Текст книги "Проснуться среди звезд"

Автор книги: Сергей Рублёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Проснуться среди звезд

Часть I

Глава 1

Утро наводило тоску. Уныло повисшие тучи, казалось, источали влагу, которая пропитывала все кругом. День обещал быть дождливым – Антор равнодушным взглядом обвел горизонт. Теперь уже все равно… Нервно позёвывая и поеживаясь, он плелся по мокрому бетону космодрома за маячившей впереди спиной капитана, стараясь не ступать в скопившиеся за ночь лужицы ржавой воды. Позади нестройно топали новобранцы – тридцать пять здоровых парней в одинаковой серой форме. Пока все они были для Антора на одно лицо – молодые щенки, полные жизни и оптимизма… Уже через полгода от этой жизнерадостности не останется и следа – у тех, кто уцелеет. Об этом он тоже подумал равнодушно – сейчас он просто наслаждался покоем, этим сереньким утром на захолустной планете, где не видали корабля крупнее рейсового каботажника… И слыхом не слыхивали ни о каком Лигийском Пакте.

Психологи, специалисты своего дела, знают, что усталость притупляют инстинкт самосохранения, и раз в полгода ты получаешь несколько свободных дней где-нибудь в тылу, на одной из окраинных планет Федерации. Там ты можешь, если захочешь, пить без просыпу, ходить нагишом, сходить с ума или ставить рекорды мужской выносливости – все, что угодно, лишь бы тебе вновь захотелось жить. Ведь без желания жить ты не сможешь быть хорошим солдатом…

…Антор очнулся от сонной одури за миг до того, как капитан повернулся к нему:

– «Вечный»!

Антор изобразил на лице готовность. Тускло блестевший в предрассветном сумраке борт транспортника был уже рядом.

– Пересчитаешь этих… – капитан вяло махнул рукой в сторону новобранцев, – разместишь в свободных каютах и ко мне с докладом…

– Ясно.

Обычная рутина – но сейчас она была чем-то вроде последнего «прости».

…Темный зев люка пахнул остылым железом и еще каким-то неуловимым пряным ароматом, общим для всех кораблей, побороздивших космос. Капитан пропал в тени – его шаги по стальному настилу палубы еще некоторое время были слышны.

– Эй, эй, по одному! – прикрикнул Антор, оглядываясь назад. Загомонившие было салаги поутихли под его взглядом:

– Каждый называет имя и номер серии. Пошли!

– Но ведь проверка уже была?

Антор не удостоил вниманием этот жалкий писк. Его внимание привлек вдруг раздавшийся неподалеку стрекот мотора…

…Дальнейшее было делом секунд – неожиданно вылетевший из-за корпуса юркий вездеходик ярко-желтого цвета круто затормозил возле люка, и перед опешившим рядовым во всей красе предстал инспектор безопасности II ранга – глава местного отделения. Брезгливо оглядев робко жмущихся новобранцев, он остановил взгляд на Анторе:

– Ты! – и утвердительно ткнул в него пальцем, – примешь еще одного… По категории «Д».

– Но…

– Никаких но! – не терпящим возражений тоном изрек инспектор, вытирая платком обширную лысину, оказавшуюся под форменной треуголкой, – это ваша обязанность – исполнение решений суда планеты, на территории каковой вы и находитесь… Давай его сюда! – крикнул он кому-то через плечо. Платок ядовито шипел, испаряя влагу со властного лба. Антор мысленно плюнул и отошел в сторону, пропуская двух верзил в форме полицейского корпуса, ведущих с собой преступника – хлипкого на вид парня в грязно-белом комбинезоне.

– Документы при нем, так что можете сразу ставить на довольствие, ха-ха-ха! – шумно захохотал инспектор и, чем-то весьма довольный, похлопал Антора по плечу:

– Когда будешь в наших краях, сынок, не забудь навестить старого Бэра!

Потом, решив видимо, что и так слишком много внимания уделил столь ничтожной персоне, повернулся к нему спиной и затопал к вездеходу. За ним прошествовали стражи закона, обдав на прощанье запахом дешевого лосьона. Антор угрюмо смотрел им вслед. Категория «Д»… Как же, знакомо… Штрафник без права амнистии – гуманная оттяжка смертной казни, поскольку участие в боевых действиях обязательно. Вздохнув, он вернулся к своим делам:

– Имя?

