Текст книги "Повеление (СИ)"

Автор книги: Сергей Сазонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Старик разбудил мальчика еще затемно. Сам он встал много раньше, придирчиво отобрал для поездки пару ослов, не спеша, снарядил их. В этом ему всегда помогал сынишка, но сейчас Старик все делал сам, давая парнишке еще немного поспать. Закончив, он вернулся в шатер, тронул мальчика за плечо, шепнул:

   – Вставай. Пора.

   Тот спросонья помотал головой, что-то буркнул, но послушно поднялся и быстро оделся. Вместе вышли наружу. После духоты шатра, ночной воздух показался Старику особенно зябким и он накинул на мальчика одеяло, что прихватил с собой. Они сели на ослов и тронулись в путь.

   Небосклон только-только начал светлеть. Чернота южной ночи понемногу рассеивалась – тропинку хоть и плохо, но уже можно было разглядеть. Ослам это не требовалось – они и так дорогу знали, могли пройти по ней хоть с завязанными глазами. Вот уже несколько лет, по нескольку раз на дню им приходилось шагать по ней. Цок-цок, неспешно постукивали они копытцами по камням. Их равномерное покачивание нагнало дремоту на мальчишку. Голова его стала мотаться в такт шагов животного. «Вот, что значит, с пеленок жить с пастухами – подумал Старик, – даже спать научился в седле. А кем ему еще быть? Ну, не пахать же землю?» Старик усмехнулся своим мыслям: «Глупо надрываться, ковыряя землю, надеясь, что вырастет твое зерно. А если град или, ни дай бог, пожар? Очень глупо. Как на цепи сидит земледелец возле своего поля. То ли дело пастух – птица вольная, оскудели пастбища – перебрался на другое место. От мора или засухи тоже можно скрыться подальше, переждать лихолетье. Так делал он, так поступали его деды. Потому-то он еще жив на этом свете. Сотни крестьян, цеплялись за свои клочки земли и погибали от голода или набегов врагов. А его род нет. Случись война в этом краю, он переберется в другую страну. Цари что здесь, что там – всюду одинаковые. Главное – плати подать, и живи, где хочешь. А кнут, он и везде кнут».

   Становилось все светлее и светлее. Звезды поблекли и пропали. Облака снизу окрасились в розовый цвет и вот, впереди, из-за горы показалось солнце, наполняя округу светом. И сразу бриллиантовыми россыпями заиграла роса на траве, запели птицы. Заметно потеплело. Старик подумал о жене. Такая же рыжая, как раннее солнце, она тоже наполняла теплом однообразные, тягучие дни. Появилась она в его жизни, когда Старику перевалило за пятьдесят. Брат отца, предчувствуя близкую смерть, попросил позаботиться о своей пятнадцатилетней дочери. Старик дал слово и, схоронив дядю, забрал девчонку с собой. Вместе с ней от покойного достались кое-какие вещи и самое главное – овцы, счетом чуть больше чем пальцев рук трех человек. «Тридцать две», – сказала тогда она. Сам Старик считать не умел, и ученая сирота ему обузой уже не казалась. Девчонка и в самом деле не пришлась в тягость – работала наравне с остальными. Какой-то живчик сидел в ней. А как она заразительно смеялась! Старик невольно скользил взглядом по ладной фигурке девушки. Самое время ей замуж, да не в обычаях их племени отдавать женщин на сторону, и пока кочевали вдали от сородичей, о свадьбе не заговаривали.

   Девица тем временем освоилась. Она с охотой занималась домашними делами, ненавязчиво проявляя заботу о хозяине. Старик не возражал. С годами он обзавелся слугами, а вот хозяйкой не удосужился. А жизнь в приживалках девчонку все-таки не устраивала. Как-то само собой случилось, что она осталась в хозяйском шатре на ночь. Отчаянная девка, не побоялась ни взглядов в спину, ни разговоров. Ту служанку, что раньше бывало, грела Старика, она сразу же выгнала. Также решительно она принялась командовать оставшимися слугами. «Так тому и быть», – решил Старик...

