Текст книги "Приключения Травки"

Автор книги: Сергей Розанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

РАСПОРЯЖЕНИЯ КАПИТАНА КАЛАШНИКОВА

Вместо флажков капитан взял свой синий клетчатый платок и достал из полевой сумки лист синей чертежной бумаги. Он взмахнул этими сигналами над головой крест-накрест три раза.

Пионер проделал то же самое своими флажками. Этим оба показали, что готовы к переговорам.

– Ну, теперь посматривай и слушай, – сказал капитан. – И сам скорее учи телеграфную азбуку. Всегда может пригодиться. А пока я буду говорить тебе обыкновенными словами все, что передаю.

– И что он отвечает, тоже говорите, – попросил Травка.

– Ну конечно, а как же! Вот я говорю… – Капитан замахал своими сигналами: – «Я капитан Калашников. Слушай мои распоряжения. Будь готов!»

«Всегда готов!» – просигналил пионер.

– А теперь я попрошу, чтобы они нам помогли, – сказал капитан Травке и снова засигналил: – «Необходимо разыскать двоих граждан: мужчину и женщину. Приметы неизвестны. Фамилия – Измайловы. Фамилии они не скрывают. Обнаружить их любой ценой среди всех лыжников».

Пионер подтвердил: «Есть обнаружить Измайловых любой ценой! А потом что с ними делать?»

– «Где у вас штаб?» – просигналил капитан.

Пионер в ответ просигналил что-то такое, от чего капитан весело расхохотался.

– Что, что такое он сказал? – заинтересовался Травка и даже затеребил капитана за ногу.

– Он сказал… – ответил капитан, – он сказал: «Дураков нет. Это военная тайна».

Травка обиделся за капитана:

– Передайте ему, что ругаться стыдно!

– Наоборот, – улыбнулся капитан. – Смотри, я ему передаю: «Молодец! Расположение штаба не обнаруживайте. Отведите их к старой трансформаторной будке».

«Есть отвести к старой трансформаторной будке!» -подтвердил пионер.

– «Подожди! – просигналил капитан. – Будут еще распоряжения».

Он обратился к Травке:

– Послушай, Травка-мужичок: знаешь, что я думаю? А не поехал ли твой папа прямо сюда, на Московскую гору? Ведь от электрички сюда всего два километра, электрические поезда ходят часто. А отсюда на лыжах прямо к Измайловым.

– А у него и лыж с собой нет, – сказал Травка. – Разве только мои. Но они ему малы. Он на них будет проваливаться.

– Лыжи он мог достать, – сказал капитан. – Здесь дают напрокат. Нет, совершенно возможно, что он именно здесь. Ну, отсюда-то мы его не выпустим! Какой он у тебя с виду?

– Ну какой… – сказал Травка… – Добрый… Такой дорогой-дорогой…

Травка представил себе папу. Да, он был добрый-добрый и дорогой-дорогой… И ему захотелось, чтобы он поскорее нашелся.

– Ну, а одет-то он во что?

– Одет обыкновенно. В очках.

– Погоди. Давай по порядку. Что у него: лыжный костюм, пальто?

– Курточка, – вспомнил Травка. – Пушистая, с длинной шерстью. Черная. А на голове кожаная шапка, как у вас. С меховыми ушами, а сверху пуговка.

– Вот это уже ближе, – сказал капитан и снова замахал своими синими сигналами: – «Разыщите гражданина в черной меховой куртке. На голове кожаная шапка с пуговкой. Понятно?»

«Понятно», – просигналил пионер.

– «На носу очки, с виду добрый. Разыскивает сына, по имени Травка».

«Повторите имя сына».

– «Травка».

«Понятно».

– «Этого гражданина отведите тоже к трансформаторной будке. Скажите, что там его ждет интересная встреча».

«Понятно».

– «Исполняйте!»

«Есть, товарищ капитан!»

Пионер засигналил в сторону, и сейчас же к нему подбежали несколько мальчиков.

– Теперь пойдет работа, – сказал капитан. – Уж эти-то, конечно, разыщут нам и Измайловых и твоего папу, будь он хоть за три километра отсюда. А мы с тобой пока пойдем посмотрим Москву. Я знаю одно местечко, откуда ее особенно хорошо видно.

