Текст книги "Тайны холодных стен (СИ)"
Автор книги: Сергей Бергер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Кобб ухмыльнулся и налил себе в бокал еще немного коньяка. Мужчина отхлебнул из него и потер свое покрасневшее лицо.
– …Наследство. – Альфред вновь выдержал небольшую паузу, после чего продолжил. – Семья моей покойной дражайшей жены всегда считали меня недостойным для нее мужем. Да и все, что осталось после ее смерти, передалось в мое владение. Семью свою она не любила, и презирала. Да и они ее не особо уважали, и прониклись большим горем и скорбью только после ее кончины. Мачеха ее, та еще стерва – вообще предлагала отцу отправить Маргарет в школу-интернат, чтобы не видеть ее. Во всяком случае, так мне рассказывала жена.
Потому, я так и боюсь. Мной была сооружена целая охранная система, для защиты меня и сына. Только мы отделяем их от заветного наследства.
– А вы не думаете, что ваш рассказ наталкивает на мысль, что у вас есть мотив к убийству жены?
– Нет. По сути, я вложил большую часть своих средств на содержание этого места. До меня оно находилось в упадке. А сейчас процветает. Осталось лишь избавиться от дурной славы. Но, ввиду всех событий и вашего присутствия, это случится не скоро.
Гарри оглянулся и понял, что Фил уже исчез.
– Вы не переживаете за своего сына? Из-за преступлений и жестокости, что происходит у вас под носом, уважаемый граф…я бы переживал.
– Филоксен не покидает территорию. К тому же, за ним следит его учитель и вся прислуга. Он спокойно сидит днями у себя в комнате, играет с игрушечной железной дорогой. В полной безопасности.
– Хм, ну хорошо. Он спрашивал о том, где его мать?
– Никогда. Я сам считаю это странным, но думаю, ввиду отсутствия коммуникации с внешним миром, у него не должны появляться подобные вопросы. Хотя, возможно, слыша разговоры в доме, он уже мог давным-давно все понять. Вы будете есть?
– Нет, сэр. Благодарю вас, я не голоден.
Кобб разочарованно пожал плечами.
– Знаете, самое страшное в жизни, как мне кажется, это предательство. Ни столько в том виде, в каком его ощутил Гай Юлий Цезарь, а сколько душевно. На ментальном уровне.
Гарри лишь кивнул.
– Откуда я могу позвонить в Дарлингтон?
– Явно не из этого особняка. Все хозяева до меня поголовно были против телефонных линий, которые должны были соединять их с внешним миром. Здесь правили отшельники. Поэтому, ближайший телефонный аппарат находится на заправке, на окраине города. Вы же не собираетесь сейчас выйти за пределы дома и поехать туда?
– Мне нужно совершить звонок в участок. Поэтому, я, пожалуй, поеду.
– Нет, мистер Ренделл. Уже темно на улице, я бы вам этого делать не советовал. Ночь, не самое лучшее время, чтобы выходить на улицу и уж тем более, чтобы кого-нибудь тревожить.
– Вы правы, но сделать это я обязан. Я обещал.
– Ну, воля ваша.
Детектив тяжело вздохнул. Вся эта атмосфера вливала в его душу тяжелую тоску, непосильным грузом осевшую где-то в легких. Величие, раскрывающееся только в ночи, эта пустота. И огромное пространство, в котором легко потеряться человеку, прожившему половину жизни в двухкомнатной квартире в Дарлингтоне. Ноги сами вели его прочь из дома. Чтобы насладиться ночной тишиной провинциального города.
Глава 3 Первое предупреждение
Гарри ехал в своем автомобиле на заправочную станцию в северной части поселения. Город в это время суток опустел, и о жизни здесь свидетельствовали лишь горящие огни в домах горожан. В машине витал лёгкий запах табака и лавандового масла, что детектив распрыскал по салону автомобиля в надежде, что уйдет неприятный запах. По радио играла музыка, которую было тяжело разобрать из-за помех. Allard слегка шатало на ухабистой дороге, ко всему прочему начал моросить дождь. Детектив нервно замычал, включая дворники. Они монотонно задвигались по лобовому стеклу, словно метроном, погружая Гарри в сон.
