Текст книги "Не зарекайся.Опасное путешествие в Одессу"

Автор книги: Сергей Протасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

На вопрос, что за баба, Лысый ответил, что заложница, и вообще Филя попутал рамсы, раз стал задавать лишние вопросы. Если раньше гости на даче практически не появлялись, то теперь тут постоянно жили уже три человека. Стало не так скучно.

* * *

Елена Викторовна проснулась около восьми вечера в злом и решительном настроении. Она села на кровати, обулась и закурила, затем быстро подошла к двери и решительно постучала. Кто-то вдалеке видимо приглушил телевизор и прислушался. Елена Викторовна постучала еще раз. Через несколько секунд послышался скрип половиц, и низкий голос из-за двери спросил:

– Что надо?

– У меня кончились сигареты. Принесите мне сигарет.

Стоящий за дверью закашлялся. Елена Викторовна в упор смотрела своими огромными глазищами прямо в отверстие в двери.

– Это все? Там же были сигареты.

– Я курю Esse One, тонкие. Будьте любезны принесите мне именно эти сигареты.

Нахлынувшая решительность постепенно оставляла ее. Примирительным тоном она добавила:

– Пожалуйста. Что вам трудно что ли?

– Да не трудно. А чем расплачиваться будешь, красавица.

– У меня ничего нет.

– А ты подумай, – хохотнул тюремщик. – Может, вспомнишь.

Он медленно заскрипел ступенями и снова наступила тишина.

«Господи! Как я могла забыть! – Леночка ужаснулась собственной догадке и села за стол. – Он намекает на мои деньги!»

Это был один из немногих секретов Елены Викторовны, к которым не был допущен Петр Иванович. Она давно уже хотела рассказать ему все, но каждый раз откладывала и чем дальше, тем труднее было признаться. У Леночки была золотая кредитная карта City Bank, на которой хранилось порядка трехсот тысяч долларов. Эти деньги она собирала в течение последних шести лет. Вскоре после пропажи, а потом гибели Сергея Бескова оказалось, что она по наследству имеет долю в фирме «БГ Билдинг Ко», в которой ее муж был совладельцем. Представители фирмы пообещали перечислять ей дивиденды в обмен на неучастие в делах. Отчеты приходили к ней по электронной почте. Предложение было сделано так, что от него невозможно было отказаться. С тех пор на счету и накопилась эта сумма.

Когда Лена осталась одна ей пришлось идти работать. Знакомые устроили ее в рекламную фирму и вскоре от простого менеджера она доросла до менеджера по работе с VIP клиентами с приличной зарплатой. Одновременно она собирала деньги на своей карточке и мечтала однажды уехать с сыном за границу. В Канаду. В Британскую Колумбию. Так продолжалось, пока не наступил кризис и вслед за PR-службами исчезли или ужались многие рекламные агентства. Не повезло и Леночке – она осталась без работы в декабре 2008-го года. К тому моменту Петр Иванович уже составлял часть ее жизни и даже сделал предложение. Невезение с работой, как будто компенсировалось удачей в личной жизни. Но карточка для Елены Викторовны значила всегда больше, чем просто хранилище денег, это была гарантия ее независимости и жизненной устойчивости, ее гордость и страшная тайна, которую она, конечно не могла доверить сразу даже мужу. В июне 2009-го года они поженились, но полного доверия Леночка все еще не испытывала. Ну, мало ли что? Вдруг что-то не заладится и они разведутся. Никто не должен иметь возможности претендовать даже на часть этих денег.

Они жили на съемной квартире и Петр Иванович с самого начала мечтал о своем жилье. Это стало его идеей фикс. Он постоянно возвращался к расчету ипотечных вариантов, покупке земли в Подмосковье и строительству в дальнейшем. Подрабатывал преподаванием в Академии печати, написанием статей в интернет-изданиях. Он постоянно думал о собственной квартире, мучился. Его приличной зарплаты и подработки ни на что серьезное не хватало. Иногда он впадал в депрессию от собственного бессилия. Подруги объясняли Лене, что красивая жена и планы покупки жилья мобилизуют мужчину. «Мужику нужен стимул к росту, желание чего-то добиться, иначе он превратиться в бездельника и пьяницу. Пусть упирается, развивается и растет. Пусть ищет варианты решения». Говорили они, и Лена соглашалась с ними, объясняя себе, почему до сих пор скрывает возможность хоть завтра переехать в собственное жилье.

