Текст книги "Черно-белое"

Автор книги: Сергей Литвинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Начало

Старая полуразрушенная психиатрическая больница. На третьем этаже палата с решетками на окнах. В палате голубые обшарпанные стены, посередине койка с желтым от мочи матрацем, рядом тумба. На этой койке сидит худощавый парень лет тридцати и задумавшись смотрит в окно.

– С чего все началось? Трудно сказать.

Люди жадные, они всегда все делают ради своей выгоды. Порой эта жадность настолько сильна, что они переходят все мыслимые и немыслимые грани. Они начинают войны ради ресурсов, денег, власти, признания, знаменитости ну или ради клочка земли. Порой ведомые другими, более жадными людьми, под предлогами лучшей жизни или во имя веры во спасение через религию, эти загнанные голодные пешки готовы не просто убивать, и убивать не просто врагов, не тех, кто опасен для них, а вообще всех. Ради того чтобы доказать свою жалкую иллюзорную правоту, они готовы мучить невинных, никак не причастных других людей, убивая их медленно.

Так было всегда. Вся история существования людей на земле – одно кровавое месиво. Умные умы, открыв новый континент, уничтожили почти полностью, целую расу людей. Теперь краснокожих, тех самых людей, нужно заносить самих в красную книгу. Потом убивать им стало мало, и они сделали рабов из другой расы. И снова жадность. Убивали и принижали их достоинства. Да что говорить, и в двадцать первом веке блюстители порядка могли спокойно убить того, у кого цвет кожи другой. Хотя это только предлог, главная причина – власть, жажда власти, наверно, в эти моменты такие люди становятся на один уровень с тем, кого называют Богом.

Все святые цивилизованные страны всю свою историю убивали и казнили. Если у тебя зеленые глаза, рыжие волосы и ты девушка, твоя смерть будет долгой и мучительной. Если ты ученый и пытаешься показать людям, что мир не на слонах стоит, то в лучшем случае тебе отрубят голову или повесят. Думать вообще было вредно, за любое инакомыслие даровалась лишь смерть. Потом Наполеон с благородными целями убивший миллионы. Потом Гитлер. А потом двадцать первый век, цивилизация, а вояки справляют нужду на поверженных врагов.

Ну и, конечно, во все времена были благородные и справедливые спасатели, спасают мир, со знаменем свободы, шедшие в бой. Однако если заглянуть глубже, то они мало чем отличались. Если смотреть со стороны одних, то мы видим их светлыми героями, борющимися с всемирным терроризмом, с тем, кто управляет нашим миром, верхушкой власти, и, вроде, другая сторона темная, и света в ней нет, но стоит сменить сторону, посмотреть с другой стороны, как темным нам кажется наш светлый мир, в котором мы сидели и совсем недавно осуждали ныне уже светлую сторону.

В общем, с тех пор мало что изменилось. Те же цели, та же ложь, разве что средства казни во имя справедливости уже не те, убивать модно быстро. Хотя кое-где и это осталось как прежде. Везде споры, все умны и образованны. Одни доказывают, что СМИ врут, подтверждая это словами, мол, мой знакомый сам видел или мой знакомый был там. Другие твердят, что нам говорят правду, опять же подтверждая это довольно жалкими фразами. Третьим вообще это побоку, им неохота себя утруждать такими глобальными вопросами, они хотят лишь медленно себя убивать, способ не важен – алкоголь, наркотики.

Мир скатился так сильно, что люди сами, добровольно, абсолютно понимая, что они делают, осознавая последствия, продолжают убивать себя. Кто-то медленно, кто-то побыстрее. Кто-то не видит смысла, кому то просто надоело.

Войны захватили наш мир, воевали все со всеми и против всех. Страны, недавно бывшие друзьями, внезапно могут стать злейшими врагами, настолько сильно, что в сознание следующих поколений внедрялась ненависть к врагам, и через несколько лет появлялись бойцы, готовые убивать врагов, даже не спрашивая себя, в чем эти самые враги провинились. Рождались бесчувственные существа, для которых убийства – норма жизни. Они не гнушались убивать женщин, детей, стариков. Они могли медленно забивать камнями, они убивали и грабили своих же, «Ведь нынче военное время».