Когда автомобиль Ренделла затормозил у той самой заправки, которая была указана на карте, дождь усилился. Громко хлопнув дверью, детектив вышел из машины и огляделся, подняв воротник плаща, спасаясь от брызг дождя. Около заправки стоял небольшой магазинчик продуктов, с яркой белой вывеской. На тротуаре возле самой стены здания лежал бородатый бродяга в толстой зимней куртке. Гарри тяжело вздохнул, посмотрев на мужчину. У него что-то стало переворачиваться внутри. Детективу всегда было тяжело осознавать, что, несмотря на то, что ему каждый день приходилось видеть страшные, даже порой ужасные вещи, его душа содрогалась от сострадания к людям. В этот миг бродяга поднял голову и посмотрел одним глазом прямо в лицо мужчине. Некоторое время они просто смотрели друг на друга, не отрываясь. Лицо Ренделла немного онемело от холодного дождя, что щедро заливал его, пока, наконец, бродяга не улыбнулся. Он обнажил свои гнилые, желтые зубы. Некоторые из них уже были похожи на уголь, другие же, просто отсутствовали. И он махал ему рукой, словно старый знакомый, которого видел буквально пару дней назад.
Вспомнив о цели своего приезда, Гарри развернулся в сторону телефонной будки, напротив которой припарковался. Кинув десять пенсов в автомат, детектив принялся набирать телефонный номер, все еще не сводя взгляда с мужчины, что все также безмятежно ему улыбался, и размахивал рукой.
Из трубки доносились протяжные гудки, казалось, им не было конца. Детектива немного потряхивало. Он не мог понять причину – волнение перед разговором с начальством или его немного настораживало поведение бородатого сумасшедшего.
– Алло, мистер Уолш, вас слушает. – Раздался уставший голос в трубке. Гарри облегченно вздохнул и опустил свой взгляд на телефонный аппарат.
– Это Гарри Ренделл, мистер Уолш. Я пообщался с графом. Он предоставил мне комнату в своём доме.
– Удалось что-нибудь выяснить?
– Некоторые подробности его жизни, пока что. Но это мне пока ничего не дает. Известно лишь, что его брак с Маргарет Макгроу был оформлен с целью получения мистером Коббом графского титула. Альфред Кобб утверждает, что все эти убийства могли быть совершены его погибшей женой. И я, как думаю и вы, скептически отношусь к данной версии происходящего. Гораздо интереснее складывается его рассказ о родственниках Маргарет.
– Каких еще родственников? Хелена Макгроу давно покинула этот мир, а о второй жене и дочери мистера Макгроу ничего неизвестно. Но, думаю, стоит этим заняться. Вы опросили остальных обитателей его владений?
– Нет, я приехал в полдень и успел только расположиться.
– Поспешите с этим, мистер Ренделл. А я завтра займусь поиском информации о Макгроу в архивах. Позвоните мне, когда еще что-нибудь всплывёт.
– Хорошо, мистер Уолш. Доброй ночи.
Гарри положил трубку и бросил взгляд вновь на магазинчик, но бродяги там уже не было. В телефонной будке воцарилась тишина, прерываемая трелью ударяющихся капель дождя о стеклянные стены. Оглушительный удар раздался за спиной детектива, отчего он резко обернулся. Бродяга стоял у закрытой двери кабинки и смотрел на детектива, на его левом глазу сверкнуло бельмо. Ренделл облегченно вздохнул, хватаясь за сердце. Он приоткрыл дверь кабинки и попытался выйти, но бездомный упал к его ногам.
– Ты вернулся! Ты вернулся! Ворон! – Бродяга принялся громко кашлять, задыхаясь, после собственных воплей. – Ты пришел! Мы ждали тебя так долго!
– Извините, я очень спешу. – Гарри попытался обойти бродягу, но тот схватился за его брюки своими запачканными в грязи ладонями.
– Не уходи! Ты нам нужен!
