Текст книги "Лагерь волшебниц №208 Том III (СИ)"

Автор книги: Сентай Хорнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Но, на всякий случай, пошёл в душ и начал магичить это осточертевшее Очищение. Блевать из раза в раз не слишком приятно. Особенно если после нескольких попыток начинает адски болеть рука, потому что на неё выцарапалась сама по себе убористым мелким чёрным почерком надпись:

Не надо пытаться избавиться от меня, всё равно не получится. Поздно спохватился, ты уже видел эту аномалию в моём храме, с чего ты вообще решил, что сработает?

В чём то она права, но попробовать стоило. Чёрт, неужели было сложно просто сказать мне это в мозг, как должны делать такие живущие внутри сущности? Нет, я кончено не эксперт, но в аниме такое было часто. Видимо, я слишком сильно ей насолил, раз она так отомстила. С каких пор вообще ей позволено так влиять на моё тело? Спросил я, не заметив огромного слона под названием «надир». Она успешно своей силой влияет вообще на всё во мне, пусть и на ограниченное время. Если ей понадобится, вообще шею мне свернёт. Правда. Не совсем понятно, зачем ей это делать, но сама возможность неприятная.

Остаётся задуматься, чему посвятить пока что вынужденное безделье в лагере. На миссию сходил, наводку, которая неприменима, получил. Торговке отомстил так, что она всё ещё не заткнётся. Даже сексом относительно позанимался! Может, стоит уже показаться Види и решить, как нам с ней быть дальше? Как-то страшновато, если честно. На старый проект обогащения денег сейчас не хватает. Да я и не узнавал ни у кого о том, может ли он взлететь. Я о печатном хентае. Снова пойти качаться к Гервине до полусмерти? Как-то только подумал, что делать нечего, как дела оказывается есть, только я ищу на них отговорки.

Но всё же, куда мне сейчас стоит воевать?

Глава 12 (58). Срыв

Пять дней в лагере пролетели совершенно незаметно. Стоило только моему войну хоть как-то начать реагировать, как уже пришла пора возвращать ключ обратно. Скорее, Элайза сама меня навестила, проверила, что всё в порядке, по крайней мере для неё но никак не для меня и удалилась с моей надеждой. Ужасное было чувство.

Заодно весьма тепло перекинулась словами с Целией, которую мягко обняла на прощание, оставив совет почаще «веселиться и экспериментировать». Девушка и без этого посыла, думаю, на многое способна.

Так окончилась моя временная свобода. И кроме той странной сцены с Целией, больше никаких побед на этом фронте не наблюдалось. Нет, я не струсил и всё-таки подгадал момент, чтобы остаться с Види наедине. Избавиться от Рюнхот было тогда сущим кошмаром, ей было интересно, о чём мы собираемся секретничать и старалась влезть.

Примерно тогда дверь Види и стала единственной, которая запирается на замок, а не остаётся вечно открытой. Девушка потратилась, чтобы надёжно выставить свою напарницу за дверь ради меня. Хоть и снова завела разговор о том, что Рюнхот тоже можно сказать, но я морозился делать показ себя сразу перед двумя девушками. На вопрос о цене она сказала что стоило это немного, около ста десяти сонр. Я сглотнул тогда от такого «немного». Вот она разница между моей осторожностью и безрассудством той же Целии. Второе побеждает финансово. Ведь Види и Рюнхот редко себе выделяют выходные.

В общем, волновался даже сильнее, чем было с Целией. Потому что одно дела насмешка, а другое страх. Шутку можно подхватить, показав спокойствие и она быстро сойдёт на нет. А вот как успокоить, я не знаю.

– Ты точно готова? Всё будет хорошо? – оттягивал я момент до последнего, пока Види не кивнула, ощутимо сглотнув, показывая признаки дрожи. А немного затравленный взгляд был направлен ровно в одну точку. Смотрелось это очень неприятно, но всё же, это нужно было сделать. Пусть не решить эту проблему, но разрешить некую дилемму о том, каким я нужен девушке.

