Текст книги "Последний рыцарь империи"

Автор книги: Сергей Ильичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Жабин уже знает о предстоящем задании? – уточнил Судоплатов.

– Вчера вернулся с границы, готовил место вашего перехода…

– Не будем ничего менять, чтобы это не вызвало у него подозрения.

– Тогда будем считать, что операция началась.

И Слуцкий, неожиданно для Павла, крепко обнял его, словно прощался.

Возвращение в реальность:

Дача Судоплатова

Генерал и Кирилл сидели в кабинете. Курсант на высокой лестнице, с помощью которой можно было доставать книги с верхних полок, а Судоплатов в своем кресле.

– Прям как в кино… – начал Кирилл.

– Это вы про что?

– Про ваш побег… – откликнулся курсант.

– Голову, правда, поломать пришлось основательно, чтобы это, как ты говоришь, кино сложилось, – согласно произнес в ответ Судоплатов. – Лебедь, явно обидевшись, что все решили за него, даже на какое-то время отстранился от меня. Но время все расставило по своим местам. Лебедь, как главный представитель подпольной сети ОУН, начал совершать инспекционный рейд по Украине с целью выявления готовности боевых групп националистов для захвата власти в случае возможной войны. Все это время я был рядом. Через год, после того как основные очаги националистов были взяты под наблюдение местными органами ОГПУ, Лебедь неожиданно предложил руководству ОГПУ рискованную поездку в Берлин для нашей встречи с Коновальцем и, может быть, с руководителями германской разведслужбы. В наших последующих отношениях с ним все изменил случай… Это произошло при переходе нами финской границы.

Воспоминания:

Пограничная полоса. Раннее утро

Жабин подвел Лебедя и Судоплатова к месту, приготовленному им для перехода границы. Туман был таким плотным, что не было ничего видно на расстоянии вытянутой руки.

– Вам оставалось только пересечь пролесок, и вы будете уже на финской территории, – говорит им Жабин, показывая направление движения. – Идите, пока туман густой…

Павел шел впереди и вскоре понял, что земля под ногой становится топкой. Он остановился и стал искать подходящий березовый ствол, чтобы с его помощью сделать шест и продолжать дальнейшее движение по болоту уже с его помощью.

– Не занимайся ерундой, тут идти осталось не более ста метров… – сказал появившийся из тумана Лебедь.

– Береженого бог бережет, – ответил Павел, продолжая осторожно сгибать и подтачивать ствол березки.

– Тогда догоняй, – сказал Василь и двинулся вперед, перескакивая с кочки на кочку.

Через пару десятков метров чекист увидел Лебедя, погруженного по грудь в топь. Одновременно услышал и разговор двух финских пограничников, которые стояли метрах в пятидесяти от них, что и объяснило вынужденное молчание Василя, неожиданно провалившегося в трясину.

Чекист лег на землю и протянул конец своего шеста Лебедю. Тот за него ухватился, и вот уже оба застыли в ожидании прохода караула.

Возвращение в реальность:

Дача Судоплатова

И снова мы в библиотеке генерала, и снова Кирилл задает свои уточняющие вопросы:

– Выходит, что вы спасли тогда ему жизнь?

– Жизнь спас, но вот его вещи, а главное, все наши деньги утонули в том болоте.

Воспоминания:

Июнь 1934 года. Финляндия. Конспиративная квартира

Месяц спустя прибыли связные от Коновальца. Некто Грибивский, по кличке Канцлер, из Праги и Андриевский из Брюсселя.

Павел открыл незнакомцам дверь, но не впускал.

– Ну… – начал Грибивский.

– Баранки гну… – ответил ему Кирилл.

Возможно, что они дальше бы препирались, но из комнаты вышел Лебедь.

– Долго же вы ехали, господа… – сказал он им вместо приветствия.

– Нужно было вас проверить, – ответил Грибивский.

– Проверили? – переспросил Лебедь.

– Вы, слава богу, человек нам известный, а вот ваш спутник.

– Для начала, он мой племянник, – неожиданно для Павла сказал Лебедь.

– Это меняет дело… Вот ваши паспорта. До Берлина добираетесь через Стокгольм…

– Деньги привезли?

– А у вас что, своих денег нет?

