355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Кусков » Игрушки для императоров. Иллюзия выбора » Текст книги (страница 1)
Игрушки для императоров. Иллюзия выбора
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 19:15

Текст книги "Игрушки для императоров. Иллюзия выбора"


Автор книги: Сергей Кусков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Кусков Сергей Анатольевич
Игрушки для императоров. Иллюзия выбора

Выражаю благодарность Михаилу Зайцеву за умение не только аргументировать, но и убеждать.


Сентябрь 2447 г. Форталеза, префектура Сеара – летняя резиденция королевского дома Венеры

– А помнишь, милая сестренка… Хотя где тебе помнить! – Император незло рассмеялся. – В те годы, когда мы ходили под стол пешком, при дворе доньи Катарины жил один провидец. Не мистик, ученый! Но какой ученый! Гений своего времени, бог! Но, к сожалению, слишком плохо для бога разбирающийся в искусстве говорить нужным людям правильные вещи. – Собеседник делано-сокрушенно вздохнул.

На лице Леи не дрогнул ни один мускул. Она поняла, к чему клонит ее сводный братец, о чем завел разговор. Но встать и уйти просто так не могла. Да и глупо в сложившихся условиях.

Себастьян всегда любил театральные эффекты, показуху и сейчас имел своей целью выпендриться, поставить ее на место. Комплекс детства, когда она, наследная принцесса, пользуясь безнаказанностью, всячески издевалась над ним, отщепенцем, сыном нелюбимой женщины, и его слабоумной сестрой. А аргументы стоило послушать хотя бы для того, чтобы понять, что у него на уме. После провала переговоров у нее осталось слишком мало козырей на руках в торговле с Империей, чтобы пренебрегать такой возможностью.

– Твоя мать сгноила его, Лея! – Император вошел в раж. – Мировое светило! Чтобы всего-навсего не болтал лишнего! Хотя сама все последние годы царствования следовала его заветам. Возможно, именно поэтому тебе досталась спокойная развивающаяся страна вместо объятого пламенем бесконечных войн и клановой вражды вертепа. Напомни его имя, сестрица?

Лея недовольно фыркнула.

– Доминик Максвелл, ты прекрасно его знаешь.

– Правильно, дорогая сестра, – кивнул Себастьян, – знаю.

Доминик Максвелл. Экономист. Социолог. Политолог. Человек, не стесняющийся указать сильным мира сего на их ошибки. Не каждому это дано, согласись, и не каждому сильному такое понравится. Твоей матери, видишь ли, не понравилось.

Ты использовала его книги, когда готовилась взойти на престол. По ним же правила, воплощая в жизнь его советы, пытаясь минимизировать негативные прогнозы. И неплохо правила. Но если бы ты тогда заступилась, уговорила мать не убивать его, может, все вышло бы иначе.

– Мать не стала бы меня слушать, – покачала головой Лея и была вознаграждена ехидной ухмылкой.

– Она всегда слушала тебя. У меня верные сведения, Лей, моя разведка основана отцом, и я знаю все тайны Золотого дворца того времени. Но ты предпочла не вмешиваться, отстранилась, хотя знала о готовящемся убийстве. Почему?

Себастьян знал, куда бить, на то он и брат. Несмотря на весь приобретенный опыт лжи, подлости и предательства, глубоко в душе Лея оставалась меланхоличной девочкой, маленькой принцессой-сказочницей, ратующей за правду и справедливость. До сих пор не смогла простить себе, что не вмешалась, случайно узнав о готовящемся убийстве этого человека, хотя прочитала ВСЕ переданные матерью документы и осознавала его ценность. Себастьян не прав, в том случае мать действительно бы не послушалась, имперская разведка не всемогуща, но она и не попыталась – именно это навсегда останется на ее совести.

– Доминик предсказал бурный рост Венеры, только что фактически покорившей бывшую метрополию и установившую в ней свои порядки, – продолжал давить «любимый» родственничек, разваливаясь на убогом кафешном стуле. – Предсказал пик могущества, становление Золотого королевства, как космической сверхдержавы. Но почти сразу после этого быстрое замедление роста, небольшую стагнацию, а затем быструю гибель. Очень быструю по меркам истории.

