Текст книги "Стрёкот кузнечика"

Автор книги: Сергей Георгиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

СТРЁКОТ КУЗНЕЧИКА

Моя бабушка живет очень далеко от нас, в маленьком городке на Урале. Я был у нее однажды, давно, два года назад. И почти ничего не помню.

То есть помню, конечно. Лето, бревенчатый дом и всегда распахнутые настежь окна. Одно окно выходит в огород, а два других – в тупичок. И там большая поляна, высокая трава, а в траве с утра до позднего вечера стрекочут кузнечики. Воздух звенит, и весь бабушкин дом полон этим стрекотом.

Вот и все, что я помню.

Сегодня пришло письмо от бабушки. Мама вернулась с работы и вытащила его из почтового ящика.

– Какая радость, – сказала мама мне, дочитав письмо до конца. – Бабушке наконец-то поставили телефон! Теперь мы сможем с ней разговаривать. Звоним немедленно?

– Конечно, – согласился я.

Мама набрала длинный номер и сунула трубку мне.

– Давай, ты первый! Разговаривай с бабушкой!

В трубке раздались длинные гудки, а затем я услышал незнакомый пожилой голос.

– Ну, говори! – подтолкнула меня мама.

– Бабушка… – начал я, и вдруг понял, что не знаю, о чем говорить.

– Кто это?… – спросила трубка. – Кто говорит?…

– Скажи, что ты бабушку любишь!… Что мы её часто вспоминаем!… Что ждем в гости!… – настойчивым шепотом стала подсказывать мама. – Говори же, не молчи!

А я вдруг вспомнил цветущую поляну под бабушкиным окном и высокую траву.

– Бабушка, – спросил я, – а кузнечики у тебя стрекочут?

– Кузнечики? – я услышал, как дрогнул голос моей бабушки. – Да, сейчас я распахну окно…

Прошло всего несколько мгновений, и я услышал, как весь бабушкин дом наполнился волшебным стрекотом неутомимых кузнечиков.

– Послушай, сын, ты будешь разговаривать?! – затормошила меня мама. – Время идет! Скажи бабушке, что целуешь ее!… Я тоже скажу несколько слов… после тебя!

Я молча протянул маме трубку. Мама покачала головой, прижала трубку к уху… и замерла. А потом я увидел, как в глазах у мамы появились слезинки.

ПРОКСИМА ЦЕНТАВРА

Стемнело.

Налив себе чашку крепкого чаю, Владимир Борисович Куликов, инженер в отпуске и в данный момент – единственный обитатель квартиры, потушил в комнате свет и осторожненько, чтобы не расплескать любимый напиток, протиснулся на балкон.

Тёплый летний воздух быстро густел. Почти неподвижный, с наступлением темноты, он, наверное, достиг бы плотности почти различимой на ощупь – что-то вроде мелкого-мелкого песка. Хочешь – переступи одной ногой через перильце балкона, толкнись другой – а дальше уже плыви, неторопливо подгребая руками. Плыви, пока сил хватит.

Где-то далеко коротко гукнул поезд. Так далеко, что даже перестука колес совсем не было слышно. Куликов отхлебнул глоток, проставил чашку на маленький столик.

Он был уверен, что и сегодня разглядит тот загадочный крошечный мерцающий огонек.

Если выбраться на балкон инженера Куликова днем и глазеть по сторонам, то даже человек с самым богатейшим воображением не сумеет разглядеть чего-либо хоть мало-мальски замечательного; насколько хватает взгляда, раскинулось огромное картофельное поле, расчерченное едва заметными узенькими межами – осталось поле от тех времен, когда люди здесь жили еще не в шестнадцати– и двенадцатиэтажных домах, а в маленьких деревянных избах, а кто-то и в бараках. Через годик-другой поле застроят.

Ночью не видно серовато-зеленых чахлых кустов, и кажется, что ровная и гладкая, таинственно-пустынная равнина только и дожидается смелого человека, который, не оглядываясь назад, зашагает к черному лесу.

Огонек вдруг мигнул на том же самом месте, что и вчера!

Мигнул, исчез… затем появился снова, слабый и мерцающий, но появился! И больше не исчезал!

Подождав для верности минут пять, инженер накинул куртку и вышел из дому.

Зачем он пошел туда? Кого он хотел увидеть, кого встретить?

