Текст книги "Арктическая жара"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

15

Локис и Галченков продвигались на моторке по ранее выбранному курсу. Движению, как и прежде, мешали льдины и завеса густого тумана. Из-за тумана они еле-еле успевали маневрировать, стараясь избежать столкновения с ледяными препятствиями. Приходилось смотреть в оба.

От постоянного напряжения зрения слезились глаза. Напарники находили в себе силы, чтобы шутить по этому поводу.

– Галча, пожалуйста, не плачь, – обращался к товарищу Володя. – Приедем домой, я обязательно угощу тебя мороженым.

– Спасибо, но сдается, что впереди я вижу мороженицу, – ответил Александр.

Сержант улыбнулся и тут же устремил взгляд в сторону, которую указал боевой друг. Впереди, чуть левее от курса следования моторки, находилась небольшая льдина. На ней в пелене тумана просматривался размытый темный силуэт. Навскидку его можно было определить как остатки жилого вагончика полярников.

– Наверное, это целая кафешка, – продолжая в той же манере, но совершенно серьезным тоном промолвил Локис.

– По ходу, здесь целый микрорайон, – заметил Галченков и кивнул еще левее.

У другой оконечности льдины в разрыве тумана проступил еще один силуэт. Он также не выделялся особой выразительностью. И к тому же предстал взорам десантников лишь на несколько секунд. В силуэте можно было с одинаковым успехом узнать самые разные вещи. Это могло быть среднего размера строение, вроде ангара. Одновременно силуэт напоминал и небольшое судно, и даже рубку подводной лодки.

Напарники не отводили взглядов от силуэта. Коварный туман резко сгустился. Что-либо увидеть оказалось невозможно.

– Черт, мы так толком ничего и не разглядели, – сказал Владимир.

– Да, за туманом ничего не видно. Может, подойдем ближе к тому сектору? – осторожно предложил Александр. – Вдруг там кому-нибудь нужна наша помощь.

Локис готов был согласиться. Однако несколькими секундами позже пелена снова рассеялась. Место, где буквально только что виднелось нечто невыразительное, теперь оказалось пустым.

– Что за ерунда? Куда твой микрорайон подевался? – изумленно вопрошал сержант.

– Да я сам ни фига не понимаю, – растерянно пожал плечами прапорщик. – Вроде что-то там было. Ведь не могло нам двоим одновременно почудиться.

– Парные галлюцинации, конечно же, исключаются. Но вот мелькание света и теней вполне способно сыграть такую шутку.

– Хорошо. Давай тогда направимся туда, где мы увидели «кафешку».

Володя одобрительно кивнул и повернул лодку в сторону льдины. Моторка довольно быстро достигла цели. Заглушив двигатель, десантники высадились на льдину. Полагаться на удачу они не стали и затащили свое плавсредство на ледяную поверхность. Так казалось более безопасным, нежели просто оставить лодку в воде. Затем они двинулись сквозь туман в направлении темного прямоугольника. Чем меньше расстояния оставалось до него, тем отчетливее он вырисовывался. Совсем скоро напарники сумели разобрать, что перед ними жилой вагончик полярников.

– Точь-в-точь, как на фотографиях с российско-норвежской полярной базы, – с ходу определил Володя.

– Интересно, есть ли там кто живой? – задался вопросом Александр.

– Вряд ли, – усомнился сержант. – Автономная система обогрева явно выведена из строя. Признаков других способов отопления не видно. Если бы здесь кто-нибудь был, то наверняка над домиком струился бы дымок. А так надежд практически никаких.

– Но мы ведь зайдем вовнутрь? Вдруг все-таки там кто-то есть? Мало ли. Может, настолько обессилели, что не в состоянии развести огонь. Или его просто не из чего разводить…

– Зайдем. И прямо сейчас.