Так или иначе, почти каждый день тема квартиры всплывала. То, они покупали предметы мебельи и Елена Викторовна сожалела о невозможности поменять все скопом. В другой раз такое же сожаление вызывала изношенная сантехника. Соседи достают, а полноправно дать им отпор нельзя. Она знала, что эта тема стала для Петра Ивановича смыслом жизни. Когда Елена Викторовна впадала в депрессию, он подходил к ней, нежно привлекал к себе и, обнимая, шептал на ушко: «Не расстраивайся так, Котенок, я обещаю тебе – у нас будет своя квартира. Я ничего не пожалею и ни перед чем не остановлюсь. Доверься мне и подожди, я обязательно что-нибудь придумаю».

Теперь, когда они отметили два года семейной жизни, Елена Викторовна никак не могла найти повода признаться. Она давно уже испытывала стыд от этой своей тайны. С течением времени она поняла, что муж никогда не стал бы ни только претендовать на ее деньги, но и жить в квартире, купленной на средства бывшего мужа Лены, он скорее всего не согласился бы.

Так или иначе, эта злополучная карточка могла стать поводом для ее заточения. «Скорее всего это связано с моими накоплениями, – думала она, – или фирма Сергея решила мне больше не платить. Если второе, то меня проще убить. Скорее первое, они хотят довести меня до исступления и получить доступ к моей карте и коду. Кто-то слил информацию о дивидендах. Кто-то из подруг».

Лена заварила кофе и стала думать о каждой из тех, кто знал про ее деньги. Получалось, что около пяти человек знали об этом от нее самой, а сколько народу знало от подруг и вообразить невозможно. Она отказалась от идеи вычислить ту, которая могла ее предать.

* * *

Сквозь сон и шум транслируемого футбольного матча Николай услышал стук. Это была пленница. Он быстрым шагом спустился к двери подвала. Алексея на диване уже не было и его машина так же отсутствовала. Поговорив минуту, он вернулся на свой диван и набрал номер телефона Алексея:

– Михай, это я. А, ну да, ты видишь, кто звонит. Девочка просит сигареты Esse One, купи ей блок. Купишь? Не, пока больше ничего не просит. Если что я тебе наберу. Ага, давай.

Около девяти вечера Алексей посигналил у ворот и Николай впустил его машину. Их продовольственные запасы пополнились несколькими сумками с едой и напитками. Через полчаса Алесей налегке вышел с участка. Коля поднялся в мансарду и увидел, как Михай подошел к какой-то синей машине и говорит о чем-то с мужиком. Они постояли друг возле друга несколько минут, потом пожали друг другу руки. Машина уехала, а Михай вернулся. Это показалось Коляну подозрительным, поскольку вызывало несколько вопросов. Почему нужно было встречаться с мужиком не дома, а на улице? Значит ли это, что Михай не хотел афишировать встречу? Возможно он опасается, что Филя может рассказать об этом Лысому? Все это казалось несколько странным.

Когда Алесей поднялся в дом он застал товарища за выкладыванием из холодильника салатов в пластиковых баночках.

– Покушаем? – приветливо спросил Алексея Николай.

– Хорошая мысль, Михай, давай пельмени сделаем под водочку.

– Я уже воду поставил, ты больше никуда сегодня не едешь?

– Сегодня, нет.

Они расположились на веранде и стали не спеша есть и пить. Первый раз у них появилась возможность поближе познакомиться друг с другом. Они понемногу разливали водку и говорили на отвлеченные темы.

