Текст книги "Рыцарь двух миров"

Автор книги: Сергей Садов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Вы там скоро?! – закричал Мясник. – Ребята скучают!

Действительно, шайка стала проявлять все больше и больше нетерпения.

– Дайте я с ним разберусь и тогда никто волноваться больше не будет. Я быстро всех успокою!

С трудом удалось убедить Муромца, что он может сделать только хуже.

– Да поймите, – говорил Эзип. – Энинг единственный рыцарь среди вас и только он может сразиться с другим рыцарем...

– С другим рыцарем, а не с этой пародией на рыцаря!

Эзип чуть не застонал от отчаяния.

– Это наши законы и сейчас здесь действуют именно они. Вы должны либо действовать по ним, либо сражаться со всеми сразу.

Я понял, что этот спор может быть бесконечным, и чтобы прекратить его обнажил шеркон и двинулся навстречу Мяснику. Тот радостно оскалился.

– Готовься рыцарь. – Он закрутил своим оружием в руке и двинулся навстречу.

Почему-то все, с кем мне приходилось сражаться, думали, что раз я мальчишка, то со мной можно справиться без всяких проблем. Они как будто не понимали, что только самоубийца наденет обруч рыцаря не умея сражаться. Гаерг Третних недооценил меня и полез напролом и этот Мясник тоже решил покончить со мной одним ударом. Издав какой-то дикий вопль, он резко прыгнул вперед и со всей дури ударил сверху вниз. Я быстро поднял вверх левую руку и его меч (или ятаган, или мачете) скользнул с металлическим лязгом по руке. Даже не будь на мне кольчуги, то и тогда этот скользящий удар не причинил бы мне никакого вреда. Сейчас же он только высек искры от удара металла о металл. Моя рука так же быстро опустилась, и меч Мясника оказался зажатым у меня под мышкой. В тот же миг я рукояткой шеркона заехал самозванному рыцарю в челюсть с такой силой, что тот отлетел метра на два назад, оставив свое оружие у меня. Теперь я мог спокойно рассмотреть его, прикидывая, как бы сам орудовал им. В этот момент с земли стал подниматься Мясник. Его глаза пылали яростью, но сам он выглядел слегка озадаченным.

– Шфолочь мелхая!!! Шарешу! Порешу!

Сначала я не понял то, что хотел сказать Мясник и с чего это он стал шепелявить. Потом увидел... зубы, кажется, я приложил его все-таки сильнее, чем рассчитывал. Нет, но надо же было так меня довести, что я забыл о своем воспитании! Одно могу сказать в оправдании – этот Мясник меня достал! Прозвище, кстати, для него самое подходящее. И тут окружающие нас люди не выдержали и расхохотались. Глядя на шипящего какие-то ругательства Мясника, хохотали даже те, кто явно его поддерживал. Этот смех еще сильнее распалил ярость самозванного рыцаря. Он ринулся в толпу и выхватил у кого-то такое же оружие, какое я у него отобрал. Я прекратил разглядывать этот меч и откинул его в сторону, снова приготовившись защищаться.

На этот раз Мясник действовал осторожнее, но ярость настолько затуманила его мозги, что вскоре он опять бросился вперед, пытаясь изрубить меня на мелкие куски. Что ни говори, но бойцом он был сильным, однако он явно не мог ничего противопоставить умению. Дрался он сильно, но больше полагался на свою мощь, а не на искусство. Он был опасен, но только не для тех, кто знал, как обращаться с оружием. Глядя на его прыжки, мне совсем не хотелось убивать этого придурка, вообразившего себя рыцарем.

– Надеюсь, ты не собираешься жалеть этого негодяя? – сухо осведомился Деррон.

