Текст книги "Особо сильный противник"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Ничего не случилось, – ответил Омар, засовывая рацию в карман, – с твоей женой все в порядке, если это ты хотел знать.

Можно пытаться обмануть противника, друзей, родственников, но никогда не обмануть самого себя. Омару нужно было срочно решать, как поступить с лайнером в аэропорту. Его первоначальный план сорвался, и теперь ответное слово оставалось за российским спецназом.

Глава 9

Майор Лавров отложил бинокль, уже заболели глаза. Ничего не менялось ни рядом с самолетом, ни внутри его. Никто не выглядывал в иллюминаторы, никто не заходил в кабину. Лайнер мирно стоял на заброшенном аэродроме. Лавров передал наблюдение сержанту и спустился к временному укрытию, под нависавшей скалой разместилась вся его группа.

Со штурмом лайнера Лавров решил повременить, надо было понять, что ему уготовил противник, майор даже не представлял, сколько там заложников.

Невыносимо долго тянулась темень, не давала собраться с мыслями. Слыша громкий разговор своих бойцов, он даже представил, что находится не в Северном Афганистане, а все еще в Нижнем Поволжье.

Неподалеку от входа в расщелину, на открытом месте одиноко сидел фээсбэшник. Монитор был развернут так, чтобы его свет нельзя было заметить со стороны гор. Он усиленно перебирал пальцами по клавиатуре ноутбука, лишь на мгновение вскидывал руку и вытирал лоб от проступивших капелек пота. Несмотря на сильную неприязнь к конторщику, Лавров вынужден был с ним считаться.

«Сеанс связи со спутником. Могут подкинуть свежую информацию».

Услышав шаги, Павел Вежновец на секунду отвлекся от своей работы. Но заметив, что к нему приближается Лавров, вновь уставился в экран компьютера, словно и не заметил его приближения.

Майор терпеливо дожидался, пока конторщик завершит сеанс. Тот управился быстро, раньше, чем прервалась связь.

– Слушаю, майор, – Вежновец устало поднял голову.

– Ты чего сидишь на виду? Иди к моим ребятам, они спрятались под навесом скалы, – Андрей указал рукой в сторону укрытия.

– С удовольствием. Но тут связь со спутником лучше, – не отрывая глаз от монитора, ответил он.

– Смотри, тебе виднее… Ну что, появилась дополнительная информация?

– Сейчас. Я запрашивал список всех пассажиров, которые находились на борту самолета, – угрюмо произнес капитан Вежновец, но не спешил раскрывать файлы.

«Секреты, – мысленно обозлился майор, – даже здесь у него секреты. Мы же одну операцию проводим».

– Как только расшифруешь, позови меня. Я должен знать, – сухо произнес Лавров.

Чекист не ответил, лишь вяло кивнув.

Присев на небольшой плоский камень возле старшего лейтенанта Барханова, майор достал из кармана помятую пачку сигарет. Каменное лицо старлея не выражало никаких эмоций. Казалось, что это не человек, а статуя.

– Курить будешь? – Лавров протянул пачку.

– Давай! – Барханов ожил и быстро вынул торчащую из пачки сигарету.

– У тебя водичка есть? А то все внутри пересохло, – майор с надеждой посмотрел на старлея.

– Держи, – он так же быстро вынул из-под камня жестяную флягу.

Удовлетворенно пошевелив мокрыми губами, майор вернул флягу Барханову.

– Готово, – раздался голос фээсбэшника.

Майор глянул на Вежновца, по выражению его лица он понял, что появилась новая информация. Бросив окурок на землю, Лавров вышел из-под скалы.

– Я получил список пассажиров рейса, – Павел указал согнутым пальцем на монитор.

– Хорошо, давай посмотрим.

