Текст книги "Обнулитель (СИ)"

Автор книги: Сергей Слесарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Слесарев Сергей Анатольевич
Обнулитель

Пролог

Ветер бил в лицо и сбивал с ног. Только что они преодолели сорок лестничных пролетов, и от спасительной взлетной площадки их отделял только этот коридор, разбитый, разгромленный снарядами. Враги сразу разгадали замысел беглецов: взлетно-посадочная площадка надежно экранировалась портативным щитом, разбомбить ее не удастся, а вот путь к ней легко отрезать. Сначала ракетами обстреляли нижние этажи здания, и сейчас там царил огненный ад, который и загнал их вместо гравилифта на лестницу. Потом несколько раз они натыкались на высадившиеся десант-боты и растратили почти весь боезапас в бою. Только у Мясника оставался один рожок к автомату, да у Белой – зарядпатрон к бластеру. Если им на пути встретится еще десант – придется прорываться зубами и кулаками.

Правда, сейчас ветер казался пострашнее любого врага. За стеной буйствовал дикий ураган, а развороченные стены превратили коридор в длинную трубу, в которой ветер разгонялся и со свистом мчался от одного края до другого. Двести метров. Ровно двести метров до спасения из ада. Врагам не достать их с борта корвета, а корвет ждет на площадке.

– Быстрее! Быстрее! – орал Мясник, прорубая могучей грудью дорогу сквозь вязкий ветер.

За ним шлось легче. Белая, Сноп, Доктор старались не отставать, и только в самом конце с трудом бежал Вадим. Несколько раз он падал: в последней стычке ему подбили ногу, и каждый шаг давался с трудом.

– Где это недоразумение?! – оглянулся Сноп, высокий десантник с мощными кулачищами, пробивающими бетонные стены. Сноп ненавидел Вадима, ненавидел за то, что его навязали группе высадке, и Вадим – слабое звено. Досадная помеха с какой-то маленькой провинциальной планеты со странным названием Земля. Он только тормозил группу, из-за него несколько раз останавливались "перевести дух", и может, из-за него-слабака и попали в засаду злотов.

– О-о-о, святые небеса! – Сноп плюнул, и густая слюна отлетела и шмякнулась об стену, припечатанная ветром. – Что ты там копаешься?! Быстрее шевели копытами или встреча со злотами тебе покажется раем!

Вадим виновато улыбнулся и попытался перейти на бег, но с резкой болью нога подкосилась, и он упал на пол с трудом успев выставить руки, чтобы не врезаться лицом в землю. Упал и зажмурился от боли и страха. Он ожидал гнева Снопа, его грозного рыка, привычных за сегодня тычков, но не дождался. С недоумением Вадим посмотрел вперед и теперь уже испугался по-настоящему – все напрасно, они погибли!

Мясник безвольной куклой повис в воздухе в зеленоватом стазис-поле, а впереди дорогу преградили три фигуры в серебристой облегающей одежде – злоты! С десяток боевых дронов, с трудом удерживая равновесие на ветру, стремительно приближались к беглецам, и дула их плазмометов злорадно блестели в лучах местного солнца.

– Добегались! – ветер донес обрывки смеха злотов. – Думали уйдете?!

Белая и Сноп растерянно смотрели то на Мясника, то на Доктора – он главный в группе, и сейчас они ожидали его слова, его действий. Доктор обернулся к Вадиму и рявкнул:

– Давай!

Вадим непонимающе уставился: что он хочет от него?

– Давай, твою мать! Что ты медлишь! – Доктор побагровел от злости. Теперь на Дока непонимающе оглянулся Сноп ("что можно ожидать от этой тряпки? Что он может дать и сделать?").

Наконец Вадим понял замысел Доктора, в животе похолодало. "Только не это, только не это, – кричало все тело. Он отрицательно закачал головой:

– Я не могу! Не могу!

– Давай, скотина! Или нас всех перережут! – Доктор подбежал и ударил Вадима по щеке. Перчатка боевого костюма, оснащенная электрошокером, кусалась жестче бойцового пса.

Вадим упал и заорал от боли.