Не знаю, чтобы я ответил, но именно в этот момент Мясник решил закончить бой на мечах, который ничего ему не дал кроме множества порезов, и схватиться со мной в рукопашную. Он вдруг отвел назад руку и со всей силы швырнул в меня свое оружие, а потом прыгнул следом, рассчитывая проскочить, пока я отбиваю его меч. Такого я никак не ожидал, но уроки Деррона взяли верх, и дальше я действовал чисто машинально. Отклониться от летящего меча и выставить вперед шеркон, предохраняясь от сюрпризов. Да ни один солдат, будь у него хоть капля мозгов в голове, не попадется на такую примитивную ловушку. Я сам видел, как Буефар отрабатывал действия своих солдат в такой же ситуации. Мясник об этих азах боя ничего не знал и буквально насадил себя на мой выставленный меч. Однако его прыжок был так силен, что я не смог удержать шеркон и был отброшен в сторону. Мясник захрипел и опустился на колени, пытаясь вытащить меч. Но силы были уже на исходе, и он повалился в пыль – больше он не шевелился. Я поднялся с земли и отряхнулся. Жалости или сожаления я не испытывал. Ясно было, что этот человек негодяй, для которого убить другого человека все равно, что прихлопнуть муху. И наверняка на его совести жизни многих честных людей. Однако и особого энтузиазма по поводу такого "правосудия" я тоже не испытывал. Хотя, с другой стороны, вряд ли я смог бы сдать его властям.

Вокруг меня на мгновение установилась абсолютная тишина, которая тут же взорвалась криками окружающих.

– И это был один из лучших наших рыцарей, – задумчиво заметил Эзип, глядя на скрюченное тело.

Я пожал плечами. Спорить не имело никакого смысла – он действительно был довольно сильным противником. Однако он слишком полагался на свою силу, а сила очень редко может противостоять мастерству. Для победы мне даже не понадобилась прибегать к дей-ча.

– Он был слишком прямолинеен и предсказуем. – Сказал я, вытаскивая из убитого свой меч и вытирая его об одежду Мясника. Это не было ни жестом презрения к нему, ни позерством. Просто прежде, чем убрать шеркон в ножны, его требовалось вытереть, а никакой подходящий тряпки вокруг не было, пришлось воспользоваться тем, что было под рукой. Однако мне почему-то показалось, что ни Мастер, ни Деррон это не одобрили, хотя они и не сказали ни слова.

– И еще ты был в кольчуге, а он без, – насмешливо и одновременно сердито заметил кто-то из окружающих.

Я быстро оглянулся. Было ясно, что любое сомнение в честности победы стоит подавить сейчас иначе весь этот поединок окажется напрасным.

– Хочу заметить, – вмешался, спасая положение, Эзип, – что Мясник ни разу не задел своим мечом даже кольчуги рыцаря, за исключением самого начала, в то время как сам он весь в многочисленных ранах. Так же хочу заметить, что этот рыцарь всего лишь ребенок, а сражался он с самим Мясником. И, если вы заметили, рыцарь немного хромает.

После "разговора" с тюремщиками моя нога действительно еще не прошла, и я продолжал заметно прихрамывать, однако в бою это вряд ли играло какую-либо роль, так как когда дело идет о твое жизни, то о мелких неудобствах как-то забываешь.

– Но если кто-то сомневается в честности поединка, то я готов снять кольчугу, – Поддержал я Рыжебородого. – Есть кто желающий оспорить поединок? Мне уже было понятно, как стоит разговаривать с этими людьми.

Желающих не нашлось. Некоторые переминались с ноги на ноги, но молчали. Им явно было неловко за испытываемый ими страх, но никто не вышел вперед – победа над Мясником, кажется, произвела на всех впечатление. И когда наш отряд двинулся вперед, то никто не сделал и попытки нам воспрепятствовать. Мы проехали еще пару кварталов прежде, чем напряжение спало.

– У тебя, Энинг, удивительные друзья, – насмешливо заметила Далила. – Граф Грязного квартала – это как раз для тебя.

– Нет, – немного сердито отозвался я. – Как раз для меня это бывшие принцессы, промышляющие воровством.

Наверное, все-таки не стоило так резко, но сейчас был вовсе не тот момент, когда я мог терпеливо сносить все насмешки Далилы.

– Зачем ты так, Энинг? – успокаивающе спросил Эльвинг. – Она же хотела только пошутить.

Если бы перед нами не появился человек, то я, наверное, приказал бы Эльфу заткнуться и не лезть не в свое дело. Однако к счастью для меня именно в этот момент перед нами вышел Эзип и приветливо махнул рукой, насмешливо посматривая на нас. Я был так удивлен, что, резко натягивая поводья, едва не вылетел из седла.

