленного отдыха.

Кстати, для расслабления парни запаслись немалым количеством разнообразных напитков: от минеральной воды и пива до вискаря и водки. В достатке на борту и провианта – большой двухкамерный холодильник забит под завязку.

Смена Георгия не обнаружила на дне «Белозерска». Парни поднялись на платформу около шести вечера и тоже выглядели уставшими.

– Всем отдыхать, – приказываю я, усаживаясь за штурвал.

Мой заместитель очерчивает на карте обследованный район, и я заранее перемещаю катер в новую точку, от которой завтра мы начнем поиск. За сегодняшний день обследован участок дна шириной триста метров и длиной около трех километров, а с учетом радиуса действия сканирующего гидролокатора выходит и того больше.

За моей спиной гремит посуда и что-то шкворчит на плите – девушки занимаются приготовлением ужина.

Застопорив ход, я выключаю двигатели, Георгий бросает якорь. За день мы порядочно приблизились к острому мысу, прикрывающему бухту с востока. До ближайшей суши не более двух миль, а значение глубины под нами так и держится на уровне пятидесяти метров.

Откидываюсь на спинку кресла и неожиданно ощущаю прикосновение чьей-то прохладной ладони.

– Товарищ капитан, ужин готов, – шепчет на ухо Марина. – Прошу к столу…

Вот чертовка! От нежного прикосновения и горячего дыхания у меня захватывает дух. Кажется, барышня созрела для более тесного контакта…

* * *

За ужином я вкратце изложил причину, из-за которой должен оставаться на «Миллениуме» на нелегальном положении. Правда, о случайном убийстве филиппинского парня предусмотрительно умолчал. К чему наводить ужас на женскую половину экипажа?

Народ отнесся к известию с пониманием: с кем не случается недоразумений…

После ужина с некоторым количеством спиртного нам захотелось окунуться. Вечер был теплым и удивительно тихим – почему бы не поплавать по спокойной глади моря, окрашенной оранжевыми лучами заходящего солнца?..

Георгий остался на борту, а мы плескались неподалеку от купальной платформы: плавали, ныряли, осыпали друг друга солеными брызгами, смеялись… Затем Игорек открыл «ворота» гаража и спустил на воду двухместную надувную лодку с подвесным мотором. Ближе к вечеру стрекозы с ласточками исчезли, и осмелевшая Инга появилась на кокпите. Приняв хорошую дозу спиртного, она сорвала с себя узенький лифчик и, размахивая им, прыгнула в лодку. Игорек принялся нарезать на приличной скорости вокруг «Миллениума»…

– Внимание, к нам опять приближается катер береговой охраны, – внезапно предупредил Устюжанин.

– Зачастили они к нам, – прополоскивая рот водичкой, произнес я. – Не к добру.

Катер показался с внешней стороны бухты. Мерно тарахтя дизелем, он медленно шел мимо на дистанции в сотню метров. И тут же, словно по команде, мимо просквозил быстроходный катер с изящными линиями сине-белого корпуса.

Эта завидная слаженность настораживала. С береговой охраной все было ясно, как тропический день. А кто курсировал мимо на катере – предстояло разобраться.

Георгий тут же схватил удилище спиннинга и сделал вид, будто распутывает леску. Заглушив подвесной мотор, Игорек пришвартовал надувное суденышко к платформе, а я снова ощутил прикосновение нежных рук Марины. Мы с ней оказались ближе других к нежданным гостям. И девушка не растерялась: прижалась к моим губам, изображая страстный поцелуй… Решение было неожиданным, остроумным и дерзким. Во всяком случае, катер береговой охраны не изменил курса, не сбавил скорости и не остановился. Через минуту стук его дизеля стал затихать.

Народ заметил нашу хитрость.

– Эй, сладкая парочка! – крикнул Жора. – Опасность миновала. Или вам понравилось?

Послышался смех Инги. Отстранившись, Марина смущенно улыбнулась, однако пальцы не расцепила и продолжала обнимать мою шею.

– Мне определенно понравилось, – сказал я, поддерживая ее за талию. – Отличный способ.

– Неплохой, – согласилась она. – И полностью соответствует второй возложенной на меня роли.