Парень испуганно поморгал, потом неуверенно улыбнулся:

– Мовай… Мовай Нга, 10-407. Техник-лейтенант… бывший.

Смуглый цвет лица выдавал в нем афроазиата – непонятно, как он затесался в местную общину. Лет восемнадцать – совсем мальчишка… Для пехоты он явно не годился – во все времена в нее брали за физическую силу и выносливость, и настоящее не было исключением, ведь от совершенствования оружие легче не стало…

– Хорошо, жди здесь, – бесцветным тоном произнес Антор, прикрывая глаза. Знакомая боль накатила душной волной, сдавив виски. Стальная переборка леденила спину, перед глазами прыгали разноцветные пятна – скривившись в страдальческой гримасе, он терпеливо пережидал.

«Что с ним?» – чей-то отдаленный голос нарушил равновесие боли. Антор приоткрыл один глаз – столпившиеся новобранцы заслоняли свет. А может, в глазах потемнело… Пересиливая себя, он резко махнул рукой в сторону подъемника:

– Все марш!.. Ч-черт… К лифту, пошли!

Боль прошла так же внезапно, как и началась, только в ушах легким звоном отдавались толчки крови. Глубоко вздохнув, Антор пришел в себя и обнаружил рядом вновь прибывшего штрафника:

– Ты чего… – с натугой произнес Антор, медленно выпрямляясь, – иди…

Подождав еще секунду, тот молча кивнул и пропал во тьме. Первый приступ за две недели – Антор обреченно сгорбился. Все возвращалось. Да и на что он мог надеяться? Зато жив… Хотя порой хочется выть от такой жизни.

Отклеившись, наконец, от переборки, он, пожав плечами, нажал кнопку закрытия люка. До сих пор никто не знает, почему после двух лет службы к нему привязалась эта пакость. Но он может благодарить судьбу хотя бы за то, что задается этим вопросом – другие просто не дожили. И вот он один, последний – достопримечательность, которую можно показывать за деньги, сенс-долгожитель, «Вечный Антор». Звучит неплохо, почти как «Вечный Жид».

…Проснувшийся ветерок, ворвавшись внутрь, взъерошил волосы, обдав утренней свежестью; туман у горизонта начал розоветь – начинался день, которого он уже не увидит. Блеснувший розовый луч заставил Антора прищуриться… Створка люка с щелчком встала на место, наглухо отделив корабль от остального мира. Пыльным светом вспыхнули дежурные лампы, осветив сразу поскучневшую обстановку – постояв немного без всяких мыслей, Антор отвернулся от стены, в которую нелепо уткнулся, и побрел внутрь корабля исполнять свои обязанности.

…Они были несложны. Свободные каюты нашлись, даже в избытке – желающих отправляться в район боевых действий, кроме них, не оказалось. И тридцать шесть амортизационных коек обрели, наконец, хозяев, а рядовой Антор Велес – покой. Путь предстоял неблизкий – до буферного района, а оттуда – в никуда, в неизвестность, где их уже поджидает родной «Гром», будь он неладен, если его еще не расплавили в бою или не распылили планетарные форты… Антор зажмурился, чувствуя, как на глазах закипают слезы. Нервы – ни к черту, так можно загреметь на первом же деле… Транслятор, пронзительно пискнув, проскрежетал что-то о минутной готовности. Антор тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, и взялся за ручку двери. Маленькая двухместная каюта была в полном его распоряжении – что ж, раз представилась возможность отдохнуть, грех ею не воспользоваться.

…Минута – большой срок, если нужно только войти и бухнуться в койку. Мягкие гидравлические объятия стискивают со всех сторон, поначалу вызывая испуг, но потом чувствуешь себя тепло и спокойно, как в материнской утробе. Остается только ждать, для развлечения считая секунды.