МОСКВА ИЗДАЛЕКА

Они пошли по направлению к большому темному лесу, который был виден невдалеке. Здесь были сосны такой вышины, что Травка никак не мог посмотреть на верхушки тех сосен, под которыми они шли: он боялся свалиться с плеч капитана. И вдруг между деревьями он увидел самую настоящую высокую гору. Издали ее совсем не было видно – ее загораживали сосны. А здесь, вблизи, она оказалась выше всякой сосны!

С такой крутизны не скатишься на лыжах! Да и некуда было ехать, если бы кто-нибудь и захотел попробовать: кругом был лес – обязательно ударишься в дерево. Но все-таки здесь часто бывали люди: кругом было много лыжных следов. По склону горы была проложена деревянная лестница с перилами. На самой верхушка горы стояла скамейка.

Капитан воткнул лыжи в снег, рядом с ними поставил палки кружками кверху, а сам вместе с Травкой поднялся на гору. И, конечно, Травка не сидел тогда у него на плечах. В лестнице было сто восемьдесят ступенек. Капитан сам еле поспевал за Травкой.

Они расположились на скамейке. Капитан дал Травке бинокль. Травка увидел полоски железных дорог, по которым ползли крошечные поезда с паровозами и без паровозов, наверно электрические. А потом в бинокль стали видны только дома, крыши и фабричные трубы. Дома казались очень маленькими -меньше, чем игрушечные, но их было столько, что они заполняли все пространство, куда ни поглядишь. Никак нельзя было понять, где же кончается великий город Москва.

Чтобы получше видеть, Травка взобрался на скамейку, вытянулся и даже встал на цыпочки.

Он водил биноклем и вправо и влево.

Иногда ему попадались громадные дома-великаны, больше чем по двадцать этажей в вышину. Казалось, что они сложены, как из кубиков, из одинаковых стройных, светлых домов. Будто много-много таких домов поставили рядышком, а потом начали ставить один на другой, пока не получился дом-великан.

– Кремль видишь? – спросил капитан.

– Нет, не вижу. Только одни сплошные крыши, трубы и еще дома-великаны.

Капитан взял бинокль, достал из футляра еще какие-то трубки, привинтил их к биноклю и передал весь тяжелый аппарат Травке.

И тут Травка увидел древний, словно сказочный, русский город. Его зубчатые стены казались розовыми в солнечном воздухе. Они то спускались по холмам, то снова поднимались, опоясывая дворцы, терема, соборы и площади с правильными рядами деревьев. Сияли на солнце золотые купола, флажки и украшения. Зеленая черепица казалась сделанной из самоцветного камня. Стройные башни устремлялись в небо. На них горели красные звезды. А посередине блестел бесчисленными окнами громадный белый дворец, и на нем развевалось красное знамя.

Рядом с Кремлем вилась белая ленточка Москвы-реки. Травка повел биноклем по этой ленточке. Она то пропадала за домами, то появлялась вновь. Вдруг он увидел на крыше какого-то домика корабль с раздутыми парусами.

– Товарищ капитан, смотрите-ка, смотрите! Корабль на доме! Его, наверно, поставили туда на зиму, пока замерзла река?

Капитан взял бинокль:

– И верно, корабль на доме! Паруса раздуты, хоть и ветра нет. Стоит на месте, хоть и раздуты паруса. На самом-то деле этого не может быть. Правда? Ну-ка, догадайся, мужичок, в чем тут дело?

– Он не настоящий! – догадался Травка.

– Конечно, не настоящий. Это украшение на берегу канала имени Москвы. Слыхал о таком канале, соединяющем реку Волгу с рекой Москвой?

– Слыхал! И даже про него все знаю. На нем есть водяная лестница. И по нему вода идет из Волги в Москву, а в Москве по трубам – в каждую квартиру. А где газопровод, по которому в Москву из Саратова идет горючий газ?

– Да ты, я вижу, и правда много знаешь, – сказал капитан. Газопровод под землей. Да сейчас еще и под снегом. Его не видно. Посмотри-ка теперь мою станцию.

