Текст книги "Охота на Динозавра"

Автор книги: Сергей Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 10

Сладкий воздух

– Вот и обещанная пещера с сокровищами, – сказал Матвей. – Не хватает только разбойников.

– Это не пещера Али-бабы, – разочаровала его Лисичкина. – Ни золота, ни алмазов, ни разбойников тут нет. В этих цистернах когда-то хранились отходы.

– Нам грозит опасность?

– А вы как думали? Поверите, когда волосы выпадут?

– Надеюсь, этого не случится, – с завидным хладнокровием произнес спецагент, доставая из потайного кармашка пакетик со светло-коричневым порошком. – Это универсальный антидот. Нейтрализует действие любых ядов, в том числе кураре и цианидов. Хорош также в загазованной и зараженной радиацией местности. Изготавливают его из задних лапок жуков-водомерок. Один грамм стоит семьсот пятьдесят тысяч долларов.

– А сколько стоите вы? – спросила девушка. – Не у каждого в кармане такой пакетик валяется.

– Меня ценят, – спокойно парировал Быстров.

– Ах, вас це-е-нят, – протянула Лисичкина. – Только имейте в виду: похорон с почестями вам не дождаться.

Матвей вспомнил, что Николай Семенович Ухов рисовал ту же безрадостную картину. Если агента постигнет неудача. Ему стало грустно.

– Тут останетесь, и никто не узнает. Еще за дезертира сочтут!

– Марина, прекратите!– повысил голос Быстров. – Вас извиняетт лишь усталость.

– Простите, – после паузы прошептала Лисичкина. – Сама не знаю, что говорю.

Обрадованный скорым раскаянием спутницы и больше не мешкая, Быстров занялся делом: ловко разорвал на две части пакетик с порошком; одну половинку протянул Лисичкиной, содержимое другой высыпал себе в рот. Девушка последовала его примеру.

– Вкусно. На бергамот похоже, правда?

– Правда, – согласился Матвей. – Однако пора трогаться.

Оступаясь на кирпичах, они выбрались в зал. Слева и справа дыбились огромные контейнеры. Матвей подошел к одному из них, ударил ногой – цистерна отозвалась глухим утробным звуком.

Они прошли мимо баков, которые и сейчас, по прошествии стольких десятилетий, таили в себе смертельную угрозу. Внезапно девушка схватила агента за руку:

– Смотрите!

Но Быстров и сам увидел. Метрах в двадцати от них светилось окошко. В этой кромешной темноте оно пылало ярче напалма. Они бросились к нему, словно мотыльки на свет электрической лампочки. Матвей, как и полагается атлету, оказался первым. Он заглянул в окошко, врезанное в массивную свинцовую дверь, и отпрянул.

– Что там? – спросила Лисичкина.

– Посмотрите сами. Только осторожно.

Девушке взглянула, отшатнулась и упала бы, не поддержи ее Матвей.

Вот уже второй раз за последний час в его объятиях была девушка, которая ему, признаться, очень понравилась. Но сейчас он не отстранился. Невзирая на опасность, которой за эти минуты не стало меньше, которая, напротив, сгустилась настолько, что ее, казалось, можно потрогать, он вдруг подумал совсем о другом – о том, сколь многого лишал себя, по-глупому гордясь тем, что не обременен семейными узами.

Матвей провел рукой по шелковистым волосам:

– Успокойтесь, Марина. Я же с вами! Не пропадем.

В его голосе была такая непоколебимая убежденность, что Лисичкина подняла лицо и спросила по-детски непосредственно:

– Правда?

– Конечно, правда. Подождите минутку…

Он снова заглянул в окошко. Столы, реторты, бунзеновские горелки и… Бука. Да-да, перед ним была та самая лжемедсестра, что вкатила ему в десну лошадиную дозу снотворного, воспользовавшись его беспомощным состоянием в зубоврачебном кресле.

Бука, носившая в миру неблагозвучное прозвище Скотница, стояла в трех шагах от него, по ту сторону свинцовой двери и хрустального окна, и распекала мордатого Степана. Тот покачивался и теребил бинты, шапкой стянувшие голову.

«Значит, не задохнулся! – констатировал Быстров. – Какой живучий, а? Из мертвых воскрес! Надо полагать, его желание лишить меня ногтей и укрепилось, и усилилось. Только на сей раз он обойдется без долгих приготовлений».

– Это лаборатория Кальмара. Его сокровищница.

Матвей обернулся и спросил:

– Наркотики?

– Нет, он «дурью» не балуется. Рынок затоварен. Конкуренция. Я не знаю, чем они там занимаются. Роман тоже не знает.