…Корабль слегка тряхнуло, снизу донесся нарастающий рев двигателей, заглушивший металлическое тиканье стартового метронома, разносящееся по пустым коридорам. Антор с наслаждением вытянулся и закрыл глаза, ожидая увеличения тяжести даже с некоторым нетерпением – простота и неумолимость физических законов всегда действовала на него как-то умиротворяюще. «Своего рода мазохизм», – усмехнулся он про себя. Метроном прослушивался теперь короткими сухими щелчками, коловшими слух – двигатели съели все низкие частоты. Внезапно Антор непроизвольно напрягся – тело отреагировало на сбой ритма раньше сознания. Метроном раздвоился – еще через мгновение он все понял и, четрыхнувшись, взметнулся с гидравлического ложа, на ходу отцепляя шланги – в коридоре клацали чьи-то шаги. «Кто бы ни был – набью морду!» – ожесточенно подумал Антор, вихрем вылетая в коридор. Самоубийцы ему еще не хватало! Капитан Прэгг снимал голову и за меньшие прегрешения… Слабенькие лампы-вечносветы создавали в коридоре рассеянный сумрак, в котором Антор сразу различил неуверенно тычущуюся фигуру. Двигатели взвыли – через несколько секунд начнется подъем. В два прыжка оказавшись возле раззявы, он, не тратя времени на разъяснения, схватил его за шиворот и бегом повлек обратно, в свою каюту. Дрожь корпуса, нарастая, передавалась ногам; Антор издалека увидел мигающий аварийный сигнал над своей койкой. Все так же молча он швырнул неизвестного на свободное ложе и шлепком ладони припечатал кнопку наполнения – гибкие шланги змеями обвились вокруг запястий, ног и туловища, мгновенно придав тому вид аккуратной мумии.

Он едва успел перевалиться на свое место – грохот главного ускорителя возвестил о прощании с твердью планеты. Некоторое время дышать было невозможно, в глазах плясали неоновые чертики – наконец, резиновый кокон полностью принял на себя тяжесть ускорения. Расслабившись, Антор с облегчением почувствовал в затылке легкое покалывание гипносуфлера, и начал считать про себя – один, два… Как всегда, до десяти досчитать не удалось.

…Содрогаясь в струях плазмы и молниях статических разрядов, туша транспортника лезла и лезла вверх, уходя от этого скучного, тоскливого, спокойного, благословенного мира…

Глава 2

Голова, как всегда после гипносна, казалась какой-то занемевшей. Антор тихонько рассмеялся в полусне, вспомнив круглые ошалевшие глаза у египетской мумии. Надо бы выдать этой мумии по первое число… Окончательно проснувшись, он полежал еще некоторое время, потом открыл глаза и поискал счетчик… Ага, вот он – восемьдесят восемь часов с какими-то минутами. Трое стандартных суток. Зевнув так, что щелкнули зубы, он с остервенением оторвал от себя щупальцы шлангов и вылез из резинового саркофага, ощущая зверский, до спазмов в желудке, голод. Одними инъекциями сыт не будешь… Кинув мимолетный взгляд на соседнюю койку, он вытащил из стенного шкафчика жестяную коробку аварийного пайка и, еще раз воровато оглянувшись, открутил крышку. Мгновенно разогревшийся брикет концентрата пустил ароматный парок – Антор чуть ли не с урчанием вонзил зубы в упругую мякоть. Конечно, нехорошо нарушать инструкцию… Но, с другой стороны, к этому настолько уже привыкли, что после каждого рейса предусмотрено возобновление всего запаса консервов.

Лежащий на соседней койке беспокойно заворочался – видимо, до него донесло вкусный запах. Антор покосился на него:

– Давай-давай, просыпайся, – продолжая жевать, равнодушно прокомментировал он, – тебя здесь поджидает хорошая порка…

Доев содержимое жестянки, он выкинул ее в утилизатор и удовлетворенно вздохнул. Покосился на транслятор… Тот молчал. От нечего делать принялся разглядывать своего непрошеного гостя – и сделал маленькое открытие. Это был тот самый смуглый малый, доставленный полицейскими перед самым стартом. Он мог бы и раньше заметить – но в коридоре было темновато… Это навело его на мысль включить освещение в каюте. Еще раз внимательно оглядев спящего, он убедился в своей правоте. «Тот самый… По категории «Д». Как бишь его звали? Ма… Мо…» Лицо спящего страдальчески сморщилось от яркого света. Мгновение спустя он открыл глаза и недоуменно огляделся.