   От воспоминаний отвлек возглас мальчишки. Рассвет разбудил его. Мальчик куда-то указывал рукой. Старик вгляделся. В стороне, вверх по склону горы, поднималось стадо овец. Его стадо. У него сейчас оно не одно, помимо овец и коз, есть и коровы. Много. Со всеми одному не управиться. Забот хватает – за животными надо следить, выдаивать их, потом из молока готовить творог и сыр, но, слава богу, работников сейчас хватает. Не то, что раньше – приходилось успевать самому. Напоминанием о том времени – натруженная спина, что частенько изводит ломотой. Как сейчас, с самого утра ноет и ноет, отдавая болью в сердце. Один из волхвов, что как-то ночевал у его костра, сказал, что сердце главнее всего у человека. Устанет оно – умрет человек. Волхвы – они все ученые, колдуны. Как не поверить? Старик повел плечами – и не разберешь, то ли сердце ноет, то ли в спину опять вступило. От боли жена спасала, втирая между лопатками одной ей известную травку, запаренную на сале. Она умела лечить, быстро ставила на ноги. Как в тот раз...

   Много лет назад, примерно через год, как они стали жить вместе, нечистый привел к их шатру шайку разбойников. Вечерело и лиходеи решили заночевать в становище Старика. Зарезанного хозяином барана разбойникам показалось мало, они отловили и освежевали лучшую ярочку, затем перевернули все вверх дном, в поисках вина. Ну, как возразить головорезам? Молчи, коли жизнь дорога. Пришлось терпеть и когда, захмелев, разбойники принялись лапать его служанку. Он не смолчал, когда ее, а следом и жену потащили в темноту за шатер. Старик напомнил атаману, что закон гостеприимства не только для хозяев. Тогда его крепко избили, чуть не прикончили, а жену и служанку все-таки изнасиловали. После этого Старик неделю отлеживался, думал, умрет. Обошлось, жена выходила. О том, что произошло в ту ночь, разговора не заводили. Пока Старик болел, слуги разбежались, прихватив, кто что мог. Ох, время было лихое...

   Постепенно все наладилось. Сейчас – грех жаловаться. Уже несколько лет они живут в благодатных местах, у него много слуг, большие стада и Старик даже не платит налоги. Он бросил взгляд на мальчика, что ехал впереди – все из-за него. «Когда это началось? – Старик стал прикидывать, – Столько весен прошло, как раз по числу пальцев на руках». Он так и не научился считать. Зачем, коль жена умеет?

   В тот год сын местного повелителя охотился неподалеку и завернул к их шатру утолить жажду. Жена подала молодому господину воды. Возвращая чашу, принц сказал ей что-то. Старик стоял поодаль и не расслышал что. Жена ответила, звонко смеясь. А молодой человек вдруг подхватил её к себе в седло и пришпорил коня. Его дружки с хохотом и присвистом поскакали следом. Задержался лишь один, пожилой в богатой одежде – очевидно наставник наследника. Он молча отвязал от пояса кошель с золотом, небрежно бросил к ногам Старика, затем развернул коня и поспешил за своими. Старик подобрал кошель. То, что лежит на земле – не всегда прах. Это богатым легко слыть гордецами.

   Весь день он не находил себе места, куда-то ходил, что-то делал и несколько раз срывался на служанку. Жена не вернулась ни к вечеру, ни на следующий день, ни на другой. Пора было сниматься и уходить подальше от этого злополучного места, иначе духи несчастий прилепятся к твоему дому, спрячутся в пожитках и беда станет твоим вечным спутником. А он все чего-то ждал, поглядывая на дорогу.

