Текст книги "Соблазн свободы (СИ)"

Автор книги: Сергей Ермолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Я заболел.

Лежа в постели, я решил, что буду болеть долго.

Кто-то ведь должен был навестить меня и утешить. Сказать, что плохо быть одному, когда на меня такое свалилось. Но никто не приходил.

Я не выходил из дома три дня. Вначале я даже не поднимался с постели, меня постоянно знобило, я обильно потел, а очень высокая температура каким-то образом повлияла на память, размыв границы между сном и явью. Однако, несмотря на состояние моего организма, мой разум не знал ни минуты покоя.

Я окончательно стряхнул сон и повернулся. Движение отозвалось болью в висках. Вещи  не всегда являются такими, какими кажутся на первый взгляд.

Потом начались эти боли. Ложусь в постель, а голова раскалывается.

Это меня пугает. Что-то сдвинулось внутри.

Я сел на кровати, сбросил скомканные простыни. Будильник показывал 3.14. Четыре часа прошло с тех пор, как я лег спать. Потный, изможденный и отупевший, не в состоянии сформулировать простейшую мысль.

Нынче ночью мне больше не заснуть. Я включил свет. Холодные влажные руки дрожали. Вытер их о простыню. Не помогло – простыни были такими же влажными. Спотыкаясь, пошел в ванную вымыть руки. Долго держал их под струей воды.

Я закрыл глаза.

Мир сдвинулся.

Я плеснул в лицо воды, пригладил волосы. Ответа на вопрос я, конечно, не нашел, но почувствовал себя чуть лучше. Что плохого может случиться, если волосы аккуратно причесаны?

По правде говоря, не знаю. Дела могут пойти весьма скверно. Вдруг я постепенно теряю разум? Как измерить относительный уровень здравомыслия такого существа, как я?

Звучит логично. Только почему же мне не становится легче?

Все, перебор. Нужно поспать, иначе всего этого не рассортировать.

Я чуть не плакал, когда забрался в постель. Не стал сопротивляться сну, который наступил мгновенно, и я провалился в темноту.

 Я оставил свет включенным.

 Я не боялся темноты. Просто я предпочитал не сталкиваться с нею.

Я вглядывался в свои измученные глаза – они были настолько необычны, что их отражение не было плоским и лишенным глубины, как у обычных людей. Казалось, что в отражении столько же глубины, реальности и силы, сколько в самих глазах. Я честно и безжалостно исследовал собственный взгляд, но не разглядел никаких следов помешательства.

 Я упал на колени и склонил голову.

 В такой позе я оставался некоторое время.

У меня вспотели ладони.

Сердце бухало, как барабан.

Но почему, я не знал.

Мне все сильнее сжимало грудь.

Во рту было так сухо, словно я перед этим ел пыль.

Мысли лихорадочно бились в моем мозгу...

Холодное предчувствие вонзилось мне сзади в шею, словно летучая мышь вампир, сосущая кровь, и вытянуло все тепло из моего тела.

О таком повороте событий я просто не мог думать.

Мне снился странный сон. Будто я куда то влез, и все пытаюсь понять – куда именно. И хочу выбраться, но руки ноги не слушаются. А еще – будто моими руками ногами кто то другой управляет. То есть, я их чувствую, но шевельнуть не могу. А потом – хлоп, они сами по себе идут куда то. И еще что то мне светило в глаза. А я зажмуриться не мог. А потом – не помню. Я редко могу свой сон запомнить. Так, обрывки какие то остаются, да и те уже через час не разглядишь.

Естественно, я оправился. И даже быстрее, чем ожидал от собственной потрепанной души. В воскресенье мне стало немного лучше. Температура, двое суток зашкалившая за тридцать девять, уменьшилась и почти исчезла. Утром, я принял душ, побрился и оделся, включившись в механизм привычных действий, создающих иллюзию порядка. Мне это не удалось. Все тело ныло после перенесенного жара. Я был крайне слаб, что придавало окружающей реальности странный оттенок.

Мне понадобилось много времени для осознания того, что я справился с болезнью.