На всякий случай напарники взяли на изготовку автоматы. Они стали друг за другом сбоку от дверей. Локис постучал. Никакой реакции изнутри вагончика не последовало. Сержант толкнул дверь рукой. Она тотчас же поддалась. Десантники вбежали в вагончик и быстро огляделись. В нем действительно никого не было. Все свидетельствовало о том, что люди покинули жилище в спешке. На столе находились две чашки с недопитым кофе. Он был замерзшим. Глаченков взял одну из чашек, повертел в руках и сказал:

– Да, вот так сидели ребята. Кофий распивали. А тут ни с того ни с сего все ходуном заходило. Без паники явно не обошлось. Выбежали наружу. Не факт, что там они сумели спастись.

– Кто его знает. Ясно лишь то, что эта льдина откололась и начала свое автономное плавание.

Товарищи вышли из вагончика и обошли вокруг него. К своему удивлению, они увидели достаточно свежие следы. Туман успел окончательно рассеяться. Вся льдина хорошо просматривалась. Никого на ней не было.

– Ну и что это за чертовщина?! – не ожидая ответа, воскликнул прапорщик. – Откуда здесь взялись эти следы? Совсем ведь недавние. Вон, старые хорошо снегом заметены.

– Надо нам этого черта поискать. Может, он где-то в сугробах притаился.

Напарники решили обойти всю льдину. Но буквально вся площадь выглядела одинаково. Снег, лед и ни одного живого существа. По крайней мере, такого, которое могло оставить следы у домика. Впрочем, в одном месте их насторожил необыкновенно высокий снежный холм. К тому же из-за него виднелось что-то черное. Оба десантника, не сговариваясь, крепче обхватили свои автоматы. За сугробом мог находиться кто угодно. И бедолага-полярник, и коварный враг, в существовании которого они сомневались все меньше и меньше. Локис посмотрел на товарища и жестами показал, с какой стороны они должны обойти возвышение. Затем он начал довольно быстрый отсчет, загибая пальцы на левой руке. Когда был загнут пятый палец, Галченков рванул в направлении справа от холма. Володя побежал за ним практически вплотную. В считаные доли секунды они достигли точки, с которой оказывался возможным обзор непонятного объекта. Они синхронно повернулись в его сторону и направили автоматы. Прапорщик хотел выкрикнуть приказ оставаться на месте и не делать резких движений. Но фраза застряла в горле, а сержант громко расхохотался. Перед ними в снегу полулежал обломок вагончика. Они подошли ближе. Александр приподнял обломок и заглянул под него. Ничего подозрительного не наблюдалась.

– Вот ведь незадача, елки-моталки, – раздосадованно пробормотал он.

– Да ладно. Главное, что проверили, – перестал смеяться его товарищ. – По крайней мере, мы точно выяснили, что на льдине никого нет. А теперь главное – не терять времени и плыть дальше. Пока есть топливо, поиски должны продолжаться.

Александр тяжеловато вздохнул, словно резко утратил присутствие духа. Однако ничего не сказал и пошел вслед за Владимиром. Вскоре они были у моторки и быстро опустили ее на воду. Сержант завел двигатель. Лодка отчалила от льдины. Ничего не предвещало беды. Однако менее чем через минуту раздался шум автоматной очереди. По характерному свисту напарники мгновенно сообразили, что пули летели в их сторону. За их спинами отчетливо послышался рокот лодочного мотора. Локис оставался за ручкой управления. Галченков немедленно повернулся и вслепую сделал несколько ответных выстрелов.

– Я разворачиваю моторку, – предупредил Володя. – Надо догнать это корыто и посмотреть на того, кто в нас стрелял.

– Ага, я так посмотрю, что ему потом микрохирургия не поможет.

Пока моторка разворачивалась, Галченков не терял времени и взял лодку противника на мушку. Последовало два коротких выстрела. Прапорщик не собирался тратить патроны впустую. Ведь положение было таким, что вражеское плавсредство находилось на весьма далеком расстоянии. На полной скорости оно неслось в сторону торосов, где и скрылось несколькими секундами позже.