– Если бы я не утопил их в болоте, то не сидел бы здесь в ожидании ваших паспортов, а давно был бы в Берлине.

– Деньги мы привезли тоже, – начал уже Андриевский, раскрывая свой баул. – Пересчитайте и распишитесь в получении. – И он начал выкладывать на стол пачки денег. Это были немецкие марки.

Возвращение в реальность:

Дача Судоплатова

Генерал и Кирилл все еще общались, находясь в кабинете.

– Он назвал вас племянником? – удивился Кирилл. – Вы об этом заранее договаривались?

– Нет, это была его личная инициатива. Прямо скажем, для меня неожиданная. Я уже заметил, что он обладал феноменальной способностью очень быстро переваривать любую полученную им информацию, а по складу своего характера делал оригинальные выводы и совершал часто непредсказуемые поступки. Скорее всего, я ему действительно уже был нужен. И скорее всего он догадывался, что я чекист.

– А что, если Лебедь уже увлекся начавшейся игрой и видел себя в роли этакого супершпиона на службе ОГПУ.

– Возможно. Думаю, что авантюристическому складу ума этого решительного офицера было скучно в роли главного представителя ОУН на Украине, скучно совершать эти бессмысленные и постоянные инспекционные поезди, а главное, ничего не делать. Он скорее всего почувствовал азарт настоящего охотника. То есть мысленно уже проигрывал саму возможность своего перехода на сторону красных лишь с целью попытаться переиграть хваленую немецкую военную разведку. А я ему был необходим как возможная наживка.

– Получается, что вы стали просто необходимы друг другу, – продолжил Кирилл, развивая мысль генерала.

– Именно так. Иначе для чего тогда он начал рассказывать мне о том, как они с Коновальцем похозяйничали на Украине. А когда разговор коснулся его ухода вместе с Коновальцем и Петлюрой из окружения, в которое они попали в балке Туманная, он вдруг сказал, что им помог один из сотрудников ЧК, который убил стоявшего с ним рядом красноармейца из оцепления. Я тогда промолчал, не стал показывать, что это меня интересует, но уже понимал, что Лебедь начал какую-то собственную игру. И тут важно было не прозевать момента, когда он захочет меня обменять на более крупную фигуру.

– Иметь такого человека на своей стороне – это как подарок судьбы, – сказал курсант.

– Согласен, но эта игра должна была вестись не по его, а по нашим правилам.

– Это верно. И как же вы добрались до Берлина? – мгновенно поменяв тему, спросил курсант Карпицкий.

– Не без приключений… Паспорт, который мне дали на имя Николоса Баравскаса, был выданный литовскими спецслужбами по просьбе руководства ОУН, а вот о чем они думали, когда подбирали фото этого Николаса?

Воспоминания:

Порт Стокгольма. Причал

Младший офицер уже возвращал паспорта пассажирам, которые прошли пограничный контроль. Увидев явное несоответствие фотографии на паспорте, он остановился напротив Судоплатова в нерешительности.

– Простите, вы жид? – в конце концов спросил пограничник.

– Нет, а это что-то меняет?

– Меняет… Глядя на фотографию в вашем паспорте, можно подумать, что сам Иисус снизошел на нашу землю…

На помощь снова пришел Лебедь.

– Тайная полиция, – тихо сказал он офицеру на финском языке. – Этот человек – русский шпион, мы следим за ним. Если вы не хотите сорвать важную операцию, то немедленно верните ему паспорт и улыбнитесь, чтобы он ничего не заподозрил… Ну же…

Паспорт Кириллу вернули, и офицер даже попытался улыбнуться.

Июнь 1935 года. Берлин. Конспиративная квартира Коновальца

Квартиру для Коновальца в здании Этнографического музея предоставила германская разведка. Вот вам и ирония судьбы. Немцы уже давно лелеяли мысль захвата наших территорий, оставив в резервациях лишь молодую и выносливую рабочую силу. И, помещая в этнографический музей террориста, не иначе как подспудно давали ему понять о том месте, которое он действительно в скором будущем заслужит.

Коновалец встретил их с распахнутыми руками. Он долго обнимался и целовал Лебедя. Делал это искренне и Кирилл даже увидел выступившие слезы на его глазах. Любопытно было и то, что Коновалец имел некое портретное сходство с Адольфом Гитлером. А может быть, поняв о своем сходстве, стал и сам стараться ему подражать.

