Текст книги "Я стираю свою тень (СИ)"
Автор книги: Сергей Панченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 4
Очарованная телевидением, преимущественно посредственными дамскими сериалами, Айрис провалялась на диване до вечера, пока снова не захотела есть. Из съестного у меня остался только кефир и остатки хлеба, которые я хотел приберечь на завтрак.
– Кефир будешь? – на хлебе я решил сэкономить.
– Я не знаю, что это, – призналась она. – Но все равно буду. Ваша еда мне нравится.
Я пошел на кухню, разлил остатки кефира по двум чайным чашкам. Для Айрис добавил ложку сахара и размешал, подумав, что ей может не понравиться натуральный кислый вкус кефира. Увидев размер ужина, Айрис не смогла скрыть своего разочарования. Взяла в руки чашку и принюхалась.
– Странно пахнет, как будто прокисло что-то.
– Так и есть. Это прокисшее с помощью кефирных бактерий молоко. Натуральное коровье молоко. Очень полезно для микрофлоры желудка.
– Прокисшее, – Айрис скривилась. – А другого ничего нет?
– Нет. И это говорит мне человек, не брезгующий каннибализмом? Ты просто попробуй.
– Слушай, Гордей, я тебе рассказала про свой опыт не для того, чтобы ты попрекал меня при каждом удобном случае. Я посчитала тебя человеком, которому можно об этом рассказать. Мясо человека ничем не отличается от мяса животного в глобальном смысле, поэтому неприятие каннибализма лежит в плоскости привитых обществом ценностей. А мне они по большей части претят. Я же не убила человека, чтобы его съесть. Этот парень сам пожертвовал руку во имя благого дела.
– Прости, я больше никогда не напомню тебе об этом, – Айрис так искренне обиделась, что мне стало очень неловко.
– И не вздумай никому рассказывать, – предупредила она.
– Могила, – я клятвенно поддел передний зуб ногтем большого пальца, затем провел им по шее.
Айрис удовлетворило мое обещание. Она успокоилась. Осторожно макнула язык в чашку с кефиром и посмаковала его вкус.
– Непривычно, – призналась она.
– У вас нет аналога кефиру, – догадался я.
– Нет. Вообще ничего похожего, – она отхлебнула смелее.
На ее верхней губе образовалась тонкая белая полоса кефирных усов. Они делали ее безукоризненное лицо мягче и милее. Я сделал фото на телефон и показал его Айрис, не понявшей мои манипуляции.
– Ты выглядишь как маленький ребенок, – пошутил я.
Айрис посмотрела на свой снимок и облизала губы. Вдруг в ее глазах начали собираться слезы, затем затряслись губы и закончился этот мимический хоровод откровенным рёвом. Айрис прикрыла лицо ладонями и рыдала. Я вообще не знаю, что делать с плачущей женщиной. Для меня она как мина неизвестной конструкции. Страшно подойти и дотронуться – вдруг рванет.
Я провел рукой по ее волосам, по трясущимся плечам, но она не замечала этого, самозабвенно погрузившись в плач. Решив, что в моей помощи в настоящий момент она не особо нуждается, я ушел в свою спальню. Рыдания доносились еще минут двадцать. Затем припухшая и раскрасневшаяся Айрис появилась в дверях моей комнаты.
– Прости, отпустило, – произнесла она виноватым тоном. – Навалилось осознание всего, что со мной произошло, после того, как ты напомнил мне, что я когда-то была ребенком. Какая я дура.
Я не знал, какие слова успокоения ей сказать. Она определенно была дурой, разрушающей свою жизнь бунтарскими идеями. Но ей очень шел этот образ. Айрис выглядела гармоничной идеологической преступницей, несущей в своем образе неотразимый шарм героической личности. Наверное, ее ждал не очень хороший жизненный финал, но в ее случае большее значение имел образ жизни.
– Хочешь, я схожу в магазин за печеньками? – я не смог придумать ничего более утешительного.