Мне надоело жить с лицевой стороны общества – тоска. Сдохнуть можно. Я не ждал дольше. Это становилось опасно.

                                                  11

Я не смог заснуть в эту ночь. Я думал о массе вещей.

Очень трогательно. Даже возвышенно.

Это не жизнь.

Я знаю, что завишу от слов. Эта зависимость очень опасна. Я вынужден жить по законам творчества. Это моя война, и я должен ее выиграть.

Я узнаю о себе слишком много такого, что хотел бы узнать о своих врагах.

Я никогда не стану писателем. Перестать надеяться было бы правильнее.

Я не могу быть умнее других, только своеобразнее.

Ничто не происходит. Замкнутое пространство – условие существования. Его рамки словно решетки. Из-за них можно выглядывать только скаля зубы.

Я стараюсь ничему не удивляться. Живут другие. Я – только пишу.

Легко быть идиотом, вообразившим себя умнее остальных.

Я ищу радость в словах. Я могу радовать себя только словами.

Я опять не нравлюсь себе. Ничего привлекательного. Я тороплюсь нарисовать себя черными красками.

Быть писателем очень опасно. Я боюсь быть писателем.

Я не могу внушить другое чувство, кроме презрения и равнодушной снисходительности. Очень сложно прожить интересную биографию.

Я живу в своем воображении. Я – лишь один из героев своего произведения. Может быть, кто-то сможет понять меня лучше, чем я понимаю себя сам.

Нет, я не спал. Я размышлял.

Жалкое зрелище.

К утру я принял решение. У меня даже не было похмелья, и я весьма плотно позавтракал.

                                               12

16  июня, около полудня, чудесная погода, дивная жизнь.

Каждый человек что-то придумывает в свое  оправдание.

Я привык завоевывать этот мир. Невозможно нуждаться в том, что само идет в руки.

Невозможное – это не препятствие. Только обстоятельство из-за которого цель становится недостижима. Но из-за недостижимости цель не перестает быть желанной.

Очень страшно начать сомневаться в своем таланте. Мне нравится избавлять свою жизнь от всего, кроме творчества. Я для себя – лишь один из своих персонажей.

Только я могу быть героем моего произведения.

Я знаю, что человеку не может быть интересно ничего, кроме него самого. Любой интерес к чему-то вовне – лишь поиск новых проявлений себя.

Я делаю, что могу. Стараюсь изо всех сил. Но для бездарности это не имеет значения. Мне себя не исправить. Нужно смириться. Я не могу быть писателем.

Ни одного достижения. Я проживаю жизнь заурядности. Нет ничего хорошего в знании правды о себе. Героя можно вытащить только из себя. Мне не повезло с собой.

 Я цепляюсь за себя, как за свою единственную опору. Я себя никому не отдам.  Мне без писания не выжить. Глупо писать по другой причине.    Может, стоит кому-то об этом рассказать?

Я не уверен, что изображаю именно себя. Только в творчестве я могу вообразить себя лучше других. А для меня это важно.

Неужели подсознательно я боюсь покинуть свое убежище и выйти в большой мир? Неужели боюсь вновь испытать боль и разочарование? Похоже, что так. Но нельзя же вечно сидеть в своей квартире, отгородившись от мира закрытой дверью?

Раньше, начиная дневник, я думал, что привожу мысли в порядок, что так мне будет легче разобраться в самом себе. Верно, дневник действительно помогал мне в этом. Потом я воспринимал дневник как собеседника. Это тоже было верно, но лишь наполовину. Сейчас я понял еще кое-что, изменившее мое отношение к дневнику. Теперь я знаю, что дневник мой друг. Да, каждому из нас нужны друзья. Такие, которые выслушают не перебивая, внимательно и строго. Мне не с кем поговорить. Изливая душу другу, ты чувствуешь себя лучше. Выговорившись, ты ощущаешь облегчение и успокаиваешься. Ведь ты делишься с ним проблемами, перекладываешь часть груза на чужие плечи и, конечно, испытываешь облегчение. Такого друга, с которым я мог бы поделиться своей ношей, у меня не было. И им стал дневник.

