Текст книги "Свет времени. Сборник фантастических произведений"

Автор книги: Сергей Иосич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Стряхнув наваждение, юный вождь вновь спросил Аскука:

– Скажи мне касик, если я твоих воинов отпущу, куда вы уйдете?

Вождь каннибалов умоляюще взглянул на вождя племени грифов и ответил:

– С твоего разрешения, мои воины решили остаться в этих плодородных местах. На склонах гор здесь прекрасно растет маис, у реки земля щедро дарит большие клубни картофеля, а озеро в лесной чаще кипит от рыбы и птицы. Горячие местные девушки многим из нас очень приглянулись и мы готовы взять в жены вдов погибших от наших рук воинов. Других жен мы готовы добыть в честном сражении на островах у впадения великой реки духов. Там живут племена яйцеголовых. Они платят дань маисом, картофелем, золотом, плодами и жертвенными людьми великому касику страны рукотворных гор, каменных зданий, дорог, храмов, дворцов, широких полей, садов, рудников и свирепых воинов. Слово этого властелина священно, а власть – безгранична. Он потомок пернатого змея – повелителя всего живущего в нашем мире и имя ему Монтесума.

Глядя на бегущих воинов, Катул призадумался. С одной стороны, смешивать племена с абсолютно чуждыми обычаями, религиозными взглядами, понятиями о добре и зле было рискованно, с другой – усиление боевой мощи племени грифов за счет дисциплинированных, трудолюбивых и искусных воинов – аллигаторов сулило его народу хорошие перспективы победы над любыми пришлыми врагами.

Вот и на этот раз, каннибалы прибежали первыми и положили у ног вождей розоватые камни, сверкающие прожилками золота. В состязаниях по стрельбе из лука, метанию копья и единоборствам воинам Аскука не было равных. Некоторое беспокойство у молодого верховного вождя вызвали планы сынов аллигатора произвести набег на яйцеголовых и захватить их женщин и детей. Не захочет ли Монтесума наказать племя Катула за набег на данников?

Солнце уже близилось к зениту, когда Катул огласил свое решение, разрешающее племени аллигаторов остаться и строить свою деревню. Криками ликования встретили слова верховного вождя объединенных племен бронзовотелые бывшие враги, и тревожным молчанием ответили воины племени грифов. Однако Катул строго предупредил новых соплеменников о табу есть человечину, и пригрозил смертью каждому, жаждующему вкусить плоть врага.

Верховный вождь объединенных племен в сопровождении Аскука отправился осматривать поля маиса и картофеля. Маис уже успел подняться до колен и поля представляли собой густые зеленые заросли, любовно политые потом воинов племени аллигаторов. Посадки картофеля у реки тоже обещали богатый урожай. В низине, у самой воды, бывшие пленные посадили множество саженцев деревьев какао и азимины. Увиденное привело в восторг Катула. На острове племени черепах люди не могли даже мечтать о столь ухоженных и щедрых землях. Молодой вождь не мог понять, почему когда-то племя черепах покинуло эти благословенные духами места и переселилось на более суровый и скупой остров среди бескрайних морских далей.

Возвратившись к своей хижине, Катул встретил женщину, которую любил и желал. Запрет на любовную связь лишь раззадорил его, и он с вожделением смотрел на ее прекрасное лицо, налитые груди, осиную талию и широкие бедра, скрытые короткой юбочкой. Увидев состояние своего возлюбленного, Кими положила свои нежные руки на его плечи и тихо сказала:

– Милый! Потерпи. Ведь я тоже испытываю те же чувства, что и ты, но табу есть табу. Не надо гневить духов. А сейчас я хочу тебя накормить маисовыми лепешками и мясом дикой утки. Пойдем в хижину, и вкуси мою стряпню. После трапезы я покажу тебе подводную пещеру, которой нет конца и края. И там обитают демоны, страшнее которых нет в нашем мире. Мы отделили ту часть подземелья, в которой укрываемся при нападении врагов глухой стеной. Многие мужчины погибли от щупалец, зубов и когтей чудовищ, пока возводили эту толстую каменную стену. Порой мы слышали жуткие завывания, от которых кровь стыла в жилах. Хорошо, что демоны боятся света и никогда не выходят на поверхность. А еще там спрятано много слитков золота, крупный жемчуг и сверкающие прозрачные камни, тверже которых нет. Все это богатство добыто в горах и со дна моря нашими славными предками.