– Чертов дурак! – не повышая голоса приветствовал его Антор. Взгляд остановился на нем и приобрел некоторую осмысленность. Выдержав паузу, Антор продолжил:

– Может, ты объяснишь, за каким дьяволом тебя понесло на прогулку при шести «же»? Если ты так хотел отправиться на небеса, мог бы выбрать и другой транспорт!

Ничего не ответив, парень очумело помотал головой.

«По моему я, вместо того, чтобы воспитывать, развлекаю…» Эта мысль не особенно взволновала его – и не могла взволновать. Слишком хорошо он научился за эти годы контролировать себя – так хорошо, что иногда самому становилось страшно. Страшно, потому что оболочка безразличия могла стать его оболочкой – кожей из папье-маше… И тогда он превратиться в тупой манекен. Собственно, этого и добиваются от него – хорошо еще, что удалось увильнуть от обязательной химической терапии, якобы понижающей чувствительность мозга… В остальном проблем не возникало. Он давно уже обманул всезнающих психокинетиков, умело симулируя нужные эмоции – при его прежней профессии это не составило труда. Трудность была в том, чтобы обмануть самого себя… Не думать о завтрашнем дне – заодно и о вчерашнем… «Вечный Антор» – забавная кличка для существа, живущего одним мгновением. «У этого существа есть и свои развлечения – например, заниматься ленивым самоанализом. Главное – ленивым…» Пока он таким образом развлекался, его спутник окончательно пришел в себя и осознал сказанное:

– Я… Меня не пустили… – полушепотом ответил он, медленно отцепляя со лба присоску мнемографа.

– Куда не пустили? Кто?

– Все… кто здесь. Говорили, что занято. Но я видел, там были места… – он опустил голову. Антор в задумчивости смотрел на его стриженый затылок… Все понятно. Чистенькие мальчики из хороших семей не захотели водиться с грязным отщепенцем. Только что окончено училище для средних каст, и впереди светит карьера а ж до самого унтера. А знакомство со штрафником может отразиться на послужном списке, да и при проверке лояльности сильно понижает балл… «А ведь ему стыдно, – подумал Антор, – он и сам считает себя отщепенцем».

– Спасибо вам, – не поднимая глаз, проговорил «отщепенец». Поднявшись, он некоторое время стоял, пошатываясь… Побрел к выходу.

– Стой! Ты куда?

– Я… Вы очень добры… Но… – он беспомощно пожал плечами. Антор с холодным любопытством наблюдал за его поведением.

– Ну говори, говори! – подбодрил он замолкшего.

– Но вы ведь знаете, что такое категория «Д»! – с отчаянием выкрикнул тот, поворачиваясь. Антор усмехнулся, глядя ему в глаза:

– Я – знаю. А ты, по-моему, еще нет.

…Бывают в разговоре такие ключевые фразы, которые все ставят на свое место. Лицо штрафника выражало неподдельное изумление – и облегчение, и любопытство – как? И он? Он тоже?

– Да, да – я тоже, – подтвердил Антор, отвечая на этот невысказанный вопрос, – по той же дерьмовой категории… Ты что же, думал, нас в кандалах держат?

Говоря это, он и не думал улыбаться – ровный, спокойный тон по-прежнему держал собеседника на расстоянии. Но это не было равнодушием… Неопределенная мысль, возникшая у него еще тогда, в тамбуре, при виде жалкого и замурзанного штрафника, потихоньку оформлялась в решение. Сейчас этот смуглый мальчишка с замученным взглядом ничей – вряд ли капитан даже знает о его присутствии на борту… Обстоятельство благоприятное – и Антор внимательно рассматривал своего невольного спутника, словно примеряя к нему некое лекало нужных качеств. Пока явных огрехов нет… И мысли ползут равномерно, без досадных помех и препятствий: «Технарь… Но с душой – может, и выйдет… С другой стороны – куда ему еще деваться? Если в обслугу, вкалывать наравне с роботами – загнется в два счета…»

– …Мовай, – между тем терпеливо повторял юноша в ответ на рассеянный вопрос, – Мовай Нга, техник-лейтенант.

