Текст книги "Азау(Стихотворения)"
Автор книги: Сека Гадиев
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
СКАКУН
Крылатый наш сакун, скачи, лети!
Твой корм – ячмень полдневной стороны.
На гору черную – твои пути,
Ее равнину любят скакуны.
Дзам-дзама родники – твое питье,
Мы шелком чистили б твои бока.
Вершины гор – пристанище твое,
Постель твоя – чиста и широка.
Наш конь – иных не хуже скакунов.
Когда б пшеницу ел он испокон,
Когда б у полных яслей был здоров,
0 камень троп не спотыкался б он.
ОТВЕТ ЗЕМЛЯКУ
С гор наших ветер окалину носит -
Сочится страданье из мраморных пор.
Кто-то в мешках воровато уносит
Добро бедняков,с наших горестных гор.
Мне ты твердишь, что живешь без боязни.
Тяжелый валун не поднять одному.
Слышу я стон твой с чужбины…
Но разве Не лучше ли было б в родимом дому?
Хочешь, как гордый клич бросим мы снова,
На вершине старинную песню споем.
Только молчи ты о доблести слова,
От нынешних бед – горе в сердце моем.
В поле лишь камни. 0 них – хоть разбейся.
Косить бы пора, да вот нету косы.
В горле застрянет о доблести песня
При виде мужицкой горючей слезы.
Как в поговорке одной говорится -
Земли иль серпа не имеет бедняк.
Камни кругом – что на них уродится?
Поешь кукурузы, иль спи натощак.
Ночью от пищи – весь, словно распорот,
– Булыжники будто бы тлеют во мне.
Хлеб, чтоб совсем по плите не расползся,
Горянки готовят на сильном огне.
Нету волов, так не хвастай яслями.
Бедняцкая участь – терпенье и труд.
Будешь кичлив то, вцепившись когтями,
Остатки страны враз орлы унесут.
Силы копи, это к делу сгодится.
Обиду до времени спрячь ты в груди.
Плачем сирот когда край огласится,
Тогда уж, земляк, не зевай – выходи!
ОСЕТИНСКИИ БОГАЧ
Отары овец, лошадей табуны -
Слывет наш земляк неспроста богачом.
Но снятся порою; кошмарные сны,
И нету покоя ему за столом.
Хвастун, подбоченясь и выставив бок,
Он часто кичится богатой мошной.
А гостю Положит лишь сыра кусок
И весь изведется от траты такой.
Араки глотком да лепешки куском
Весь день себя тешит, а ночь настает,
Берет он ружье, запирает свой дом,
К своим табунам торопливо идет.
Всю ночь он не спит, охраняет стада -
Мерещится вор ему в тени ночной.
Как только рассветная вспыхнет звезда,
Он, сонный, понуро плетется домой.
Навоз выгребает, воды принесет,
Весь день на лугу жадно машет косой
Все впроголодь, жирный кусок бережет,
А черствую корку размочит водой…
Какая тут радость от жизни такой?!
Однажды умрет он в ночи средь тряпья,
Снедаемый черной и жгучей тоской -
Что весь его дом разворует родня…
Но справят богато поминки по нем -
Зарежут гостям валухов пожирней.
И сытая речь потечет над столом,
Вовсю захмелевших, румяных гостей.
Ему посвятят всякой снеди в помин
Мол, пища твоя не остынет зимой.
Наденут кольчугу – пусть будет храним
От недугов давних кольчугой стальной»
Живи, мол, вольготно ты в жизни иной -
Водись на том свете с людьми по себе,
С утра наслаждайся вином и едой,
Хвалу воздавая счастливой судьбе!
Да будет могила суха и тепла -
Да будет земля тебе пухом, родной.
Покинул ты нас – слез река протекла,
Погасла звезда над высокой горой…
У гроба рвет волосы скорбная дочь,
Рыдает – бьет в грудь, не жалея себя.
Никто ей теперь нё сумеет помочь.
Пожалуй, ее не завидна судьба.
Сожрал ты калым, что забрал за нее.
Ты продал ее в кабалу и в ярмо.
Ей нищей ходить, проклиная житье,
А ты же в могиле сгниешь, как дерьмо.
ПОКУПАТЕЛИ ИНДЮКОВ
Рождество к аулу подступало -
Пахло кашей в саклях бедняков.