Империя же, по его мнению, находясь под космическим зонтиком бывшей колонии, должна была возродиться, стать сильнее, а затем скинуть ненавистное иго и вернуть себе гниющие отпавшие некогда земли назад. Если не явно, то косвенно, включив их в свое жизненное пространство экономически, владея ими, как союзником без права голоса. Сколько лет он дал королевству на это?

Нет, все-таки с Себастьяном, несмотря на его кажущуюся простоту, слишком тяжело. Проще разговаривать с верткими русскими, наглыми китайцами или непробиваемыми индусами. Да с кем угодно, только не с ним. Из груди Леи вырвался обреченный вздох.

– Тридцать.

– Прошло уже тридцать пять, Лея, – усмехнулся Себастьян. – Тридцать пять лет! И к твоей чести, Венера еще далека от предсказанного рубежа. – В голосе императора засквозило уважение. – Вначале донья Катарина, теперь ты со своей командой титаническими усилиями отодвигаете планку, год за годом. Наверное, у тебя есть еще лет пять. Ты ведь прекрасно понимаешь, куда катится мир и свое место в нем. Вы не успеваете, банально не успеваете за Землей, сидя на своих ресурсах, как квочки на яйцах. Но пять лет свободы – это всё, что ты можешь выжать из своей планеты. Ты не всемогуща, к моему счастью. Рано или поздно мы также будем сидеть, как сейчас, только в Золотом дворце. Ты будешь угощать меня кофе, я же – диктовать, как жить дальше тебе и твоей планете. Это неизбежно!

Он помолчал, нагнетая паузой нужный эффект.

– Как видишь, я добр, сестренка. Мне нет смысла унижать тебя и твой род, лишать Венеру независимости ради глупой идеи черни. Я не собираюсь давить ваши кланы, как давят клопов в трущобах, хотя этих-то уж стоило, готов оставить все как есть, включая юридическую независимость со всеми атрибутами, парламентом и конституцией, а твоей семье внешние признаки могущества. Даже поддержу кампанию в сетях, чтобы ваша чернь неспешно, без потрясений и бурных протестов привыкала к мысли о смене хозяина. Явно, это не месть за унижения детства! – Его глаза победно сверкнули.

Лея молчала. Правда, теперь вместо гордой стервы перед ним сидела раздавленная женщина, пытающаяся хоть как-то сохранить лицо.

– Да-да, мне не нужны извинения. Пляски на цыпочках, прыганье на задних лапках не про меня, я выше этого. Возможно, осознание прошлого как-то согреет тебя тусклыми беспросветными ночами грядущего… – Он набросил на лицо покровительственную улыбку. – Пусть. Но ты будешь моей, как и вся твоя космическая империя. Мне хватит лишь осознания этого.

Итак, роли поменялись. Лея, сжимая кулаки, поняла, что проиграла семейный поединок окончательно и без возможности реванша. Еще какое-то время назад во время таких же «семейных посиделок» она свысока поучала Себастьяна, воспринимая его подобием вассала, а его страну почти личным владением. Каких-то жалких несколько лет назад! Теперь он поучает ее, унижает, и нет ни сил, ни аргументов, ни желания возразить. Да, отомстил братец! По-своему, по-мужски, как подобает истинному императору. Склоняя голову на ее втыки и нравоучения, кивая на пренебрежение, подчиняясь приказам, отданным в виде советов, дыша в тряпочку. Он все-таки выждал момент, когда сможет ударить. Один раз, навсегда. Венера и в самом деле на пороге краха. Он еще не наступил, но непременно случится в очень обозримом будущем. Единственной для ее страны возможностью выжить останется интеграция с давним «союзником» на его условиях. Она может оттягивать этот момент, готовя страну к противостоянию, выжимая все соки, но переломить ситуацию в корне не в состоянии.

Последние десять лет Венере фатально везло, но лишь немногие понимали, что это везение. Она стала сверхдержавой в момент, когда земные государства истощились от непрерывной войны, многие посчитали, что это навсегда и, контролируя поставки ценных ресурсов, можно оставаться такой державой навеки. К сожалению, все оказалось иначе.