– Как же я рад, Василь, что тебе удалось бежать, а мне снова обнять тебя на дружественной нам немецкой земле. Поверишь, но доверия нет никому. Ни своим, ни немцам. Постой, а кто этот молодой человек?

– Племянник…

– Он сидел с тобой? – уточнил Коновалец.

– Нет, он помог мне бежать, потом спас жизнь, когда в Финляндии я чуть не утонул в болоте…

– Рад приветствовать племянника моего боевого сотоварища в борьбе за свободу нашей Украины.

– Хай живе вильна Украйна! – мгновенно произнес Павел уже знакомые нам слова.

Коновалец тут же зацеловал и его.

– Пойдемте в столовую, я вас накормлю с дороги, – сказал явно взволнованный встречей Коновалец. – А то я уже думал, Василь, что потерял тебя навсегда.

– А я к тебе с подарком, – сказал Лебедь. И полез уже в свой баул, откуда вытащил богато украшенную коробку дорогих шоколадных конфет… – Это самое лучшее, что я нашел для вас в Стокгольме.

– Вижу, что не забыл про мою слабость, – сказал Коновалец, принимая конфеты. – Но вам я их не дам, – сказал он и поставил их на полке в ряду с другими коробками шоколадных конфет. – Мы будем пить пиво и есть немецкие сосиски. Это они умеют делать лучше, чем в нашей родной батькiвщине.

– Наверное, они добавляют в сосиски чуть больше мяса… – негромко произнес Павел и увидел, как пронзительно скользнул по нему взглядом Коновалец.

– А племянник-то твой, оказывается, не глуп, – произнес он, обращаясь к Лебедю. – Нужно будет отправить его в Лейпциг, пусть пройдет курс в нацистской школе. Сейчас это нам очень важно. Ты ведь еще не знаешь, что я уже дважды имел личную встречу с Адольфом Гитлером. Видел бы ты, как Бандера бесился, когда ему об этом сообщили. Впрочем, вы же с дороги. Милости прошу к столу.

Возвращение в реальность:

Дача Судоплатова

Судоплатов и Кирилл покинули кабинет генерала и тоже направлялись в сторону кухни.

– Пойдемте, коллега, и мы перекусим, а то уже в горле все пересохло. Ставьте снова чайник, доставайте все, что есть в холодильнике, будьте как дома.

– Выходит, что вы Лебедю тоже стали нужны.

– Очевидно.

– Любопытно, Павел Анатольевич, и то, что… – продолжил Кирилл тот диалог, наполняя чайник водой, – как я понял, вашей главной целью и было как раз внедрение в ближайшее окружение Коновальца. И всю эту работу за вас неожиданно сделал сам Василь Лебедь. Что это? Снова непредсказуемое везение?

– Нет, коллега, это не везение. Это всего лишь способность человека оказываться в нужное время в нужном месте. Если в том, что ты делаешь, нет собственной корысти, а есть лишь искреннее желание помочь родному Отечеству, например, то тогда тебе на помощь приходят, скажем так, некие невидимые силы. Об этом мне говорили и наши лучшие разведчики. Позже я обращу твое внимание на такого рода, казалось бы, случаи. А теперь налей мне, пожалуйста, чаю…

Какое-то время они пили чай и ели сваренные Кириллом сосиски.

– Я бы не отказался сейчас от немецкой сосиски, если честно… – произнес курсант, дожевывая отечественные.

– В данный момент ничем помочь тебе не могу, но лет через десять у тебя, как я уже понимаю, будет такая возможностью. А пока поведаю тебе еще несколько слов о немецкой нацистской школе в Лейпциге. Точнее, о школе, которая в действительности была тайной школой немецкой контрразведки и через которую прошли почти все будущие оуновские руководители.

– А с самим Коновальцем во время учебы в этой школе вам еще удавалось видеться?

– Да. И его беседы со мной становились с каждым разом все более доверительными. Одновременно с этим его появления в школе и наши совместные беседы во время прогулок по территории школы, например, невольно укрепляли и мое собственное положение в этой школе.

– И о чем же вы беседовали на этих прогулках?

