Текст книги "12 (СИ)"

Автор книги: Сергей Санивский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Закончил? – поинтересовалась Югао. Она намешала в мензурке мутноватую лечебную бормотуху и теперь фильтровала её через бумажный фильтр.

– Почти, – мне хотелось натянуть ещё и тент. Ухей предупреждал, что к ночи ливанёт.

Одурманенная девчонка уже начала понемногу ворочаться на подстилке. Я оглядел наше хмурое убежище и представил возможную реакцию мелкой. После всей суматохи очнуться в непонятной полутёмной дыре в обществе незнакомых шиноби... Офигенно, блин! Понятно, почему Нара удрал.

– Узуки-сан, а мне обязательно здесь быть?

– Безусловно.

– А если...

– Нет. Женщина и мальчик выглядят не так пугающе, как четверо чужаков. И уж точно получше, чем подозрительная одинокая тётка посреди гор. Так что не канючь! Ты мне нужен милым и дружелюбным.

Ясно. Откосить не получится.

– Лучше придумай, чем бы таким вкусным угостить нашу гостью.

А вот с этим проблема.

– Все сладости пожрал Итачи-семпай. Осталась только обычная еда.

– Досадно. Совсем-совсем ничего нет?

– Сахар и банка сиропа.

Но порубать было бы совсем не худо. А ещё помыться и поваляться в мягкой постельке. Я с завистью глянул на сопящую девчонку.

Подозреваю, что в своей деревне она прилично выделялась. Селяне в большинстве были смуглыми кудрявыми брюнетами, а эта мелочь светлая. Миниатюрная и по-детски трогательная. Особенно круглая рожица, курносый нос и рыжеватые брови-чёрточки. Волосы так туго замотаны платком, что ни единой прядки не торчит. Одежда самая простая – кофточка с коротким рукавом и пёстрая юбка. Из украшений бисерные браслетики. Не замарашка, но где-то поблизости. Впрочем, если у неё дома осталось нежно любящее семейство, следующим заходом придётся вытаскивать и его.

"Гостью" выдало изменившееся дыхание. Размеренное сопение стихло, но никакого шума не последовало – девчонка сообразила, что находится не дома, и затаилась.

Умно.

Мы тоже не наседали – спокойно занимались делами, давая ей время осмотреться. Вот первый резкий испуг отступил, но напряжение осталось. Я изо всех сил старался не чесаться от колючего взгляда, буравящего затылок. Минут через десять мелкая на что-то решилась.

– Простите... – сдавленный голосок звучал еле слышно. – Позвольте спросить...

Я с любопытством обернулся. Глаза у неё оказались такими же красными, как у меня.

Похитить человека несложно, гораздо труднее объяснить за каким чёртом ты это сделал, и почему похищенный не должен убегать в даль и в ночь?

Югао изложила причины наших действий максимально доступно, вот только на девчонку по имени Карин откровенность не действовала. Или действовала как-то не так. Она не устроила истерику (чем заслужила мою горячую признательность), но и словам Узуки не поверила. Малявка слушала, кивала и сосредоточенно думала о своём.

Первые проблемы начались при попытке запихать в пленницу еду и лекарство.

– Не хочу! Я не хочу!.. Простите, нет!!

– Тише, не кричи, – уговаривала Югао.

Вотще. Мелкая горланила как галка и пыжилась как дикобраз. Я бы оставил её успокаиваться самостоятельно. Последствия гендзютсу, так или иначе, выветрятся за пару дней, а когда проголодается, сама попросит. Узуки, столкнувшись с первым бунтом, решила задавить сопротивление в зародыше.

– Карин-чан, тебе надо обязательно покушать и выпить лекарство.

– Нет!!

– Почему нет?

– Потому... потому... Вы туда что-то добавили!

– Что, например?

– Плохое!

Югао глубоко вздохнула и заговорила предельно чётко:

– Поверь, Карин-чан, если бы я хотела пойти на рынок и обменять тебя на шёлковый зонтик, никакие твои слова меня бы не остановили...

Девчонка замерла, не решаясь ругаться, и Узуки продолжила:

– Но! Люди, которые мне приказывают, считают тебя особенной... – она поискала подходящее описание, – очень ценной. Поэтому я сделаю всё, чтобы благополучно доставить тебя в Конохагакуре. И твои желания здесь неважны. Это понятно?