А богачка жадно выбирала
На базаре жирных индюков.
За спиной стоял старик печальный,
Он плетенку госпожи держал -
В рваной шубе, тощими плечами
От мороза лютого дрожал.
Был; бешмет дырявый – весь, в заплатах.
Сор торчал в немытых волосах.
Он стоял и, словно тихо плакал,
Стыли капли на седых усах.
Госпожа любила жарко мужа.
Был старик ему родным отцом.
Лютовала на базаре стужа.
Синим было старика лицо.
Подошел мужчина к ним вальяжно
Разодетый был он в пух и прах,
Неспеша он нес живот свой важно,
Сытый блеск стоял в его глазах.
И пока богачка торговалась,
Отобрал он жирных пару штук.
Госпожа шутливо ворковала:
– Вреден жирный для меня индюк…
Положил назад мужчина тут же.
Птицу, взял другую… повертел…
Коченел старик на лютой стуже -
За спиной богачки коченел.
На меху их шубы – что им холод,
Спорь о весе птицы, о деньгах…
Замерзал старик, мутился голод
В грустных, с синим инеем, глазах.
Сторговав товар, шагал мужчина.
Был он сыном старику, что мерз.
Для печали, вроде, не причина.
Но мне, было горестно до слез.
АХБОЛ И ЧЕРНОМОРДЫЙ
Был пес красивый у Ахбола.
Горело мужество в глазах.
Он столько вынес драк и боли -
Он был весь в шрамах и в рубцах.
Был предан он хозяйской воле.
Стада он зорко охранял.
В лесу, в горах иль в темном поле
Волков и близко не пускал.
Не раз он рвал зверье клыками -
Не раз матерых потрошил.
Тогда мясистыми кусками
Его Ахбол с руки кормил.
В кромешной тьме он не боялся
Медведя сгрудить на бегу.
Теперь – состарился, весь сжался,
Скулит тихонько на снегу.
Бывало, воры, чуть не плача,
От пса пускались наутек.
Любил хозяин за удачу -
Любил и ласково берег.
Кормил он пса всегда на славу.
А на закате псиных дней,
Пожалуй, годен лишь на свалку
Лежит ветошкой у дверей.
Как он рычал! В почете, в силе -
Внушал зверью он смертный страх.
Теперь же мухи облепили -
Вьют гнезда в немощных глазах.
А было время – тыщу тропок
Перекрывал любым ворам.
Теперь он немощён и робок -
Хозяин гонит со двора…
НЕДОБРЫЙ ХОЗЯИН
Брел однажды я дорогой,
Ночь настигнула меня.
Встретил в хижине убогой
Бедных горцев у огня.
Дал хозяин горцу слово -
Мне еды он посулил.
Только пес все масло слопал,
Я же-сыворотку пил.
ЛОДЫРЬ
Откуда он взялся такой? -
Он матери даже в укор -
Он в общей семье трудовой
Всем людям во зло и в позор.
Он дрыхнет весь день напролет,
В прохладную прячется тень,
И совесть его не грызет -
Что мать его в поле весь день…
Ведь даже, насытившись, гал
Оближет дружка языком.
А этот – все спал бы и спал,
Ленивым охваченный сном.
ПОМИНКИ
Не хвались ты здоровьем, дурак.
Все равно его не сохранишь.
Твой язык самый, лютый твой враг,
Пропадешь ведь – соломкой сгоришь.
Век за веком проходят года
Чередою закатных лучей.
Только тот не умрет никогда,
Кто любил эту жизнь и людей.
Поздних слов не прощает нам смерть.
И взывая к всевышней душе -
Как бы каяться ты не умел -
Дел своих не поправишь уже.
Человек в этой жизни с утра -
Только добрым деяньем хорош.
Накопи хоть подвалы добра,
Ни гроша ты с собой не возьмешь.
Будут пить на могиле твоей -
Пьянка глупая, что говорить -
Бестолковым елеем речей,
Не любя тебя, будут хвалить.
Поминальный баран нё спасет,
Не помогут и реки вина.
Будет недруг кривить хитрый рот
И хвалить тебя будет – спьяна.
ЖИЗНЬ ЗВЕРЕЙ
От злобы подлецов
Не очень-то тужу -
С отцовским ружьецом
Я в горы ухожу.
Черкеска не нова,
И лапти не новы.
Но – неба синева!
