Текст книги "Исполнители кармы. Книга судьбы"

Автор книги: Серафима Дашкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Серафима Дашкевич
Исполнители кармы

© Серафима Дашкевич, 2020

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2020

Глава 1. Новая душа

В производственном цехе, расположенном в просторном помещении, несмотря на полное отсутствие солнечного света, царила очень уютная атмосфера.

Взгляд цеплялся за искусно изготовленную мебель, идеально гладкие мраморные плиты с расписными вставками, кованые украшения на потолке, причудливые изгибы которых увековечили память об искусных мастерах, приложивших руки к этому великолепию. На стенах, обшитых металлом, блестели капельки разноцветных камней. Играя бликами и переливаясь всеми цветами радуги, они завершали причудливые композиции и гармонично дополняли собой работу из тончайшей гравировки. Резная мебель из цельного дерева, вероятно, очень тяжёлая, казалась необычайно воздушной благодаря причудливым формам и мельчайшим деталям.

Повсюду стояли разного рода станки и машины, о назначении которых можно было догадаться, глядя на рабочих, что трудились не покладая рук. Помещение с высокими потолками переполнялось звуками, со всех сторон слышались разговоры, доносились удары металлических предметов, пахло деревом, бумагой и краской. Повсюду толпились рабочие в одинаковых фартуках и, несмотря на большое количество процессов, делали всё степенно и совершенно не суетясь. Каждый знал своё дело, а в ловких движениях и сосредоточенных лицах ощущался некий трепет, любовь к работе и бережное отношение к труду. Полное отсутствие естественного освещения возмещалось круглыми каминами, встроенными в стены, пламя от которых яркими всплесками разливалось по всему цеху и вовсе не уступало по яркости солнечному свету. Огромные ниши, украшенные по кругу ободом из драгоценных камней и серебряных узоров, хранили в себе неугасающий огонь и наполняли всё вокруг уютным теплом, располагающим к милой, дружественной беседе. Жёлтые блики отражались в металлических пластинах и переливами мелькали по неровной поверхности, изрезанной глубокими рисунками, из-за чего казалось, что стены излучают собственный внутренний свет.

В невероятном танце звуков послышался тяжёлый скрежет открывающейся двери, которая практически сливалась со стеной и была обозначена лишь небольшими зазорами по периметру. Массивное полотно из цельного дерева, обшитое точно таким же материалом, что и всё вокруг, практически полностью сливалось со стеной.

Тому, кто её открывал, это явно стоило немалых усилий. Всем телом навалившись на край, он смог организовать лишь небольшую щель и, что есть мочи вдавив живот и надрывисто кряхтя, протиснуться в помещение, по неосторожности оставив на другой стороне левую туфлю. Пухленький карлик кряхтел и извивался в попытках достать утерянную обувь, демонстрируя при этом свои красные носки в жёлтую полоску. Вскоре его старания принесли свои плоды, и потёртый ботинок с острым носом вернулся на своё законное место. Второпях натянутый носок вылез поверх штанины и создавал несколько неряшливый образ, что, впрочем, осталось без внимания его обладателя. Толстячок поправил слегка помятый вельветовый костюм, ладонью пригладил седеющую бороду, доходившую ему до колен, и, насвистывая весёлую мелодию, в бодрой манере направился вглубь цеха.

Вприпрыжку он подошёл к столу, расположенному чуть в стороне от шумной толпы рабочих, и направил свой взгляд на толстую книгу в кожаном переплёте, лежащую в самом центре творческого беспорядка. Массивная столешница ломилась от всевозможных приспособлений. Инструменты различной формы и самого разного назначения хаотично располагались рядом с обрывками бумаги и кусками натуральной кожи. Стеклянные банки с масляной жидкостью отбрасывали свои тени на разбросанные по всему столу нитки и ремешки и украшали поверхность круглыми пятнами засохшей эмали.