Мелкая неохотно кивнула.

– Быстро умылась, покушала и выпила лекарство!

Так разумные доводы, приправленные угрозой, временно победили строптивость.

Я не стал возиться с обедом (слишком устал) – просто согрел воды и напялил поверх котелка пароварку. В итоге каждому досталось своё персональное решето с мантами и овощами. Карин разглядывала разноцветные булки с подозрением.

– Эти зелёные... точно не испортились?

– Дурында! Тесто крашеное, чтобы различать начинку.

– А что внутри?

– В зелёных курица с грибами. Жуй!

Мелкая умяла почти взрослую порцию, но скорчила рожу, когда я протянул лекарство. Не вступая в спор, выдал ей щелбан.

– Не доставляй мне хлопот!

– А то что? – прозвучало почти без вызова.

– А то будешь сонная и голова разболится! – отрезал я. – Давай! Раз и выпила.

Отчаянно морщась, она выхлебала чашку в три глотка.

– Хорошо. Завтра сможешь посмотреть наши края.

– Края? – мелкая нахмурилась.

– Подожди-ка... – из кармана рюкзака я выудил очки, взятые на всякий пожарный случай, и бросил ей на колени. – На! Понадобятся, чтобы мусор в глаза не попал.

Боже! Ожившая картина "Троглодит и зеркальце".

Гнутые линзы изумрудно-синего цвета были обтроганы, обнюханы, изучены на просвет и разве что не облизаны. Мелкая быстро разобралась, куда что надевается и сообразила, как подогнать резинку. Я изо всех сил пытался не ржать. Вылитая стрекоза! В окулярах и платочке.

– Даришь? – девчонка по-хозяйски вцепилась в цветные стёкла.

– Подарю. Если будешь меня слушаться.

Всерьёз задумалась. Кажется, чего-то я в этой жизни не понимаю.

Югао, молча следящая за нашим общением, хмыкнула:

– Придётся тебе расщедриться и на одежду, Сёши-кун. Ночью похолодает.

Да как бы... уже не жарко.

– Тряпки, допустим, найдутся. А обувь? – я поймал мелкую за щиколотку и потыкал пальцем в пятку. – На такую цыплячью ногу ничего нет.

Цыплячья нога едва не лягнула меня в подбородок.

– Дурак!! – побуревшая мелкая отползла подальше.

– Ладно, ходи босая, – я распаковал сменную одежду. Отыскал самые мягкие штаны, футболку и куртку вроде анорака, подумав, добавил матерчатый ремень и перчатки. – Эй, капризуля! Штаны наденешь?

– Ф-ффф!

– Ну не сердись. Гляди, тут карманы есть! – я завлекательно покрутил курткой.

– С-ссс!!!

– Да ты только померяй!

С яростным пыхтением у меня отняли стопку одежды. Мелкая утопала на другой конец расселины и погрозила оттуда кулачком.

– Не смотри! И не пробуй меня обмануть! Я сразу узнаю, если ты захочешь подглядеть.

– Очень надо, – я почти придумал, как можно ещё её подразнить, но запнулся на полуслове... Подумал и осторожно поинтересовался: – Скажи, Карин-чан, а ты и в правду чувствуешь обман?

Вот это был бы номер.

Интерлюдия – 4

Хатаке Какаши и абсолютное оружие

Венец двухлетней работы лежал на верстаке.

Мы переглянулись.

– Приступим?

– Ага!

Сотни повторений превратили наши действия в рутину, впрочем, не лишённую приятности. Собрать рамы, прикрутить плечи, вдеть блоки... Я заправлял тросы и тетиву. Мелкий старательно прилаживал обвес и проверял соосность.

Компаунд. Он же блочный лук.

На создание первого, упрощённого, прототипа ушло почти три месяца. Большую часть времени съел сбор материалов. Из соображений безопасности заказывались они в пяти разных местах за пределами Конохи. Приходилось ждать, пока доставят. Сёши бормотал о точении, фрезеровании и литье под давлением. Я честно признался, что почти ничего об этом не знаю, зато готов показать возможности шарингана и белой чакры. И показал. На куске стали.