Жутко было смотреть с высоты скалы на бушующие волны, пенящиеся далеко внизу. Кими ободряюще взглянула на белокожего спутника, предупредила, чтобы он набрал побольше воздуха в легкие, и ласточкой прыгнула вниз. Катул взвился в воздух и вслед за любимой нырнул в синеющую пучину. Плыть под водой пришлось долго, и молодой вождь едва сдерживался, чтобы не хлебнуть горько-соленой воды. Его легкие кричали о недостатке воздуха, но тень любимой женщины звала за собой, и его мозг все еще заставлял руки и ноги энергично двигаться. Наконец тело любимой скользнуло в узкую расщелину и стало подниматься с темной глубины. Молодой вождь судорожно устремился вслед за любимой, вынырнул и с хрипом вдохнул живительного воздуха. Привыкнуть к полной темноте было непросто, но он плыл за Кими, касаясь ладонями ее тела. Выбравшись на пологий берег, Катул упал на колючий коралловый песок, отдыхая от безумного ныряния. В это время вспыхнул факел и осветил громадный зал подводной пещеры. Потрясающая игра искр света в полупрозрачных сталактитах изумила и восхитила молодого белого вождя. Такой сверкающей красоты он не видел никогда в своей короткой жизни. Кими высоко держала факел в вытянутой руке и была похожа на искусно высеченную золотую скульптуру.

– Иди за мной! – поманила милого возлюбленная. Катул поднялся и направился вслед Кими, любуясь ее кошачьими движениями. Воздух в пещере был влажным, но удивительно чистым. Справа показались ниши, искусно выбитые в глухой скале. На них громоздилось множество больших, наглухо запечатанных глиняных сосудов.

– Это запас маиса, воды и сухой рыбы на случай длительного пребывания в этом убежище. А дальше в плетеных из молодого бамбука корзинах находятся ценности племени. Осмотри эти богатства, мой вождь. Они могут пригодиться в трудный момент – продолжала рассказывать красавица, увлекая за руку Катула.

Прямоугольные корзины были аккуратно поставлены в высеченные в скале ниши. Тут же свисали связки туго скрученных в рулоны циновок. Справа высилась каменная скульптура, изображающая неведомое безглазое существо с огромной головой, мощным, почти человеческим телом, длинными, перевитыми венами конечностями, заканчивающимися когтистыми пальцами и длинным зазубренным хвостом.

– Это дух подземелья. Убить его сложно, ибо он движется гораздо быстрее, чем люди и может бегать по стенам и потолку так же, как мы по полу пещеры. Устрашающий вид, не правда – ли? Множество воинов рискнувших пройти вглубь пещеры, не вернулось, но привлекательность подводного убежища оказалась выше страха. Наши предки закрыли проход из глубин пещеры тяжелыми каменными блоками, скрепленными песчано – известковым составом. Смотри!

После каменной скульптуры следовала глухая стена, сложенная из громадных прямоугольных блоков. Катул подивился огромному объему строительных работ, выполненных славными предками Кими. Он направился к нише с ценностями племени и приоткрыл крышку. Корзина была доверху наполнена золотыми слитками, а сверху сверкали крупные алмазы, изумруды и рубины. Связки крупных жемчужин свисали с верхней ниши, и казалось, светились изнутри таинственным колдовским светом. Катул пока не понимал всю великую ценность сокровищ племени грифов. Это понимание к нему придет позже, когда из-за океана в новооткрытые земли устремятся тысячи кораблей белых пришельцев. А пока его рука, набравшая полную горсть золотых слитков, ощущала лишь их холод.

