Текст книги "Обретенная (СИ)"

Автор книги: Сергей Плотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

14

Обзорные экраны рубки потемнели и отключились, кроме переднего, демонстрирующего ситуационную схему условного положения прыгнувшего корабля по отношению к нормальному пространству. Всё. Успели. Прыгнули. Вырвались. Теперь до достижения конечной точки нас даже теоретически не достать. Я позволил себе буквально растечься в кресле: заныла отбитая нога, опять заболела голова. Дети шумно и синхронно выдохнули – удивлённо переглянулись и тихонько хором рассмеялись. Хорошо… Натана рем Пау опустила руки и сошла со своей площадки, проводя тыльной стороной ладони по лбу… и остановилась наткнувшись на острый взгляд моей Наты. Гор и Лисса тоже слегка напряглись – но уже глядя на бывшую красноголовую. Н-да. Рано что-то я расслабился.

– Думаю, каждый просто должен рассказать свою историю, по очереди. – Предложил я, сгружая Тайну на консоль перед собой и демонстративно откидываясь на спинку сидения. – У нас тут настолько… неоднозначная и необычная ситуация, что решать, как к чему относиться, не сложив все находящиеся у нас на руках части мозаики – просто глупо. Все согласны?

Ответом мне были не самые уверенные кивки. Глупо как-то – только-только из боя, да и до этого были не самые спокойные сутки, но я уже физически чувствовал, как ушедшее на время бегства напряжение между членами моей семьи готово вот-вот возникнуть вновь. Нет уж, пора ставить точки над i.

– Тогда я, как человек, которого все здесь, как я понимаю, неплохо знают, начну первым. – Говоря это, я с намёком посмотрел на нашего светловолосого пилота – и увидел, как на её щеках проступает лёгкий румянец. Как я и думал, поцелуй мне… был нанесён не в состоянии аффекта, так сказать. Натана вдруг очень знакомо опустила взгляд, взмахнув ресницами: детки, едва научившиеся ходить и говорить, волей-неволей заставили нас «придумать» целую систему вот таких вот жестов. В данном случае это означало «я не против… повторить». Движение было настолько родным и привычным, что меня немедленно проняло! Ч-чёрт. Моя Ната, почувствовав мою реакцию, опасно сузила глаза… и тут же недоумённо на меня оглянулась. Ведь моя волна нежности и любви предназначалась моей жене… боже, я и сам уже запутался!

Так. Нужно просто рассказать… и разобраться в этом всём, наконец!

– Начну с того, что я родился и вырос на планете Земля, вообще не подозревая, что где-то человеческая цивилизация уже смогла колонизировать сотни звёздных систем. Наша собственная локальная цивилизация не доросла ещё и до пилотируемых внутрисистемных полётов, и на планете до сих пор существует множество независимых государств. Ещё нет и ста лет, как земляне стали использовать электронные цифровые вычислительные машины, а термоядерные реакторы ещё не вышли из стадии лабораторных экспериментов. А ещё Землю не найти на звёздных картах – потому что она находится в ином пространственном слое, в другой Вселенной, как это называют учёные в Империи. Как оказалось, перемещение между слоями-вселенными вполне осуществимо при помощи пси-сил и специальных приспособлений. Так я смог встретиться со своей будущей женой – Натой, Натаной рем Вил. Правда, тогда, восемнадцать лет назад, полного своего имени мне она так и не сказала – как и правды о месте рождения. Мы были… мы стали замечательной семьёй, жили душа в душу, у нас родились двое прекрасных детей – мальчик и девочка. Егор и Василиса. А потом, два года назад, моя жена внезапно пропала…

Интерлюдия.

Натана рем Пау.

Гиперпространство.

Борт атмосферно-космического судна промежуточного класса (имперского катера) «Гордость Даж».