Мелкий придирчиво осмотрел накладку блока, сделанную в точности по его чертежу, и высказался малопонятно: "Мой папа – станок с ЧПУ".

Другие части будущего блочника отняли ещё неделю, но тренироваться с обычным луком сын запрещал категорически, объясняя тем, что у стрельбы из компаунда совершенно другие ухватки. Я ему верил, поэтому безропотно кроил и гнул металл, мастерил недостающую оснастку и соображал, как лучше сделать древки для стрел.

Собранный прототип мелкого воодушевил. Мне, наконец, показали правильную стойку, положение рук, хват... А потом долго и возмущённо бурчали, вынимая стрелы из мишеней.

– Это просто жульничество какое-то!

Я извинительно пожимал плечами.

– Шаринган даёт возможность запоминать успешные действия и не отклоняться от них без необходимости. Почему ты думаешь, твой дружок Итачи так резво учится? Этот парень пробудил додзютсу в семь лет – понятно, что сверстники ему в подмётки не годятся.

– Пфф! Он мне не дружок. Он сам себе глупый Учиха.

– И тем не менее.

Первые испытания компаунда разочарованием не стали. Пороки нашей поделки были несомненны, но скрытые в ней возможности намного перевешивали недостатки. И потянулись недели настройки, пристрелки и доработки. Кроме металлов, оружие требовало твёрдого дерева, специальной краски, резины, тросов, смазки, воска для тетивы... Я безжалостно изводил головастиков Митокадо, скупал учебники по механике, физике и материаловедению, а потом ходил с опухшей головой и красными от недосыпа глазами. Придумал пару новых дзютсу: одно для нахождения изъянов в металле, второе для определения искажений и напряжений в твёрдом теле. Джирайя решил, что его ученик перетрудился и посоветовал чаще ходить в онсэн.

Я сходил. А потом снова засел за геометрию лука и подбор материалов. Всё ради силы, скорости и точности. Облегчать блоки, добиваясь идеального единовременного разворота и снижения инерции. Вымерять размах плеч и нужную длину растяжки. Перекраивать полочку, чтобы ничто не мешало ровному сходу стрелы...

Работа оружейника захватывала с головой!

Сёши волновался о механизмах, но споткнулись мы на другом – стальным плечам недоставало мощности. Мелкий припомнил, что "правильные" плечи делались из особого многослойного материала. Я вытряс из сына всё, что он знал по теме, прихватил рисунки и пошёл к Абураме Шиби.

Жуководы делали лучшую ткань для мягкой брони.

За исследования я собирался заплатить, но денег с меня не взяли. Шиби подробно расспросил о желаемых свойствах, посмотрел чертежи и предложил вместе набраться терпения. Набрались. Да так, что я с трудом дошёл до дома.

Опыты и пробы заняли без малого год. Дольше всего выводилась крохотная блошка-бабочка, выделяющая связующую основу для волокон, но плечи я получил. Невероятно мощные, при их ширине и лёгкости. Абураме даже раскрыл секрет своей щедрости: новому материалу прочилось большое оружейное будущее, а мне отчисления от его продажи.

Возражать я и не подумал. Хватало других забот.

Открытым вопросом оставался обвес. Мелкий говорил, что пользовался лёгким луком, предназначенным для состязаний подростков, а взрослое оружие для звериной охоты видел исключительно в чужих руках и на картинках. Но основные решения он знал...

И сейчас мы собрали сразу три лука разной силы. Оставалось настроить вытяг.

Я немного покидал стрелы в макивару, прислушался к ощущениям и немного увеличил растяжку. Заодно нацепил кожаную крагу – тетива ощутимо стегала предплечье. Целился я шаринганом, так что опорной рукой поневоле стала правая.

– Как оно? – беспокоился Сёши.

– Хорошо, – по-моему, все соединения вели себя безупречно. Механизм работал почти бесшумно. Нагрузка исправно сбрасывалась на блоки, так что держать натянутый лук было довольно легко. Вибрацию от выстрела отчасти забирал стабилизатор, отчасти – гасители и рама.

Мы с мелким полюбовались готовым оружием и одинаково вздохнули. Луки манили, но проверку новых возможностей придётся отложить – у меня работа, у сына учёба. Выбраться вдвоём из деревни получится не раньше следующей недели. Сёши приволок специально пошитые чехлы и печально упаковывал оружие.