Земные державы, пережив крах, вступили в полосу медленного развития. Они шагнули вперед, несмотря на высокие цены на ресурсы, ценой нищеты собственных народов, но все же. В отличие от Венеры, сидящей на ресурсной игле и не могущей производить у себя даже элементарные товары, которые гораздо дешевле купить, чем строить в адских местных условиях колоссальные по стоимости производства.

Венера не обеспечивает себя и никогда не обеспечит, потому в любом случае вынуждена продавать то, на чем сидит. К тому же Корона лишь направляет крупный добывающий бизнес в нужную сторону, ни в коем случае не контролируя его, и, захоти любая королева временно прекратить поставки без согласования со знатью и компенсации ей убытков, моментально превратится в бывшую королеву. Кланы не потерпят убытков просто так. А значит, материалы, без которых не создашь боевые деструкторы и ракеты, не построишь космические корабли, не произведешь танки и доспехи для армии, в любом случае, по любым ценам, но окажутся у земных соперников. Венера стала заложницей самой себя, именно это предсказал Доминик Максвелл, ученый и по совместительству любовник ее матери.

Таким образом, сильные государства Земли за несколько десятилетий восстали из пепла, в котором в свое время оказались, и жаждут реванша. Их ВВП вырос в несколько раз и им есть куда развиваться дальше, тогда как Золотая планета, населенная жалкой сотней миллионов людей, почти исчерпала возможности к росту. Тихо и незаметно, невзирая на внешний лоск и блеск, в мире сменился лидер, сместились силовые акценты, и воспрепятствовать дальнейшему дисбалансу сил можно лишь одним способом – стравив земные державы в новой глобальной войне. Но, к сожалению, таковая в ближайшие годы не предвиделась.

Да, Венере сказочно везло. Россия и кучкующийся вокруг Китая Восточный Союз имеют колоссальную по протяженности границу и предпочитают вкладывать деньги в ее защиту друг от друга, а не в развитие космоса. Географически же отдаленная Империя после выхода из кризиса гражданской войны управляется миролюбивым неагрессивным императором, вкладывающим деньги в развитие экономики, а не в создание армии и флота, и не грезит экспансией. Тем не менее рано или поздно всему приходит конец.

Империя Себастьяна II – совсем не то государство, которое прибрал к рукам их отец. Это мощная держава с передовыми технологиями, опережающая всех в мире по экономической мощи, сохранившая даже свои не контролируемые Золотым королевством колонии, что сильно подрывает монополию последнего. Имперский флот невелик, но в случае необходимости промышленные супермегаполисы вроде Мехико, Буэнос-Аэреса, Лимы или Сан-Паулу смогут создать его за какие-то полтора года. Полтора года до потери гегемонии в космосе в любой момент – это реалия не далекого будущего, а нынешнего дня.

Военные же расходы космического альянса душат уже сейчас, новая гонка вооружений станет для Венеры и Марса фатальной. Они просто не успеют построить столько техники, сколько их противники, и это только что касается Империи, одного из потенциальных врагов. А их три.

– Пять лет, Лея, – издевался Себастьян, опуская ее ниже плинтуса. – У тебя всего пять лет отсрочки, заработанной нечеловеческим трудом всего вашего клана. После чего жду тебя в своем дворце с предложением нового союза. Этим ты избежишь пролития океанов крови в бесполезной для тебя войне. Повторюсь, мне не нужны внешние проявления покорности и потеря лица, достаточно внутреннего смирения. Думай, сестра, думай, у тебя есть время.

– Этого не будет, Себастьян, – тихо усмехнулась Лея.

Император в ответ скупо, но очень уверенно улыбнулся:

– И чем же ты мне возразишь? Заключишь союз с русскими или китайцами? Тогда через день после этого я проведу подобные переговоры, как сейчас с тобой, с президентом Венерианской республики, или как она там будет называться. Как думаешь, сколько времени потребуется кланам, чтобы создать такую? Суток хватит?