Выплескивая размышления на чистый лист бумаги, делясь с ним горестями и печалями, доверяя ему сокровенные мысли, я опять же успокаиваюсь. Кажется, это один из приемов психотерапии, не так ли?

 Я пью горячий сладкий чай с лимоном, как я люблю. Сижу в темноте. Не хочется свет зажигать. А потом залезаю под теплый душ. Сразу становится хорошо. Я согреваюсь. И меня клонит в сон. Все правильно – ночью нужно спать.

   И я понимаю вдруг, что я теперь другой. Совсем другой. И тот, кто наблюдает за мной, он подтверждает: да, я другой. Хотя я его не слышу, я все равно ощущаю, как он со мной соглашается. И он жалеет меня. И говорит, что все будет хорошо. Засыпая, я думаю, как он велит. Все будет хорошо. Все уже хорошо. Завтра будет новый день. И я больше не буду бояться себя, нового. Все будет хорошо. Я закрываю глаза и дышу тихо тихо.

                                              13

 Будильник прозвонил в шесть. Я проснулся; во рту противно, голова тяжелая.

Две недели я спал на матрасе, брошенном прямо на пол. Прочитал в каком-то журнале, будто это очень полезно для спины.

Дни надо проводить иначе.

А также и ночи.

 Мне кажется, что надо начать все сначала. Интересно, как это сделать?

 Над кофе в сером утреннем полусвете поднимался пар. Я сидел в темной кухне, держа чашку в руке. Утром, со сна, я, видно, плохо переношу резкий электрический свет и предпочитаю возиться в полусумраке.

В  последнее время  в моей жизни произошла странная вещь. Я вдруг дошел до точки, все потеряло для меня интерес.

Теперь все эти надежды растаяли.

Для меня все вдруг утратило смысл. Как-то внезапно.

 Все распалось на бессвязные кусочки.

 Я подумал, что провалился на самое дно. Мне стало страшно, что  вот я уже пресытился днями и ничто больше не вызовет у меня воодушевления.

Что чувствует человек, который отдал всю жизнь какой-нибудь религии, гарантирующей конец света 31 декабря сего года, и проснулся в новогоднее утро от пения птиц? Он чувствует себя одураченным.

Я знаю, что ни один мой герой не случаен.

Кто-то забавляется мной. Тот, кого забавляют мои мучения, должен быть доволен. Я очень старательно играю отведенную мне роль.

Я выбрал своей целью поражение только потому, что не смогу достичь никакой другой цели. Я могу вообразить себя победителем. Жизнь поставит меня на мое место – для побежденного.

Я пытаюсь только радоваться. Но у меня ничего не получается. Я огорчен. Я разочарован. Я знаю, что теперь мне недалеко до отчаяния. Я обязательно достигну его. Не получается остановиться.

Я уверен – ни одно из моих произведений не может быть правдой обо мне. Сегодня мне хочется написать о том, что сделает все мои вчерашние слова ложью.

Я боюсь услышать о себе – он такой же, как мы.

Я постоял у окна, глядя на улицу.

 И вот принял решение.

Я не пишу роман, я – его часть. Для меня не должно существовать иной реальности, кроме моего творчества. Эта мысль меня немного расстроила.

                                            14

Работа – деньги, деньги – работа: странно, но верно. И впереди у меня еще пятьдесят лет этой лабуды – как подумаешь, хоть беги и кидайся с моста в центре города. Почему же мы допустили, что мир дошел до такой кондиции? Я ведь о чем: неужели в этом и есть вся суть? А где же тогда, в чем именно предполагается искать отдушину? Неужто так и бегать всю жизнь по кругу? Кошмар. Кто нибудь думал об этом?! Что я, с ума сошел?

Это мой мир: мой мир, заполненный моими родными, и музыкой, и учебой, и друзьями, и надеждами, и тревогами. Иногда мой мир движется слишком быстро, а иногда застывает, словно зажатый в тиски.

 Время не проблема. Я давно понял, что времени в жизни полно, когда ее остается еще хоть чуточку. У меня куча времени.