Довольно долго, несколько лет, войны стояли на месте, они не утихали и не развивались. Никто не решался браться за более серьезное оружие. Перекидывались ракетами, бомбили границы, но дальше не совались. Все друг другу строили козни, отсылали агентов, врали и народу, и друзьям, и себе. Танки и артиллерия хоронили солдат тысячами, большинство так и остались там, где воевали. Хотели они или не хотели идти защищать тех жадных правителей, никто не спрашивал. Не хочешь идти, значит, предатель, твои политические взгляды и религиозные убеждения и раньше не задевали никого, а сейчас тем более. Где-то таких убивали тихо, без шума, где-то прилюдно, запугивали, более снисходительные сажали в тюрьму. Если согласен и патриот, то беги первым в бой, кричи боевой клич, пока высшие будут смотреть, как ты дохнешь, обернешься – убьют. Если убил кого-то, отцов таких же, как и ты, мужей, дедов, как и ты не понимающих, зачем вы здесь и зачем вы это делаете, то вот тебе медаль, и живи теперь с этим, и помни эти лица, в страхе и крови лежащие перед тобой, помни оторванные конечности. Сам живи без руки или ноги и не смей выпендриваться, иначе дороги две: в тюрьму или в ад. А мы посидим, посмотрим, а Богу скажем, что не мы убивали, кровь на чужих руках, кучу денег на тебе заработаем, и славу, хоть что-то полезное сделаешь. Ну а если не согласен, то умрешь там, на поле боя, если очень повезет, то еще и быстро. Посмертно героем назовут, и только родные спросят потом» «Зачем мертвому медали».

Во время этой последней перестрелки ракетами, которая длилась не больше дня, сфинксы были уничтожены. Для многих это был конец, большая часть населения земли погибла. Какая из сторон это была, толком никто и не знает, только предположения и догадки. Не знают, потому что случилось все так быстро, что обычное, смертное население и понять ничего не смогло. Правительству было не до объяснений, а вскоре и не стало каналов для этого. После первых выпущенных ракет в небо взлетели сотни других. Немного времени спустя победителей уже не было, проиграли все. Все главные объекты инфраструктуры были уничтожены. Меньше всего пострадали города с маленьким населением, менее развитые, без стратегически важных объектов, села, деревни. В этом плане центр России наиболее защищенное место, со всех сторон тысячи километров, сотни военных баз, долететь сюда ничего не могло. Но то, что не уничтожили ракетами, снесли они, кого не убили взрывы, убили они.

Парень вышел из комнаты и проходя по коридору наткнулся на окровавленное тело.

– Эх, тетя Лиза, я же говорил, что они нападут, а вы не верили, вот теперь лежите здесь вся в крови.

Лес

Часть 1

Внедорожник плавно поднимался в гору, периодически буксуя, откапывал маленькие ямки. Ехали они медленно, дорога была, как и подобает таким местам, ухабистая, им едва ли удавалось разогнать машину до тридцати километров в час. Несколько раз Михаилу пришлось выйти и подтолкнуть внедорожник, в эти моменты за руль садилась Света, переползая с соседнего сидения. Прав у нее не было, но старший брат, по ее просьбе, научил ее водить. Несколько раз она хотела пойти учиться, но все время что-то мешало, и ей так это и не удалось. Несмотря на скорое наступление нового года, похоже у земли на этот праздник были свои планы. К обеду стояла уже несусветная жара, пассажирам в машине пришлось открыть окна, а валяющееся сзади холодное, еще дышащее тело заморозило сидение и часть двери рядом с собой, отчего в машине создавался эффект легкой прохлады, расслабляющий и разгружающий обстановку. Если бы в другой раз хозяина это сильно расстроило, то сейчас нет. Там, куда они направлялись, бензина не было, как и нужды в нем. Вернутся ли они в город, они не знали, если вернутся, то заправиться им уже все равно будет негде. Они ехали так несколько часов, слушая двигатель и шум покрышек. Каждый витал в своих мыслях, где-то там, в прошлом, пытаясь переиграть то, случившееся, пытаясь спасти кого-то, хотя бы в своих мыслях.