Детектив не знал, что ему делать. Обезумевший бездомный намертво вцепился в его ногу. Попытки вырваться из его объятий потерпели фиаско. В конце концов, Гарри второй ногой оттолкнул надоедливый груз. Безумец тут же отпустил его ногу, смотря с дикой досадой на своего обидчика. Детектив бросил взгляд на запачканные брюки, сел в автомобиль и завел его.
Бездомный поднялся и подошел к автомобилю, постучав тыльной стороной ладони по стеклу, оставляя грязные пятна. Раздраженный детектив опустил стекло и посмотрел угрожающе на бродягу. С лица того словно ластиком стёрли улыбку, от безумной гримасы не осталось и следа.
– Я бы не возвращался туда на твоем месте.
Гарри опешил, услышав его спокойный тон.
– Что, что ты сказал?
– Уезжай прямо сейчас. Пока в тебе еще есть что-то человечное. Побереги свою душу.
Сбитый с толку, детектив поднял стекло и тронулся с места, отправляясь назад, в старый фамильный особняк. Его голову разрывали мысли и сомнения в правдивости слов свихнувшегося бездомного. Гарри снял свою промокшую насквозь шляпу и посмотрел в зеркало заднего вида. Вся эта ситуация немного его напрягала, отчего обострилась его мания преследования. Но убедившись, что сзади никого нет, он немного расслабился.
Звуки радио постепенно превратились в сплошные помехи, и Гарри на ходу попробовал настроить радиостанцию. Шум то утихал, то усиливался, пока по салону оглушительным криком не разнеслось пение женщины. Детектив попытался отрегулировать громкость, и вновь бросил взгляд в зеркало заднего вида. Заметив на заднем сидении темный силуэт, мужчина резко нажал на тормоз, но обернувшись, Гарри обнаружил себя в полном одиночестве. Он тяжело вздохнул и ударил себя по щекам, чтобы взбодриться.
«Мне срочно нужен сон. Немедленно». Держа эту мысль в голове, детектив благополучно добрался до особняка. Его встретили охранники, которые вызвали дворецкого. Добравшись до комнаты, Гарри разделся и повесил свою одежду на крючок возле входной двери. Все его тело ныло от слабости, и, поддавшись этому чувству, Ренделл лег в кровать. Мельком глянув на часы, попытался уснуть. Время было два часа две минуты после полуночи.
Глава 4 Призраки прошлого
– Опять. Ещё один чертов день в этой школе. Я больше не могу так. Каждый день как в аду! Я не хочу больше там появляться, мне там плохо. – Гарри тихо бормотал себе под нос, утирая слезы на щеках. Из открытого окна веяло холодом, и мальчик подошел к нему, чтобы закрыть.
Через пятнадцать минут уже нужно было выходить на занятия, а он все еще не был одет. Ему хотелось все бросить и сбежать куда угодно, прочь из этого города, и из этой проклятой школы, наполненной до краев желчью. Но чувство долга перед родителями заставляла его каждый раз переступать через себя, погружаясь с головой в этот кислотный омут. Они упорно работали, чтобы оплатить его обучение в одной из лучших школ города, так как хотели достойного будущего для своего сына. Гарри ценил это и потому терпел издевательства в школе со стороны не только отпрысков богатых родителей, но и учителей, что так привыкли жить на «пожертвования» тех же родителей. Потому, Гарри Ренделл, живший в небогатой семье считался белой вороной. Ему часто ставили в пример других детей, которые имели возможность подкупать учителей. Также мальчик часто терпел побои от одноклассников. Как бы он ни старался дать им отпор, все же их было больше. И, в конце концов, воля Гарри была сломлена, и он стал превращаться в нечто, похожее на бесчувственного робота. Мальчик прятал от родителей синяки, стараясь не проявлять слабость. Его единственным утешением оставалась вера. Молясь, он словно обращался к всемогущему другу, который мог бы помочь ему в решении всех проблем, или хотя бы дать совет. В те моменты он клялся самому себе, что даже если он добьется успеха и будет получать за свою работу большие деньги, то все равно он не опустится до уровня этих людей, считающих всех, кто беднее их, отбросами общества.