Травка перевел бинокль и увидел несколько белых домов. Над одним из них высилась труба ростом, пожалуй, не меньше сосны. От другого дома шли мачты с электрическими проводами.

– И вы работаете на этой станции?

– Директор.

– Но ведь вы же капитан? Я думал, вы командуете пароходом или по крайней мере ротой солдат.

– Во время войны командовал целым батальоном солдат. Был капитаном. Так меня и называют по привычке. А теперь я директор электростанции. Когда-нибудь с папой придешь ко мне, и я покажу тебе, как вырабатывается электричество. – Капитан взглянул на часы: – Во сколько у нас встреча с Солнечкой, помнишь?

– В пятнадцать ноль-ноль, – ответил Травка. – Нужно отнять двенадцать. Значит, ровно в три часа дня. У старой будки… Вот только у какой будки – не помню.

– У трансформаторной. Там у нас раньше стоял трансформатор. Это аппарат вроде разменной кассы: дашь сто рублей одной бумажкой, а получишь те же сто рублей, но бумажками помельче. Но трансформатор имеет дело не с деньгами, а с электричеством: к нему подходит ток очень высокого напряжения. А из него выходит обычный ток для ламп и электрических плиток.

В ДРЕМУЧЕМ ЛЕСУ

Капитан и Травка все еще спускались по лестнице с горы. Вдруг капитан взглянул вниз, остановился, посмотрел на Травку и сказал совершенно спокойным голосом:

– Не волнуйся. Спускайся потихонечку. Не разбей нос.

Сказав это, капитан пустился бежать вниз по лестнице быстрее, чем самый торопливый пассажир по эскалатору метро.

И исчез.

Мальчик замер. Он опять остался один, да еще в дремучем лесу, на никому не известной горе. Здесь не было ни доброго Николая Ивановича, ни девушки из метро в красной шапке и с лимонными кудрями. И ни как не могла повстречаться девочка Солнечка, чтобы выручить его из беды…

Он хотел крикнуть вдогонку капитану, но ведь не мог же он показать, что струсил! И неужели капитан такой нехороший человек, что оставил его одного в лесу, на съедение волкам? Или даже на посмешище зайцам, если волков здесь и правда не водится? Нет, не может быть, чтобы капитан был такой. Неужели для этого он возил Травку на плечах, называл мужичком и обещал показать электростанцию!

Лестница кончилась. Травка очутился на том самом месте, где капитан оставил свои лыжи и рядом с ними палки кружочками кверху.

Ни лыж, ни палок, ни самого капитана на этом месте не было.

Капитан ушел.

Травке стало очень горестно, и он глубоко вздохнул.

Но тут он вспомнил мамин рассказ о том, как одна летчица бросилась с самолета на парашюте и очутилась совсем одна в дремучей тайге. Кругом на сотни километров не было ни одного человека, все лес да лес. В запасе у нее были только две плитки шоколада. Но она не растерялась. Десять дней и десять ночей разыскивала она самолет, на котором летела. Там остались две ее подруги. Самолет должен был опуститься где-то в тайге. В лесу было страшно. Есть было нечего. По ночам к ней подходили медведи… Но она все-таки выбралась из чащи и разыскала свой самолет.

Травка подумал, что, когда вырастет большой, обязательно будет таким же храбрым, решительным и умелым, как эта летчица-героиня. А сейчас…

Правда, шоколад в запасе у него тоже был. А поблизости где-то должны быть люди. Ведь до Московской горы и веселых лыжников было не очень далеко. И снег, наверно, не очень глубокий, если идти по лыжной дорожке. Но куда идти? Какую дорожку выбрать? Их было здесь столько, что просто разбегались глаза.

Вот как будто та дорожка, по которой они пришли сюда вместе с этим самым капитаном. Но пускаться в путь одному было все-таки страшно.

Травка решил сначала подкрепиться, а потом уже идти. Будь что будет. Не может быть, чтобы не встретил он хорошего человека!

Он достал шоколад, отломил квадратик, а остальное решил спрятать. Мало ли что… может быть, придется в лесу заночевать.