– Опять лед. Черт, как же холодно, – все мысли развеяло поднявшееся тело, оно отодвинулось от части, покрытой льдом, и сжалось от холода в другой.

– О, очнулся. Привет. Меня зовут Света, а это мой старший брат Миша, – Света развернулась к сидящему сзади человеку. Миша не сказал ни слова, даже не подав вида, что слышит их разговор.

– Малик, – худощавое тело в тонкой кофте с длинным рукавом тряслось у окна, изо рта исходил холодный туман, оставлявший на окне запотевания.

– Необычное имя, – заметил Михаил.

– С тобой что-то не так. На улице жара, а рядом с тобой лед, – девушка указала на замерзшее сидение рядом, не замечая того, что сказал брат.

– Что-то случилось со мной, после того как та псина напала, – он говорил, немного притормаживая после каждого слова. Вместе с его обнявшими себя, трясущимися руками, походил на сумасшедшего.

– Ты ее заморозил?.. – Миша, чуть повернув голову, впервые решил заговорить с ним.

– Не знаю, как это тогда вышло, но когда я очнулся, псина стояла во льду. Когда я ехал по городу, я там врезался, у меня руль замерз. Там черт вышел, он сказал, это какая-то сила и что таких много. Они должны спасти мир, – Малика продолжало потряхивать, хотя уже заметно это было не так сильно.

– Черт? Как он выглядел? – Света открыла рот от изумления.

– Как в сказках. Рога, хвост, живот, красная кожа и пятак, похожий на свиной.

– А еще кого-нибудь видел из этих, демонов? – после слова «этих» она немного задумалась, как их назвать.

– Голема каменного размером с девятиэтажный дом.

– На лбу со знаком? – она дождалась, пока собеседник кивнет. – Я тоже его видела. Слышал, он тоже его видел, – Света слегка ударила брата тыльной стороной ладони.

– Куда вы едете?

– Мы едем в лес, к лесничему. Он там один живет Аба… Ава…

– Абармид, – поняв, что сестра забыла имя, брат поправил ее.

– Точно. Абармид. Он шаман какой-то. Про духов вечно что-то твердит. Город уничтожен, деревни сожжены, может, хоть в лесу пока спрячемся. Поехали с нами, вместе больше шансов выжить, – на последних словах казалось, она вот-вот заплачет.

– Мне все равно больше некуда идти.

– А потом, глядишь, с братом мир спасете, – она развернулась на сидении, опять ударила брата, уже другой рукой, и слегка ненадолго улыбнулась.

– Выйдите, – Миша остановил машину, заглушил, дернул ручник.

Света обошла машину спереди, Малик сзади. Его все так же трясло, и он и не думал отпускать сам себя. Его это никак не согревало, зато не так было заметно, что его трясет. Миша подошел к переду машины, нашарил рукой снизу металлическую дугу и, не торопясь, поднял машину одной рукой.

– Сверхсила, – Малик сильно сгорбился, отчего еще больше походил на сумасшедшего. Одну руку держал в районе солнечного сплетения, другою чуть ниже, кисти просто болтались.

– Я и так не слабый был, а сейчас еще сильнее. Когда на меня псина напала, я пришиб ее снегоходом. – Грузное тело медленно поставило машину на место.

– Круто, правда? – спросила Света у Малика и, не дожидаясь ответа, пошла в машину.

– Сбей лед, – сказал Миша и сел заводить машину.

Малик дернул дверь, но та не поддалась, пришлось приложить все силы слабого тела, чтобы открыть ее. Открывшись, почти весь лед вылетел кусками на землю. Малик сгреб остатки льда с сидения и залез на сухое место.

– Кстати, ты пока сидел лед не образовался под тобой, а пока в отрубе был и около машины – и здесь лед.

– Когда задумываюсь, все замерзает, а мне не холодно. Я, вроде, научился этим управлять. Чуть-чуть. – Малик поднес указательный палец к стеклу, оно запотело. Он уставился куда-то в одну точку, находящуюся в воздухе, и через секунду от пальца, в разные стороны, начал образовываться лед. Образовав круг изо льда диаметром сантиметров десять, он убрал руку, обняв себя.

