Текст книги "Странный мир"
Автор книги: Сергей Калашников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Кажется, этому им предстоит обучать в школе своих детей. Разжиганию огня трением и основам химии, добыче рыбы острогой и геометрии. Ха! Вот уж реально разносторонние люди станут населять эти места. Все, хватит растекаться мыслию. Надо исследовать верховья реки, есть челнок, палатка, спальники и решительно некого послать. Вернее, никого, кроме Квакушек, или хотя бы одной из них с кем угодно другим, он послать не отважится. А они сейчас необходимы здесь, поскольку заготовка припасов на зиму идет полным ходом. Грибы, шиповник, морская капуста, гуси, летящие на юг и делающие в этих местах остановку. День год кормит.
* * *
Хороший, однако, челнок у них получился. Грести – одно удовольствие. Славка идёт вдоль левого, противоположного от места их поселения, берега поймы. Мишка с Гаечкой несколько дней назад тоже ушли в верховья, но по другой стороне. Лейтенанту всё охота прорваться по воде к месту, где он оставил свои БТРы и большинство солдат, так что наверняка станет заходить во все правые притоки и обследовать их до верховий.
А они с Рипой планируют заезд на максимальное расстояние, что смогут преодолеть за четыре дня. И вот второй день гребут, поглядывая по сторонам. Обрывистая круча, что временами видна в просветах межу деревьями, то удаляется, то приближается. Камыш, тростник, осока и огромное количество ив. Масса водоплавающих птиц. Прибрежный участок поймы здесь узкий, с километр в среднем, и почва на нём глинистая. Опа! Тропа выходит на берег. Характерная ложбина среди пожухлой травы видна чётко. Может быть, здесь пьют животные, но посмотреть невредно.
Земля истоптана, однако среди вмятин, заполненных водой, попадаются продолговатые. А главное, тут набросано много палок, втоптанных прямо в грязь. Такой способ оборудования подходов к воде распространен среди людей. Надо бы причалить, да неохота чавкать через полосу топкой земли. А такая неудобная для подхода к воде местность тянется уже многие километры. И, насколько видно вперед – дальше тоже.
По своей воле селиться в таком месте люди не станут, если не в состоянии хотя бы построить мостки. Значит… да чего тут думать! Где-то здесь живут люди. Просто надо постараться причалить так, чтобы нос челнока выехал подальше на берег. Рипа тоже так думает, перебирается на корму, облегчая переднюю часть лодки.
* * *
Тропа вьется среди густого кустарника и выводит на поляну. На коленях, повернувшись задом к прибывшим, стоит дяденька, и орудует шилом, прилаживая шкуру к сделанному из прутьев каркасу. Амбре, исходящее от материала обшивки, вызывает понимание того, что секретом выделки шкур этот человек не владеет.
– Здрасте! – Это Рипа пискнула, увидев из-за Славкиного плеча всю картинку сразу.
– И тебе не болеть, – бурчит мужик, продолжая занятие. Чего-то он не понял.
– Вы не подскажете, как пройти в библиотеку? – Почему-то, кажется, что шутка не будет лишней.
При первом же звуке Славкиного голоса лодочный мастер вздрогнул, а потом развернулся, встав на ноги.
– Дорогой ты мой человек! – и могучие объятия по-медвежьи накрывают юношу. Рипа смотрит на эту картинку с веселой ухмылкой, но молча.
* * *
Сплетённые из прутьев, похожие на перевёрнутые чайные чашки, хижины расположены по окружности. Все они аккуратно обмазаны и накрыты сверху плотными циновками из камыша. В каждой живёт по три девушки, которых после регистрации на конкурс местных красавиц везли на базу в Лесной Городок, чтобы разместить там для проживания на время соревнований. От старших школьниц до выпускниц ВУЗов, начавших работать. Это, какое же сокровище подкинула им судьба! Пока Рипа мысленно ведёт подсчет генетического богатства, свалившегося на их сообщество, Славка соображает, чем их кормить.