 И  я решил пойти и  купить себе что-нибудь  такое,  что наведет меня на приятные мысли, а лучше всего – заставит улыбнуться.

Я  обошел  несколько  магазинов,  но  не увидел  там  ничего,  что  мне захотелось бы купить.

Я снова ложусь на  диван. Пора что-то делать. Не обязательно что-нибудь особенное, а просто хоть что-то.

Я слишком сложен для коммерчески успешного писателя. Я никогда не смогу стать простым. Ненавижу нравиться. Это желание похоже на желание унизиться.

Простые слова не могут выразить мою сложность. Я не хочу притворяться простым. Любые попытки творить иначе будут лишь подражанием. Я могу быть интересен только своей индивидуальностью.

Не могу не чувствовать обиду и разочарование. Беспомощность – это почти удовольствие. Я никогда не получал то, что хотел. Я был счастлив жалкими подачками жизни.

Я прожил не ту жизнь, которую хотел прожить.     Я чувствую себя обманутым.

Люди надевают на себя маски личности, чтобы оказаться узнанными друг другом и собой. Я обхожусь без маски. Ни один человек не сможет сказать, кто я.

Когда меня посещали такие мысли, мне всегда становилось не по себе.

Я стараюсь обмануть судьбу. Все стараются. Не у каждого получается. Когда я стараюсь подняться, то всегда оказываюсь сбит с ног ударом судьбы. Однажды таким ударом я буду убит.

 Тишина настолько оглушающая, что кажется, ею вот-вот задохнешься.

                                          15

Дребезжание будильника вырвало меня из мира сна и вернуло его к реальности. С секунду я лежал, глядя в потолок, и пытался сообразить, не привиделось ли  вчерашнее.

Бег помогает.

Очищает мысли. Снимает напряжение. И заниматься им можно в одиночку.

Это своего рода прогресс.

Мне необходимо быть услышанным. Я цепляюсь за творчество, как за единственную опору в жизни. Я тороплюсь написать свою книгу отчаяния.

 Все изменилось, все. Я отрешился от себя, от всего того, чем я когда-то был.

Мне опять становится страшно. Я уже почти остановился.  Я боюсь узнать, что не был остановлен. Мои попытки стать писателем бессмысленны. Я оказался единственным персонажем своего произведения.

Я опять прислушиваюсь к своему вдохновению. Только писательство позволит мне заявить о своей индивидуальности.

Я не могу изменить героя моего произведения. А он способен изменить меня. Герой всегда сложнее своего автора.

 Мне  не давали покоя  всякие  мелочи.

Иногда не спится. Полно мыслей, которые не хотят оставить в покое.

Я не смог сформулировать свою мысль. И она забылась невысказанной.

Я – не меньше, чем окружающая меня вселенная. Мне себя долго не выдержать.

Должен признаться, к концу дня у меня немножко сдают нервы.

Дыши глубже, детка, дыши глубже…

Терпение, дружок, терпение…

Ненавижу свою гордыню.

Мне нравится, что я живу странную жизнь. Я ограничиваю свою жизнь творчеством. Больше мне ничего не нужно.

Кстати, завтра у меня день рождения.

                                             16

     В среду просыпаюсь и не могу пошевелиться. Все до единой мышцы моего тела в шоке. Сначала я думаю, что попал в ужасную автокатастрофу, но потом вспоминаю про спортзал. Я еще не открыл глаза, но предчувствия плохие.

    Мне не нравится моя работа.

     Я много беспокоюсь.

     У меня никогда не будет денег.

     Я не могу бросить курить.

     Мне не хватает времени делать то, что я хочу.

     Мне не хватает терпения.

     Такой уж я есть, ничего не поделаешь.

     У меня нет никаких особенных талантов.

     Мне нужно отдохнуть.

     Я несовершен Я не могу сбросить вес.

     У меня слишком много дел.

     Я плохо схожусь с новыми людьми.

     У меня плохая память.

Я сдаюсь. Я хочу, чтобы все скорее закончилось. Я больше не жду чуда. Я очень устал. Когда я сегодня утром проснулся, мне стало по-настоящему страшно. Я взывал: Боже мой, Боже мой, что же мне делать? Но Он ничего не отвечает мне...