Когда Натана неделю назад столкнулась нос к носу с Гором и Лиссой, сходу назвавшей её мамой, жизнь перевернулась. То, что она считала непреложной действительностью – оказалось ложью, то, что она считала беспочвенными фантазиями и реакцией психики на неуверенность в себе – теперь оказалось единственным, что с ней действительно произошло. Чем дольше она общалась с детьми – с её детьми! – тем больше и чаще всплывали в памяти фрагменты и обрывки воспоминаний о целой жизни, прожитой в иной Вселенной! Вот эти воспоминания точно не были игрой фантазии – разум может создать логичный образ на основе известных и привычных фактов, но не отдельные яркие и абсолютно чёткие картинки с кучей деталей, которые взялись непонятно откуда. Быт цивилизации, отставшей в развитии более чем на шесть или семь сотен лет, был одновременно похож и непохож на привычный. Продукты питания, выращиваемые на полях и фермах, мясо животных – и не как средство подчеркнуть свой статус и «раскрыть оттенки вкуса», а как основа питания. Скученность и, в то же время, невероятная провинциальность старинного, жмущегося к земле мегаполиса, в центре которого возвышалась крепость из совсем уж древних времён. Примитивные и при этом невероятно сложные механизмы вроде двигателей внутреннего сгорания – неустойчивая связка из псевдостабильных систем, требующая постоянного контроля расходников и замены истёршихся деталей. Материалы, свойства которых жёстко заданы и не могут быть вариабельно изменены – Натана вспомнила и часть своего университетского образования. А ещё – семья. Её семья!

Пять дней. Пять дней, не считая дня встречи, она постоянно переписывалась и изредка созванивалась с Егором и Василисой, то и дело морщась от пронизывающей её голову боли. Уже привычной, и даже желанной – каждый короткий приступ мигрени выносил на берег сознания всё новые и новые песчинки потерянной и снова, шаг за шагом, обретаемой жизни. Жизни, в которой она была счастлива… и которую у неё отобрали! Первые несколько дней Натана рем Пау то и дело срывалась так, как не срывалась с восьми лет! Вспышки неконтролируемой ярости после очередного яркого воспоминания, заставляли сжимать кулаки и крушить мелкие и не очень предметы – благо, дом Гарта рем Дажа стоял абсолютно пустым, а отстроенная для каких-то загадочных «тренировок» экранированная генераторами белого шума арена так никем кроме неё ни разу и не использовалась. Вообще, в поместье находились ещё несколько лесничих, дежурящих в служебных помещениях – но они были не в счёт. Чтобы почувствовать бурю в чужой голове на расстоянии (и узнать о позорной несдержанности целого капитана ВКФ!) – нужно быть одарённым, коих среди слуг рода в поместье просто не было… по крайней мере, так она считала до сего дня. Но события, случившиеся в этот, ещё не кончившийся, день, вообще выходили из ряда вон: её уже и так перевёрнутая жизнь получила пробоину и, на манер земного морского судна, стремительно пошла ко дну.

Невероятную ярость у Натаны вызывали два момента – фактически отнятые у неё и оставленные Иоганном рем Пау без матери дети… и отнятый тусклым никчёмным ничтожеством рем Дажем муж! И если собственного отца (вот отца ли?) она скорее постаралась бы пристрелить из корабельной пушки с максимальной дистанции – даже сквозь застилающий глаза гнев, этот человек, сотворивший с ней такое, пугал, то Гарта она с удовольствием оттаскала бы за воротник, и плевать, кем он там раньше служил в войсках орбитального базирования. Сжать хорошенько за шею мерзкого гада и, глядя в глаза, с пристрастием поспрашивать, как он, сволочь, посмел присвоить себе её чувства, которые она испытывала совсем к другому мужчине! Чуть успокоившись и вспомнив ещё некоторые моменты из забытого прошлого (а кое-что банально выспросив у своих детей), женщина с некоторой долей вернувшейся циничности констатировала, что и Михаил не мог претендовать на звание «эталона идеального мужчины»: недостатки есть у всех, а уж у того, кто постоянно рядом, они находятся как бы сами собой. Но Миш был хорошим человеком, неплохим отцом, а главное – всё с лихвой компенсировала его маленькая личная особенность. Любовь! Супруг любил её – сильно, преданно, и чувство это с годами ничуть не слабело. Разорвать эту связь можно было только убив мужчину. Любовь мужа поддерживала её долгие годы, прожитые в чужом мире, раз за разом воспламеняя её собственное чувство. Чувство, которая она, одураченная собственной памятью, добровольно отдала равнодушному проходимцу! Убила бы! Впрочем, уже поздно – рем Даж мёртв, а тело она собственноручно разнесла на атомы вместе с проклятым поместьем. В свете только что полученной информации, совершённое частично – расчётливо, частично – на эмоциях действие, приобретало дополнительный смысл и глубину.