Как же это всё нервно, столько времени притворяться а потом вести себя как эксгибиционисты, что выпрыгивают в парках. В этот момент я действительно где-то на краю сознания жалел, что являюсь парнем. Тогда бы мне не пришлось пройти через такое количество стресса. И он даже не пытается уменьшиться. Риск раскрытия всем, издержки говорения правды тем, чьё мнение мне важно, принятие их точки зрения. Которая может быть строго отрицательной. Это просто ужас, который я не хочу испытывать, но который вынужден.

Наконец, вот момент истины. Я даже взял пояс с собой, чтобы если что-то пойдёт не так, быстро его нацепить и оставить Види перед безопасной иллюзией. Вот настолько я беспокоюсь за то, как всё пройдёт.

Осторожно снимаю штаны и отдаюсь на волю провидения. Хех, почти каламбур. Правда, даже после него всё равно нервно. Потому что я не мог закрыть глаза. Я поклялся себе следить за реакцией Види. Если там всё плохо, то может произойти что угодно, от обморока. До того, что мне сделают омлет за одну секунду, как врагу народа. Поэтому я смотрел на неё, а она в одну точку.

Глаза её казалось начали поглощать свет и стали безжизненными. Подрагивающая рука потянулась вперёд. Види, не балуй! Есть вещи, которые для каждого мужчины важнее, чем любая девушка. Для каждого нормально мужчины, хотел сказать, потому что мало ли что творится в некоторых парочках. Но я в себе таких склонностей не наблюдал.

– Действительно милый и маленький. – Заворожённо говорила она подрагивающим голосом – И такой мягкий – прибавила она после того, как решилась немного пощупать. Её аккуратная ручка мгновенно переместила меня на вершину блаженства. Это и есть то, как ощущается всё, когда это делает человек, которого любишь?

– Да. Он действительно не опасен – продолжала она, щупая каждый миллиметр, пытаясь добиться реакции. Пощади, я уже не могу нормально стоять, когда ты так стараешься! – Просто милый женственный член. Почти клитор. Как же хорошо, что мне не нужно с ним ничего делать, он и так идеален. – А вот здесь всё возбуждение сдуло сразу же. Она что-то планировала?

– В-види – мой голос почти дал здесь петуха – а что ты хотела сделать?

– Сделать его максимально безопасным! Чтобы мы с тобой обе были девочками! Но раз он не встаёт, значит ты уже полноценная девочка! Я так рада! – Хотел бы я разделять её радость. Не сработало, значит. Она искренне счастлива тому, что всё оказалось ровно так, как я и говорил.

– Но ведь ты говорила про мази и прочее. У девочек тоже может быть член! – Встал я на свою защиту.

– …Пусть просто остаётся таким, хорошо? Мне так будет проще думать о тебе и дальше, как о своей подруге. Просто дай мне привыкнуть к этому знанию. Пусть пока что я буду знать то, что у тебя милый, мягонький клиторочек-переросток, от которого ты улетаешь на небеса! – И начала водить пальцем вокруг головки, вытворяя движения, которых я никогда не делал по отношению к своему члену.

– Видишь, работает так же, как и у меня. Значит, это клитор! И не спорь, пожалуйста.

Види хотела сделать что-то ещё, но я боковым зрением заметил, как кто-то лезет в окно. Знакомая рыжая макушка. Рюнхот подалась в скалолазы? В любом случае, я всё нацепил обратно. Это мог быть идеальный момент, чтобы «случайно» раскрыть себя ещё и ей, но тело успешно действовало отдельно от мозга. Так что к моменту, как она заползла через открытой окно в комнату, я уже был одет.

– Блин, а что у вас ничего не происходит? Я надеялась подглядеть то, как Види ощупывает то, ради чего столько старалась! – после этих слов на лице девушки, что всё ещё сидела на коленях передо мной, начался сущий кошмар. – Да и поза какая-то у вас странная. Вы что вообще тут делали? Хотя, мне то какое дело. Я тут за местью!

Она достала из-за пазухи баночку. Мне не нравилось, к чему это всё ведёт. Особенно когда мой взгляд раз за разом возвращался к её увеличившейся груди, которая теперь не так сильно скрывалась одеждой, как раньше.

