Текст книги "Зов из могилы"

Автор книги: Саймон Бекетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 12

Когда утром позвонили в дверь, я уже знал, что визитёр прибыл с плохой новостью. Накануне я читал свои старые записи по делу Монка, пока не начали слипаться глаза. Лёг в постель в четвёртом часу с уверенностью, что упустил тогда что-то очень важное. Но что именно, так и не понял. Во всяком случае, это не было связано с повреждениями, нанесёнными преступником Тине Уильямс. Они были ужасные, но отнюдь не уникальные. Мне доводилось сталкиваться даже с худшими – например, недавно при расследовании серийных убийств в Шотландии. При этом Монка хотя бы поймали и осудили, а тут дело до сих пор не раскрыли.

Проснувшись, я сразу позвонил в больницу, узнать, как Софи, но мне опять отказали в информации. Недолго поразмыслив, я стал собираться в дорогу. В любом случае ответы на вопросы следовало искать не в Лондоне. Позвонил в университет и сказал, что беру неделю отпуска. У меня были не использованы недели две, о чем секретарша кафедры Эрика мне неоднократно напоминала.

Только я закончил сборы, как раздался звонок в дверь. Я сразу сообразил, кого увижу на пороге.

Терри выглядел ужасно. Глаза красные – наверное, ночью не спал. Лицо осунувшееся, бледное, на щёках щетина. От него попахивало алкоголем.

– Я стал у тебя частым гостем, – произнёс он.

– Есть новости о Софи?

– Пока всё без изменений.

– Ты приехал из Дартмура только ко мне?

Терри усмехнулся:

– Нет, у меня здесь дела.

Он двинулся в гостиную. Бросил взгляд на бумаги на кофейном столике.

– Рассматриваешь старые записи?

– Просто проглядел несколько заметок, – ответил я, убирая листы в папку. – Так в чём дело?

– На сей раз ты решил обойтись без кофе?

– Мне нужно уходить.

Он покосился на стоящую на полу сумку.

– Собрался поехать отдохнуть?

– Терри, что тебе от меня надо?

– Для начала я хочу, чтобы ты рассказал мне о вчерашнем.

Я всё уже сообщил полицейским, но спорить не имело смысла. Поэтому мне пришлось снова рассказать Терри, начиная со звонка Софи мне в лабораторию и заканчивая тем, как я обнаружил её без сознания на полу в ванной комнате.

Терри молча выслушал, после чего произнёс:

– Ты же говорил, что у тебя с Софи Келлер не было никаких контактов.

– Да.

– И что, она вдруг взяла и позвонила тебе? Через восемь лет? Что-то не верится.

Он внимательно посмотрел на меня, но я лишь раздражённо вздохнул.

– Я понятия не имею, какие у неё неприятности и почему она позвонила мне. Рад бы рассказать тебе больше, но ничего не знаю. Ты разговаривал с кем-нибудь из её соседей? Может, кто-нибудь что-то слышал?

– Ты собрался учить меня, как вести расследование?

– Нет, – ответил я, с трудом сдерживаясь. – Но разве не странно, что всё случилось почти сразу после побега Монка? Не думаю, что на неё напал именно он, однако существует какая-то связь.

– А почему ты уверен, что это был не он?

– Во-первых, Софи единственная, кто пытался тогда помочь ему. Зачем Монку нападать на неё? А во-вторых, откуда он мог знать, где её найти?

– К твоему сведению, сидя в тюрьме, можно выяснить всё, что угодно. И если ты ищешь повод, то у Монка он есть. Софи, наверное, была последней женщиной, которую он видел. А потом, лёжа на койке в камере, фантазировал, что бы он с ней сделал, попадись она ему под руку.

Я похолодел.

– Её изнасиловали?

– Нет.

Я облегчённо перевёл дух.

– Тогда это не похоже на Монка. Он бы её живой не оставил.

– Его могли спугнуть.

– Монка? – скептически осведомился я. – И кто же тот храбрец?

Терри взмахнул рукой.

– Ладно, согласен, это не он. А сам-то ты как оказался в её доме? Напомни мне, а то я забыл.

– Перестань ёрничать!

– Да-да, верно. Женщина, которую в последний раз ты видел восемь лет назад, неожиданно звонит и приглашает на ленч. Что-то бормочет насчёт помощи. И ты немедленно прыгаешь в автомобиль и мчишься к ней. Она на свидание не является, и тогда ты узнаешь её адрес, заходишь в дом и обнаруживаешь Софи без сознания.