Окончив школу, Гарри поступил в Академию Полиции, а позже он познакомился со своей будущей женой – Сарой. Дела пошли в гору. Мужчина нашел свою нишу в жизни, купил дом. В 1952 году у Гарри и Сары родилась дочь, когда детективу было всего двадцать два года.
Они дали ей имя Элизабет. В честь поэтессы Элизабет Эллет. Гарри любил свою дочь так сильно, как не любил свою жену. Дочь стала для него неким символом воли. В который он мог вкладывать всю свою безграничную любовь, тот символ, что он обязан защищать любой ценой. Девочка подросла и стала проявлять большие успехи в учебе и вечно твердила о том, что она станет актрисой, когда вырастет. Отец лишь лучезарно улыбался, и гладил ее по белокурой головке.
– Конечно, станешь, Элизабет. Наша жизнь лишь в наших руках. И ни в чьих больше.
Вслед за светлой полосой всегда следует темная. И в семью Ренделлов пришло горе. Через несколько лет умерла Сара, ее сразил рак. Она медленно угасала, подобно свече, пока не покинула свою семью.
Это был самый дождливый день из всех, что мог вспомнить Гарри. Природа будто оплакивала их утрату. В тот день собралось много людей, чтобы почтить память ушедшей Сары Ренделл. Сердце мужчины разрывалось, когда он смотрел на плачущую дочь. Ребенок столкнулся с потерей матери. Ее бедное сердце еле справлялось с нагрузкой, что наваливало на него потрясение от случившегося. Плачущий ребенок то и дело повторял:
– Что мы будем делать, папочка? Что же мы будем делать?
Гарри не знал, что сказать Элизабет, он лишь сильнее прижимал ее к себе, еле сдерживая слезы. Но стоило коснуться ее белых волос, как слезы вырывались из своего плена.
– Папа, почему Бог забрал ее? – Элизабет еле могла выговорить эти слова, они обрывались, выпрыгивая из нее короткими отрывками.
– Бога нет, моя дорогая. – Разочарованно ответил отец. – Либо он давно уже понял, что мы безнадежны, и потому больше не обращает на нас свой взор и не слышит наши молитвы.
Элизабет еще сильнее прижалась к отцу, ее маленькое тельце содрогалось, не издавая ни звука. Она лишь шмыгала носиком. Гарри впал в ступор, осознавая, что он остался один с ребенком на руках.
– Наша жизнь лишь в наших руках, Элизабет. И ни в чьих больше.
Вскоре Гарри взял отпуск и стал проводить все свое свободное время с дочерью. Они вместе читали книги, путешествовали, обсуждали все, что видели новое вокруг себя, смотрели фильмы со знаменитыми актрисами того времени. Гарри видел, как горели глаза девочки, каждый раз, когда они смотрели кино. Ее мечта становилась все объемнее и реальнее. Она только и говорила о костюмах, о любовных интригах, о красоте и пластике женщин по ту сторону экрана. Элизабет поражалась их реальности и безумно сопереживала героиням. Мечты захватывали ее красотой образов все сильнее и сильнее. И они достигли своего пика, как только девочке исполнилось восемнадцать лет. Она слезно просила у отца добро на поездку в Лондон, чтобы стать актрисой. Гарри долго отговаривал дочь от такого далёкого путешествия. Он как человек, идеально видевший жизнь во всех ее проявлениях, особенно зная о страшных сторонах через призму наблюдателя, боялся, что с дочерью что-то может произойти. Но смотря на нее, он чувствовал, что должен дать ей шанс добиться своей мечты. И после долгих уговоров, с тяжелым грузом на сердце он дал свое согласие.
Через два дня он уже провожал ее на поезд. Элизабет сияла от счастья, и Гарри старался улыбаться тоже, подавляя в себе слезы. Волнение тугими веревками сжимало его нутро, от чего он начинал задыхаться. Минута, десять, полчаса. Он не хотел ее отпускать до последнего момента, пока уже поезд не начал отъезжать. Мужчина держался за девочку как за спасательный круг, боясь утонуть в море одиночества.