– Ты сам попросил, Док! – прошептал он.

И когда в следующую секунду оторвал голову от пола, и Сноп, и Белая в парализующей догадке раскрыли рты: глаза Вадима без зрачков, белые как молоко, симметрично застывшая маска лица. Вадим снова закричал, и тело выгнулось дугой, приподняв его на колени, голова откинулась назад. Донеслись встревоженные крики злотов, пол рядом забурчал от всполохов выстрелов, но ветер сбивал заряды плазмы, и они лишь слегка подпалили комбез. Впрочем, стрелять уже было бесполезно! пол под Вадимом засеребрился от стекающего с него мороза, руки дрожали в напряжении, грудь вздымалась и тяжело опадала.

В ужасе Белая смотрела на покрасневший индикатор заряда оружия, перед глазами на вирт-экране замелькали тревожные строчки: "отказ имплантов плечевого усиления... отказ имплантов ускорения... отказ... отказ...". У Белой подкосились ноги, и Сноп подхватил ее под руки. Пожалуй, его лицо еще никогда не выражало такой ошарашенности! Теперь стало понятно зачем их направили сюда, и зачем навязали этого заморыша. Лучше сразиться со ста злотами, чем столкнуться с одним таким "недоразумением".

– Обнулитель! Этот ублюдок – ОБНУЛИТЕЛЬ! – заорал он не своим голосом, и в первые в жизни по его ногам побежали струи мочи.

Вадим внезапно перестал орать, голова резко приняла вертикальное положение, и последнее, что запомнил Сноп это ударная волна, которая сметая все на своем пути пронеслась навстречу злотам, а за ней стены, пол, потолок покрылись мглистой изморозью от внезапно нахлынувшего холода...

– Обнуление завершено! – отчеканил Вадим бесцветным голосом, и молочная белизна спала с его глаз.

Больше вокруг никого не было: ни злотов, ни дронов, ни людей. Остались лишь оболочки.

Глава первая . Убийца поневоле.

– Эй, Вадим! Ты не опоздаешь? – из-за приоткрытой двери раздался голос матери. – Под тридцатник лбу, а все в игрушки играешься – не стыдно?!

Вадим посмотрел на часы и больно ударился коленом об стол, соскочив со стула. Вот ведь засада! Через полчаса электричка, а на нем из одежды только легкие шорты. С утра Вадим собирался на дачу к бабушке, но как всегда засиделся за игрой, и дотянул до последней электрички. Оставалось только одно: или бежать сломя голову до платформы, или остаться до утра и выслушать сначала от матери, потом от отца какой он неблагодарный свинтус, который не может выкроить для любимой бабушки и одного дня. Вадим на секунду представил всю эту сцену и решил во чтобы-то ни стало успеть на электричку. В спешке переодевшись в потертые джинсы и рубашку, прихватив ветровку на всякий случай, он рванул к двери.

– Ты лопату забыл! – крикнула вдогонку мать, – и поцелуй там от меня бабушку. Скажи, что мы с отцом приедем в субботу.

"Лопата-то зачем, если у бабки есть своя?" – поморщился Вадим, но опять решил не спорить, и подцепив под мышку уже предусмотрительно завернутую матерью в мешок лопату выбежал на улицу.

Небо на западе лениво алело, Солнце распухло красным диском с неровными краями, и Вадим с досады хлопнул себя по лбу: забыл очки дома, когда причесывался, а, значит, теперь придется прищуриваться и привыкать к тому, что время от времени очертания предметов будут искажаться. Из-за врожденного астигматизма без очков окружающий мир порой принимал затейливые формы: сплюснутая как раздавленное яблоко луна, вогнутые люки колодцев, кривое, вот как сейчас, Солнце. Но вернуться за очками – опоздать на электричку, и получить еще и лекцию на тему сыновьей несобранности... нет это выше его сил! Как-нибудь и так обойдусь, решил Вадим и побежал в сторону "железки". В конце концов, искажения не такие уж и сильные, привычно, а копать огород можно и без очков – немудрена наука. Да и бабушка отчитывать за такие мелочи точно не станет, может даже у нее и запасные очки для любимого внука припасены.