– Ты как здесь оказался? – только и смог спросить я.

– Что, не ждали? – Эзип еще раз насмешливо оглядел нас. – Просто мне захотелось убедиться в том, что вы добрались до места и вас больше никто не тронет. Что касается как, то всегда есть более короткие пути, их надо только знать.

– И вы опередили нас только для того, чтобы убедиться, что мы добрались без приключений? – недоверчиво спросил Ролон.

– Не только. Я еще хотел поблагодарить Энинга за услугу. Благодарю, рыцарь, то, что ты сделал сейчас, для меня гораздо важнее, чем когда ты заплатил за меня штраф.

Тут я начал кое-что подозревать.

– Стоп. Так, значит, ты специально стравил меня с этим Мясником, чтобы я разобрался с ним для тебя?

– Я был уверен, что ты с ним справишься, – спокойно ответил Эзип. – На меня произвели впечатление твои приемы, которые ты мне показал. А я, по некоторым причинам, не мог убить Мясника. Это должен был сделать посторонний. Теперь сотня человек подтвердит, что он сам нарвался на неприятности, я же отговаривал его всеми силами. Как видишь, я совершенно честен с тобой. Я просто хочу, чтобы ты по-прежнему считал меня своим другом.

От негодования я не мог ничего сказать, только чувствовал, что прежде незнакомое мне прежде чувство ярости охватывает меня, и я готов немедленно убить этого человека. Моя рука потянулась к метательному ножу на поясе, но тут мне на плечо легла тяжелая рука Ильи Муромца. Я обернулся, чтобы обругать его, но, встретившись с суровым взглядом богатыря, проглотил все слова.

– Дружба не завоевывается таким образом, – веско ответил Илья Муромец. – А ведь вы показались мне честным человеком, да и говорил ты не как те грабители.

Эзип философски пожал плечами.

– В грязные кварталы попадают по разным причинам. У нас там есть даже один профессор. А ты, Энинг, запомни: будешь еще в Константинополе и тебе понадобится помощь, обращайся ко мне, я не забываю друзей. Спроси меня у хозяина корчмы "Эльвира" и он передаст мне твои слова. – И прежде, чем кто-то из нас успел что-либо ответить, он исчез также бесшумно, как и появился.

– Может он и негодяй, но он мне нравится, – заметил Ролон.

– А мне нет, – отрезал я.

– Но это не повод убивать его, – спокойно заметил Илья Муромец. – В конце концов, он же не хотел причинить нам вреда.

– Энинг, у тебя такой страшный вид был, – немного испуганно подтвердил Рон. – Не делай так больше.

Я успокаивающе улыбнулся ему и чтобы не вступать в лишний спор, кивнул Муромцу.

– Просто у меня и так нервы расшатались, а тут еще он со своим признанием... вот я и психанул.

Этот ответ Муромца полностью удовлетворил, и он отъехал, однако обмануть Мастера не удалось.

– Егор, что с тобой? Только не говори про расшатанные нервы. С тобой что-то происходит и мне это не нравится. Я не узнаю тебя.

– Но что случилось, Мастер?

– Не знаю, но мне не нравится твое поведение. Ты стал как-то равнодушнее и к себе и к другим. Я не понимаю, и это меня тревожит. И еще ты стал жестче.

Я пожал плечами. Стоило тревожиться, если бы я стал равнодушнее к другим подобное мне тоже не нравилось, я вовсе не хотел бы стать равнодушным человеком, но равнодушным к себе... Интересно, как это понять?

– Что значит жестче? Разве вы не этого от меня хотели?

– Нет!! Егор, помнишь, что я тебе говорил на занятиях? Можно согнуться под тяжестью ударов судьбы, можно приспособиться, но гораздо труднее остаться самим собой. Не предать самого себя.

– Но разве я предаю себя?

– Не знаю, но с тобой что-то происходит и мне это не нравится. Пожалуйста, оставайся самим собой. Я понимаю, что тебе гораздо труднее, чем другим людям. Мало кому в твои годы выпадают такие испытания, но я готов помочь тебе всем, чем могу.

– Мастер, но я не понимаю тебя. В конце концов, ведь нельзя же пережить все это и не измениться!