Вдруг ему послышалось, что его кто-то окликнул:

– Травка!

Он обернулся. Из кустов шарахнулась белка и промчалась вверх по сосне так быстро, что Травка успел только вздрогнуть. Она уселась на суку, подняла кверху пушистый хвост и сказала тоненьким голоском:

– Травка, дай кусочек!

Да нет, это не она сказала. Белки не умеют разговаривать. И потом, она сидела высоко, а это ему послышалось из того самого куста, откуда она только что выпрыгнула.

Травка посмотрел на этот куст. Ему показалось, что в нем кто-то шевелится.

Вдруг сзади, уже из другого куста, послышался грубый волчий голос:

– Травка, дай кусочек!

Тут Травка совершенно растерялся. Неужели это капитан его пугает? Но почему же тогда два голоса? Он собрал всю свою храбрость и спросил:

– А ты кто?

– Я волк! – ответил грубый голос.

– Глупости! – сказал Травка как можно храбрее. -Во-первых, здесь волков нет, а во-вторых, волки не разговаривают. Может, ты хочешь шоколада? На! Думаешь, мне жалко, что ли?

– А ты кто? – спросил волк или человек волчьим голосом.

– Ну кто! Обыкновенный мальчик.

– А зовут?

– Зовут? Травкой!

– Больше вопросов не имею, – пробурчал волк. Вдруг раздался третий голос, на этот раз прямо из леса:

– Травка! Мужичок!

Это был капитан. Он подошел запыхавшись, как после быстрого бега.

– Вот беда, мужичок! Кто-то увел у нас лыжи. Вот разбойники! Попробовал я их догнать, но никого и нигде не видно. А жаль… И лыжи-то были хорошие, а главное – опоздаем. Сбор у старой будки в пятнадцать ноль-ноль. Прямо не знаю, что делать…

– Я знаю, что делать! – сказал Травка. – Пойдемте отсюда пешком. Но только поскорее! А то тут в лесу как-то неинтересно.

Он крепко схватил капитана за руку, и они зашагали по глубокому снегу.

– А ну, бодрее! – сказал капитан. – Подпевай! – И он первый запел:

Эх, дороги!

Снег да туман…

Холода, тревоги

Да степной бурьян…

ТРАВКИН ПАПА ПОПАДАЕТ В ПЛЕН

Травка не знал этой песни. Но все равно ему не пришлось подпевать.

Только он хотел попробовать, как вдруг по лесу раздался переливчатый свист. Казалось, что несколько мальчишек разом засвистели, заложив в рот пальцы. Так свистеть могут только особенно умелые мальчишки.

Свист прекратился так же неожиданно, как начался. Из-за деревьев выскочили несколько человек.

Поверх лыжных костюмов на них были надеты белые рубашки, простыни и даже девочкины платья. Вид у них был самый странный. Но Травка заметил у некоторых красные галстуки и понял, что это пионеры. И это они играют в зимних разведчиков. Они кричали:

– Стой! Сдавайтесь! Руки вверх! Бросайте оружие!

Травка оглянулся. Сзади тоже показались ребята. Сопротивляться было бесполезно.

Но Травка не стал поднимать руки вверх. Наоборот, он засунул руки в карманы поглубже. Если нужно, пусть мальчишки и вытаскивают их у него из карманов.

Он взглянул на капитана. Тот тоже и не думал поднимать руки, а вступил с нападающими в переговоры:

– Оружия у нас нет. А вот вы скажите: по какому такому праву вы нападаете на мирных путешественников?

Тут выступил один из ребят – видимо, предводитель остальных. Он был в длинной белой рубахе поверх пальто. Шапка у него была обмотана тоже чем-то белым, а на груди висел новенький деревянный автомат на веревочке. Он сказал простуженным голосом:

– Мы действуем по приказу нашего штаба и по распоряжению капитана Калашникова. Мы шли в лыжный поход, но вдруг получили задание, и у нас вышло вроде военной игры. Приказано взять в плен гражданина, разыскивающего мальчика Травку.

– Ну, тогда другое дело, – сказал капитан. – Но ведь я-то никого не разыскиваю!