В таких раздумьях он сначала и не расслышал протяжного гудка электропоезда, и только когда до путей оставалось совсем немного, и Вадим увидел замедляющуюся ленту электрички, понял, что безнадежно опоздал. И все же припустил с такой прытью – хоть на Олимпийские игры отправляй! Мозг лихорадочно искал выход, и вскоре нашел, надо было всего лишь срезать немного путь "по железке" через кусты, через канаву, и тогда он еще успеет. Электричка стояла на платформе обычно две минуты – этого времени вполне хватило бы успеть.

Огромными скачками парень перемахнул через канаву, только рассевшиеся для музыкального шоу лягушки в ужасе брызнули в стороны, вот и один путь перескочил, второй. О нет! только не это – Вадима так поглотила электричка, что он не разглядел товарняк, который уже вплотную подошел к платформам и вот-вот отрежет ему путь. Тогда ему уже ни на какую электричку не успеть. Рельсы тяжело гудели, земля дрожала под натиском тяжелогруженных вагонов, ветер донес маслянистый запах нагретой смазки от поезда, – неужели не успеет? С тоской он смотрел как с другой стороны замедляется электропоезд – через считанные мгновения он встретится с товарником, и все кончено!

"Пан или пропал!" – промелькнуло в голове, и Вадим в последнюю секунду пролетел под самым носом "грузового" локомотива и оказался зажат между двумя поездами. По ушам больно ударило волной грохота, захотелось притормозить и закрыть уши, но тогда-то все полетит насморку, и приходилось терпеть. Вадим бежал по ходу электрички, опасливо косясь на стучащий молотом "товарняк". "Только бы не затянуло" – испуганно било сердце. Страх этот, конечно, глупый – скорость поездов слишком мала сейчас у станции для такого печального исхода, но в кошмарах почему-то всегда так и происходило: Вадим стоит у платформы и проходящий мимо товарняк утягивает его за собой под стук колес, – и на этом месте он неизбежно просыпается.

Один вагон, второй, третий – электричка хоть и замедляется, но обгоняет Вадима, и он из последних сил делает еще одно усилие, и еще ускоряется. Легкие горят, пот застилает глаза, и может поэтому он не замечает, как электрическая дуга вдруг проскакивает между пантографом электрички и проводами над товарником, и в следующую секунду Вадим словно впечатывается в мягкую пушистую стену, перед глазами все идет разноцветными кругами, тело проваливается в зябкую мглу, и он летит в искристую трубу.

Смотритель Тормс терпеть не мог высоких гостей. Станция, которую ему вверила Служба сообщений Системы маленькая, тихая. Здесь все выверено и выстроено годами, если не десятилетиями. Торговцы, ученые, путешественники и простые работяги – все они каждый день сотнями прилетают и улетают, и даже десятая часть их не требует столько внимания сколько всего одна единственная гостья, со своей свитой, которую без ее особого статуса в повседневной сутолоке и не заметишь, если не присматриваться.

– Этар Тормс, вы просили напомнить, – зазвучал в голове голос виртпомощника, – Мтара Лиона прибудет через десять минут.

– Чтоб ее подкинуло и стукнуло! – пробурчал Тормс оправляя перед зеркалом парадный мундир, шрам на правой щеке покраснел от раздражения.

– Задача невыполнима, этар Тормс! – мгновенно отозвался вирт-помощник, – отключение и резкое включение гравиустановок вызовет многочисленные травмы у пятидесяти пяти целых и восьми десятых процентов живых существ на станции.

Смотритель прикусил губу и ничего не ответил: вирт-помощника ему выделили самого дешевого и тупого, куцые электронные мозги которого не в состоянии отличать пустое бурчание от приказа.

– Вы настаиваете на выполнении приказа? – после секундной паузы спросил помощник, – если да, то я вынужден запротоколировать ваши действия как нарушение устава транспортного сообщения Системы и заблокировать ваш доступ к управлению станцией.