Лавров не пытался отыскать кого-то специально, он скользил взглядом по жидкокристаллическому монитору ноутбука, прикидывая, сколько среди пассажиров оказалось женщин и детей, а сколько мужчин. На мужчин, особенно молодых охранников посольства, он мог рассчитывать при освобождении заложников. В основном попадались женщины. Пробежав глазами еще несколько строчек с именами пассажиров, он остановился, вернулся почти к самому началу списка.

«Две знакомые фамилии».

Майор не мог понять: это дурацкое совпадение или нет. Список шел не по алфавиту, а так, как составил его кто-то из посольских. Под пятым и шестым номерами находились фамилии Загорский и Лаврова. Отодвинув ноутбук в сторону, Андрей вновь достал пачку сигарет и закурил, пряча сигарету в кулаке.

– Что такое? Что-нибудь случилось? – фээсбэшник не мог понять поведение майора.

– Мне надо подумать, – отмахнулся Лавров.

«Загорский? Мало ли Загорских на свете? Да и Лавровых, кстати, немало. И имена совпасть могут Алексей и Лариса. Но вот так, что бы и Загорский и Лаврова вместе… Неужели это они? Я не слышал о них уже несколько лет и успел забыть про их существование, – думал про себя он, – а она и фамилию мою не сменила?»

За все эти годы Андрей пытался не думать о прошлом, и это у него неплохо получалось. Но не думать еще не значит – забыть. Иногда он вспоминал о Ларисе, не думал, а именно вспоминал. Он видел ее такой, какой она была прежде, еще до того, как они поженились, но это не мешало ему жить. Это были лишь воспоминания, которые со временем превратились в далекое прошлое. И вот сейчас, спустя время, он узнает, что она и его бывший друг Алексей находятся в плену у талибов. А Лавров-то был уверен, что они живут в Москве счастливой жизнью. И понесло же их в Африку!

«А ведь я ее до сих пор люблю, – с отвращением подумал майор, – я обманывал себя последние годы. Нет, не ее, а ту, что была прежде».

В его голове моментально пронеслись обрывки воспоминаний, словно листал свой несуществующий семейный альбом: первое знакомство с Алексеем, привлекательная блондинка на пляже, редкие счастливые моменты совместной с Ларисой жизни в военном городке.

«Это только потом все начало рушиться на глазах. Бесконечные ссоры, скандалы. Да и еще предательский поступок Алексея… Если бы не он…»

– Майор, на борту сорок два человека, – чекист прервал воспоминания Лаврова.

– Что? – Андрей не сразу вернулся в реальность.

– Все в порядке? – обеспокоенно спросил Павел.

– Да… Так сколько там людей?

– Сорок два. Из них двадцать женщин и одиннадцать детей. Дети – в основном африканцы.

Лавров задумался.

– Товарищ майор. Разведгруппа вернулась, – сообщил только что подбежавший сержант.

– Узнай побольше о пассажирах под номером пять и шесть. Я скоро вернусь, – Лавров направился вслед за сержантом.

«Интересно, зачем ему именно эти два пассажира. Откуда он может знать…» – Вежновец удивленно смотрел на растворявшихся в предрассветных сумерках десантников.

Увидев прапорщика и двух бойцов, которые только что вернулись из разведки, Лавров улыбнулся. Он грешным делом думал, что-то случилось. Но вернулись все целые.

– Вокруг вроде бы чисто. Мы заметили только одного пацанчика, – прапорщик указал в сторону скалы, где на земле сидел связанный паренек в пыльном халате, – у него были старая винтовка, нож и рация.

Оружие паренька лежало на камне перед Лавровым.

– Допросили? – поинтересовался майор.

– Мы пытались. Но он говорит только по-таджикски, – ответил прапорщик.

– Кто-нибудь знает таджикский? – Андрей обвел взглядом всех присутствующих.

– Я знаю, – неожиданно за спиной майора раздался голос фээсбэшника.

Обернувшись, Лавров заметил, как мелькнула ехидная улыбка на самодовольной физиономии Вежновца. Майор нахмурился, но сложившаяся ситуация вынуждала принять помощь от чекиста.