Мой читатель – мой единственный враг. Текст имеет смысл только как удар.

Я мечтаю взорвать этот мир словом. Мне необходимы слова, которые взорвут реальность.

Но я и сам в это не верю. У меня не было сил даже на крик.

Мне нравится, когда в надежде нет смысла. Я вынужден сражаться в одиночку с окружающей меня реальностью. Я делаю, что могу. Изо всех сил. Я просто слабый.

Не отчаяние часть меня – я – часть отчаяния. Мне никогда не было легко с собой. Я не хочу увлечься недостижимым. Но увлекающиеся доступным жалки.

Я не живу. Я пишу. Живут другие. Я учусь не завидовать им.

Бывает, что темп вашей жизни странным образом внезапно ускоряется.

А я, когда теряю контроль над ситуацией, начинаю паниковать, как это ни глупо…

Я бился за каждый день. Мне не в чем себя упрекнуть. Я только бездарен. Моя жизнь сузилась до творчества.

У меня детское восприятие жизни. Я не умею думать. Почему я захотел стать писателем?

Есть над чем посмеяться.

Мне нравится знать, что у меня не будет детей. Я не знаю, что мне следует придумать в свое оправдание.

Я боюсь не суметь изобразить себя человеком, которым вынужден быть. Это еще один мой страх. Страхов очень много. Иногда начинает казаться, что кроме опасностей  в жизни нет ничего другого. Мне не удается спрятаться за слова. Ничего не получается.

Я боюсь научиться жить иначе. Я – это лучшее подтверждение беспомощности человека. Подробности моей жизни смешны. Я тоже смешон.

В двадцать три пора перестать бояться детства. Мне нравится рассказывать о своих страхах.

Разве самое важное событие в моей жизни уже в прошлом? Разве сделанное мной – это все, на что я способен?

Я с удовольствием выкурил сигаретку, далеко выдыхая дым и наблюдая за прохожими.

Сколько времени я просидела так, переваривая свое фиаско?

Не знаю.

Слова – это гвозди, которыми я прибит к кресту реальности. Я – один из своих героев.

 Мы часто спрашиваем  себя, что было бы,  если  бы  нам  посчастливилось узнать свое  будущее. Теперь я уверен, что прочесть свое  прошлое  – гораздо интереснее. Боязнь завтрашнего дня – детские забавы по  сравнению со страхом перед тем,  что  было.  И  судьба –  не что  иное,  как немного  запоздавшее прошлое.

Я не знаю, что меня держит в жизни. Даже не догадываюсь. Если бы я знал, чем закончится произведение, разве я бы стал его записывать?

Каждый человек – самое сложное препятствие для себя. Я узнал о своих границах. Они очень узки. Быть писателем неестественно для меня. Я могу быть писателем только притворяясь.

Наверное, если поскрести эту загадочную фразу, за  ней  что-то  да  откроется,  но  я  не  знаю,  с  какой  стороны  к  ней подступиться. Некоторые фразы  пугают  меня еще  больше, особенно  когда они утверждают обратное тому, в чем я всю жизнь был уверен.

Прежде мне удавалось удерживать себя от откровенности.

Во мне нет ничего, способного привлечь чье-то внимание. Мне нравится знать, что я – единственный читатель своих книг. Никто, кроме меня, не получит удовольствия от моих текстов.

 Скоро рассветет, мне не хватит  времени  рассказать  все это. Грустную историю человека, для которого один час похож на другой.

Я боюсь найти свое место в жизни. Я не смогу найти причину, чтобы его покинуть.  Сидеть и ждать смерти. Неловкое занятие. Мне выпало именно оно. Если мои тексты не молитвы, то они – заклинания.

  Моя аккуратная, честно заработанная жизнь не  имеет значения.  Тикают часы. Я  думаю сколько  еще осталось времени до того, как начнется истерика?

Мне и самому не ясно, что в результате получится из такого человека, как я. Вряд ли в жизни мне необходимо что-то еще, кроме желания доиграть свою роль до конца.