– За печеньками? Хочу, – плачущим голосом приняла она мое предложение. – И алкоголь купи. Я чувствую себя слабой.
– Алкоголь с печеньками? – меня удивило подобное сочетание.
Совсем не хотелось тратить свои кровные на спиртное, к которому я был настроен очень отрицательно. Однако перед просьбой плачущей женщины устоять было невозможно. Я быстро собрался и уже через пять минут оказался на улице. Магазины в округе были уже закрыты. Пришлось топать через три квартала к круглосуточному ларьку, в котором все было намного дороже. Скупердяйство прямо таки точило мой рассудок. Я понятия не имел, как дотянуть до зарплаты с такими расходами. Кредитную карту брать не хотелось, потому что это риск затянуть себя в чужую игру по чужим правилам. Мне хватило кредита на машину, чтобы почувствовать себя нищим.
– Дядь, – я не заметил, как слева от меня подъехала машина. Ко мне обратился паренек с пассажирского места лет на пять младше меня. – Где тут у вас на районе девушки с низкой социальной ответственностью тусят?
– Я не знаю, – честно признался я.
– Лошара, бл… – дерзко обозвал он меня.
Машина, шлифуя асфальт, стартанула с места и унеслась в ночь.
Мне стало обидно, что меня без всякого страха обозвали какие-то малолетки. Они были правы: мои качества, откровенно говоря, не сильной личности бросались в лицо. Даже бабки в автобусе не считали для себя опасным обозвать меня. Хотя они вообще никого не боялись обзывать.
В магазине стояли двое ханыг, выпрашивающие у продавца в долг пива. Запах вокруг них стоял удушающий. Девушка, устав от их назойливости, с готовностью переключилась на меня.
– Что вам, молодой человек? – спросила она.
– А какие у вас тут печеньки свежие? – спросил я, разглядывая расфасованные по полкило различные сорта печенья и пряников.
Девушка закатила глаза. Ее надежды на нормального покупателя в лице меня не подтвердились. А я тоже не мог отступиться от своих принципов, чтобы отдать честно заработанные деньги за некондиционный продукт.
– Эти, – она ткнула, как мне показалось, наугад.
– Нет, эти не хочу. А вот эти свежие? – я показал на курабье.
– Да, сегодня напекла, – огрызнулась продавщица.
– Я возьму их. И… – я посмотрел на витрину с крепким алкоголем. К моей радости, там был большой ассортимент бутылок по «ноль-двадцать пять» по сравнительно доступной цене. – Вон ту бутылку водки с колоском.
– Чекушка, – прохрипел за спиной ханыга.
Продавщица посмотрела на меня, как на бродячую собаку.
– Это не мне, – поспешил я разубедить ее в предположениях. – Девушке одной.
– Вы не из одной компании? – она кивнула на ханыг. – Они тоже не себе хотят взять.
– Неэээт, – я активно завертел головой.
– Давай с нами, парень, – прохрипел ханыга. – У нас веселая компашка.
Я быстро рассчитался, взял товар и, тихо извинившись, с облегчением выскочил на улицу. Такая работа, как у этой девушки, не по мне. Если ее каждый день бомбардируют подобные личности, то невольно в каждом будешь видеть их отражение.
Айрис смотрела новости, когда я вошел. Она бросила на меня жалобный взгляд. Я решил, что ее переживания по поводу окончания детства еще не закончились.
– Гордей, какой кошмар творится на Земле. Все воюют друг с другом, убивают, грабят, обманывают стариков.
Теперь я понял, что жалость в ее глазах предназначалась всему человечеству с моей планеты.
– Я тебя предупреждал, что к телевидению надо иметь иммунитет. Смотри и слушай, что говорят, как бессмысленный фон, а лучше не смотри вовсе. Как я.
– А зачем тебе эта штука? Власти обязывают иметь? – наивно спросила она.