– Оказывается, ты еще и полиглот, – произнес Лавров.

– Я еще знаю несколько других языков, – спокойно сообщил комитетчик.

– Продемонстрируй свои способности. Надо допросить этого пацанчика, – Лавров, прищурившись, глянул на фээсбэшника.

– Постараюсь! Если только они не ошиблись насчет таджикского, – самодовольно ответил Вежновец.

Капитан Вежновец присел на корточки перед парнем и негромко спросил его о чем-то. Паренек ответил коротко и нервно. Никто из присутствовавших не мог понимать, о чем они говорят. Но по выражению лица пленного было видно: тот чего-то боится. Майор тоже не мог понять произносимых капитаном Вежновцом слов. Паренек не запирался, отвечал на все вопросы фээсбэшника, иногда помогая себе мимикой.

Допрос длился около десяти минут, после чего Вежновец вернулся к Лаврову.

– Да этот паренек и родную мать продаст, – капитан ФСБ хитро подмигнул Лаврову.

– Что он сообщил? – майор нетерпеливо ждал ответа чекиста.

– Он из отряда боевиков. Дела плохи. На борту самолета двадцать вооруженных боевиков. В заложниках у них десять человек – женщины и дети… В основном африканцы. Есть русская женщина.

– Где остальные? Кто руководит операцией боевиков? – в разговор вмешался старлей Барханов.

– Сейчас и до этого дойду, – фээсбэшник скроил недовольную гримасу и продолжил: – Всех остальных заложников увезли в лагерь. Он очень хорошо охраняется, там множество пещер, которые не брали советские и не взяли американские бомбы, – чекист перевел взгляд на старлея, – это правда, а не только его слова. Боевиками руководит бригадный генерал, как я понимаю – полевой командир Омар, о котором я уже информирован. У него, по данным из Москвы, в подчинении не меньше двух сотен людей. «Не меньше» может означать и тысячу. В лайнере заправляет его правая рука – Мустафа.

– Что они хотят взамен на заложников? Почему не выдвигают никаких условий? – спросил майор.

– Парнишка не в курсе. Я ему верю, уж слишком он нас боится, чтобы обманывать, – подытожил Вежновец.

– Надо это обсудить. Присматривайте за пацаном, он не так прост, как притворяется, – приказал майор.

Лавров, если это позволяли обстоятельства, никогда не действовал с ходу. Пусть даже одну минуту отводил на то, чтобы осмыслить новую информацию, найти в ней то звено, за которое стоит ухватиться, и только потом отдавал приказ. Отойдя в сторонку, он устроился на не успевшем остыть за ночь камне.

«На борту остались два десятка боевиков и десяток заложников – это много. Почему боевики молчат и какая у них задача?»

О том, что на борту лайнера или на базе террористов могут находиться его бывшая жена и бывший товарищ, Лавров старался сейчас не думать. Даже если он не ошибся и это не дурацкое совпадение имен и фамилий, то к обстановке не добавит, не отнимет. В конце концов, они такие же заложники, как и все остальные.

«Теперь террористы знают, что раскрыты. Если и через полчаса не отзовутся, то…»

Майор сидел с закрытыми глазами, когда к нему подошел сержант, один из тех, кто наблюдал за самолетом.

– Товарищ майор. В салоне началось какое-то движение, – десантник оглянулся на скалы, скрывавшие аэродром, будто боялся, что его кто-нибудь услышит, – возможно, скоро потребуют ведения переговоров.

– Возвращайся, сержант, я сейчас подойду. Только переводчика позову, может понадобиться, – Лавров посмотрел на чекиста, топтавшегося невдалеке.

Сержант понимающе ухмыльнулся.

– Я тоже немного по-ихнему понимаю.

– Мало понимать, тут и сказать что-нибудь уметь надо.

– Так я матюгнусь, они меня и поймут. Только это по-русски и понимают, – сержант побежал обратно.