Часть III. Москва – Орша. Понедельник утро

Удар затылком приклада сверху наносится из положений пригнувшись, сидя и лёжа из укрытия или из-за укрытия. Для удара прикладом размахнуться и с полной силой движением обеих рук ударить прикладом по голове или лицу противника. Удар прикладом сбоку наносится из любого положения как приём нападения, а также после захвата или отбива оружия противника влево. Для удара прикладом сбоку сильным и коротким толчком правой руки снизу вверх налево и резким поворотом корпуса влево нанести удар острым углом приклада в висок или челюсть противника. При этом правая нога выносится вперед и на нее передается тяжесть тела. Во всех случаях при недостаточной силе удара прикладом немедленно поразить противника повторным ударом приклада вперёд сверху, тычком или наступить на горло ногой.

Физическая подготовка разведчика, К.Т. Булочко, Глава 4 «Приемы и способы ведения рукопашного боя»

Сегодня в три часа ночи Анатолию Семеновичу Горскому пришло уведомление по электронной почте из Канады о том, что его хлопоты по поводу устройства жены друга с сыном на ПМЖ увенчались успехом и все подтверждающие документы на этой неделе будут в Москве. Обычно он не засиживался так долго за компьютером, да и вообще, он предпочитал рано ложиться спать и рано приезжать в офис, но эта ночь была особенной. Его совесть наконец-то успокоилась. Теперь оставалось только не торопясь довести все до ума.

Толик наполнил горячей водой джакузи, закурил толстую кубинскую сигару Montecristo по 500 рублей за штуку. Вообще то он не курил, но эти сигары держал для себя на случай появления чувства глубокого удовлетворения по поводу проделанной работы. Толик перепробовал много сортов сигар, и остановился именно на этом. В них ему нравились и вкус и история, которая ведет свой отсчет с момента появления на Кубе предпринимателя из Флориды Алонсо Менендеса в 1930-м году. Это сигары высочайшего класса, ручной скрутки с оберткой из темного листа. Горский втянул богатый ароматом дым и отхлебнул немного коньяка Martell XO. Струи слегка волновали синюю поверхность воды. Казалось, человек на вершине блаженства, счастлив и умиротворен. Наверное, это так и было, если не учитывать, что дымящий человек готов в любую секунду к вторжению и смерти. Может быть мучительной.

Он все просчитал и подготовил, но в жизни всегда есть место оплошности и срыву, а срыв для него был равносилен смерти.

Когда в начале нулевых Бес замутил игорную аферу, они решили готовить отходные пути и выбрали местом будущего жительства Канаду, а в ней провинцию Британская Колумбия с третьим по величине городом страны Ванкувером. Выбор на этот город, от части, пал благодаря романтике золотой лихорадки из произведений Джека Лондона, от части, благодаря климату и местоположению. Город окружен с одной стороны высокими горами и густыми лесами, а с другой простирается вдоль длинного залива Баррард выходящего в Тихий океан. Ванкувер многократно признавался лучшим городом Земли за свою экологию и друзья мечтали, отойдя от бизнеса в криминальной Москве, доживать свой век на белоснежных яхтах в кругу семьи. Тем более, что намеченная ими точка на глобусе максимально далеко отстояла от Москвы и не являлась местом, куда уезжали олигархи. Едва ли, кто-то будет их там искать, если отъезд окажется экстренным и тайным.

Понимая, что из этого бизнеса на пенсию не выйдешь, друзья планировали в момент максимального расцвета и благополучия компании погибнуть в автомобильной катастрофе или быть съеденными акулами где-нибудь в Египте вместе с семьями, почти одновременно материализовавшись под другими фамилиями именно в Ванкувере. Этому способствовал их боевой опыт профессиональных диверсантов и хорошее образование. В 2005-м году Горский получил степень MBA и даже проходил стажировку в Австралии. Начиная с 2002-го года, они настойчиво и аккуратно прорабатывали выбранный путь, чему способствовали связи Толика за границей и приличное знание английского. Как водится, реальность не во всем соответствует мечте, но кое-что Горскому сделать все-таки удалось. В связи с чрезвычайными обстоятельствами первой пройти по этому пути предстояло вдове Сергея Бескова Лене с сыном. Для этого сейчас ей нужно было вести себя в подвале тихо. Остальное Толик должен был организовать и сделать сам. Подходящий для замены труп молодой женщины уже пару дней дожидался в холодильнике морга в ГКБ № 29 на Госпитальной площади, дом 2.