– Нет, не обязывают, хотя человек без телевизора будет вызывать у них подозрение. Они же так стараются себя по нему показать хорошими. А как еще человек об этом догадается? Не глядя же в окно.
– Тогда зачем ты купил его, а не еду про запас?
– Я смотрю на нем фильмы, которые скачиваю из интернета. А еда про запас мне была не нужна… до сего дня.
Айрис поняла мой явный намек.
– Ты мне расскажешь подробнее, откуда берутся деньги, а я придумаю, как сделать так, чтобы у тебя стало их больше, – пообещала она и полезла в пакет, который я принес из магазина. – Это то, что я думаю? – она вынула оттуда «чекушку» и потрясла ею.
– Да, это водка. Сорок процентов спирта. Она совсем не похожа на мочу.
Айрис отвинтила пробку, поводила носом над горлышком, словно успела приобрести привычку принюхиваться ко всему земному.
– Многообещающе, – произнесла она и приложила горлышко бутылки к губам.
Айрис не остановилась, пока не осушила бутылку. Меня корежило, глядя, как она пьет крепкий напиток. Она выдохнула мне в лицо чистейшим спиртом и вернула пустую бутылку.
– Приятная, не то, что на станции, та воняла резиной, – она разогнула и согнула правую руку, а потом сделала ею незаметный резкий удар. – Вот, теперь я понимаю – сила.
– А как спирт связан с искусственными мышцами? – спросил я у Айрис, не заметив у нее в лице и тени опьянения.
– В теле, с внутренней стороны позвоночника, в грудном отделе вмонтирован гибкий двигатель, раздающий энергию к мышцам и искусственным имплантатам. Топливо заливается через искусственный пищевод, идущий параллельно нормальному. Алкоголь в желудок не попадает.
– А, теперь я понял, почему тебе так не понравилось пиво.
– Вот именно, мы чуть не запороли движок. Не думаю, что здесь есть специалисты, способные починить его.
– А я чуть было не подумал, что у тебя проблемы с алкоголизмом, – усмехнулся я, вспомнив про свои опасения.
– Проблемы? – Айрис засмеялась. – Я была бы рада разменять все свои проблемы на алкоголизм. Одна забота – бухнуть. С нашей-то медициной и не сопьешься толком, восстановят.
– Да уж, здорово. А с нашей лучше не болеть, – иногда я сам себе напоминал нудящего старика. – Пойду, поставлю чайник, поужинаем чайком с печеньками.
Я потряс перед Айрис пакетом с курабье. Она ловко выхватила его у меня из рук и, разорвав, вынула печенье. Обнюхала его со всех сторон, постанывая от удовольствия, затем откусила.
– У-м-м, какое оно вкусное! – Айрис закрыла глаза, сконцентрировавшись на ощущениях вкусовых рецепторов. – Как это у вас получается так вкусно готовить?
– Судя по тому, как строго регламентирована ваша жизнь, то и рецептов приготовления еды это тоже коснулось. Безопасно, питательно, но безвкусно. Еда должна удовлетворять организм калориями, питательными веществами и микроэлементами. Всё, что относится к эстетической стороне питания, вызывает потребность в наслаждении едой, и далее приводит к чревоугодию, что есть смертный грех. У нас грешить не возбраняется, – подытожил я свое предположение насчет разницы в наших кухнях.
– Так и есть, – согласилась моя гостья. – Безвкусная жизнь с безвкусными радостями. Да за такую печеньку на моей станции и убить не жалко.
Айрис повертела печенье в руках, вожделея ее взглядом. Затем отправила ее в рот, прижала губами и медленно откусила. Проделывала она это всё с какой-то эротической грацией и звуками, от которых мне становилось жарко. Наш ужин совсем не походил на чаепитие, больше на какую-то прелюдию к соитию, но только в моем воображении.
Из всего кулька я успел съесть только три печенья, остальное досталось Айрис. Она трижды наливала себе чай, ревностно следя через плечо за тем, чтобы я не объел ее. Мне было смешно наблюдать, что она относится к такой простой вещи, как курабье, как к невероятной ценности.