Лавров махнул рукой фээсбэшнику.

– Пошли, там что-то затевается, – майор не стал объяснять более подробно.

* * *

Вот уже несколько минут майор Лавров, напрягая зрение, всматривался в иллюминаторы самолета, пытаясь понять, что там происходит. Острые камни впивались в локти. Рядом с ним лежали чекист и сержант. Майор опустил бинокль и растер затекшие руки. Накативший порыв ветра, смешанного с пылью, заставил уткнуться лицом в камни.

Люк самолета распахнулся резко и неожиданно. Оттуда показалась чья то голова. Несколько секунд человек пытался осмотреться, но поднявшийся сильный ветер и пыль мешали ему это сделать.

– Его уже держат на прицеле.

Андрей оглянулся на сержанта, сказавшего эти слова. Тот кивком указал на снайпера, притаившегося метрах в сорока от них.

– С ним кто-то еще, – Лавров смотрел не на человека в проеме люка, а на женщину, которую тот держал перед собой.

Он узнал ее сразу, несмотря на прошедшие годы, несмотря на слабый предрассветный свет. Последний раз Ларов видел Ларису в тот день, когда застал ее вдвоем с Алексеем Загорским. Майор заметил длинный нож, который талиб держал у горла бывшей жены.

До них доносились отдельные слова, кричали не по-русски. Он обернулся в сторону чекиста и выжидающе на него посмотрел. Тот приподнял ладонь, напряженно вслушивался в отрывистую речь. Наконец талиб в самолете потряс в воздухе ножом, замолчал и исчез вместе с женщиной.

Ларов нетерпеливо спросил:

– Что он сказал?

– Сумасшедший… – Вежновец медленно покачал головой, как будто думал про себя, – самый натуральный сумасшедший. Знаешь, чего он хочет? – он повернулся к Андрею. – Говорит, чтобы все мы сложили оружие и вышли к нему с поднятыми руками. Дает на это полчаса. Да, ты спрашивал о пассажирах под номерами…

– О них потом, – оборвал Лавров, у него уже не осталось сомнений, что его бывшая жена попала в руки террористам, – да-а… – протянул майор, – значит, ничего умнее он придумать не сумел, впрочем, чего еще можно было ожидать? С таким бараном переговоры вести сложнее. Но захватить их в таком случае будет легче. Как ты думаешь, – неожиданно он обратился к Вежновцу, – может ли такой тупица командовать довольно крупным отрядом?

– Вряд ли.

– А может быть, он, наоборот, слишком хитрый и просто хочет потянуть время?

– Зачем ему это? Просто он не нашел лучшего выхода. Здесь перед нами не профессиональная армия. О стратегии и тактике они понятия не имеют.

– С требованием понятно, – вздохнул майор, – что нас ждет, если мы не согласимся?

– Они ничего нового придумывать не стали. Заложников резать начнут. Головы, руки – короче, все, что положено в таких случаях.

Чекист таким безразличным тоном произнес эти слова, что Лавров даже присмотрелся к нему получше, не тронулся ли умом. Вежновец явно был «в себе», но какой-то отстраненный, словно думал сейчас о чем-то далеком.

Все это время Лавров не отводил взгляда от люка самолета. Террорист отправил Ларису в салон, однако сам уходить не спешил, терпеливо ждал на пыльном ветру.

– Все. Надо определяться, что будем делать, – решительно сказал Андрей. – Кстати, чего он там стоит? Неужели ждет, пока мы автоматы к его ногам швырять начнем.

– Тебя ждет, парламентера. Договориться, видно, хочет, как мы ему сдаваться станем. Но я бы предпочел немедленный штурм. Незачем тебе рисковать.

– Я сам решу.