– В этот период он занимался тем, что готовил административные кадры для ряда областей Украины, которые предполагалось освободить в самое ближайшее время. И в этом освобождение, как ты понимаешь, националисты должны будут выступать в союзе с немцами. А членов их бандформирований планировалось использовать в качестве будущих полицейских сил. Помню, как во время одной из таких прогулок по городу нас кто-то бесцеремонно сфотографировал. Поверишь, но я почему-то мгновенно понял, что от этого снимка ко мне непременно придет беда…

Воспоминания:

1938 год. Улица Берлина

Уличный фотограф, который снял гуляющих по городу Коновальца и Павла, достал из фотоаппарата отснятую кассету и, опустив ее в непроницаемый пакет, передал Коновальцу, получив от того две марки.

– Зачем вы это сделали? – спросил Павел у Коновальца.

– Нет ничего предосудительного, чтобы дать немного подзаработать уличному фотографу.

– Я не об этом. Очевидно, что это берлинские коллеги проявляют интерес к новому человеку, который неожиданно оказался в вашем окружении.

– Может быть, ты и прав… Не обращай внимания, главное, чтобы они нам и дальше платили деньги на наше правое дело…

– Но вы же знаете, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках… – промолвил Павел.

– Не будем об этом больше…

И дальше они весь обратный путь шли уже молча и каждый думал о чем-то своем.

Возвращение в реальность:

Дача Судоплатова

Курсант Карпицкий с утра готовил дрова для камина, раскалывая их на мелкие части.

– Думаю, что накололи уже достаточно, – сказал подошедший к нему генерал. – Можно относить все в дом.

– У меня из головы не выходят ваши слова о том, что вы почувствовали реальную угрозу для себя в тот момент, когда вас сфотографировали, – размышлял Кирилл, начав собирать наколотые дрова.

– Да, это даже был некий внутренний голос, известивший об опасности.

– И что… Действительно, этот снимок оказался для вас опасным?

– Не сразу. Это случилось уже в самом конце войны. Люди из контрразведки захватили в Западной Украине двух диверсантов. У одного из них была эта самая фотография. Когда его спросили, кто изображен на снимке, он ответил, что не знает, но получил приказ при возможности ликвидировать того, кто моложе. Когда эту фотографию переслали в Москву, то я сразу вспомнил ту встречу с фотографом. Ладно, обошлось и слава богу. Пошли в дом, пора камин затапливать…

Кирилл аккуратно заложил в камин дрова, а генерал подал ему коробок спичек для растопки, и вот уже дрова, охваченные пламенем, стали весело потрескивать.

– Выходит, что все-таки внутренний голос… – продолжал что-то уточнять для себя курсант.

– Чаще всего… Или сомнение. Как только оно возникает, то тут же следует остановиться и все еще раз перепроверить.

– Сомнения, они ведь у всех присутствуют…

– Сомнение сомненью рознь. Когда ты сомневаешься в том, какой, например, галстук купить, – это одно. Поверь, то, о чем я говорю, не всегда возникает даже в критические момента. Сомнение – это тоже своего рода предупреждение, чтобы ты сломя голову не бросился в полынью. Сомнение и еще то, что внезапно и самыми разными способами, а главное, помимо твоей воли, пытается тебя приостановить. Помню, как в 1946 году я был во Львовской области. Мы закончили операцию по разгрому еще одном банды, которая длилась более года. И мои товарищи уже думали о новых чинах и наградах. В общем, кто-то из местных пригласил нас всех в баню по случаю окончания этой операции. И вдруг сообщают, что будет звонок из Москвы и нужно кому-то остаться. Мне хотелось в баню, но что-то подсказывало, что нужно остаться и дождаться звонка. Знал бы ты, как же я потом ерзал, сидя в кресле дежурного в ожидании этого звонка, а потом велел солдатику-водителю гнать что было мочи к этой баньке и к праздничному столу. И надо же такому случиться, чтобы вдобавок еще и шину прокололи. Какое-то время ушло тогда на замену колеса.

Воспоминания:

Львовская область. Банька

Встав из-за стола, двое чекистов, чуть покачиваясь и друг друга весело подначивая, вошли в баню, где начали раздеваться. И вскоре, судя по жизнерадостному оханью, были уже в парной.