– Роман?– поскучнел Быстров.

– Это мой брат.

– А-а! – обрадовался Матвей. – Другое дело.

– То есть?

– В смысле, надо выбираться отсюда.

– Как?

– По возможности быстро. – Спецагент повел фонарем, следя, чтобы его свет не отозвался бликом на поверхности окна. – Я немного знаком с устройством подобных хранилищ. Здесь должна быть вентиляционная шахта… Вот она!

Матвей увлек девушку за собой. В бетон стены были вмурованы массивные скобы.

– Сначала я, вы за мной.

– Куда она ведет?

– К свободе!

Быстров не обманывал спутницу. Он искренне верил, что так и будет, хотя понятия не имел, какие еще преграды встретятся на их пути. Однако судьбе, очевидно, надоело испытывать беглецов на прочность, и через четверть часа, сломав по дороге две проржавевшие решетки, они выбрались на поверхность.

Сладок воздух свободы! Матвей дышал глубоко, с наслаждением. Забыв о Динозавре, он вдруг опять подумал о своем незавидном положении … .

Глава 11

Зов крови

Сладок воздух свободы! Матвей дышал глубоко, с наслаждением. Забыв о Динозавре, он вдруг опять подумал о своем незавидном положении холостяка. Не думать об этом он просто не мог!

Когда он откинул тяжеленный люк, ничем не отличающийся от десятков тысяч таких же – круглых и чугунных, прикрывающих хозяйство Мосводоканала, когда перевалился через край и растянулся на пожухлой траве, наконец, когда помог выбраться из колодца Лисичкиной и взглянул на нее при свете дня, тогда он ахнул: девушка была чудо как хороша.

Там, под землей, где искажаются звуки и теряют насыщенность цвета, она предстала перед ним белокурой богиней, спустившейся с горних высот. Сейчас же он видел, что волосы ее имеют приметный золотистый оттенок безусловно естественного происхождения, ибо ни одна фирма не может своей краской соперничать с солнцем, запутавшимся в этих чудесных локонах. Что касается порой надменной улыбки, она вдруг оказалась искренней, открытой, и еще абсолютно симметричной. А ему-то чудилось, что в нервной усмешке кривится лишь один угол губ.

Матвей любовался своей спасительницей. Да, она ничуть и ничем не напоминала небожительницу. И дело не в том, что обитатели Олимпа предпочитали хитоны джинсам, в которых выросла не только Америка, и курточке с надписью, зазывающей в Париж. Просто ее глаза лучились теплом, неведомом богам и богиням древних мифов. Это был человек из крови и плоти…

Фигура у Марины Лисичкиной была великолепная, и Быстров поспешил отвести глаза. Не до этого! Разве опасность позади? Нельзя недооценивать противника. Тем более такого серьезного, как Динозавр. Но куда теперь?

Матвей приказал себе не грезить о лимузинах с колокольчиками и лентами, о белом платье невесты, двубортном костюме жениха и криках «Горько!», после чего вновь обрел возможность думать и действовать как специальный агент, наделенный почти неограниченными полномочиями.

Он вспомнил о наказе полковника Ухова, поручившего ему выяснить подноготную и вывести на чистую воду Ивана Петровича Сидорова. Напутствуя его, начальник особо подчеркнул: «Ты, Матвей, действуешь на свой страх и риск. Вернешься со щитом, честь тебе и хвала. А коли на щите, не обессудь, открещусь».

Его подставляли, но Быстров не был в претензии к руководству, соглашаясь, что в данном случае, объявляя Динозавру войну, действовать обычными методами нельзя: нет оснований для проведения повторного расследования и возбуждения уголовного дела. Но нельзя и другое – допустить, чтобы эта… рептилия жила себе да поживала, творя свои черные дела.

Задание и впрямь оказалось сложным, в чем он убедился, побывав в подземелье и повстречавшись с кошками-мутантами. И все-таки Матвей был рад, что не ответил начальнику отказом. Да иначе и быть не могло! И не только потому, что он ненавидел жирующих и сеящих зло корыстолюбцев. Он никогда не отказал бы отцу! И пусть Николай Семенович не знает пока о кровных узах, связавших их благодаря Ольге Савельевне Быстровой, но это до поры. Все изменится! Матвей верил в это. И они заживут одной семьей: папа, мама, он и Марина…

Опять? Быстров мотнул головой, разгоняя упорно возвращающиеся мысли. Да и кто сказал, что Лисичкиной он по нраву? Это еще надо заслужить!

Служба же, долг в настоящий момент требовали, чтобы он нашел выход из положения, в котором они оказались.