Кими озабоченно торопила вождя:

– Милый! Надо скорее выплыть из пещеры. Начинается шторм, и я его чувствую по глухим ударам волн. Если не поторопимся, вода нас может разбить о скалы.

Путь вверх оказался куда легче, чем вниз. Вынырнув из пучины, Катул почувствовал, как яростная волна подхватила и понесла его тело к острым рифам. Даже такому хорошему пловцу из племени черепах было трудно преодолеть расстояние до спасительного песчаного пляжа.

Красавица Кими уже ждала его на берегу, и выдохшийся Катул подивился ее удивительной выносливости. Даже рыбы могли бы позавидовать быстроте и изяществу, с которыми женщина скользила в воде. Последняя прибрежная волна швырнула тело молодого вождя далеко на песчаную отмель. Глядя на распластанное тело любимого, Кими звонко рассмеялась, и это задело самолюбие Катула. Он вскочил, подхватил тело красавицы и, шутя, отшлепал ее по упругим ягодицам. Кими яростно отбивалась, царапаясь своими отточенными ноготками, но вскоре затихла, широко раскрытыми глазами глядя на бушующее море. Катул обернулся, и страшные детские воспоминания всплыли в его голове.

Глава вторая. Пришельцы

Там, из мрачных клубящихся туч и огромных волн выползала невиданная пирога с несколькими мачтами. В темном грозовом небе сверкали молнии, освещая мертвенным светом грозное плавучее чудовище. Вот на борту такой же громадной пироги он был в далеком детстве, и нежные руки матери испугано сжимали его тельце. Бородатое лицо человека, орущего на суетящихся людей, Катул запомнил смутно. А еще в далеких воспоминаниях мелькнул момент, когда белая женщина, скорее всего мать, торопится надеть на его шею крест на цепочке и медальон. Затем последовал страшный удар, треск и свирепая соленая волна подхватывает его маленькое тело и швыряет на скалы. Потом его подняли мускулистые руки вождя племени черепах, и он стал приемным сыном касика.

Между тем, огромная пирога, гонимая яростными волнами устремилась к устью реки. Спрятавшись в зарослях, Катул стал наблюдать за суетящимися пришельцами и почувствовал грозную опасность. Рядом во все глаза смотрела пораженная зрелищем Кими. Люди на гигантской пироге были одеты в странные одежды. Торсы некоторых закрывала блестящая броня. Человек на носу странного судна, измеряя веревкой с грузом глубину моря, что-то кричал богато одетому человеку с черной бородой и широкополой шляпе с пышным пером. Тот стоял у деревянного колеса с ручками и постоянно его крутил.

Вождь грифов наморщил лоб и вспомнил полузабытые детские видения. Точно на такой пироге с высоченными бортами его когда-то обнимала мать.

Неуклюжее судно вырвалось из объятий бешенных морских волн и стало медленно подниматься по спокойной воде устья могучей реки. Наконец, сбросив невиданный груз на цепи, громадина пироги остановилась. Теперь буря и волны не были страшны пришельцам. В черном небе вспыхнули яркие молнии, и раскаты грома потрясли землю. Катул послал Кими в деревню, чтобы воины племени скрытно подготовились к встрече возможных врагов. У реки им надлежало спрятаться в густых зарослях и наблюдать за пришельцами. Об эвакуации женщин и детей в подводную пещеру не могло быть и речи. Уши вождя слышали яростный грохот прибоя, доносившегося с прибрежных скал, и кидаться женщинам и детям в кипящие воды прибоя было крайне опасно.

Вскоре воины объединенных племен грифов и аллигаторов заняли свои места подле вождя в густых прибрежных зарослях и приготовили луки и копья к возможной битве с пришельцами. Кими принесла Катулу лук со стрелами, смазанные ядом кураре и копье вождя.