– Если начать контрабанду этого печенья на нашу станцию, то можно запросто подкупить людей, которые имеют особый доступ к настройкам системы социальной ответственности, и поднять мне уровень, – на губах и подбородке Айрис прилипли крошки. Она печально посмотрела на пустой пакетик. – А завтра будут еще такие же? – спросила она меня с надеждой.
– Я… я не собирался, – мне показалось это наглостью. – Если я не буду экономить, то нам придется голодать перед зарплатой несколько дней.
– Вот дерьмо, – Айрис легонько стукнула кулаком по столу. – Завтра с утра начнем думать, как добыть денег. Хватит идти на поводу у власти, ограничивающей тебя в них.
– Она меня не ограничивала. Моя зарплата – это мой выбор, – признался я.
– Да? – она удивилась. – Значит, завтра будем выбирать из других вариантов.
Моя интуиция подсказывала мне, что человек с сомнительной репутацией вряд ли найдет хоть один легальный вариант, который сможет кардинально поменять мое материальное положение.
– Спасибо, но я пока не готов менять работу. Я там на хорошем счету, ни опозданий, ни прогулов, к тому же, мне обещали скоро поднять зарплату.
– У-у-у, я прямо чувствую в тебе законопослушного гражданина станции, который всю жизнь ждет, что станет лучше. Тоска зеленая. Я тебе сказала, завтра начнем думать, как добыть денег.
– Заработать, – я поправил ее, потому что слово «добыть» показалось мне слишком преступным.
– Хорошо, – согласилась она. – Заработать. Спасибо за ужин, Гордей. Я чувствую, как каждая клетка моего организма бьется в гастрономическом экстазе. Пойду, посмотрю телевизор. Я там про бабу одну смотрела. Она дура, конечно, неудачница и слишком доверчивая, но мне интересно, чем эта история закончится.
– Она закончится хорошо, когда у сценаристов иссякнут идеи, а у продюсеров деньги.
– Опять деньги. Да что у вас, все в них упирается? – Айрис ушла в гостиную, плюхнулась на диван и включила телевизор.
Я убрал со стола, зачем-то заглянул в пустой холодильник, после чего решил, что лучший способ не думать о голоде – это уснуть пораньше. Прежде, чем уйти в спальню, я из вежливости решил минут пять посидеть перед телевизором. Айрис не удостоила меня взглядом, когда я присел на диван. Она была полностью поглощена событиями, развивающимися на экране. Возможно, дешевый сериал был таким же аппетитным зрелищем, против тех развлечений, которыми баловали зрителей на их станции.
Айрис сидела, положив стопу правой ноги на коленку левой, открыв моему взору ноги до самого основания. Их совершенная форма привлекала меня намного сильнее фильма. Невольно я задерживал на них взгляд дольше, чем это было нужно. Мне казалось, что она не замечает этого, увлекшись происходящим на экране. В какой-то момент Айрис медленно повернулась в мою сторону, одним взглядом давая понять, что она всё видит и не очень одобряет мою озабоченность.
– Я спать, – в лицо ударила краска. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – Айрис сделала намеренное ударение на первом слове.
Мне сразу вспомнилась басня Крылова про лисицу и сыр. Видеть сыр так близко и не иметь возможности его съесть… Перед тем, как лечь спать, я принял душ, сделав воду прохладнее, чем обычно, чтобы хоть немного успокоиться. После душа расправил кровать и забрался под одеяло. Уснуть, зная, что рядом находится девушка невероятной красоты – испытание не из легких. Я ворочался с боку на бок, скрипя кроватью.
Прошел, наверное, целый час в бесплодных попытках отдаться Морфею. Айрис выключила телевизор и тоже пошла в душ. Она не просила меня показать, как им пользоваться, поэтому я решил, что он не сильно отличается от тех, что были в ее мире. Мне хотелось думать, что она не станет пользоваться моим мылом, на котором прилипли мои волосы.