Первые подозрения о том, что с ней случилось нечто большее, чем простая потеря памяти, у Натаны возникли после простодушного Васиного «мама, ты так изменилась!» Достать простейший ДНК-тестер и слетать под надуманным предлогом в пансионат не представляло труда, а вот результат ничуть не порадовал: генетически матерью брата и сестры она не являлась. Новость была бы совсем неприятной, если бы не псионика – рем Пау точно знала, что Гор и Лисса её, и ошибки быть не может. Кроме того, как студент-медик уже не первого года, Натана, пусть местами и поверхностно, но представляла себе возможности современных медтехнологий: когда-то насущная и казавшаяся очень сложной проблема генетической совместимости тканей канула в прошлое шесть веков назад, и восстановить, например, утраченную в результате несчастного случая кожу, можно было не только клонированием собственных клеток, но и взяв за основу другой подходящий по ряду параметров человеческий геном. Обычно такая модификация организма практиковалась при выявленном уже после рождения дефекте органа или ткани – ситуации крайне редкой на развитых планетах и вполне часто встречающейся в звёздных системах Фронтира, но ничто, что называется, не запрещало воспользоваться в других целях… вот только – зачем? И насколько она, Натана рем Пау, теперь она? Хор-роший вопрос… кто бы мог подумать, что этот вопрос всего через пару дней станет настолько актуальным!

Первоначальное инстинктивное желание схватить сына и дочь подмышку и бежать опрометью, и не очень важно куда, женщина, немного успокоившись после неожиданной встречи в городе, отмела как глупое и ошибочное. Пусть она не помнит, кто и что с ней сделал, менее гражданкой Империи и менее аристократкой (с приставкой «рем» к родовому имени!) она не стала. Да, Император отдал своим дворянам право решать свои внутриродовые проблемы самостоятельно… но только в том случае, когда проблемы эти не выходят за определённые рамки. То, что устроили дражайшие родственники Натане, далеко выходило за все возможные рамки! Нужно только собрать сведения и подобрать правильную формулировку обвинения – тем более, рим Фоги, принявшие в род Егора и Василису, так удачно облажались… наивная дура! Во-первых, потому что решила, что Император может быть не в курсе – со всей своей ИСБ и прочими специальными и не очень службами. А во-вторых, сразу надо было понять: ради неё одной столько возни устраивать не будут. Использовали, потому что подвернулась, подходила под запрос, а базовая технология уже была отработана – вот это больше похоже на правду. Ну честно, в чём ценность некой рем Пау? Капитан ВКФ? Помилуйте! При всей «штучности» такого товара, как пилот-псиоператор, Флот укомплектован кадрами втрое от числа собственно кораблей-файтеров. Теперь Натана уже практически на сто процентов была уверена: ей как раз и отводилась роль такого вот пилота – только в как бы частной инициативе рем Даж. Скотина запросто достал и смонтировал на, как он высказался, «семейном катере», псикристаллический интерфейс. А она и обрадовалась – думала, старается ради неё. Чёртово вмешательство в память и последующая лёгкая, чисто словесная дядина обработка работали надёжней планетарного суперкластера: Натана сама себе объясняла выявляемые нестыковки и странности, сама закрывала глаза на то, что рем Даж ею откровенно пренебрегает, кроме вопросов, нужных конкретно ему самому. Неудивительно, что, как только «благоверный» обнаружил, что его обязанная оставаться послушной марионетка сошла с нарезки и что-то такое самостоятельно мутит – тут же примчался выяснять, что же такое случилось. Система не должна была дать сбой, но дала – как же так?