Но – шелк лесной травы
Оврагами бреду.
И лезу по скале.
У башен на виду -
Молюсь родной земле.
Былая слава мест -
Щебенкою лежит…
Козлиха травку ест.
Орел над ней кружит.
В плешинах черный лес -
Лежат стволы, гниют.
Течет тепло с небес.
Стада к ручью бредут.
Жует листы коза.
Зайчишки тут как тут -
Косят во все глаза,
С козой листы жуют.
Барс сытый возлежит
В тени тугих ветвей.
А в норке мышь дрожит -
Крадется ласка к ней.
Глава зверей рычит -
Где хочет, лев бредет.
На холке шерсть торчит.
Лев гривою трясет.
Барсук добыл еду.
А вот кротам опять,
У сильных на виду -
Не просто харч достать.
Кругом завал камней
Да оползни кругом.
Но оттого – дружней
Кротиный добрый дом.
Пасутся кабаны
В могучем дубняке.
Листочек тишины -
Дрожит на ветерке.
Великий тур стоит.
Не ведает пока,
Что смерть за ним следит,
Принурившись слегка…
Встречал уже не раз
Я кости на пути.
У смерти много глаз.
Как от нее уйти?
Вон – вороны кружат,
Вон – кость уже, клюют.
Здесь жизнь и смерть – подряд,
Связал один их жгут.
Святые времена
Настали для лисы -
Кур потрошит она,
Страшней любой грозы.
Воровка по тропе
Решила пух стелить -
Удобней так себе
По мягкому ходить.
Лягушки из болот
Макушками трясут -
Легендой каждый рот
Набит от века тут.
Закон волков таков:
Кто жаден – тот и хват!
И свора злых волков
Летит на аленят…
Лишь ящерок никто
Не трогает в траве -
Им сытно и тепло,
Нет страха в голове.
А вот олень и ланьВ заботе о еде.
Их жизнь, куда ни глянь,
По шею вся в беде.
От гнева мир трясет.
Земля – в дыму, в огне…
Даст бог, и повезет -
Жизнь улыбнется мне!
СЛОВО ВОИНА
Враг идет к границам нашим.
Если нам грозят войной
На защиту гор и пашен -
Встанем, воины, стеной!
Не простят нам предков горы,
Если недруг верх возьмет.
Чтоб не жить в позоре, в горе -
Горец лучше уж умрет.
Что за жизнь – когда срывают
С наших жен, сестер платки,
Топчут пашни, и пинают
Зло святы очаги?
Что за участь-жить побитым,
Чужеземца признавать,
И бессильно от обиды
В жалкой сакле горевать?
Видеть, как плетьми сгоняют
Малых деток, стариков,
Как мужчинам одевают
Цёпи тяжкие оков?
Кем мы станем, коль отнимут
Волю радоваться,. петь?
Сраму мертвые не имут -
Горцу лучше умереть,
Чем отдать врагу на ругань
Слезы жен и матерей.
Слово воина порукой
Этой правде сыновей.
Оскорбить отцов могилы,
Память предков оскорбить -
Не дадим. И нашей силы
Никому иге победить.
Мы с врагом мирились редко.
Дети гордые вершин,
Защищая землю предков -
Дело правое вершим…
Нынче каждый горец – воин.
И душе неведом страх.
Нам не знать чужой неволи -
Сабли острые в руках!
ВОЙНА
Тучи вдут
Грозного литья,
Бухают пушки,
Снаряды летят.
Рушатся здания.
В гибельный час
Жизни лишают
Лучших из нас.
Рвутся бойцы
На последний редут.
Черные вороны
Трупы клюют.
Черные скалы.
Мрачная новь.
На понизовье -
Реками – кровь.
Что же, средь зелени
И синевы,
Люди, друг друга
Губите вы?
СЛОВО К ПРИЯТЕЛЮ
Нет, старину я скорей прокляну -
Человека меняли на гончую псину.
Вспомню, как будто в кошмар загляну
Народ трудовой там сходил за скотину…
Нынче ж над всеми единый закон,
За дело любое можешь радостно браться.
Верно, был мудр и бесхитростен он,
Сказавший, что люди все – сестры и братья!
Сын бедняка, что меняли на пса,
Стоит на земле своей прямо и крепко.
Тем, кто глумился, он смотрит в глаза -
Корит немотой за поруганных предков.