Я боюсь стать понятным. Я не такой, как вы. Боюсь стать похожим на вас. Я очень старательно изобретаю свою непохожесть на окружающих меня людей. Невозможно быть похожим на окружающих людей и воображать, что способен создать оригинальное произведение.

  Очень разумно. Здравый смысл.

Я всегда был врагом рациональности. Быть странным – очень опасное правило моей жизни. Мне необходимо избавить от смысла каждое свое действие.

Я сражаюсь за себя, как умею. Мне необходимо выдумывать свои оправдания.

Лабиринт.  Найди свой собственный выход из него, и твое  самое заветное желание исполнится.

Ничто не пугает меня в жизни больше рутины. Я боюсь своей и чужой рациональности. Большой разум интуитивен.

Я умею бояться. Я боюсь всего. Мое творчество – мои заклинания. Я заклинаю свою жизнь. Каждый человек следует за кем-то. Я следую только за собой. Я хочу больше, чем могу себе дать. Мне следует перестать сопротивляться своей гениальности.

Не отвлекайся – говорю я себе . Действуй по плану.

 Раздражение подступает к горлу.

Почему я не действую по плану?

Моя жизнь не удалась. Это правда. Моя правда жестока. Я не смогу говорить с людьми на их языке. Мне не о чем говорить с людьми.

Люди всегда оказывались не такими, какими я хотел их видеть. Жить в выдуманном мире мне мешали те, кто воображали себя реальными. Может быть, мне следует перестать злиться на себя. Только художник имеет связь с общим сознанием и глупо прислушиваться к мнению тех, кто живет только в реальности. Важно лишь одно – неповторимость собственного духовного мира.

Удивительно, как легко можно заставить  себя поверить в то, во что тебе хочется поверить.

Я стараюсь изменить себя с помощью слов. Иногда я говорю о себе слова, которые правильнее говорить о самом ненавистном враге.

Нет ничего мучительнее в жизни человека, чем следование выбранной им судьбе. Я боюсь изменить правила моей жизни. Вне литературы я – ничто. Это следует понять раз и навсегда.

Я надеялся, что в этом признании никогда  не появится необходимости, но после  некоторых размышлений заключил, что этот  случай, имеющий отношение к происходящему, должен быть освещен.  Я не имел выбора. Как вы считаете? Ведь вы все еще доверяете мне?

Пусть кто-нибудь другой поймет, что со мной происходит. Я стараюсь изменить свою жизнь с помощью слов. Мое писание – преодоление моей неспособности жить.

Все же я успел сегодня подумать о будущем, но хотя и решил, что надо что то делать, все таки никак не могу понять, что именно. Точнее говоря, с чего начать. Видно, я только тогда приму решение, когда пойму, чего же я хочу на самом то деле. Но в данный момент я уверен только в одном: то, что у меня есть, – это не то, чего я хочу.

Я ощущаю жизнь, как ловушку, в которой вынужден метаться, как пойманная мышь.

Мне необходима моя странность. Я боюсь перестать быть интересен себе. Я – очень опасный персонаж своего произведения.

С удовольствием занимается любым объективным делом, если оно сулит в перспективе успех, выгоду.

 Самое основное в характере – умение быстро и логично действовать.

 Умеет сочетать в жизни романтическую и практическую стороны.

  Hе любит хитрить сам и не терпит изворотливости и лживости в других.

  Обычно вся его деятельность заранее запланирована, поэтому не любит, когда одно поручение перебивается другим, когда приходится одновременно заниматься несколькими делами.

Hе любит, когда во время дела отвлекают, лезут с разговорами. Это мешает сосредоточиться.

 В нем нет глубокого уважения или преклонения ни перед чем на свете, кроме законов природы, фактов, логики.

Отважно выступает против начальства и существующих порядков, если они ограничивают его права.

 Хорошо ориентируется во времени, т.е. ощущает, когда наступил момент решительных действий.

Если до сих пор у меня не было депрессии, то теперь я в нее точно вляпаюсь, и надолго.

Мне приходится говорить о себе, как о неудачнике. Не следовало жить дольше детства. Взрослая жизнь не прибавила к моей жизни ни одного дня счастья.