– Я не с этим спорю, а с тем, как ты изменишься. Какие уроки ты извлечешь из своего приключения. Ведь пережив все это можно ожесточиться на весь мир, замкнуться в себе, а можно извлечь пользу и стать увереннее в себе, мудрее, научиться радоваться жизни и делиться этой радостью с другими. Если кто-то предает самого себя, то, в конце концов, он ожесточается на весь мир. Я не хочу, чтобы подобное случилось с тобой.

Рассуждения Мастера для меня были слишком сложны, и я не совсем понял, что он хотел сказать. Однако я уже привык к тому, что Мастер редко ошибается, когда дело касается взаимоотношений между людьми. На досуге я решил поразмышлять над сказанным. Сейчас же для этого было не совсем подходящее время. Как раз в этот момент мы выехали на причалы и уперлись в баррикады, сложенные на подступах к ним. С некоторым трудом нам удалось убедить солдат, что мы не грабители, замышляющие ограбить купцов, и нас пропустили за ограждения.

– Теперь надо найти подходящий корабль, – заметил Ролон. – Пожалуй, этим стоит заняться мне. У меня, как никак, есть кое какой опыт. Энинг, сколько у тебя осталось денег?

Я быстро проинспектировал свои запасы.

– Двести семьдесят три динара и еще серебром немного и медью.

– Ясно, у меня сто двадцать. У кого еще сколько?

Общая сумма набралась довольно солидная – пятьсот сорок пять динаров.

Ролон подкинул кошелек в руке.

– На эти деньги можно корабль купить, а не то, что переправиться на ту сторону пролива, но для дальнейшего путешествия их маловато. Учитывая, с какой скоростью мы тратим деньги.

Я успокаивающе махнул рукой.

– Как только мы переправимся и окажемся на другой стороне, то надо будет найти любой хороший банк, и я переведу деньги из Амстера. Там у меня есть кое-какой капиталец.

Ролон с сомнением посмотрел на меня и я вспомнил, что он не знает о нашей договоренности с Вильеном Нарнахом. Вернее знает, но плохо представляет о чем она и что она дает. Однако сейчас было совсем не место для объяснений, тем более что к нам уже спешило несколько человек, стремясь узнать последние новости из города.

Немного подумав, Ролон кивнул и быстро исчез из вида прежде, чем к нам подошли солдаты и купцы. Отвечать на вопросы взялись Далила и Леонор. Я же с Эльвингом и Роном отошел в сторону и примостился около какой-то кучи товаров, сложенной прямо на берегу. После бессонной ночи нам требовался хороший отдых и Рон подал хороший пример, устроившись около нас и, положив голову Эльвингу на колени, заснул. Я почувствовал огромное желание последовать его примеру, но увы, я был рыцарь и это налагало определенные обязательства. К тому же я был еще и командиром, значит, я никак не мог лечь раньше, чем ложился последний в нашем отряде. Конечно, друзья мне вполне простили бы подобные слабости из-за моего возраста, но Деррон ни за что не позволил бы мне такой вольности. "Если хочешь быть достойным своих друзей и иметь право распоряжаться ими, то веди себя как рыцарь, а не как избалованный мальчишка возмечтавший о подвигах". Приходилось вести себя как рыцарь, но не просто рыцарь, а рыцарь Ордена. А это значит ложиться отдыхать последним, нести охрану наравне со всеми и не надоедать никому своими жалобами. Особенно последнее.

Ролон вернулся примерно через полчаса.

– Я нашел баржу. Она постоянно работает здесь, переправляя пассажиров на ту сторону. Правда, капитан отказывается сейчас выходить в море, но на барже есть каюты и там мы по крайне мере сможем отдохнуть. – Ролон сочувственно посмотрел на Рона, меня, эльфа и Далилу. Это сочувствие меня задело. В конце концов, я уже не раз доказывал, что смогу делать все то же, что и остальные. Впрочем, в глубине души я понимал, что я могу еще много раз доказывать, что ничуть ни хуже других, но взрослые ко мне все равно будут относиться покровительственно.

Я вздохнул и поднялся. Эльф Рона будить не стал и аккуратно, опасаясь разбудить, поднял его на руки.