   Наконец через неделю, на ней появился всадник. Ехал он как-то неуверенно, то, погоняя лошадь, то осаживая. Всмотревшись, Старик узнал во всаднике жену, но не побежал встречать её, замер на месте. Минуты, словно бычьи жилы, свитые в тетиву лука, тянулись и тянулись. Солнце било в глаза, выдавливая слезу, но Старик не замечал этого. Наконец, подъехав вплотную, жена покорно протянула ему плеть. Старик взял дорогую, украшенную золотом вещь, покрутил в руках, затем повесил себе на плечо и молча помог женщине слезть с лошади. Жена сама сняла с седла переметную суму и внесла в шатер. Старик привязал лошадь. Хорошее животное, породистое, ухоженное. Клейма на ней нет – это кстати. Случись продавать – меньше вопросов будет. Опять же седло не простое, господское, богатое, тоже немало стоит. Старик в сердцах сплюнул – не в деньгах дело.... Но и от них неразумно отказываться. Кто имеет хозяйство – каждой соломинке рад.

   Жена тем временем натаскала воды из колодца и тщательно вымылась. О случившемся не говорили, продолжая жить, будто ничего и не произошло.

   Через положенное время родился ребенок. Старик тогда опять ничего не сказал, а ушел со стадом, один, дня на три, подальше, оставив жену на служанку. «Надо же так, столько прожили вместе, а детей не получалось, даже тяжести женской ни одной. А тут прямо чудо, какое. Господская кровь, что ли сильнее?» Он истово трудился, нарочно нагружая себя работой, чтобы прогнать эти мысли, а когда вернулся, оказалось, что жены опять нет. Служанка доложила, что как только роженица пришла в себя, сразу отправилась вместе с младенцем в город. «Куда ее черт понес?» – вспылил тогда Старик. Служанка беспомощно разводила руками.

   Жена вернулась следующим днем. К обеду, к становищу подкатила повозка. Ее сопровождал небольшой отряд вооруженных людей и знакомый уже наставник принца. За солдатами двое погонщиков гнали большое стадо. Овцы с коровами шли вперемешку. Весь скот, как на подбор, справный, тучный. С таким не грех смешать стадо Старика. Наставник помог выбраться из повозки жене с младенцем. Малыш запищал, и она укрылась с ним в шатре. Наставник проводил ее взглядом и протянул Старику перстень, сказав, что это послужит им защитой и освободит от податей. Вот так и стали жить в этом краю под благодатью сына правителя....

   «Воды», – донеслось до Старика. Он не сразу сообразил, что мальчик просит пить. Оказывается, они уже долго едут – солнце мало-помалу, а подобралось к зениту. Оно хоть и не печет по-летнему, но для этого времени года сегодня необычно тепло. Старик полез в сумку, достал небольшой бурдюк с водой, развязал и напоил мальчика. Затем он направил ослика к ближайшей шелковице, чтобы в ее тени сделать небольшой привал. Спешившись, Старик достал из мешка сыр, вяленое мясо, хлеб. Его самого голод не донимал, а вот мальчишку покормить не мешало. «Ни к чему мучить, и так на его голову.... А все-таки молодец! Не канючит. И уважительный – слова поперек не скажет». Наблюдая, как мальчик ест, он гадал: «Кто сейчас кормит моего сына? Где он сейчас?»

   Еще до появления жены Старик подумывал о наследнике. Кому передать хозяйство? Сам он не вечен, придет время, когда ослабеют руки. Кто станет кормить его? С молодой женой надежды о наследнике ожили, но прошел год, другой и дальше, а супружнее чрево, словно сломанная ветка, плода не давало. «Все из-за той злосчастной ночи с разбойниками», – сокрушался Старик. Не раз и не два они с женой приносили жертвы Богу с просьбой о ребенке – все бесполезно. А после рождения ЭТОГО мальчика он догадался, что Всевышний обиделся на него за самосуд над насильниками. А как иначе – Бог он наверху и всегда очень занят. Что ему до обид бедного кочевника? А Старик своего случая не упустил. Произошло это как раз через год после той страшной ночи. Разбойники, те же самые, что и тогда, опять нагрянули под вечер. Они снова жарили мясо, и пили вино, хорошее вино, специально для такого случая, крепко заправленное женой сонным зельем.

   В этот раз поглумиться им не довелось – сон скоро одолел разбойников. И тогда Старик лично передушил каждого. Почему не зарезал? Нарочно, чтобы их черные души не смогли попасть на небо, метались вечно неприкаянными. Лишь атаману он перерезал горло. В прошлый раз тот остановил избиение. Пусть уж его душа, криками из ада, предостерегает других разбойников обходить стариково становище стороной.