С одеждой и обувью у этих девушек дела обстоят неплохо – у каждой по полному чемодану тряпья. А вот питались они скудно, почти одним мясом. Здесь в степи водится уйма копытных. Джейраны и сайгаки – точно, но еще с десяток видов помельче тоже есть. Так что на загонную охоту с ловушкой в конце маршрута у народа толку хватило. И на то, чтобы надергать клубней одного вида тростника, съедобных, между прочим. И топинамбур нашли, даже крапивные щи варили. Окрестности они обшарили на день пути в округе, и сейчас показывали съедобные травки, которые отыскали. Овес – прежде всего. А еще просо, которого набрали только на то, чтобы попробовать, да посеять весной.
Неглупый тут народ, деятельный. В береговой круче выкопали пещеру, наставили креплений, оборудуют погреб, чтобы хранить там копченое мясо. Горшки обжигают. А ведь кроме единственной лопаты, поначалу, был у них только хитро вымудренный кухонный топорик. Только Артюху – водителя, замучили тем, что постоянно мельтешат перед глазами. Ну и трещат без умолку, как он сказал. Обрадовались соли, Славка обещал подогнать её как следует, а не один горшок, что был у них с собой.
И вообще, в голове него уже зреет коварный замысел. Вон ту рыженькую Зойку они с Рипой прямо сейчас уговорят переехать в курень, Вроде как на работу приглашают. Потом пришлют сюда того бровастого танцора, чтобы соли привёз. Он как раз сейчас рыбацкое ремесло осваивает, которым девчата не владеют. Скорее всего, он здесь и останется, с позволения товарища лейтенанта. А что, место толковое, мостки через топкий берег они с Артемием сделают завтра, Благо у него с собой нормальный топор и ножовка, которую будет жалко до слёз оставлять. А придётся. Своим нужно помогать.
И стряпухи на ранчо понадобятся, тоже отсюда придется девушек звать. А еще в той балке, где они встретили камышового кота, поселятся несколько ребят из Мишкиных бойцов. Недавно проверили – там воды много по дну сочится. Колодец метровой глубины – и черпай, сколько хочешь. Земля то там добрая.
Тут главное, революций не устраивать. Или великих переселений. Потихоньку всё организовать, вроде как естественный процесс. Миграция, во как! И ведь на морском берегу люди нужны. Жалко, что не получается за один раз исполнить всё, что требуется.
Глава 10
Славка, как обычно, плетет лапоть и стратегически мыслит вслух. Его не перебивают, поскольку жуют вишнёвую смолу, привезенную Гаечкой. Там в одном месте, выше по реке, им встретились такие заросли этого измельчавшего дерева, что не пробиться. Плодов на ветвях не было, зато вся земля усеяна косточками, а на стволах потёки янтарной субстанции. Очень аппетитно выглядела. Они с Мишей её попробовали и одобрили. Видимо однообразность питания последних месяцев обеспечила восторг новых ощущений. В общем, привезли на всех.
Ну, народ и задегустировал. Всей деревней. Сидят теперь и выражают своими лицами всю гамму известных ощущений, кроме наслаждения, пожалуй. Зато никто не мешает разглагольствовать Славке, который это уже попробовал в детстве, и второй раз экспериментировать не пожелал. За что сейчас благодарит судьбу, поскольку избавлен от комментариев. Зубы то у всех послипались.
– Нас, людей, сейчас около семидесяти человек, не считая примерно сорока душ у Семёна Аркадьевича, которые вне зоны нашей ответственности. Пока у них достаточно еды для зимовки. Зато жильё у девчат в нимфатории зиму может не выдержать. В смысле, не выдержат те, кто будет там зимовать. А с ранчо сюда идут сразу девять бойцов. Ты, – кивок бровастому, – предложи, троим из них составить тебе компанию, да отправляйтесь строить тёплую хату в месте, где остановились конкурсантки. Саманную или глинобитную – на месте поймёте, да Ираида Дмитревна с Артемием подскажут. Когда будете брать инструмент – не хватайте всё подряд, нам тоже оставьте, там, у Артемия, имеется топор и ножовка. И лопата у них хорошая.
Рыжая Зойка впервые в этой компании. Причепурилась, подкрасилась. Одета по обычным для старой доброй Земли нормам, скромно, но продумано.
– Кстати, – вдохновленный всеобщим молчаливым вниманием Славик, решает слегка покуражиться, – Зоя немножко стреляет из лука. Под большим секретом она рассказала, что с девяноста метров способна не просто попасть, стрелой в корову, но даже в выбранное ею место этой самой коровы.