– Давай его мне, – тихонька сказал Муромец. Эльвинг без слов передал ему спящего мальчишку и взял своего коня и коня Муромца за повод.

Ролон довольно быстро привел нас к барже, на которой нам предстояло переправиться на ту сторону. Капитан встретил нас у сходен.

– Это и есть те пассажиры, о которых вы говорили?

Ролон кивнул.

– Тогда проходите. Ребенка можете отнести вниз, пусть поспит. Умаялся бедняга.

Одни эти слова заставили меня проникнуться искренним уважением к капитану. Все же я на всякий случай спросил:

– Капитан, а почему мы не можем отправиться немедленно? Я думаю, что сейчас нет недостатка в желающих.

Капитан рукой показал на море.

– Взгляните туда, милорд, – кажется это был первый человек, которого не удивил мой рыцарский обруч, – весь рейд забит кораблями. Если бы у меня был движитель, – я вспомнил, что так в этом мире называли магический прибор, позволяющий кораблям двигаться в море, – то тогда я смог бы миновать эти корабли, но мой "Дельфин" не может идти так круто к ветру. Увы, но это не самый лучший ходок.

Я присмотрелся. Действительно, без моторов, или в данном случае без движителя, на одних только парусах очень трудно миновать такое нагромождение кораблей. А эта баржа явно была не слишком маневренным судном.

– И когда мы сможем двинуться.

Капитан философски пожал плечами.

– Часам к десяти власти, я думаю, наведут порядок, и тогда мы сможем отойти.

– Тогда у нас есть время отдохнуть.

– Конечно, милорд. Олиф вас проводит. – Капитан махнул кому-то рукой и к нам подбежал матрос. На вид я бы ему дал лет девятнадцать-двадцать. – Олиф, проводи пассажиров.

Я вопросительно посмотрел на Ролона и Илью Муромца.

– Конечно, идите отдыхайте, а я побуду здесь. Я хочу поспрашивать капитана о нашей дороге. Все-таки лучше узнать о ней от тех, кто путешествовал по ней.

Ни Эльвинга, ни Далилу упрашивать не пришлось, и они без слов спустились вниз, за ними же пошел и Муромец. Он был бывалый солдат и всегда выкраивал время для сна там, где это можно. Впрочем, ему действительно нужен отдых, поскольку именно на его долю выпала основная работа сегодня ночью. Если бы не он, то вряд ли мы смогли бы удержать дом Пирра до подхода гвардии. Я же проклинал себя за то, что сам не догадался поспрашивать о караванной дороге на восток по которой нам предстояло ехать. Я уже хотел было остаться с Ролоном, прогнав усталость с помощью дей-ча, когда он обернулся ко мне.

– Иди, Энинг, можешь довериться мне, я и без тебя справлюсь. Поверь.

При такой постановке вопросе если бы я сейчас остался, то выразил бы недоверие Ролону. Я сердито засопел, но спать хотелось больше, чем спорить и, в конце концов, я спустился к остальным.

То, что капитан называл каютой, на самом деле был простой трюм, разделенный множеством перегородок на жилые отсеки, каждый из которых не имел даже дверей. Баржа явно не предназначалась для перевозки богатых пассажиров и поэтому здесь не было никаких удобств. Каждая "каюта" представляла собой всего лишь клетушку с набросанными на полу матрасами. В зависимости от размеров кают, здесь могло поместиться от трех, до десяти человек. Впрочем, вентиляция была хорошая, и свежий морской воздух постоянно проветривал весь трюм. Все комнаты были полностью заняты пассажирами и, как я и догадывался, все они были не самыми богатыми людьми. Пока я шел по проходу то встретил и крестьянскую семью, и каких-то мастеров, одетых в замызганную одежду с сумками через плечо со столярными инструментами, было здесь множество другой разношерстной публики.

Когда я проходил мимо, то разговоры немедленно замолкали. Кто-то испуганно косился на мой обруч, кто-то пытался убраться с дороги, а некоторые посматривали в мою сторону с откровенной враждебностью. Я старался ни на кого не обращать внимания и пытался найти тот угол, который выделили нам. Эту каюту я безошибочно узнал по тому признаку, что она единственная была занавешена, и это хоть отчасти делало ее отделенной от остальных помещений. Стараясь никого не разбудить, я вошел внутрь... и уперся грудью в кончик меча, который держал Муромец, сидя напротив входа.