Разочарование происходит лишь тогда, когда не получаешь желаемого. Не следует ничего желать. Необходимо лишь радоваться тому, что удается получить. Зачем я вообразил себя рассказчиком? Я только нем. Что я стараюсь рассказать своей немотой?

Мне сейчас 33, и меня моя жизнь достала. Я нахожусь в какой то критической точке, черт бы ее подрал. И ничего радостного в этом нет. В общем, я живу совершенно не так, как хочу.

Я держусь за творчество, как за единственную надежную опору в своей жизни.

Никто не верит словам. Слова – ничто. Люди поклоняются действиям, а для меня любой жест – смертельно опасен. Я не способен ни на что, кроме писания.

Я очень тщательно собираю досье на самого себя. Очень сложно поверить, что человек, которым я изображаю себя и есть я.

Просыпаюсь утром, и мне нестерпимо хочется одного – спать. Я мертвый человек.

Мне не удается избавиться от пугающего впечатления, которое я произвожу на себя. Я умею быть отчаявшимся.

Почему я боюсь своего неуспеха? Разве неуспех не единственное, что во мне – мое? Меня преследует моя судьба.

Я записываю свои примитивные мысли и воображаю, что они могут иметь ценность. Каждому человеку необходим крик о себе.

Мне нравится жить по законам творчества. Но я боюсь оказаться лишь одним из персонажей своего произведения.

И считайте меня смешным – на здоровье, клал я на вас.

                                           17

     Прошло три недели, а  я  все  еще не  вышел  на  работу.  Я провожу все светлое время суток в своей квартире или в городских парках. Никому не может даже  прийти в  голову, что мой внешне безразличный вид скрывает интенсивный мыслительный процесс, не  прекращающийся  ни  на  мгновение. Ураган  в  моей голове настолько силен; что сметает на своем пути  забытые обещания и вечные табу.

Мысли – это зерна. Я стараюсь заложить их в чужие головы.

Каждый человек вынужден играть самого себя. Моя роль очень сложна. Я боюсь стать простым и понятным. Я никогда не хотел прожить жизнь обычного человека. Очень страшно оказаться бездарным.

  Люди не хотят, чтобы  их жизни исправляли. Никто не хочет  решения своих проблем.

Своих  драм.  Своих  тревог.  Не  хотят  начинать  жизнь  заново.  Не  хотят упорядочивать  жизнь.

Не сложно убедиться, что слова – только иллюзия. Я вообразил, что смогу изменить свою жизнь с помощью слов.

Я тороплюсь произнести над собой опасное заклинание. Слова всегда стараются изменить реальность.

Я ощущаю свою жизнь, как пропасть, в которую боюсь сорваться. У меня может быть только одно утешение – не я выбрал свою судьбу.

Единственное, на что мне удается вообразить себя способным – писательство. Писать тексты, которые кроме меня не напишет никто.

 Кстати, а зачем я выходил из дома?

Маленький и глупый. Я вообразил себя большим и умным.

Я знаю о своей странности. Очевидного не скрыть. Я знаю, что мое творчество может быть только уходом от действительности.

Не думай о последствиях, а берись за дело и делай. Старайся не думать о последних двадцати четырех часах, не думать о прошлой неделе, слишком уж они были насыщенные, мучительные, а вдобавок и смехотворные, сосредоточь все свое внимание на песне, разыгрывай свои козыри, какие уж они там есть.

Я всегда знал, что ничего не получится. В некотором роде я именно этого и ожидал.

 Я с самого начала воспринимал себя как ни к чему не приспособленного человека, и я не чувствовал себя по настоящему спокойно, уверенно ни с кем и нигде.

В глубине души мне всегда было ровно по фигу, что там думают обо мне другие, но в то же самое время это меня очень волновало.

Я умею прятаться за слова. У меня это получается. Потому и прячусь.

Меня не игнорируют. Меня просто не замечают. Никто не верит в мою способность к творчеству, кроме меня самого.

Я боюсь своих фантазий. Я  уже не уверен, что моя жизнь удачная фантазия.