– Что за вторая роль? И кем она возложена?

– Роль твоей любимой девушки. А сценарий продиктовал тот пожилой седовласый дядечка, что прилетел с нами из Москвы. Извини, вылетело из головы имя-отчество.

– Сергей Сергеевич.

– Точно.

– Вот оно что. А Инга чья девушка?

– Игоря.

– За что же седовласый дядечка обделил женским вниманием остальных? Чем хуже Георгий или Михаил?

– Нет, они хорошие ребята. Но, по словам Сергея Сергеевича, ваш Георгий – добропорядочный семьянин, а Михаил чрезмерно серьезен и фанатично увлечен автомобилями.

– Да, есть у них такие недостатки. Ты не отплывай далеко – кажется, катер береговой охраны скоро пройдет в обратном направлении.

Засмеявшись, она ушла под воду. Я последовал за ней…

* * *

Поздним вечером на борту «Миллениума» происходит передислокация «войск» в полном соответствии с распределенными ролями. Мы уже довольно близко познакомились, и прятаться по углам не имело смысла.

Семьянин Жора и слишком серьезный Миша улеглись в гостевой двухместной каюте. Ну, так на всякий случай. Правда, передислокация не дает никаких гарантий, а лишь намекает на возможность прекращения игры. Знаете, есть такая забавная игра общества в приличных людей, типа: «Взрослые не матерятся при детях, а дети не матерятся при взрослых». Вот и мы затеяли нечто подобное.

Если играть надоест, то две довольные парочки разбредутся по каютам с широкими двуспальными кроватями. Если начнем следующий тур – девушки вернутся в свои законные апартаменты, а мне придется соседствовать с Игорьком в капитанской каюте.

В данный момент мы еще не определились. Игорек развлекает Ингу в салоне, а мы с Мариной сидим на флайбридже. Ночь безлунная; над нашими головами россыпь из ярких звезд. На столике виски, кола, фрукты, шоколад, ведерко со льдом. Марина в купальнике, на плечи накинуто махровое полотенце. На мне плавки и любимая футболка с огромной дырой слева на груди.

Подливаю в бокалы вискарика, добавляю немного колы и нагружаю с верхом кубиками льда.

– Я очень боюсь виски с колой, – загадочно улыбается девушка.

– Почему?

– Потому что после виски с колой ничего не боюсь…

Мы снова целуемся. Через пару минут на столик падает верхняя часть ее купальника и моя рваная футболка. Я целую набухший сосок ее груди…

Девушка тихо стонет, потом мое лицо обжигает горячее дыхание:

– Извини… Не нужно… Пора расходиться по каютам…

Жаль, но первый штурм отбит. Игра в приличное общество продолжается. По правде сказать, я не сожалею о неудавшемся штурме. Во-первых, время позднее; моя вахта закончилась, а завтра вставать ни свет ни заря. Во-вторых, я отношусь к тому типу мужчин, которых не сводят с ума слишком доступные женщины. За женщину надо побороться. Хотя бы несколько дней.

Подхватив сброшенную одежду, поднимаемся с диванчика. Прислушиваемся… Голоса Инги и Игорька стихли. Стало быть, они уже в каюте. Скорее всего, в носовой.

Осторожно спускаемся по трапу, отодвигаем стеклянную дверь, пересекаем салон и снова считаем ступеньки трапа… Предположение оказывается верным: из носовой каюты доносятся приглушенные стоны. Стало быть, Игорек с Ингой решили перейти от игры к делу.

– Марина, занимай капитанскую каюту, – я открываю дверку роскошного кормового помещения. – Свежее постельное белье в шкафчике…

Она целует меня в щеку и исчезает в темном проеме, дверка с тихим щелчком закрывается. Я же, ввалившись в гостевую каюту, включаю дежурное освещение и тормошу Михаила.

– Подъем!

– Почему так рано?.. – таращится он спросонья.

– Подъем, говорю. Выпей крепкого кофе и заступай на вахту.

– А-а… Понял…

Он спрыгивает с верхней полки, одевается и уходит наверх. Занимаю освободившееся спальное место. И быстро проваливаюсь в сон…