– Неет! – спохватился Тормс и легким касанием руки к виску перегрузил вирт-помощника (этому фокусу подучил его знакомый хакер, который и дописал кое-какие полезные функции помощнику, например, на случай, если придется сбросить "случайно" лог-файлы разговоров). Помощник располагался в миниатюрной клипсе, которая крепилась на кожу ближе к уху. Она с легкостью снималась и надевалась, но без воли носителя отцепить ее можно было разве только взорвав голову.

Теперь несколько минут можно перевести дух без посторонних ушей. Впрочем, еще есть станционный искин, но его-то как раз начальник и не опасался: то ли он был еще тупее вирт-помощника, то ли наоборот слишком умный, но глупыми угрозами Тормсу не досаждал (впрочем, иногда смотрителя станции бросало в пот от мысли, что искин просто "стучит" на него "втихую" – может поэтому он и застрял в этой дыре уже пятый год, и, возможно, останется тут на всю жизнь.

Обдумывая эту страшную перспективу Тормс чуть не опоздал на встречу высокой гостьи, и когда добрался к посадочной платформе, ее корабль уже пристыковался. К счастью, самой мтары Лионы пока нигде не наблюдалось. Начальник охраны с непроницаемо важным лицом и представитель Торгового Ряда станции – с кислым, только и ожидали начальника, чтобы занять место по правую и левую руку от него.

"Стерва – заставляет ждать. Показывает мне мое место" – с досадой подумал Тормс, который не терпел задерживаться в стыковочной зоне больше пяти минут: тут всегда так тесно и шумно, и так много всякого отребья. С неудовольствием Тормс подметил сколько народу толпится рядом с вип-зоной поглазеть на настоящую матрону, представительницу высшего клана Системы.

– Неужели нельзя было разогнать эту шушеру? – с раздражением процедил он начальнику охраны.

Но ответить тот не успел, створки шлюза плавно разошлись, из стыковочного коридора бесшумно выскользнуло двое телохранителей в белой броне и застыли по бокам от шлюза. На груди у них красовались семь алых треугольников в синем круге – символ клана Семи.

Мтара Лиона следовала за рослым солдатом, напоминавшим глыбу своими размерами. Замыкали шествие еще с десяток мордоворотов с бластерами наперевес. Остановившись в десятке шагов от встречающей делегации солдат сдвинулся в сторону, и начальника станции одарила улыбкой сама блистательная мтара Лиона, пятая дочь Прародителя клана Семи. Высокая, с миловидно вздернутым носиком, и черной родинкой на правой щеке, она поразила Тормса своим сходством с его первой любовью, ее бабкой, некогда вскружившей голову юному кадету летного училища.

– А-а, смотритель Сторм, – пропела гостья, – вы очень любезны.

"Точно стерва, даже фамилию исковеркала, зараза" – вздохнул про себя мужчина, но вслух ограничился дежурным приветствием, словно и не заметил ошибку. Он предложил матроне свою руку, но она возмущенно посмотрела на него как на придурка, отчего Тормс покраснел и скис.

– Не стоит, начальник, – процедила мтара, – я не привыкла пачкать руки перед обедом.

Маска любезности была сорвана – что ж остается только терпеть. "О, святые небеса, будь ты попроще статусом я бы тебе преподал урок вежливости!" – Тормс едва сдержался, слишком непривычно ему общение с высокими особами, и вновь заставил себя улыбнутся и предложил показать уважаемой гостье станцию. В глубине душе он надеялся на ее отказ, но к его досаде она согласилась, и пока шли к выходу из стыковочного сектора, и потом по гостевому залу исподтишка посматривала по сторонам, словно что-то или кого-то искала. От Тормса это не укрылось, как и то, как двое солдат ее свиты незаметно скользнули в сторону и исчезли. Он попытался подать сигналы начальнику охраны (мол узнать бы в чем дело), да тот в наглую не отводил взгляда от упругой груди мтары и не обратил внимание на смотрителя.