Лея стиснула зубы.

– Им всем не выгодна смена союзника, ты прекрасно знаешь это. Это приведет к убыткам, а кланы готовы убить за каждый потерянный центаво. Правда, с ними я буду более жесток, – добавил он, скривившись. – Они мне не родственники, и я ничем им не обязан, легко не отделаются. Последующее за этим кровопролитие также будет на твоей совести, сестра…

– Правда, у тебя есть еще один способ избежать этого, – вдруг загадочно усмехнулся Себастьян. – Как поживают твои генетические эксперименты? Ты сумела создать клон Хуана IV?

Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Их Лея уж никак не ожидала, потому получила встряску, сравнимую с электрическим разрядом. Пожалуй, ради этих слов стоило унижаться и выслушивать футуристический бред.

Она подобралась, чувствуя, что внутри ее воцарилось каменное спокойствие. Генетика – ее стихия, ее жизнь, и она не позволит Себастьяну лезть сюда.

– Глупый вопрос, Себастьян! Конечно, создала! – весело парировала она, удивленно закатывая глаза. – Твоя разведка не сообщила об этом? Ты точно уверен, что она лучшая на свете?

«И все-таки я сильнее», – пронеслось у нее в голове, когда братец растерялся. Пусть на долю секунды, но вполне достаточно. Унижение и привычку подчиняться не перебороть годами. Они навсегда останутся внутри тебя, пусть ты станешь со временем повелителем Вселенной. При виде господина, человека, привыкшего повелевать тобой ранее, рука сама собой дрогнет. Дрогнул и Себастьян.

– Вот и хорошо. – Он попробовал выровнять ситуацию, но было поздно. Вместо уставшей, разбитой женщины, которую он видел минуту назад, перед ним вмиг очутилась привычная жестокая стерва. – Значит, у тебя таки козырь в рукаве.

– У меня всегда есть козыри, Себастьян. Я же женщина! – Она скромно потупила глаза.

Император снова откинулся назад и попытался перейти в новую словесную атаку:

– Интересный ход, сестра, неожиданный. Как раз в духе женщины. Ты сажаешь на трон вместо себя кровожадного тирана, точную копию легендарного земного императора прошлого, и он выводит Венеру из надвигающегося кризиса. Как он это сделает, не знаю, – он пожал плечами, – но клон великого человека что-нибудь да придумает. Подозреваю, при этом прольется много крови, и человечество в который раз вспомнит, что такое концлагеря и создание новых искусственных рас, но какая разница, если речь идет о благе государства? Сколько лет ему должно в этом году исполниться? – Глаза императора прищурились. – Двадцать?

Лея не ответила.

– Золотой возраст для великих людей!

Она вновь промолчала, но теперь на губах у нее играла непробиваемая улыбка. Он понял, разговор окончен, большего не добиться.

– Мне интересно, как ты его назовешь? – усмехнулся он. – Подобно оригиналу, Хуаном IV? Но на троне Венеры не было мужчин, тем более Хуанов. Получается, Хуан I?

– Пятый, Себастьян! – воскликнула Лея. – Ты забыл, после прихода к власти династии Давила Венера признала преемственность своего королевского дома императорскому дому Веласкес. Я назову его Хуан V. Действительно, что такое несколько десятков концлагерей по сравнению с благом государства?

– Великолепно, сестра. – Император через силу выдавил улыбку, заканчивая разговор. – Я с удовольствием посмотрю на результаты твоих изысканий, что они собой представляют. Более того, обещаю не смеяться. Но лет через пять с удовольствием жду тебя в гости с планом передачи власти без крови и с сохранением репутации. Или его, но там уже разберетесь сами, это ваш клан.

Последнее предложение прозвучало с убийственной серьезностью и оттого на фоне итога разговора смотрелось комично.

– До встречи, – вздохнул император.

– До встречи, Себастьян, – скупо кивнула Лея. – Думаю, до этого момента мы еще не раз увидимся.

Император поднялся, дотронулся до ее руки губами, после чего развернулся и нервно зашагал к своей свите, ожидающей за периметром кафешки. Лея скривилась вслед:

– Сволочь!