Пока люди на невиданной пироге не пытались добраться до берега. Ветер был сильный и мог снести их неуклюжие пироги, спущенные с дощатой палубы на воду. Катул понял, что до утра пришельцы не двинутся к берегу. Подползший Аскук предложил вождю атаковать злых духов немедленно, погрузив воинов на все имеющиеся у племени пироги, благо этому благоприятствовал попутный ветер. Но молодой вождь объединенных племен отверг это предложение по следующим соображениям: во – первых, борта огромной пироги пришельцев были высоки и за ними могли надежно укрыться множество лучников; во – вторых, у него еще теплилась надежда, что переждав бурю судно уйдет в море; в – третьих, истинные намерения пришельцев были не ясны, и пока считать их врагами было преждевременно. Единственное обстоятельство, которое тревожило Катула было то, что деревня племени грифов хорошо просматривалась с пироги пришельцев. Поэтому он повелел предупредить женщин с детьми, чтобы уходили в горную сельву, а воинам – оставаться на местах до рассвета и не разжигать костров.

Если бы Катул знал наперед, какой катастрофой обернется его план встретить врагов во всеоружии, он бы принял решение его воинам уйти в лес, вслед за женщинами и детьми.

Всю ночь бушевала буря, а к утру на землю обрушился страшный ливень. Промокшие воины дрожали от холода, но привычка стойко переносить трудности жизни была у них в крови. С рассветом ливень прекратился, тучи умчались, и заря окрасила небо, горы и море в кровавый цвет.

На странной большой пироге пришельцы затеяли возню и стали грузиться на малые неуклюжие пироги. Заскрипели уключины весел и белые бородатые люди, на головах которых красовались блестящие шлемы, а торсы украшала серая броня, удивительно быстро добравшись до пологого берега реки, настороженно ступили на землю племени грифов. Их было не менее трех десятков. В руках враги держали непонятные длинные предметы, по всей видимости, неведомое оружие.

Катул подал воинам знак рукой и десятки стрел засвистели в воздухе. Но пробить блестящие шлемы и броню они не смогли. Лишь в тела двоих пришельцев стрелы вонзились в щели между броней. Враги подняли свое оружие, послышался треск и клубы едкого вонючего дыма заволокли берег.

Катул слышал, как вскрикнули его воины, пораженные невидимыми стрелами пришельцев. В их рядах возникло замешательство. Многие кричали, что со злыми духами им не совладать. Но Катул пообещал каждому, кто покинет поле битвы без его повеления позорную смерть. Вновь запели стрелы, но на этот раз ни один из пришельцев не пострадал. Дым постепенно рассеялся и трое злых духов вонзили в землю черные палки с развилкой и положили на них более толстое оружие. Раздался гром, и многие воины Катула нашли смерть от множества твердых шариков. Катул закричал, чтобы воины забирали тела убитых, раненых и отступили в сельву. Но с бортов чудовищной пироги пришельцев раздались раскаты грома и черные шары, несущие смерть обрушились на отступающих воинов племени. Земля затряслась и подземный гул, словно раскаты грома, раскатился по исковерканной земле. Катул увидел черный шар, несущийся прямо на него и упал на землю. Взрыв разметал окружающих воинов, и сознание вождя померкло в кровавом тумане.

Дон Диего Салазар был не в духе из-за досадной потери двух матросов от отравленных стрел дикарей на этой проклятой земле. Он пристально смотрел на разбросанные среди кустов разорванные тела туземцев и повелел найти выживших. Тяжело раненых его матросы закололи мечами, а легко раненых и контуженных капитан приказал связать, доставить на корабль и бросить в трюм.

– Эрнандо! Возьми бойцов, внимательно осмотри деревню. Если найдешь золотые и жемчужные украшения индейцев, принеси. Чую, есть в этих местах золото. После осмотра все сожги. Да, чуть не забыл, где – то неподалеку прячутся женщины и дети дикарей. С собаками их несложно будет найти. Приведи женщин, а детей не трогай. Весь этот скот оптом продадим на Ямайке. Да поможет тебе пресвятая богородица!