Когда обеспокоенные долгим молчанием отца дети буквально вытребовали встречу, Натана без всякого опасения пригласила их в поместье. У неё даже мысли не возникло, что в доме установлена независимая от центрального кластера система аудиовидеоконтроля, пока она не почувствовала реакцию разом сбросивших клипсы ГБШ «лесников» на свои перемещения. Ещё одну вещь про своего тогда ещё живого как бы мужа женщина выяснила в тот момент, когда «Гордость» пересекла границу её личной сенсорной зоны. Как и у всякого капитана ВКФ, у Натаны рем Пау была выдающаяся, даже по меркам сенсоров других элитных видов войск, чувствительность: корабль она «срисовала» за минуту до того, как рем Даж смог бы дотянуться даром до своего дома, и за две – до посадки. Эмоции Гарт не скрывал, впрочем, даже если бы и не так – что толку, если вместе с его эмосферой рем Пау засекла ещё тридцать «отзвуков» одарённых, вполне конкретно и на диво одинаково настраивающихся на атаку. Один нюанс, понятный любому имперцу-аристократу: одинаковых в эмоциональном восприятии людей не бывает. У этих же мало того, что эмоции практически совпадали, так ещё и были… как бы, частично отрезаны – вот самое близкое понятие. Догадаться, куда сядет личный борт рем Дажей (даже живущим на Корне «рем» не было позволено рассекать в атмосфере куда угодно на катере) и кого будут захватывать, нашпиговав оперёнными иглами с парализующим токсином – было не сложно. Не будь Гарт таким ссыклом, и у него были бы все шансы подобраться к супруге внезапно: не подозревающая о наблюдении Натана собиралась и дальше гнуть линию «ничего не произошло» до тех пор, пока она не соберёт всю нужную информацию. Кроме того, после снятия информблокады с Сандры могло оказаться так, что потребуется вступиться за Миша, а делать это гораздо удобнее до того, как поднимешь великую бучу. Кто же знал, что настоящего мужа не остановить такой мелочью, как Императорский Эдикт: он ведь перешёл между вселенными за любимой, хоть и при помощи детей. В этот раз, правда, тоже не обошлось без помощи. Глаза б её не видели… хотя надо признать – без Натаны рем Вил Натана рем Даж просто позорно проиграла бы.

Когда капитан запаса поняла, по чью душу в поместье вот-вот высадятся вооружённые псионики, действовала она мгновенно. Сначала – спрятать от пси-обнаружения детей: пустая арена для этого подходила отлично. Потом сдаться, врубить прямую линию связи с администрацией Императора или попробовать сбежать – по обстоятельствам: в любом случае дома её не оставили бы, потащили в лабораторию или ещё куда, и дети бы получили шанс слинять из поместья. Однако, стоило Натане и детям выйти из зоны контроля камер, как дежурные «лесники» показали свою истинную сущность. Домашняя сеть теперь отклоняла все внешние вызовы, включая экстренные – и рем Пау и её детям оставалось только одно: попытаться пробиться наружу с боем. Затолкав брата и сестру в экранированное помещение и спрятавшись сама, аристократка попыталась на скорую руку проработать хоть какую-то, пусть даже не стратегию – тактику столкновения. Вот только выбор подкачал – ничего умнее, чем воспользоваться временным укрытием от пси-обнаружения и разбить первую сунувшуюя поисковую группу на ум не приходило. Женщина поняла, что просчиталась, только тогда, когда атакующие волной повалили в зал. Дротикометы – это ещё было ожидаемо, но вот полноценная штурмовая броня начисто сводила на нет её шансы воспользоваться преимуществами в сенсорике и подобраться на расстояние удара: раскидать несколько человек рем Пау ещё могла, но вот убить или надолго вывести из строя – нет. Лиссу и особенно Гора, скромно отметившего, что на них она может полноценно рассчитывать, Натана тоже не воспринимала как полноценные боевые единицы и в расчёт не взяла – а ведь брат и сестра о себе уже достаточно рассказали. Нет, не поверила, машинально отмела скупые рассказы о боях, как результат игры детского воображения… фэйл на фэйле, как сказали бы земляне. Однако за ту пару минут, что капитан запаса и двое школьников прятались, отрезанные стационарными ГБШ от внешнего мира, ситуация вокруг успела поменяться ещё раз. Уже готовая уйти в бесполезный рывок Натана почувствовала стремительно нарастающую опасность сверху – и едва успела оттащить брата и сестру в сторону. Страшный удар пробил потолок зала, а вслед за падающими обломками в пролом прыгнул Миш.