– Ты так и собираешься сидеть здесь и караулить вход?

– Здесь всякая публика, лучше быть наготове.

– Тогда отдыхай, я посторожу.

Муромец усмехнулся.

– Энинг, не надо изображать из себя Бывалого Путешественника и Героя Рыцаря. Ложись. Я старый солдат и я привычный к походам, а тебе надо больше спать, у тебя еще растущий организм.

Было совершенно ясно, что уступать он не намеревался. Я глянул в сторону второй занавески, которая отделял от нас Далилу. Я надеялся, что она еще не успела заснуть. Словно в ответ на мои мысли Далила выглянула оттуда и хитро посмотрела на меня.

– Ему действительно надо отдохнуть, – вынесла она приговор и пристально посмотрела на флягу, висящую на поясе Муромца, к которой тот иногда прикладывался.

– Слушай, дай попить, – пытаясь скрыть улыбку, попросил я.

– Ты же, вроде не пьешь вино? – удивился Муромец. – Хотя совершенно не понимаю почему. В твоем возрасте я уже перепробовал почти все сорта вин. Муромец недоуменно покачал головой и приложился к фляжке. Через минуту он уже крепко спал.

– А тебе разве не нужно поспать? – поинтересовалась Далила.

– Муромец прав, здесь не стоит расслабляться. Публика разная. А я могу отдохнуть и другим способом. Я же тебе рассказывал.

Далила кивнула и лукаво посмотрела на меня.

– Кстати, спасибо, мой рыцарь. Ты спас меня от того негодяя, защищая, как и положено рыцарю, даму мечом.

Не успел я придумать, чтобы мне ответить на это, как Далила исчезла за занавеской. Осталось только вздохнуть и промолчать. Все-таки иногда непонятно когда Далила искренна, а когда шутит. Но хотелось бы думать, что сейчас она искренна

Я устроился поудобнее на полу перед входом и взял в руку рукоятку меча. Упражнения дей-ча стали для меня уже настолько привычны, что не требовалось никаких усилий для входа в него. Теперь можно и отдыхать и одновременно наблюдать за происходящим. Если бы Мастер и Деррон не научили меня дей-ча, то, наверное, я не выдержал бы этого путешествия. Впрочем, если бы не дей-ча, то я никогда и не стал бы лучшим воином этого мира. Хотя, может я и ошибаюсь, сделал я скидку на скромность, но ведь мне действительно не встретился еще боец, способный противостоять мне. Подобное размышление напомнило мне о не очень приятном разговоре с Мастером, который я хотел обдумать на досуге. Пожалуй, сейчас самое время. Я стал вспоминать то, что тогда говорил Мастер. За размышлениями я и провел те часы, что оставались до отплытия баржи.

– Энинг, проснись!

Ролона я обнаружил еще задолго до того, как он вошел в нашу "каюту", только не придал этому никакого внимания, посчитав, что он, узнав все, что нужно, тоже спустился отдохнуть.

Я по-прежнему сидел на полу по-турецки и не собирался шевелиться. Только вот кричать мне в ухо было совершенно невежливо с его стороны. Если он хотел что-то сказать, то мог бы это сделать и без крика. Но я тут же вспомнил, что Ролон не было с нами в Парадизии и, следовательно, он не мог знать о том, как я обычно стою на часах. Наблюдать это он действительно нигде не мог.

– Во-первых, я не сплю, – сердито сказал я. – Во-вторых, я не глухой... был, по крайне мере, и незачем так орать, тем более в ухо, я и так прекрасно слышу. И в третьих, не стоило так подкрадываться, я заметил тебя еще тогда, когда ты только подходил к каюте. В четвертых...

– В четвертых, подними свой зад и пошли наверх, – разозлился Ролон. Он явно не был в настроении выслушивать весь список моих претензий. – Думаю, тебе необходимо будет это увидеть.

Своим криком он перебудил всех. Проснулся даже Илья Муромец.

– Что это со мной? – сразу же спросил он. – Никогда со мной такого не было, чтобы я заснул на посту.