И вот она уехала. И звук уезжающего поезда звучал в голове Гарри как похоронный марш. Он становился все громче и громче, разрушая прочную психологическую оболочку. И стоило ей слегка треснуть, как из глаз его рванули первые слезы. Он еще около часа стоял у холодных рельс, закрывая лицо руками. Немного успокоившись, Гарри обтер лицо платком и направился к своей машине.
Дома его ждала тишина и пустота. Не было слышно того звонкого смеха, не чувствовалось запаха свежих оладий. Ничего. Детектив устроился в своем кресле и бросил взгляд тумбочку, в которой лежала потертая пачка сигарет, та самая, что он не трогал со дня смерти жены. Соблазн успокоить нервы был велик, и, не желая сдерживаться, он взял ее и закурил. В комнате витал тяжелый, задумчивый дым. Такой спокойный и одурманивающий. Он плыл не спеша, рисуя в воздухе едва уловимые образы, среди которых мужчина видел поезд, уезжающий прочь.
Дни тянулись подобно жгутам, скрашиваясь редкими письмами дочери из Лондона. Гарри все также работал, постепенно ввязываясь в рутину, что напоминала ему сырое тесто. Хотя казалось, что в его работе это невозможно. Но когда ты работаешь там, где смерть, страх и сумасшествие уже не удивляют, это становится вполне возможным. Постепенно письма от Элизабет приходили все реже и реже. И каждая весточка становилась для разбитого сердца отца маленьким праздником, крохотным визитом дочери домой. Он перечитывал ее письма, слыша ее голос в своей голове, и успокаивался. Девушка рассказывала ему о жизни в Лондоне, о его улицах, о людях, что она там видела. Она буквально говорила ему, что все там иначе. Сложнее, чем в Дарлингтоне. А в последнем письме она писала, что ей удалось получить роль в одном фильме. И Гарри гордился своей дочерью: она поступила так, как он учил всю ее жизнь. Но после этого письма связь прервалась. Отец пытался связаться с ней, но безуспешно. И еще целый месяц Ренделл был как на иголках, рисуя в своей голове страшные картины, которые заставляли его курить снова и снова. Сердце было готово остановиться, когда в один из апрельских дней в его дверь позвонили. Гарри давно не принимал гостей, потому, это его насторожило. Он накинул халат и приготовил свой пистолет, что лежал на тумбе. Подойдя к двери, он заглянул в дверной глазок и увидел там двух полицейских. Гарри спрятал пистолет и открыл им дверь.
– Мистер Ренделл? – Спросил один из офицеров.
– Да. Что случилось? – Сердце Гарри было уже готово разорваться от страха.
– Мы пришли по поводу вашей дочери, Элизабет Ренделл. Ее тело было найдено пару дней назад в одном из парков Лондона. Какие-то подонки, которых мы ищем, напали на нее с целью ограбления. На ней были обнаружены следы борьбы. Она была опознана подругами.
Гарри упал перед полицейскими на колени. Весь его мир рухнул. Не оставив даже ниточки за которую можно ухватиться, хоть какую-то лазейку. Он издал истошный крик, раздававшийся не только в округе, но и глубоко в его сознании, разрушив остатки психологического барьера, выстроенного годами. И державшего его от безумия.
И снова похороны. Как же он мечтал лежать рядом с ней. И в вечном сне гладить ее белокурые волосы и слушать ее мелодичный, красивый голос, едва заметно улыбаясь. Он мечтал о возможности путешествий во времени. Чтобы не видеть завянувший прекрасный цветок, что мог бы стать самым красивым и достойным. Он чувствовал стыд. Ведь Гарри был сильным человеком и учил свою дочь тому же, а сейчас он думал о прекращении жизни. Но он не имел права. Не имел права предавать ее.