Она планировала варить еду кузнецам, но под воздействием безукоризненной аргументации Михаила решила, что дополнит охотничью команду наших рантье. Ну, или ранчеро. Понимаете, у них еще много патронов, но не бесконечно много.
Теперь давайте подумаем о грядущем, – жующие рты на несколько секунд остановились, – ближайшие месяцы мы живём собирательством, охотой и рыбалкой. Нам нельзя сбиваться помногу в одном месте, иначе мы всё съедим, а переходить в поисках новых угодий и переносить с собой дома несколько хлопотно. Так что нужно жить не чересчур тесно. Было три поселения, появилось четвертое, нимфаторий, и срочно необходимо основывать еще два. Вернее, четыре, но начнём с двух, а то не управимся.
Славка насладился выражением Зойкиного лица, а потом продолжил:
– Мы сейчас – это всё человечество. Необходимо расселиться так, чтобы простор и чувство локтя не исключали друг друга.
– Слав, а дальше? – это Викулька. Наконец-то собралась, как говорят, представительная выборка. Из Квакушек только Зинка ишачит, перевозя островитян на материк. Ну, нельзя было отдавать лодку чужим дядям без своего человека. Если проломят пластик обшивки – не станет судна. Так что необходимо проследить за погрузкой и выгрузкой. Да и управляться с ней следует аккуратно. Паром из настила, устроенного на автомобильных камерах, тихоходен и неуклюж. Пока он делает один рейс, Зина успевает обернуться четырежды – пробраться среди островов, пересечь широкий заросший камышом плёс, и еще одно русло.
– А дальше, радость ты наша, расскажи нам, наконец, куда вы с Зинуленькой сплавали, и что повидали? – Славка, хочет, наконец, услышать рассказ о морском путешествии. Хлопоты последних дней постоянно держали всех в разгоне, даже сейчас многие оказались здесь ненадолго по пути из одного места к другому.
Виктория освободилась, наконец, от липнущего к зубам комка.
– До лагуны-солеварни мы добежали быстро. Зойка здорово управляется с парусами и шверцами. В общем, были на месте вскоре после полудня. Планировали набрать четыре горшка соли и соорудить на мысу каменную пирамидку, чтобы на обратном пути не проскочить. А там – новости. Помнишь, когда мы уходили оттуда с солью, то оставили три кирпича, большой горшок и две связки хвороста. Лодка была перегружена, так что решили не жадничать, тем более, знали, что вернёмся. Так вот, теперь этих дровяных связок оказалось четыре, а рядом – остов палатки, собранный из жердей. Мы его накрыли парусом – и готово укрытие для ночлега.
– Это что же получается, в солеварню еще какие-то люди наведались?
– Получается. Помнишь, Рипа удивлялась тому, как здорово расположены дамбочки, которые отделяют участки с разными степенями упаренности рапы. Мы тогда еще дали перетечь из второго бассейна в третий и заполниться первому, а потом восстановили пересыпки.
– Ну, вы ребята даёте, – вырывается у Марковича. – Ворвались на чужой заводик, обслужили оборудование, прихватили готовой продукции и оставили свою утварь.
– Получается так, – соглашается Вика. – И нас за это не отругали, а идею о создании в этом месте некого общего удобства поддержали действием. В общем, мы там задержались до утра. Снова дали перелиться растворам, куда положено, наковыряли килограммов десять готового продукта в маленькие горшки, и отправились на запад вдоль берега.
– Постой, а записку для этих, вторых пользователей, вы не оставили? – недоумевает Мишка.
– Мы не придумали, что написать. И на чём. И как это оставить без бутылки, чтобы не унесло ветром. А высекать на скале карту с указанием пути к нам мы были не готовы. Очень спешили описывать побережье. Не успели отойти, как следует – берег повернул вправо, и мы повернули вдоль него и пошли уже на север. А потом опять поворот вправо, и мы уже возвращаемся на восток. А тут становится видна земля слева, и она приближается. Мы оказались в узком заливе.
Вернулись и правыми поворотами двинулись дальше. Заливчик за заливчиком, чем дальше, тем меньших размеров. Некоторые просматривались на всю глубину он входа. В общем, ёлочка-залив нарисовался, когда мы построили угловые засечки и пройденные расстояния. Зина назвала это солёным лиманом. Вода там действительно солонее, чем в открытом море. Берег – сухая степь. Выгоревшая трава и ни одного ручейка на берегу. Редкие кустики. Я, почему так подробно описываю, это потому что дальше картинка повторялась. Короче, пока мы крутились на одном месте, начало темнеть. Бросили якорь и заночевали прямо в лодке.