– Я заберу тебя с собой в обитель грудей, плоскодонка Женя! – И, якобы шуточно рванула в мою сторону. Чёрт, она всё продумала. Замкнутое пространство, невозможность открыть дверь менее чем за секунду, заботливо закрытое ей окно. Явился ангел грудного мщения. И выбрал своей целью меня.

Я слышал однажды анекдот. Кто-то там рассказывал, что попал в ситуацию «отсоси или расстреляем» и говорил дальше, что его расстреляли. Так вот это я к тому, что успешно спасся. И точно не получил себе размер-нулёвку, хотя мог бы и больше, если бы не вмешательство Види. Но я по глазам этой предательницы видел, что она не против, чтобы выросла больше.

Таким образом из плоскодонки мужской, стал женской. Потому что это уже точно не мужская грудь, но при этом плоская. Ну, если постараться, можно даже лапануть её. Очень сильно постараться. Это не чувствовалось примерно никак. Ну изменилась и изменилась. Устал каждый раз исходить незнамо на что при малейшем изменении. Это уже давно стало закономерностью, а к ним быстро привыкаешь. Хотя, вообще себе не представляю, каким было бы моё отношение, примени Рюнхот и правда всю банку разом. Это бы наверняка меня разозлило.

Но такие вот постепенные изменения, как маленькие шажки, что можно легко игнорировать. Пока в конце пути я не окажусь полностью состоящим из частей, что изменились от аномалий, зелий или заклинаний. Будет ли тот Женя в конце хоть чем-то напоминать меня хотя бы внутренне? Могу ли я с уверенностью сказать даже сейчас, что я тот же Женя, что и до лагеря? Ответ я просто не хочу знать, пусть мозг предательски и пытается его дать. Потому что я прекрасно знаю, что он мне не понравится.

Может быть, мой разум уже немного тронулся. Не удивлюсь, если всё именно так. Сцены обычной жизни, наполненной безопасностью, грубо меняются либо страшной правдой, либо нечеловеческим страхом за свою жизнь. Эти качели, которыми меня раскачивают из стороны в сторону, просто грозят уничтожить меня а из осколков выковать кого-то нового. Или, в самом худшем случае, новую.

Такими были эти пять дней. Начавшиеся с очередной неправильной сцены и заканчивающиеся такими размышлениями. Которые предваряют смешной в своей простоте вывод. Того пресловутого «я», той мужественности, за которую я держался. Их просто не существует уже сейчас. Было горько это осознавать, но всё-таки надо.

Будь я заинтересован в том, чтобы откатывать всё, что со мной произошло, то нужно было поступать именно как Целия. Как Види. Переть, несмотря ни на что. Делать это каждый день, не отвлекаясь на смерти и раздумья над ними. И есть я. Трус, забившийся под кровать, прикрывающийся договорами с той, о которой вообще ни кто не знает, пресловутой осторожностью и боязнью просто взять и умереть. Тут все так делают, с чего я возомнил себя особенным, который может себе такое позволить?

Такова была холодная ночь восьмого дня. Я вновь в клетке, Улеанна с Элайзой прибыли с утра, можно ходить на миссии. А я вместо этого сижу здесь, возле памятника Провиденции. И смотрю на него, ненадолго вынырнув из моих мрачных мыслей.

Я даже не главный герой своей собственной истории. Действую в строго чужих интересах. И даже она. Та сука, благодаря которой я здесь! Ты ведь знала, что меня ждёт! Не могла не знать! Что я тебе такого сделал, что ты меня сослала сюда. Просто за что! Я просто беззвучно кричал это в неё. Потому что произносить их вслух было даже ещё бессмысленнее, чем пытаться дозваться через мысли. Но всё же позволил в сердцах пнуть памятник. Больше всего на свете я мечтал сейчас плюнуть Провиденции в лицо. И спросить ровно один вопрос. Почему?

Наверное, будь у меня сейчас алкоголь, то я бы напился. Даже не смотря на тот факт, что пробовал то его всего разок, да и то случайно. Или какой-нибудь другой способ сбежать от реальности. Да, это признак слабости. Но что поделать, если сил уже просто нет. Всё, конец пути. Если пойду дальше, то просто рассыплюсь. Собственные мысли убивают и мучают лучше любого взмаха меча.