Прежде всего надо позаботиться о надежной «крыше» и для Лисичкиной и для себя. В Управление? Нет, нельзя. Через час, как он вышел от Ухова, в него стреляли и едва не подстрелили. На улице его машину «вели». Лжемедсестра была наготове в кабинете стоматолога. Все это говорит о том, что отец прав: в их коллективе завелся иуда, снабжающий Динозавра информацией. Так что в Управление и домой ход закрыт: где он живет, им, разумеется, известно. Тут они и хитрить не будут, прямо в квартире обоснуются, благо мама на даче. Может быть, задействовать одну из конспиративных квартир? Нет, не годится, нет гарантии, что они не знают их адресов. Даже звонить Ухову не стоит. Вдруг линия прослушивается? Вряд ли, конечно, ее защищают, но вдруг? Обжегшись на молоке, лучше подуть на воду.

И куда, спрашивается, податься? Он посмотрел на девушку. И ее как оберечь?

Между тем Лисичкина уже отдышалась после тяжелого подъема и приводила себя в порядок. В одной руке у нее было крошечное зеркальце, в другой расческа. Все-таки женщины – главная загадка человечества. Идти на такое дело, и не забыть о сугубо дамском…

Волосы Марины, послушные плавным движениям рук, взлетали и вновь опадали на плечи. У Матвея защемило сердце. Он и сам ничего, но Марина – простокрасавица. Детишки у них будут на загляденье.

– Что вы так на меня смотрите?

Быстров потупился:

– Так… Ничего.

– Где мы?

– Где? Сейчас выясним.

Он огляделся. То ли сквер, то ли парк… За кустами железная ограда. Шумят машины, свистят покрышками на повороте.

Матвей хотел встать, но тут в черном зеве колодца появилась морда мутакота. Глаза кошки были закрыты, а вот розовая пуговица носа подергивалась – тварь принюхивалась, обнажив клыки в желтых хлопьях пены. Агент не стал мешкать: удар ногой, и кошка-мутант, завизжав, полетела вниз.

– Туда тебе и дорога! – плюнул в колодец Быстров, наперед зная, что ему не придется из него пить. Выпрямившись, он пожал плечами и нырнул в кусты.

Появился Матвей минут через пять. Присел рядом с девушкой.

– Это улица Гамалеи. Места знакомые. Я тут зубы дергаю.

– Сочувствую, – сказала Лисичкина.

– Оставим эту больную тему, – упредил все слова спецагент и поведал девушке о том, что положение у них по-прежнему аховое и что в силу ряда причин он не может предоставить ей достойного убежища.

– Скажите, – задумчиво проговорила Лисичкина, – вы найдете этого … ?

Глава 12

Ударные гласные

– Скажите, – задумчиво проговорила Лисичкина, – вы найдете этого предателя?

– Который работает на Динозавра? Обязательно!

– И что вы с ним сделаете?

– Выполем, как сорняки с огорода.

– И много среди вас таких?

– Каких?

– Как вы. Принципиальных.

– Большинство! Не за страх трудимся, за совесть!

– А она – за деньги. Женщина это. Брат мой, Рома, как-то обмолвился, что у Кальмара, вы его Динозавром зовете, барышня есть в вашей конторе, стучит…

Быстров сжал кулаки:

– Найду!

Видимо, решимость спецагента произвела должное впечатление на Лисичкину, потому что она успокаивающе коснулась его плеча:

– Нам надо идти.

Матвей вздрогнул:

– Да-да, разумеется. Надо идти. Дайте только сообразить, куда.

– Мы поедем ко мне, – сказала девушка. – Ваши адреса «под колпаком», а моя квартира «чистая».

Быстров хотел было сказать, что тоже приучен следить за порядком, но вспомнил, сколько недель не был дома, гоняясь за бандой Хромого Хомы, и промолчал.

– Так едем? – потеребила его за рукав девушка. – Ну, не будьте красной девицей.

– Тогда позвольте хотя бы стать добрым молодцем

– Не возражаю.

– Тогда в путь! Труба зовет! – возвестил Быстров и увлек девушку в кусты.

За кустами был забор из остроконечных железных пик, чье предназначение – протыкать животы иноземным шпионам – осталось в далеком прошлом. Ныне ограда выполняла лишь декоративные функции, поскольку прятавшийся за ней институт никакой разведке и задарма был не нужен. В пользу такого умозаключения говорило хотя бы то, что метров через пятьдесят Матвей и Марина натолкнулись на распахнутые настежь ворота, прутья которых оплел колючими ветками боярышник. Лет десять, не меньше, они стояли так, гостеприимно приглашая заходить каждого, будь то спонсор, интересующийся немногими оставшимися в институте светлыми головами, или пьяница, мучимый тревожной мыслью: можно ли в институтском скверике без помех раздавить поллитра? Удручающее зрелище. Где ты, былая слава?