Это странное чувство, когда все вроде в порядке, но понимаешь, что конец. Почему-то пропала былая уверенность в своих талантах организатора и конспиратора. Толик, долил коньяка и раскурил потухшую сигару. Теперь ее вкус показался отвратительным. Плохие предчувствия сломали кайф. Он сел на край ванны и залпом выпил полную рюмку.

«Они спят сейчас спокойно и тихо. Они верят, что счастье бесконечно и естественно, как восход и закат. Если я не вырулю, им придется худо, гораздо хуже, чем мне», – подумал он про жену и дочерей, которые проводили каникулы в Москве. Ему не страшно умирать, он боится за них, не приспособленных к самостоятельной жизни. Что будет делать жена, если его не станет и все отберут? Что будет с дочерьми? Грудь его сжало и он закрыл ладонями глаза.

* * *

Ровно в двенадцать Басов отъехал от дома и направился по Профсоюзной улице до Ленинского проспекта. Далее, через Большой каменный мост, мимо Манежной площади на Воздвиженку и затем на Кутузовский проспект. Проезжая мимо McDonald’s, Петр Иванович решил остановиться, нормально покушать, попить кофе и взять в дорогу несколько бутербродов. Он оставил машину на обочине по ходу движения и перебежал Можайское шоссе в неположенном месте. Ресторан находился в яме и, сидя на открытой веранде под зонтиком, Петр Иванович не спеша сжевал Цезарь Ролл за 93 рубля и Роял Чизбургер за 85 рублей, запив это все кофе-капучино. Еще три Чизбургера по 80 рублей вместе с салфетками он спрятал в пакет и понес обратно в машину. Перед тем как покинуть Москву Петр Иванович решил разобраться с документами и деньгами. Свои паспорта, документы на машину и минимум денег он сложил на пассажирском сиденье с целью поместить в бардачок. Документы жены и остаток денег он убрал в ящик с инструментами, который находился в колесной нише багажника. Вернувшись и открыв бардачок, Петр Иванович наткнулся в нем на книгу, которую неделю назад зачем-то подарил ему Козловский. Он и не просил дарить ему книгу, но Леонид так разрекламировал ее, что отказываться было неудобно. Зная, что Басов время от времени начинает и бросает изучать английский, Козловский предложил ему читать не адаптированные тексты и принес американское издание Paulo Coelho роман «The Alchemist». «Хороший, простой язык, – сказал Козловский. – Легко читается. Не пожалеешь. Это мне друг из Чикаго присылает время от времени». Подумав выкинуть или оставить, Петр Иванович переложил симпатично изданную книгу в карман за водительским креслом.

На пересечении со МКАДом Петр Иванович обнулил счетчик пробега.

Выехав из города по трассе М-1, он набрал скорость сто километров в час, и не спеша покатил по разгруженной дороге, наблюдая огромную пробку из припозднившихся дачников. Когда едешь из города один, то по мере удаления от МКАД начинаешь чувствовать себя все более одиноким. В Москве даже ночью достаточно активное движение, особенно по центральным магистралям. Рыскающие по разгруженным улицам автомобили, неожиданно опережающие рычащие мотоциклисты, светофоры, иллюминация и реклама, витрины магазинов создают впечатление приобщенности к суматошной жизни. За городом ситуация постепенно меняется. После освещенных московских улиц путешественника вдруг облепляет темнота, движение становится упорядоченным и скучным. Участки дороги, оборудованные фонарями освещения, встречаются все реже и человек все глубже погружается в размышления, а размышления у Петра Ивановича были безрадостными. Глядя вперед на сузившееся пространство, он снова прокручивал в уме произошедшее с ним за последние сутки. По радио заиграла композиция «The Road to Hell» Chris Rea, и вслушавшись в слова, ему стало не по себе. Нехорошие предчувствия, которые теперь трудно было отогнать, наваливались всей своей безысходностью и необъяснимостью. Он остался один во всей вселенной, и где-то далеко страдала и плакала его любимая Леночка. Искала его помощи, а он сидел неподвижно за рулем автомобиля и ехал не туда, где она сейчас его ждет.