– Ладно! – я махнул рукой, сдаваясь. – Снимем завтра стрельбище на утро.

– А если...

– Охрану поставлю. Предупрежу, что испытываем новое дзютсу.

Высокие земляные валы отгораживали стрельбище от ветра и случайных взглядов. Округу стерегли собаки и пара моих двойников. Я таскал и раскладывал плотные соломенные тюки. Мелкий вешал чёрно-белые мишени.

Самый длинный стрелковый участок Конохи едва дотягивал до половины прицельной дальности новых луков, но на сегодня этого было достаточно. Для полной пристрелки такой дистанции трёх луков маловато. Настраивался компаунд легко и быстро, но поразмыслив, я понял, что проще носить с собой десяток луков, каждый из которых пристрелян на пять определённых расстояний, чем то и дело перенастраивать один. Тем более что никакой проблемы в этом не было – хранился компаунд уже собранным и готовым к стрельбе.

Вложить стрелу... натянуть тетиву... прицелиться... задержать дыхание... нажать на спуск... досчитать до двух... Есть!

Пожалуй, скорострельность – единственная заметная слабость блочного лука. Полтора десятка серий я отстрелял, почти не трогая пины прицелов и лишь дважды передвинув круглый целик – пип-сайт. Добраться до последней мишени оказалось возмутительно легко.

Три стрелы в горизонтальную линию. Три в вертикальную.

– Круто! – мелкий опустил бинокль.

Можно даже сказать: безупречно. Идеально настолько, что жутко делается.

Сёши помчался вынимать стрелы, а я остался проверять оружие и осмыслять результаты. Чем дальше продвигались испытания, тем меньше мне хотелось распространяться об этих луках. Спору нет – возможности оружия мы не исчерпали даже близко, но уже сейчас я мог убить почти любого человека в Конохе и спокойно уйти.

Длина стрельбища пять тё (тё – мера длины равная 109 метрам). Стрела пролетает его примерно за три с половиной секунды, что в полтора раза быстрее, чем шуншин. Наконечник и металлическое древко прошьют незащищённую голову человека навылет. Используя шаринган для прицеливания, я попаду в ста случаях из ста. Шиноби крепки на рану, но выживет ли кто-нибудь после такого попадания? Сомневаюсь.

Бесценное оружие! Пусть и не для боя.

Сёши рассказывал, что блочный лук придумал охотник и в это легко поверить. Для охоты за головами компаунд подходит великолепно. Именно поэтому я не могу отдать его в чужие руки. Слишком уж он прост.

– Всё чисто! – довольный сын упаковал стрелы и без напоминаний прибрал следы моих занятий.

– Спасибо, мелкий, – я благодарно растрепал лохматую макушку.

– А за стену сходим?

– Обязательно.

Леса, поля и горы – естественное продолжение стрельбища. Вот только на праздные походы нет времени. А значит, надо брать миссии и, по возможности, одиночные. Джирайя снова будет ворчать на мою нелюдимость, но прежде чем начинать охоту за двуногой дичью, стоит набить руку на пере и шустрой четверолапой мелочи.

Интерлюдия – 5

Сёши и всё-всё-всё

Конец учебного года наступил, как всегда, неожиданно.

Подскочив поздним утром, я мучительно долго пытался понять, куда опоздал. Оказалось, что никуда. Сегодня начинались крошечные (всего месяц!) летние каникулы, а потом опять бегом-бегом заниматься. По слухам, последний курс будет почти нацело составлен из практики, и прямо сейчас наши наставники разминают фантазию, выдумывая задания одно хлеще другого.

Никаких срочных дел я не вспомнил и в припадке аккуратизма затеял разбор бумажных залежей в шкафу. Десяток недочитанных учебников сиротливо приткнулся с краю, среднюю полку заняли тетради, а всё остальное свободное место оккупировало чтиво сомнительной полезности. Романы, повести, летописи, атласы, записки учёных, пышные молитвословия норито, ветхие эмакимоно и свежие столичные памфлеты... Понятия не имею, откуда всё это взялось. А главное – когда?