ДВЕ СИЛЫ
Солнце жарче – ярче светит.
У небес на дне – луна.
Тучи мчатся, свищет ветер,
Снега блещет белизна.
Солнце греет небывало,
Все живое не щадя.
Горные индейки в скалах
Ищут крова от дождя.
Льются горными ручьями
Выси в синем далеке,
И под вешними лучами
Тают. льдины на реке.
ЗВЕРИ
Когда под грохот, полных гнева, дней
Взойдет над лесом мщения звезда
И звери будут грызть своих царей -
Польется кровь потоками тогда.
Проглянет солнце смело из-за туч
И луч его коснется бедняка.
И грянет день, и молод и могуч,
Наградой всем за горькие века.
Отложит горец в сторону ружье.
Свободный зверь пойдет своей тропой,
Благословляя новое житье -
Довольный светлой, без господ, судьбой!
ОДИНОКИЙ
Поэма
Я не из лживых мужей,
Себя не хвалю я сам,
Нет рабства в душе моей -
Унизить себя не дам.
У матери был один.
Чуть только постарше стал,
Я в горы с отцом ходил -
Отцу во всем помогал.
Дыряв был отцовский дом.
Он дымом насквозь пропах.
Нам холодно было в нем
На стылых земных ветрах.
Но горя отец не знал.
В черкеске простой своей,
По целым он дням пропадал
В аулах среди друзей.
Скотину отец держал.
Имел он коров и овец.
Но бедным он все раздавал,
Таков уж он был -отец.
Гостей он любил встречать.
Отец мой людей любил.
Он лучший кусочек подать
Всегда гостям норовил.
Что сам он был наг и бос,
Не сытно и ел и пил -
Это другой вопрос…
Отец мой веселым был!
Тому, кто его приглашал,
Он другом и братом слыл
Направо добро раздавал,
Налево добро дарил…
***
«Сыну, – сказал он, – пора
Быть мужем, пришли года…»
Немало отдал он добра -
Платили калым тогда.
Обычай горцев храня,
Перечить отцу я не стал.
Но рано женил он меня -
Он руки мне этим связал.
Глядел на невесту я -
Невзрачна, совсем не умна.
Сказала моя семья:
– Вот тебе, сын, жена.
Вскоре она умерла.
Рыдала вся родня.
Она неплохою была…
Да будет ей пухом земля!
Матушке стало трудней.
Но стал я порой замечать:
Домой возвратясь из гостей -
Отец мой сердился на мать.
Он бил ее даже порой.
Горянки умеют терпеть.
Но мама терзалась душой:
Как будешь, сынок мой, теперь?
Душа ее доброй была.
Но пробил земной ее срок -
В могилу от горя сошла.
И стал я совсем одинок.
Отец мой пошел по друзьям.
И жил я. один, без отца.
Горючим и жгучим слезам
В ту пору не знал я конца…
***
Священник в ауле возник.
Немало прошел он дорог.
И этот смиренный старик
Участьем мне.в горе помог.
Он буквам меня научил.
Старик был совсем одинок.
Поэтому часто шутил,
Меня окликая: сынок!
Не зналась со мною родня.
Отцовы друзья отошли.
И был лишь старик у меня -
Средь всей осетинской земли.
Но молод я был и здоров.
И думать я стал о жене.
Да только без щедрых даров -
Невесту не выкупить мне.
Был дом мой печален и пуст.
И черен очаг нежилой.
И горькие возгласы с уст
Срывались ночною порой.
Закрыл я лачугу тогда -
Я кинул родительский дом.
Морозная в небе звезда
Всходила над жалким жильем…
***
Был долог мой путь по горам.
Буран перевалы замел…
И вот я к каким-то дверям,
Теряя рассудок, добрел.
Лицо мое все в синяках.
Обмерзший, попробуй сказать:
А нет ли нужды в женихах?
Ведь могут и на смех поднять.
Приветили люди меня.
И я, исхудавший, без сил -
На шкурах лежал у огня,
Араку горячую пил.
И, потчуя вкусной едой,
Бельишко заштопав мое,
Ходила горянка за мной -
Какие глаза у нее!
Подолгу отец пропадал -
В кашарах скотину стерег…
Но вот поправляться я стал.
Настал расставания срок.
Горянка, пылая от слез,
Шепнула, поверив судьбе:
– Бедняк, ты мне радость принес,
Гожусь я в подруги тебе!
Как только наступит весна;
Сватов засылай, дорогой.
Хмелела душа без вина
От речи ее озорной…
***
Время ведь быстро бежит.
А здесь побежало скорей.
И я, как и должен джигит, -
Весною посватался к ней.
Но глянул отец на меня -
Богат он, и нравом был крут:
– Я вижу, что ты без коня.
Но, может, хотя бы есть кнут?
Терпел я издевки его.
Я был перед ним– муравей.
Желаннее было всего
Мне-счастье горянки моей.
А он, разъярясь, продолжал:
– Три сына растут у меня.
Ты хочешь, чтоб дочь я отдал
Тебе-без кнута и коня?!
В последний я раз говорю -
Ступай от порога скорей,
Не то я все кудри сдеру
С башки горемычной твоей!
***
Калым не так просто скопить.
Скажи мне, земляк дорогой,
Что может бедняк наскоблить -
С гранитной скалы ледяной?
Вот то-то, земляк, и оно.
И жил я в домишке моем.
И было в нем пусто, темно -
И ночью, и утром, и днем.
В горах наших страшно зимой -
Дух вытрясет адская дрожь…
Но вот узнаю стороной,
Что ждет меня девушка все ж.
Три свата повел я с собой.
Огонь во мне прежний пылал.
Знакомой шагал я тропой
И посохом громко стучал.
Увидев. хозяин гостей,
Всех смерил прищуром своим:
– Явились за дочкой моей?
А где ваш богатый калым?
Оставьте в покое меня.
Ты просишь, чтоб выдал я дочь
Тебе,что пришел без коня?
Подите сейчас же все прочь!
Но старший мой сват Сослан -
Хитер был, умел улещать.
– Нас бог к тебе с просьбой послал.
Ты можешь нас всех обобрать.
Но труд разговоров нужней,
Он дружит в дому с очагом -
Возьми для кашары своей
Ты парня простым батраком.
Взгляни, он – не робкий джигит.
Помощником будет в дому.
Встряхнулся богач, и глядит:
Не прогадать бы ему…
– Пять лет пусть батрачит тогда
Жених ваш худой на меня.
Эх вы, беднота, беднота -
Добавили б, скажем, коня?
Уселись за стол, не спеша.
И хитрые речи ведем:
Хозяин, мол, дочь– хороша!
В селенье Ганис мы живем.
С аракой кувшин опустел.
Хозяин нам дочь уступил -
Сослан был удачлив и смел.
Я счастлив, наверное, был.
Позорнее участи нет -
Жить в доме богатой жены.
Но помощью жив белый свет -
Возвел я четыре стены.
Наверное, волей небес
Подруга была мне дана.
Уйду ли я в горы, иль в лес -
Все ждет терпеливо она.
Не тронет еды без меня.
И доброй и нежной была.
Светила мне точка огня -
Какая б метель не мела.
Но жизнь – это драка, земляк.
Борьба-за себя, за нее.
И бился я этак и так
За наше с женою житье…
***
Однажды сказала она:
– Уйдем с этих гор поскорей,
Ведь где-то, наверно, должна
Быть жизнь – и теплей и светлей?
Спустились мы с гор.
И вдвоем Пошли из аула в аул…
Как вспомню, так в сердце моем
Вздымается горестный гул.
Таскали мы воду, дрова,
Косили траву – для чужих.
И часто печали слова
Срывались с губ дорогих…
Мы кинули край наш родной.
И к городу мы побрели.
Никто над живою душой
Не сжалился в эти дни.
Мы в городе стали жить.
Завелся кусок на столе.
И мы перестали быть
Бродягами на земле.
Немало у нас детей.
Но голодно мы живем.
Нередко средь важных гостей
Позоримся рваным тряпьем.
Ведь злы времена порой,
Обманчивы, словно сны -
Смывается так водой
Сугроб под лучом весны.
И, словно бы вешний снег,
Что тает в воде реки,
Теряет деньки человекТают его деньки.
Нам мудрость откроет путь.
Нам счастья забрезжит свет…
Но бедняку не вздохнуть -
Земли и удачи нет.
Ты спросишь меня: кто я?
Скажу. Из Ганиса я.
Нету добра у меня.
Но доблесть чиста моя
*АЗАУ. Изд. «Иристон». Цхинвал, 1984 г.