Хех, а ведь я взял с собой космик. Как будто питомца на прогулку вывел. Иметь свой единственный трофей рядом было немного, но успокаивающе. Вот только мысли были не о том, что надо его поскорее уже сделать нормальной остроты и проверить в бою. А о том как жалко, что нельзя прямо сейчас поставить с помощью него жирную точку во всём этом балагане. Я устал.

Видимо, поэтому и воскрешаются далеко не все волшебницы. Кто-то погружается на тот же уровень что и я и теряет стремление жить. Сейчас я наверняка гарантировано невоскрешаемый. Сколько бы ни было предупреждений, надежда на чудо же есть всегда. Сейчас же её нет.

Я поднял руку в небо, как будто пытался сорвать со звёзд пелену лжи. Ожидаемо, не вышло. Красиво тут всё-таки. Столько незнакомых звёзд и туманностей. Где-то там настоящий дом. Где всё было просто. Где я был просто очередным человеком среди миллиардов. И я был счастлив, даже несмотря на то, что мне тогда так не казалось.

А сейчас я здесь, раздавливаемый грузом «избранности». Волшебник среди волшебниц, единственный с надиром среди всех, человек, в которого сама Провиденция вложила силу. Ты сделала это далеко не с тем! Ты ошиблась! Я не подхожу!

Сам не заметил, как уснул. Видимо, мои мысли утомили даже меня самого и мозг просто выключился.

***

Кимена мониторила мысли учениц через когитационный излучатель. Разумеется, ей не был интересен ворох мыслей, который находится в голове обычной девушки. А если учитывать, что ей надо следить не за одной, то прекрасно можно понять, что она не собиралась лезть ни в чью личную жизнь. Лишь отслеживать ключевые для её работы.

И так и не пришедший к ней парень показывал психические показатели всё хуже. По большей части незаметно даже для него. Но вот, дорос до срыва. А мысли о суициде были особенно неприятными, гибель волшебницы в пределах лагеря это огромное пятно на её репутации как психолога. Кроме того, сочетание этого всего с манией величия тоже настораживало, ведь Женя искренне считал что получил свои силы от Провиденции. Тут уже будет очень сложно продираться сквозь бредовые наваждения.

Разумеется, её долгом было сообщить о ситуации директрисе. Тут даже не играло роль, что это был тот самый парень, из-за которого девушка тряслась не столько за своё место, сколько за голову. Но профессионализм и человеколюбие не позволили ей и дальше пускать дело на самотёк, пока проблема не устранит сама себя. Девушка просто не могла так поступить. Так что скоро установила телепатический контакт с Улеанной.

– Слушаю, Кимена, что стряслось в такой поздний час? – ожидаемо, директриса не спала, Кимена сомневалась, что она вообще на это способна.

– Ваш проект рискует довести себя до самоубийства. Выдайте разрешение на принудительные сеансы со мной, либо займитесь проблемой сами. – Припустила девушка формальности, чтобы не выдать своего беспокойства. Для неё каждая пациентка, даже когда это пациент, были важны, таким она была не способным зачерстветь человеком.

– Предоставь материалы и ожидай моего решения. – ни на йоту не изменившись, передала Улеанна команду прежде чем принять решение.

Молчание затягивалось, что нервировало Кимену. Да, она вернулась к своей непыльной работе, ведь таких, как Женя, но поменьше уровнем проблемы, к сожалению, была далеко не одна. Девушка держала себя на стимуляторах но вырывала всё доступное время чтобы заранее планировать линию разговора, что нужно трогать, что следует оставить на потом, какой нужно брать подход в зависимости от личности.

– Я займусь им сама. Не составит слишком много времени выбить из него всю дурь. – был дан короткий ответ. Кимена всегда страшилась использования насилия, ведь это было слишком непредсказуемо. Но не набралась смелости возразить директрисе, что разговор по душам будет намного лучше. Проявила позорное для врача малодушие, в тайне надеясь, что Улеанна сама добьёт проблемного пациента и можно будет наконец-то расслабиться. Но в глубине души она всё же хотела, чтобы всё закончилось хорошо.