Один из матросов подвел связанного контуженного Катула к капитану. У того от удивления отвисла челюсть. Что делает белый человек среди своры дикарей в этих диких местах? Увидев на волосатой груди пленного серебряный медальон на золотой цепочке, он сорвал его и открыл. От волнения лицо капитана стало пунцовым и покрылось пятнами. Внутри медальона был выгравирован герб одного из самых влиятельных семейств Испании и надпись: граф Диего Веласкес. На шее у Катула остался массивный серебряный крест, и это окончательно убедило важного бородатого человека и его воинов, что пленный является их соотечественником.

– Карамба! – во всю глотку заорал важный пришелец – откуда у него этот медальон? Стоп, ведь дон Диего Веласкес потерял жену и сына во время кораблекрушения «Святой Марии» восемнадцать лет назад. Может этот юноша и есть потерянный сын нашего славного губернатора? Повелеваю: юношу развязать, отмыть и одеть в приличный камзол. Алваро! Полагаю, что молодой дворянин не помнит нашего языка и надо – бы его обучить. Особенно нажимай на изысканные фразы. Награда от его сиятельства губернатора, надеюсь, будет весьма щедрой.

Тут связанный Катул пошевелил потрескавшимися губами и произнес одно слово, которое повергло в шок и восхищение окруживших его бородатых демонов:

– Я вас понимаю!

Катула вежливо проводили на шлюпку, весла вспенили воду и вскоре он оказался на борту корабля. На юношу сразу нахлынули детские воспоминания, и все стало на свои места. Он был на подобном судне давным – давно и ему были знакомы веревочные лестницы, мачты, паруса и палуба.

Прежде чем переодеть знатного найденыша, дон Алваро приказал матросам тщательно отмыть его грязное тело забортной водой. Затем матрос с поклоном преподнес исподнее белье, богатый камзол, широкополую шляпу с пышным пером, меч и высокие сапоги с ботфортами. Алваро лично помог юноше облачиться в странный наряд и застыл пораженный. На него смотрело грозное лицо губернатора Вест – Индии его сиятельства графа Диего Веласкеса, только намного моложе.

Дон Алваро расшаркался перед графом и торжественно проводил его в каюту капитана. Там же, в святая – святых корабля, Алваро немедленно приступил к обучению молодого дворянина испанскому языку и почувствовал себя весьма неплохим учителем. Несмотря на то, что знатный найденыш постоянно отвлекался, осматривая богатую обстановку каюты и непонятные приборы на столе капитана, его успехи в испанском сразу заявили о себе.

– Святые угодники! Да мне скоро делать будет нечего! Граф необыкновенно талантлив, несмотря на то, что прожил много лет среди дикарей. Поэтому основное время во время путешествия на Кубу я посвящу обучению недоросля грамоте. Пусть прочтет священное христианское писание, проникнется человеколюбием и напишет что– нибудь по – испански , —вскричал довольный Алваро и словил в своих длинных волосах здоровенную вшу.

В это время на берегу пылала подожженная деревня, а мужественный помощник капитана дон Эрнандо вышел из зарослей буйной сельвы. Его матросы гнали связанных одной веревкой диких мужчин и женщин.

– Ваше превосходительство! Сегодня удачный день. Помимо захваченных рабов, в хижинах и на шее дикарей мы нашли много жемчужных и золотых украшений. Надеюсь, это богатство с лихвой окупит наши усилия, потраченный порох, ядра, картечь и пули, – бодро доложил капитану Эрнандо. Окинув взглядом найденные сокровища, дон Салазар улыбнулся в бороду:

– Мой верный друг! Пока ты гонялся за дикарями, пресвятая богородица прислала нам, грешным, подарок. Все эти рабы, рабыни и их жалкие побрякушки не стоят того, что мы нынче приобрели. На борт моего корабля изволил ступить пропавший много лет назад сын нашего сиятельного губернатора графа Веласкеса. Надеюсь, этот груз для нашего скромного галеона, будет намного ценнее, чем эти побрякушки. Оставь их себе, и сегодня мы выпьем за найденного влиятельного вельможу. Виват! – пророкотал ошеломленному помощнику с округлившимися от удивления глазами капитан и важно прошествовал к шлюпке.