– Смотри-ка, как полетел. Неужели там вода чистая? – удивился Галченков.

– Сейчас поверим, – бросил в ответ Локис и принялся набирать скорость.

– Ты хоть нас не угробь!

– Не будь неженкой. Если какой-то ушлепок сумел здесь пройти на большой скорости, то для профессионального десантника это – раз плюнуть.

Моторка неслась по относительно чистой воде в своеобразном «коридоре» между ледяных полей. «Коридор» резко уходил за торос. Володя свернул. Неприятельская лодка снова попала в поле зрения. Александр сразу же отправил ей приветствие в виде автоматной очереди. Не мешкая, напарник тоже выстрелил в неизвестного противника. Ответ не заставил себя ждать. Завязалась перестрелка. То и дело свистели пули, не находя своих целей. Ситуация была очень и очень опасной.

Локис взял далеко вправо и пошел на обгон. Стрельба то прекращалась, то возобновлялась. Когда оба судна поравнялись, десантники стали стрелять во вражеское судно одновременно. Но враг как будто бы заранее почувствовал эту уловку. Он резко сбавил скорость, развернул лодку и на всех парах помчался в противоположную сторону.

– Вот гад хитрый! Откуда только такие берутся?! – искренне возмутился прапорщик.

– Оттуда, откуда и все, – совершенно спокойно ответил сержант, выруливая моторку. Он планировал продолжить погоню. Но, к своему немалому изумлению, напарники обнаружили приближение вражеской лодки. Она направлялась прямо на них. Враг возобновил стрельбу. Володя реагировал молниеносно. Он отменил незавершенный маневр и вернул моторку в исходное положение. Спустя считаные мгновения моторка сумела значительно оторваться от преследователя. Галченков продолжал постреливать в ответ.

– Эх, мне бы сюда мою любимую игрушку, – сказал он.

– Если ты ударишь по той лодке из гранатомета «Муха», – Локис с полуслова понял товарища, – мы можем недосчитаться некоторых улик.

– С его запасом патронов нам скоро никакие улики могут не понадобиться, – с горечью заметил Александр, продолжая отстреливаться.

– Хватит причитать! Ничего он нам не сделает! У нас ведь в руках лучшие в мире автоматы, – подбодрил Володя товарища.

Десантники были вооружены новейшими модификациями автомата Калашникова. Они были еще более эффективны в применении, чем классические модели. Благодаря укороченности ствола общие габариты оружия уменьшились. Автоматы стали удобнее для ношения. Володе нравилось, что приклад и цевье автомата выполнены из специального ударопрочного стеклонаполненного материала черного цвета. Падая на самую твердую поверхность, это оружие никогда бы не разбилось. А уж если прикладом из этого материала хорошенько засандалить противнику в челюсть, то ему бы никто не позавидовал.

Кроме всего прочего, новые модификации «АК» не утрачивали ни одной из своих характеристик в условиях арктического климата. Данное обстоятельство оказалось немаловажным при выборе оружия для снаряжения спецоперации по поиску уцелевших полярников. Саня хоть и вспоминал добрым словом гранатомет «Муха», но сам был без ума влюблен в лучшее русское оружие.

Локис по максимуму добавил скорости. Моторка понеслась вдоль высокой протяженной ледяной стены. Лодка противника несколько отстала, но по-прежнему не прекращала преследование. Через две сотни метров цельность стены становилась большой условностью. То тут, то там во льду вырисовывались громадные расщелины. Одни из них напоминали пещеры. Другие больше походили на ущелья. Сержант довольно быстро заметил это. Поразмыслив, он сбавил скорость и свернул в сторону очередной расщелины. Преследователь был далеко за изгибом льдины и не мог заметить произошедшего. Локис уже в укрытии медленно развернул лодку и заглушил мотор. Все его действия напарник сопровождал недоуменным взором. И лишь когда двигатель был заглушен, он кивнул и восхищенно сказал:

– Вова, ты просто молоток!