Створка шлюза почти бесшумно поехала вверх. Она как раз подносила ко рту бокал с очередной порцией ядреного пойла, как из-за спины раздался твердый, уверенный, хорошо знакомый голос:

– Это стремно, – надираться в одиночку, Принцесска. Не могла найти компанию?

Лея обернулась:

– Боюсь, сегодня мне нужно надраться именно в одиночку. И кстати, эта паршивка Васильева мне только что об этом сказала прямым текстом.

Елена засмеялась:

– Так прямо и сказала?

Лея, по русской традиции не ставя поднятый для пития стакан на место, а держа в руке, обошла диван и села.

– Нет. Но намекнула, что пить нужно только с тем, кто подходит тебе по статусу. На Земле в данный момент нет никого, кто подходил бы мне по статусу и с кем я хотела бы выпить. Одна ты, но ты, во-первых, на службе и сама ввалишь мне, если я предложу, а во-вторых, сейчас улетаешь.

– Куда?

Гарсия удивленно закатила глаза, подобралась, подошла и села в кресло напротив, выказывая внимание.

– На Венеру. Отвезешь послание.

Пауза.

– Какое?

Елена всячески пыталась не подать виду, что удивлена, а она была удивлена. Но слишком хорошо знала Лею, чтобы понимать, что это не шутка. Такие финты в духе ее Принцесски.

– И кому?

– Сереже. Устное.

– Это связано с переговорами? – прищурила глаза старая подруга.

Лея кивнула.

– Ты должна либо передать его лично, либо умереть с ним. Высший уровень секретности, вне категорий.

Снова молчание. Елена догадалась, о чем речь, потому не удивилась следующим словам.

– Текст: «Приготовься к расконсервации проекта «ноль-двадцать-один».

– Все?

– Достаточно, – вымученно вздохнула Лея. – Пусть придумает план, как легализовать одного нашего общего знакомого, с чего начинать и так далее. Ну, не тебе объяснять.

– Угу. Не мне.

Елена протянула руку, взяла у Леи так и не выпитый полный бокал коньяку, залпом опорожнила его. И только после этого позволила себе развалиться в кресле, отпуская нахлынувшее напряжение.

– Кто-то совсем недавно говорил, что хочет дать ему доучиться?

Ее величество, словно извиняясь, покачала головой:

– Нет времени. Теперь на счету каждый год, каждый месяц. Мы можем не успеть.

Все, тебе полегчало? Тогда тебя ждет шлюпка, а на орбите корабль. Я приказала адмиралу Ли выделить корвет.

Часть первая
МАРИОНЕТКА

Если вы хотите узнать, что на самом деле думает женщина, смотрите на нее, но не слушайте.

Оскар Уайльд

Глава 1
ЧУЖИЕ ПРОБЛЕМЫ

Вечер прошел в увлекательном занятии – изучении родной аристократии. Да-да, оказалось довольно увлекательно! Некоторые вещи я знал и до этого, но многие стали откровением. Например, абсолютно все аристократические семьи достались Венере от бывшей метрополии «в наследство». У каждой из наших знатных фамилий есть двойники на Земле среди имперской аристократии, и не в единичном количестве, зато титулы им дали уже после обретения независимости, чтобы оградить от притязаний земных родственничков, разделить семьи на «здесь» и «там».

Королева Аделлина в первый год своего правления создала и приняла исторический документ, Кодекс о знати – небольшой свод законов относительно аристократии, регулирующий взаимоотношения в этой прослойке общества и не допускающий со стороны отдельных семей возможности творить беспредел по отношению к королевской власти. Эдакая подушка устойчивости. Хотите власть захватить, диктовать монарху свои условия? Пожалуйста! Но делайте это цивилизованно, уважая монархию как институт, да еще попробуйте преодолеть сопротивление других семей, которые вряд ли захотят диктата товарищей по сословию. Не нравятся правила игры? Пожалуйста, вот билет до Земли, в один конец, приятно было иметь с вами дело.