– А это кто? – прохрипел предводитель и указал пальцем на Травку. Это Травка и есть! Он мне сам сказал!

Капитан попробовал защищаться:

– Но ведь я его не разыскиваю…

– Нашли, потому и не разыскиваете.

– Это правильно, – начал сдаваться капитан. – Но ведь тот гражданин должен быть в черной меховой куртке…

Кто-то насмешливо перебил капитана:

– А ему жарко в такую погоду кататься в меховой куртке. Он ее скинул!

– Правильно, правильно, – сокрушенно сказал капитан. -Но только гражданин-то должен быть в очках!

– А вы посмотрите у себя в кармане. Может, очки и найдутся! послышался тот же насмешливый голос. – Или вам без очков не видно в собственном кармане?

Травка воинственно взглянул на насмешника. Как он смеет смеяться над теми, кто носит очки!

Это был высокий, тощий, длинношеий малый, к тому же и сам в очках.

– А ты жираф! – крикнул Травка.

– Нет, я Сережа, – спокойно ответил мальчик, ничуть не обидевшись.

Тут капитан похлопал себя по карманам, и… о, ужас – в кармане и правда нащупал футляр с очками, которые он надевал во время чтения. А шапка с пуговкой и меховыми наушниками выдавала капитана с головой. Делать было нечего – приходилось сдаваться.

Предводитель откашлялся, чтобы не хрипеть, но сказал все-таки хриплым голосом:

– И еще есть примета: добрый! А вы разве не добрый? Вас берут в плен, а вы улыбаетесь!

Капитан согнал с лица улыбку и сказал грозно:

– А вот такого распоряжения, чтобы уводить у меня лыжи, капитан Калашников не давал! Это я наверное знаю.

– Лыжи мы вам отдадим, – прошептал предводитель, – если вы дадите слово, что не убежите от нас.

– Даю слово, – сказал капитан.

Травка знал, что если человек дает слово, то обязательно должен его выполнить.

Он подтвердил:

– У меня папа если даже просто скажет «хорошо», и то обязательно сделает.

И тут пионеры решили, что они в точности выполнили приказание штаба: взяли в плен того самого гражданина, который разыскивал своего сына Травку. А если он уже нашел сына, то это еще и лучше.

Пионеры принесли капитановы лыжи и предложили по очереди нести Травку на плечах. Но этого капитан не мог им доверить. Он дорожил Травкой так, словно тот и правда был его сыном.

И пленные отправились к старой трансформаторной будке, окруженные охраной из десятка рослых мальчиков на лыжах.

Но, конечно, Травка на плечах капитана был выше каждого из них и поглядывал на них свысока.

Капитан сказал:

– А ну, ребята, подхватывайте песню! Только ты, старшой, помолчи, а то окончательно сорвешь голос.

Все запели.

И Травка старался подпевать:

Эх, дороги!

Снег да туман…

Холода, тревоги

Да степной бурьян…

Снег ли, ветер

Вспомним, друзья:

Нам дороги эти

Позабыть нельзя.

Край сосновый…

Солнце встает…

У крыльца родного

Мать сыночка ждет…

КОМАНДИР ЧЕТВЕРТОГО ВЗВОДА

Вдали показалась трансформаторная будка.

Издали будка была похожа на избушку на курьих ножках или, лучше сказать, на свайную постройку вроде тех, которые Травка видел когда-то на картинке: на четырех высоких столбах был поставлен не то большой ящик, не то маленький домик с остроконечной крышей. В домик вела узенькая лестница.

– А почему она на столбах? – спросил Травка у капитана.

– Ясно почему, – ответил капитан. – Разве ты сам не догадываешься? К трансформатору подходит ток высокого напряжения. И чтобы кто-нибудь не вздумал трогать трансформатор, мы и поставили его повыше.

– А зачем же тогда лесенка? – удивился Травка. -Лазить-то еще интереснее! Всякий полезет посмотреть, в чем дело!

– А это уж они сами приставили.

– Кто «они»?

– А вот сейчас увидишь.

Капитан подозвал всех мальчиков, взявших в плен его с Травкой, и сказал:

– Ну, друзья мои, пропало ваше дело! Сдавайтесь.