Идти по полю было неудобно, то и дело ноги проваливались в разрыхленную землю, ботинки цеплялись за ботву. Чтобы не потерять направление, он несколько раз оборачивался назад: новый микрорайон надежной глыбой стоял на месте, сверкая редкими огнями окон.

– Эй, кто идет? – вдруг услышал он впереди испуганный голос. Странное дело, но голос, кажется, принадлежал ребенку.

– Это я, – как можно более ровно отозвался Куликов.

И в следующий момент с каким-то разочарованным удивлением понял, что дошёл.

Ещё шаг – и небо впереди тускло засветилось жёлто-малиновым светом, сразу стало как-то ниже, словно съёжилось вокруг Куликова.

Это был самый обыкновенный костер. Костер в неглубокой лощинке, ничейной и не засаженной картошкой – наверное, почти до середины лета в ней стояла вода, – и кто же сажает картошку «чтоб пропала», в воду?!

– Подходите ближе, дяденька, садитесь, – произнес тот же дрожащий голосок.

Куликов тут только разглядел троих мальчишек. Они сидели спиной к нему и теперь разом повернулись, вглядываясь в темноту. Один совсем малыш, наверное, и в школу-то не ходит. Двое других постарше.

– Спасибо, – сказал Куликов, вышел к костру и начал приглядываться, куда бы удобнее присесть.

– Картошки хотите? Печёной? – спросил самый маленький из мальчишек. Он даже улыбнулся вдруг, и голосок его больше не дрожал. – Только у нас её мало…

– Ящики? – кивнул Куликов на костёр. – От овощного натаскали?

– Так поломанные же, негодные! – беспечно махнул рукой малыш.

Двое других пристально наблюдали за Куликовым, но, чувствовалось, без опаски.

– Картошку-то здесь же накопали? – неопределенно помотал головой инженер.

Он хотел спросить это совсем безразличным голосом – ему-то какое дело, где они взяли картошку. Но получилось – словно они попались, а он их допрашивает.

– Тут же не наше поле! – без охоты, но и без страха и стыда подал голос, наконец, один из старших. – Из дому принесли.

– Ясно, – Куликов подбросил в костёр сломанную дощечку от тарного ящика. – А чего вы теперь не в постели? Поздно ведь.

– Каникулы у нас! – весело сверкнул глазёнками малыш.

«Всё-таки, он школьник…» – почему-то с облегчением подумал Куликов.

– Картошку будете? – снова спросил мальчишка.

– Пожалуй…

К ногам Куликова выкатилась черная картофелина, и он начал её очищать, перебрасывая с ладони на ладонь, хотя есть совершенно не хотелось.

– Вкусная? – снова весело улыбнулся мальчуган. – А знаете, какая картошка на Проксиме Центавра?

– Где? – не сразу понял Куликов.

А один из старших мальчишек вдруг, не таясь, пихнул малыша локтем в бок, так, что тот громко ойкнул, и весёлая его мордашка некрасиво сморщилась.

– Ты это… перестань! Зачем? – грозно нахмурился Владимир Борисович.

– А чего он?… – хмуро буркнул парень и посмотрел на второго молчаливого своего приятеля. Тот одобрительно кивнул, и тогда парень повторил еще раз:

– А чего он?…

– А ты чего? – тихо и с обидой произнес тут малыш. – Может, дяденька тоже с нами захочет, а?

– Куда? – прожевав картошку, обвел приятелей глазами Куликов. – Вы собираетесь в летний лагерь? Или на рыбалку?

– Ну, да! – снова пробурчал парень, видимо, самый старший и авторитетный в компании.

– На Проксиму Центавра! – снова не выдержал малыш. И на этот раз никто не пихнул его в живот. – Знаете, где это?

– А вы кто по специальности? – солидно спросил старший, пока Куликов раздумывал, знает ли он, где это – Проксима Центавра.

– Инженер…

– Вот видите, инженер! – бурно обрадовался малыш.

– Проксима Центравра – вот она! – ткнул куда-то рукой в небо старший. – Во-он!

Куликов поднял голову. Совсем рядом – только протяни ладонь – висело великое множество звезд и звездочек. И среди них – наверняка была одна, названия которой он до сегодняшней ночи никогда и не слышал, – таинственная Проксима Центавра.

И ещё инженер Куликов вдруг понял, почему эти мальчишки сидели так – все по одну сторону костра, спиной к нему, когда он подошел. Точнее, спиной к микрорайону.