Кодекс этот до сих пор не имеет аналогов в мире, несмотря на то что во всех странах… ну, богатых странах сложилась аналогичная система взаимодействия элит и власти. Сложилась-то везде, но юридически прописана только у нас! Так что мы остаемся самым передовым государством, что бы там ни говорили про нашу отсталость.

Многие считают, и правильно считают, что этот документ отбросил Венеру на тысячу лет назад, в эпоху Средневековья, юридически сделав страну полуфеодальной (или неофеодальной, вопрос терминологии). Власть в стране напоминает пирамиду, существовавшую в те времена. И пусть многие утверждают, что это только внешнее проявление и суть нового средневековья при внешней похожести разнится, по большому счету это опять-таки вопросы терминологии.

Согласно своду, все аристократические фамилии, поддержавшие юную королеву во время восстания, переписывались в особый реестр, оформивший существование знати как таковой. Фамилий там более четырех сотен, но не всем повезло, как представителям «золотой сотни». Кто-то разорился, кто-то так и не поднялся, в итоге кланов, реально что-то контролирующих, имеющих огромные материальные и финансовые ресурсы, осталось чуть больше двухсот. Остальных вроде и нет: они богаты, разумеется, по нашим плебейским меркам, принимаются на тусовках элиты по праву рождения, но всерьез их не воспринимают.

Каждая занесенная в реестр семья, согласно закону, превращалась в клан – особую единицу, королевство в королевстве, в котором собственность – заводы, шахты, космолеты, торговые и посреднические компании – принадлежит всему клану. То есть структуре, где все члены приходятся друг другу родственниками – двоюродными, троюродными, нанадцатиюродными – и поддерживают друг друга по этому признаку. Каждая семья имеет официального главу, представляющего ее и имеющего право распоряжаться ресурсами рода. Он автоматически контролирует не менее двадцати процентов акций любого предприятия клана, только благодаря статусу, может ставить во главе компаний семьи того, кого хочет, исходя из личного впечатления, разрешать мелкие споры между членами структуры и много других полезных вещей. Наверное, только права брачной ночи не имеет, что прискорбно. Если бы еще и это – вообще бы получился конкретный феодализм. Ведь глава рода не избирается и не назначается. Он НАСЛЕДУЕТ власть. Как монарх. По праву рождения.

Да-да, именно так. Дело в том, что со временем любая семья плодится и размножается, и вот уже не один человек носит фамилию, скажем, Гонзалес, а десять – пятнадцать. Внуки, правнуки, внучатые и правнучатые племянники – чем дальше, тем больше. Ресурсы же клана при этом разбазариваются.

«Подумаешь, у нас одна фамилия, – скажет со временем кто-нибудь. – Я не имею к той семье никакого отношения!» А разорение ресурсов в условиях, когда иностранные семейные корпорации обладают колоссальными финансовыми возможностями и могут развалить и скупить по частям раздробленный и разобщенный бизнес… Мягко говоря, контрпродукивно.

Такова официальная версия. Королева пошла на такой шаг, защищая собственный крупный бизнес от иностранных посягательств подобным радикальным способом, дескать, время стояло непростое. Дальше больше. По сути, весь клан, все его ресурсы принадлежат главной линии наследования, то есть семье главы рода. Остальные члены имеют лишь процент акций и только так влияют на дела семьи. При этом их может быть десятки, сотни человек, тогда как у главы в любом случае пакет минимум из двадцати процентов голосов по любому внутриклановому решению. Те же, кто не хочет мириться, хочет основать свой собственный бизнес и ни от кого не зависеть, проходит процедуру выхода из клана и покидает его, как можно догадаться, гол как сокол. Клан поддерживает своих во всем, но он же и отбирает все у ренегатов, таковы правила. И, судя по всему, за сто лет существования таких порядков эту процедуру проходило всего несколько человек, причем дальнейшая их судьба незавидна.

Ну и чем это не Средневековье?