Оборачиваясь назад, на свое прошлое, Гарри искренне не понимал Альфреда. Сейчас, когда он смотрел на этого пухлого светловолосого мальчугана, в его голове раздавался звук уезжающего поезда. Такой монотонный, завораживающий, уносящий души куда-то далеко. Этот звук стискивал ему голову, пока тот лежал на кровати в доме графа Альфреда Кобба. Гарри лежал, стирая со своего лица соленые слезы, а они все рвались и рвались наружу. Когда Ренделл, наконец, уснул, время уже было около четырех утра. И сон унес его куда-то далеко, в горы. Он смотрел на солнечный свет, что падал на стены пещеры. И оттуда не было выхода, пещера словно поймала его в капкан. А вокруг люди. Не живые. Они лежали у его ног. Гарри не мог посчитать, сколько их было. Может, сотня. А может, и две. Вокруг них роились мухи и ползали трупные черви. Ренделл видел все так отчетливо, словно это не был сон. А может, так оно и есть. Он оглядывался, в поисках спасения, но его словно затягивало в трупную трясину. Жидкую и зловонную. Гарри не мог пошевелить ногой, она была схвачена какой – то жижей, которая тянула его вглубь. Чувствовал, как его тело медленно немело, начиная с кончиков пальцев на ногах и заканчивая затылком. Ренделл принимал отчаянные попытки выбраться из зловонного моря трупов, но у него совсем не было сил, и его глаза широко распахнулись, в тот миг, когда жижа полностью поглотила детектива, даже не дав ему сделать последний вдох.
Гарри тяжело дышал, и судорожно осматривался, абсолютно не понимая где он. Мужчина буквально обливался обжигающе – холодным потом, что стекал с его лба. Спустя минуту, как только он отдышался, все встало на свои места – он находился в комнате, все также в особняке. И это был всего лишь его страшный сон. Очередной.
Гарри посмотрел на часы. Они показывали десять часов утра. Сердце его все еще отбивало бешеный ритм, но уже не от ужаса, что он испытывал, будучи в пещере. Это было что-то другое. Но что это, он пока понять не мог.
Встав с кровати, детектив прошел в ванную и привел себя в порядок. Сегодня предстояло поработать над остальными обитателями дома. Выйдя из ванной, он оделся и тихо проследовал на первый этаж, минуя вновь библиотеку, коридоры и парадную лестницу над которой красовались огромные настенные часы. В доме витала все так же странная атмосфера – тюремная безнадега, тоска, скука. Казалось, что такое настроение может вызвать обычная пасмурная погода, но за окном ярко светило солнце. Со стороны бального зала вновь слышалась музыка. Гарри остановился и прислушался к чарующим звукам, доносившимся оттуда. Он слегка покачивал головой в такт этой мелодии, впадая в транс.
– Сэр? – Раздался позади его робкий мальчишеский голос.
Гарри обернулся. Позади него стоял молодой парень, лет двадцати. Он немного дрожал, смотря на детектива.
– Меня зовут Говард. Я собирался сейчас подняться к вам, мистер Ренделл. Граф приглашает вас в столовую, на завтрак.
– Спасибо большое, передайте графу, что я не могу сейчас, так как у меня много дел. И также передайте, что за ужином я точно составлю ему компанию.
Мальчишка кивнул и, развернувшись, пошел к столовой, негромко отбивая ритм каблуками новых туфель. Гарри еще некоторое время смотрел ему вслед. И как только парень скрылся за дверью трапезной, детектив рванул вперед, в бальный зал, откуда лилась музыка.
Бальный зал представлял собой очень крупное помещение прямоугольной формы с высокими потолками, подпираемыми дюжиной мраморных колон. Свет из витражных окон довольно ярко освещал зал. В его конце размещалась сцена с постаментом для дирижера и места музыкантов, где они и сидели. Дирижер, мужчина средних лет, с густой черной бородой активно управлял небольшим оркестром.
– Нет! – Резко произнес мужчина, и музыканты замолчали, напугано оторвавши взгляд от своих нот. – Рикки, ты женщин любишь? Ты видишь подряд две «си»? Так нарисуй над ними женскую грудь, может тогда ты будешь играть их раздельно. Еще раз, с третьей цифры. – Он постучал дирижерской палочкой по постаменту и вознес ее над головой, как воин возносит свой острый меч над ордой свирепых врагов. Из инструментов вновь заиграла музыка. Гарри подошел немного ближе, в надежде, что его заметят. Но оркестр был настолько увлечен игрой, что даже сирена и свист пуль не могли бы их отвлечь от работы.