Когда беглецы оказались на улице, названной в честь академика Николая Федоровича Гамалеи, врача и биохимика, они повернули направо и пять минут спустя, у поворота, увидели слева помпезное здание больницы, прямо – пятиэтажную школу, а между ними – торец 12-й санчасти, другими словами – поликлиники, принадлежащей Институту атомной энергии имени Курчатова.

– А вон моя «лошадка», – сказал Быстров.

«Жигуленок» смиренно дожидался своего седока, несколько часов назад скрывшегося за дверями санчасти, где его должны были лишить зуба, а вместе с ним боли и суеверного страха перед стоматологами.

А вместо этого, подумал Матвей, сплошные приключения: подземелье, Скотница и Мордатый – садисты по призванию, побег, кошки-мутанты, хранилище радиоактивных отходов. Какой джентльменский набор, а? Впору роман писать. Так никто не поверит…

Он потрогал языком зуб. Смотри-ка, не болит. Но ведь заболит! Спецагент расстроенно покачал головой и ступил на проезжую часть с намерением усесться за руль своего терпеливого четырехколесного друга.

– Стойте!

Лисичкина схватила его за руку, дернула назад. И вовремя. Их не заметили. Да и мудрено их было разглядеть в толпе потенциальных пассажиров, высматривающих, не идет ли автобус №100, готовый всех желающих увезти на «Тушинскую».

Из притормозившего рядом с «жигуленком» джипа-«чероки» вывалились четверо зловещего вида амбалов. Глянув по сторонам, они окружили машину спецагента. В руке одного из них металлом блеснула полоска. Она скользнула в щель воздухозаборника, и капот поднялся.

Матвей представил, как поражены подручные Динозавра (в том, что это они, сомнений не было), обнаружив в старенькой «ладе» импортный «фордовский» движок.

Он решил воспользоваться их замешательством. Надоело прятаться, спасаться бегством, точно нашкодивший мальчишка. С этой минуты он – нападающий!

Матвей скользнул через дорогу, прокрался вдоль забора, соединяющего проходную больницы и санчасть, и с независимым видом вышел из-за угла.

На него не обратили внимания – так, гуляет кто-то, а когда обратили, было уже поздно. Быстров подпрыгнул и дотянулся ногой до лба ближайшего амбала. Тот только и успел произнести: «У-у-у!», и распластался на мостовой.

– И-е-и-ё! – выдохнул сквозь зубы Матвей, крутанулся и заехал ногой в пах следующему противнику.

– О-о! – согнулся тот, прикрывая руками остатки мужского достоинства: – Ю-ю-ю… Ы-ы-ы…

– Э, – участливо спросил спецагент, – ты как, а?

Ясно было, что плохо, и Матвей переключил внимание на третьего противника. Тут достаточно было сурового взгляда. Амбал дернулся, оступился, упал и замычал что-то невразумительное.

Теперь четвертый. Это был серьезный боец. Вот он чуть согнулся, уставив на спецагента маленькие глазки, и сделал выпад с криком: «…».

Глава 13

Сдача по-крупному

Теперь четвертый. Это был серьезный боец. Вот он чуть согнулся, уставив на спецагента маленькие глазки, и сделал выпад с криком: «Я-я»!

Быстров не одобрял нарциссизма. Самолюбование, считал он, ведет к возвеличиванию собственного «я» в ущерб дружескому «мы», и в конечном счете к погибели. Ибо человек есть существо общественное: как ты к обществу, так и оно к тебе, в случае чего раздавить может, и несчастный позавидует печальной участи Нарцисса, который, засмотревшись на свое отражение, всего-навсего умер от голода.

Эти мысли вихрем пронеслись в его голове, оставив после себя решимость проучить наглеца, летящего на него с устрашающим боевым кличем. Будучи принципиальным человеком, Быстров всегда давал сдачи. Нередко крупными купюрами и больше, чем было уплачено.

Матвей занял оборонительную стойку, поставил блок, отражая удар, и полоснул кончиками пальцев нападающего по адамову яблоку. Амбал приземлился, схватился за горло и захрипел, пытаясь втянуть в себя хоть немного воздуха. Колени его подогнулись, и он рухнул на другого бандита, ненароком заехав тому ботинком в челюсть. Голова перетрусившего вошла в соприкосновение с асфальтом. Судя по тупому звуку, за его здоровье можно было не опасаться: сотрясение мозга ему не грозило, поскольку трястись в черепной коробке было явно нечему. Чистая кость! Однако, к удивлению Матвея, бандюга закрыл глаза, и лицо его приняло отсутствующее выражение.

