Текст книги "Happy end"

Автор книги: Сергей Абрамов

Соавторы: Александр Абрамов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Александр Абрамов, Сергей Абрамов
Happy end

Посетитель, средних лет розовощекий голубоглазый сангвиник, решительно, даже слишком решительно, минуя профессора и ассистента, прошел в лабораторию. Скользнул любопытствующим, но не слишком заинтересованным взглядом по белым панелям и цветной орнаментике и задержался на стекловидном, вращающемся и чуть подсвеченном изнутри экране, похожем на телевизорный.

– В этом лиловом аквариуме я увижу будущее? – засмеялся он.

– Не увидите, – сказал ассистент. – Увидим мы.

– А я?

– Вы будете спать. Сначала – просто гипносон, потом мы переведем его в более глубокий – летаргический, вроде коматозного состояния.

– Зачем?

– Сонное торможение обычного гипносна для нас недостаточно. Необходимо освободить рецепторы сложного действия, не требующие конструктивной работы сознания. Уяснили?

– Сложно.

Профессор и ассистент переглянулись. Предстоял затяжной разговор с изрядно надоевшими пояснениями.

– Попробуем упростить, – вздохнул профессор. – Любое воспоминание – это как бы сигнал из прошлого. Вспоминаете ли вы детство, юность, события десятилетней давности или вчерашний разговор – все это впечатления прошлого, закодированные в каких-то ячейках памяти. Когда вспоминаешь нужные слова или образы, приводится в действие вся конструктивная система сознания. Но есть в мозгу центры, не требующие такой сознательной конструктивной работы. Это область предчувствий, подсознательных восприятий, телепатических передач и, как мы говорим, сигналов из будущего.

Посетитель, как и подобает сангвинику, засмеялся по-детски звонко, без всякой иронии.

– Не обижайтесь, профессор, – сказал он, – не верю. Ей-богу, не верю.

– Зачем же вы пришли тогда?

– Вам же нужна морская свинка для опытов, а мне любопытно.

– И непонятно, – колко добавил ассистент. – Как это – сигналы из будущего? Будущего ведь еще нет. Оно еще только будет.

– Верно, – согласился посетитель, даже не поняв колкости. – Вот оно, время. Движется, – он показал на часы-браслет. – Другого не знаю.

Профессор опять вздохнул. Сколько у него было таких разговоров, и как все они, в общем, похожи. Например, о времени.

– А что такое время, мой друг, до сих пор никто не знает, Есть время Ньютона и время Эйнштейна. А Стоун вообще считает, что никакого движения времени нет. Нет ни вчера, ни завтра, ни прошлого, ни будущего. И время существует все целиком, как Вселенная, и многофазно, как кинолента. Согните ее, и кадры соединятся: вчера и сегодня, сегодня и завтра. Мы сгибаем здесь ленту вашего времени. Открываем тайны предчувствий и пророчеств. Когда-то считали их шарлатанством, сейчас это область научных психокоммунинаций.

– Спасибо за лекцию, – сказал посетитель. – Дальнейшее умудрение произойдет, как я понимаю, в этой веселенькой сурдокамере? – и он указал на открытую белую кабину, от которой во все стороны тянулись к стенным панелям разноцветные провода.

– У вас ассоциативное видение, – опять уколол ассистент: посетитель ему явно не нравился.

– Так не я же увижу, а вы, – засмеялся тот. – Только одно примечаньице к тому, что увидите. Идет?

– Какое?

– Happy end.[1]1
  Счастливый конец (англ.).


[Закрыть]

Ассистент опять не удержался.

– Гончаровская Марфинька, между прочим, тоже обожала романы со счастливым концом.

– И Дарвин, – вмешался профессор. – У вас хороший пример, мой друг, – сказал он посетителю, по-приятельски подталкивая его в кабинет.