   Старик не раз заговаривал с женой о наследнике. А та, видя, что муж мечтает о сыне, сама выбрала и привела к нему на вечер служанку.... Лучше уж так, чем никак. Было это задолго до царской охоты. Как радовался Старик, когда крепкозадая служанка понесла от него. Ну и пусть от служанки, зато сынишка рос крепеньким, забавным... до рождения ЭТОГО мальчика... В тот день, когда жена вернулась с новорожденным из города, Наставник принца, что прибыл с ней, забрал сына служанки и Старика с собой, пообещав устроить ребенку достойную судьбу. Не сам же вельможа придумал такое – исполнял веление своего господина. А кто в уши тому напел – гадать не приходилось. С владыкой, хоть и будущим, не поспоришь. Не зря же с Наставником пришли солдаты. Так и забрали сына... «Где он сейчас? – вновь подумал Старик, – Уже взрослый... Воин? Лучше бы мытарь или жрец?» Оставалось надеяться, что вельможа тогда не выбросил ребенка по дороге.

   Мальчишка неожиданно прекратил жевать, прислушался. С недоеденным куском он метнулся к ближайшему кустарнику. «Отец!» – замахал он оттуда. Старик поднялся и заковылял к нему. В колючих кустах, оказывается, застрял молодой барашек. Вдвоем они освободили бедолагу. Барашек вывихнул ножку и не мог выпутаться сам. Старик поправил сустав, но несчастное животное вконец обессиленное, все равно идти не могло. Пришлось отнести его под дерево на руках. Здесь Старик связал барашка и приладил на спину своего осла.

   – Мы его принесем в жертву? Там, на священном камне? – спросил мальчик.

   – Да, – отозвался Старик, ну не говорить же ему правду.

   Вчера, когда солнце клонилось к закату, в их становище прибыл посланник самого правителя – пузатый вельможа, в дорогом одеянии. Его сопровождало двое солдат. Старик сразу почуял неладное и разогнал подальше любопытных слуг. Вельможа, не спешиваясь с лошади, важно объявил Старику и жене волю царя-отца. Правитель повелевал умертвить их мальчика. Мало того, в доказательство своей благонадежности, сделать это должен сам Старик. От себя придворный добавил окаменевшим родителям, что повелитель знает, чья кровь в мальчишке и, заботясь о государстве, а также чести царской фамилии, обязан принести ребенка в жертву.

   Первой опомнилась жена:

   – Господин устал с дороги? Позвольте предложить ужин господину.

   Посланник чинно кивнул. Жена захлопотала, кликнув на помощь двух молоденьких служанок.

   Солдат кормили на улице, у костра, вельможу пригласили в шатер. За ужином, подливая посланнику вина, жена уговорила его остаться у них на ночь. Поглядывая на молоденьких девиц, что прислуживали трапезе, вельможа согласился. Заговорили о судьбе, богах, обычаях. Жена умолила царского придворного разрешить исполнить казнь не здесь, у очага, а в священном месте, на жертвенном камне их семьи, что не так уж далеко отсюда. Тогда боги примут кровь невинного как жертву и грех не падет ни на чью голову. Старик сообразил, о чем она говорила. Много лет назад, кочуя, они нашли большой плоский камень на склоне одной из гор. Он словно был создан для жертвоприношений. Они не раз приходили сюда умилостивить богов. Там же просили Всесильных даровать им сына. Жена неплохо придумала – до жертвенного места полдня пути, а значит лишних полдня жизни мальчику.

   Посланник с почтением относился к богам, своим ли, чужим. Он ущипнул служанку, что меняла остывшие блюда и благосклонно согласился отпустить Старика к священному камню, потребовав взамен привезти доказательство – сердце мальчика.

   Вот потому-то Старик и мальчик весь день и добирались до жертвенного камня. Поднялись они до рассвета, и ушли, стараясь никого не будить. Жена покинула становище еще ночью, уложив вельможу спать со служанками. Девицы не противились, предвкушая обещанную награду.