В это время связанных пленных дикарей матросы штабелями складывали в шлюпки, чтобы бросить в трюм корабля.

Ступив на борт своего корвета, капитан брезгливо оглядел валявшиеся на палубе тела испанских солдат, пораженных цингой. У многих беззубые рты опухли так, что искаженные лики несчастных даже такому морскому волку, как дон Салазар, привыкшему в жизни ко всему, были крайне отвратительны. Эрнандо вкрадчиво начал исподволь:

– Мой капитан! За борт мы уже сбросили более десятка мертвецов. Еще от цинги мы можем потерять до двадцати бойцов, если не повременим с отплытием из этих мест. А за потерянных солдат губернатор нас по головке не погладит. Кроме этого, переход через океан был длителен и у нас кончается солонина, мука и пресная вода. Буря нас здорово потрепала: в трюме течь, паруса и оснастку надо чинить, иначе следующий шторм наш славный корабль не осилит. До Кубы путь неблизкий, поскольку нас сильно снесло к югу и покорно предлагаю отремонтировать корабль, запастись водой, продовольствием и подлечить цинготных, тем более,что опасаться дикарей в здешних местах нам уже не стоит. Преследуя туземцев, я видел великолепные сады, поля кукурузы и посадки картофеля. Так что цинга для многих солдат его величества отступит. Недалеко есть красивое озеро, полное уток и гусей. Ведь вы, как всем известно, прекрасный охотник. Что может быть лучше запеченного гуся под хороший ром?

Дон Салазар улыбнулся в бороду и покровительственно похлопал помощника по плечу:

– Дружище! Золотые слова! Ты знаешь, как меня уговорить на что угодно, даже если это противоречит здравому смыслу. На этот раз с этим самым смыслом все в порядке. Сейчас гляну на нашего знатного гостя. Надеюсь, пока мы будем стоять в этих диких местах и по пути на Кубу, Алваро обучит его изящным словам и манерам. Лично я готов потренировать нашего благородного дикаря искусству фехтования и стрельбы из аркебуз. Ведь даже обезьяну можно отдрессировать, а дикаря – и подавно. Пусть приготовят мой дробовик. Завтра же отправлюсь на охоту.

Эрнандо лишь учтиво уточнил у капитана:

– Мой капитан! Если вам будет угодно, я свезу больных и дикарей на берег. Под крепкой охраной туземцы не смогут разбежаться. Да и страху мы на них нагнали знатно. Пусть работают на нас: лазят за плодами как обезьяны, копают картофель, ломают початки кукурузы и занимаются другой тяжелой работой. Женщин заставим стирать в реке наши камзолы и исподнее. Да поможет нам святая Мария!

Капитан обернулся и еще раз одарил дона Эрнандо щедрой улыбкой:

– Действуйте кабальеро! А я займусь священным писанием, приведу в порядок компас и астролябию. Надо бы начертить на карте этот незнакомый берег, сделать записи в судовом журнале и еще раз взглянуть на графа.

При появлении дона Салазара в каюте, Алваро вскочил со стула и поклонился. Поднялся и Катул, но не склонил головы. От своего учителя он уже узнал, что графу не пристало кланяться перед низшим сословием, к которому относился капитан.

– Мой капитан! Его превосходительство проявляет удивительные успехи в обучении грамотной речи и письму. Будьте уверены, что к концу нашего путешествия изящными манерами и прекрасным произношением он не будет отличаться от многих высокопоставленных господ. А к обучению искусству буквознания и чтения мы уже приступили. Даже не верится, что всю свою сознательную жизнь граф провел среди грязных дикарей. Хочу подчеркнуть…– вкрадчиво докладывал Алваро капитану, но тот прервал его речь:

– Алваро! Пока у графа я не вижу заметных успехов. Стоит как статуя и слова не молвит. Разве это учтиво по отношению к капитану корабля его величества? Мне кажется…

Катул вопросом на чистом испанском прервал речь дона Салазара:

– Скажите капитан, сколько нужно заплатить, чтобы вы выпустили на волю людей, проявивших заботу о моей особе все прошедшие годы? Поймите, я им благодарен, что остался жив и здоров, за пищу и кров, хоть и рос в диких условиях.