Последнее, что увидел тот, погрузившись в санаторное кресло кабины, была молния, сверкнувшая в глазах профессора, и последнее, что он услышал, были слова, прозвучавшие как приказ:

– Спите!

И для него уже все исчезло, а профессор, плотно закрыв дверь кабины, бросил на ходу ассистенту:

– Включайте.

Мгновенное напряжение воли было так велико и так изнуряюще, – а профессор был уже стар, – что ему хотелось скорее расслабиться.

– Надо иметь фонограммы таких разговоров, чтобы в дальнейшем пациенты прослушали их без нашего вмешательства, – устало сказал он, присаживаясь к экрану, и закрыл глаза.

Ассистент уже включил управление.

– Годовую шкалу? – спросил он.

– Давайте, – согласился профессор. – Лет на пять вперед. Тот же день.

Он думал о том, что никогда не интересовался своим будущим и никто не видел его на экране. Да и что они увидели бы? Только вероятностный вариант, обусловленный законом причинности. Можно изменить условия, но нельзя изменить закона. И никакая вычислительная машина не подсчитает все варианты будущего, если многократно изменять условия настоящего. Наука еще не преодолела этого барьера. Профессор вспомнил вероятностный вариант его коллеги – бионика Сергиевского – авиакатастрофу во время перелета через Атлантику. Сергиевский тотчас же перестал пользоваться услугами воздушного транспорта. И что? Умер тремя годами позже от опухоли в мозгу. Профессор вздохнул и открыл глаза.

– Ну, как? – спросил он ассистента, колдовавшего у регуляторов.

– Пусто, – откликнулся тот. – Нет видимости.

– Может, поломка?

– Аппаратура в идеальном порядке.

– Тогда можно предположить… – начал было профессор.

Ему очень не хотелось это предполагать, но ассистент уже закончил:

– …что нашего пациента к этому времени уже не будет на свете.

– Что же предпримем?

– Пройдемся по годам, благо их не так много. Начнем с первого.

Ассистент передвинул стрелку на будущий год. Минуту оба молчали. Экран по-прежнему был девственно чист.

– Н-да, – сказал профессор. – Рановато. Такой молодой.

– И такой розовый, – прибавил ассистент и спросил. – Пощупаем месяцы. В конце концов их всего двенадцать.

Он быстро переключил регулятор и подвинул стрелку к концу текущего месяца. Ни тени изображения не возникло в лиловой глуби экрана.

– Не доживет даже до конца месяца, – флегматично заметил ассистент. Что ж теперь остается? Дни.

У профессора мелькнула догадка, даже ему самому еще не ясная.

– Поставьте стрелку на завтра.

Но и тут экран не отозвался на движение стрелок.

– Может он… того? – косноязычно спросил профессор.

– Что «того»?

– Уже.

Ассистент взглянул на показатели датчиков.

– Видите: дышит. Воловье сердце. И давление, как у спортсмена-перворазрядника.

Профессор подумал и сказал:

– Давайте проследим, что с ним может случиться после ухода от нас. Ну, сколько отнимет предварительная процедура? Хватит десяти минут. С этого и начинайте.

– Придется переключиться на минутную шкалу, – поморщился ассистент. Первый случай в нашей практике.

Он переключил регуляторы, проверил, не помутнел ли экран и поставил стрелку на цифру 10.

На экране тотчас же возникло цветное изображение двери, открывавшейся на лестничную площадку. Спящий в настоящее время появился на экране в своем ближайшем вероятном будущем. С недоуменной улыбкой он закрыл дверь, пожал плечами, как бы выражая этим недоверие к опыту и сожаление о потерянном времени, спустился по широкой мраморной лестнице к выходу и смешался с прохожими на людной улице. Ни профессор, ни ассистент не боялись потерять его из виду, посетитель сам подсознательно все время находился в зоне экрана. Он подошел к обочине и поглядел по сторонам, нет ли поблизости милиционеров-орудовцев. Переход со светофорами находился в двухстах метрах впереди, но человек, видимо, торопился. Он поспешно обошел стоявший у тротуара автобус, но обошел его не сзади, а спереди и не видел потому уже поравнявшейся с автобусом пятитонки с арбузами. Трагедия длилась какую-то долю секунды. На экране мелькнуло искаженное лицо водителя, пытавшегося затормозить, хотя никакие тормоза уже не смогли бы приостановить катастрофы, и темное пятно поглотило изображение. Экран погас.

