Текст книги "Мата Хари"

Автор книги: Сэм Ваагенаар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Она действительно поначалу не занималась в Париже ничем, помимо забот об ее домашних вещах. Эти вещи были необходимы для ее нового дома в Гааге. При этом она в своей типичной беззаботной манере колесила вдоль и поперек Европы, как будто никакого мирового конфликта не было. Но когда ей показалось, что есть шанс остаться хоть еще ненамного, и хоть раз выступить на парижской сцене, она тут же навострила уши. Она услышала, что Дягилев все еще во Франции. Потому она, вероятно подумала, что сейчас ей предоставляется возможность, которая была упущена три года назад. Опыт должен был бы ее научить, что Русский балет и ее восточный танец представляли собой совершенно разные миры.

Мата Хари жила в «Гранд-Отеле». 24 декабря 1915 года она написала письмо своему старому другу, ментору и импресарио Габриэлю Астрюку. Она думала, что тот сможет предложить ей что-то новое. Может быть, ей представлялись «живые картины», которые она исполняла в Голландии? При этом она была достаточно осторожна и упомянула, что думает о своем возвращении на сцену не ради денег. Она намекнула, что живет в Голландии в хороших материальных условиях. Достаточно инфантильно Мата Хари просила Астрюка сообщить Дягилеву, что ему не стоит беспокоиться – он может воспользоваться Мата Хари.

«Я только на короткое время приехала в Париж, – писала она. – Через несколько дней я вернусь в Голландию. Как я вижу, Дягилев все еще тут. Так как у меня теперь есть некоторые новые и достаточно оригинальные танцы, то могли бы вы оказать мне услугу по заключению контракта с ним? Как вы знаете, я сама создаю все свои танцы. И я хочу этого не ради денег, потому что живу в Голландии в хороших условиях содержания, а именно обеспечивает меня адъютант королевы. Гораздо в большей степени я сделала бы это из интереса и, конечно, ради славы. Он (Дягилев) не пожалеет, потому что я смогу привнести нечто новое».

Попросив Астрюка отвечать ей на адрес «Гранд-Отеля», она упомянула также, чтобы он использовал в письмах к ней имя «МакЛеод-Зелле», как написано в ее официальном паспорте, ибо она приехала инкогнито. Конечно, из плана с Дягилевым ничего не вышло. Мата Хари через Испанию и Португалию вернулась к своему обеспеченному любовнику в Гаагу. Это был уже однажды упомянутый мимолетный друг. На допросах в Париже она назвала его имя: барон Эдуард Виллем ван дер Капеллен. Он родился в 1863 году. Когда он во второй раз встретился с Мата Хари, ему уже было пятьдесят два года, то есть на семь лет меньше, чем Джону МакЛеоду.

Но Голландия действовала Мата Хари на нервы. Она ненавидела голландское спокойствие и тишину. В провинциальной атмосфере Гааги ничего не происходило. А ей нужно было возбуждение большого города. Она скучала по Парижу и, очевидно также по некоему маркизу де Бофору, с которым познакомилась в декабре 1915 года в «Гранд-Отеле». Воспоминания о нем были в ней еще очень живыми, равно как и в нем – о ней.

Она попросила голландские власти выдать ей новый паспорт. Его она получила 15 мая 1916 года. Он до сих пор хранится в секретном досье французского военного министерства. Там я смог его увидеть. Это тоже просто лист бумаги. Но на нем есть и фотография. Это тот же снимок, только поменьше, как тот, что Мата Хари вклеила на последнюю страницу своих альбомов: дама в большой шляпе с белыми перьями, с сережками и жемчужным ожерельем.

ГЛАВА 12

На приеме у французского консула в Голландии Мата Хари не столкнулась ни с какими трудностями. Ей дали визу во Францию. Но у англичан она натолкнулась на сопротивление. Для возможного транзитного пребывания в Великобритании ей нужна была английская виза. Но британский консул в Роттердаме ей в визе отказал.

Она не понимала мотивы поведения этого джентльмена. Еще до того, как она 15 мая 1916 года получила свой паспорт, она обратилась за поддержкой в Министерство иностранных дел в Гааге. Обещанную поддержку ей вскоре предоставили. 27 апреля 1916 года в посольство Нидерландов в Лондоне была отправлена телеграмма за подписью министра иностранных дел Нидерландов господина Джона Лаудона. Это была стандартная подпись под всеми телеграммами МИД, которые подписывались либо именем Лаудона, либо господина Ханнема, генерального секретаря.