– А у меня нет способностей. Хотя, может, еще откроются.

– Все возможно, – пытаясь подбодрить, сказал Миша.

Внедорожник плавно тронулся и покатился дальше в гору, плавно виляя, и дергаясь на ухабах. Дальше они ехали и обсуждали жизнь каждого, прошлую, настоящую и будущую. В мыслях уже мечтали и рвались в бой с ворогом, кто, чтобы отомстить, наказать, кто, чтобы себя показать, да героем стать. Строили план, дальнейшей жизни, пришли к выводу, что сначала доедут до шамана, узнают, что у него, что скажет, обдумают все хорошенько, потренируются и сами искать демонов пойдут, терять все равно уже нечего. Остановились, пообедали, не выходя из машины и поехали дальше. Когда подъезжали к ручью, уже темнеть начало, они сначала услышали его, только потом увидели. Машину там, около ручья и оставили. Миша скрутил всю еду в одеяло, которое когда то на отдых с собой брал, закинул за спину как мешок и потащил, остальные налегке пошли. Шли вверх по ручью, дом должен быть, где-то около него. Сам ручей иногда уходил в землю, потом выходил в другом месте, так что его приходилось искать. Малик присел около ручья, поднес дрожащую руку и на воде начали образовываться маленькие кусочки льда, тут же уплывающие вниз. Его взгляд расплылся, как будто он пытался увидеть привидение. От руки пошел видимый холодный пар, немного отдающий голубоватым свечением. Сама рука перестала трястись, как все тело. Ручей глубиной всего несколько сантиметров быстро замерз, образуя преграду, которую пришлось обходить, омывая берега сбоку.

– Ну ты, что там, замерз? – как показалось Михаилу, эта фраза сейчас очень четко все выражала, ему это немного подняло настроение.

– Я просто проверил, – руки Малика снова стали дрожать, вставая он начал сутулиться, держал руки близко к телу немного согнутыми, ладони болтались вниз. Поднимаясь вверх, он уперся взглядом в землю и погрузился в дебри своих мыслей. Света несколько раз оборачивалась на него, чтобы проверить, не застыл ли он где снова. Со стороны Малик смотрелся довольно плохо, Свете сначала стало его жалко, но потом ей даже стало нравиться его необычное поведение. На несколько минут она задумалась о том, что было бы, если бы они встретились раньше, были друзьями или встречались. Она покосила взгляд и поняв, что он смотрит все туда же, в землю, устремилась вперед.

– Смотрите, там свет, осталось метров двести, – Миша, шедший впереди, первый заметил тусклый свет. Уже довольно солидно стемнело, и еле заметный свет из окна маленькой избушки можно было заметить. Днем саму избушку заметить было бы трудно, со всех сторон она поросла мхом, одна ее сторона была засыпана почти до крыши. На крыше виднелась кирпичная труба, из которой валил мягкий серый дым. Окна были грязные, казалось, их никто не мыл со дня их изготовления, разглядеть через них, что-то можно было с большим трудом. Перед домом маленькая полянка, сам же дом стоял с краю этой полянки, под деревьями. На дальнем крае поляны – огороженный участок, забор низкий и местами уже покореженный. За ним еще одна избушка, но поменьше.

– Абармид! – до дома оставалось еще метров тридцать, но Миша решил предупредить чуть заранее.

В доме кто-то зашуршал, потом что-то упало, еще через несколько мгновений открылась дверь, из нее вышел худой старик. Среднего роста, чуть сутулый, его узкие глаза сузились еще сильнее в попытке разглядеть того, кто пришел. Длинные волосы были собраны в различные косички и хвостики и несколько раз обвязаны разноцветными ленточками. На худом теле висел плащ, ко швам рукавов были пришиты разные звенящие и яркие побрякушки. На ногах была самосшитая из звериной шкуры обувь. На шее, на различной длине шнурках, висели тотемы и знаки. Шаман был грязный, его кожа уже потемнела от грязи, и небритый.

– Я знал, что вы придете, духи мне сказали, – его старый голос отдавал папиросами и абсолютным спокойствием.

– А про демонов сказали твои духи? – когда Миша был здесь последний раз, шаман говорил то же самое, поэтому сейчас он хотел подколоть старика.