Лицо дона Салазара вытянулось от удивления, и он задумчиво почесал свою бороду:

– Высокочтимый граф! Видно ваши успехи в обучении целиком и полностью зависят от прекрасной детской памяти. Я полагаю, корабль благородного брата нашего высокочтимого губернатора поглотила пучина моря, когда вам было от роду от пяти до семи лет. Ваш истинный возраст нетрудно подсчитать с момента пропажи. Я с радостью готов выполнить любое ваше желание, но в стычке с дикарями я потерял двух солдат его величества, а они стоят денег. Кроме этого, я намеревался продать пленников за хорошую цену на Ямайке. Поверить в то, что вы за них заплатите, я не могу. На радостях встречи с отцом вы забудете о своем небольшом долге и моей скромной персоне. Парочку дикарей я готов подарить вам в счет будущей милости, но всех, простите, не могу. Скоро наш корабль…

Катул резко прервал речь хитрого капитана:

– Капитан! Конкретно, сколько надо заплатить за всех пленных?

Дон Салазар вытер со лба шейным платком выступивший пот и заявил:

– Ваше высочество! Только ради вас! За каждого погибшего солдата два дублона, за каждого дикаря, простите, пленного – по одному дублону.

Алваро, внимательно наблюдавший за этим торгом, в изумлении подскочил. Такого богатства он никогда не видел в глаза. За названную цену можно было построить и спустить на воду два больших галеона.

Между тем, юный граф настаивал:

– Сколько не дублонов, а золота надо для выкупа пленных?

Капитан замялся и взял из ящика в руки пушечное ядро. Этот чугунный шар помогал ему во время длительного путешествия тренировать силу рук.

– Примерно этот вес, ваше высочество!

Алваро без сил присел на стул. Его губы тряслись. Было ясно, что капитан хватил лишку. Понятно, что у найденыша такого большого количества золота не могло быть, даже если он бывший вождь дикарей.

Дон Салазар поклонился графу и манерно попросил позволения оставить его с Алваро за полезным занятием. Катул не стал раскрывать свои планы перед недавними врагами. Освобождение за выкуп своих соплеменников и особенно Кими он считал первейшей задачей.

Выйдя на палубу и вдохнув свежего воздуха, молодой граф бросил свой взгляд на следующие к берегу реки шлюпки с пленными, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Капитан и его команда не должны знать о сокровищнице племени в подводной пещере. Оставалось дождаться ночи, и тогда он мог бы вплавь добраться до места ныряния у грозных скал. Аллигаторы ночью не так активны, и бояться их нападения не стоило. Но для поднятия корзины с сокровищами из глубины требовалась длинная веревка. Граф обратился к Алваро:

– Учитель! Меня держат в каюте как пленника. А ведь мое детство прошло в племени краснокожих, и мне требуется простор, плавание в морской и речной воде. Сегодня я решил искупаться у нашего корабля. Дайте команду вахтенному, чтобы ночью не поднимал тревогу, если я полезу в воду освежиться.

Алваро нахмурился:

– Ваше высочество! Капитан отдал мне строгий приказ, чтобы вы оставались на корабле. Он считает, что вас надо доставить к отцу в целости и сохранности. Мне непонятны ваши потрясающие успехи в изучении испанского языка, чтения и письма. Наблюдая за вами, я был поражен, с какой скоростью вы прочитали все религиозные и светские книги. Ведь прошло всего около суток с момента чудесного избавления вашего высочества от общества грязных дикарей, а скорость перелистывания вами страниц книг произвела на меня неизгладимое впечатление. Понимаю, что в результате полученной вами контузии могли вернуться четкие воспоминания детства. Но чтобы настолько, я этого не припомню. Полагаю, это происходит благодаря родовой крови. И еще меня поразило то, что оказавшись прямо у центра разрыва ядра, вашу светлость лишь контузило. При этом, ни один чугунный осколок не коснулся вашего благородного тела, хотя дикари, стоящие подле вас, были буквально иссечены. Видите этот прекрасный закат? Он пылает и бросает грозди света на землю, подаренную нам Всевышним. Уверен, что святая дева Мария убережет нас от бурь и штормов в этих диких морях на краю света, ибо ваше чудесное спасение посылает нам добрый знак свыше. Теперь крест и медальон, найденные при вас, не имеют той доказательной ценности, которую представляли ранее. Самыми вескими доказательствами являюся ваше лицо, столь схожее с отцовским и ваши немыслимые успехи в познании окружающего мира, чудесным образом дарованного нам всемогущим богом. И последнее: ваш пронзительный взгляд. Он приковывает меня и делает беспомощным. Уверен, что он так же действует и на других людей. Если бы не серебряный крест на вашей груди, святая инквизиция сочла бы вас пособником дьявола. Но клянусь всеми святыми, я уверовал в чистый свет вашей души.

Граф усмехнулся, наблюдая за копошащимися матросами, занимающимися починкой такелажа и ища глазами место с лежащей на палубе бухтой добротной веревки :

– Полноте, учитель! Просто контузия расширила горизонт моих скромных возможностей, и считать меня человеком, которому покровительствуют святые угодники, было бы преувеличением. Теорию нашего оружия я уже познал, но требуется практика. Кажется, наш отважный капитан обещал обучить меня стрельбе из огнестрельного оружия, пушек и хитростям владения мечом. С нетерпением жду этого момента. А пока я должен вас оставить и приготовиться ко сну. Ужин не несите. От такой пищи меня пока воротит. Но уверен, что привыкну. Спокойной ночи!

Оставив на палубе задумчивого дона Алваро, наблюдающего за последними всполохами вечерней зари, Катул спустился в каюту капитана и решил немного отдохнуть перед отчаянным водным путешествием в подводную пещеру племени. Молодой граф понимал, что каждый день промедления выкупа для многих пленных соплеменников принесет неисчислимые страдания. Мысль об унижениях, которым подвергается его любимая женщина, терзала его душу. Он понимал, что только золото и другие драгоценности могли принести его соплеменникам свободу. Неуемную алчность прочитал в глазах капитана, когда интересовался ценой, которую надо заплатить за пленных. Оставаться в плену и следовать морем во владения своего незнакомого отца, Катул не имел желания и уже продумал план своего личного освобождения от навязанных ему белых братьев по крови.

Звездная ночь, подернутая дымкой тумана, была тиха, и духота опустилась на землю и реку. Кровожадные комары так набросились на матросов, расположившихся на палубе, что быстро погнали их в трюмы для полноценного сна. Лишь вахтенный маячил на капитанском мостике, кутаясь в длинную накидку. С берега реки доносились слабые вопли соплеменников Катула, которых приучали к порядку длинные ременные плети белых господ.

Обнаженный Катул шагнул на палубу, подхватил бухту веревки, осторожно по якорной цепи спустился и скользнул в темную воду. Вахтенный ничего не заметил и на всплеск не обратил особого внимания, поскольку вся река была полна всплесками крупных рыбин, лакомившихся комарами. Плыть по течению было легко, и скоро корабль скрылся в пелене тумана. Аллигаторов Катул не боялся. Активность этих кровожадных водных созданий в ночное время стихала. Крупные анаконды водились выше по течению реки и не терпели близости соленой морской воды.

Вскоре течение вынесло молодого пловца на морской простор, и он был вынужден отчаянно бороться, чтобы его не унесло далеко в море. Достигнув скалистого мыса, Катул поплыл к отвесным скалам, словно темные грозные духи стоящим на страже пути в пещеру. Одна мысль билась у него в голове: не промахнуться и не разбиться об острия подводных камней. К счастью, память ему подсказала место, в которое он должен был направить свой прыжок. Прежде чем совершить опасное действо, Катул размотал веревку, крепко привязав ее конец к мощному валуну, и спустил в воду свободный конец. Затем его тело описало дугу и мягко вошло в темную воду.