***

А Рюнхот всё ещё размышляла о том, что увидела пару деньков назад. Женя не успела. Или, скорее уже не успел вовремя всё скрыть. Было весьма забавно пересматривать их прошлое с точки зрения этого нового знания. Получается, она всё это время пыталась пристыдить парня отсутствием груди а потом гордо показывала свою. Это теперь выглядело так комично, что Рюнхот еле-еле сдерживала так и прущий из неё смех.

Хотя, для парня он на удивление слабак. Или это только ей попадались сильные парни? Не слишком важно. Но факт есть факт, несмотря на это, он её один раз уделал. Рюнхот заметила тогда, когда зашла в комнату, что Види была не слишком сильно рада такому оригинальному признанию. Но девушка ставила этой сцене наивысшую оценку. Хе-хе. Он гарантированно расчистил дорогу уже ей, Рюнхот, девчонкой, что собирается впервые в жизни побегать за парнем!

Интересно, а его соседка вообще в курсе? Если да, то на замену одной сопернице внезапно вылезла другая. Весьма слабенькая. Ведь Женя старалась не слишком её вспоминать на тренировках. И пусть болтать там было не слишком удобно, они вдвоём всё равно этим занимались. И разумеется Рюнхот пыталась узнать мнение о напарнице, всё же эта Целия имела не самую лучшую славу. И ни о каких чувствах к ней со стороны Жени не могло быть и речи!

Но всё же, что тогда её побудило и дальше действовать по сценарию необъявленной грудной войны? Это великолепное выражение лица, что было на Жене. Оно слишком сильно подстегнуло её натуру. К тому же, теперь она сможет абсолютно законно вновь звать ей плоскогрудой!

Глава 13 (59). Трусливое сердце

Обуянный мрачными мыслями, так ещё и заснувший в непривычном месте, мой мозг был крайне чуток. Поэтому я рывком проснулся от звука каблука, наступившего на камень. То была директриса. При слабом освещении, которое царило вокруг памятника, она смотрелась очень таинственно, при этом умудряясь излучать абсолютное спокойствие. Что нервировало лишь больше. Как будто на меня шёл оживший манекен.

– Пойдём со мной, Женя. Тебе нечего здесь делать. – Сказала она приказным тоном, который заставил бы подчиниться любого. И мне показалось, или она вложила нечто большее в конец фразы?

Я был эмоционально высушен и просто не нашёл в себе сил на хоть какое-то сопротивление. Так что, не забыв свой меч, я пошёл за ней, как телёнок на убой. Взглянул на своё оружие и снова на Улеанну. Пусть раньше я и признавал, что лучше с Улеанной, чем без, но сейчас я явно был далеко от адекватного состояния. Мысли заполнились картинами о том, чтобы я сейчас сделал, будь меч острым как бритва. Правда, близость директрисы сейчас давила настолько сильно, что я не мог победить её даже в своих сокровенных мыслях.

Мы достигли портальной площадки, в которую Улеанна метнула заклинание, от которого я успел заметить лишь мимолётный блеск и резкий секундный звук. И портал заработал, вновь разогнав тишину в этот раз постоянным мерным жужжанием. Но директриса не двигалась с места. Наши взгляды встретились. Золотые глаза в отражении мягко-фиолетового необычного света портала смотрелись яркими солнцами. Жестокими, испепеляющими, проникающими в самое нутро без какого-либо сопротивления.

– Первым должен зайти ты. – Я опешил от мужского обращения. Это уже казалось так непривычно. – Решай здесь и сейчас, кто ты. Трус, что только и может, что изводить себя, находить оправдания всему, и который никогда не вырвется из замкнутого круга, в который сам себя и загнал. Или же человек, которому ещё есть ради чего жить. Который ради своей подруги пошёл на преступление. Который ещё имеет в себе силы что-то решать самостоятельно, а не оправдывать всё тем, что его ведут по заранее проложенному пути.