– Ну, если бы еще этому чертовому гвоздю шляпку сломать, дело бы еще лучше заладилось, – кривовато улыбнулся Локис.

Однако мгновением позже его улыбка резко исчезла с лица. Отчетливо слышался рев двигателя лодки преследователя. Вскоре оба десантника смогли лицезреть, как она на бешеной скорости промчалась мимо расщелины. Рассмотреть того, кто был за рулем, им не удалось.

– Надо быстрее выбираться отсюда, – заметил прапорщик.

– Погоди, – насторожился сержант. – Ты ничего не слышишь?

– Я? – изумился напарник. – Ну, удаляющийся рев мотора. Плескание воды. Птицы вроде какие-то кричат… Что я вообще должен слышать?

– А посвистывания никакого не слышишь?

– Стой, стой. – Галченков напряг слух. – Точно, есть что-то такое. Не пойму, откуда этот звук исходит. Кажется, что где-то совсем близко.

– Да, очень близко. Уж не наша ли моторка начала воздух пропускать?

Десантники, не сговариваясь, в ту же секунду бросились осматривать свое судно. И очень скоро действительно нашлась царапина и микроскопическое отверстие.

– Пулей задело, – Александр озвучил очевидный факт. – Во невезуха.

– Хорошо, что не всеми пулями сразу. И что в нас не попало – тоже замечательно. С этой дырочкой мы как-нибудь да справимся, – довольно бодро сказал Володя.

Он уже начал копаться в снаряжении, нащупывая резину для латания пробоины и специальный клей. Дело оставалось за малым – взять и заклеить.

Прапорщик тем временем быстро схватил насос. Подчеркивая принцип разделения труда с учетом способностей, он с совершенно серьезным выражением лица сказал:

– Судя по тому, как ты умеешь клеить девушек, подклеить лодку у тебя получится превосходно. А уж я ее потом быстро подкачаю.

– Хорошо. Ты только не подкачай с подкачиванием, – скаламбурил в ответ сержант. Он уже взял в руки технические ножницы и начал вырезать кусок резины, подходящий по размеру для латки. Работа заняла считаные секунды. Латка, щедро промазанная клеем, легла на отверстие. Локис нарочно прижал ее сильнее. Делал он это по привычке, на всякий случай. Хотя с этим клеем никакие особые прижимания не были нужны. Он быстро прихватывался к поверхности. Галченков, не дожидаясь напоминания, принялся подкачивать лодку. За ледяной горой вновь послышался гул мотора. Неизвестный противник возвращался. Александр продолжал качать. Владимир направил автомат в сторону открытой воды. По глухому «петляющему» звуку двигателя вражеской лодки он понял, чем враг занят.

– Похоже, что это чудо решило обыскать все ледяные укрытия, – сказал Локис.

– Пускай только сунется сюда, – грозно говорил Галченков, будто предупреждал самого неприятеля. – Прямым огнем изрешетим и его самого, и его корыто. Будет одним дырявым чудом в решете больше. Нам терять нечего.

– Согласен. Только давай действовать разумно. Пока не поймем, что лодка идет прямо на нас, стрельбу открывать не будем. Договорились?

– Ты за кого меня принимаешь? – немного возмутился прапорщик. – Это ведь ясно, как дважды два четыре.

– Вот именно поэтому я тебе и говорю. Если лодка будет просто идти рядом, то мы ее не станем трогать. Чтобы дважды два не стало вдруг равняться пяти.

Александр закончил подкачку. Убрав насос в сторону, он взялся за автомат.

Напарники прекратили разговоры. Моторка противника продолжала петлять от расщелины к расщелине. Судя по всему, их впереди имелось весьма изрядное количество. Возникала иллюзорная надежда на то, что врагу просто-напросто надоест рутина безуспешных поисков и он бросит эту затею. Но звук неумолимо приближался. Напряжение заметно нарастало. Сержант и прапорщик синхронно сняли свое оружие с предохранителя. Также практически одновременно передернули на автоматах затвор, досылая патрон в патронник. Тревожное ожидание подошло к своей финальной стадии. Оба были готовы в любую секунду нажать на курок и обрушить на неизвестного злодея автоматный огонь. Шум моторки становился все слышнее и слышнее. Товарищи почти полностью замерли и едва дышали.

