Текст книги "Пригвожденное сердце"

Автор книги: Саймон Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Марк медленно встал на ноги и потащился к железному шесту. Точно, у его основания виднелись свежие отпечатки руки.

Уже полтора часа он кружил по одному и тому же месту.

* * *

Тони воззрился в небеса: это что, настоящее облако? Или что-то другое? Неужто началось?

– Ну, нашел своего господа? – донесся хриплый голос преподобного Рида. – Он шествует, да? Конечно, он на пути в свой Мэнсхед.

– А как вы полагаете, святой отец?

– Идет, идет. Только какие же следы оставляет он на своем пути? От ног или от копыт? А может, у него нимб, как у греческого божества? А что, если у него рога – вот тут и тут? – И Рид возвел пальцы по обеим сторонам головы.

46

Пока он бежал, в мозгу стучало одно и то же: «Двигайся по прямой... по прямой... по прямой...»

Марк перепрыгивал с кочки на кочку словно бы по островкам, удаляясь от болота. По большей части эти островки и находились на расстоянии прыжка друг от друга. Но некоторые были подальше, тогда Марку приходилось напрягать все силы, чтобы не угодить в жидкую топь. Его ноздри забивало зловоние болотных испарений; этот запах, казалось, пропитал одежду, забрызгал лицо, забился липкой пастой меж зубами и языком.

«Только по прямой, – бормотал он сам себе и оглядывался назад, дабы удостовериться в этом по оставленным следам. – Черт, никакого просвета, никаких знаков, непонятно куда идти».

Но отчаяние гнало его вперед: необходима помощь, ему нравятся Стейнфорты... хорошие ребята... хорошие – эти мысли эхом отдавались в голове.

Если бы он был женат и имел семью... Увы, он так и не женился, хотя сохранял добрые отношения с женским полом – платонического свойства. Ему никогда не удавалось углубить эти связи, и он сознавал почему. Часть его личности умерла в ту ночь, тридцать лет назад, когда он погубил «Мэри-Энн» и всех, кто был на ее борту.

Не так уж много осталось, теперь предстоит лишь пересечь луг. Марк представил себе, как весело валится на лужайку, жадно впитывая в себя прохладный ветерок. Надо позволить себе минут пять пленительного отдыха, прежде чем двигаться дальше – не бегом, а размеренной трусцой. Выбраться к дороге, может, подвернется попутная машина. А уж если встретится полицейский патруль – это просто будет рождественский подарок. Тогда и помощь подоспеет.

Он бежал, а в воображении витали сладостные картины.

И вновь Марк перемахнул с разбегу жижу, но не вполне рассчитал силы и угодил коленом в грязь. Дьявольщина.

Поднялся и двинулся вновь, дыша так тяжело, что отдавалось даже в подреберье.

Тут в глаза ему бросилось какое-то движение впереди – как будто что-то тяжело плюхнулось в топь. Похоже на морского котика... А вдруг это действительно морской котик – заблудившийся, больной... Да нет, какого черта, это один из них. Не сафдар, но, может быть, Уэйнрайт, или Фокс, или один из тех старых мертвяков, опутанных водорослями и анемонами по нагому телу, как будто больных какой-то омерзительной болезнью.

Марк устремился вперед на руках и коленях, шумно дыша и тряся головой, из носа у него сочилось. Словно находясь в предсмертном экстазе, он с маниакальным упорством обходил плюхающуюся в грязи тварь. Наконец омерзительное создание исчезло из виду, а ему показалось, что он сделал полукруг и снова вышел на ровную тропу.

Ну, давай же, старина, теперь уже близко. Вот-вот покажется земная твердь взамен этого поганого болота, появятся поле, деревья и...

Землемерный знак.

Марк остановился.

Снова, как призрачный одинокий часовой, этот шест караулит болото.

Проклятие!

Куда же идти?

...Было десять минут второго.

* * *

Крис взглянул на часы – десять минут второго.

Он стоял во дворе форта и смотрел, как безостановочно слоняются туда-сюда деревенские жители. Исключение составлял преподобный Горас Рид, присевший на одну из пушек, что стреляла нынче утром. Этот человек, казалось, насквозь пропитался джином.

Люди, ожидавшие, что вот-вот прибудет подмога, были взволнованы и переговаривались на повышенных тонах. Помощь близка, ничего плохого больше не случится – наконец-то можно будет принять горячую ванну, нормально поесть и поспать.

Крис торопливо обошел стену, поглядывая в сторону берега. Уже начинался прилив, скоро первые волны достанут краешка насыпи; Мэнсхед опять на время превратится в остров.

В сотне ярдов от берега стояли три сафдара. Прилив лизал их голые лодыжки, ярко-красные туловища резко выделялись на песчаном фоне.

Крис отправил Джона Ходджсона следить за берегом, а сам спустился вниз во двор и присоединился к остальным.

Вот что такое волнение – когда вы можете ощутить его буквально кончиками пальцев. В теле словно пульсировал электромотор, от сильного мышечного напряжения болели ноги. Странным образом это состояние напомнило Крису предрождественские треволнения и последние дни школьных занятий. Наверняка и другие чувствуют себя сходным образом. Это испепеляющее ожидание нарастало с каждой минутой... вот-вот что-то произойдет... вот-вот надвинется нечто громадное и взорвется с шумом и грохотом.

Он подошел к жене. Рут перебрасывалась теннисным мячиком с Дэвидом; мальчик упустил его, и мячик укатился под машину.

– Сейчас достану, – сказал Крис.

– Папа, ты тоже сыграешь?

– Ну конечно. – Бросок его был сильнее, чем хотелось, тем приятнее было то, с какой легкостью Дэвид поймал мячик.

– Неплохо.

– Ты тоже заметил? – В карих глазах Рут сквозило удивление.

– Хорошо, что все это кончается. Я вполне созрел для ванны и приличной еды.

И даже более того.

– Мам, лови.

– Он здорово вырос за пару недель.

– Он вообще сильно изменился, ты заметил, Крис?

– Изменился? В каком отношении?

– Потом скажу. Взгляни, как изменились наши соседи: шутят, болтают, все в движении. Это совсем другие люди – как будто сильно увлечены чем-то.

– Или нанюхались кокаина.

– Вот именно. У меня тоже такое чувство... нелегко объяснить, просто мне хорошо. Посмотри в зеркало – ты увидишь, как расширились твои зрачки, и все кажется более ярким. Я счастлива, хотя оснований для этого нет – после тех событий...

– Мама! Лови мяч.

– Ты словно бы повторяешь теорию Тони Гейтмана о втором пришествии этого... – Крис приложил к голове пальцы наподобие рогов, – старого бога, питающегося душами жертвенных дев.

– Видишь, действует и на тебя. Обычно ты не так говорлив.

– Может быть.

– Послушай, Крис, это важно.

Крис перехватил бросок шестилетнего сына, сделанный с такой силой, что ладонь даже заныла.

– Ого! Мне скоро понадобятся перчатки. – Он послал мяч, и Дэвид поймал его одной рукой.

– Крис, помнишь, Тони говорил нам насчет жертвы – что мы должны отдать что-то ценное для нас и тогда получим что-то взамен.

– Да-да, удивительный сгусток энергии, магическую силу, льющуюся рекой. – Крис рассмеялся, его охватило пьянящее чувство.

– Крис, я говорю серьезно. Тони прав и в другом: надо осознать эту силу и не дать ей возможности перейти к тем тварям на берегу.

– То есть принести жертву.

– Да.

– Но чем ты станешь жертвовать?

– Чем-то очень важным для нас.

– Рут, дорогая, будь благоразумна. Чем, скажи на милость, можем мы пожертвовать? Золотой рыбкой Дэвида? Твоими записями «Ю Ту»? Посмотри вокруг: здесь не видать тучных тельцов и козлищ... Впрочем, лучше для жертвенного алтаря подыскать какую-нибудь деву.

– И все же признай: что-то происходит. Доказательство там, на берегу, – красные твари. Ты ведь чувствуешь, как все вокруг напряглось, все в волнении. Что-то будет, Крис. И скоро.

– Рут, скажи, пожалуйста, какую жертву мы предложим гейтмановскому кровавому богу? – Тут его взгляд упал на Дэвида. – Ты предлагаешь... Господи, это еще что такое?

Внезапно двор наполнился грохочущими звуками, как будто обрушились небеса. Кто-то яростно колотил в ворота форта.

47

Крис крикнул Джону Ходджсону:

– Джон? Что там такое?

Ответа не последовало. Джон Ходджсон перегнулся через стену, ерзая большим животом по карнизу, и пытался разглядеть, кто молотит в ворота.

– Ну, что там, Джон?

Фермер жестом велел сыну продолжать наблюдение, а сам заторопился вниз, сжимая в одной ручище дробовик.

– Это Марк... – его хриплый голос звучал взволнованно, – он вернулся.

– Боже... – Крис ощутил, как мозги буквально съеживаются подобно улитке в раковине. Значит, провал.

Грохот внезапно стих, остался слышен лишь мерный шум прилива.

– Откройте ворота! – завопил Тони и стал вытаскивать засов.

– Нет! – рявкнул Джон Ходджсон. – Они ведь снаружи – Марк окружен.

– Открывайте ворота! – заорал Тони, его глаза горели за стеклами очков. – У вас ружье, так и стреляйте в ублюдков.

– Мистер Гейтман, – здоровяк-фермер придержал руку Тони, – ему не прорваться.

– Подождите, нельзя так поспешно. Тони, – поддержал Крис.

– Но ведь Марк...

– Тихо. Джон, где он?

– На уступе слева от ворот. К скале подступает море. Там пара этих чертовых сафдаров. Но дело не в них, а в тех двух, что находятся с внешней стороны ворот. И еще один на дальнем краю уступа, слева.

– Значит, Марк между двумя из них на уступе. Можно их достать из ружья со стены?

– Расстояние не позволяет.

– Проклятие, – не выдержал Тони, – я не могу больше это слушать. Стоять тут и болтать, когда снаружи Марк. Они же ему голову оторвут!

– Тони, вы слышали, что говорил Джон. Нельзя открывать ворота, там сафдары. Они...

– Марк рисковал ради нас жизнью. И вы собираетесь бросить его?

– Неужели вы думаете, что мне этого хочется? Господи, Тони, если мы откроем ворота, они вмиг очутятся здесь.

– Слушайте, – заговорил Джон, – пока что они вроде не собираются причинять ему вреда, просто стоят там.

Тони судорожно потер лоб; как мучительно ощущать, что твоего старого приятеля вот-вот разорвут в клочья.

– Папа, они переместились, – присоединился к ним Ходджсон-младший. – Твари сдвинулись с места.

– Как? – глаза Тони сверкнули.

Юноша в порыве вдохновения схватил камень и начертил схему:

ОХО О

–/—/—

– Вот так. Пунктир – это стена, поперечные линии – ворота, правильно?

– Так-так, сынок.

– X – Марк, О – сафдары. Они на скальном утесе, что огибает стену кругом по низу. И еще парочка их в море, но не близко.

– Займемся ими, – высказал свое мнение Крис.

– Хорошо бы всех наших загнать в дом, – пробормотал Джон.

– Времени нет. – Крис сделал знак Рут, чтобы шла в форт. – Мы откроем ворота. Джон, стреляй в ту тварь, что между Марком и воротами. – Он обернулся к мальчишке Ходджсону и кивнул на ружье, торчащее у стены. – Знаешь, как управляться?

– Да, сэр.

– Прикроешь отца сзади. Так, остается еще один справа от ворот. Не стреляй раньше времени.

– Есть, сэр.

Тони снимал один из трех засовов, его руки тряслись.

– Вам помочь?

Крис оглянулся: а, черт... Там стоял майор с собакой, из кобуры он доставал револьвер.

– Отойдите от ворот.

Сейчас не время миндальничать со старыми сумасшедшими вояками. Крис только надеялся, что музейный револьвер не заряжен.

– Ладно, Тони, открывайте ворота.

Тони вытащил оставшиеся два засова и стал оттаскивать створку ворот. Площадка снаружи была пуста. Джон с сыном, озираясь, ступили за ворота. За ними последовали Крис и Тони, став соответственно между отцом с левой стороны и сыном с правой. Джон поднял ружье, но не выстрелил. Вначале Крис поглядел вправо: один из сафдаров каменным изваянием стоял на дальнем краю узкого скалистого утеса. Весь маленький островок омывала мыльная морская пена.

Поглядев влево, Крис понял, почему Ходджсон не стрелял.

Марк Фауст, весь в болотной грязи, прижался спиной к форту и ежился от страха.

Утес в том месте был узок, поодаль находился сафдар. Но между Марком и безопасным убежищем за воротами в полусогнутом положении находился другой краснолицый. Эта тварь даже не оглянулась на Криса и прочих, вышедших за ворота, она вся сосредоточилась на Марке. На спине у нее вздулись мышцы; Крис понимал, что чудище готово к прыжку, чтобы вмять Марка в стену, как тряпичную куклу.

– Да подвинься ты, сволочь, – бормотал Джон, покрываясь испариной. – Не могу прицелиться. Этот сукин сын стоит слишком близко к Марку.

– Давай же, черт тебя дери! – выходил из себя Тони.

– Нельзя... так я и Марка могу задеть.

– Ну, делайте же что-нибудь... Скорее! Смотрите, они приближаются!

Одна из красных тварей выскочила из прибоя на песок в направлении дороги. Это создание походило на голодного аллигатора, наполовину вылезшего из воды и помогающего себе руками. Голова его медленно обратилась в сторону людей у ворот, в страшных глазах сверкнула хищная жадность.

В полосе прибоя, почти у самых ног Криса, стояли по пояс в воде еще два сафдара.

– Не могу, – фермер потряс головой, – боюсь заодно уложить и Марка.

У Криса все поплыло перед глазами – ну-ка, Стейнфорт, ответь на эту задачку.

Ответа не было.

Марк в ловушке. Куда бы он ни двинулся, неминуемо попадет в лапы к красным тварям.

Внутренний голос говорил Крису: ступай обратно и запри ворота. Марка не спасти; скоро он уподобится Уэйнрайту и близнецам Фоксам. И прочим. Останется на берегу, охваченный ужасом, болью и страхом.

Пока он это представлял себе, позади раздался какой-то звук, и внезапно краснолицый между Крисом и Марком рухнул в море. Крис резко обернулся.

Рядом стоял майор, и из дула его револьвера вилась струйка дыма.

– Надо же, еще не разучился. Золотую медаль завоевал, знаете ли, на соревнованиях в Дели – обошел, между прочим, пятьдесят шесть участников...

– Марк! – очнулся Крис. – Сюда!

Марк кинулся к ним. За ним внезапно двинулся и тот «красный» с утеса; Марк уже был ярдах в пятнадцати от ворот.

– Ложись! – взревел Джон.

Марк упал на живот, и Джон дал залп из обоих стволов. Монстр рухнул со скалы в море, а Марк, подталкиваемый страхом, вновь бросился к воротам. Крис, подгоняя все еще болтавшего майора, ввалился во двор; за ним последовали Тони, Марк и Ходджсоны.

В один миг ворота были затворены и засовы поставлены на место. Джон задержался, чтобы укрепить ворота дополнительными балками, а Крис поспешил к Марку – он понимал, что новости будут скверные, но их надо выслушать.

* * *

Три часа пополудни.

Марк, все еще неотмытый от болотной тины, проглатывал остатки кофе. Совершенно обессилевший, он сидел на подножке фургона, крепко сжимая руками чашку. Рут, Тони и Крис смотрели на него, а он полушепотом делился своими переживаниями.

– Простите... о Боже, я так виноват, что не смог перейти болото... Куда ни повернусь – опять оказываюсь на том же месте, так и ходил кругами... и все мимо цели.

– Ты заблудился в тумане, – подытожил Крис, ощущая некий священный трепет.

– Нет... не только. Было какое-то дьявольское наваждение...

– Я это предполагал, – кивнул Тони. – Мы здесь как на карантине: никто не войдет и никто не выйдет, пока это не кончится.

– Сафдары?

– Нет. Я имею в виду высшую силу. Самую высшую. То, что приходит сюда из века в век. На некоторое время это место отделяется от всего остального мира. Никто сюда не проникнет. Только местные и... – он вздрогнул, – это. Один из старых богов – но не из тех, кого поминают и кому молятся. Чтобы поверить в него, не требуется усилий: когда оно к вам приближается, то реагирует на это та ваша часть, что представляет собой животное начало. Все равно что стоять у громадного костра: его присутствие вас опаляет. Старый бог не имеет ни лица, ни названия, ему не принадлежат ни евангелия, ни храмы, ни библии. Он в них не нуждается. Но существует – полный могущества и жажды сделки.

Проклятие. Жертва, снова жертва... Крис даже сплюнул.

– И опять мы вернулись к старому. Если эта дьявольщина такая сильная, зачем ей жертва?

– Жертва – это коммерческая сделка, помните? Между богами и людьми. Покупая, вы приобретаете то, чего у вас нет, но в чем вы нуждаетесь, – не важно что: еда, сигары или журнал. А старое божество жаждет того, чем обладаем мы.

– Это наши чувства, – заметила Рут. – Оно получает их от нас, когда мы грустим об утрате чего-то дорогого.

– Да. Ему больше неоткуда почерпнуть набор человеческих ощущений, а оно в нем сильно нуждается, как наркоман в героине. Вот что происходит в Мэнсхеде. Скажем, страдающий отец приносит в жертву любимую дочь – и получает что-то взамен. Какую-то часть сверхъестественных сил.

– Так... Рут, ты давно не видела Дэвида? – Внезапно Крису стало зябко.

– Пойду посмотрю. Он, должно быть, у Ходджсонов.

Крису было не по себе; почему-то звук прилива казался громче обычного. Рут отправилась за Дэвидом; остальные обитатели форта, угнетенные провалом миссии Марка, затворились в доме.

Марк потер глаза.

– Что будем делать?

– А что мы можем? – пожал плечами Крис. – Развернуть крылья и улететь? У вас, Тони, есть предложения?

– Не знаю. Моя проблема в том, что я слишком рационален. Я прожженный циник. Моя бабушка посоветовала бы больше думать сердцем, чем головой; психолог же – искать ответ в бессознательном. Не анализируйте, приведет ли ваш путь к верному решению, – просто следуйте своим чувствам. Именно так, как тысячи лет назад, когда первобытные существа, связав хворост в пучки, построили дом. Понимаете, это и есть вдохновение. Не позволяйте цивилизации отягощать ваше прирожденное примитивное сознание.

– По-моему, Крис, он имеет в виду то, что надо следовать детским ощущениям. Делать то, что ощущаешь как правильное, а не то, что осознаешь правильным.

– Именно сейчас я ничего не думаю и не ощущаю. – Крис облокотился о подножку прицепа. – Меня как будто выпотрошили.

– Поверьте, – с непроницаемым лицом вещал Тони, – лучшее – или худшее – еще на подходе. Надо полагать, старое божество уже в пути. Наверное, к вечеру все закончится.

– Крис! – Рут стремительно неслась по двору, размахивая руками. – Крис! Он пропал... – В ее голосе был ужас. – Дэвид пропал. Кто-то открыл ворота... он остался там, снаружи.

Крис кинулся мимо фургона к воротам: брусья, их подпиравшие, лежали на земле, засовы были вытащены, створки полураспахнуты. Насыпь в преддверии нового прилива была пуста.

48

Крис не раздумывал.

Сафдары могли бы ждать снаружи с распростертыми объятиями, а потом вынуть душу из тела так же легко, как разломить пополам печенье.

Без всякого оружия он выбежал за ворота и огляделся.

По счастью, сафдаров видно не было; как, впрочем, и сына.

– Дэвид!

В ответ – молчание...

С торжествующим плеском надвигались на скалы морские валы, оставляя за собой подсыхающую пену.

Господи, ну где же он может быть?.. Крис уставился невидящим взором в сторону берега, окутанного туманной дымкой. Парочка сафдаров стояла на дальнем конце насыпи; Дэвида не было.

Крис ощутил внутри себя небывалую боль.

– Дэвид!

Рядом возник Марк Фауст, сжимая в дюжих руках дробовик.

– Не видать?

– Нет. И зачем только он вышел?!

Подбежала Рут и вцепилась мужу в руку.

– Ищи его, Крис!

– Послушай, он не мог уйти далеко...

Ложь во спасение: Дэвид не мог уйти далеко, но мог уже быть на дне морском.

Крис кинул взгляд на скалистый утес, что огибал стены форта. Всего лишь полчаса назад здесь находился в ловушке Марк Фауст.

Сначала он их не заметил.

Глаза скользили по океанской кромке вдоль скалы, на которой был возведен форт; ему мерещилось, что Дэвид барахтается среди морской водоросли-ламинарии в пенных бурунах.

Постепенно Крис осознал то, что вначале лишь отметил, не придав значения, и резко повернулся.

Почти на самом краю обрыва на узенькой полоске земли стоял преподобный Рид. Его седые пряди разметались, тощую фигуру окутывал серый плащ. Рядом ерзал маленький светловолосый человечек, как бы приплясывая в странном подобии танца.

– Дэвид!

Но чувство облегчения было недолгим; что-то здесь не так... Старик крепко держал костлявой рукой мальчика за предплечье.

– Папа...

И хотя шум прибоя почти заглушал голос сына, Крис понял, что тот напуган.

Крис первым добрался до утеса, за ним шел Марк, а позади всех – Рут. Место было очень узкое, они словно бы ступали по доске; позади оставалась стена форта, в пяти футах книзу бушевало Северное море.

В дюжине шагов от Рида площадка была ровнее и немного расширялась.

– Остановитесь! – закричал священник, сверля их ужасным маниакальным взором; это был поистине взгляд животного, лишенного всех наслоений культуры и образования. Что-то дьявольское мерцало в уголке его глаз – страшное и невиданно опасное.

– Папа, скажи, чтобы он отпустил меня... мне страшно...

– Мистер Рид, мистер Рид... – начал было Крис.

– Преподобный Рид, с вашего позволения. Не забывайте, я лицо духовное и связую смертных с Господом.

– Преподобный, послушайте, давайте отойдем в более безопасное место.

– Безопасное?

– Если вас что-то тревожит, мы сейчас об этом поговорим, только внутри форта.

– Нет.

– Отпустите моего сына... Пожалуйста! – Крис сразу сообразил, что священник задумал что-то нехорошее.

Он не мог торопить старика, так как тот был способен столкнуть Дэвида в море. Но выжидать тоже было нечего; ему уже виделись тени на поверхности воды – не сафдары ли это, караулящие, как акулы, свою кровавую жатву.

– Ваше преподобие, пойдемте отсюда. Мой сын вам ничего такого не сделал, давайте поговорим спокойно.

– Нет, пришло время действовать. Мальчик, стой смирно, тебе говорят!

Испуганный Дэвид прекратил попытки высвободиться.

– Пожалуйста, отпустите Дэвида. Ему всего шесть лет, вы его напугали.

Старик пристально всмотрелся в Криса и спросил:

– Что вы сейчас чувствуете? То, что я так вот держу мальчика, вас огорчает?

– Да, и вы это понимаете. Не надо, пожалуйста... вы причиняете ему боль.

– Мама...

– Не делайте ему больно, преподобный... он всего лишь ребенок.

– Вы любите своего сына, мистер Стейнфорт?

– Ну разумеется. Так что теперь...

– Так вот, послушайте меня. Что вы купили ему на день рождения последний раз?

– Только отпустите его.

– Отвечайте на вопрос.

– Видеокассету, книжки... компьютерную игру.

– Значит, вы его сильно любите?

– Ну да, только почему вы...

– Само собой разумеется, что мать любит свое дитя, так уж положено природой. Но вот отцы... тут дело обстоит иначе. Они тоже говорят, что любят своих детей. Однако ведут себя по-другому; скорее они потратят свое время на приятелей, пиво, карты... футбол, наконец. Однако верится мне, вы, мистер Стейнфорт, действительно любите сына. Вы проводите с ним немало времени, беседуете, не отпускаете его одного, он составляет очень важную часть вашей жизни. Вероятно, даже более важную, нежели вы можете себе вообразить. Я так и вижу, как вы играете с ним на ковре в гостиной, возитесь с игрушками, шутите и смеетесь. Вам интересно узнать, почему я стою здесь и держу за руку вашего любимого сына? Причина же вот какая: потому что я собираюсь убить его; а вы станете за этим наблюдать.

Так прямо и сказал: «Я СОБИРАЮСЬ УБИТЬ ЕГО».

Крис окаменел.

– Папа, – едва пискнул Дэвид.

Священник оттащил мальчика к краю скалы, окутанной брызгами разбивающихся волн. Крис оглянулся и увидал угрюмую физиономию Марка, за ним в ужасе застыла Рут.

В пенном прибое показалась красная и безволосая голова монстра, его остекленевший взор уставился на происходящее на утесе.

– Жертва, – сказал Рид. – Гейтман был прав. Ему тоже полагается быть здесь свидетелем... а вот и он.

Тони стоял поодаль у ворот.

– Да, ты был прав, а я ошибался. Теперь я это понимаю. Мы должны пожертвовать мальчиком. В точности как хотел ты. Самая ценная жертва – то, что для тебя всего дороже. А что может быть дороже жизни юного создания? Если смертельно болен старик, это естественно, но когда больно дитя... Телевидение, газеты так и трубят: филантропы собирают пожертвования на лучшее лечение... Когда я убью этого славного мальчугана, которого все мы любим, каждый испытает скорбь. А самое сильное горе – и это важнее всего – испытают родители. Они узреют кончину чада, и скорбь их станет сокрушительной. – С этими словами Рид вытащил из кармана отвертку; ее стальное отполированное долгими годами работы острие сверкнуло в призрачном свете. – Родители изойдут потоками слез из-за того, что старый бог так кровожаден. Зато он даст нам силу преодолеть тех чудищ, что держат нас здесь взаперти, и позволит нам вернуться к своим жилищам. И мы предадим все происшедшее забвению.

– После того, как ты убьешь шестилетнего мальчика? – прохрипел Марк. – Ты спятил, старик.

Крис испытывал странное спокойствие, даже более того, ледяное хладнокровие; подобное состояние не могло сохраняться долго – как нельзя заморозить ядерный реактор.

– Отпустите его, – едва выдохнул Крис. – Отпустите его, Рид, тотчас же.

– Только тронь мальчика, – заорал Марк, – и я своими руками...

– А кто сказал, что это легко? Всем нам тяжело. – И Рид нацелился сверкающим острием отвертки в глаз Дэвиду.

– Мама... папа...

Сердце Криса обливалось кровью.

– Слушайте меня, – прохрипел Рид. – Я признаю, здесь действуют иные правила. Моему Господу-Избавителю сюда не попасть... по неким причинам его не пускают. И потому мы приносим мальчика в жертву. И станем тогда свободными.

– Нет, Рид, не смейте, – в первый раз подал голос Тони.

– Мы должны совершить жертвоприношение. Мы должны пожертвовать чем-то ценным.

– Да, должны. Должны отдать нечто ценное – столь ценное, как частица нас самих. Но что отдаете вы?

– Мальчика. Единственное дитя у родителей.

– Но это не ваше достояние, а их. Такая жертва будет принята лишь от отца с матерью.

На лице Рида мелькнуло безумное выражение.

– Вряд ли они пойдут на это, не так ли? – И он снова занес руку над головой Дэвида. – Может, ты прав, а я нет. Сейчас увидим...

С силой, рожденной отчаянием, Дэвид извернулся и ногой ударил священника. Рид все еще удерживал мальчика, но утратил равновесие и был вынужден рукой, занятой отверткой, ухватиться за каменную стену.

Крис кинулся вперед, хватаясь за руку старика и отталкивая острие отвертки от Дэвида. Рид шипел и ругался, от него пахнуло джином. Однако движением другой руки старик столкнул мальчика с утеса – и морская пена вмиг поглотила его.

– Нет!

Крис бросился к краю обрыва, пытаясь отыскать Дэвида. Того видно не было.

Марк схватил Рида и поволок мимо Рут, прижимая к каменной стене. Старик что-то жалобно бормотал.

– Давайте его сюда!

Остальные обитатели форта опасливо просочились сквозь ворота, выходя на сухую площадку. Вперед вырвался Том Ходджсон с ружьем, он схватил старика за воротничок и потащил за собой.

Крис вглядывался в пенные буруны; казалось, что-то живое заставляет вздыматься воду на шесть футов вверх.

– Я прыгну! – закричал он Марку.

– Нет, не надо. В воде эти твари.

– Там мой сын. Он не умеет плавать...

– Он выплывет, должен выплыть. Подожди, пока он появится, и хватай его. Если полезешь сам, они тебя растерзают.

Крис карабкался вниз, даже не обращая внимания на сафдаров, находившихся поодаль. Еще немного... еще... Он тщетно пытался отыскать взором Дэвида в кипении морской пены. Вода, одна только вода. Руки его шарили в пустоте, ничего твердого пальцы не нащупывали; он даже не сознавал, что его могут ухватить за руку и потащить в морскую глубь. Рядом с ним стоял Марк с дробовиком, позади в немом ужасе вглядывалась в воду Рут. Ее сын был где-то там, в водовороте прибоя, бездыханный... ему же нужно дышать...

Прошло едва ли секунд двадцать, но Крису они показались вечностью. Его сынишка тонул, а может быть, уже попал в алую пасть сафдара.

Его нужно вытащить оттуда.

Рука на что-то наткнулась; Крис потянул и выудил пригоршню водорослей.

В десятке ярдов от них из воды показывалась красная фигура.

– Они выходят! – закричал Тони. – Нам нужно возвращаться!

Крис не отвечал; его внимание было приковано к морю. Дело плохо, мальчик исчез. Надо лезть самому, и плевать на тварей... Он опустился еще дальше, не обращая внимания на боль в мышцах, его лицо почти коснулось воды.

Господи, только бы...

Вот оно!

Нашел!

Марк суетился рядом, помогая ему. Крис ухватился пальцами за тоненькую ручку – лишь бы не упустить, одна эта мысль стучала в голове. Он стал тянуть.

Вначале ничего видно не было, потом показались очертания головы, белое лицо и...

Господи Иисусе!

Мертвый ребенок. Мальчик, которого он видел на берегу, в той череде утопленников. Близнецы Фоксы; мертвый пилот; утонувший рыбак. И этот мальчик. Скелетик с громадными глазами и темными спутанными волосами, в лицо которому он сейчас заглянул, – рот разинут, серебристый язычок похож на сардинку. Один глаз уставился на Криса, он был широко раскрыт – видно, мальчик испытал чудовищный ужас. Другой глаз был разорван, и кровавые ошметки вылезали из глазницы, как алое содержимое лопнувшего перезрелого помидора. Мертвые губы мальчика шевелились, словно он пытался заговорить. Крис понимал, что он молит о помощи после долгого пребывания в холодном одиночестве, просит пожалеть и оплакать его... Громадный красный глаз стал пучиться и извергать из себя острые усики, какие бывают у креветок.

Крис ослабил хватку, выпустив тоненькую ручку. Молящее лицо утопленника исчезло.

Дэвид пробыл под водой сорок секунд.

– Держи меня за ноги!

Марк крепко ухватил его, Крис оттолкнулся и нырнул в воду. Глаза его были широко открыты, но видели лишь серебристые воздушные пузырьки и темные заросли водорослей. Руки беспомощно обшаривали водную мглу – никаких следов Дэвида.

Крис вынырнул на поверхность.

– Крис, они двинулись...

Сафдары гребли в их сторону; скоро они приблизятся к Крису и попытаются схватить его.

– Надо возвращаться в форт!

Вздохнув холодного воздуха, Крис замотал головой и опять нырнул.

Он ткнулся руками в ткань и потащил на себя; из водоворота показалась светловолосая голова.

– Марк, я его нашел... Тяни!

Крис сумел наполовину выбраться на край утеса. Марк весь изогнулся, однако ему было страшно неудобно, он никак не мог приспособиться. Вместе они потащили Дэвида за одежду и смогли вытащить мальчика из воды по пояс.

– Я не могу его поднять! – закричал Марк. – Что-то держит!

Крис тоже тащил, но так же безуспешно.

– Быстрее, – скомандовал Марк, – они приближаются.

Сафдары были уже на расстоянии вытянутой руки; их безжизненные красные лица показались над водой, глаза излучали угрозу. Видимо, они чуяли новую жертву.

– Папа... мои ноги...

– Они его утащат! – закричал Крис.

Твари все ближе. Боже, в конце концов они схватят Дэвида...

Но нет; еще одна рука, протянувшись поверх головы Криса, схватила Дэвида за шиворот. И Дэвид выскочил из воды словно младенец из ванны. И Марк, и Крис были подняты из воды той же рукой. Крис изогнулся, чтобы поглядеть, кто поднял Дэвида с такой сверхъестественной силой.

Это была Рут.

Это она управилась одной рукой. Весь ее вид выражал предельное напряжение, мышцы вздулись под кожей, как шары, сухожилия казались стальными канатами. Все это произошло в три секунды. Как только Дэвид был вытащен, напряжение отпустило Рут, и она привалилась к стене.

– Тащите Дэвида в форт! – скомандовал Марк.