– Почему это? – заносчиво спросил тот самый длинный мальчик в очках.

– А вот почему, – ответил капитан: – вам дан приказ ни в коем случае не обнаруживать расположение штаба. А ваш штаб -вот он!

Он указал на трансформаторную будку и стоящий рядом с ней домик. Над домиком торчала железная труба. Из нее шел дым.

– Там на столбах у вас наблюдательный пункт, и там же стоит пулемет. Пулемет сломанный, не стреляет. Телефона нет. Рядом в сторожке помещается сам штаб, и вы туда бегаете греться. И еще: на двери вывеска «Штаб», а ниже – «Без доклада не входить», «Посторонним вход воспрещается» или еще что-нибудь грозное, но неразумное.

– Вот угадывает!.. – произнес мальчик в очках, восторженно глядя на капитана.

– А что, неправда?

– Правда, – прошептал предводитель. – Только вы, пожалуйста, не говорите, будто мы вам все рассказали… Ведь вы сами все увидели. Или раньше знали… Эх, не догадались мы завязать вам глаза!

– Да, – сказал капитан. – Завязать глаза было бы предусмотрительнее. Но я маг и волшебник и вижу все насквозь. Я могу наперед сказать, что сейчас произойдет у вас в штабе: сейчас по лесенке спустится наблюдатель и помчится к штабу.

И действительно, из трансформаторной будки по лесенке скатился, словно обезьянка, какой-то мальчик и побежал к сторожке.

Все прямо поразились. А длинный мальчик встал капитану поперек дороги и начал просить:

– Скажите, как вы это узнали? – И он уже не насмешничал, а очень даже жалостно просил.

Но капитан не обращал внимания на его просьбы и продолжал угадывать:

– Вот сейчас выбежит из штаба ваш начальник.

Так оно и вышло: как только капитан это сказал, из домика выбежал пионер в длинном пальто, с сигнальными флажками в руках.

– Ну, Травка, – сказал капитан, – докладывай ему, как было дело.

– А ведь я не умею, – прошептал Травка, наклонившись к самому уху капитана. – Я ведь запомнил только «А» – точка и черточка и «М» – две черточки.

– Я буду тебе подсказывать. Давай вызов: взмахни руками над головой три раза крест-накрест.

Травка так и сделал. Пионер у штаба тотчас повторил эти движения.

– «Вызов принят», – догадался Травка.

– Отлично, – сказал капитан. – А теперь давай текст. «В» – точка два тире…

Травка просигнализировал.

– «Е» – одна точка…

Травка поднял руку один раз.

– Нет, так будет слишком долго, – сказал капитан. -Слезай-ка лучше. А ребята пусть отгадывают, что я хочу сказать. – Он обратился к насмешнику в очках: – Ну-ка, любитель отгадывать про меховую куртку и очки, что я буду говорить дальше? «Be…»?

Мальчик замялся. Он не знал, что ответить.

– Ну-ка, Сережа, ну-ка! – начал подзадоривать его Травка. – Давай, Жирафчик!

Травка и сам не знал, что будет дальше, и ему очень хотелось узнать.

– Ведро? – спросил мальчик.

– Почему же «ведро»? – удивился капитан.

– Ведьма! – крикнул кто-то.

– Нет, и не ведьма…

Тут все наперебой начали угадывать таинственное слово:

– Весточка!

– Ветер!

– Весело сияет месяц над селом!..

– Вечер был, сверкали звезды!..

– Весло!

– Венгерка!

– Ветчина!

Кто-то крикнул: «Ватрушка!» Но это было уже совсем не на «Be…»

Наконец Сережа догадался:

– Век живи – век учись!

– Вот это правильно! – сказал капитан. – Но только я передаю не это, а вот что… – Капитан начал подавать сигналы.

– «В»! – крикнули все мальчики хором, когда капитан просигналил первую букву.

– «Е»!

– Это я повторяю, – объяснил капитан. – А вот дальше… – Капитан просигналил букву.

– «Д»! – крикнули мальчики.

– «У»!