– Ничего имечко… – буркнул Антор, продолжая с сомнением оглядывать его субтильную фигуру.

– Это родовое имя, – чуть обиженно заявил Мовай, выпрямляясь, – его носили основатели колонии…

– Черные миры? – поинтересовался Антор.

– Да.

Колонии выходцев из Африки и Азии – они составляли достаточно сильную и автономную часть Федерации Звездного Мира, занимая большую часть созвездий Утренней оси. Но сами эти миры представляли собой дикое смешение рас, языков и народов…

– Как же зовется твоя планета?

– Афра… – и, чуть замявшись, все же спросил и сам: – А ваша?

«Ну, нахал…» Однако элементарная вежливость требовала ответить – к тому же он действительно еще не представился:

– Я Антор Велес… Хонна.

…Мгновенный взгляд блеснул и пропал – Мовай тут же спрятал глаза. Антор не заметил бы, если бы не ждал заранее… На несколько секунд между ними повисло молчание, стоящее многих речей. Наконец, молодой афран поднял глаза и попытался улыбнуться:

– Приятно познакомиться…

С его стороны это был настоящий подвиг – вопреки всему протянуть руку человеку с планеты, чье название стало символом предательства. Привычные понятия оказались смещены – а Мовай еще и не догадывался, что, раз начавшись, процесс этот будет продолжаться…

Антор, конечно, оценил поступок, но ничем не выразил своих чувств, перейдя прямо к делу:

– Возможно, ты попал точно по адресу, Мовай Нга. Ты знаешь, что тебя ждет?

– Нет… Я и не подозревал ни о каких категориях.

– И думал, что все преступники идут на каторгу! – подхватил Антор, – Так?

– Так, – неохотно сознался афран. Наверняка в обществе высших каст, где он до этого вращался, даже говорить от этом считалось неприличным. Любопытно было бы узнать, за что он осужден… Но это считалось неприличным уже здесь.

– Что ж… По сравнению с каторгой пехота – не такой уж плохой выбор.

– Я не выбирал.

– Но сейчас у тебя есть такая возможность.

Мовай смотрел непонимающе. Какая еще возможность? Разве путь его уже не предопределен раз и навсегда?

– Уж коли ты угодил в пехоту по этой категории, – объяснил хонниец, – то выбор у тебя есть. Правда, небогатый – например, пойти в обслугу…

– Или? – не выдержал Мовай.

– Или в мое отделение.

– У вас свое отделение? – с непосредственностью молодости поинтересовался юноша.

– А как же! Самое отдельное из всех… – Антор иронически усмехнулся. Отделение, которого нет… Вернее, которое состоит из него одного.

Не утруждая себя дальнейшими объяснениями, он развалился на койке, всецело сосредоточившись на переваривании пищи. Разговор окончен. Дальнейшее уже не его дело… Но он чувствовал, что не совсем честен перед собой. Две страшноватые буквы – ТР, так и не были произнесены вслух…

– Насколько я понял, – задумчиво сказал Мовай, – выбор у меня действительно невелик…

– Угу, – подтвердил Антор, глядя в потолок. Прозябать в обслуге или погибнуть – вот и весь выбор. Вероятность третьего исхода настолько мала, что ее можно не учитывать. Но именно из-за этой призрачной надежды отвергнутые обществом все еще шли в телепатическую разведку. Ведь судом определяется срок – пять лет. Это ровно в пять раз превышает срок стандартного контракта…

Слова «штрафник» и «Т-разведчик» давно уже стали синонимами – по какому-то странному совпадению именно те, кто выламывался из общего строя верноподданнической дисциплины, наиболее подходили для этой работы. Конечно, без всякого принуждения…

Транслятор вдруг ожил – издав вначале какое-то сиплое клохтание, он затем произнес голосом капитана Прэгга: «Внимание всем… Доброе утро, подонки! Через десять минут встречаемся на главной грузовой палубе. Вещи с собой. Все!»