Впрочем, вряд ли бы он смог удовлетворить любопытство Тормса: как только солдаты скрылись в одном из боковых пустынных коридоров, то тут же активировали маскировочные импланты, и теперь вместо двух рослых вояк в боевом облачении любой встречный (да и системы слежения станции) видел мирно спешащих по делам рабочих в станционной униформе. Они миновали несколько развилок, спустились на лифте на пару уровней, да нырнули в узкий холл гостиничного модуля номеров дешевой аренды.

– Что вы здесь забыли? – заворчал бритый наголо парень за стойкой, и демонстративно перевел в боевой режим бластер, – мы не вызывали никого.

Но тут же схватился за сердце и медленно завалился на спину: в руке более рослого солдата потрескивал игольчатый парализатор, – как и когда он успел его выхватить не заметил даже напарник.

– Вот зараза! говорили что никого не будет. – прошептал Рослый, – если его найдут тут раньше времени, все накроется. Тебе придется остаться.

Напарник напряженно хмыкнул, но спорить не стал, а только отошел к стене и стал невидимым.

Рослый же миновав еще несколько поворотов, остановился у двери с облупленной краской, достал из кармана универсальную карту-ключ и приложил ее к валидатору. Дверь с шумом отошла в сторону, открывая взору грязную, но достаточно просторную, каюту. В нос ударил запах нестиранного белья и алкоголя.

На смятой постели лежала женщина, по ее морщинистому лицу пробегали легкие судороги – возможно снился кошмар. Рядом на грязной простыне в скрюченной руке лежал минифазер. Рослый осторожно направил к груди парализатор – один удар и сердце остановится. Внезапно она открыла глаза и с поразительной ловкостью подскочила на кровати, парализующая игла задела только колено в обтягивающем комбезе.

– Твой ж мать, как больно! – взывала женщина, заваливаясь на пол, и тут же поползла к стене, приволакивая обездвиженную ногу.

– Сопротивление бесполезно, мтара Скати, – прорычал Рослый, – отдайте пластину добровольно, и вы останетесь жить. Я обещаю.

Старуха не ответила: она упорно ползла к стене, хотя и понимала, что проиграла и ее жизни пришел конец. То, что это посланец клана Семи матрона не сомневалась, а один из Семи никогда не оставит в живых женщину ее клана, но и пластину отдать добровольно – большего позора на старости лет не сыскать.

– Что ж вы сами выбрали свою судьбу, – отчеканил Рослый и сменил парализатор на фазер. – Молитесь своим богам, мтара Скати!

Мтара прикрыла лицо одной рукой, другую направила на солдата, и воздух вокруг него зазмеился, как бывает над раскаленным камнем, но через мгновение рука задрожала, и в бессильном крике, старуха закрылась ладонями от позорной смерти – больше ее тело не могло ничем помочь своей дряхлой хозяйке.

– Вы годны только на корм червям! – презрительно сплюнул Рослый.

Но не спешил стрелять, наслаждаясь ее страхом, бессилием, и своей властью завершить жизнь благородной матроны некогда могущественного клана. Парни в кабаке посмеются тому как умирала некогда важная птица, которая одним словом могла прикончить любого из них. А еще он надеялся – вдруг мтара сломится и добровольно отдаст пластину и тогда не придется обшаривать ее дряблое провонявшее дешевой гостиницей тело, и рыться в загаженном номере.

И это-то промедление и оказалось роковым: в вентиляционном канале загремело, застучало, заорало, а потом решетка с треском вывались из стены, и на солдата свалился Вадим с лопатой наперевес. Рослый только и успел удивленно раскрыть рот, когда острие лопаты вонзилось ему в переносицу и погрузилось в мозг.

– Святые небеса! – заорала Скати, и с прытью молодой девушки, вновь заскочила на кровать, а потом зажала уши и завизжала (удивительно, но то ли от ужаса, то ли просто у иглы был некачественный состав, но ногу у нее почти отпустило).

Ее крик вывел Вадима из ступора, и он, присев на пол удивленно огляделся. Увидел окровавленный труп Рослого, зажмурился, снова открыл глаза и снова зажмурился, а, осознав происшедшие, тоже заорал и кинулся в дверь, но столкнулся со вторым солдатом, прибежавшим на шум.