Невозможно не ощущать опасность слов. Я боюсь сломать себя неосторожным словом.

Только творчество даст мне возможность ощутить себя равным великим. В любой другой деятельности я буду только унижаться. Мне не следует расстраивать себя чужим успехом.

Я хочу перестать стесняться себя.

Все знают, что я слаб и жалок. Я не смог утаить свою самую важную тайну. Я знаю, что многое в жизни делаю неправильно. А иногда кажется – все.

Я себе сдавшимся не нужен.

Я просто решил, что, если никуда от этого не денешься, я ничего не потеряю, если попробую стать максимально удачливым неудачником, устрою такой тарарам, что всем чертям будет жарко, выдам ублюдкам не скупясь, по полной программе.

Я пытаюсь делать шаги по направлению к своей победе. Но, может быть, я иду к поражению. Я живу в ожидании жизни.

Стена отгораживающая от жизни это важно. Я постоянно строю свою стену. Реальность не для меня. Не для таких, как я. В этой жизни мое – только писательство. Я – это мои тексты.

Я никогда не ожидал, что все меня вот так вот возьмут и полюбят, но при этом я никогда не хотел оскорблять ничьих чувств, а потому должен был изо всех сил стараться быть милым, и щедрым, и сердечным, и всегда готовым прийти на помощь, и вообще вести себя таким образом, словно я отчаянно хочу, чтобы меня любили, и не только за то, что я делаю, а меня самого.

Моя жизнь – это слова обо мне. Смысл моей жизни – наблюдение за собой. Я не понимаю, как у других получается выдумывать.

Тюк, тюк, тюк… отдается в черепной коробке легкое постукивание – это растет давление.

Я не выдумываю своих героев. Я ощущаю себя одним из своих героев.

Плечи опускаются, спина сгибается, мышцы дрожат от усталости.

Постепенно умирает надежда обрести облегчение.

Понимаете, до меня вдруг дошло, что я не обязан терпеть.

Что может быть страшнее для человека его непохожести на окружающих людей? Я боюсь повторить успех Христа.

Я останусь таким, каким опишу себя. Я использую себя только для записи слов. Мне нравится заменять реальность – творчеством.

 Главное – не сорваться.

Я чувствовал, что именно так все и будет.

Я чувствую, что слова загоняют меня в ловушку, из которой невозможно выбраться. Творчество – ошибка моей жизни.

Самое страшное в моем положении то, что я ему совсем не удивляюсь. Я хочу быть единственным читателем своей книги.

Иногда человек устает нести все то, что мир сваливает ему на голову.

Я знаю, что слова ни для кого не имеют значения. Если бы я жил рационально, я бы не занимался творчеством. Но я не способен ни на что, кроме творчества. Мне нравится пустота слов.

Такие вещи всегда удивляют.

Я знаю, что нужно держаться.

 Нужно заставлять мозг работать. Нужно думать. Но о чем?

В центре литературы стоит не сюжет, а ситуация, толкнувшая автора на творчество. Я старался сделать текст, который не сможет заинтересовать никого, кроме меня.     Я чувствую, что от этих мыслей погружаюсь в депрессивное состояние.

Я вынужден быть героем своего произведения. Творчество – единственная возможность прожить несколько жизней.

Единственное, что меня интересует в жизни – самовыражение. Я не хочу научиться думать не о важном.

В истории остаются герои. Я – не герой.

Я прячусь в свое писание. Человек, зависящий от слов всегда жалок.

На одну книгу могу быть способен даже я. Что бы я ни написал, это никогда не будет напечатано.

Сейчас, по моему, я слишком разговорился. Думаю, дело в том, что внутри у меня скопилось слишком много чувств, которые так и просятся наружу.

Я более выдуман, чем герой моего произведения.

Мое творчество – моя молитва. Я знаю, что слова написанные с ошибкой –   грех. В любом случае я себя не жалею.

Просто я пытаюсь привыкнуть к тому, каков мир на самом деле.

Все, что я не понимаю в своих текстах, может понять кто-то другой.

Моя жизнь ограничена моей фантазией. Мне нравится подменять реальность словами.