Карлик потянулся за книгой, слегка коснувшись её, и тут же изменился во взгляде. Лёгкая непосредственность и суетливость уступили место необычайной заинтересованности, поглотившей всё его существо. Взяв книгу, словно новорождённое дитя, толстячок прижал её к сердцу, затем поднёс близко к лицу и полными лёгкими вдохнул запах кожи и новой краски. Затем трясущимися пальцами проскользнул по идеально ровным швам на краях обложки, исследовал надпись, расположившуюся по центру медными буквами, ещё сохраняющими тепло расплавленного металла. Жадным взглядом исследовал переплёт из чёрной кожи, наслаждаясь каждым изгибом блестящего материала, и, открыв книгу, с трепетом разглядывал желтоватые листы, медленно перелистывая одну страницу за другой. Насладившись процессом, он закрыл книгу, перед этим уложив поверх первой страницы кожаный язычок с медной бусиной, который в качестве закладки торчал снизу из-под страниц. В его следующем порывистом движении промелькнуло желание коснуться круглого отверстия в верхней части обложки, но рука зависла в воздухе на расстоянии одного сантиметра, и пальцы скользнули по воображаемой поверхности, тут же сжавшись в кулак в попытке спрятаться от соблазна.

Опомнившись от некоего гипноза, бородатый весельчак трепетно прижал книгу к себе, с силой обхватив её руками, и направился в сторону выхода. По-прежнему неуклюже он пролез в тонкую щель между стеной и дверным проёмом, теперь уже беспокоясь не только за свой живот, но и за сохранность предмета, который ему было велено доставить. Последней за стеной скрылась рука, держащая ценный груз, после чего дверь с тяжёлым звуком, но при этом достаточно легко закрылась сама, оставив в воздухе небольшое облако пыли.

Напевая уже знакомую мелодию, бородач шагал по небольшому коридору, не скрывая гордости за успешное выполнение такой важной для него миссии. Оказавшись через время в круглом зале, расположенном на пересечении нескольких ходов, он передал книгу в уверенные мужские руки, что уж скрывать, с некоторой неохотой. Зажатая тонкими пальцами, которые с трепетом повторили примерно те же движения, что и толстенькие руки рабочего пару минут назад, она будто обрела ещё большую ценность и, казалось, ожила. Взрослый и статный мужчина одобрительно кивнул, поправляя свой белоснежный халат, который шёлковыми складками растёкся по расписному полу. Блеснув своей лысиной, он слегка наклонился, выражая благодарность и отправляя посыльного. Задумчиво направляясь в противоположную сторону, он теребил одной рукой мелкие пуговицы на белоснежном жилете из плотной ткани, обшитым по краям серебряными нитями. Его лёгкие шаги эхом отражались от металлических стен круглого зала и отдавались лёгким звоном хрустальной люстры, расположенной под потолком.

Бородач, вопреки приказу, совершенно не торопился покидать это место, всем своим видом показывая, что очень хочет последовать за мастером, и, преградив ему путь, молящими глазами безмолвно просил о такой чести. Может быть, от своей мягкости, а возможно, от желания разделить приятные эмоции от предстоящего события старик согласился и лёгким, даже немного женственным движением руки дал знак следовать за ним. Его длинный халат шлейфом скользнул в один из проходов в форме арки, богато украшенной камнями, и, приглашая за собой, исчез в полумраке.

Миновав очередной длинный коридор с редко стоящими факелами, они вошли в небольшое, по меркам всего цеха, помещение. Тесное пространство формировалось деревянными полками, на которых стояли колбы с разноцветными жидкостями, словно колонна солдат, выстроенных в идеальный строй. Передвигаться приходилось крайне осторожно, потому как расстояние между рядами было довольно маленьким, из-за чего высокий худой старик немного пожалел о своём решении взять неуклюжего «напарника», который то и дело наступал ему на халат и спотыкался о свои собственные ноги.

В тёмной комнате, похожей на древнюю лабораторию, мелькали два медленно движущихся силуэта, один из которых, чуть нагибая голову перед выступами на потолке, словно плыл по воздуху, уверенно смотря вперёд, а второй, немного подпрыгивая на каждом шагу, оглядывался по сторонам, и только лишь голова, которая крутилась хаотично во всех направлениях, виднелась из-за шкафов, доходивших мужчине в белом халате до пояса.