Согласно ответу посольства в Лондоне, отправленного в 6 часов вечера 4мая, англичане отказали в выдаче визы.

«У властей есть причины, по которым разрешение на въезд дамы, упомянутой в телеграмме за №74, в Великобританию является нежелательным».

Этот ответ британцев представляет собой важный поворотный пункт ввиду того, что произошло впоследствии. Но на него не обратил внимание ни один из авторов, писавших о Мата Хари. О нем никто не знал. Но это сообщение означает, что англичане заподозрили Мата Хари раньше французов. Верно, что капитан Жорж Ладу, руководитель французского Второго бюро позднее заявил, что его коллеги в Лондоне «раньше, чем за год» до ее ареста уже посылали ему донесения. Но это и все. Англичане не располагали подробной информацией, иначе бы они информировали Ладу более определенно. Как признал позднее сам Ладу, у него не было никаких компрометирующих Мата Хари сведений. Да, подозрение было по обе стороны Ла-Манша. Но само подозрение, несомненно, изначально исходило из Лондона.

Подозрение англичан, очевидно, основывалось на донесениях их тайного агента в Голландии. Он проинформировал британского резидента в Нидерландах об одном посещении Мата Хари в Гааге вскоре после своего возвращения из первой поездки во Францию. Как сообщила больше года спустя сама Мата Хари на допросах, ее посетил немецкий консул в Амстердаме. Британской секретной службе не было известно, о чем беседовали консул и Мата Хари. И не было ничего, что могло бы воспрепятствовать любому голландскому подданному в нейтральной Голландии свободно общаться с немцем. Но, скорее всего, именно этот визит пробудил подозрения в головах англичан. В любом случае с того момента в Лондоне Мата Хари стали считать подозрительной особой.

Отказ в визе, или, по меньшей мере, причины этого отказа не были известны Мата Хари. Министерство иностранных дел Нидерландов не сообщило ей содержание телеграммы из Лондона. Посему она ничего не заподозрила и простодушно отправилась во Францию. Но как?

И этот довольно долгий период ее жизни тоже полон вопросительных знаков. В разговоре с капитаном Ладу в августе 1916 года в Париже она заявила, что плыла на пароходе «Зеландия». Но это не было подтверждено официально – пока я не прочел собственные показания Мата Хари в ее французском секретном досье.

По сведениям, полученным мною в Амстердаме в центральном бюро Королевского Голландского Ллойда, пароход «Зеландия» отправился из Голландии 24 мая 1916 года. То есть, именно это и есть дата, когда Мата Хари начала путешествие, предопределившее ее печальную судьбу. Дата полностью совпадает и с печатями в ее паспорте, выданном, как я уже писал, 15 мая1916 года в Гааге. На этом простом документе есть с полдюжины штампов, подтверждающих ее визиты в консульства и переходы границ, среди них есть и испанская виза. Первая дата показывает ее прибытие в Мадрид 12 июня 1916 года. Это примерно через три недели после выхода «Зеландии» из амстердамского порта.

Другой штемпель доказывает, что 14 июня Мата Хари выехала из Мадрида в Париж. Об этом есть отметка в паспорте за 16 июня. В Париж она отправилась после примечательного происшествия в Хендайе. В этом пограничном городке ее задержали на французской стороне границы.

Секретная служба французов, по «наводке» англичан попыталась установить наблюдение за подозреваемой особой. Последовала инструкция вообще не пускать ее во Францию. – Почему? – спрашивала возмущенно Мата Хари. Француз на границе ответил, что и сам этого не знает. Он посоветовал ей попросить помощи у голландского консула в Сан-Себастьяне. Мата Хари была вне себя. По ее собственным словам, она написала тут же письмо своему старому близкому другу, месье Жюлю Камбону, бывшему генерал-губернатору Алжира, бывшему французскому послу в Вашингтоне, бывшему французскому послу в Мадриде, бывшему французскому послу в Берлине (до начала войны в 1914 году), брату тогдашнего посла в Лондоне, а теперь генеральному секретарю французского министерства иностранных дел. В этом письме она дала волю своему негодованию из-за задержания на испано-французской границе. Не мог бы месье Камбон посодействовать тому, чтобы ее впустили?