Отделив прочитанное от неизведанного, я поволок пизанскую стопку в библиотеку.

В углу за столиком трудился двойник Какаши, делая выписки из нескольких книг. Оригинал вчера вечером умотал на миссию, предупредив, что вернётся не раньше, чем после-после-после... в общем, не скоро, а дубля оставил вкалывать.

Тихонько, чтобы не беспокоить, я распихал принесённые сочинения по местам и задержался возле стеллажа с газетами.

– Ищешь почитать? – двойник всё-таки оторвался от своей писанины.

– Угу. Хочется чего-то... не учебного.

– Например?

– Даже не знаю, – реалистические моногатари встречались не часто, исторические труды надоели, а сборники житейских побасёнок дзуйхитсу здорово напоминали незабвенный стиль чукча-бард.

Какаши-2 поднялся, ожесточённо растирая загривок, и я в который раз поразился абсолютно достоверному поведению теневых копий.

– Не думал, что у двойников может уставать шея.

– Поверь, мелкий, мы даже проголодаться можем.

– А еда потом куда денется?

– Кто знает? – отец скорчил загадочную рожу.

– Эй! Я не хочу тут убирать после отмены дзютсу!

– Ладно-ладно, – развеселившийся двойник порылся в недрах шкафа и вытащил серенькую брошюру: Общие правила дзютсу Теневого Деления Тела. – Держи!

– Можно прочесть? – признаться, я был удивлён. Над моим досугом всё ещё незримо нависало недоученное преобразование Дневного Света, и папуля регулярно напоминал об этом прискорбном факте.

– Валяй! – легкомысленно махнул Какаши. – Это ж не само дзютсу, а только безопасность и кое-какая тактика.

Уже не мало.

Теневых двойников я не то чтобы хотел, а скорее вожделел.

Это ниндзютсу не имело ничего общего с двойниками иллюзорными – бесплотными образами, годящимися только для краткого отвлечения внимания. Теневые копии могли почти всё, что мог оригинал. Глядя, как хитрый Какаши умножает свои возможности (и без того офигенные!) на двух-трёх дублей, я истекал чернильно-нефтяной завистью.

И в брошюре первым делом полез в таблицу расчётов.

Ого! Учитывая наличные мощности, я могу прикупить аж целых пятерых Сёши почти идентичных натуральному!

Правда, если не пыжиться и думать о своём здоровье, то разумнее будет ограничиться двумя теневыми Сёши. А если следовать инструкции и не выпендриваться, то для начала одно запасное Я будет в самый раз.

Интересно почему?..

Однако чем дальше я читал, тем сильнее остывал мой энтузиазм. Если автор пособия не соврал, то последствия у дзютсу были, мягко говоря, неприятными. Весь объём информации, обработанный двойником за время своей "жизни", шиноби получал единомоментно. Мнемонический удар так лупил по мозгам, что из ушей текло. Возврат памяти (до небес разрекламированный в сериале) оказался крайне паршивым побочным эффектом! В тексте упоминалось несколько случаев эпилепсии и инсультов, хотя обычно дело ограничивалось спутанностью сознания и нарушениями памяти. Тоже не баран чихнул!

Я с сомнением почесал нос. Перспектива потратить несколько месяцев на изучение дзютсу четвёртого уровня сложности, а потом узнать, что попал в группу риска и не могу применять его по медицинским противопоказаниям, не вдохновляла. У меня и так крыша набекрень. Надо ли ковырять лишние дырки?

Однако инструкцию я прочёл со вниманием. Потом перечитал ещё на раз и ощутил сильнейшее желание увидеть теорию. Я никогда не мог уловить разницу между оригиналом и двойником, но подсознательно представлял эдакого человекообразного голема, оснащённого подобием очага и кейраку-кей. Невзрачная брошюрка с хрустом разломала мои фантазии.

Дзютсу создавало полностью живое тело!

Я попытался вообразить масштаб задачи и понял, что не справляюсь.

Человеческий организм... Триллионы клеток... Ткани и системы органов... Полный фарш!

Теневой Какаши ничуть не преувеличивал. Он мог потерять волосок, мог плюнуть настоящей слюной, мог испытывать голод и утолять его... Он даже по нужде мог сходить, если приспичит! После такого копии одежды и снаряжения уже не удивляли. Границы моих представлений о возможностях шиноби резко рванули вширь.