– И про демонов сказали, напали они, знаю все, заходите, – видимо, старик не врал, что общается с духами, хотя Мишин отец, в отличие от него, и не считал, что старый бурят врет. Он любил слушать его рассказы.

Они зашли в дом, дверь с крыльцом располагались на углу дома, на соседней стене, сразу рядом с дверью грязное окно. Дверь открывалась так, что входивший сразу попадал взглядом в это окно. Рядом с окном старый, местами драный диван, раньше он был красивым, ярким, с разноцветными полосками, сейчас полоски потускнели, и хозяин, похоже, решив вернуть ему былую красоту, решил украсить его разноцветными кусочками ткани и колокольчиками. Рядом с диваном большая кирпичная печь с полукруглым отверстием, из которого виднелся слабый огонь. На печи лежали матрац, одеяло, чья-то шкура, а на той шкуре лежала кошка, которая сначала приподняла голову, потом опустила и продолжила разглядывать пришедших, спокойно лежа. Рядом на стене лестница наверх, на чердак. Напротив печки несколько лавочек и большой прямоугольный стол. За лавками вход в соседнюю комнату, очень маленькую, два на три. У стены кровать, заправленная, напротив, у окна, стол, табурет и пара тумбочек. В этой комнате было все чисто и убрано, как будто сюда заходили только чтобы пыль вытереть. На стенах ничего не висело. В главной комнате же, наоборот, повсюду валялись атрибуты шаманства, на стенах висели шкуры, на висящих со всех сторон, довольно высоко, полочках стояла посуда, различные предметы быта, баночки и коробочки с чем-то неизвестным. На полу лежал длинный цветной ковер.

– Садитесь, кушайте, все горячее, – на столе посередине стояла кастрюля с парящим супом. Рядом три тарелки, три ложки, еще одна стояла уже пустая с ложкой внутри. Нарезанный хлеб торчал из пакета. – Я уже покушал, надо Дуню найти. Пока не сожрали.

– Какую Дуню? – спросил Миша

– Собаку мою, а это Лиска, – шаман показал на кошку, спокойно разглядывающую вошедших.– Ты ставь сумки здесь, потом разберешь, – указал на пустое пространство рядом с полом.

– Ты раз все знаешь, может, нам расскажешь? – садясь за стол, опять спросил Миша.

– Все расскажу, только собаку найду. Вы потом баньку затопите. Помойтесь. Если долго не приду, то спать ложитесь. Здесь безопасно, не найдут это место они, – дед выскочил на улицу и прошуршал мимо окон, уходя куда-то в темную даль. От сквозняка огонь от свечи задергался.

– Не такой уж он и странный, – Малик дрожащей рукой пытался захлебнуть суп, но вышло не очень.

– Давай лучше я, – Света забрала поварешку и принялась накладывать всем шаманские щи.

– Сейчас уже многое не так странно, как раньше, думаю, лучше лечь пораньше, сейчас и так в голове каша, – Миша захлебнул ложкой суп и пытался разглядеть, из чего он приготовлен. – Если еще сегодня он что-то новое расскажет, у меня голова пухнет.

– Он сам это все выращивает? – спросил Малик, ковыряя картошку и морковку в супе трясущейся ложкой.

– В километре отсюда у него поле, где он сажает картошку. Отец с матерью часто к нему приезжали, то помочь, то просто поохотиться. Там, на чердаке, лук должен быть, огнестрел они все не любили, – несмотря на то, что он говорил, уплетал суп Миша за обе щеки.

– Рядом с баней морковку, лук выращивает. У него много оставалось, даже с учетом зимы. Поэтому он нам отдавал, а родители ему привозили, что он просил. Ну и охотится много. Готова спорить, чердак весь завален шкурами и шаманскими штучками, – Света ела довольно нехотя.

– Как он с ними общается? С духами? – движение ложкой давалось Малику с трудом, хотя они и находились в теплой избе.

Света пожала плечами.

– Я сам не видел. Отец рассказывал. Уходит, мол, далеко. Там поляна у него где-то, костер разводит, жрет там листья какие-то, – Миша, говоря, размахивал большими руками. – Ну и танцует, поет на непонятном языке. Мантры всякие.