Если бы она на самом деле была шпионкой, то запрет на въезд во Францию заставил бы ее что-то заподозрить. Но не такова была Мата Хари. Тот факт, что до войны она часто общалась с немцами, никогда не казался ей подозрительным. Это было ее личным делом. Возможно, немного неподходящим для военного времени – но ведь Мата Хари была подданной нейтрального государтсва. Кроме того – кто в то время мог предполагать, что в будущем окажется подходящим, а что нет? Вот такой она была. Ее капризное, непредсказуемое поведение само по себе должно было заставить руководителя любой разведки – как французской, так и немецкой, отказаться от самой мысли хоть как-то использовать Мата Хари в шпионских целях. Согласен, она была красивой. Она знала языки, и по обе стороны Рейна у нее было множество высокопоставленных знакомых. Но ей не хватало элементарного базового интеллекта. Мой старый друг, Лео Фауст, который с 1912 года и всю Первую мировую войну был корреспондентом голландских газет в Париже, встречал Мата Хари на разных мероприятиях. Он писал мне, а в 1959 году подтвердил и в личной беседе, что тут он со мной полностью согласен:

«Все эти годы во мне росла убежденность, что никакой шпионкой она не была. Ей это просто не было нужно, потому что она могла получать достаточно денег совсем другим путем. Кроме того, она была слишком глупа, чтобы хоть кто-то нашел ее подходящей для шпионской работы. Напротив, такого человека следовало бы рассматривать как опасность для самого себя, если доверить ей какую-либо тайну».

Вернемся в Хендайе. Когда Мата Хари вернулась на пропускной пункт, пограничник то ли сменился, то ли забыл все свои инструкции. В любом случае, она не столкнулась ни с какими трудностями на этот раз. Ей не пришлось отправлять письмо Жюлю Камбону, и она села на поезд до Парижа – беспрепятственно и с чистой совестью.

За это время Мата Хари развила в себе бескомпромиссную привычку к постоянным неразборчивым сексуальным связям, но в ее дамском варианте. К некоторым мужчинам она питала нечто вроде настоящих чувств. Другие просто ее содержали. В Голландии все еще был барон ван дер Каппелен, но он находился так далеко. Зато со своего банковского счета в Гааге он по-прежнему регулярно переводил ей деньги. А во Франции она познакомилась за это время с одним русским офицером. Его звали Вадим Маслов. Она думала, что действительно полюбила его, но Маслова не было в Париже. Потому она утешилась в обществе другого мужчины, которого знала еще до войны – Жана Аллора. Как и большинство своих земляков, он тоже теперь носил военный мундир.

Вадим Маслов (разные авторы пишут его фамилию по-разному: Маров, Марлов, Марцов) был капитаном первого особого полка армии Российской Империи. Он нравился Мата Хари. Она даже утверждала, что влюбилась в него сильнее, чем в какого-либо иного мужчину за всю свою жизнь. Когда шесть месяцев спустя ее арестовали в Париже, в ее комнате нашли разные фотографии Вадима и его визитную карточку. (У Мата Хари была слабость к собиранию визитных карточек в качестве сувенира.) Одна из фотографий, хранящаяся в неопубликованном секретном архиве, имеет на обратной стороне подпись:»Виттель, 1916 -воспоминание об одних из самых чудесных дней моей жизни, проведенных с моим Вадимом, которого я люблю больше всего на свете». Эту фотографию так никогда и не отправили. Сохранила ли ее Мата Хари, потому что надеялась на то, что сможет вручить ее Вадиму лично? Или она должна была служить ее собственным воспоминанием, а потом пополнить собой ту часть второго тома ее альбомов-дневников, которая навсегда осталась незавершенной? Никто этого не знает. Но во всяком случае Мата Хари позаботилась, чтобы сделать фотографию актуальной. По всем сообщениям Вадим носил повязку на глаз. Так вот – именно эту повязку она аккуратно пририсовала чернилами на этой фотографии.

В середине августа Мата Хари запланировала поездку в Виттель. Это путешествие привлекало ее по двум причинам: в первую очередь, из-за здоровья, а во-вторых, оно предоставляло ей возможность некоторое время побыть с Масловым. Она хорошо знала это место, потому что уже бывала тут, у подножья Вогезских гор, пила целебную воду, помогающую от артрита и подобных болезней, которую большинство французов также высоко ценят из-за ее благотворного влияния на печень. В Виттеле, в августе1911 года она фотографировалась в потрясающем длинном кружевном платье. В руке у нее был зонтик от солнца, на руках перчатки по локоть, а на большой белой шляпе – длинные белые страусиные перья.