Потому что, если не видеть эту громаду, эти огни окон, кажется, что перед тобой огромная-преогромная, круглая и плоская пустынная планета, а вверху – одна среди многих, такая желанная Проксима Центавра.

– Вы собрались туда? – Куликов неопределенно помахал рукой в небо. – И как скоро?

– Скоро! – радостно сообщил малыш.

– У нас нет только корабля… подходящего… – объяснил старший. – Так вы летите с нами?

– Мне надо подумать, – Владимир Борисович Куликов поднялся. – Видите ли, у меня… я не один, у меня семья, ну и…

Он шагнул в темноту, но тут же что-то заставило его вернуться. Все трое мальчишек напряженно смотрели ему в глаза.

– Подождите немного, посидите ещё здесь, хорошо? Я вам картошечки принесу… побольше…

ЯЧМЕННОЕ ЗЁРНЫШКО

Недавно я случайно узнал большой секрет моей дочери. Мы с Танюхой вдвоём наводили порядок в игрушечном уголке: вытерли пыль, по-новому расставили мебель и посуду, а главное – пересаживали кукол.

Я устроил поудобнее плюшевого медведя Митрофана, поправил маленькое зеркало… И вдруг из-за рамки зеркала выпорхнул крошечный синий бумажный пакет.

Таня тихо ойкнула, закусила губу и прижалась ко мне.

– Теперь ты всё знаешь, – тихо сказала дочь. – Ладно, смотри уж…

Ни о чём не догадываясь, я заглянул внутрь мятого пакета. Там лежало одно-единственное ячменное зёрнышко.

– Помнишь, мы голубей кормили, и ты купил зерна?

Конечно, я помнил! Голуби на площади ленивые, совсем ручные, склёвывают угощенье чуть ли не с ладони. Они толкались у наших ног, а мы с Танюшкой понимающе переглядывались. Как всё было здорово! А когда корм закончился, пошли домой.

– Ну вот, всё высыпали голубям, а одно зёрнышко в пакете осталось! Я уже дома обнаружила! – сообщила мне дочь. – Значит, оно волшебное, верно?

– Скорей всего, – согласился я.

Странно, я даже не обратил тогда внимания, что Танюшка не выбросила ненужную упаковку, а должно быть, сунула пакет из-под корма себе в карман.

– Всё теперь понял? – дочь посмотрела мне в глаза, взяла из рук пакетик с ячменным зёрнышком и устроила его на прежнее тайное место, за игрушечным зеркалом.

– Почти всё, – почему-то соврал я.

– Конечно, чего уж тут не понять! – беспечно махнула рукой Танюшка. – Если посадить волшебное ячменное зёрнышко в цветочный горшок, помнишь, что будет?

Я тихо ахнул! Ну, конечно, это же сказка про Дюймовочку! Женщина посадила ячменное зерно в цветочный горшок, и тут же из зерна вырос большой прекрасный цветок, похожий на тюльпан!

– Пойдём гулять, – предложил я. – Приборка закончена, игрушки наши могут быть довольны!

– Пойдём! – не возражала дочь.

– Тань, – осторожно поинтересовался я, когда мы одевались. – Отчего же ты до сих пор не посадила своё волшебное зёрнышко в цветочный горшок? Горшков у нас дома предостаточно!

– А зачем?! – засмеялась в ответ Танюшка. – Я ведь не одинокая какая-нибудь! У меня есть ты, есть мама! А ещё две бабушки и дедушка, все же знают!

Мы долго гуляли в парке, прокатились на карусели и съели по эскимо. Разговаривали о каких-то важных пустяках и понимающе переглядывались.

А пока Таня покупала мороженое, я сунул руку в карман пиджака и нащупал там своё ячменное зёрнышко. Это когда мы кормили голубей, я отложил его, не знаю зачем. Так и носил всё время в кармане.

Я посмотрел на дочь, как она слизывает подтаявшее эскимо, и незаметно бросил своё глупое ячменное зёрнышко воробьям.

СЕРЕБРЯНАЯ ПАУТИНКА

Прямо на нас по воздуху плыла серебряная паутинка.

Я поднял руку, паутинка зацепилась одним концом за палец и затрепетала.

– Как здорово! – захлопала в ладоши моя дочь. – Давай возьмём эту паутинку домой, пусть она живёт у нас!

Я не успел ответить. Лёгким порывом тёплого ветерка паутинку подхватило и унесло прочь.

– Ладно, – сказала дочка и протянула мне руку. – Пусть летит куда ей нравится!…