Появившееся с самого начала этой истории ощущение нереальности происходящего, сменилось у Петра Ивановича ощущением неестественности. Что-то упорно не стыковалось и голова раскалывалась от вопросов, не находивших ответов.

«Вроде все просто, – начал анализировать он ситуацию. – Перво-наперво, следует отстраниться и взглянуть на ситуацию непредвзято. Нашел же слово «непредвзято»! – разозлился он на себя. – С Котенком беда! Я чувствую, что она в опасности, может быть ее уже нет в живых. Господи, Боже! Может быть она страдает от боли, может быть… – слезы навернулись ему на глаза. Первый раз с момента исчезновения жены Петр Иванович заплакал. – Девочка моя милая, Господи, что же это такое? Чем мы провинились? Господи! Господи! Что же делать? Что же делается? Как я жить-то буду? – Только и мог простонать он».

Слезы текли и ослепляли его. Петр Иванович сбросил скорость, открыл окно и закурил. Отупение и отчаяние овладели им. Он очень хотел, но не мог взять себя в руки. Его можно понять. Еще вчера утром он был счастлив. Светило солнце, жизнь казалась прекрасной. Он любил и был любимым. Были планы, надежды.

«Ну, хватит! – постарался остановить этот поток Петр Иванович. – Слезами горю не поможешь. Что мы имеем? Давай по порядку. В ресторане все было как обычно. Потом… Вышел из туалета, ее нет. Есть мой телефон, сигареты, зажигалка и грязные чашки. Она сама вышла куда-то. Сама! По словам Толика она выходила одна. Тут два варианта. Первый: она планировала уйти и ушла, как только представилась возможность. Второй: кто-то ее неожиданно вызвал. По первому варианту что? А что тут может быть? Захотела уйти и ушла. Ну-ну, спокойно, – поняв, что гнев опять накатывает на него и нужно отвлечься, он взглянул на указатель топлива. – Надо заправиться».

Заправившись до полного бака, Петр Иванович продолжил движение и снова погрузился в размышления. Ночь достигла уровня максимальной темноты. Стало прохладнее. Насекомые чаще стали разбиваться о ветровое стекло. Дворники не справлялись с работой и размазывали их трупы. Сквозь перемазанное стекло стало плохо видно дорогу. Встречные машины ярко светили в глаза, разметка местами пропадала – ехать было весьма опасно. Он устроился за, увешанным лампочками, как новогодняя елка, дальнобойщиком на дистанции около пятидесяти метров и глядел только на его задние огни. Теперь стало легче.

Ему вспомнился вечер, когда он впервые увидел Леночку. Это было в декабре 2007-го года на корпоративе компании Ford, куда он был приглашен как главный редактор журнала, размещающего рекламу компании. До кризиса в стране оставалось еще несколько месяцев. Рекламный рынок рос, рекламные отделы и PR-службы не знали ни в чем отказа. Столы ломились от угощений, за трибуной горой возвышались дорогие подарки клиентам. Он помнил тот пятничный вечер 28 декабря. Погода холодная и сухая, в помещении было достаточно душно. Гостей было, наверное, человек сто пятьдесят, плюс сотрудников компании – человек сто. Многих Петр Иванович знал, но незнакомых было больше. Он не слишком любил такого рода мероприятия, но положение, что называется, обязывало. Ford на тот момент входил в пятерку самых крупных рекламодателей журнала. Большой зал на втором этаже отеля «Ритц-Карлтон» на Тверской был наполнен звоном посуды, музыкой и гулом голосов. Время от времени срабатывали фотовспышки. Петр Иванович был в этот вечер за рулем, но один бокал шампанского он решил себе позволить.