Для отличия глав родов, прямой линии наследования, от остальных членов клана многим из них были даны титулы – графы всякие, бароны, герцоги. Титулы раздавались в зависимости от лояльности и степени поддержки молодой королевы во время восстания, а также за заслуги перед отечеством, как правило военные. Например, спонсировавшие Аделлину деньгами и поставлявшие за свой счет оружие повстанцам Сантьяго Феррейра и Иоахим Сантана получили для своих семей герцогские регалии, став первыми герцогами юного королевства. Фернандо Ортега, командовавший флотом во время Меркурианского сражения во Вторую Имперскую войну, наголо разгромивший закованные в броню линкоры бывшей метрополии, стал графом. Так же и с остальными.

Титулы передаются по наследству, причем, согласно закону о наследстве венерианского королевства, не старшему сыну, а старшему ребенку. Посему у львиной доли кланов номинально во главе стоят женщины, старшие дочери своих отцов, мужья которых согласились, чтобы их дети носили фамилию жены [1]1
  В испаноязычных странах используются двойные фамилии, первая – главная – отца, вторая – не главная – матери. Главная фамилия остается неизменной, вторая же меняется из поколения в поколение. При вступлении в брак фамилия женщины остается неизменной.
  Говоря о системе равноправия при наследовании знати на Венере, автор имел в виду, что главой рода становится дочь главы семьи (если она – старший ребенок), а в фамилии ее детей главной становится ее главная фамилия. Фамилия же мужа становится не главной и в следующем поколении утрачивается. Муж не может претендовать на то, чтобы дети носили его фамилию в качестве главной. В противном случае право наследования передается от нее следующему наследнику в очереди.


[Закрыть]
. Как в случае с семьей моей Бэль.

Титулы получили не все. А где набрать четыреста титулов в юном маленьком государстве? За какие заслуги? Их имеют только те, кто оказывал наибольшую помощь восставшим, то есть самые богатые (в основном так и оставшиеся самыми богатыми). Но закон распространяется на всю знать без исключения, стоит ли перед фамилией слово «барон» или «граф» или не стоит. Так что титул не важен, это так, пыль в глаза, и без того главы кланов – авторитетнейшие на планете люди, обладающие колоссальной властью в своих руках.

Это, на мой взгляд, и есть реальная (а не официальная) причина ввода того кодекса – власть, собранная в кучу. Сверхмагнаты Феррейра, Сантана и те, кто их поддерживал, надавили на королеву, только-только воцарившуюся на разрушенной, опустошенной планете и не имеющую возможности отказать им в «просьбе». День подписания этого свода – величайшая трагедия для государства, ведь власть, немаленькая власть, просто так утекла от избранной народом королевы в закрома знати под самым благовидным предлогом. Главный принцип, главное оружие любых феодальных королей, «разделяй и властвуй», не может быть применен внутри клана, а значит, тот устойчив перед монаршей волей и может серьезно осложнить жизнь слабому правителю. Именно от этого все беды государства, от распоясавшихся кланов, отдающих себе отчет, что они первые среди равных, а никак не подданные, как прочее незнатное население планеты.

До сего дня Венерой правили достаточно сильные и умные личности, держа эту систему в равновесии или хотя бы создавая иллюзию контроля. Но история непредсказуема, и кто знает, кто сядет на трон завтра? Так что политически система нашего государства сгнила с самого верха на первых же годах существования страны. И пока не изменится, Венера так и останется на волоске от пропасти, на которой висит, несмотря на титанические усилия семьи Веласкес, по сути тоже являющейся кланом. Ибо только клан может противостоять в борьбе с другими кланами.

Корпус королевских телохранителей с его личной вассальной клятвой королеве – еще один феодальный инструмент контроля, создание вооруженных сил из вассалов внутри клана. Таким образом, я только что отказался не просто от обучения в корпусе или службы королеве, я отказался быть причастным к управлению страной, от членства в правящей феодальной семье.

Но нисколечко об этом не жалею.

Утро началось как обычно. Странный, конечно, термин «как обычно» для человека с моим распорядком. С момента посещения школы королевой, а это произошло почти месяц назад, «как обычно» не наступало для меня ни разу. То я занимался на износ в обители королевских амазонок, выжимая из организма все соки, то бродил в состоянии полоумного замешательства, хандря и ноя, сомневаясь и не зная, что делать, то…

Да, бурный был месяц. И только теперь возвращается это подзабытое «как обычно».