А утром, когда купались, видим на дне ленточные водоросли. Зина, она как рыба плавает, нырнула и вытащила одну. Попробовали – по вкусу напоминает морскую капусту. Стало интересно, поискали её на более мелких местах. На шесть метров нырять не слишком здорово. А эта ламинария у берега не растёт. Но если связать две пики, а на конец приладить нож, то можно прямо из лодки резать. И кошкой вытаскивать, сами то они не всплывают. Только Зина наш промысел остановила. На мысу мы опять сложили двойную пирамидку и двинулись дальше. Уже к полудню было дело.
А потом вообще к берегу не приближались. Получалось, что этими лиманами изрезаны все берега, но обшаривать их мы не стали. Надо ведь было проникнуть как можно дальше вдоль побережья. Шли от мыса к мысу, причём держались настолько мористо, что временами теряли землю из виду.
Сначала продвигались на запад, потом – на юго-запад, и снова на запад три дня. Берега в основном низменные, других деталей с такого расстояния не видно. Встречались кручи, скалы или их небольшие группы, но всё невыразительно так. Мы в основном измеряли углы на мысы, прикидывали на глаз расстояние, засекали курс, время и скорость. Картографировали, как Зойка сказала.
Одну ночь вообще берега не видели, шли на восток окруженные сплошной водой. Мне так жутко было, а Зинка только по сторонам зыркала, да расчёты свои делала.
– Постой, – удивилась Вера, – вы что, вообще к берегу не приставали?
– Вообще. Вода есть, керамическая печка, луна светит, и у нас очень мало времени. Так вот, – продолжает Вика, – ветер всё время с юга, волна умеренная, крейсер наш пластмассовый птицей летит. Вы не поверите – пятнадцать километров в час бежали. А на рассвете справа появилась земля, а впереди – возвышенности. Зинка легла в дрейф, и давай углы измерять и на дощечке план вычерчивать. В общем, говорит, если мы в Черном Море, то это должна быть Одесса. Только вода в море сильно поднялась. А на берегу – буйные заросли и много холмов. Не такой рельеф, как мы раньше видели, с плавными возвышениями и понижениями, а мелочный, что ли. Типа оплывших кротовых холмиков, если издали смотришь.
Высаживаться, однако, не стали. Повернули на северо-восток и понеслись стрелой. Зинка говорила, что если найдём вход в Бугский лиман, то точно определимся. У нас ведь только на двух атласах автодорог эти места читаются, так что сориентироваться непросто. После полудня уткнулись в сушу, собрались уже ворочать на восток, глядим, торчит что-то из-за прибрежной скалы. Не дерево, а вроде как руками сделано.
Пристали, пляжик там пологий и мальчишка с удочкой, Петя. Поговорили. Они, оказывается, с Дальнего Востока, и их сюда тоже в машинах накидало, даже автобус с певицами и автомобиль с заключёнными прибыли. И еще грузовик с посевным зерном, только они до него не добрались, там другая группа собралась, с которой они не дружат, вот те люди себе все мешки и забрали. Петя говорит, что это злые дядечки. Он жил в ихнем посёлке, а потом они перешли к морю.
Их тут человек двадцать, строят дом, ловят зайцев, охотник есть с собакой и вообще нормальные мужики и девицы пригожие. Петька нам показал, у кого попросить патроны. Мы чин по чину представились, попросили. Растолковали, каких нам нужно. А он велел нас накормить и сказал, что позднее с нами поговорит, и другие большие дяди тоже.
Похлёбка у них вкуснее, чем у нас, с картошечкой, с лучком и чесночком, мы попросили показать, выкопали с землёй и взяли с собой в горшках. А потом спросили, нет ли лишнего компаса, а то у нас одна буссоль на всех. И еще про бинокль, но, кажется, у них тоже нет. Я с Ниной Алексеевной, которая фармацевт, разговаривала на счёт способа выделки кож и шкур, она про кору дуба и про квасцы мне написала рецепты, только квасцов у нас нет. А все бумажки я Вере отдала, говорит, очень полезная информация.