Я понял, что надо спасать положение, иначе он будет постоянно корить себя. В некоторых отношениях Муромец напоминал мне Буефара, и заснуть на посту для него было пострашнее, чем лишиться головы.

– Не обращай внимания, – поспешно возразил я. – Просто тебе действительно надо было поспать, и я подсыпал тебе в вино сонного порошка. Для этого я и просил у тебя попить.

Муромец подозрительно уставился на меня.

– Ах ты...

– Зато ты выспался, – поспешно перебил я. – Согласись, что сейчас ты себя чувствуешь гораздо лучше.

Чтобы не выслушивать гневную речь Муромца, я поспешно вскочил на ноги, вытолкал за занавеску Ролона и выскочил сам.

– Ролон, что там случилось? Показывай.

Ролон насмешливо посмотрел на меня.

– Ты действительно подсыпал ему снотворное в вино?

Я опасливо оглянулся.

– Нет, конечно. Да и откуда у меня снотворное? Это Далила постаралась.

– Я почему-то так и подумал.

Мы поднялись на палубу. Здесь нас встретил капитан, который подвел всех к борту.

– Вы просили предупредить вас, если увижу, что в гавань входит какой-нибудь корабль, – сказал он, обращаясь к Ролону. – Вот посмотрите.

Я глянул в ту сторону, куда указывал капитан. Там действительно показался большой, явно океанский корабль. Однако вовсе не это привлекло мое внимание – на мачте гордо реял лазоревый вымпел с золотым кенгуру на нем. Если в этом мире кенгуру обитают там же, где и в моем, то... вывод напрашивался сам собой...

– Это корабль Сверкающего? – спросил я Ролона.

– Точно. Могу даже сказать больше. Я уверен, что именно на этом корабле находится Арктер Бекстер, он же Старый Лис. Если я правильно понял, и если тот маг, который обучал меня языку Большого Острова, сделал все правильно, то Бекстера они ждали в любую минуту.

– Почему же ты не сказал Загерию? Они могли бы арестовать Бекстера.

– Ну, это вряд ли. Бекстер не такой кретин, чтобы попасться в такую примитивную ловушку. Наверняка у него куча документов, что он является послом, доверенным лицом и прочее, прочее, прочее. Нет, этот номер с Бекстером вряд ли пройдет.

– А вы уверены, что Бекстер именно там? – поинтересовалась подошедшая Далила.

Ролон пожал плечами.

– Это единственный корабль Большого Острова. – Он на секунду задумался. Бекстер наверняка сойдет на берег, чтобы узнать причину такого столпотворения кораблей в гавани...

– И что? – посмотрел на него Эльвинг. – Что ты задумал?

– Так. Ведь в этот момент он будет очень уязвим, а у нас ведь есть профессиональный убийца. – Ролон задумчиво достал кинжал и провел пальцем по лезвию.

– А что? – Далила посмотрела на меня. – Бекстер один стоит целой армии шпионов. Убрать его и у нас сразу убавиться проблем.

– Я не согласен, – внезапно вмешался Илья Муромец. – Убить человека в бою одно, но подло из-за угла нет!

– Это глупо! Глупо упускать такой шанс, – разгорячилась Далила.

Я молча слушал, как мои друзья затеяли перебранку по поводу морали и целесообразности. Далила, Ролон и Эльвинг выступали за действие, а Илья Муромец не хотел этого, считая подобное безнравственным. Я не вмешивался, слушая спор. В конце концов, все замолчали и посмотрели на меня, ожидая решения. Я же задумчиво изучал приближающийся корабль. С одной стороны Ролон был прав – если то, что говорили о Бекстере правда, то это действительно очень опасный противник и его следовало убрать, но с другой стороны подобное решение мне сильно не нравилось.

– Мне не нравится подобное убийство, – несмело вмешался молчавший все это время Рон.

Его слова мне почему-то показались пророческими. "Устами младенца глаголет истина". Хотя, тоже мне, младенец. Однако мне действительно не нравится подобный способ разрешения своих проблем.

– Нет! Я научился убивать в бою и мне это не нравится, и теперь я не хочу еще учиться убивать из-за угла.