Стыдно признать, но в первую секунду Натана не узнала собственного настоящего мужа – настолько сильно его теперешняя эмосфера отличалась от привычной картины, найденной в вернувшейся памяти. Помнится, Михаила особенно сильно волновали внезапно возникающие проблемы, связанные с людьми, особенно поначалу – он просто не знал, как себя вести. И только железобетонная уверенность, что без его «превозмогания» семья просто не сможет нормально жить, заставляли инженера переступать через себя снова и снова. Этого Михаила волновали совсем другие вещи – на атакующих он смотрел с холодной рациональностью, как на предметы, с которыми надлежит провести некие манипуляции, и наплевать, желают они что-то там или нет. Мужчину не волновало, что его атакуют псионики, что его могут ранить или даже убить – в себе и в своих силах он был странно уверен, как будто выполнял размеренную, насквозь привычную работу. Навести свою чудовищную двуствольную пушку примерно в направлении атаки, выжать спуск, ещё довернуть, ещё и ещё – и это в том числе и во время падения вниз головой! Пока Натана пыталась войти в ситуацию, Гор и Лисса уже сорвались с места, как будто так и было надо. Серая «стена», которой так испугался полицейский в Сарде, наглухо прячущая чувства детей, надёжно скрыла атаку под прикрытием падения, а потом семейное трио с грацией и изяществом мясорубки перемололо штурмовой отряд рем Дажа. Как оказалось, даже милая и чувствительная Вася, вцепляющаяся при каждом удобном случае в чудом найденную маму, как в спасательный круг, умеет одним касанием превращать плоть под броней в месиво из костей и мяса – а Егор, проявляющий все задатки боевого кинетика, делает то же самое и на небольшом расстоянии. Несколько секунд – и Натана успела только к шапочному разбору: Миша всё-таки зацепил один из нейтрализованных небольшим боевым автономным модулем противников, которым мужчина умудрялся довольно умело компенсировать отсутствие у себя телекинеза – но то была последняя вспышка активности отряда «лесничих».

Испытывая жгучий стыд за невовремя напавший ступор и пытаясь хоть сейчас сделать что-нибудь полезное, рем Пау применила свои медицинские навыки, заодно в первый раз получив возможность рассмотреть вблизи лицо супруга – вживую, а не на фотографии или в воспоминаниях. От одного касания к любимому её словно током пробило – разрозненные воспоминания о человеке сложились наконец в единый цельный образ… дальше она просто поддалась древнему инстинкту. И едва не схлопотала сердечный приступ, когда внутри зоны, защищённой генераторами белого шума, появилось ещё одно действующее лицо. Красноголовый штурмовик – красная прядка в волосах лишь дополняла образ кинетика огромной силы, и ей очень не понравилась случайно увиденная сцена. Кто знает, что случилось бы, но… глядя на эту женщину, даже девушку – довольно юную – Натана испытала предельно странное ощущение: так могло бы ощущаться отражение в зеркале, если бы его можно было ощутить при помощи дара. Голову прострелил приступ несвоевременной мигрени – похоже, красноголовая испытывала те же проблемы. Но самым страшным оказался строенный удар эмоций близких людей: Миш явно любил эту девушку, а дети… дети увидели в ней свою мать. Её саму – в другой женщине! От такого можно было на полном серьёзе двинуться умом… если бы ситуация позволяла. По счастью, ситуация была категорически против.