– Забавно слышать это от человека, который дёргает меня за ниточки и постоянно следит. – Моя подавленность сорвала мне инстинкт самосохранения. Потому что в обычной ситуации я бы и слова не сказал человеку, что сильнее меня в бесконечное количество раз. Сейчас же мне было просто плевать на последствия.

– Но ведь ты сам на это согласился в первый же день нашей встречи. Какая у тебя избирательная память, аномализирующая меня. – С почти незаметной, мимолётной иронией, сказала она. И продолжала обращаться ко мне в мужском роде. Её слова от этого как будто становились сильнее. – Ведь свободу я тебе обещала лишь в самом конце, если ты всё выдержишь. Разве ты уже забыл? Или просто не воспринял мои слова всерьёз?

Самое поганое, что она была права. Этот вброс поднял в голове тот монолог, что она говорила в своём кабинете. Всё так и было. Я сам согласился на это. Имею ли я право теперь жаловаться? Чёрт возьми, да! Но сейчас, мне нечего было ей противопоставить. Словесно, она меня победила. И от этого было ещё хуже.

Очевидно, что за этим порталом меня не ждёт вообще ничего хорошего. Не бывает такого в этой реальности со мной. Особенно с таким надзирателем, как директриса. Неизвестность, в которую нужно шагнуть чтобы что? Доказать, что я не трус? Проявить инициативу в очередном выборе без выбора? А-а-а, вообще плевать.

Двинулся к порталу расслабленным шагом. Если и есть какая-нибудь подлянка, то пусть проявит себя побыстрее. Потому что я в очередной раз сделал то, что от меня хотела Улеанна. Она что, находит удовлетворение в том, что ставит мне такие условия.

– Хоть ты считаешь, что выбор уже был сделан за тебя, ты всё равно его сейчас сделал. Не забывай об этом. – услышал я за мгновение до того, как вступил в портал.

Свет внезапно ударил по глазам, чёрт, ведь только что была тьма кромешная! Глаза с трудом привыкали к свету после такого подлого удара. И первое что бросилось мне в глаза это больше строение в неопределённом стиле, выкрашенное в белый и тёмно-каштановый цвета. Или же это были естественные цвета материалов. В любом случае это было нечто трёхэтажное, с кучей ненужных украшений, балконами, большими окнами и плоской крышей, на которой раскинулся сад, судя по количеству растительности, что виднелась даже отсюда.

Сам же я был на небольшом поле с тренировочными манекенами… Что за… Это были аномальные кристаллы. С них как будто временно сняли иллюзию, чтобы я это увидел. Огромный ряд аномалий, что беззаботно парили в воздухе, выстроенные по градации силы, от самого голубого, до радужного. И каждый был тщательно опутан сложной техникой, что скорее всего сдерживала их. Да что с этим местом?..

– Поместье Виттаре – послышался спокойный голос Улеанны за спиной спустя пару секунд. – Пресёкшийся род потомков Провиденции, пусть они это и отрицали. Имели достаточное количество влияния в галактике, владели акциями огромного количества компаний, эксплуатирующих миры во фронтире. Не верь словам о том, что волшебницы отказываются от своего рода и служат теперь лишь государству. Хотя бы потому что я Улеанна Виттаре. Правда, по документам их имущество заморожено. Смогла выбить себе лишь это поместье в пользование. Но мы здесь не для того, чтобы ты поражался тому, насколько я потенциально богата.

Она подошла ко мне и выхватила меч из руки. А потом он засверкал сильнее тысячи солнц. Казалось, что если я взгляну на него, то тут же ослепну. Так что закрыл глаза руками, но это всё равно не помогало, светло-голубой свет пробивался даже сквозь плотную завесу из моей плоти. Но, вскоре, это закончилось. Улеанна демонстративно опустила меч лезвием вниз и отпустила. Он забурился в землю по самую гарду. Не встречая ни малейшего сопротивления. Директриса демонстративно сделала пару шагов назад.

– Вот, он теперь идеален, пока моя сила не выветрится. Бери и решай. Ты ведь так жалел, что он недостаточно остёр. Ну, на кого ты его применишь? Здесь только две цели. Если тебе плохо, если ты сломался, то просто вскрой себе шею. Больно не будет. Мне нужно от тебя лишь тело. Не столь важно, кто будет им управлять. Ты, мучающийся от жизни здесь. Или же простенький конструкт моей разработки. – печатала она жестокие слова. Совершенно не меняя тембра голоса.

Я шёл к этому оружию, которым внезапно стал мой трофей. Руки подрагивали. Мне стало страшно. Страшно брать его. Страшно делать выбор. Я или Улеанна. Ведь выбора снова нет. Стоит мне взять меч в руки как я умру. Либо сам, либо с её помощью. Ведь мне не победить её. Она давит на меня достаточно, чтобы я это понимал.

– Неужели с тебя слетела вся бравада, стоило поставить тебя перед реальностью? Ты ведь прямо мечтал о том, как раскроишь меня на две половинки. Правда, потом я собиралась обратно и убивала уже тебя. Интересные у тебя мысли, я так не умею, извини. Или картина меча в твоём животе привлекает тебя больше? Просто воткни, пострадай немного, где-то с полчаса, потому что ты уже выше обычного человека, и всё закончится. Сложности уйдут. Делай выбор. Или же ты решил, что есть третий путь? Не делать ничего? И с таким настроем ты смеешь рассуждать о высоких материях, о том, что ты уже не тот человек, что был раньше, что уже не мужчина, если ты никогда им не был? Где поступки, где мысли, где стержень? Где то, что заставляет тебя считать, что ты мужчина, а, Евгений? Пол не имеет никакого значения. Лишь действия. И ты сделал ровно два, благодаря которым у меня ещё есть надежда на тебя. Так сделай третье! Будь мужчиной, которым ты хочешь быть, раз это тебе так важно!

Она подошла ближе. Её слова давили неподъёмным грузом, который не давал двинуться с места. Мне хотелось сделать ей больно в ответ. Не задумываться над тем, что она сказала, а лишь выплеснуть всё, что во мне есть. Но я не мог сделать ни шага. Я не хотел умирать. Моё трусливое сердце било набатом огромного колокола, что готов был пропеть песнь о моей кончине, если я сделаю ещё шаг и подниму меч из земли. Улеанна положила руку на моё плечо и заставила посмотреть ей в глаза.

– Значит, страх смерти тебе мешает? Сердце не хочет останавливаться? Хочется и дальше пожить, пусть и под моим контролем, да? Сейчас я тебе кое-что покажу.

А после её рука пробила мне грудную клетку. Целую секунду не было боли. Я лишь с неверием смотрел на то, как в моём теле оказалась чужая конечность. А после пришла БОЛЬ. Предательский организм. Не понимающий, что это ранение смертельно, заставил меня наполнить пространство криком. Из глаз мгновенно полились слёзы, пытаясь хоть так всё смягчить, но это не помогало. Грудь жгло слабым ветерком, который не должен попадать туда, куда он теперь задувал. Стало тяжело дышать. Я это делал чисто на рефлексах, и этим заставлял кровь изливаться огромной рекой, что казалась неостановимой. Ноги уже не были способны меня держать но я не падал. Ведь Улеанна удерживала меня очередным заклинанием.

– Посмотри, какая прелесть. – буквально засунула она мне в глаза моё собственное сердце. – Оно всё ещё немного бьётся, будто бы несогласное со смертью. Но скоро оно затихнет. Как и ты сам. Готов ли ты сделать выбор прямо сейчас? Твоё трусливое сердце больше тебе не мешает. Скажи, чего ты хочешь. Умереть от своих рук или убить меня? Даже несмотря на то, что моя смерть не даст тебе свободы? Ведь тогда некому будет мешать той же Элайзе. Решай, твоё время уходит.

– Я хочу своё сердце… – ответил я в полубреду умирающего мозга, который решил, что если вернуть орган на место, то всё сразу станет хорошо.

– Видишь как сразу всё встало на свои места. Что есть выборы за пределами начальных условий. Которым ты волен следовать. И ты сейчас ощущаешь смерть за своей спиной. Она так близка, твоё тело настолько холодное, уже неспособно ни на что, но мозг всё ещё живёт потому что твоя голова в порядке. Боишься ли ты её? Не чувствуешь ли, что это не то чувство, которое ты должен к ней ощущать? Ведь смерть принесёт тебе избавление. Жаждешь ли ты его больше, чем своё сердце?