Зинка Петьку учила закидушки закидывать и перемёты ставить. Рыбалка – это ведь как раз пацанячье занятие. Оставила крючков ему проволочных и пучок верёвочной травы на лески. Сестерция у него, Олеся, сказала, что наделает тонких шнурочков, умеет она прочно сплетать. А потом Надежда, она хоть и постарше, но общаться с ней легко, перерисовала наши карты. И тут ветер зашел с северо-запада, ну мы и рванули поскорей, пока попутно.
До ночи успели обогнуть большой выступ берега и двинули на восток. Та речка, на которой люди живут – совсем небольшая, а Бугский Лиман мы, похоже, пропустили. Там же этих заливов – один за другим, целая череда, и если впадает в какой-то из них река, то с моря этого не разберешь. К тому же ветер стал совсем слабым, много гребли. Уже когда увидели двойную пирамидку, поняли, что снова попали в знакомые места, а то ничего опознать не удавалось, словно мы разными дорогами уходили и приходили.
А потом загрузились ламинарией. Два дня занимались, но, вроде, нормальную кучу надёргали из воды. На обратном пути заглянули на минуточку в солеварню. Непохоже, что за время нашего отсутствия там кто-то побывал. И еще мы привезли камня, кажется, ракушечника, килограммов двадцать по Вериной просьбе. Мела или гипса не нашли. Мы вообще мало, что на берегу видели. Зато Зинка уверена, что море здесь – Черное, и что где-то на юге остров Крым, где навалом разных камней, потому что он гористый.
Пока шло повествование, народ поизбавлялся от жвачки и обрёл дар речи.
– Так, получается, вы никому про нас не рассказали? – это бровастый солдат не выдержал.
– Петя с Олесей и Надежда в курсе. И тётя Нина. Доложат. Как нас найти по картам разберутся. Понимаешь, ну кто там нас примет всерьез? Накормить исхудавшего ребёнка – это без проблем, а выслушивать детский лепет – увольте. Вот положи руку на сердце и скажи, о чем со мной можно разговаривать?
– О куклах.
– Вот. Но их это не заинтересовало. Кстати, Слав, я бы теперь куда-нибудь пешком сходила. Надоело мне в море, скучно там. Вода сплошная и пластмассовая коробка всё время качается.
– Хорошо. В пятидесяти километрах к югу балка, похожая на эту. Надо осмотреть ее верховья. Через несколько дней мы возле её устья высадимся бригадой с балаганом, инструментом и припасом. Ближнюю местность без тебя осмотрим, а ты дальний конец обследуй. Вдруг там неладно что-то, или наоборот нечто замечательное. Поселение я планирую неподалеку от Большой реки поставить, ну а твои данные могут эти намерения скорректировать.
* * *
Шурф, заложенный пару недель назад, углубили и расширили. Верхнюю часть его укрепили коротким срубом. Но получился не колодец, а, скорее, маленький бассейн. Славка и шестеро солдат во главе с сержантом Тучковым прибыли сюда частично на «Ниве», груженной лагерным скарбом, частично на лодке, тоже далеко не пустой. Это поселение, волевым усилием наименованное «Камышовкой» планировалось, как центр керамической индустрии. Мощностей обжиговой печи в балке уже не хватало разросшемуся сообществу, а расширять там производство мешала постоянная проблема с топливом. Далековато возить, да и проредили они в этом месте пойменные леса, и плавник повыбрали.
Зато здесь в расширенном и обмелевшем русле большой реки скапливались просто завалы принесённых половодьем древесных стволов. Поэтому поселение и располагалось у самого устья ложбины, чтобы не возить дрова далеко. Глина тут ничем не отличалась от той, что они раньше использовали, поэтому технологических проблем не ожидалось.
Конец сентября стоял тёплый, балаган укрывал от ночной прохлады, запасы провизии имелись, ничто не мешало осуществлению плана.
Славка на этот раз руками работал мало. В основном, вспоминая массу ошибок, наделанных при строительстве в балке, занимался руководством и организацией. Нельзя сказать, что всё получилось безупречно, но быстро и качественно – определённо. Кирпичи обожгли уже через неделю. Еще через неделю снова обожгли кирпичи, на этот раз уже в печи. А вообще это была почти нирвана – шесть полноценных работников без ограничений по физическим кондициям, к тому же получивших изрядный опыт любого вида деятельности на ранчо под присмотром неугомонного Ниязова.