От столкновения оба потеряли равновесие и свалились, солдат вцепился в горло Вадима, другой рукой силился зацепить волосы на затылке и переломить парню позвоночник, но тот, ничего не понимая инстинктивно молотил солдата по груди и мешал прикончить себя одним захватом. В какой-то момент более опытный противник все-таки смог придушить Вадима и с торжествующим видом приготовился к финальному рывку, но тут же обмяк, – в его висок резко вошел острый клинок, и рука с тонкими пальцами и накрашенным красным лаком ногтями, провернула кинжал пару раз. А в следующую секунду Вадима вырвало, и он отключился.

Однако, та же рука, вынув кинжал из черепа солдата, схватила его за волосы и потянула с такой силой, что от боли парень мгновенно пришел в себя и стал хватать воздух ртом как выкинутая на берег рыба. Увидев мертвое тело перед собой, Вадим вскочил словно ужаленный и попытался рвануть в сторону, в коридор, но его сцапали за рукав, потащили обратно в каюту, и с силой швырнули на кровать, где, сжавшись в комок сидела мтара Скати.

Только сейчас Вадим смог рассмотреть обладательницу столь обворожительной и смертоносной ручки. Перед ним нахально улыбаясь возвышалась высокая крепко сбитая девушка в черной форме с коротко стриженной головой. С разбитой губы у нее стекала тонкой струйкой кровь, и небрежным движением девушка промокнула ее рукавом, потом вытерла кинжал о штаны, и, подбрасывая его в руке, заговорила на непонятном языке.

Старуха раздраженно зашипела, едва не срываясь на крик, и все показывала то на трупы солдатов, то на Вадима, и воительница обратилась к нему, однако, парень только и мог что мотать головой.

– Я не понимаю! – бормотал Вадим, – ничего не понимаю!

Несколько раз он ущипнул себя, и никак не мог сообразить, как же так: он бежал за электричкой, а теперь какие-то сумасшедшие бабы что-то от него требуют. Мозг упорно выдавал одно и тоже: ощущение полета в трубе, искры перед глазами, тело напоминало, как он цеплялся за лопату и все выставлял ее вперед словно ведьма на метле. Получается он в параллельной реальности? На другой планете? В другом мире? А может его все-таки затянуло под поезд, и он умер? Как же дом? Как же родители, бабушка, работа? Как же девушка? – у них в июне свадьба!

И снова он едва не потерял сознание, так его замутило от ужаса, но боевитая незнакомка влепила ему пощечину и затрясла за плечо, потом резко отрывисто скомандовала старухе, и та, скривившись как от кислого лимона, дрожащей рукой из-под подушки достала небольшой чемоданчик, открыла его, выудила серебристую горошину и ловким неожиданным движением припечатала к виску Вадима. Парень дернулся и попытался сорвать горошину, но та резко ожила и присосалась к коже, в виске зажгло, перед глазами побежали какие-то символы, образы, зрение помутнело, дернулось, словно наводил резкость, и о чудо – искажения предметов стали почти незаметными!

– Скоро он оклемается! – услышал Вадим скрипучий голос мтары и с удивлением понял, что может разобрать, о чем говорят. – Но за результат не ручаюсь. Его еще долго будут мучать головные боли.

И она злорадно захихикала, словно ей так тепло стало от мысли о мучении Вадима. Потом достала откуда-то из под подушки брикет красного цвета и принялась его с жадностью грызть.

– Меня не колышет его голова, – огрызнулась девушка и приставила клинок к горлу Вадима, – кто ты такой? Ты меня понимаешь?

Вадим кивнул головой, во рту пересохло, и, честно говоря, он бы с удовольствием куда-нибудь убежал и спрятался. Клинок впился сильнее в горло, и парень почувствовал, как легкая капля крови щекоча побежала к груди.

– Да, понимаю. – наконец выдавил он, – Я Вадим с планеты Земля. А вы кто?

– Земля? – воскликнули одновременно и девушка с мтарой и переглянулись.

– Сектор какой, олух?! – вмешалась матрона.