Несколько часов я бродил под впечатлением от прочитанного. Попытка представить рабочий механизм дзютсу так и осталась безуспешной, но вопрос "как?" постепенно преобразовался в вопрос "зачем?"

Нет! За каким чёртом?! Кому, вообще, пришла в голову подобная идея?

Полная репликация тела! Из чакры.

Что-то здесь нечисто.

Какаши-2 закончил работу с книгами, так что ночевать я перебрался в Кикьё. Хотел перекинуться словечком с сестрой, а вместо этого интересно провёл время с Шизуне и Тон-Тоном. Обсуждали диетологию. Като была продвинутым молекулярщиком, знала кучу всего про энзимы, аминокислоты и прочие страшные вещи вроде трансглютаминазы, но от меня она хотела сущую мелочь – секрет приготовления молочного мороженого.

Договорились. Я рассказал ей о муссах, мороженом и эспумах, а взамен Шизуне разрешила приходить в госпиталь и брать сухого льда сколько захочу. Клёво!

Тсунаде вернулась домой поздно и не одна. С Джирайей.

Парочка нелепых слоупоков всё ещё топталась на стадии "Секс, наркотики, рок-н-ролл", усердно делая вид, что их ничто не связывает, кроме постели. Я считал, что герои-любовники тратят время на непролазную фигню, но моего мнения никто не спрашивал. Пришлось благовоспитанно пожелать взрослым хорошего вечера и отправляться баиньки.

Утром после пробежки я вошёл в гостиную... и почувствовал, как все мелкие волосишки на затылке поднялись дыбом.

Жуткий запах! Засада!!

А в следующую секунду меня скрутили. Не успел я дёрнуться, как вокруг обмоталось что-то вроде тёплого Боа Констриктора. Блин!

– Ага, – зловеще проворковали на ухо. – Попался.

– Не-не-не!

– Почему это? – обрадованная сестрица тискала меня, словно плюшевого зайчика.

– М-ммуупф!! – зайчик выворачивался как мог, но удав был везде.

– Что такое, Сёши? Пора бы тебе научиться говорить разборчиво.

– Умоляю, отпустите...

– И погромче, не мямли.

Ну и ладно.

– ОТ ВАС ПЕРЕГАРОМ РАЗИТ!!!

Тсунаде немедленно разжала руки. Я скакнул к окну и свесился через подоконник наружу. Фу-уух! Чистый воздух... Слава богу!

По улице я привык разгуливать в маске, а дома вдруг такое налетело. Вино, инфернально-сладкие духи, дым курильниц и вчерашний секс...

Не всегда здорово иметь чуткий нос.

– Мог бы сразу сказать, – смущённая сестрица упорхнула к себе.

Через полчаса Тсунаде была свежее росы и бодро налегала на рисовый супчик. О происшествии мы согласно забыли. Я доложил об окончании учебного года и обрисовал свои планы на остаток лета. Итоговые оценки были не позорные (если не считать "трифона" за нравственное воспитание), а момент выглядел подходящим, чтобы немного поклянчить.

– Двойники? – Тсунаде удивлённо замерла.

– Пожалуйста, анэ-уэ! – я просительно сложил лапки. – Хотя бы теорию!

– Теорию... – она задумчиво крутила ложку. – На самом деле...

– ??

– Теневое Деление Тела придумал Тобирама-оджисама.

– !!!

Сестра как-то странновато на меня покосилась.

– Если тебе действительно интересно...

– Ещё бы!

– Насколько мне известно, дедушке помогала Катсую. Попробуй расспросить её.

Вот тут-то я и припух.

С Катсую мы трепались постоянно. Жаждущий общения моллюск щедро изливал знания, а я благодарно развешивал уши. Темы для разговоров были самыми разными – эпоха Сэнгоку, флора Шиккотсурин, особенности сенчакры, пробуждение третьего глаза и анатомия гигантских гастроподов... Спрашивается, и кто мне не давал расспросить её о Тобираме?

Не знаю. Словно затмение нашло! Я прочёл претенциозную биографию Нидаймё (написанную непонятно кем), несколько раз поговорил с Сарутоби и посчитал, что знаю достаточно. Лопухнулся, короче говоря.