Через какое-то время старик остановился, а весельчак, врезавшись в него на полном ходу, упал на каменный пол. Совершенно не смутившись, он быстро поднялся, отряхнулся и встал как ни в чём не бывало, уставившись на деревянный стол с одиноко стоящей колбой на краю. Идеальный порядок вокруг очень контрастировал с недавней обстановкой в цехе: всё выглядело очень стерильно и опрятно. Старик присел на единственный стул и положил книгу рядом с собой. Его спутнику оставалось только стоя наблюдать за происходящим с максимальной вовлечённостью, на которую он был способен. Карлик вставал на носочки, кряхтел, извивался в попытках вытянуть шею, чтобы хоть что-нибудь увидеть на массивной столешнице, доходившей ему примерно до середины носа.

Лысый старик, оказавшись за своим рабочим местом, чуть изменился в лице, стал более серьёзным, сосредоточился и как будто забыл, что в комнате он не один. Белоснежная гладкая кожа словно светилась слегка голубоватым оттенком, и ни одна морщинка, несмотря на внушительный возраст, не коснулась его светлого лица.

Мастер закрыл глаза и начал что-то бубнить себе под нос. Содержание не представлялось возможным разобрать, и процесс затянулся, заставив весельчака заскучать. Минут через десять, на его счастье, старец наконец открыл глаза, потянулся за колбой с синей жидкостью и, направив её на свет, посмотрел на содержимое. Немного взболтал, дождался, когда маленькая воронка в сосуде полностью остановится, открыл колбу и отложил пробку в сторону. Даже совсем неопытному наблюдателю было очевидно, что делает это он далеко не в первый раз, в чём и убедился толстячок, внемля чётким отточенным движениям мастера. Последний же с ювелирной точностью вылил содержимое в миниатюрное отверстие на обложке книги, не пролив ни единой капли, что вызвало крайний восторг у его единственного зрителя. После незамысловатой процедуры круглая щель стала медленно затягиваться и через минуту полностью исчезла, а кожаный корешок, покрывшись еле заметной рябью, наполнился жизнью и медленно задышал, периодически надуваясь. Только после этого старик позволил себе расслабиться и посмотрел на своего неуклюжего сопровождающего, у которого по щекам текли слёзы: такой сильный восторг вызвал у него факт присутствия на этой «церемонии».

– Новая душа, – только и смог пробормотать он, потирая глаза и с восторгом глядя на медные буквы по центру обложки, которые теперь переливалась всеми цветами радуги.

Старик улыбнулся, встал и пошёл к выходу, наблюдая за тем, как толстячок послушно плетётся за ним след в след. Всем привычный озорной весельчак шёл, погружённый в свои мысли, и, натянув счастливую улыбку до ушей, был спокоен и умиротворён, как никогда раньше. Шаркающей походкой он создавал почти единственные звуки в помещении, и через минуту, когда двое мужчин скрылись в запутанных тёмных коридорах, в комнате воцарилась полная тишина, лишь изредка нарушаемая треском факелов.

Глава 2. Назад дороги нет

Даня сидел в здании суда, глотая спёртый воздух, и внимательно изучал шнурки на своих туфлях, изредка меняя положение ног. Обыденный процесс нагонял скуку, и мозг судорожно искал развлечение по вкусу, пытаясь бороться со сном. Старая деревянная мебель и неудобный расшатанный стул, который был явно не по размеру почти двухметровому Даниилу, угрожающе скрипел при каждом его движении, что ещё больше омрачало процесс.