   Собрав остатки еды, отправились дальше. Старик с досадой поглядывал вверх. На небе легкие облачка, прежде редкие и невесомые, сбились в огромную тучу, которая медленно и неотвратимо принялась наползать на солнце. Ветер, что сопровождал путников всю дорогу, неожиданно стих. Стало тяжелее дышать. Умолкли кузнечики и попрятались птицы. Природа насупилась, словно предчувствуя окончание пути палача и жертвы. А гора, на склоне которой лежит священный камень, вон она, уже близко. Старик обернулся – их никто не догонял. Чем ближе к цели, тем безотраднее мысли приходили в голову: «Жена, конечно, расстарается, но к принцу так просто не попасть. Заветный перстень она взяла, а если наследника нет в городе? Уехал, например, на охоту или еще куда. И сможет ли принц упросить отца отменить повеление?» О том, чтоб убежать, скрыться, как всегда Старик делал в тяжелые дни, мысли не возникало. «Бросить все нажитое?! Такими трудами?! Все равно не получится. Их найдут и тогда уже убьют всех. Лучше малая жертва... Ты не виноват, малец, но в твоих жилах течет благородная кровь. И не всем она по нраву. Слишком много завистников, слишком много злых языков. Не из-за меня, из-за них ты страдаешь. Это твоя доля, малыш. Раз нежданным пришел в этот мир, значит...» Старик потер грудь – сердце давит как никогда. И голова разболелась. «Наверное к дождю. – подумал он, – А вверх придется идти пешком. Надо набрать хвороста для всесожжения. Его придется везти на ослах, не на себе же нести».

   Дорога начала забирать вверх. У ближайших кустов остановились, набрали сушняка, соорудили вязанки и нагрузили ими ослов. Дальше стали подниматься пешком, ведя животных за собой.

   Мальчишка несколько раз бывал здесь, дорогу знал и шел первым. Старик тянулся за ним. Шаг, еще шаг, а сердце «бух-бух», будто не везешь на осле, а сам тащишь на спине тяжеленную ношу. Не прав был странствующий монах, с которым как-то довелось ему беседовать. Тот утверждал, что дорога к греху легка. «Это к греху, а я, что, по своей воле? Исполняю повеление. Не казнь, а жертва», – в который раз успокаивал Старик себя.

   Невольно перед его глазами вставали картинки прошлой жизни. Вот мальчишка, совсем кроха, учился ходить. Вдруг задрожав всем телом, он сделал свой первый шаг. Глазенки круглые от страха. Смешной. Или как Старик впервые посадил его на ослика. А был случай, когда мальчишка ушибся и первым подбежал за утешением не к матери, а к нему. Или, как в другой раз, его чуть не укусила змея, и Старик успел отбросить посохом гадину.

   «Надо будет завязать мальчишке глаза – подумал он, – Ни к чему ему видеть такое».

   Дорога уходила все круче. Еще немного, стоит обойти тот скальный выступ, и будет заветный камень. Старик все чаще оглядывался, но по-прежнему, сзади никого не было. «Может, глаза подводят? Вроде бы вдалеке что-то шевельнулось. Или нет? Попросить мальчишку поглядеть?»

   – Сынок, что-то не разберу. Нас никто не догоняет?

   Мальчик обернулся, вгляделся в даль.

   – Нет, отец, никого не видно.

   – Показалось, – вздохнул Старик, – Ну, пошли тогда.

   Шаг, еще шаг и каждый отдается болью в темени. Это от мыслей. За это путешествие они ни на минуту не оставили Старика. Обычно такого не случалось. Монотонная дорога не очень то и располагает к раздумьям. Бесконечное колыхание спины ослика под тобой, и вот уже через полчаса голова пустая, как свежевымытый котел. Но не сегодня.