Мотор вражеской лодки неожиданно взревел. Десантники чуть вздрогнули. Но нервы не сдали ни у одного, ни у второго. Вражеская лодка резко увеличила скорость и стремительно промчалась мимо их укрытия.

– Ему все-таки надоело рыскать среди этих ледышек, – буквально выдохнул из себя фразу Галченков.

– Или что-то его спугнуло, – предположил Локис.

– Теперь-то мы уж точно этого не узнаем.

– Главное, чтобы он не вернулся. Надоели эти кошки-мышки.

– Согласен, Вова. Но что делать будем?

– Еще минут пять переждем и отправимся продолжать поиски. Нам ведь людей спасать нужно. Ты не забыл об этом, Саша?

– Да не забыл. Но точно так же я не могу забыть, что в нас кто-то стрелял. А мы даже не знаем, кто это был, – пожал плечами прапорщик.

– Когда он нам опять попадется, тогда обязательно узнаем, – в своей манере успокоил товарища сержант.

Они снова замолчали, вслушиваясь в окрестные звуки. Шум моторки противника давно растворился вдалеке и больше не возникал. Десантники переждали оговоренный отрезок времени. Локис ободряюще подмигнул напарнику и завел двигатель лодки. Через полминуты они покинули свое укрытие и отправились по определенному ранее курсу.

16

Наталья Дворецкая резко открыла глаза и безуспешно попыталась подскочить. Воздействие снотворного закончилось. Оно смогло на время успокоить боль, но не застраховало от тревожных снов. Сны измучили женщину. В них она бесконечное число раз возвращалась на исследовательскую базу, и именно в ночь трагедии. Каждый раз это возвращение сопровождалось одним и тем же действием: связист резко выбрасывал ее из мотобота на лед…

Однако сны с горечью неописуемой обиды и слез остались позади. Лаборантка вернулась в явь. Здесь ее ожидали сверлящая боль и новый виток непонимания происходящего. Она осмотрелась по сторонам. Сбоку стояла жестянка с тлеющими остатками ветоши. Глаза никак не могли привыкнуть к полумраку. В глазных яблоках раскатистым эхом пульсировала все та же боль. Она не понимала, да и не пыталась понять, откуда ее болезненные ощущения возникали. Любое усилие мысли порождало дополнительное страдание. Но перестать мыслить совсем она не могла. Женщину пробрал озноб вместе с необъяснимым страхом.

«Дима, ты здесь? Отзовись, если ты здесь…» – простонала она, оставаясь на лежаке. В ответ – почти гробовая тишина. Едва заметный шум исходил от самодельного светильника. Дворецкая заставила себя напрячь слух. Так она сумела разобрать неясные звуки за пределами «постройки». Впрочем, женщина не была в состоянии определить их источник. Слишком далекими и невыразительными они казались. С одинаковым успехом эти звуки могли быть порождены порывами ветра, волнением океанических вод или действиями живых существ. Больная обеспокоилась отсутствием Никитенко. Пусть ей снова и снова представлялось, что связист виновен в ее теперешнем состоянии, однако без него она ощущала себя полностью беспомощной. Да и чего греха таить? Наталья и в самом деле была беспомощной. Любые движения давались ей с большим трудом. Для того чтобы просто поднять руку, ей приходилось превозмогать нарастающую боль.