– Все ясно, – сказал ассистент. – Отключаем датчики. Скажем ему?

– Зачем пугать человека? – подумав, ответил профессор. – Того же эффекта можно добиться и другими средствами.

Посетитель вышел из кабины очень довольный.

– Мировой сон, – еле выговорил он сквозь зевоту, – лучше санаторного. Ну, как happy end?

– Ничего не вышло, – сказал профессор. – Какие-то неполадки в аппаратуре. Экран показал только ваше будущее непосредственно после опыта. И погас.

– Ну и что ж вы увидели?

– Что мы могли увидеть за три минуты? Вы спустились по лестнице, вышли на улицу и начали переходить ее в неположенном месте.

– А я плюю на все светофоры, – засмеялся посетитель. – Переход далеко, а как раз напротив остановка моего троллейбуса.

– А почему бы вам не поехать на метро? Оно в двух шагах от института. И на этой же стороне.

– Не люблю метро, – скривился посетитель, – эскалаторы, тоннели. И троллейбус меня к самому дому подвозит.

– Все-таки я посоветовал бы вам метро, – настойчиво повторил профессор. – Не люблю, когда аппарат портится: плохая примета.

– Для вас будущее точняк, а вы – примета! – опять засмеялся посетитель и хлопнул профессора по плечу. – Ладно, доктор, будь по-вашему.

Профессор и ассистент вышли на балкон. Все выглядело, как на экране, только в натуральную величину, – и улица, и прохожие, и автобус у тротуара. Но посетитель не подошел к обочине, а решительно зашагал вперед.

– Пошел к метро, – предположил ассистент.

– Погодите, – осторожно заметил профессор, – впереди еще светофорный переход.

В этот момент знакомый до ужаса грузовик с арбузами мирно подрулил к тротуару. Из кабины вышел водитель и побежал к табачному киоску за папиросами.

– Привет, – сказал ассистент. – Вот и последнее условие закона причинности. Можем сматывать удочки.

Но не успели они отойти от балкона, как шум на улице пригвоздил их к месту. Он доносился издали, но угадывался сразу – глухой шум встревоженной толпы.

– Посмотрите, – сказал профессор, держась за косяк балконной двери, – я боюсь.

Ассистент снова вышел и долго не возвращался. Профессор ждал с закрытыми глазами и даже не открыл их, когда ассистент прошел мимо.

– Та же пятитонка с арбузами, – сказал он. – Нагнала его на переходе. Он все-таки пошел через улицу.

– А светофоры? – робко спросил профессор.

– Плевал он на светофоры. Вы же слышали? Должно быть, пошел на красный свет, – пожал плечами ассистент. – Вот вам и другой вероятностный вариант.

– Хирург не имеет права ошибаться, – медленно проговорил профессор. – Мы тоже.

– Хирургия – наука точная. А у нас еще так много непреодоленных барьеров. Никакая вычислительная машина не сможет подсчитать всех вероятностных вариантов будущего, – ассистент буквально повторил мысль профессора.

– И все же сегодня мы могли бы спасти его.

– Сегодня. А завтра? А через неделю?

– И завтра, и через неделю!

«Философские слюни!» – подумал ассистент и сказал вслух:

– Что же вы предлагаете? Карманные предсказатели будущего с ежедневной проверкой? Смешно!

– Не смейтесь, – возразил профессор. – Это совсем не смешно. Каждый человек имеет право на свой happy end!