– Д-дай… с-сердце… – Продолжал я настаивать, уже чувствуя то, что скоро меня действительно не станет. Но я изо всех сил, несмотря ни на что цеплялся за жизнь, пусть это и было полностью невозможно.

– Видишь, можешь же настаивать на своём. Ты почти умер, но всё ещё упрямишься. Впрочем, мне ещё есть, что тебе сказать. Пока я держу тебя ты не умрёшь так что продолжай ощущать скорую смерть. Смакуй это растянутоей мною чувство – она продолжала вертеть уже остановившимся сердцем возле меня. Мой взгляд, пусть и затуманивался, всё ещё неотрывно видел эту часть меня. Некрасивую, но такую при этом прекрасную и нужную.

– Запомни вот что. Полюби себя. Каким бы твоё тело не стало, никогда не отвергай его. Находи плюсы во всём. Отбрось дихотомию женского и мужского, потому что она существует лишь в твоей голове. Ты тот, кто ты есть. Не больше и не меньше. Ты бы согласился полностью получить женское тело, если бы я избавила тебя от необходимости быть в лагере? Ты жил бы здесь, под присмотром моих горничных и спокойно бы существовал вдали от всего. Отвечай.

Горло отказывалось открываться. Всё что я смог это лишь повернуть голову в сторону. Все её слова казались такими тягучими и непонятными, но я всё равно как-то ответил. Я уже ничего не чувствовал. Видел лишь свет.

– Всегда помни, что ты сегодня выбрал. А сейчас, я немножко тебе помогу.

С этими словами меня пронзило небольшое прояснение. На пару секунд я вновь ощутил себя полностью здоровым и в мир вернулись краски. Чтобы увидеть, как Улеанна кладёт сердце мне в рот и начинает помогать челюстям его сдавливать. И я не могу ощущать ничего кроме нечеловеческого ужаса. А челюсти продолжали работать, с трудом умудряясь живать упругий орган, который постепенно, но поддавался.

– Даже у самого простого выбора есть последствия. Запомни и это. Потом об этом задумаешься. Когда на недельку отправишься в корпус главнокомандующей Сонры. Надеюсь, тебе там очень понравится и ты вернёшься счастливым от осознания того, что ты попал из всех мест именно в лагерь. Потому что остальные структуры, где ты можешь пригодиться, ещё дерьмовее. А сейчас можешь немного поспать. Каждый раз, когда что-то в тебе перестанет соответствовать моим ожиданиям, у нас будут такие сердечные разговоры. Так что держи себя в руках самостоятельно.

Примерно тут я окончательно отключился. Способ Улеанны оказался вполне рабочим. Этот разговор и ситуация раз за разом снились мне ещё долгое время. Вместе с гнетущим, липким и гадким чувством скорой смерти, которая так и не наступала несмотря на то, что в некоторых вариациях сна я её звал поскорее закончить мои страдания. Которые принимали каждый раз разные формы, как будто чтобы не дать мне привыкнуть. Так во мне зародилась идея стать сильнее не ради себя или кого то ещё. Не ради эфемерных ответов от Провиденции на Земле. А чтобы повторить тоже самое с Улеанной. Только в моём случае я её сердце раздавлю!

***

С парнем дела улажены. Как минимум ныть станет поменьше. Какой он ещё неопытный и непривыкший к магии. Мог спокойно испортить весь воспитательный момент сменой формы. Пришлось бы и у неё сердце отрывать. Внутренняя аномалия его бы явно за это не простила. Стремление к силе задано. Если не будет хватать мощи, то он сам постепенно придёт к постоянному бытию девушкой. Интересно, как это интерпретирует это его хвалёная мужественность, которую он не хочет терять? Что это было организованное отступление перед внезапным рывком? Улеанна задумчиво хмыкнула, представив, как девушка с точёной талией, большой грудью и внушительной задницей будет искренне говорить, что она парень.