В это время кто-то подпер дверь бани кряжистым поленцем, а потом поднес приготовленный заранее хворост. И обложил им ту баньку, после чего вытащил коробок и зажег спичку.

Когда подъехала машина с Судоплатовым, то от бани остались лишь одни головешки.

Возвращение в реальность:

Дача Судоплатова

Какое-то время Судоплатов и Кирилл просто сидели и молча смотрели на языки пламени, которое мирно лизало стены домашнего камина, возможно, думая о том огне, который в наших личных историях очень часто бывает беспощадным.

– Павел Анатольевич, как вы думаете, зачем вы были нужны Коновальцу?

– Могу лишь предполагать. Шакалы, чтобы ты знал, по своей природе так устроены, что не доверяют никому. Глотку перегрызут всякому, кто только лишь позарится на их добычу. Так и с Коновальцем, который уже знал, что я, рискуя жизнью, вытащил Лебедя сначала из тюрьмы, а потом еще и из болота. Чтобы сделать свою легенду более действенной и с целью завоевания теперь уже его доверия, я передал ему содержание одного услышанного мною разговора заместителя Бандеры с молодыми националистами.

– А что это был за разговор?

Воспоминания:

Лейпциг. Нацистская политическая школа

На одном из занятий, где присутствовало около двадцати украинских националистов, Костырев, пользуясь временным отсутствие немецкого офицера, который должен был проводить занятие, решил проверить молодых националистов на верность Коновальцу.

– И что мы тут штаны попусту протираем. Надо делом доказывать свою верность идеалам самостийной Украины. Я, например, понимаю Бандеру. Он уже получил связь с хорватскими националистами, осуществил террористический акт с убийством во Львове секретаря советского консульства. Участвовал в организации убийства югославского короля Александра и министра внутренних дел Польши – генерала Перацкого, который нес ответственность за репрессии против украинского меньшинства в Польше. А Коновалец только руками разводит. Да и что взять со старика… Станет мешать, тогда геть старого индюка.

Националисты стайкой окружили Костырева. А так как с коллегами по нацистской партийной школе Судоплатов держался абсолютно независимо, то он позволил себе высказать несколько слов в защиту старика.

– Хорошо говоришь, Костырев, вот только аудиторией ошибся. Мы все здесь учимся активной борьбе с советами лишь благодаря этому старику. Он, а не Бандера уже дважды лично встречался с Адольфом Гитлером, а немецкая разведка знает, на кого им делать ставку в начинающейся борьбе за Украину. И не Коновалец, а Бандера сейчас сидит в польской тюрьме. Старик, как ты говоришь, сто раз прав, когда говорит, что сейчас важно собрать наши силы и волю, чтобы сохранить их для решающей битвы, когда начнется война между Германией и Советским Союзом. А это наступит очень даже скоро. Нужен будет единый мощный кулак, а не разовые акции, которые доставляют лишь головную боль польской полиции, да и немцам, а мы к тому же теряем еще и своих лучших боевых товарищей…

В это время в аудиторию вошел преподаватель, и все разошлись по своим местам.

Начальник школы майор Хорст прослушивал разговор, который только что состоялся в одной из аудиторий его школы. Раздался стук в дверь, и он выключил магнитофон.

В кабинет вошел преподаватель школы – обер-лейтенант Гюнтер Глоссе.

– Разрешите войти, господин майор?

– Проходи, Гюнтер, присаживайся…

– Уже слушали?

– Да… Как вам состав этой группа, обер-лейтенант?

– Быдло самодовольное…

– Кто-то достоин нашего внимания?

– Я бы обратил ваше внимание на курсанта Яценко. Ум острый, информированный, к тому же он доверенное лицо господина Коновальца.

И офицер кладет на стол фото, где изображен Коновалец и Судоплатов.

– Хорошо, – ответил майор, разглядывая снимок. – Оставьте мне его личное дело и какое-то время пусть наши люди понаблюдают за ним…

– Есть, господин майор.

Возвращение в реальность:

Дача Судоплатова

Огонь уже более смиренно играл в камине, а наши герои продолжали начатый диалог.