Айрис вышла из душа и направилась в сторону моей спальни. Наверное, хотела спросить что-нибудь про волосатое мыло или мокрое полотенце. Я сделал вид, что сплю, а на самом деле смотрел сквозь прищур. Мне показалось по темному силуэту, замершему в дверном проеме, что она обнажена. Значит, она хотела спросить про сухое полотенце, которого у меня не было.
– Я ничего не вижу, Гордей. Подай голос, – необычным, более низким тембром, отдающимся у меня в животе сладкой истомой, попросила она.
– А? Что? – прикинулся я не понимающим спросонья.
Айрис подошла к кровати и пошарила по одеялу руками, затем резко откинула его в сторону, по-хозяйски нащупала мои трусы и также резко сдернула их с меня. Я впал в коматозное состояние оцепенения, потеряв возможность двигаться. Ее горячее тело обжало меня, как термоусадочный кембрик, и пришло в движение. Это происходило со мной сейчас, но я не верил этому. Ее волосы касались моего лица, мои руки чувствовали ее обнаженную грудь, но мой рассудок, видимо, из чувства самосохранения не давал мне полностью осознать происходящее.
– Крепыш, – Айрис упала рядом со мной, тяжело дыша, после того, как меня перестали бить конвульсии.
– Ага, спасибо, – ответил я первое, что пришло на ум.
– Значит так, Гордей, – она положила мне руку на грудь и принялась крутить на ней волосы. – Я, как хороший человек, отблагодарила тебя за гостеприимство, но это не значит, что между нами что-то есть или будет. Надеюсь, ты человек умный, и не начнешь строить планы на меня.
– Да я и не думал ничего такого, – на самом деле я уже успел построить долгосрочные планы и возомнить себя ее парнем.
– Всё, надеюсь, теперь ты уснешь, – Айрис спрыгнула с кровати и бесшумно ушла.
А я не мог уснуть еще часа два, не веря, что со мной это случилось. Будильник вырвал меня из необычайно глубокого сна. Обычно я просыпался раньше него, но в это утро сбились все фазы. Через невероятные усилия оторвал голову от подушки, вытянул руку и отключил трезвонящий и вибрирующий телефон. По мере пробуждения ко мне приходили воспоминания о прошедшей ночи, приводящие в чувство посильнее ледяного душа.
Я оттопырил трусы и посмотрел на «друга», будто хотел удостовериться, что всего несколько часов назад он действительно познал дзен. Вид у него был как у раненого бойца, лежащего на бруствере. Сон улетучился, как не бывало. Даже фраза о том, что мы останемся после всего друзьями, не показалась мне обидной. Главное было сделано, курс молодого бойца сдан. Я вышел из спальни и заглянул в комнату, где спала Айрис. В слабом утреннем сумеречном свете я видел не многое. Космическая гостья спала на левом боку, свернув одеяло в трубочку и прижав его к себе. Одежды на ней будто бы не было. Мне захотелось подойти и потрогать ее, и даже поцеловать, но, превозмогая позывы, я решил этого не делать. Мало ли что можно подумать спросонья, когда кто-то, похрюкивая от наслаждения, размазывает слюни по твоему телу. К тому же у Айрис была нечеловеческая сила, способная свернуть мне шею, как цыпленку.
Я прикрыл дверь в ее комнату и пошел в ванную. Там мне пришла идея сгонять в магазин и приготовить для гостьи завтрак. Как настоящему мужчине мне теперь не пристало прикидываться скупердяем. Я быстренько оделся и бегом направился к ближайшему магазину. Благо, все они открывались рано. Из всего ассортимента по моему карману я купил: сосиски, молоко, хлеб, вафли и готовое сухое картофельное пюре. Сумма на чеке, конечно, вызвала у меня легкое головокружение. Я подумал, что после вчерашней встречи с Айрис вся моя жизнь начала головокружительно меняться, и надо бы начинать привыкать к этому.