– Вот так именно всё и было.

– Это по-твоему. Но давай попробуем рассуждать иначе. Вы любовники, давние. У вас что-то произошло, может, чёрная кошка между вами пробежала. И вот ты приехал выяснять отношения. Стучишься, она не открывает. Тогда ты в ярости ломаешь дверь, находишь Софи в ванной комнате… А когда она падает без чувств, спохватываешься и звонишь в полицию.

Я изумлённо смотрел на него.

– Абсурд!

– Почему? Вы так мило тогда ворковали, во время поисковой операции. Я сразу заподозрил, что между вами что-то есть.

Я напрягся, сжал кулаки, но, слава Богу, сообразил, что Терри этого и ждёт. Чтобы я потерял самообладание, вспылил.

– Не все такие, как ты, Терри.

Он рассмеялся:

– Разумеется.

– Если ты мне не веришь, то спроси у Софи. Она расскажет тебе обо всём, когда придёт в себя.

– У неё серьёзная травма головы, так что неизвестно, когда ей станет лучше. И тогда ты окажешься в весьма щекотливом положении.

Неожиданно Терри вытащил из бумажника карточку и бросил на кофейный столик.

– Если случится ещё что-нибудь, позвони мне по мобильному. В кабинете я бываю очень редко. – Он шагнул в прихожую, остановился у двери и произнёс с угрозой в голосе: – И не делай вид, Хантер, будто ты чем-то отличаешься от меня. Ты такой же, как все.

Терри хлопнул дверью так, что задрожали стены. Я постоял немного, затем добрался до ближайшего кресла и сел, размышляя, что меня потрясло больше – враждебность Терри или его нелепые обвинения. Да, нужно признать, мы действительно друг друга недолюбливали, но неужели он верил, что я способен взломать дверь в доме Софи и напасть на неё?

Я хотел бросить карточку Терри в мусорную корзину, но передумал и сунул в бумажник. Включил охранную сигнализацию, вышел на улицу и поставил сумку в багажник машины. Если не будет пробок, то в Эксетер я доберусь к середине дня.

Начать ворошить прошлое я решил вместе с судебным археологом.

* * *

За все эти годы Леонарда Уэйнрайта я не вспомнил ни разу. И был бы рад не вспоминать впредь, но у меня возникла необходимость с ним поговорить. Теперь, когда Монк вырвался на свободу, мне хотелось бы обменяться с ним наблюдениями.

По мере приближения к Эксетеру погода ухудшалась, и ко времени моего прибытия зарядил проливной дождь. Я снял номер в отеле без названия недалеко от больницы. Отель был дешёвый и удобный, такие сейчас появились в центре многих городов. Везде чисто, приличная еда и, что немаловажно, беспроводной Интернет. Перекусив в кафе, я вернулся в номер, достал ноутбук и принялся за работу.

Найти Уэйнрайта оказалось труднее, чем я ожидал. У меня не было ни его адреса, ни номера телефона. А Терри сказал, что он ушёл на пенсию. Я позвонил в Кембридж на кафедру, где он работал, но секретарша отказалась помочь. Заявила, что сведений личного характера не даёт.

Я полазил полчаса по Интернету, прежде чем мне пришло в голову поискать в телефонном справочнике. Восемь лет назад Уэйнрайт в разговоре со мной упомянул, что живёт в Торбее. Конечно, за это время он мог переехать, но нет – профессор Уэйнрайт числился в городском телефонном справочнике. Там были его номер телефона и адрес.

После множества гудков женский голос произнёс спокойно и доброжелательно:

– Слушаю.

– Могу я поговорить с Леонардом Уэйнрайтом?

Женщина помолчала.

– А кто его спрашивает?

– Дэвид Хантер.

– Я не узнаю вашего голоса. Вы из Кембриджа?

– Нет. Мы работали вместе восемь лет назад по одному делу, консультировали полицию. Я сейчас в вашем районе и…

– Понимаю. К сожалению, Леонард сейчас не может подойти к телефону. Я его жена. Вы сказали, что находитесь где-то недалеко?

– Да, но…

– Тогда заезжайте к нам. Я уверена, Леонарду будет приятно увидеться со старым коллегой.

Я сомневался.

– Может, мне лучше позвонить ему позднее?

– Зачем? Если завтра вы свободны в первой половине дня, то, пожалуйста, приезжайте к нам к часу на ленч.