Пока Натана рем Пау под конвоем своего ожившего отражения, механически шагая, добралась до катера, у неё в голове слегка прояснилось. Немало этому способствовало ощущение полной пустоты вокруг – красноголовая показала класс и выбила в поместье всех за то время, пока Миш при поддержке детей отбивал нападение в зале Арены. По счастью, у рем Дажа не хватило мозгов оставить парочку своих марионеток на борту «Гордости» – возможно, он им просто в свете свежих сведений не доверял, или просто побоялся оставить без прямого контроля. Как бы то ни было, но совершенно целый корабль позволял реализовать изначальный, признанный одной самоуверенной идиоткой глупым план: бежать нафиг из дома, внезапно оказавшегося настоящей ловушкой, забрав всех близких – и к чёрту будущее, сейчас бы спастись! Оказавшись в привычных условиях в центре рубки на подиуме интерфейса прямого пси-контроля всех систем, Натана и вовсе окончательно пришла в себя – наконец-то её разум, утративший самоконтроль от череды накатывающих последние несколько минут (Боже! Прошло меньше десяти минут с момента, как она засекла садящуюся «Гордость»!) событий, заработал на полную мощность. Как результат, поместье было превращено в оплавленные наплывы и пепел, а космический корабль она вывела на орбиту и повела прочь с грацией, понять которую способен только другой офицер ВКФ. Резковато отшила оператора контроля орбитального трафика, по оптимальной кривой вырвалась за пределы гравитационной тени планеты – и с той же точки мгновенно ушла в гипер. Подсознательно она понимала, что выделывается перед обретённым – настоящим! – мужем, как и то, что усталый и раненый мужчина не способен оценить её мастерство – но нужно же было как-то реабилитироваться хотя бы в собственных глазах?

Но вот катер ушел в прыжок – и настало то самое «потом», на которое все участники событий отложили «разбор полётов». И вновь Миш взял ситуацию в свои руки – изящно заставив всех слушать себя и разрядив сгустившееся напряжение. Он начал говорить – спокойно, размеренно, и, по мере того, как Натана вслушивалась в его речь, она словно переживала вместе с ним весь тот ужас потери и отчаянных поисков, что скрывался за его простыми и даже немного легкомысленными словами. И – она ничего не могла с собой поделать – с каждым словом влюблялась в этого, нового для неё Михаила заново. Как девчонка, право слово! Тем сильнее был контраст, когда любимый запустил запись, на которой была запечатлена смерть той Натаны. Натаны рем Вил, кстати говоря, офицера СДШ, отправленной собственным отцом и дядей аж в другую Вселенную по неизвестной причине. У той Наты была внешность её «отражения», были навыки десантника – шутка ли, пройти почти голой через половину подземной базы и разнести её «сердце» – Площадку для запуска капсул-триагнумов. Нынешняя рем Вил смотрела на неё с чётко читаемым превосходством: девчонка была проста как перпендикуляр, хоть и сильна как дубина: идеальный отмороженный Штурмовик, право слово. А ещё она была абсолютно преданна Мишу – и не надо было быть псиоником, чтобы видеть, как любимый человек крутит этой красноголовой как хочет. Впрочем, поток чувств был совершенно взаимный – абсолютное доверие и любовь, желание защитить и холодная ярость, направленная на не совсем пока понятного противника. Вот только… вот только спонтанный глупый поцелуй убедил Миша в том, что она, рем Пау, тоже не чужая. Даже под незнакомой внешностью он чувствовал в ней свою Нату, реагировал на её непроизвольную мимику, в самые неожиданные моменты проецируя мощные волны эмоций, срисовав знакомый жест или выражение… а вот у «отражения» всего этого не было. Но была внешность и навыки – и, наверняка, генетическая совместимость с детьми: если уж не везёт, так по-крупному.

После того, как она последней рассказала о себе, в рубке опять повисло напряжённое молчание: вопрос «кто здесь настоящая Натана» никто так и не решился озвучить… но и «забить» на него было нельзя. Потому, собрав волю в кулак, она сама выступила с предложением провести полное медицинское обследование – благо, медкапсул на борту «Гордости» было аж четыре штуки. Запрограммировать комплекс на проведение полной диагностики ей, как пусть недоучившемся, но медику, было достаточно просто, единственное, что она позволила своему малодушию – это предложить проводить программу на ней и «отражении» одновременно: может быть, подсознательно боялась просто «не проснуться» после того, как её уложат на сканирование. Все, особенно дети уже устали, процедура должна была занять несколько часов, потому выход был признан идеальным. Перед погружением в искусственный сон рем Пау передала полноту власти над кораблем мужу…

…и первое, что она почувствовала после пробуждения – очень странный эмофон супруга, видимо, как-то связанный с результатами исследования. Мужчина был один – вымотавшиеся дети спали где-то в районе каюты капитана. Расшифровать эмоциональный посыл не смогла и «другая Ната», выбравшаяся вслед за ней из своей капсулы: женщины недоуменно переглянулись (впервые!) и совершенно синхронно спросили у благоверного:

– Что?