Айрис все еще спала, эротично раскинув ноги по кровати. Меня передернуло от грешных мыслей, что я мог бы сотворить с ней, будь уверен, что она тоже не против. Однако я не был в этом уверен, и потому поспешил приготовить завтрак. Надо было сделать его и успеть накормить гостью до работы. Я был занят готовкой, и потому не услышал, как вошла Айрис. Выглядела она немного заспанной, но милой и домашней. На ней был надет какой-то безразмерный халат моей тетки.
– Хорошего утра, – пожелала она мне, размяла лицо руками и собрала волосы в узел. – Как спалось? – спросила она интригующе.
Я смутился.
– А, хм, хорошо. Спасибо.
– Не благодари. Чем у тебя так вкусно пахнет? – она приподнялась, чтобы заглянуть в кастрюлю с кипящими в воде сосисками.
– Сосиски, – ответил я простовато.
Айрис посмотрела на меня, будто я пошутил, а она не поняла шутку.
– Что?
– Сосиски, – повторил я.
Она поднялась из-за стола и заглянула в кастрюлю. Наткнула поварской двузубой вилкой одну из них и вынула из воды. Прикрыв рот ладонью, она рассмеялась, как над чем-то неприличным.
– Почему тебе смешно? – удивился я.
– Почему у нее такое название? Ее надо сосать?
Я покраснел еще сильнее. История появления названия у этого продукта мне была неизвестна.
– Нет, почему, её едят, – я взял вилку с сосиской из ее рук и осторожно откусил горячий краешек. – Еще не готово.
Я вернул сосиску в воду.
– Я бы назвала эту штучку пипиской.
Айрис как будто нравилось смущать меня пошловатыми шутками.
– Зови как угодно, если это не испортит тебе аппетит.
– Ну, ты же знаешь, человеку, который вырос на синтетической еде, испортить аппетит можно только ею.
– Айрис, садись, я буду подавать завтрак, – попросил я ее вежливо, но настойчиво.
Она села на свое место и принялась ждать. Я разложил по тарелкам пюре, положил в него по три сосиски и подал с хлебом. Айрис долго нюхала, как кошка, которая определяет качество еды по запаху.
– Чую синтетику, – призналась она.
– Возможно, она здесь есть. К сожалению, не все продукты сейчас делаются по соображениям полезности. Надеюсь, вкус тебя не разочарует, – мне он нравился. Я не злоупотреблял ни сосисками, ни пюре, поэтому их вкус мне не приелся.
Айрис копнула ложкой пюре и попробовала на язык.
– Ум, вкусно, – она самозабвенно погрузилась в завтрак.
Гостья не произнесла ни слова, пока не доела. Сосиски больше не смешили ее, а пюре не казалось искусственным. Она аккуратно собрала все остатки еды на тарелке и тщательно облизала ложку.
– Повар моей души, – произнесла она довольно, наверное, вместо спасибо.
– Еще чай с вафлями, – я поставил перед ней вазочку, в которую выложил сладости.
– Да ты галактический кудесник. Я с тобой так никогда не рассчитаюсь, – она лукаво посмотрела на меня и рассмеялась, когда заметила смущение.
Я поставил ей чашку свежезаваренного благоухающего чая. Айрис втянула носом поднимающийся от него пар и блаженно выдохнула.
– Причина, по которой я могу передумать возвращаться домой – это еда. Я теперь никогда не смогу есть эту отвратительную синтетическую жижу, – Айрис передернула плечами, живо вспомнив ее вкус.
– Оставайся. Придумаем, как сделать тебе паспорт, легализуем среди землян. Найдешь себе работу, мужа, создашь семью, – описал я ей перспективы.
Айрис задумалась.