Лавров не боялся, но и не любил бессмысленно подвергать свою жизнь опасности. Каждой храбрости должен быть какой-то предел, а иначе это была бы не храбрость, а самая элементарная глупость. Идти на переговоры к кучке отморозков без всяких принципов, да еще и без оружия означало пойти на большой риск – мало ли что взбредет в голову чокнутому афганцу.

Как с наименьшими потерями провести операцию? За своих бойцов он волновался меньше всего, но жизни заложников… За годы, проведенные в армии, у Лаврова, как, впрочем, и у большинства других военнослужащих, выработалась черта характера – постоянная готовность к самопожертвованию, если оно себя оправдывает. Находясь на службе, он сам себе не принадлежал.

Сейчас майор в который раз прокручивал в уме шансы на успех в случае немедленного штурма самолета. После быстрого раздумья эту идею пришлось выбросить из головы – слишком малы были эти самые шансы на удачу, вернее, их практически не оставалось. Время поджимало.

– У нас есть полчаса, а вернее, уже двадцать шесть минут, – поправился Павел, взглянув на часы.

– Слушай, а что ты об этом думаешь?

Батяня все для себя решил, но посчитал нужным сыграть на том, что формально руководит операцией не он, а фээсбэшник, а следовательно, за тем последнее слово. В последнее время Павел как-то ушел в тень и на власть не претендовал. Майор не совета спрашивал, а пытался понять, что у него на уме.

– Что тут думать? – наигранно удивился тот. – Время у нас пока еще есть. Зачем тебе идти? Подтягивай своих ребят… ну и ударим.

Теперь настал черед разыграть удивление Лаврову.

– А как же заложники?

– Может быть, и обойдется, – уклончиво ответил Вежновец. – Все равно нам рано или поздно придется брать самолет штурмом, ну а что должно случиться, того не избежать. Или ты на переговоры собрался? – заключил он.

Лавров до сих пор не мог понять, откуда у фээсбэшника такое пренебрежительное отношение к заложникам? Долго над этим думать было некогда, и майор переключил свое внимание на более насущные проблемы. Сняв с плеча «кипарис» и отстегнув кобуру с пистолетом, он передал оружие сержанту. Нож, после коротких раздумий, решил на всякий случай оставить. Чекист молча следил за его сборами.

– Сейчас я на штурм никого не поведу, – произнес майор не допускающим возражений тоном. – Если проводить штурм немедленно, это будет не операция по освобождению заложников, а бойня.

Павел на это лишь пожал плечами.

– Я думаю, мы немножко затянем время, – продолжал Лавров.

– А смысл?

– Ты же профессионал в своем деле и знаешь, что они сейчас там, в самолете, все на взводе. Только и ожидают чего-нибудь от нас. И я их понимаю. На их глупые требования нам только и остается, что идти на штурм. Часа два-три я выиграю.

– И каким же образом?

– Что-нибудь придумаю.

– Ладно, пошли, – чекист резво вскочил на ноги.

– Ты останешься здесь, – сказал Лавров.

Он не мог прийти в себя от такого неожиданного поворота событий. Его сбило с толку переменчивое поведение капитана Вежновца. Еще минуту назад тот настаивал на немедленном применении силы по отношению к боевикам и отговаривал Андрея от переговоров. Потом вдруг неожиданно быстро согласился с майором и даже изъявил желание пойти с ним.

– А что, ты уже по-таджикски или по-пуштунски понимать научился? – съязвил чекист.

На его последний аргумент у Лаврова возражений не нашлось. Неожиданно он понял, почему гэбист так активно рвется идти с ним. Скорее всего, он боялся, что майор утаит от него какую-то важную деталь переговоров. Лавров уже давно догадался, что с самолетом ФСБ связывают не только заложники. Отвернувшись от Вежновца, он негромко сказал в сторону, но так, чтобы тот услышал:

– Если у тебя есть какие-то другие аргументы не идти на переговоры, скажи мне, и, может быть, я пересмотрю свое решение.

Гэбист промолчал.

– На том и порешили, – вздохнул майор. – Пошли.