Конечно, и оно относительно, поскольку как раньше уже не будет. Да, директора уволили, но у новой администрации я на примете, как нехороший человек, с которым лучше не связываться, но которого, если представится случай, лучше по-тихому «уйти». Товарищи по школе воспринимают меня неоднозначно, и как героя, и как злодея одновременно, при этом как нормального – никто. Преподаватели… Этим, наверное, все равно, но я пропустил почти месяц, что не может не сказаться на моей успеваемости, а не за горами итоговые годовые тесты. Плюс борьба, организованная титулярами, которым мне все же придется охладить пыл, иначе недолго до беды. Бросаться из крайности в крайность – что может быть опаснее?

Но теперь я бодр и свеж, все для себя решил, знаю, кто я и чего хочу, и знаю свои возможности. Я сегодняшний – не чета мне прежнему. Не боюсь ни бога, ни черта, ни администрации, ни Бенито Кампоса и его банды. И даже на вседержителей планеты мне плевать из рубки линкора. Передо мной, согласно завету дона Алехандро, стоит цель, ма-а-аленькая такая цель на Большом пути – закончить школу. Если повезет – с отличием, с красной корочкой (а повезти может, если нормально пересдам пропущенные за этот месяц тесты). Тогда автоматически получу грант на обучение в престижном вузе, а что будет потом…

Потом будет потом.

Вторая задача, уже личного плана, найти-таки мою аристократку. Найти, посмотреть в глаза и спросить: «Если все, что ты говорила и в чем клялась, правда, почему ты не нашла меня сама? Ведь на дворе двадцать пятый век, чтобы найти человека в жалком тридцатимиллионном городе, нужно… От силы несколько минут! Для грамотной службы безопасности, разумеется. Тем более на такой продажной планете, как наша. А для неграмотной… Ну, допустим, несколько часов. День. Но никак не несколько недель». Я найду ее, найду и спрошу. Что будет дальше? Смотри выше.

На этой жизнеутверждающей ноте я позавтракал привычно оставленной мамой едой, собрался и, надев старенький навигатор, поставил музыку на случайный выбор. Стили мелодий прошлого при внешней схожести настолько разнятся, что каких-то предпочтений у меня все еще не сложилось. Я уже хотел выходить, как взгляд мой зацепился за футболку с портретом Фиделя Кастро и каменные шары для снятия напряжения. Как они называются научно, так и не посмотрел, но мне они реально помогли. Хорошая штука! Шарики перекочевали в руку.

Вышел на улицу. Если бы жил на Земле, сказал бы так: «Солнце светило ярко, нежно касаясь меня своими лучиками, придавая сил и вселяя уверенность в сегодняшнем и завтрашнем дне…» Ну, или иной подобный романтический бред. Но солнце не светило, находясь над непроницаемым куполом, да еще за границей плотной облачной атмосферы. Но настроение у меня было именно такое, будто оно действительно светило, невзирая на законы физики. Душевный подъем, боевой настрой, готовность перелопатить горы собственными руками, не меньше.

Этому настрою не помешал даже вид двух неуклюжих «либертадоров» с тремя скучающими бритоголовыми урками возле одного из них, ожидающих меня на полдороге к метро. Накачанные лоси в черных кожаных куртках – это у них вроде униформы – стояли на тротуаре, почти перегородив дорогу, и лениво что-то друг с другом обсуждали. Глаза урок, не в пример общей ленце, оживленно рыскали вдоль улицы, красноречиво заканчивая траекторию движения на моей персоне.

Я не спешил, потому не было нужды сбавлять темп. Просто пристальнее всмотрелся в каждого из них: в одежду, экипировку, выражения лиц. Последние мне не понравились, на меня смотрели свысока, оценивая предстоящую им миссию как легкую, а меня как противника, не стоящего внимания. Гордо смотрели надменно, даже презрительно. Мне вообще-то начхать на их презрение, но оно подкреплялось кобурами, которые висели у каждого под курткой, а у одного даже на поясе. А это уже серьезно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю