Текст книги "Четыре цвета памяти"

Автор книги: Сергей Абрамов

Соавторы: Александр Абрамов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

СИНИЙ

Зеленое облако над кратером, в глубине которого горел невидимый с веранды метеорит, действительно меняло окраску. Зеленый хрусталь синел сверху вниз, и прозрачная синева эта словно стекала пылающим газом к земляному барьеру.

– Третий цвет памяти, – высказал общую мысль Шадрин.

– Четвертый, – поправил Микульский. – Белый забыли.

– Белый ничего не принес, кроме жары. Желтый вызвал действительное, зеленый – воображаемое. Интересно, что извлечет из памяти синий.

– Стоит попробовать, – сказал Родионов. – Или, быть может, вы хотите? – обернулся он к сидевшему рядом Микульскому.

Тот не ответил, молча вглядываясь в синий, струящийся, как на вывесках, газ, почему-то не растекающийся в темноте ночи.

– Нет, – проговорил он наконец, – не желаю. И вам не советую. Кто знает, какие изменения вызывает излучение в мозговых клетках? Обратимые или необратимые? Нормальные или патологические? Ваши предшественники здоровехоньки, и я не хочу их пугать. Но стоит ли рисковать вам? Новый цвет – новый вид излучения.

Родионов уже встал и шагнул к лесенке в сад.

– Мало ли приходилось рисковать в жизни, если риск стоящий, – сказал он, не оборачиваясь.

Его не останавливали. Он сделал то же, что и Шадрин, найдя отпечатки следов на рыхлой земле. Он даже присел поудобней, положив руки на согнутые колени и сунув голову в необжигающий синий газ. Но газ уже таял, сливаясь с окружающей темнотой.

– Опоздал, – грустно сказал Родионов.

Синий, светящийся изнутри купол над ямой с метеоритом действительно погас или растаял во тьме. Ни одной искорки света не пробивалось из кратера. Сад был наполнен прочной ночной темнотой, в которой таяли и сливались даже тени деревьев.

Торопясь и толкая друг друга, все бросились к яме.

– Не упадите, – предупредил Котов, чиркая спичкой.

Слабый огонек осветил черную яму и блеснувший в глубине кусочек металла. Холодный порыв ветра тотчас же погасил спичку.

– Может, за фонариком сбегать? – спросил Шадрин.

– Зачем?

– Посмотрим. Пощупаем. Вдруг еще не остыл.

– Не надо, – сказал Котов. – До приезда комиссии ничего трогать не будем.

– А что найдет теперь эта комиссия – кусок железа?

– Не знаю, – отозвался из темноты Микульский, – он опять думал вслух. Может быть, что-то покажет химический анализ? Должны же быть какие-то элементы, вызывающие излучение. Может быть, даже удастся объяснить его цветовую гамму? А может быть, оно просто создавало низкочастотное магнитное поле? Любопытно бы во время ступора приблизить магнит к голове испытуемого. Ослабла бы галлюцинация или бы совсем исчезла?

– Пошли, Феликс Юрьевич, – вздохнул Родионов. – Нет у нас никаких данных. Уснула рыбка.

Секундное молчание, и потом тихий смешок Микульского.

– Золотая рыбка. Кое-что и нам принесла. Павел Михайлович блестяще решил тяжелую следственную задачу, Слава больше уже не струсит в минуту опасности, ну, а вам просто не повезло – опоздали. Так что есть данные, Федор Кузьмич. Интереснейшие свидетельства о воздействии излучения на память плюс мой личный опыт.

– Какой? – удивился Котов. – Вы же не заинтересовались ни желтым, ни зеленым, ни синим.

– А белый? Я все-таки заглянул в эту яму.

– И что? – Славка, шагнув вперед, чуть не скатился вниз.

– Так, пустяки. Тоже воспоминание. Только совсем-совсем недавнее. И никак не скорректированное. Для рассказа неинтересно, – сказал Микульский и, попрощавшись, пошел к калитке.

Все уже разошлись, а Котов все еще стоял в темноте, вспоминая случившееся. Два удивительных случая, два маленьких чуда. И где-то внизу в глубине трехметрового кратера лежал посланец из космоса – невидимый сейчас кусочек неизвестного вещества, таящий в себе, может быть, великие тайны.

Разгадает ли их наука?