Прохаживаясь по залу и размышляя, когда же можно будет незаметно уехать, он увидел незнакомую девушку, которая о чем-то оживленно говорила с субтильным молодым, лысеющим мужчиной интеллигентного вида. Этот мужчина работал директором по рекламе крупного рекламного агентства. Звали его Михаил и они были давно, но шапочно, знакомы. Сегодня про существование этого агентства давно забыли, оно погибло во второй половине 2008-го года. Девушка продолжала что-то рассказывать, Миша смеялся и отхлебывал вино из высокого фужера. Надо сказать, что вид у него был счастливый. Почему-то это не понравилось Петру Ивановичу. «Чего это он такой довольный?» – подумал он и прошептал под нос – «а девочка-то красивая». Ему очень хотелось подойти и познакомиться с ней, но как это сделать он не представлял. И не придумал ничего лучшего, как уставиться на старого знакомого. Через несколько секунд, почувствовав взгляд, тот обернулся к Петру Ивановичу. Видно, что ему не хотелось отрываться от собеседницы и, тем более, приглашать к разговору кого-то еще, но вежливость взяла верх. Он улыбнулся и кивнул, приглашая подойти. Внимательно разглядывая девушку, Петр Иванович приблизился к ним.

– Леночка, познакомься, это Петр Иванович Басов, главный редактор и… мой старый друг, – вежливо представил его Михаил.

– Очень приятно, но мы знакомы. Меня зовут Елена Бескова, наша компания размещает у вас рекламу, так что макеты вы получаете непосредственно от меня. Мы общались только по телефону, а теперь вот и познакомились лично. – Ответила Лена и улыбнулась.

Петр Иванович кивнул и улыбнулся в ответ, пытаясь сделать вид, что вспомнил. Он почувствовал, что хотел бы видеть эту девушку, как можно чаще. Похоже, она поняла, какое впечатление произвела на него, но повернувшись к Михаилу, сказала только ему:

– Пошли курить, или ты в этот раз по-настоящему бросил?

– Покури с Петей, а мне надо кое с кем поговорить… по работе, – ответил он.

– Ну понятно, всё как обычно, – лицо Лены сделалось жестким. – Я поняла. Извините Петр, составите мне компанию? А ты едешь домой на метро…

Тогда у Петра Ивановича сложилось мимолетное ощущение, что между Леночкой и Михаилом что-то есть, но позднее Елена Владимировна объяснила, что с момента потери мужа она никого к себе близко не подпускала, и Михаил – это просто друг, который помог в трудное время, но всегда оставался при этом только другом. Он ей неинтересен, как мужчина вообще. Петр Иванович принял эти объяснения, отметив про себя, что едва ли сама Леночка, обладающая яркой и своеобразной красотой, не представляла для Михаила интерес. «Впрочем, это его проблемы, – подвел он черту под своими размышлениями. – Другом семьи он стать не захотел, а то, что моя жена красавица и, наверняка нравится многим мужчинам, нужно принимать как данность».

Такой была их первая встреча. Очарование первого свидания и начала нежной романтической истории погрузили Петра Ивановича в сладостную эйфорию приятных воспоминаний. Он потряс головой, стараясь вернуться в реальность и сосредоточился вновь на текущих проблемах. Красные габаритные огни впереди идущего грузовика и проносящиеся навстречу по левой стороне фары машин напоминали о трагической действительности.

* * *

Ближе к полуночи затянувшийся разговор собеседников стал приобретать агрессивные нотки. Их взаимная неприязнь и некоторое противостояние с помощью алкоголя проявлялась уже неприкрыто, и, видимо, перерастала постепенно в сдержанную ненависть. Нападал в основном бывалый Колян, чувствующий превосходство, много повидавшего в жизни, лагерника над сдержанным интеллигентом.

– Что ты мне голову морочишь, дядя, – изображая злобу, веселился он. – Что в этой жизни вообще можно понять? Ты мелешь ерунду, начитался газет. То, что печатают в газетах нужно фильтровать, то, что говорят по телеку вообще слушать не надо. Брехня для умственно отсталых! Думай и все станет понятно, а не можешь думать спроси у умных людей, вроде меня.

Алексей молчал, выжидающе глядя на вора. Ему совершенно не хотелось вступать в философские рассуждения с этим недоумком, кроме того, он не хотел открытого конфликта. В конце концов им обоим поручено охранять пленницу. И если что-то пойдет не так, с них обоих и сдерут шкуру живьем. Николай отправился в очередной раз в туалет, а Алесей вспомнив про сигареты для Елены Викторовны, спустился в подвал и бросил несколько пачек под дверь.