Суд, на котором разбирали дело о незаконном строительстве винного завода, начался на два часа позже запланированного времени, и бесконечные минуты, тянущиеся словно вечность в преисподней, накаляли терпение до предела. Даня, представляя сторону защиты, всем своим видом демонстрировал внешнее спокойствие и безразличие, которые не могли остаться без внимания судьи. Адвокат время от времени что-то говорил, заручившись полным доверием своего клиента, и его слова изредка долетали до помутнённого сознания глухим эхом, отдаваясь острой болью в тяжёлой голове. Периодически поглядывая на своих партнёров по бизнесу, сидевших в зале в качестве свидетелей со стороны защиты, Даниил слегка улыбался, и на его лице, в ответ на одобрительные кивки, появлялась еле заметная складочка в правом уголке губ.

«Давай, крепись. Скоро всё закончится», – примерно так можно было перевести еле уловимые жесты его друга Антона, который даже в самый безнадёжный момент умел поднять настроение своей широкой улыбкой, демонстрирующей идеально белые и ровные зубы.

Даниил прошёлся взглядом по присутствующим зевакам, с кислыми лицами наблюдающими за происходящим, с недовольством отметил присутствие журналистов, которые, сидя на задних рядах, отстранённо рассматривали потолок, и, засмотревшись на грудь одной дамочки, настроенной явно агрессивно по отношению к нему, погрузился в свои глубокие думы о великом, накручивая на палец выдранный с бороды волос. Из этого мыслительного процесса его вывел лёгкий толчок в бок, и пытливый взгляд адвоката, который, выпучивая чёрные, как смола, глаза, пытался вытянуть из него, очевидно, заготовленный текст.

– Ваше слово! – достаточно громко и, судя по всему, не в первый раз повторил судья, играя глубокими складками на лбу.

– Уважаемый суд, мне нечего добавить! – опомнившись, ответил Даниил. Слова, в смысл которых он вряд ли вдумывался, прозвучали уверенно и в то же время достаточно мягко.

Судья кивнул, нервно сгрёб бумаги со стола, пробурчал что-то малоразличимое и удалился. Все остальные тоже поднялись со своих мест и, как только складки чёрной мантии скрылись за дверью совещательной комнаты, вышли в коридор.

Глеб, товарищ и напарник Дани, сразу же схватил телефон и отошёл, по-видимому, для какого-то очень важного разговора. Антон же, облокотившись на стену, по обыкновению, не упускал удачного момента и уже заигрывал с двумя милыми дамами, которые вечно крутились возле него, как кошки вокруг сметаны. Этого милого парня вряд ли можно было назвать красавцем, но своей открытой улыбкой и природным обаянием он способен был завоевать внимание любой девушки. Светлые волосы с рыжим оттенком густыми прядями свисали до плеч и непослушно спадали на слегка кривоватый сломанный нос. Широкие светлые брови почти одного цвета с кожей и большие голубые глаза с пышными ресницами создавали образ рубахи-парня, который очень гармонично вписался бы в тусовку хиппи где-нибудь на островах. Чёрный костюм сидел слегка неуклюже на высоком жилистом мужчине и разрушал романтичный образ наивного юноши с соблазнительными глазами и яркой харизмой, которые так сильно привлекали слабый пол. Антон играючи пользовался сложившейся популярностью и ещё ни разу в своей сознательной жизни не показался в свете с одной и той же девушкой.

В это самое время обладательница пышной груди, которая так вдохновляла Даню на великие мысли во время суда, высокомерно задирая свой длинный нос, сверлила его ненавидящим взглядом, полным злобы и неприязни. Каждый раз, когда их глаза встречались, она показательно отводила взор в сторону, чуть качнув головой назад и ещё больше нахмурив брови. Но стоило Дане посмотреть чуть в бок, как она снова брала его на прицел, превращая и без того бесконечное ожидание в тяжкую пытку временем. В своём присутствии здесь она явно ощущала большую значимость и, судя по всему, приложила немало усилий для широкой огласки всей ситуации с незаконно построенным заводом в бывшей заповедной зоне.

Напряжение снял Антон, который невозмутимо встал между ними, загородив обзор свой спиной, и весёлым голосом обратился к Дане:

– Ну что, дружище, сегодня отмечаем победу? – прихлопнув в ладоши и чуть пританцовывая, спросил он, снова обнажая свои белые зубы.

– В общем-то, да, Сашка уже заказала еду на вечер. Надо только в магаз заехать.

– Какая она у тебя заботливая! Когда свадьба-то?

– Как только, так сразу. Тебе самому не надоело постоянно спрашивать?

Антон открыл было рот, чтобы сказать какую-то шуточку в своём стиле, но его перебила стоявшая сзади женщина, которая пребывала в диком бешенстве от того факта, что кто-то посмел лишить её возможности наблюдать за своей жертвой. Фигуристая мадам оставила свои отчаянные попытки просверлить в спине Антона две дырки и решила заявить о себе иным способом.

– Праздновать они собрались! – проверещала она, наполнив коридор истерическими возгласами, чем привлекла внимание всех присутствующих. – Хотите устроить пир на костях бедных животных? Я вам этого не поз-во-лю и просто так это не ос-тав-лю! – на каждом слоге она тыкала руками в Даню, который всеми силами пытался отстраниться от ситуации, превозмогая пульсирующую боль в висках. Её остренькие пальчики прошлись с головы до ног, по очереди остановившись на каждом предмете гардероба. Особого внимания удостоились кожаные туфли, на которых она старательно оставила пыльный след от подошвы, обратив внимание всех на свои безвкусные лаковые туфли, цвет которых был заботливо подчёркнут красной помадой на тонких губах.

Часть присутствующих одобрительно закивала, а Антон залился неестественным смехом, чем развеселил остальных и навлёк на себя немилость бедной женщины. Последняя с широко открытым ртом глотала воздух от возмущения. Обстановка накалялась. Гнев, только что направленный на Даню, вдруг резко сменил направление в сторону до сих пор смеющегося Антона, за спиной которого уже стояла целая армия поклонниц, очарованных его непосредственностью. Все они готовы были чуть ли не вцепиться в разъярённую даму, которая, надо отдать ей должное, также собрала немалое войско соратников. Даня уже было приготовился стать свидетелем битвы стенка на стенку, но тут открылась дверь, шаркающим звуком приглашая ожидающих решения суда занять свои места. Ярая защитница животных сочла назревающий скандал недостойным её драгоценного внимания и, растолкав всех, первая зашла в зал, чтобы сесть на самое удобное, как ей казалось, место.

Через несколько минут все присутствующие стоя ожидали, пока судья зачитает приговор. Даня, переминаясь с ноги на ногу, всё ещё отходил от неприятной стычки, успокаивая своего внутреннего зверя и тратя немало энергии на показное спокойствие. Невыносимая духота в зале побеждала в неравном бою с единственным кондиционером, который, скрипя под тяжестью многовековой пыли, гудел разве что для вида.

– Оглашается приговор суда! – раздался надрывный голос.

Спёртый воздух и томительное ожидание сделали своё дело, вытянув из Дани последние силы. Тяжёлые веки то и дело застилали глаза, в ушах стоял шум, заглушающий речь судьи. Выбрав объектом концентрации отпечаток женской туфли на носке обуви, Даниил терпеливо перебирал в голове беспорядочные мысли ровно до тех пор, пока его вниманием не завладели меняющиеся физиономии напарников. Надменная улыбка на лице Антона сменилась удивлённой миной с выпученными глазами. На губах Глеба застыл немой вопрос, и он, разведя руками в стороны, покачал головой и опустил её на ладони, сжимая пальцами виски.

Полностью отрезветь Даню заставил взгляд грудастой мадам. Излучая до сей поры испепеляющую ненависть, он вдруг наполнился ликованием, а его обладательница издала победный клич, подняв обе руки вверх.

На Даню медленно снизошло озарение, и причина такой резкой смены обстановки в зале начала постепенно вырисовываться в затуманенном мозгу.

– Ясен ли вам приговор?

Поняв, что обращаются к нему, он в растерянности кивнул и с вопросительной интонацией в голосе произнёс:

– Да?

– Вы можете обжаловать его в течение десяти дней с момента оглашения. Судебное заседание окончено.