– Сектор? – парень удивленно посмотрел на мтару, – эээ страна что ли? Россия. Российский.

– Нищебродный болван! – выругалась девушка, – он просто идиот!

Но мтара внезапно задумалась, соскочила с постели и заходила кругами, потом остановилась и пристально посмотрела на Вадима.

– Кажется, я знаю в чем дело! – воскликнула она. – Это все пластина.

Девушка изогнула бровь в недоумении.

– Понимаешь, как там тебя...

– Мата!

– ...да, понимаешь, Мата, как бы это сказать попроще... – Скати приложила палец ко лбу, – во! Пластина она притягивает энергию, создает канал, в моменты сильного гравитационного всплеска рядом с пластиной вполне могло этого парня засосать к нам на станцию.

– Круто! – присвистнула девушка. – Получается с помощью пластины можно попасть куда угодно?

– Нет, вряд ли. Это неконтролируемый процесс. Уникальное сочетание факторов.

– Тьфу, нахрен тогда нужна эта безделушка, чтобы таких вот дохликов с Темпли засасывать? Их вон на каждой помойке по сто штук задаром. – разочарованно махнула рукой Мата.

– С Земли. – поправил ее Вадим.

– Что? – девушка разгневано сверкнула глазами.

– Земля, – твердо повторил парень, – Моя планета называется Земля. И я не дохлик – я вон его убил.

И Вадим показал на труп Рослого с лопатой в черепе. Маскировка уже стала терять силу, и теперь местами проглядывало боевое облачение с символикой клана Семи.

Мата, казалось, только сейчас заметила убитого в луже крови, и наступив ему на грудь выдернула из раздробленного черепа лопату. Повертела ее в руке, подкинула.

– И этим вот на вашей Темпле сражаются? – презрительно сморщилась и отшвырнула от себя лопату, словно на руку ей упал кусок дерьма.

– Это. Лопата! Ей. Копают. Землю. – процедил взбешенный Вадим: его порядком стала напрягать обстановка вокруг. Ужас от случившегося теперь сменялся злостью на себя, на выверты судьбы, и на мтару с полоумной девкой. Еще чуть-чуть и лопатой он зарубит, уже сознательно, их обоих.

Но от страшной участи женщин спасло вовсе не чудо, а настоящая катастрофа (правда, это Вадим поймет намного позже).

В коридоре послышалась тяжелая поступь и крики.

– Святые небеса! – Мата картинно закатила глаза, – из-за этого идиота нас застукали!

Вадим обиженно фыркнул: даже он, воевавший только на компьютере с игрушечными монстрами, понимал, что после того как пришлепнул пару человек, самое последнее дело оставаться на месте преступления и болтать как на светском приеме о всякой чепухе. Сами виноваты, подумал Вадим, если попадетесь. И мне вас жалко не будет. Что будет при этом с ним самим он предпочитал не задумываться. Впрочем, ему и не дали на это времени.

– Пошевеливайся, давай, – скомандовала Вадиму девушка, вновь уцепившись в его рукав, и потащила за собой к выходу. Они вывалились в коридор и рванули в противоположную от приближающегося топота сторону. За ними весьма юрко припустила старуха, сжимая в руке вырванный у мертвого солдата парализатор.

Коридор извивался причудливыми углами и изгибами, словно его специально спланировали проворачивать темные делишки и устраивать засады. Время от времени двери в каюты открывались и показывались взволнованные или испуганные лица, кое-кто даже грозил беглецам кулаками за поднятый шум. Один, по-видимому пьяный, мужичок выскочил им наперерез с бластером, и грозно заорал, но Мата налетела на него как танк, и от бешенного напора мужик завалился на спину.

Секунду девушка нависала над ним, оценивая угрозу, потом резким движением ударила ногой по запястью с бластером, мужик закричал от боли и разжал пальцы, она же с криком "Пригодится! Не отставать!" подхватила бластер и рванула дальше по коридору. Вадим и, даже мтара, не отставали. Парень, потом вспоминая эту гонку, удивлялся как в этой старушке оказалось столько прыти. Хотел бы он в ее годы давать так стрекача.