А потом в творческую командировку приехала бригада плетельщиц лозы из нимфатория, и стены мазанок встали прямо на глазах. Девчата как-то не спешили уезжать, с удовольствием участвуя в работах по засыпке и трамбовке, по перекрытию и покрытию, так что стало понятно, что лишнего жилья в Камышовке не останется, а тёплое помещение для проведения гончарных работ в холодное время получится просто загляденье. Кроме того, уголь стал выходить неплохим. А до куреня, где располагалась кузница, по-прямой через степь отсюда было всего двенадцать километров. Опять вставала проблема тележки, передние колеса от «Судзуки», так же, как и задние, были увенчаны плетёным коробом и укомплектованы оглоблями. Возить уголь рекой отсюда получалось неудобно – два перетаскивания.
Когда Рипа заехала за Славкой и девушками, оказалось, что уезжать намерены только три из семи.
– Знаешь, даже не ожидала, что столько пар образуется, – сказала жена, когда первый восторг встречи слегка поутих, – такое впечатление, что нравы у людей становятся проще, а желания – конкретней.
– Знаешь, Миша предупредил, что посылает сюда самых надёжных, толковых и развитых ребят, – Славка просто млеет.
– Хм! Интересная иллюстрация к положению о том, что реально выбор спутника жизни осуществляет женщина, – любезная тоже иллюстрирует высказываемое положение действием, предвещающем сладенькое. – Вернее немного не так. Сложнее. Общество, где мнение партнёрши учитывается, стабильней развивается. Или что-то в этом роде.
Конечно, пофилософствуют они позднее.
* * *
Хотелось основать поселение на морском берегу. Но наступил ноябрь. Небо хмурилось, ветры стали пронизывающими, а совершать подвиги, рискуя простудиться, решительно не хотелось, так что следующей следовало основать Вишнёвку, это в том месте, где Гаечка наковыряла смолы. Но в этом году руки до неё не доходили.
Пара старых промасленных ватников, нашедшихся в БТРах, проблемы тёплой одежды не решали. Штаны и брюки из плотной самотканки хорошими теплоизолирующими свойствами не отличались – как парусина, пожалуй. А чем эти вещи утеплить, в голову никому не приходило. Даже ваты на стёганки, и то не было.
Да и самой верёвочной травы не так уж много наготовили. С момента появления мотострелков, а позднее, конкурсанток Славка просто не был способен уследить за всем объемом дел, проблем, забот. И тут, наконец, удалось нормально выделать шкуру. Конечно, меха на корове нет, но кроткая шерсть при здешних не слишком сильных морозах – неплохая защита.
Началась охота. Совсем неспортивная. Один из снайперов отстреливал животных, которых указывала Гайка. Потом на место побоища прибывала бригада, обдиравшая и разделывавшая добычу. Самое скучное – транспортировка. Ну и засолка копчение… и так день за днём. И обработка шкур тоже занятие многодельное. Материал для тёплых безрукавок получался неплохим. На фасоны и застежки ни материалов, ни навыков, ни у кого не было.
А рыжая Зоя, возвращаясь с ранчо, где ей не понравилось, или поссорилась с кем, своё разочарование выразила волкам, заинтересовавшимися толи грузом арбы, толи волом, ее тащившим. Стрел для её прекрасного спортивного лука имелось в достатке, так что транспорт сильно задержался, пока обдирали серых разбойников. А погонщик предложил девушке продолжить путешествовать с ним, повозкой и волом по здешним степям. Собственно парообразование между солдатами и красавицами происходило быстрее, чем рассчитывала Рипа. Чувства, что ли обострились, или это рассудочное?
А вообще поступление волчьих шкур на выделку оказалось существенным. Наглые твари постоянно напарывались на копья в руках людей. Так что с отстрелом диких коров остановились, как только посчитали, что копчений в погребах и кладовых достаточно.
Кстати, в манере ношения мохнатой безрукавки даже появился некий стиль, женщины нередко говорили про своих мужчин «мой охотник», пародируя индейцев. А Славка с непередаваемым ужасом ждал сначала отёла на ранчо, а потом и весеннего сева.