Быстров лишний раз восхитился колоссальными возможностями человеческого организма, после чего оглядел поле битвы. Получивший пяткой в лоб лежал без движений, однако грудь его мерно вздымалась, что обещало не очень долгое пребывание на больничной койке. Амбал с помятыми чреслами скулил и мелкими шажками семенил прочь. Третий и четвертый противники тоже не представляли опасности: один все никак не мог толком вздохнуть, другой, обратив к небу безмятежный лик, пребывал в бессознательном состоянии.

– Лихо вы с ними.

В голосе Лисичкиной не было и намека на сострадание.

– Силы много, а умом не богаты, – сказал Быстров. – Но чего мы ждем? Лишнее внимание нам ни к чему, – он кивнул в сторону автобусной остановки, где прибавилось свидетелей дела его рук и ног.

Матвей шагнул к «жигуленку» и заглянул под капот. Присвистнул огорченно. Патрубки порезаны, тосол вытек… Мерзавцы круто обошлись с движком. Никакого уважения к технике. Вандалы!

Быстров подавил желание пнуть кого-нибудь из валяющихся у его ног. Очень хотелось, но бить лежачих он был не приучен. А догонять лишенного мужской гордости…

– Ладно, – сказал он, – воспользуемся их таратайкой.

Но прежде чем подступиться к сверкающему лаком джипу, Быстров наклонился и ухватил за воротник амбала, только-только справившегося с удушьем. Похоже, именно он был главным в этом криминальном квартете.

– Говорить можешь?

Придушенный просипел что-то невнятное.

– Кто вас послал? Кто?

Для придания вопросам должного веса Матвей чуть повернул руку, натягивая ткань. Сознавая, что через секунду приток воздуха может вновь прекратиться, придушенный засучил ногами, поднял руку и пошевелил пальцами. Воображение подсказало Быстрову, что амбал пытается изобразить щупальца.

– Кальмар?

Бандит забулькал, обрадованный догадливостью несостоявшейся жертвы. Оскалился, показав порченые зубы, и Матвей снова испытал постыдное чувство: с каким бы удовольствием он вогнал эти гнилушки в глотку их хозяину! Вот это была бы расплата звонкой монетой!

Но это было бы проявлением слабости, открытой дверью, за которой дожидается своего часа животная сущность, не изничтоженная в людях цивилизацией. Поэтому он сдержался, укротил себя и закрыл дверь. И даже ослабил захват.

Амбал принялся хватать ртом воздух, обдавая агента смрадным дыханием и не догадываясь, что тем самым рискует разбудить дремлющего в Матвее зверя.

Спецагент обшарил карманы бандита, мимоходом вспомнив одну из сентенций товарища Ухова: «Право творить правосудие подразумевает ответственность в принятии решений. Вера в собственную непогрешимость чревата нравственной деградацией».

Это были азбучные истины, но сейчас Быстров по-новому ощутил их глубину. И понял: отныне это не только руководство к действию, устав жизни и службы, но и краеугольный камень его отношения к людям, безотносительно – преступники они или законопослушные граждане.

В нем происходила подвижка каких-то пластов, и этим, как ни странно, он был обязан Марине Лисичкиной, рискнувшей жизнью ради спасения его из лап Динозавра, то бишь щупалец Кальмара, то бишь рук Ивана Петровича Сидорова.

«Впрочем, – подумал Матвей, – неизвестно, что на самом деле ее подвигло на это, она что-то говорила про брата…».

– Мы это с собой возьмем? – спросила девушка.

– Обязательно!

Быстров с удовлетворением отметил, что теперь неплохо вооружен. К его верному «лилипуту» добавились: три ножа – «спринг-найф» и две старомодные финки с наборными ручками, «беретта» 32-го калибра, пистолет Макарова и короткоствольный «кольт». Все это он выудил из карманов троицы, распростершейся на асфальте. С таким арсеналом ему никто не страшен!

– Теперь можно ехать, – сказал он. – Спокойно.

Джип покорно взревел мотором, отозвавшись на поворот в замке зажигания ключа, выуженного из кармана одного из бандитов.

– Ловко вы с ними, – еще раз отдала должное девушка, устраиваясь на соседнем сиденье. – По полной программе.

– Привычка такая – отвечать ударом на удар, – смутился Матвей, с высот нынешнего мироощущения понимавший: переборщил! Успокаивая, оправдывая и обманывая себя, он добавил: – Это так, … .