– Хотелось бы посмотреть, – ложка уже несколько раз противно ударялась по тарелке.

– Думаю, в свете последних событий у нас будет время посмотреть на это, – Свете тоже хотелось это увидеть.

– Когда ж ты согреешься? – Мише уже стало надоедать это. – Это отвлекает. Надень хоть шубу его, – он кивнул в сторону двери, рядом с которой висела шуба из медвежьей шкуры. Вместо капюшона у нее была морда того самого взрослого, старого медведя.

– Я здесь уберу, а вы идите затопите баню, – Света принялась убирать со стола. Оглянув избу, она поняла: работы много.

Малик надел огромную медвежью шкуру и вскоре согрелся, лишь изредка его пробирал холодок. С Мишей они направились к бане, осматривая все вокруг. Небольшой огород, огороженный косым забором, находился в нескольких метрах от бани. Несмотря на то, что было уже довольно темно, можно было разглядеть на грядках верхушки морковки, лука и еще какой-то съедобной травы. Потом набрали дров, растопили печь огромными спичками. Бак с водой, стоящий на печи, был полон, поэтому за водой идти не пришлось. Вместо этого они прогулялись вокруг. За баней обнаружился туалет. Когда последний раз Михаил был здесь, эта маленькая деревянная конструкция находилась в другом месте. Вокруг было очень тихо, по сравнению с городом, шуршал ветер по макушкам леса, который находился здесь со всех сторон. Изредка подавали свои голоса птицы.

– Как он здесь ориентируется? Кругом одни деревья, – Малик еще раз оглянулся вокруг. Одни деревья. Все одинаковые.

– Не знаю, сколько ему лет, но здесь он живет, сколько себя помню. Больше двадцати лет примерно. Они с отцом в школе учились когда-то вместе, – при воспоминании об отце Миша грустил.

– Мне все равно не понятно, как он тут ходит? Еще и в темноте, – Малик уже не трясся, шуба была очень теплой, но руки он все равно держал согнутыми спереди и горбил спину. Видимо, уже по привычке.

Миша пожал плечами, мол, не знаю.

– Думаю, я не сильно буду скучать по фаст фуду. Наверно, рано или поздно придется уйти, чтобы собираться в новые стаи, строить все заново и защищать то, что построим, – Миша всегда старался питаться только здоровой пищей.

– Я думаю, не буду скучать по долгам. Как я теперь кредиты платить буду?

– Ну да. Это серьезная проблема, – они посмеялись вместе и уже в приподнятом настроении пошли в дом.

Света после того как убрала со стола, помыла посуду, набрав воду в ведро в бочке возле дома. В бочку стекала дождевая вода с крыши, иногда, когда дождей давно не было, приходилось набирать из ручья. Для очень засушливых времен, когда и ручей пересыхал, за баней стояло еще две бочки, одна закупоренная, вторая, чтобы мыться. Зимой же шаман набирал снег и растапливал его. После того как посуда была вся помыта, Света принялась вытирать пыль, отмывать окна. Она не могла остановиться, ей нужно было чем-то заняться, чтобы отвлечь себя от разных мыслей, успокоиться и смириться с потерей близких. Всегда, когда она нервничала, она начинала убираться, и незнакомый дом сейчас был ей не помехой.

После того как парни осмотрели окрестности, они приступили к дому. Осмотрели чердак и подпол. Нашли два лука со стрелами, несколько больших ножей. Сейчас это довольно важные вещи. Распределили, кто где будет спать. Света в отдельной комнате, Малик около печи, Миша на чердаке. Крыша была хорошо заделана, отец постарался на славу, через маленькое окошко туда попадал лунный свет, а от печной трубы было очень тепло. Там висело и лежало много шкур, спать на них одно удовольствие. Шаман охотился не часто и старался убивать только старых животных, но за много лет скопилось столько шкур, что можно было бы предположить, что он заядлый охотник. В дальнем углу лежала шаманская атрибутика, виднелись и черепа животных, и колокольчики разных размеров, прикасаться к ним они не решились, хотя и было любопытно, все-таки это личное. По очереди они ходили подкинуть дров в бане. К тому моменту, когда они все осмотрели, баня затопилась, и по очереди они отправились мыться. Первой пошла Света, в бане ее разморило, она совсем успокоилась и, как только зашла в избу, ушла спать, тут же уснув. Малик с Мишей еще какое-то время пили чай, прихваченный в магазине, и подкидывали дров в бане. Но потом и их сморило, не дождавшись хозяина, они легли спать.