Погоня за спиной чуть подустала, по крайней мере, топот уже не был таким громким или просто кровь так шумела в ушах, заглушая посторонние звуки. В любом случае, силы выдерживать такой темп у Вадима иссякали, и, когда, Мата резко остановилась у какой-то двери с надписью "Служебный вход", он вздохнул с облегчением, сползая по стенке и дыша как загнанная лошадь.

Девушка достала из кармана небольшой плоский чип и несколько раз приложила его к валидатору, но тот неизменно попискивал и вспыхивал красным.

– Звездная срань! – выругалась Мата и в отчаянии пнула дверь. – Здесь было! Было! Открыто!

– Тут есть другой выход, – спохватилась старуха.

– Поздно! – прошептал Вадим, показывая глазами на коридор.

И когда женщины обернулись, то увидели трех крепких солдат в серой униформе станции с тяжелыми бластерами наперевес. В тесном пространстве такое оружие превращалась в суперпушки, и, понимая это, один из солдат злорадно подмигнул беглецам мол сдавайтесь. Сопротивление в такой ситуации, конечно, было бесполезно. Если ты только не супергерой с супервозможностями. Осталось только опустить оружие и поднять руки вверх.

– Это все он! – закричала Мата, указывая на Вадима, – Он убил тех двоих и заставил с ним бежать! Он и нас собирался прибить!

Парень удивленно вытаращил глаза, переводя взгляд то на нее, то на солдат.

– Нам без разницы кто это сделал – вы пойдете с нами все! Трое! – рявкнул солдат (судя по нашивкам званием нечто вроде лейтенанта, если переводить на земные мерки). Его желтоватое лицо с огромными зелеными глазами прикрывал прозрачный защитный экран.

Мата побледнела и нахмурила брови, Вадиму даже показалось, что он слышит, как напряженно пытаются найти выход ее мозговые извилины. Но выход нашелся сам, вернее пришел с неожиданной стороны. Мтара Скати сделала шаг вперед и заговорила твердым властным голосом:

– Я мтара Скати, вторая прародительница клана Линии! Отпустите нас или вы пожалеете!

Солдаты замерли, потом дружно заржали.

– Любой дурак знает, что твой клан дерьмо и ты заткнулась бы старая сучка, пока сама не пожалела! – наконец сплюнул лейтенант, и угрожающе покачал бластером.

Матрона побагровела, ее губы задрожали от гнева:

– Да как ты смеешь хряк обрезанный! – заорала она, и выкинула обе руки в его сторону. Вадим услышал легкий свист, и солдата отбросило на стоящих сзади напарников, которые тоже повалились и захрипели.

Мати, не растерявшись, швырнула в их сторону дымовую шашку, потом несколько раз пальнула из бластера по потолку вкруговую: зазвенели лопающиеся светильники и в коридоре разом потемнело. Потом с силой рванула из рук свалившегося лейтенанта тяжелый бластер и нажала гашетку, направив дуло на служебный вход. Дверь раскалилась, замок лопнул, и Мата с криком "Помоги, Вадим с Тцемли!" стала оттягивать дверь в сторону.

Дверь поддавалась с трудом, но все же постепенно отошла так, чтобы они могли протиснутся. Первой проскочила в темное нутро Мата, потом старуха. Увы, они потеряли слишком много времени! И когда Вадим кинулся вслед за матроной вдогонку понеслись вспышки бластеров, и один из них больно обжег плечо. Парень взвыл и закрутился волчком, но Мата вновь тянула его за собой, и пришлось просто терпеть и бежать вслед за ней, морщась от боли. "По крайней мере, я точно не умер, раз чувствую такую боль" – попытался подбодрить себя Вадим.

Погони за спиной не было, солдаты еще никак не могли сдвинуть заклинившую дверь, а пролезть в приоткрытую щель в боевом облачении не получалось. Но Вадим понимал вряд ли это надолго задержит погоню. Первой выдохлась старуха, и Вадиму с Матой пришлось тащить ее на себе.

– Еще немного, – твердила Мата, – потерпите!