«Ну, где же он?! Неужели он меня бросил здесь умирать?» – вопрошала лаборантка. Ответов на ее вопросы не находилось. Раненую все больше и больше охватывала паника. Она попыталась лечь на бок, чтобы постепенно начать подниматься. Попытка сопровождалась никуда не исчезающей болью. Бедолага ойкнула и протяжно застонала. Несмотря на мучения, сдаваться она не собиралась. Ей хотелось добраться до выхода из укрытия, чтобы затем оказаться снаружи и оттуда позвать Никитенко. Правда, она все– таки решила отказаться от новых попыток встать на ноги. Стиснув зубы, она повернулась на живот. На какое-то время она замерла. Только тяжелое дыхание было единственным признаком жизни.

Отдохнув, Дворецкая вновь начала двигаться. К ее немалому удивлению, болезненные ощущения прекратили усиливаться. Однако на самом выходе из «постройки» боль вернулась и заставила лаборантку распластаться. Только тогда она поняла, что из раны на голове сочится жидкость. То ли кровь, то ли смесь крови с гноем. У женщины была лишь одна-единственная навязчивая идея – отыскать связиста. Хотя она уже даже не совсем осознавала, зачем тот ей необходим.

Наталья отодвинула два брезентовых занавеса на выходе. Студеный ветер тут же обдал ледяной прохладой ее изможденное лицо. Она отчаянно открывала рот, желая ухватить хоть немного воздуха. Ветер на время утих. Лаборантка лежала на животе прямо на выходе из убежища и жадно дышала. Казалось, что она хочет надышаться свежим воздухом на всю оставшуюся жизнь. Однако за этим занятием от нее не ускользнула главная идея. Дворецкая собралась с силами и крикнула. Точнее – попыталась крикнуть. В действительности изданный ею звук не походил даже на более-менее громкий голос. «Дима! Дима! Дима!» – как заговоренная твердила она, в надежде быть услышанной. Надежда оставалась тщетной. Тогда она в очередной раз собралась с духом и проползла еще немного вперед. Она оказалась на небольшом возвышении, из-за которого ей и пришлось полностью покидать убежище. Только с него можно было достаточно хорошо рассмотреть ближайшие окрестности. Женщина увидела расплывчатую фигуру человека. Зрение ее несколько подводило. Но она была уверена в том, что впереди находится именно Никитенко. Наталья снова попыталась позвать его.

Связист суетливо расхаживал по краю льдины. Казалось, что он чего-то весьма нетерпеливо ожидал. Приглушенный хрипловатый окрик он услышал не сразу. Но, едва сообразив, что лаборантка окликает его, Дмитрий живо направился к постройке.

– Наташа, зачем ты вышла из укрытия? Тебе нельзя делать резких движений. Ты не бережешь себя ни капли, – затараторил он, будто больше всего на свете заботился о ее здоровье.

– Просто я очнулась в темноте. Сильно испугалась. Ведь ты не отзывался. Я подумала, что ты меня бросил здесь одну, – жалостным голосом поясняла она. – Я боюсь оставаться одна. Быть одной – это же так невыносимо. Это так страшно. Одиночество, наверное, страшнее любой болезни. Поклянись, что не бросишь меня. Дай мне честное слово, что не оставишь.

– Глупышка, я никогда в жизни не брошу тебя, – спешил заверить Никитенко. – Я даю тебе честное благородное слово.

Женщина счастливо улыбнулось, будто услышала самые приятные в мире слова. Коллега в ответ тоже изобразил на лице улыбку и помог женщине подняться на ноги. Затем потихоньку проводил ее обратно в убежище.

– Но зачем ты все-таки уходил? – спросила раненая, еле сдерживая стон от очередного приступа боли.

– Ну, перестань выдумывать. Я никуда не ушел. Отсюда никуда и не уйдешь. Мы же на льдине, если ты забыла. Кругом океан. Но по идее нас должны искать спасатели. И резонно предположить, что они скорее заметят человека на льду, а не в укрытии. Поэтому я и отлучился. Не хотелось бы приход помощи проморгать.

– Ты такой заботливый, – прошептала Наталья и попробовала улыбнуться. Мышцы лица ее явно не хотели слушаться. Улыбки не получилось, а получилось нечто вроде звериного оскала.