Мата Хари, пользовавшаяся мужчинами, как ей нравилось, решила проторить себе дорогу от одного любовника к другому, что было ей по душе, а к тому же, полезно для печени. Жан Аллор, парижский друг, был лейтенантом кавалерии. После тяжелого ранения он стал служащим в военном министерстве.

Аллор объяснил ей, что Виттель находится в прифронтовой зоне, и для поездки туда нужно особое разрешение. Он посоветовал ей обратиться к одному его старому другу в военном бюро по делам иностранцев на Бульваре Сен-Жермен. Было ли это намерением Аллора или просто ошибкой Мата Хари – но она открыла не ту дверь и попала не в то бюро – в бюро капитана Жоржа Ладу, руководителя французской контрразведки. Ладу был карьерным офицером, получившим свой пост благодаря протекции генерала Жоффра, главнокомандующего французскими вооруженными силами.

Ладу сам описал эту встречу в своих книгах «Мои воспоминания» и «Охотники за шпионами». Разговор проходил в дружественной обстановке. Ладу подтвердил Мата Хари, что знает об ее дружбе с Аллором. Когда он рассказал, что Аллор был тяжело ранен, Мата Хари улыбнулась. Она хорошо знала все раны Аллора. С этого момента беседа двинулась в несколько опасном направлении. Ладу сказал, что он знает и Вадима Маслова (которого Ладу, таинственно, как всегда, в своих книгах называет Маровым, Малсовым и Малцовым). В первый раз Мата Хари удивилась. – Так что, вы видели мои бумаги? – спросила она. Как вспоминал сам Ладу, он отвечал ей округлыми фразами, что он «не верит утверждениям англичан, будто она шпионка». Он пообещал достать ей разрешение на поездку в Виттель.

Тут Ладу изменил тон разговора. Ему вдруг захотелось спросить, какие чувства испытывает Мата Хари к Франции. Он спросил ее, готова ли она помочь стране, которую она, по ее словам, так любит. Мата Хари была сдержанна. Но когда Ладу спросил, сколько денег потребовала бы она за такие услуги, она ответила, что он услышит ее ответ в том случае, если предложение будет принято. Этой фразой беседа в тот день и завершилась.

Следующий ход Мата Хари подтверждает впечатление Лео Фауста, что «она была просто слишком глупа, чтобы быть шпионкой». После того, как она два дня спустя снова приходит к Ладу и получает разрешение на поездку в Виттель, Мата Хари находит своего старого друга. Это был Анри де Маргери. С 1901 по 1904 годы де Маргери служил во французском посольстве в Гааге, как раз в годы, когда Маргарета уехала оттуда в Париж на поиски счастья. Де Маргери за это время стал первоклассным дипломатом на важном посту в МИД Франции. И вместо того, чтобы сохранить в строгом секрете тот факт, что она теперь должна шпионить для Франции, Мата Хари попросила у де Маргери совета в этом вопросе.

Мата Хари сама описывает реакцию де Маргери на удивительное разоблачение тайны, которую она должна была хранить в самом отдаленном уголке своей головы. Потом на допросах она рассказала, что «месье де Маргери говорил, что очень опасно брать на себя такие задания, которые были мне предложены. Но он добавил – с высоты своего положения и с точки зрения француза – что если кто и в состоянии оказать услуги такого рода его стране, то это именно я».

Теперь она отправилась на лечение. В Виттеле ее часто видели вместе с ее любимым Вадимом. Это сообщали капитану Ладу его агенты. Как заявляла она Ладу и лейтенанту Аллору, лечение и было главной причиной ее путешествия.

Возможно, Ладу втайне предполагал, что Мата Хари, если она на самом деле немецкая шпионка, попытается собрать сведения о французском аэродроме, который строился в это время в Контрексевилле, совсем рядом с Виттелем. Из-за присутствия Мата Хари по соседству от него, этот аэродром стал предметом многочисленных комментариев. Но его значение сильно преувеличено.

По словам самого Ладу, несмотря на все усилия его агентов, не удалось найти ни малейшей улики, подтверждавшей, что за несколько недель своего пребывания в Виттеле Мата Хари совершила хоть что-то подозрительное. Это касалось и Контрексевилля. Ее поведение было безупречным. Регулярные проверки ее корреспонденции не нашли ничего компрометирующего, никаких чернил для тайнописи и никаких шифров. Когда она вернулась в Париж, где снимала квартиру без мебели на Авеню Анри Мартен, капитан Ладу знал о ней ровно столько же, сколько и прежде – то есть ничего. У него было только подозрение.