Последние слова вызвали в зале полную вакханалию, и судья второпях удалился, сверкнув напоследок лысеющим затылком. Бешеная дамочка в очередной раз ударила себя в грудь ладонью и, словно радостный орангутанг, махая руками во все стороны, скрылась за дверью. Антон и Глеб, пытаясь пробиться к выходу сквозь образовавшуюся толпу орущих журналистов, что-то кричали Дане, но их слова тонули в океане беспорядочного гула. Полноватый мужчина в мокрой рубашке, который находился в зале на протяжении всего процесса, не выдержал такого напряжения и упал в обморок, а его спутница принялась бегать вокруг, создавая потоки воздуха маленькой дамской сумочкой. Дане почему-то стало его жаль. Он пристально смотрел на бледное лицо, с которого скатывались тяжёлые капли пота, пытаясь припомнить, почему же это самое лицо казалось ему таким знакомым. Женщина, заменявшая несчастному вентилятор, уловила этот взгляд и не удержалась от своих нравоучений.

– Говорила я тебе, не связывайся с ними! Сдался тебе этот злополучный завод! Ты его видел? Посмотри на него, – всё это время её палец указывал в сторону Дани, судорожно болтаясь из стороны в сторону. – Ему? Ему ты доверил все наши сбережения? – причитала дамочка, ошарашенная вынесенным приговором, о котором Даниилу приходилось только лишь догадываться.

От последних слов оклемавшийся было мужчина снова уронил голову на грудь и растёкся по полу, провоцируя у своей несчастной жёнушки новый приступ паники.

Мелькающие картинки и любопытные лица журналистов смешались в общий суп, вызывая приступ тошноты.

– Не стоило вчера так много пить, – неожиданно для самого себя вслух пробормотал Даниил.

– Как вы прокомментируете решение суда?

– Каковы ваши дальнейшие действия?

– Будете ли вы обжаловать приговор?

Пробираясь к выходу, Даня тонул в надоедливых вопросах и безуспешно пытался скрыться от ярких вспышек фотоаппаратов, усиливающих острую боль. Выйдя на крыльцо, он жадно вдохнул свежий воздух и огляделся по сторонам в надежде увидеть своих товарищей. Ни Антона, ни Глеба найти не удалось, и вместо этого ко входу подъехала чёрная «Ауди», разрезая колёсами глубокие лужи.

Не дожидаясь появления всё ещё преследовавших его журналистов, Даниил открыл дверь автомобиля и рухнул на заднее сиденье.

– Домой, – бросил он водителю, устраиваясь поудобнее.

– Как всё прошло? – поинтересовался белобрысый парень в тонкой вязаной шапочке.

– В общем-то… Кажется, не очень.

– Ух, и погодка сегодня! Весь день дождь льёт, похолодало! Может, включить кондиционер?

– Просто заткнись! – обрубил Даня все дальнейшие вопросы, чем ничуть не обидел скромного парня, который молча кивнул в ответ и приглушил звук радио.

Наблюдая за крупными каплями дождя, которые звонко стучали по стеклу, превращаясь в маленькие ручейки, Даниил приложился лицом к холодному окну, поглядывая на унылый город. Порывистый ветер напоминал о приближении осени и подгонял хмурых прохожих, которые, укрывшись зонтами, уныло бежали по улицам. Серые картинки уходящего лета скучным фильмом мелькали перед глазами, и монотонный звук двигателя позволил наконец закрыть глаза и обессиленно утонуть в обволакивающей дремоте.

* * *

Его разбудил сладкий запах духов Александры, которая тихо зашла в комнату, по неосторожности задев вазу.

Увидев, что Даня открыл глаза, она с улыбкой пропела:

– Просыпайся, соня! Они уже скоро будут!

– Кто они? – лениво пробурчал Даня.

– Только давай без этого. Ты сам вчера всех позвал. Как всё прошло? Прости, что не встретила тебя: задержалась на студии.

– В общем-то… Нормально прошло, – не найдя лучшего ответа, пробурчал Даня, издавая затяжной зёв, больше похожий на крик сонного медведя. – Кто-нибудь звонил?