Тема их спора была ему не нтересна, и более того, Алексею срочно нужно было звонить по телефону, который, он сегодня купил около станции на паспорт местного алкоголика. Но Филя никак не хотел отпускать его. Он продолжал:

– Где ты видел дураков в правительстве? Покажи хоть одного? Их там нет и не было никогда. Понял?

– А как же тогда объяснить откровенные глупости?

– И глупостей нет, Лешенька. Все делается с тонким расчетом, серьезно и основательно.

– Ну, допустим, тогда объясни мне зачем строили Моску-Сити? – Алексей явно видел, что оппонент упирается исключительно с целью повеселиться, но какой-то азарт заставлял его продолжать эту бессмысленную риторику. – Ведь сразу же было понятно, что подъездных путей не хватит, машины парковать будет негде. Сейчас, вон, активизировали борьбу с пробками, остановили многие стройки, я слышал. Значит исправляют ошибки. Значит глупостью были эти проекты. Или смотри вот, закрыли Черкизон, теперь закрывают рынок в Лужниках. Исправляют? Да каждый день смотришь телевизор и удивляешься. Вроде говорят о народе, а делают ему во вред. Ментам платят по пятнадцать тысяч и удивляются, почему они взятки берут с приезжих, за закрытие дел, например, или гаишники с водителей дерут. У чиновников зарплаты мизерные, а деньги они распределяют огромные. Это же кем надо быть, что бы не понимать, что их реально толкают на воровство. Система не оставляет людям выбора. Это разве не идиотизм?

– Никто во вред народу ничего не делает. Народу вообще никто ничего делать не собирается. Он, этот народ, теперь не нужен правителям даже для голосования. Если раньше они пытались завлечь на выборы, выдвинуть своих кандидатов, делали вид, что интересы людей блюдут. То теперь все решает электронная машина. Голосуй не голосуй… Подожди не перебивай. Ты вот думаешь, небось, что шибко умный. Умнее чиновников, умнее меня, само собой, – Филя подмигнул и надолго закашлялся в свою грязную тряпку. – Это хорошо, что ты так думаешь, значит ты сам дурак и есть. Вот и радуйся, – отдышавшись закончил он.

– Ты что-то хотел сказать? – угрожающе подался вперед крупный Алексей.

– Да не обижайся ты, – примирительно проговорил Николай. – Послушай. В зоне не только отморозки сидят, там и умных людей хватает. Наслушаешься и университеты не нужны. Ответ-то на твой вопрос ясен. Уверен, что ты согласишься со мной.

– Излагай тогда скорее.

– Мы живем в государстве, строй которого называется, э… клептократия.

– Ну, ты завернул! – Восхитился Алексей. – Это что ж такое будет?

– А ты что, в университете греческий не изучал, что ли? Прогуливал? Клептократия – власть воров, темнота. Посмотри на происходящее с этой точки зрения и все становится понятным, а твои любимые чиновники уже не кажутся тупыми, а наоборот, выглядят умными, и временами даже гениальными. Если все они приходят в свои кабинеты, или получают оружие и удостоверения, чтобы успеть, как можно больше наворовать в отпущенный период, то ясно, что они этим и занимаются двадцать четыре часа в сутки. Как говорится «без выходных и проходных», не жалея себя. Логично? И народ тут не при чем. Учись пониманию жизни, сынок! Все наше государство состоит из воров, только одни бывшие, другие действующие, а третьи будущие или потенциальные. Есть маленькие воры, а есть большие. Маленькие ненавидят больших, потенциальные – действующих. Это идеология. Гаишник берет и не считает, что совершает преступление, вот в чем штука. Он уверен, что берет полагающуюся ему прибавку к жалованию. В нашей стране человек, называющий себя вором, является как раз наиболее честным из всех. Только он может открыто смотреть в глаза соотечественникам и международной общественности. Остальные притворяются, лукавят и держат в кармане фигу. Все это понимают, и внутри страны плачут, а за границей смеются. Убедил я тебя? – последний вопрос Коля задал с уже закатившимися от нехватки воздуха глазами. Кашель долго не отпускал его. Дождавшись окончания приступа, Леша ответил:

– Убедил.