Затрещав, транслятор выключился, и в каюте воцарилась неуютная тишина. Первым ее нарушил Антор:

– Если решишь присоединиться – найдешь местечко в строю рядом со мной. Пока! – и, рывком поднявшись, вышел из каюты.

Глава 3

…Обширная, плохо освещенная грузовая палуба была пустынна, и голос капитана разносился по ней, не встречая препятствий. Слова отскакивали в темноту и обрушивались оттуда гремящим водопадом:

– Вы – засранцы, и только! Вы быдло, пушечное мясо – надеюсь, я понятно выразился? – Прэгг на миг остановился, повернувшись к куцему строю, и смерил его взглядом. Затем продолжил свою прогулку, припечатывая каждую фразу тяжелым ботинком.

– В школе вас кой-чему научили. И кое-кто, наверное, уже возомнил себя солдатом Федерации. Но до настоящих солдат вам еще далеко, очень далеко… – капитан притворно-сочувственно покачал головой. Речь его текла по раз и навсегда проложенной колее – смесь чугуннолобой солдафонской и самого беззастенчивого шаманства. Вот и сейчас – неожиданно повернувшись, он завопил голосом спортивного комментатора в кульминационный момент:

– Вы, скоты!!! Половина из вас не проживет и месяца – и мне плевать на них, понятно!!! Выживут лучшие – те, кто лучше всего сумеют убивать! Убивать, убивать!!! – лицо его побагровело, мгновенный ток этого напряжения пробежал по строю, – Всех этих вонючих выродков – беотов, марлов, сиргов! Всех этих лигийских нелюдей!

Передохнув, он закончил торжественно и непререкаемо:

– Галактика должна принадлежать настоящим людям. А я сделаю из вас настоящих людей, или вышибу из вас дух! – проорал он остервенелым тоном, искусно нагнетая нужную атмосферу. Известно, новобранец должен быть мокрым от страха – не перед врагом, а перед собственным командиром. Страх можно победить еще большим страхом – на первых порах. В дальнейшем должен помочь опыт.

…Накачка проходила успешно. Гулко разносящийся под металлическими сводами голос капитана вкупе с его зловещим обликом делали свое дело – священная традиция космической пехоты соблюдалась неукоснительно. Антор стоял на правом фланге короткого строя в умеренно-расслабленной позе, издалека смахивающей на стойку «смирно», и дремал с открытыми глазами, как это умеют делать лишь настоящие ветераны. Гремящая риторика его никак не задевала. Все это он уже слышал не раз, в разных вариантах и в разном исполнении, но суть-то одна, а она его не слишком вдохновляла.

Локтем он чувствовал крупную дрожь, сотрясавшую соседа. Скосив глаза, он мог увидеть усеявшие смуглое лицо бисеринки пота и вздувшиеся желваки на скулах – Мовай Нга стискивал зубы, чтобы те не стучали.

Капитан, наконец, закончил речь, и, переведя дух, с довольной улыбкой на жестком лице оглядывал дело рук своих. Пройдя вдоль шеренги окоченевших в испуге новобранцев, он поймал взгляд хоннийца:

– Еще один «Вечный»? – кивнул он на его соседа.

– Так точно! – серьезно ответил Антор. Лицо его оставалось бесстрастным. Прэгг повернулся к новобранцу и несколько мгновений сверлил его тяжелым взглядом. Спросил резко, как выстрелил:

– Имя?

– Мовай Нга, 407! – без запинки отозвался тот. Голос звучал глуховато, но, в общем, достаточно четко. Капитан довольно перекосился – сколько раз случалось, что после подобного обращения давились собственным языком.

– За что осужден?

– Четырнадцатый пункт Общего Кодекса – невыполнение приказа.

Капитан удивленно вскинул бровь:

– Ты не выполнил приказ? Почему?

– Н-не смог… – выдавил из себя Мовай, опуская голову. Лицо капитана вновь приняло жесткое выражение:

– Ты правильно выбрал, где служить, Мовай 407, – сухо сказал он, и, повернувшись на сигнал причальной сирены, бросил Антору через плечо:

– После прохождения тестов представить на утверждение. Все!