– Пожалуй, нет. Я не смогу жить с мыслью, что больше никогда не увижу родителей, а они не будут знать, что со мной. Я вернусь, отбуду срок, может, скостят, а дальше будет видно, нужна мне эта планета или нет. Кстати, ты обещал мне рассказать о деньгах. Сегодняшний завтрак, наверное, вверг тебя в большие долги?
– Нет, еще не вверг, – признался я с улыбкой.
Хотел добавить, что это событие уже рядом, но промолчал, решив, что это будет неким укором для Айрис. Вместо этого я сходил в спальню и принес оттуда листок и карандаш, чтобы схематично изобразить ей всё, что я знаю об устройстве денежной системы нашего государства. Гостья ждала мои объяснения с интересом. Я положил рядом с ней листок и начал рисовать схему в виде дерева. Большой прямоугольник, затем три прямоугольника поменьше под ним, затем десять совсем маленьких под ними и еще куча мелочи ниже. Каждый уровень соединялся с последующими стрелками, в одном и в другом направлении. Когда схема удовлетворила меня, я приступил к объяснению.
– Значит так, во главе всей схемы находится центральный банк, – я подписал большой прямоугольник аббревиатурой «ЦБ». – Это единственное учреждение в стране, которое имеет право печатать деньги. Оно дает их в долг под проценты банкам поменьше, – Я показал карандашом на второй ряд прямоугольников. – Эти банки в свою очередь ссуживают деньги под проценты предприятиям, производящим продукцию или оказывающим услуги населению. Предприятия стараются произвести продукцию и продать ее с прибылью, чтобы вернуть долг банкам, раздать работникам зарплату и оставить деньги на собственное развитие, – я показал путь, по которому деньги возвращаются назад в ЦБ. – Есть еще кредиты для населения, это когда банки дают деньги в долг людям на покупку дорогих вещей и жилья, – я нарисовал стрелки в обход предприятий.
Айрис внимательно изучила мою схему, потерла указательным пальцем переносицу и уверенно заявила:
– Это не нерабочая схема.
– Почему? – удивился я. – Вроде просто же всё.
– Суммы не сходятся. Сумма, которую дает ЦБ и которую забирает, должна быть одинаковой, потому что деньги печатает только он, соответственно, других денег быть не должно.
– Но он же дает под проценты?
– А как можно давать под проценты, если взять их неоткуда. Денег ровно столько, сколько их напечатал ЦБ. Разве не ясно? Это же задачка для ребенка. В этой схеме будет расти долг у тех, кто берет деньги.
Я задумался. Действительно, люди и предприятия деньги не печатали, следовательно, денег было ровно столько, сколько их напечатал центробанк. Об этом я никогда не задумывался, и то, на что обратила мое внимание Айрис, теперь казалось мне странным и нелогичным.
– А если ЦБ тайком допечатывает деньги и пускает их в оборот помимо банков и предприятий, то пропадает смысл в процентах. С тем же успехом можно было давать в долг без них, – произнесла Айрис.
– Это вряд ли в нашем мире. Я купил машину в кредит, выплаченных мною денег хватит на две таких же.
– А чего не копил сам? – удивилась Айрис.
– Долго ждать, да и проще, когда платить обязан.
– Слабак, – она добродушно улыбнулась. – Я научу тебя как доб… заработать денег.
Я глянул на часы и понял, что опаздываю. Быстро допил чай и начал собираться.
– А ты куда? – спросила Айрис.
– Деньги зарабатывать, – ответил я в тему. – Приду вечером. Ты остаешься на хозяйстве. Ничего не трогай, кроме пульта от телевизора, никому не открывай. Ладно?
– Ладно, – пообещала Айрис.
– Пока, – я помахал ей, вышел на площадку и прикрыл за собой дверь.
Прежде чем ломануться вниз по лестнице, я прислушался к звукам за дверью. Буквально через несколько секунд оттуда донеслись голоса актеров, плохо играющих в дешевом сериале. Я счастливо усмехнулся и побежал к выходу.