Пойду исправляться.

Катсую моему любопытству обрадовалась.

По её словам, началось всё примерно шестьдесят лет назад.

– Первоначально теневые двойники создавались как ирьёдзютсу.

Я аж икнул от неожиданности. Думал, сегодня меня уже ничего не удивит. Ошибался.

– Тобирама-сама собирался повторить моё умение разделять тело.

Теперь понятнее.

Призыв переносил ко мне лишь крошечную толику настоящей Катсую – уменьшенную копию гигантского слизня. Копии, в свою очередь, тоже могли делиться, и все они были связаны общими мыслями и чувствами.

Козырная фишка, что и говорить.

Постичь работу коллективного разума слизняков я не пытался, но без стеснения использовал её плоды. На тех тренировках, где имели значение слаженные действия группы, я просто раздавал ребятам живые "мобильники", объединённые в телепатическую супер-мега-сеть. А какая получалась прослушка? Умная, подвижная, чувствительная к чакре! Мечта любого шпиона!

– Я всегда жалела людей, которые покалечились. Мы хотели... – мысленный голос моллюска запнулся.

– Лечить, таким образом, тяжёлые травмы?

– Да. Что-то вроде этого.

Использовать двойника для полного протезирования тела... Неожиданно и смело.

– Но оказалось, что обычный человек не способен безболезненно отделить достаточную часть своей плоти, – она разочарованно распласталась по столу.

Пфф! Ясен-красен не способен. Человеческий организм слишком продвинут, чтобы заниматься почкованием. Вегетативное размножение больше подходит для клубники и морских губок.

Вот только... Какаши говорил, что именно такой (или очень похожий) фокус использовал Орочимару. Использовал в том самом бою, после которого окрестности Кикьё были завалены тухлятиной и залиты грязью. Неужто гнусный червяк придумал, как обойти технические сложности?

– Тобирама-сама создавал тела полностью из чакры. К сожалению, они получались непрочными.

– Почему, кстати?

– Недостаток жизненной силы, – вздохнула Катсую. – Мы не смогли правильно связать человека и двойника. Не успели...

То есть без Нидаймё дальнейшие исследования пошли коту под хвост, и никто из учеников их не продолжил.

– Как... интересно.

– О! Тобирама-сама делал множество записей. По каждому опыту. Советую поискать.

– Знать бы где.

Катсую неуверенно втянула рожки.

– Он хранил их в своей лаборатории.

Ничтоже сумняшеся я побежал просить эпохальные документы у сестры, однако Тсунаде ничего подобного не видела. Когда погиб Тобирама, ей было только девять. Между девочкой и бумагами Нидаймё стояло множество людей. В какой момент нарушилась преемственность знаний, она не знала.

Памятливая Катсую описала внешний вид лаборатории Тобирамы. Череду из нескольких комнат, обшитых каменными и металлическими плитками, и заполненных различным оборудованием. Без окон и выхода.

– Отыщу! – выражение лица у Тсунаде было самым решительным.

– Удачи!

Когда глава АНБУ говорит "Отыщу!" это значит, что можно не суетиться. Лучше профессионалов всё равно не сделаешь. Остаётся только ждать.

Неделю. Совсем недолго.

– Ну надо же, какое знакомое местечко...

Именно в этом подземелье с длинными извилистыми проходами я очухался после неудачного эксперименты с изучением Призыва. Воспоминания о том дне (или днях?) остались сугубо отрывочные – слишком погано мне тогда было. Зато теперь я охотно таращился по сторонам.

Пещера выглядела обжитой. Взгляд то и дело натыкался на следы недавних работ: светильники, кабели, свежие крепления потолка и ящики с оборудованием, распиханные по углам... В безвкусный подземный воздух просочились запахи с поверхности.

Пройдя облагороженными коридорами, наша компания остановилась на очередном повороте.

– Начни отсюда, – Тсунаде похлопала по камню. – Катсую чувствует знакомую чакру. Похоже, скрывающие печати выдохлись.

Неудивительно. За столько-то лет.

Я изучающе приложился к стене.

– Есть пустота. Вытянутое помещение... Полностью замкнутое. До него полтора кэна сплошного камня.