Ролон хотел было спорить, но, посмотрев на меня, передумал. Понял, что мое решение окончательное.

– Придет время, и мы все об этом еще пожалеем, – только и сказал он.

– Знаешь, Егор, вполне возможно, что Ролон и прав, но я рад, что ты принял такое решение. Я действительно начал уже волноваться за тебя, но сейчас я снова узнаю прежнего мальчика, который волею случая оказался в чужом для него мире.

– А кем я был до этого?

– До этого ты был рыцарем Ордена Энингом.

– Разве это плохо?

– Главное оставайся самим собой. Не потеряй себя.

Я промолчал. В последнее время я совсем перестал понимать Мастера. Разве можно потерять себя? И что он имел в виду говоря, что до этого я был рыцарем Ордена, а сейчас снова тем, кто случайно попал в этот мир?

Корабль с вымпелом Сверкающего в это время приблизился и направился прямо к нам. На миг мне показалось, что там знают, где мы и решили протаранить нашу баржу, но тут же я отогнал эту мысль. Узнать на корабле об этом никак не могли, да даже если и могли, то вряд ли сделают такую глупость, как таран. Во-первых, без гарантии успеха, а во-вторых, после этого им придется убираться из Византии.

Корабль приблизился настолько, что теперь можно было прочитать его название на борту: "Заря грядущего". Название мне показалось со смыслом – Сверкающий как бы предупреждал, что новый порядок идет с Большого Острова. Я мотнул головой, отгоняя неприятное видение.

– Да он почти рядом с нами швартуется! Эх, такой случай упустили! – Ролон стиснул поручни борта.

"Заря грядущего" действительно подошла к берегу за два судна от нас, на берег полетели канаты, или концы, (так, кажется, называют их моряки, хотя, может и не так, ну не моряк я). Вскоре были спущены сходни и по ним сбежали четверо матросов, а потом осторожно спустился худой и подвижный человек в великолепном костюме и с тростью, на которую он старательно опирался. Остановившись на верху, он несколько мгновений внимательно разглядывал окружающих людей, а потом быстро сошел вниз. За ним проследовало шестеро вооруженных солдат, очевидно телохранители. И тут с корабля неожиданно сбежал еще один человек. Он был моложе первого, на вид лет пятьдесят, но гораздо тучнее. Размахивая руками, он что-то кричал, но из-за царящего вокруг шума я ничего не мог расслышать. Вот этот человек подбежал к важному господину и что-то яростно стал ему доказывать. Тот молча слушал. Потом одним жестом отмел все слова и двинулся вперед. Человек в отчаянии хлопнул себя по коленям. А с корабля сошло еще несколько человек. Это были точно не солдаты. Все со шпагами, а у каждого на шляпке гордо красовалось белое перо, на сапогах позвякивали декоративные шпоры. И хотя шляпы скрывали обручи, но я точно был уверен, что все они рыцари.

Я быстро сдернул обруч с головы не желая чтобы кто-нибудь догадался, что на этом корабле присутствует рыцарь. Ролон внимательно посмотрел на меня, но промолчал и снова стал наблюдать за происходящим на берегу.

К спустившимся рыцарям подбежал все тот же человечек и что-то яростно стал доказывать теперь уже им. Его слова рыцарям явно не понравился, но без споров они кинулись догонять ушедшего уже достаточно далеко вперед важного господина. В толпе народа была видна только его остроконечная шляпа.

– Вот это и был Арктер Бекстер.

Спрашивать о ком говорил Ролон не имело смысла, явно не о том смешном суетливом человечке. Я же не спускал с Бекстера глаз до тех пор, пока тот не скрылся в толпе. Теперь я был уверен, что узнаю его везде, где только увижу. Да, судьба порой играет в свои игры. А может это мой меч постарался? Властитель Судеб? Я сделал выбор, но правильный ли? Кто может подсказать? Судя по выражению лица Ролона, я сделал свою самую большую ошибку в жизни, а вот Илья Муромец и Рон явно меня одобряли. Ну почему нельзя знать последствия своего выбора заранее? Я еще раз посмотрел в ту сторону, где скрылся Бекстер и молча спустился вниз. Никто со мной не заговорил, за что я был благодарен своим друзьям.