– К тому времени, – продолжал опытный разведчик, – мы уже хорошо знали, что все эти теракты, которыми хвастался Костырев, финансировались непосредственно абвером, разведывательной и контрразведывательной службой вермахта. В этой школе немцы скрупулезно выбирали тех, кто затем мог бы быть использован ими на оккупированных территориях, а на остальных собирали компромат, чтобы потом было легче использовать их как исполнителей разного рода акций. Кстати, при первой же встрече с Коновальцем я передал ему содержание этого конфиденциального разговора. Видели бы вы, коллега, как побледнело его лицо…

– А мне почему-то на глаза еще не попалась информация об убийстве националистами министра внутренних дел Польши Перацкого…

– Значит, проглядели… И главное, Бандера в борьбе за укрепление своей личной власти даже не подумал тогда, что именно в это самое время между Польшей и Германией был подписан договор о дружбе. То есть, это был уже второй случай, когда украинские националисты, «выйдя из-под контроля» властей, пытались решать свои проблемы, действуя на территории Польши и против интересов самой Польши.

– Если можно, то чуть подробнее о самом теракте…

– Изволь, расскажу. Деталей, правда, уже не помню… Это произошло, если мне память не изменяет, в 1934 году в Варшаве. Практически в самом центре столицы, у дверей ресторана, куда министр каждый день приезжал обедать. Убийца, некто Мацейко, как потом стало известно, планировал взорвать гранату. Скажу больше, организаторами предполагалось, что террорист погибнет вместе с министром, но граната почему-то не взорвалась…

Воспоминания:

1934 год. Польша, Варшава. Ресторан «Лига клуб»

Украинский террорист, стоявший у тумбы с афишами, увидел, как генерал после обеда вышел из ресторана и теперь на крыльце ждал свою машину. Бандит достал гранату и быстро пошел по направлению к министру. Но получилось так, что генерала кто-то окликнул из глубины ресторана и он повернулся спиной к убийце. Казалось бы… но тут брошенная граната по какой-то причине не захотела взрываться, и тогда террорист, выхватив револьвер, произвел несколько выстрелов в спину, смертельно ранив генерала.

Звуки выстрела частично заглушил шум двигателя подъехавшей за генералом машины. Этим и воспользовался террорист, бросившись бежать вверх по одной из улиц. Несколько человек, ставших свидетелями убийства, бросились в погоню, но убийца сумел успеть проскочить перед идущим трамваем и скрыться в одном из подъездов ближайшего дома, где быстро сбросил свой плащ, а револьвер опустил в корзину для почты. После, уже неузнаваемый, он спокойно вышел на улицу, где и слился с толпой.

Возвращение в реальность:

Дача Судоплатова

Кирилл и Судоплатов стояли на крыльце дачи генерала, когда курсант обратился к генералу с очередным уточняющим вопросом:

– Террориста тогда поймали?

– Нет, хотя за его поимку была назначена заоблачная сумма в 100 000 злотых. Но, нет худа без добра, следствие установило причастность Бандеры к организации этого и предыдущего теракта во Львове, а потому и судили его за неоднократное участие в организации политических убийств. И приговорили к смертной казни. Однако буквально за десять дней до казни во Второй Речи Посполитой объявили амнистию и смерть заменили пожизненным заключением. В тюрьме главарь украинских националистов просидел до начала Второй мировой войны. А теперь, коллега, попробуйте угадать, кто освободил Бандеру из тюрьмы?

– Немцы…

– Все верно. Он им после убийства Коновальца в 1938 году был нужен как воздух. Ну а теперь и для тебя, Кирилл, есть важная информация. По моему умозаключению, твоих родственников, Сару и Павла Штейнбергов, как это сегодня говорят, слили… Кто-то из управления ОГПУ, возможно, что играя с англичанами или ради своих личных целей, пожертвовал твоими родными. Или это был тот самый враг, существование рядом которого я все время чувствую. Если даст бог еще поживу, то постараюсь ответить и на этот вопрос.

– Благодарю вас…

– Конечно, приятно, но благодарить не за что… Теперь это уже наше общее дело…

– Я сегодня, к сожалению, не смогу у вас остаться… Меня девушка в Большой театр пригласила…

– Странные пошли времена, если девушки стали покупать юношам билеты в театр. Вы там, коллега, главное, не засните… А теперь ступайте. Понадоблюсь, милости прошу.

И старый генерал снова остался стоять на крыльце своего дома, глядя на удаляющуюся фигуру будущего чекиста новой формации.