– Да. Глеб только что набирал. Сказал, подъезжают.

– Понял. Встаю.

– Одевайся, котик, и поскорее. Не стоит встречать гостей в таком виде, – с ухмылкой прошептала Саша на ухо, больше намекая на лохматую копну распущенных волос, которые обычно были собраны на затылке.

– Ты не видела мою белую футболку? – взгляд Дани лениво прошёлся по комнате, как бы показывая, что он пытается сам найти ответ на свой вопрос, но, очевидно, прилагая для этого слишком мало усилий.

– В шкафу на второй полке снизу, – терпеливо ответила Александра. – Жду тебя внизу.

Не успела она открыть дверь комнаты, как громкий звук на первом этаже оповестил о прибытии долгожданных гостей.

– Я пошла открою ворота, а ты не затягивай! И собери волосы в конце концов! – уже чуть прикрикивая скомандовала Саша, наблюдая за тем, как Даня со скоростью черепахи движется в сторону шкафа, почёсывая живот.

– Иди, иди. Щас спущусь…

Через десять минут в просторном зале послышались приветственные возгласы, заглушающие звуки лёгкой джазовый музыки. Антон и Глеб со спутницами весело ворвались в дом и наполнили тишину своим присутствием, радостно приветствуя Александру.

– Сейчас будет, – предвещая вопрос, прокричала она, так, чтобы её мог услышать уже спускавшийся по ступенькам Даниил, который в полёте застёгивал последние пуговицы на рубашке, демонстрируя всем свою волосатую грудь. На удивление Саши, бодрый, но очень ожидаемо не нашедший ту самую белую футболку Даня поприветствовал всех своей сдержанной улыбкой и заострил внимание на незнакомой женщине, сканируя её оценивающим взглядом. Последняя немного растерянно держала Антона за руку и глупо улыбалась, как будто немного извиняясь перед присутствующими. Её кожаное чёрное платье, не доходившее до колен, и броский макияж смотрелись несколько вычурно на фоне потёртых джинсов и слегка помятой футболки её кавалера. Даниил поправил воротник на рубашке, небрежно одёрнув его вперёд, и учтиво кивнул на слова друга:

– Познакомьтесь, это Светочка.

Не потрудившись запомнить имя, он движением руки пригласил всех к столу, взяв при этом пакеты из рук Глеба, в которых весело стучали бутылки красного вина. Приободрившись, он обнял друга за плечи и шёпотом сказал:

– Нам нужно поговорить, – слова прозвучали немного встревоженно, но лицо при этом оставалось каменно-спокойным, сохраняя еле уловимую складку в уголке губ.

Глеб моргнул глазами, обращаясь с молчаливой просьбой немного подождать, затем наигранно весело подбежал к своей супруге Татьяне и, приобняв её за талию, осторожно поцеловал в губы. Они были хорошей парой. Оба статные, черноволосые, всегда держались с достоинством и прекрасно дополняли друг друга. Терпеливая и очень внимательная Татьяна души не чаяла в своём муже, и, похоже, только ей было под силу вытерпеть этого расчётливого педанта.

Глеба вполне можно было бы назвать полной противоположностью Антона. Невысокий, но хорошо сложенный мужчина, с правильными чертами лица, всегда держался прямо, в беседе отвечал чётко и по делу, не позволяя эмоциям брать вверх. Тонкий нос, чёрные, как уголь, брови и узкие карие глаза придавали его внешности азиатские нотки. Всегда идеально выглаженный костюм как влитой сидел на его фигуре, и сложно было представить на его месте короткие шорты или домашнюю футболку. Даже когда Даня неожиданно заглядывал в гости, на пороге неизменно стоял мужчина с идеально уложенными волосами, в брюках и рубашке. А в офисе Глеб, всегда хранивший в своём кабинете сменный комплект одежды и гладильную доску, стал объектом большого количества шуток по поводу своих перфекционистских наклонностей.