– Отлично! Что внутри?

– Не могу сказать.

Если защита и скисла, то не до конца. Слишком уж невнятный отклик. Интересно, как Тобирама туда попадал? Каждый раз ломал и восстанавливал стену? Сомнительно. Но расстояние небольшое, и я почти готов поспорить, что вон та странная клякса на внутренней стене – это шики. В ней даже чакра ещё осталось... немного, правда.

Ручная печать сложилась совершенно бездумно.

А потом я полетел вниз.

Во тьму.

Высота тьмы оказалась небольшой – как со ступеньки спрыгнуть.

Похлопав глазами, я убедился, что ничего не вижу и осторожно потянулся к отцу. Какаши нашёлся рядом, через стенку, и даже успел занервничать. Касание чакры он почувствовал – напряжение перетекло в облегчение с примесью раздражения.

Простите-простите! Машинально получилось. Больше не буду!

Я торопливо щёлкнул кнопкой фонарика – хочу хоть немного осмотреться, пока меня не вытащили. Свет мазнул по стене и почти сразу раздался приглушённый стук металла о камень.

Вопрос... Вопрос.

Я отбил ответ: Хорошо. Темно. Никого.

И тут же получил распоряжение: Призыв!

О, точно! Не догадался.

Плюхать печать на пол я не решился и вызвал Катсую прямо в ладони. Полосатая малютка деловито пошевелила рожками.

– Воздух чистый. Можно дышать.

Фух! Большое облегчение.

За стеной посовещались и выдали новое указание: Осмотрись!

Над этим я и работаю.

Неосмотрительно использованная дзютсу-шики закинула меня в тесноватый тупик – эдакую прихожую, со стеной на месте входной двери. Сама формула выглядела невероятно заковыристой, но учитывая перемещение без замены на предмет, любая сложность оправдана.

Я обернулся.

Ва-ааа!! Комната до отказа набитая сокровищами! Прехорошенькими прибамбасами абсолютно непонятного назначения. Яркий лучик моего фонарика жадно поглаживал полированное дерево, зажигал волшебные огоньки в стекле и металле. Внутри не было ни пылинки. Многочисленные механизмы выглядели невероятно завлекательно! И стояли так близко...

Смущала одна проблемка – порогом комнаты служила линия здоровенного знака. Теперь, очутившись внутри, я отчётливо чувствовал многочисленные и, несомненно, рабочие замки печатей. Знать бы ещё, что они запирают: безобидные рабочие дзютсу или что-нибудь охранно-убийственное?

– Да, это его место! – Катсую переползла на моё плечо и мокро ткнулась в щёку. – Ты молодец!

– Ну... не совсем молодец. И не совсем я. – А что по этому поводу скажет отец, страшно даже представить. – Катсую-сама, вы не знаете, что случится, если чужой человек пройдёт внутрь комнаты?

– Нет. Тут никогда никто не бывал кроме нас. Но ты же не чужой, Сёши!

– Не уверен, что охранные печати это понимают.

Экспериментировать я не решился. Через Катсую объяснил, в какой сумке у меня заначены свежие шики, приготовленные для тренировки, и пока Какаши за ними бегал, старательно изучал внутренности лаборатории.

Стук в стену прозвучал нетерпеливо: Готово!

Ох, чую, опять будут воспитывать.

Замена!

– СЁШИ!! – родные дружно ухватили меня за шкирку.

– Виноват! Не подумал!

– А должен был...

Битый час мне объясняли, какой масштабный косяк я совершил. Рассказывали, что, не смотря на престарелую защиту, в лаборатории наверняка осталась куча ловушек. На мою бестолковую голову могло вывернуться какое-нибудь коварнейшее дзютсу. Тобирама вполне мог оставить рабочую систему самоуничтожения. И скорее всего, оставил! А глупый обормот (то есть я) едва не самоуничтожился к чертям собачьим!! В лучшем случае, испортил бы ценнейшие вещи, пролежавшие нетронутыми не одно десятилетие, а в худшем... У-ууу!!

Признаю. Повёл себя как младенец, и что самое паршивое – не в первый раз. Постоянно обещаю повзрослеть, образумиться, перебеситься... А глупости всё лезут и лезут.