– «Веду»! – крикнул насмешник чуть не со слезами в голосе. – И как это я раньше не догадался – «веду»!

Капитан продолжал: Д, В, Е, Н, А, Д…

– «Двенадцать»! – крикнули мальчики. А потом они заговорили уже потише: – «Пленных»… «Веду двенадцать пленных»… «Прикажите»… «мне»… «командовать»… «ими»…

Пионер у штаба начал сигналить: «Командир четвертого взвода!»

Предводитель рывком двинулся вперед и пошел было к штабу.

«Стой!» – просигналил пионер.

Предводитель остановился.

Пионер снова замахал флажками: «Передать командование четвертым взводом капитану Калашникову».

– Вот так так! – вскрикнул предводитель, скинул лыжи и круто повернулся.

Тут все загалдели и окружили капитана:

– Как вам не стыдно, товарищ капитан! Зачем же вы нас обманывали! Мы бы за это время нашли настоящего Травкиного папу!

Особенно горячился Сережа:

– Я сразу догадался, что это сам капитан Калашников и есть! А то почему бы он знал, какое распоряжение капитан Калашников давал, а какое не давал?

– Уж ты знал, знал! – перебил его предводитель. – Я вот видел, что он все время улыбается, значит шутит.

– Погодите, друзья, не спорьте! – примирительно сказал капитан. – Я вас не обманывал, вы сами себя обманули. Мы с вами не ссорились, и я вас в обиду не дам. Уж если вы нас с Травкой выследили, то настоящего Травкиного папу вы, наверно, разыскали бы, если б только он был где-нибудь поблизости. Значит, его на Московских горах нет. А теперь командовать буду я. Назначаю своим первым помощником вашего предводителя, а адъютантом – Травку.

А дальше капитан заговорил уже по-командирски:

– Четвертый взвод, слушай мою команду! Первый помощник, вперед! Все за ним по одной лыжне – марш!

Взвод лыжников вытянулся в длинную цепочку. Сзади всех шел новый командир четвертого взвода с новым адъютантом на плечах.

Когда подошли к штабу, капитан приказал перестроиться всем в ряд. Пионеры перестроились.

– А ну-ка, Травка, посмотри, – сказал капитан: – успели мы в срок? И он показал Травке часы на руке.

Маленькая стрелка стояла на цифре «3», большая указывала на цифру «12».

– Успели! – радостно сказал Травка.

– Точно, – подтвердил капитан. – Пятнадцать ноль-ноль. А лейтенанта с Солнечкой нет!

Тот пионер, который разговаривал флажками, появился перед взводом. Оказывается, он был не простой пионер, а вожатый. Галстук у него был завязан поверх пальто, а на груди рядом с пионерским значком – костериком – виднелся еще и комсомольский значок – маленькое знамя с буквами «ВЛКСМ».

Травка вышел вперед, поднял руку в пионерском салюте и приготовился сказать так, как его выучил капитан: «Прибыл четвертый взвод. Приказ выполнен. Пленные взяты. Потерь нет».

Но только Травка начал, вожатый перебил его:

– Отставить! Руку опустить! Разве ты пионер?

– Нет, – сказал Травка. – Я не пионер. Я адъютант.

– А адъютант тем более должен знать, – строго сказал вожатый, – что если человек еще не принят в пионеры, то он не имеет права салютовать по-пионерски.

Тут Травке сделалось до того обидно, что у него даже, кажется, помокрели глаза. И это перед всем взводом!

Он обернулся к капитану, но тот уже шел заступаться за него.

Капитан сказал серьезно, военным голосом:

– Адъютант в точности исполняет мой приказ, и в этом случае он совершенно не виноват.

– Хорошо, рапортуй, коли такое дело, – сказал Травке вожатый уже не так строго, как раньше.

Травка без запинки проговорил весь рапорт, закончил словами: «Рапорт сдан» – и отдал пионерский салют.

Он с гордостью оглянулся на пионеров, стоявших сзади. А вожатый сам подошел к капитану с рапортом. Капитан принял рапорт, отсалютовал и пожал вожатому руку.

И вдруг вожатый подошел к Травке и пожал ему руку тоже!

Тут уж Травка засиял.