Обстановка в доме располагала к дружелюбному и ничему не принуждающему общению. Последние лучи уходящего солнца игриво пробирались через панорамные окна двухэтажной гостиной и, предвещая скорое наступление темноты, придавали светлому интерьеру желтоватые оттенки. Антон, как всегда, выкидывал шуточки, больше всего оценённые Светланой, которая с трепетом следила за полнотой его тарелки и время от времени поглаживала своего спутника по спине. Спустя время Таня и Саша отсели чуть в сторонку и, расположившись на мягких подушках у камина, шушукались о своём, чем явно обидели Светочку, которая так старательно пыталась им понравиться, явно не подозревая о своей участи. Татьяна, грациозно усевшись на пол, отвела ноги вбок, поправив элегантное чёрное платье, по струнке вытянула спину, что выглядело слегка высокомерно и, казалось, доставляет ей некоторый дискомфорт. Александра что-то оживлённо рассказывала, активно жестикулируя и наблюдая, как её подруга время от времени кивала головой, подливая себе всё новый и новый бокал вина. В этом месте она чувствовала себя как дома. Знала, где взять штопор для новой бутылки, чем лучше порезать фрукты, какое полотенце для чего, и по-хозяйски орудовала на кухне, пока Саша без остановки очень эмоционально делилась новостями, изредка поглядывая на мужчин.

Те же, расположившись на диване в компании без остановки хихикающей Светочки, играли в приставку, громко комментируя процесс.

– Эй! Ты чего творишь?

– Плачешь, как девчонка!

– Сейчас я тебя сделаю! – задорно выкрикнул Антон, поглядывая на стол. – Дорогая, наложи-ка мне пока во-о-он того салатика.

– Давай, давай! Самое время тебе сдаться!

– Недолго тебе осталось!

– Да ты себя видел?

Крики, изредка разбавляемые звоном бокалов, продолжались больше часа, заставив Светлану заскучать. Спустя время, когда стол уже изрядно опустел, она наклонилась к Антону со словами: «Я отлучусь ненадолго», – и, загадочно вздохнув, удалилась в сторону уборной, несколько раз споткнувшись от переизбытка выпитого вина.

Даня, пользуясь ситуацией, резко изменил направление беседы и, будучи больше не в силах сдерживать свой вопрос, выпалил:

– Что это вообще было сегодня?

– Мы всего лишь проиграли первый суд, не кипятись, – ободряюще чуть ли не пропел Антон. – Я уже разговаривал с адвокатом, всё будет в шоколаде, дружище! Не вешай нос!

Сложно было понять, действительно ли он не переживает за исход дела или это алкоголь даёт о себе знать, но после этих слов он, чуть пошатываясь, встал и направился вслед за своей подружкой, перед этим подмигнув Глебу. – Обсудите тут детали.

Даня перевёл взгляд на более трезвого товарища и уловил в его глазах наличие некоего плана, который как раз настало время обсудить.

Глеб кинул быстрый взгляд на Сашу и Таню и, убедившись, что его жена всё так же увлечённо поглощает информацию от подруги, кивнул в сторону выхода.

– Пойдём покурим.

Даня с готовностью поднялся, направляясь в сторону двери.

Их общение с Глебом отнюдь не было таким же близким, как с Антохой, с которым они вместе прошли огонь и воду, будучи знакомыми ещё до школы. Их детство вряд ли можно было назвать счастливым. Оба – воспитанники детских домов, всю жизнь были лишены родительской любви и очень хорошо понимали, через что пришлось пройти каждому из них. В пять лет Даниила перевели в учреждение в соседнем районе, потому как прежнее было расформировано, там он и познакомился со своим нынешним товарищем. Парни быстро поладили и стали говорить остальным, что они родные братья, а через год, когда пришло время идти в школу, поклялись друг другу, что всегда будут держаться рядом. Скреплённые вместе долгими годами дружбы, совместными победами и поражениями, они безумно гордились собой и дорожили этой крепкой связью. Уже будучи постарше, парни вместе поступили в универ и учились в одной группе, снова разделив на двоих все прелести студенческой жизни. Так и шли они по жизни рука об руку, став друг другу самыми близкими людьми.