– А раз так, значит мы с тобой и есть честные люди, верно?

– Верно, Филя. Ты, прям, философ, – Алексей понял, что недооценивал этого странного человека. Вместе с уважением он почувствовал к нему некую симпатию.

– Философ, конечно. Чего только не наслушаешься в застенках… – Николай трезвыми глазами посмотрел в лицо Алексею и тихо добавил. – Колись тогда по-честному, как ты собрался Лысого кинуть?

– Ты бредишь? – опешив, среагировал Алексей. – Психические атаки устраиваешь?

– Шучу я… Шутка, понимаешь? Прикол, – ответил Филя, довольный собой. – Давай в карты сыграем?

В карты играть Алексей отказался, но в шахматы он был не проч. Они расставили фигуры и разговор пошел совершенно в другом направлении.

* * *

В начале первого из под двери выскочили три пачки сигарет. Человек за дверью ожидал движения в сторону подачки, но Елена Викторовна продолжала неподвижно сидеть на месте. Она не желала унижаться и, человек, постояв, заскрипел прочь от двери.

Общая картина происходящего наконец-то сложилась в ее голове. Ее держат из-за денег на карточке, а Петр Иванович скорее всего сходит с ума, ищет ее везде, но не может ничего сделать. Однако теперь, когда она проникла в планы преступников, Елена Викторовна стала себя чувствовать гораздо увереннее. Да, много кто знал о ее деньгах, но, никто не знал где карточка. А карточка хранилась в банковской ячейке Сбербанка, и ключ, который висел у нее на общей связке, мог открыть ячейку только вместе с ключом, который хранился в самом банке. Так было обусловлено договором. Получалось, что даже зная пин-код, без ее присутствия с паспортом добраться до самой карточки, а следовательно и до денег нельзя. И тронуть ее тоже нельзя. Замученная она привлечет внимание службы безопасности банка. «Ничего у вас не получится ребята, – зло подумала она. – Даже если у вас в заложниках Петя, а до Даньки вам не добраться. Кто же это все-таки делает?» Елена Викторовна перебралась на кровать и сидя, поджала к себе ноги. Теперь она была похожа на маленького воробушка, одетого в светло-кофейное платье.

* * *

Басова охватило предчувствие, что есть что-то, что до сих пор ускользало от его внимания. Не отрывая напряженных глаз от дороги, он продолжал рассуждать. «Так нельзя! Я должен быть уверен, что Леночка честна со мной, иначе не стоит и думать о чем-то. Если бы она собиралась уйти, она предупредила бы меня обязательно. Кроме того она сказала, что позвонит вечером Даньке. Это значит, что она никуда не собиралась. Кто-то обманул ее, причем, так правдоподобно, что она поверила. И более того, раз она не дождалась меня, значит пошла ко мне, – осенило Петра Ивановича. – Но кто и, главное, как мог это сделать? Как могли ее внезапно вызвать? Да проще простого! Кто-то пришел, сказал, что я жду ее на стоянке и она поверила. Этот кто-то должен был быть официантом. Вряд ли бы она вышла, если кто-то незнакомый и посторонний вызовет ее. Официант – лицо почти официальное, даже название у него такое, через него уместно передавать всякие просьбы, даже неожиданные, тем более, что нас обслуживала Леночкина знакомая. Почему я не догадался попросить съемку камер наблюдения, если камеры есть и не поговорил с администрацией? Назад уже не поедешь. Ясно одно. Кто-то от имени Леночки шлет мне инструкции. Стало быть, если она жива, то находится у каких-то людей и этим людям я нужен. И пока я им нужен, она, если жива, то жива. Выходит я должен делать то, что они говорят, по крайней мере, до тех пор, пока не придумаю, как изменить эту ситуацию. А пока я не придумал мне не стоит торопиться и гнать машину».