– Тише, тише… Ничего не говори. Ложись и ни о чем не беспокойся. Хочешь еще таблетку?

– Спасибо, не надо. Мне от них сны страшные снятся. Не хочу опять в них возвращаться, – проговорила Дворецкая.

– Ну, как знаешь, – развел руками мужчина и укрыл собеседницу большим куском брезента. – Оставайся здесь и ни о чем не переживай. Мыслями я все равно с тобой. Я буду находиться совсем неподалеку.

– Дима, мне хотелось, чтобы ты еще хоть чуть-чуть побыл со мной. Когда ты здесь, мне так спокойно становится.

Связист слушал ее и не верил своим ушам. Еще совсем недавно Наталья обзывала его самыми последними словами и была полна ненависти к нему. А сейчас все вдруг так резко переменилось. За этим превращением невозможно было наблюдать без изумления. Он, правда, старался своего изумления не показывать. На очередную просьбу женщины он ласково промолвил:

– Извини, моя хорошая. Мне все-таки нужно идти наружу. К краю льдины. Это все ради тебя. Ради нас двоих. Нельзя оставлять надежды на то, что нас отыщут. Но важно постоянно быть наготове. Я уверен, что помощь где-то рядом. Я убежден, что совсем скоро нас отсюда заберут. Это будет одним из самых счастливых моментов в нашей жизни.

Он наклонился и поцеловал лаборантку в лоб. Она расплылась в блаженной улыбке.

Затем Никитенко подлил в жестянку горючего, поменял сгоревшую ветошь и зажег ее. Самодельный светильник-обогреватель снова закоптил, освещая своим тусклым светом убогий интерьер укрытия.

– Вот тебе свет. Не грусти. Все будет хорошо, – промолвил Дмитрий и вышел наружу, не дожидаясь реакции женщины.

Быстрым шагом он вернулся к краю льдины. Дмитрий расхаживал туда-сюда по ледяной кромке и всматривался в туман. Он даже на секунду не отводил взгляда с затуманенного пространства у льдины. Внезапно до его слуха долетели отзвуки едва различимого рокота. Никитенко встал как вкопанный. Связист пытался определить, откуда звук доносится и не мерещится ли он ему. «Это шум двигателя моторной лодки. Или какого-то другого небольшого плавсредства, – размышлял он. – Кажется, шум нарастает. Лодка приближается…»

Из пелены тумана проступили контуры моторки. Однако она не направлялась в сторону льдины, а шла вдоль нее. Дима закричал, стараясь обратить на себя внимание людей с лодки. Вместе с тем он принялся прыгать на месте и размахивать руками. Он изо всех сил старался быть замеченным. Однако моторка в тумане ничуть не изменила своего курса. Ветер, который бил связиста в лицо, наверняка скрадывал все его слова. А его махания из-за плотной дымки могли быть просто незаметными. Тем не менее он все равно продолжал отчаянно сигналить плавсредству, словно последней надежде на спасение. Моторка исчезла из виду. По звуку можно было лишь догадываться о дальнейшем направлении ее следования. Дима не мог знать, что лодка начинает огибать льдину и приближается к месту с остатками мотобота.

Связист взвыл от отчаяния и в то же мгновение рванул к укрытию. Лаборантка не спала.

– Пришла помощь? Или что-то случилось? – как-то совсем равнодушно поинтересовалась она.

– Нет. Ни то ни другое. Я просто забыл взять перчатки. А ты ведь сама знаешь, как здесь без перчаток даже в летнюю пору, – объяснял он, стоя к женщине спиной и копаясь в рюкзаке.

– Знаю, – согласилась она. – Ты там вообще ничего не видел? Даже вдалеке?

– Там туман, Наташа, совсем ничего не разобрать, – соврал он, доставая из рюкзака сигнальный пистолет-ракетницу. Пистолет сразу же перекочевал к нему в карман. Дима повернулся к женщине, подмигнул ей и молча вышел наружу.