Часть 2

Утро будило солнечными лучами, бросая их в глаза засонь. Старый шаман, уже чистый, но все так же небритый, не торопясь шумел, разжигая уже потухшую печь, чтобы подогреть завтрак. Его борода, еще вчера казавшаяся черной, сегодня была белой как снег. Света, с утра будучи в хорошем настроении, встала немногим позже шамана и помогала ему. Разгоревшаяся печь создавала довольно жаркую обстановку, поэтому Света открыла окна и двери, создавая сквозняк, который разбудил остальных. Собака с лаем носилась по улице, гоняя птиц, виляя хвостом и кидаясь на него же. Кошка наблюдала за ней, сидя на подоконнике.

– Доброе утро, – выглядывая с чердака, сказал Миша.

– Привет, – Света уже накрывала на стол.

– Доброе утро. Я давно так хорошо не спал. Полон сил, вот только без шубы мне все равно холодно, – Малик попытался вылезти из тяжелой шкуры, но, поняв, что ему холодно, залез обратно.

– Это воздух всё. Чистый, свежий, вот и спится хорошо. А холодно, потому что силу не контролируешь. Медитировать тебе надо, вам всем, да и мне тоже, – Шаман налил чаю из своих трав и сел на печь.– Вы кушайте, я не люблю завтракать.

– Абармид, что тебе духи твои рассказали? – спросил Миша, через окно умываясь из бочки.

– Все рассказали. Про вас, что придете. Про силы ваши. Про то, что случилось.

– Какие силы? – Миша все равно не мог поверить, что старый шаман не врет.

– Ты сильный очень, можешь поднять то, что никто не поднимем. Ты волшебник или маг, смысл один, – Шаман показал на Малика рукой. – А ты ведьма.

– Что? Я не… – Света это задело, но броситься огрызаться на старика она не могла себе позволить, сказывалось воспитание.

– Это не обзывательство. Ведьма значит умная, – попытался успокоить Малик.

– У меня нет способностей, как у них, – Света воротила ложкой по тарелке.

– Есть, просто ты не замечаешь. Они откроются потом. Ты поймешь.

– Научимся. Лучше скажи, почему все это происходит. Почему все разрушено? Почему демоны напали? – Миша уже вовсю ел.

– Духи говорили, на земле было три сфинкса, охранявших землю и не дающих использовать силы людей полностью. Волшебство, телепатия, телекинез и так далее. Почему-то люди где-то глубоко всегда верили в это, писали про это книги, снимали фильмы, даже в различных религиозных книгах были упоминания о чудесах, – старик выставил указательный палец вверх, – и о том, что их могли делать люди, но на деле, в наше время, были лишь кучки шарлатанов. Чтобы научиться общаться с духами, мне пришлось многим пожертвовать. Я всех бросил, ушел, много экспериментировал, читал. Если раньше, чтобы поговорить с ними, требовалось с бубном плясать полчаса, то сейчас просто достаточно сконцентрироваться.

– Так что там со сфинксами? – спросил Миша.

– Ах да, сфинксы. Они построены были древними людьми, не давали силам преисподней проникнуть сюда в физической оболочке. Но у этого была и плохая сторона, сфинксы блокировали необычные способности у слабых духом, – шаман облокотился на печь. – Тогда сильных много было, они посчитали – так даже лучше. Но прошли годы, и уже ни сильные, ни слабые не могли преодолеть этот барьер, потому что забыли о нем, не знали о нем, о том, что нужно делать.

– Этих сфинксов кто-то уничтожил? – спросил Малик.

– Люди и уничтожили. Эти мелкие войны, стычки были не сильно заметны. Вас и не призвали, только регулярная армия да добровольцы. А им много и не надо, они одного подтолкнули, второго. А эти и рады ракеты запустить. Вот и попали по сфинксам. За много лет они много энергии поглотили, как рухнули, так все это и вышло, земля перевернулась, и демоны хлынули потоком.