Все напряжение этих людей словно передавалось в музыке, их переживания, боль. Звуки музыки пробирали каждую клеточку организма слушающего. Меч воина разил врагов с неистовой силой, какой не обладают обычные люди. Если бы это действительно было оружие, в таких руках оно могло бы сразить целую армию.
Когда они закончили, Гарри зааплодировал. Дирижер неуверенно обернулся, когда обнаружил около себя слушателя, который оценил их старания и улыбнулся.
– О, детектив, доброе утро. – Мужчина спустился с эстрады, чтобы пожать руку Ренделлу. Дирижер оказался немного ниже, чем казалось на первый взгляд. У мужчины было добродушное лицо, с яркими голубыми глазами и волнистые русые волосы. Гарри улыбнулся ему в ответ и пожал руку.
– Вы знаете кто я?
– Да, новости слишком быстро разбегаются в этом доме. Они как молоко. Стоит его немного передержать на огне, и оно разбежится по всей плите. – Мужчина ухмыльнулся. – Меня Санфорд зовут. И я готовлю этих бездарей к балу.
– Ох, я вижу, дела идут хорошо.
– Я бы так не сказал. – Посетовал джентльмен, качая головой.
– Сэр, я могу с вами лично побеседовать? – Гарри бросил взгляд на оркестр. Все были заняты изучением нот, ну или видимостью этого. За исключением скрипача, который то и дело отрывал взгляд от них, чтобы взглянуть на детектива. Он был худ и бледен. В его взгляде читалась только усталость и слабость.
– Да, конечно. Пойдемте тогда на улицу, может?
Гарри с радостью принял это предложение, и они вместе направились к выходу.
– Ну как же можно быть такими дураками? Сколько учились они этому, все равно. Как будто зря.
Детектив сочувственно кивнул, и они вышли на улицу через парадный выход. В воздухе пахло дождем, пожухшей листвой и розами, что были высажены повсеместно по всему периметру особняка. Розовые кусты, если посмотреть с воздуха, напоминали лабиринт. Желтые розы произрастали широкой дорогой от парадных ворот, до центра сада, где изливался красивый фонтан со статуей длинноволосого мужчины в длинном плаще. Это была фигура пожилого мужчины с настолько суровым лицом, словно он в жизни повидал слишком много страшных вещей. Он протягивал вытянутую ладонь в сторону врат, и на этой ладони сидел ворон. Работа была настолько аккуратной и точной, что казалось если подойти к статуе поближе, то ворон расправит свои крылья и сорвётся в небо. По правую сторону шли красные розы. Они вели путника прямо до фруктовых деревьев в окрестностях закрытого зимнего сада. На левую сторону вели уже белые розы. Там было небольшой ухоженный пруд с безмятежно плывущими на водной глади утками. Ну а черные розы вели прямо до парадного входа в особняк. «Странная, но вполне понятная задумка».
– Что бы вы хотели узнать, мистер Ренделл? – Задал, наконец, вопрос дирижер детективу, когда они подошли к фонтану.
Гарри задумался буквально на несколько секунд, обратив внимание на само здание. Оно действительно излучало величие, но и что-то еще. Нечто похожее на одиночество и одичалость. Красивое, большое трехэтажное здание. С двумя ветками – правой и левой, которые находились фактически отдельно от основного здания. Особняк ему напоминал того же ворона, но уже с распахнутыми крыльями.
– Я бы хотел понять, что с этим домом не так.