Мустафа еще издали заметил двух русских, направлявшихся к самолету, и ждал их уже внизу, у надувного трапа, на который была сброшена веревочная лесенка. За его спиной стояли два боевика с автоматами. Одноглазый не смотрел на часы и не знал точно, сколько прошло времени. В душе он боялся, что полчаса пройдут, а парламентер так и не появится. Тогда бы пришлось показательно расстрелять кого-нибудь из пассажиров. Его слова не могли быть простой угрозой. Русские, заставившие ждать столько времени, крепко задели его самолюбие. Ему казалось, что при этом он теряет авторитет у подчиненных. На счастье самого Мустафы, на двадцатой минуте ожидание окончилось. Ему не пришлось никого убивать. Если бы был расстрелян хоть один заложник, Лавров, не колеблясь, начал бы штурм.

Майор, пока шел к самолету, неприметно осматривался, пытаясь определить, что за сюрприз готовят боевики. Вежновца больше интересовали нацеленные на них стволы автоматов. Возле самолета оказалось не три, а четыре человека. Телохранители Мустафы расступились, за ними стояла Лариса. Ее в последний момент вытолкнули вперед. Она низко опустила голову и, казалось, никого и ничего не замечает.

Не дойдя тридцати метров до трапа, Лавров и Вежновец остановились. Мустафа секунд пять их рассматривал, потом сказал что-то по-пуштунски. Лавров вопросительно взглянул на Вежновца.

– Он сказал поднять руки.

Продемонстрировали одноглазому пустые ладони. Один из охранников быстро подбежал и торопливо обыскал парламентеров. Вернулся к Мустафе, прошептал пару слов на ухо. Тогда одноглазый, оставив сзади своих товарищей, подошел и стал напротив русских.

– Кто главный? – спросил он, при этом глядя на майора, безошибочно распознав в нем командира.

Фээсбэшник перевел, Лавров указал на себя, на что Мустафа утвердительно кивнул. Около минуты они смотрели друг на друга. Наконец майор заговорил:

– Мы выслушали ваши требования. Проконсультировались. У нас приказ из Москвы, ради жизней заложников их выполнить, спецназ сложит оружие, – солгал он, – но, чтобы собрать всех своих людей в одном месте, мне потребуется около трех часов, – Лавров повернулся к фээсбэшнику: – Скажи ему, что при высадке наверху был сильный ветер. Гораздо сильнее, чем внизу. Парашютистов разбросало в радиусе трех-четырех километров. Чтобы их собрать, нам нужно время. Мои ребята будут подчиняться только мне, и никто, кроме меня, им не сможет приказать. Переводи! – он опять повернулся к Мустафе, наблюдая за его реакцией, пока чекист переводил.

Сначала афганец нахмурился, а под конец стал посматривать на небо, будто ожидая, что сейчас сюда спустятся заблудившиеся в облаках десантники. Лавров даже улыбнулся, но тут же согнал улыбку с лица, чтобы ничего не испортить. Кажется, афганец им поверил. Теперь после первой уступки ему будет легче пойти на другие. Лавров глубоко вздохнул и сделал еще одно предложение:

– Значит, так. Чтобы тебе и мне было спокойнее, я поднимусь на борт в качестве заложника, под твоим контролем скомандую своим ребятам собраться здесь и сложить оружие, а ты взамен отпускаешь женщин и детей.

В ответ на это афганец что-то долго и зло говорил, оборачиваясь и показывая ножом в сторону Ларисы.

Выслушав ответ Мустафы, Вежновец перевел:

– Он согласен. Отпустит всех, но одну женщину оставит. Вон ту, – Павел указал на Ларису. Если ты обманешь – зарежет ее, как овцу, на твоих глазах!

Выслушав это, Лавров с облегчением выдохнул – главное сейчас было сделано.

За все время Лариса так и не подняла взгляд, и майор даже не понял, узнала она его или нет.