Как мы видели, Ладу установил наблюдение за Мата Хари в 1915году по указке Скотланд-Ярда. Предъявленное на судебном слушании дело содержит копии ежедневных донесений, посылаемых агентами Ладу. В том, что касается Мата Хари, эти донесения не содержат ничего подозрительного – она ходила в магазин, пила кофе, посещала друзей, один раз обращалась к прорицательнице. По собственным воспоминаниям Ладу и его выводам, однако, эти донеесния бросают сильное подозрение как раз на тех людей, которые их писали.

Например, они утверждали, что Мата Хари, приехав в Париж в декабре1915 года, предприняла подготовку к своему отъезду в два следующих друг за другом дня. Но оба раза она отказалась от поездки. По сообщениям агентов, корабли, на которых она собиралась ехать, были торпедированы немцами и затонули. После ареста Мата Хари всерьез обвинили в том, что она была причиной гибели этих пароходов. Она решительно отрицала это обвинение, утверждала, что ничего не знала о кораблях. Как мы вскоре увидим, все указывает на то, что утверждения агентов полностью были высосаны из пальца.

– Я не помню, что откладывала свой отъезд из Парижа в январе 1916 года, – утверждала Мата Хари на допросах, – или что я изменила дату отъезда после того, как мой багаж уже был запакован и спущен в холл гостиницы. 4 января в Париже мне поставили визу в мой паспорт. 11 января в Хендайе я пересекла границу. Возможно, что я после получения визы действительно вынуждена была выехать на пару дней позже, чем планировала, потому что мадам Бретон доставила мне мои платья с опозданием. Но я не имею представления о том, что корабль, покинувший Виго перед моим пароходом, был потоплен. Я не боюсь таких несчастных случаев. Я о них просто не думаю.

И присяжные, приговорившие Мата Хари к смерти в 1917 году, были очень впечатлены сообщениями из секретной службы капитана Ладу. Но теперь легко увидеть, что эти сообщения были совершенно необоснованны. Они только создавали беспочвенное подозрение. Факт состоит в том, что комбинация отложенного отъезда и торпедирование кораблей – и выводы агентов – чистая выдумка.

Мата Хари жила в Париже в «Гранд-Отеле». Из-за войны суда нейтральных государств не могли выходить из французских портов на Ла-Манше. Потому Мата Хари, покинув отель, не могла просто сесть на поезд, который через несколько часов доставил бы ее в Гавр или Шербур или в Бордо, где она села бы на пароход, идущий в Голландию. Чтобы добраться до парохода, ей нужно было ехать на поезде из Парижа в Мадрид. Это означало путешествие протяженностью двадцатью шесть часов. Из Мадрида на другом поезде нужно было ехать в Виго. Эта поездка длилась тоже целую ночь. Потому не менее сорока восьми часов понадобилось бы Мата Хари, чтобы добраться до порта. А если она еще остановилась бы на какое-то время в Мадриде, то поездка длилась бы куда дольше!

Есть еще один аргумент, доказывающий фиктивность связи между ее отъездом из Парижа и торпедированием пароходов: Мата Хари путешествовала на голландском судне, то есть, принадлежавшем нейтральной стране. Но у таких судов не было установленных ежедневных часов отправления. Они обычно приходили из Латинской Америки. Некоторое количество голландских судов действительно было потоплено немцами. Но вряд ли можно предположить, что Мата Хари, спустив вой запакованный багаж в холл отеля, быстро звонила одному из секретных агентов в Париже, который бы тут же ей посоветовал: «Не садитесь на тот или иной пароход – мы его потопим!»

Удивительно, что капитан Ладу не заметил этих противоречий в донесениях своих агентов. Еще удивительнее, что его собственный ум, очевидно, подвел его. Иногда факты, приводимые им, или выводы, которые он делал, либо совершенно неправдивы, либо очень сомнительны. В «Моих воспоминаниях» он пишет: «С января 1915 года она привлекла внимание моей секретной службы своими бесчисленными путешествиями из Франции». В январе 1915 года Мата Хари еще не была во Франции. Она не была там с начала 1914 года и до декабря 1915 года ни разу не ступала на французскую землю! В январе 1915 года Мата Хари еще жила в Голландии.