– Земля перевернулась? Типа ось наклонилась?

– Да. Наклонилась ось, полюса сменились, от этого люди и попадали. Ну а дальше, кто от войны не умер, того сожрали оголодавшие, озлобленные за столько лет демоны. Духи говорят, и процента не осталось, почти все погибли.

– Видимо, не врут, город почти полностью разрушен, – по лицу Малика прокатилась грусть, передававшаяся и остальным.

– Вы из тех немногих, у кого открылись способности. Духи говорят, вы должны прогнать демонов с земли, – старик сделал акцент на вы.

– Прогоним, прогоним, надо только продумать как? Да и потренироваться, думаю, не мешало бы, – сказал Миша.

– Вот сейчас и тренируйтесь, медитируйте. Это лучшая тренировка, вам надо энергию внутри почувствовать, как почувствуете, сможете дальше сами развиваться, – Абармид махнул рукой в сторону улицы. – Вот на полянке и тренируйтесь.

– Тренироваться. О’кей, – Малик поднялся, накинул рядом лежащую шкуру и направился к выходу. – Что может быть проще? Просто медитировать.

– Слышу нотку сарказма, – грузное тело Миши поднялось следом.

– Нет, нет, всего-то, почувствовать энергию, – Малик развел тощими дрожащими руками.

– А я, пожалуй, уберусь, – когда Света это сказала, парни уже вышли на улицу и направились к центру поляны, которую освещало жаркое солнце, поэтому если кто-то и услышал это, то пропустил мимо ушей.

– Ты и так хорошо убралась вчера. Спасибо, – шаман попытался остановить девушку. – Тебе тоже стоит этим заняться, хоть и кажется это чем-то глупым.

– Сейчас все старое кажется глупым. Вся жизнь, – Света заметно нервничала, гремя от этого металлической посудой.– А то, что мы раньше таковым считали, теперь наяву.

– Все по воле духов, хотим мы или нет, нам придется подстроиться под новый мир.

– Только не медитации, это точно не мое, как и йога, я пробовала, но меня это только раздражало.

– Тогда попробуй зеркало и огонь. Я слышал, через них тоже можно общаться с духами.

– А вы как с ними общаетесь?

– Раньше травы жег, с их помощью и с песнями входил в транс, сейчас они сами приходят, и звать не надо.

– Не очень-то мне хочется их видеть постоянно, будут шастать, мешать только.

– Выбор уже сделали, тебе придется это принять.

– Я не верю в судьбу, и свой выбор я сделаю сама, – Света вышла на улицу и принялась мыть посуду.

Парни сидели под солнцем, медитируя, как йоги. Точнее, пытались. Они хихикали, что-то обсуждали. Пытаясь сосредоточиться, они со временем утихали. Через час они оба сидели молча и неподвижно, согнув ноги коленями в стороны. Миша держал руки на коленях ладонями вверх, а Малик сдвинул их к животу и прикрылся посильнее шкурой. Даже на жарком солнце ему было холодно, хотя уже и не трясло. Они просидели так несколько часов, когда дело подошло к обеду и Света их позвала, Миша не долго думая все бросил, а вот Малик остался сидеть неподвижно, чуть приподняв голову вверх. Тревожить его сильно никто не хотел, только Света постоянно оборачивалась в его сторону, как бы пытаясь поймать момент, когда он закончит. Во время обеда все были в своих мыслях и разговор не клеился. После него Абармид ушел в лес, Миша со Светой еще раз осмотрели окрестности, потом дом. Света осталась в нем, обдумывая, что ей сказал старый шаман. Миша же устроил себе тренировку, бегал вокруг, отжимался вверх ногами и хоть и хотел подколоть Малика и отвлечь, но не решался. Так дело подошло к ужину, Света приготовила холодные блюда и посидела за компанию с братом, хотя сама и не ела. После ужина, не выходя из-за стола, они рассуждали о прошлом, о будущем, периодически бросая взгляд на Малика. Уже стемнело, старика шамана так и не было, Малик продолжал сидеть не шевелясь.