   Обогнули выступ и вот священный камень, большой и плоский, обожженный костром и вымытый дождем. Рядом с ним валялись потускневшие кости животных, принесенных в жертву ранее. Что ж, пришел черед более весомого подарка. Старик перевел дух, в последний раз оглянувшись назад. Зачем? Еле заметная тропка терялась за поворотом и что в низу, из-за скалы не было видно. «Значит, так тому и быть», – вздохнул Старик. Хворост с ослов вдвоем переложили на камень. Освободившейся веревкой Старик быстро связал мальчика. Тот не сопротивлялся, лишь удивленно воскликнув: «Отец!» Когда мальчишка оказался лежащим на жертвенном камне, до него дошло что сейчас произойдет. Он забился и дико заорал. Крик отдался новой болью в голове Старика. Пришлось припасенной тряпицей заткнуть ему рот. Стараясь не глядеть в огромные от ужаса глаза, Старик отвернул мальчика от себя. Он продолжал извиваться. «Лучше не мучить его и закончить побыстрее». Старик придержал ребенка рукой, а другой, вынимая из-за пояса нож....

   «Нет!» – истошный крик за спиной остановил движение. Старик обернулся – к нему бежала жена. Она споткнулась, упала, разбив в кровь руки и колени, тут же поднялась, шагнула и опять упала без сил. Приподнявшись, она протянула вперед руку и вновь закричала: «Нет! Не надо!» Услышав голос матери, мальчишка забился еще сильнее. «Успела», – с облегчением подумал Старик, чувствуя, как головная боль отпускает. Как бы радуясь вместе с ним, сквозь тяжелые тучи пробился солнечный луч, освещая жертвенный камень и все вокруг. Плача и смеясь, поднялась с земли жена. И тут из-за поворота показался Наставник принца. Вот уж кого не хотелось видеть. Два раза они встречались в жизни, и всякий раз после этого Старика не покидало чувство униженности. Сейчас вельможа раскраснелся, запыхался, растеряв по дороге прежнюю надменность и снисходительную улыбку.

   Жена тем временем поднялась с земли и бросилась к сыну. Старик остановил ее, угрожающе выставив нож. Сам он смотрел на вельможу. Наставник, задыхаясь подходил, издалека махая руками, пытаясь остановить казнь:

   – Приказ... принца...не убивать...мальчика – Подойдя ближе, выкрикнул он и, согнувшись без сил, оперся руками о свои колени.

   «Давненько не бегал», – хмыкнул про себя Старик. Вслух он спросил насмешливо:

   – Он уже стал правителем?

   Наставник выпрямился. В глазах его мелькнула растерянность:

   – Скоро станет.

   Старик покривился:

   – Скоро, но не сейчас. А, может, и совсем не станет. Все под Богом ходим. А у меня приказ самого правителя, нынешнего. И ему я обязан повиноваться. Или не так?

   Старик не прятал взгляда. Наставник изумленно разглядывал прежде покорного пастуха. Стараясь придать голосу больше убедительности, вельможа заявил:

   – Обязательно станет. И скоро. Царь болен.

   – Но он еще царь, – спокойно возразил Старик.

   Наставник начал горячиться:

   – Подумай, как будет благодарен тебе принц, если не тронешь мальчика.

   – А он защитит мою семью сейчас? В моем шатре сидит царский посланник и ждет выполнения приказа.

   – Я помогу укрыться всем вам, – пообещал Наставник.

   -Вместе со стадами? – голос Старика источал насмешку.

   – Посланник ждет доказательств? – уточнил Наставник, немного подумав.

   Старик кивнул. В наступившей тишине послышалось негромкое блеяние барашка, привязанного к спине одного из ослов.

   -Отвези ему овечье сердце,– нашелся Наставник.

   – А, если распознают обман? – теперь уже помедлил старик.

   – Думаешь, им каждый день приносят сердца детей? – усмехнулся хитрый вельможа.

   Старик поднялся с камня и убрал нож:

   – Так что ТЫ говорил о благодарности принца?

   – Будет, все будет, и детям, и внукам твоим, и тебе самому. Ты только верь, – подтвердил Наставник, облегченно улыбаясь, – Сам прирежешь барашка или помочь?

   1