«Все…» – мысленно повторил Антор. Сирена надрывалась, вызывая досаду своей ненужностью – все кончалось… и все начиналось опять, в который уже раз.

* * *

…Палуба обрывалась во тьму – люди невольно жались друг к другу на краю бездонного провала, хотя разум говорил, что их отделяет от него скорлупа прозрачной брони. «Вот он», – произнес кто-то вполголоса. Легкое движение, и все вновь замерли, устремив взгляды в одном направлении. Из глубин космоса к ним двигалось что-то несуразно-кособокое, как подпаленный на огне паук, только белого, слепяще-белого цвета… Молчание стыло болотным туманом, пробирая дрожью до самых костей – десятки глаз напряженно всматривались в приближающееся чудовище, которое отныне будет их домом… их единственной надеждой выжить. Но надежда жить основывалась на смерти. Этот громадный белый корабль – продукт многих поколений человеческой мысли, направленной на уничтожение, и изящно изогнутые конструкции заключали в себе смерть в самых разнообразных видах, формах и упаковках. Среди этой смерти кое-как размещалось сто сорок человек экипажа и три тысячи десантников – все вместе называлось «Гром», десантный крейсер II галактического класса.

– Первая десятка, к выходу! – громыхнувший динамик вывел людей из оцепенения, они ожили, зашевелились, заговорили – но как-то замедленно, словно нехотя. Говорить громко или смеяться казалось кощунством, словно происходящее было какой-то церемонией со скрытым от непосвященных смыслом…

Миг стыковки произошел в торжественно-ритмичном лязге, мрачно вызвонившем по всем закоулкам транспортника. В наступившей тишине голос прозвучал ватно и невыразительно:

– Пора… – Антор погасшим взглядом скользнул по своему спутнику и направился к рубиновой звездочке выхода. Оторвавшись от зрелища причалившего крейсера, Мовай послушно качнулся следом – гравитация здесь не регулировалась, и люди на своих магнитных подошвах напоминали воздушные шары на привязи.

…Шагая сквозь изморозь переходного тамбура, Антор чувствовал, как с каждым шагом в нем замирает жизнь. Все возвращается на круги своя. Вот его круг – жизнь как во сне до следующего отпуска. Нет, скорее как в непрерывно тянущемся кошмаре, от которого невозможно избавиться – разве только вместе с жизнью… Но из всех он выжил один. И живет – отравленных страхом, с расшатанными нервами, с приступами неизвестной болезни… Секрет? Он прост – чуткость Т-разведчика невероятно обостряет все тот же инстинкт самосохранения, так заботивший специалистов. «Это страх… да. И ты – сплошной комок отчаяния, вздрагивающий от малейшего прикосновения. И всю-то нашу службу, будь она проклята, надо бы назвать просто – службой страха…»

Давя ногами попискивающий иней, он припомнил, как истерически рыдал после первого боя – весь нестерпимый ужас смерти навалился тогда на него, и но еще не мог, не умел с этим справиться. Какая все-таки подлость – на самом острие всегда должны быть самые уязвимые!

Шаг… Еще шаг… Створки шлюза открыты внутрь, обнажая оранжевую утробу крейсера – на Антора пахнуло пресным запахом разогретого пластика и машинного масла. Вот и все – обряд возвращения закончен. Снаружи незаметно – только взгляд чуть потускнел, да движения замедлились, став округло-плавными. Но если бы кто мог заглянуть прямо в душу, то вряд ли узнал бы его теперь.