– Дорогой Гарри, я знаю, что вы тот еще скептик. И будет тяжело вам что-то объяснить. Я попробую говорить на вашем языке – на языке фактов. Мне точно неизвестно, когда был построен особняк, но я знаю точно, что это произошло в то же время, как были заложены первые фундаменты городских зданий. Винсент Макгроу владел местными землями, и впоследствии стал графом. Строительство особняка велось строго в ночь. Это был какой – то особенный каприз молодого графа, отчего строительство довольно сильно затягивалось. – Санфорд посмотрел на статую. – Это, кстати, он и есть. Он был довольно странной и эпатажной личностью. Вечно ходил в длинном черном плаще и с огромным старым вороном на плече. Поговаривали, что этот ворон давал ему советы, буквально накаркивал ему идеи по строительству потайных комнат в доме. Воистину странный был человек. Когда строительство было окончено, и молодой граф поселился уже в своем особняке, целый год о нем не было ничего слышно. Он буквально закрылся у себя в крепости, став на год затворником. Люди, что пытались добиться его аудиенции, видели лишь закрытую наглухо дверь. Народ судачил о том, что порой из фонтана била алая вода, но доказать это так и не смогли. Якобы этого «очевидца» после его рассказов нашли в лесу без языка. – Дирижер рассмеялся от собственных слов. – Глупость редкостная. Но что ещё могут выдумать обычные рабочие люди? Тем более если учесть то, что граф был безумно верующим человеком, буквально религиозным фанатиком. Он скупал целые книжные полки в магазинах с религиозной литературой, постоянно молился, читал свою бредятину. И, в конце – концов, крыша у него и поехала. От постоянного одиночества, общения с вороном, вечных молитв. Винсент боялся какой – то сущности, что жила на этой земле. Он утверждал, что она говорит с ним, и требует от него что-то. В противном случае, она обещала свести его с ума кошмарными снами. Позже его безумие утихло. Но ненадолго. Он завел семью, у него родилось две очаровательный дочурки. Жаль, что этот факт не смог сдержать его слабоумие. Мужчина стал закрываться в своем кабинете и часами «разговаривать» со своим старым ручным вороном. Как он говорил перед своей смертью, ворон требовал от него, чтобы тот написал книгу. Не так как обычно пишут книги, а именно под его диктовку. Граф не знал сна, находясь в бреду, создавая эту книгу. И когда до ее окончания осталось буквально пара строк, его сердце сразил приступ. Его нашел дворецкий, который вошел в его кабинет. Винсент был уже холодный и синий.
– Где располагался его кабинет? – С интересом спросил детектив Ренделл.
– На месте нынешней библиотеки. Точно неизвестно, существует ли эта книга на самом деле, или это очередная легенда. Но, тем не менее, история довольно странная. Хотя, как по мне, даже если книга и существовала, вдова уже наверняка позаботилась о том, чтобы сие творение было уничтожено. Неприятная вещь, все же. И хранит в себе плохие воспоминания и не менее плохую энергетику.
– Спасибо большое, за вашу информацию. Определенно, она очень полезна. Мне самому тут не по себе, если честно.
– Думаю, вы еще хотели бы узнать, что я знаю о здешних зверствах? Что происходят на территории города?
– Да…да, сэр. Я бы хотел об этом узнать. – Гарри был слегка обескуражен. Ему казалось, что Санфорд и без того мог бы прочитать его мысли и сам ответить на все вопросы.
– Я уже года два тут нахожусь как в танке. Но, тем не менее, беда коснулась и моих музыкантов. Моя первая скрипка однажды посреди ночи вышел на улицу, подышать свежим воздухом, как мне кажется. Он сделал это абсолютно бесшумно, словно проплыл по воздуху. Его изуродованное тело утром нашли охранники. Бедный парнишка, он был хорошим скрипачом, не то, что этот. Уже который год словно в облаках витает, да и бледный как смерть. – Дирижер тяжело вздохнул, вспоминая утерянный талант. – Вот тут, прошу меня извинить, офицер Ренделл. – Санфорд посмотрел на свои наручные часы. – Мне пора тормошить этих уличных трубадуров.
– Благодарю вас, сэр. Если что-то еще захотите рассказать, сможете меня найти на третьем этаже. Последняя правая дверь, что в конце коридора. – Гарри улыбнулся и протянул руку для рукопожатия и Санфорд с улыбкой ее пожал.
– Если хотите знать мое мнение, убийца все еще тут. Среди нас. И вам, дорогой детектив, я бы посоветовал смотреть между строк и верить в мистические вещи, что здесь происходят не одну сотню лет. Это самый верный способ докопаться до истины, что бродит за вашей спиной. – Дирижер подмигнул Гарри и пошел в сторону особняка.