…Оранжевый свет изотопных ламп придавал всему оттенок потусторонней жути, а изломанные тени роботов усиливали это впечатление – трюм казался раскаленным преддверием ада. «Часовая готовность… Часовая готовность… – пробубнило где-то под потолком, – всем, не участвующим в погрузке и профилактике, немедленно покинуть трюм…» Мовай невольно втянул голову в плечи от этого неживого голоса и покосился на своего нового командира – тот был невозмутим. Переждав стадо роботов-дублей, с лязгом топающих к своим хранилищам, он вовремя увернулся от неуклюжего погрузчика и проник, наконец, к выходу из этого бедлама. Мовай держался рядом, с опаской поводя глазами – действительно, со стороны процесс техосмотра, совмещенный с погрузкой и сменой личного состава, выглядел устрашающе. Офицеры, деловито спешащие по своим делам, праздношатающиеся десантники, без толку тыкающиеся новобранцы и куча кричащих, галдящих и ругающихся техников в замызганных комбинезонах составляли пеструю картину, а юркие ремонтные роботы, неожиданно возникающие из каких-то щелей и пробегавшие невзначай по стенам и потолку, довершали ее. Антор уверенно вел своего подопечного запутанным лабиринтом проходов, время от времени оглядываясь, чтобы не потерять в суматохе. Неожиданно они оказались в другом трюме, еще большем, чем тот, который покинули – боковая галерея, плавно изгибаясь, вела их наверх. От одного взгляда вниз у афрана закружилась голова – копошившиеся там люди выглядели отсюда не больше муравья… «Главная грузовая палуба, – сообщил хонниец, – сейчас ярусы убраны – загрузка не полная…» Молодой штрафник между тем успел уже полностью потерять ориентировку в этом индустриальном хаосе – все эти несимметричные объемы и непрямые углы, казалось, нарочно придуманы для того, чтобы запутать, заморочить угодившего сюда человека, лишив его привычных ориентиров – где пол, где потолок, где стены? Что и говорить, планировка диковатая. Она и не ставила своей целью создать удобства для людей, сообразовываясь в основном лишь с хитрыми выкладками нелинейной механики и свирепой заумью сверхпространственных измерений. Основой же была спираль – и весь корабль был словно скручен в жестоком припадке…

– …сюда, – кивнул Антор на малозаметный закуток, – шахта техподъемника…

Втолкнув юношу в осветившуюся клетушку, он задвинул дверь и нажал одну из трех оказавшихся на щитке кнопок. Клетушка внезапно поехала куда-то вбок – Мовай едва не упал, больно врезавшись локтем в стальную стенку.

– Идет вдоль спирали генератора, – объяснил наставник, видя, как он потирает ушибленный локоть. Вообще-то можно было воспользоваться «сквозняком» – шахтами центрального ствола, но Антор, как старожил, предпочитал свои, более короткие пути.

…После гудящего трюма здесь было тихо и спокойно. Неяркий свет и приглушенные тона сочетались общим холодноватым колоритом. Звук шагов тонул в пористом пластике – это напоминало больницу, да, по сути, и было ею. Жилые соты на сотни ячеек – искусно рассчитанный садок для полутора тысяч еще не спятивших мужчин. Жилые помещения охватывали своей ячеистой структурой мозг корабля – электронные системы и посты управления, играя роль дополнительной термоизоляции. Ядро крейсера сгорит последним, до конца не утратив способности сражаться…

Тишина и видимый простым глазом комфорт явно произвели впечатление на молодого афрана – видно, не этого он ожидал. «Кроме шуток – может, он ожидал стальных листов с заклепками и трехэтажных нар?» – с иронией подумал Антор и произнес вслух, чтобы приободрить своего спутника:

– Ну как тебе наша старушка?

– Старушка?

– «Гром».

– А-а… Отлично! – шоколадные глаза его вновь обрели жизнь и влажно искрились. Но вдруг он в недоумении замедлил шаг:

– Но почему старушка? Ведь «Гром» – он?

– Ишь ты, заметил, – проворчал про себя Антор, подталкивая его ладонью. Ответил чуть погодя:

– Потому что посудина, на которой служишь, всегда женского рода. А почему… Вот разве от тоски?

Мовай смущенно улыбнулся:

– Да, конечно, я понимаю…

Антор посмотрел искоса, но ничего не ответил. Понимает он… Вздохнув, повернулся к шестиугольным люкам-дверям, нащупывая глазами нужный номер. Вот и он – остановившись, хонниец целую долгую секунду смотрел на него, словно пытаясь что-то мучительно вспомнить.

– Пришли, – наконец, выдохнул он, медленно, на ощупь, словно слепой, вынимая из нагрудного кармана личный жетон, – ячейка номер тринадцать – специально для счастливчиков… Заходи, будь как дома.