На ленч? Этого я не ожидал.

– Ну, если вас не затруднит…

– Приезжайте. Леонард будет вас ждать.

Я положил трубку, озадаченный приглашением и не понимая, что означает «не может подойти к телефону». Деловая встреча – это одно, а ленч – другое. Я сомневался, что инициатива жены Уэйнрайту понравится. Но приглашение принято, теперь осталось чем-то заполнить остаток дня. Я решил снова позвонить в больницу. На сей раз там были более любезны и сообщили, что Софи пришла в сознание.

Глава 13

Травма головного мозга – не сломанная рука. Прогнозы делать сложно. В большинстве случаев чем дольше больной остаётся в коме, тем меньше шансов на выздоровление.

Софи повезло. Она отделалась лишь сильным сотрясением мозга. Кости черепа не повреждены, признаков гематомы или внутреннего кровотечения пока не обнаружили. Последнее особенно опасно, потому что в начальный период оно выявляется с трудом, но иногда больной через несколько дней погибает.

Софи очнулась вчера вечером через несколько часов после моего отъезда. Первое время её состояние было неустойчивым, но вскоре стабилизировалось. Меня пустили к ней по её настоятельной просьбе.

Софи пошевелилась в постели, видимо, обозначая этим приветствие. Волосы у неё были убраны назад и подвязаны лентой, чтобы ссадина на лице – огромная, от виска до челюсти, – была полностью открытой. Опухоль стала спадать, и теперь ссадина начнёт менять цвет.

– Спасибо, что пришли. Не знаю, с чего начать, с благодарности или извинений.

– Не надо ни того и ни другого.

– Как же? Это ведь я втянула вас в неприятности, и если бы не вы, то не знаю, жива ли я была бы сейчас.

Я улыбнулся.

– Всё в порядке, не думайте об этом.

Как хорошо, что она пришла в себя! Что теперь скажет Терри?

Кровать рядом с Софи была не занята, что позволяло нам свободно разговаривать. Мы послушали, как дождь барабанит по оконному стеклу, затем я нарушил молчание:

– Как самочувствие?

Она слабо улыбнулась.

– Примерно такое же, как и мой вид.

По-моему, она выглядела неплохо, если не считать ссадины. Восемь лет на ней почти не отразились. Софи принадлежала к типу женщин, которые всегда выглядят моложе своих лет.

– Больше всего меня беспокоит, что я ничего не помню, – тихо произнесла она.

При травмах головы кратковременная потеря памяти обычное дело, но для меня это было огорчительно.

– Вообще ничего?

– Да. – Софи рассеянно рассматривала идентификационный браслет на запястье. – Ужасно глупое ощущение. Мне просто нечего было рассказать полицейским. Я только вышла из-под душа, услышала внизу какой-то шум и… Вероятно, я просто поскользнулась и ударилась головой о пол.

А взломанная входная дверь? А вытащенные из шкафов ящики и разбросанные по дому вещи? Нет, она не поскользнулась.

– Через несколько дней память должна к вам вернуться.

– Не знаю, хочу ли я этого. – Она потрогала браслет. – Полицейские сказали, что… сексуального насилия не было. Но всё равно ужасно – ко мне в дом кто-то вломился, а я даже не могу вспомнить.

– Наверное, кто-нибудь из знакомых, кто держал на вас зло?

– Поверьте мне, таких нет. В полиции склонны полагать, что это грабитель, который думал, будто в доме никого нет. А потом увидел меня в душе и с перепугу ударил.

– Вы говорили об этом с Терри Коннорсом?

– Нет. А почему вы спросили?

– Сегодня утром он ко мне приезжал. Вначале выдвинул версию, что это был Джером Монк.

– Монк? Смешно.

– Потом сообщил мне, что я тоже под подозрением. У меня действительно нет никаких доказательств непричастности к преступлению. Я обнаружил вас лежащей на полу в ванной комнате. Кто знает, может, это моя работа. Тем более что вы ничего не помните.

– Боже, какой негодяй, – прошептала Софи, отводя взгляд. – Надо же придумать такое.

– Вам плохо? – спросил я, заметив, как она вдруг побледнела.

– Немного кружится голова. Я понимаю, что должна вам кое-что объяснить, но сейчас не могу. Когда почувствую себя лучше и доберусь домой…

– Конечно. Не беспокойтесь.

– Спасибо. – Она слабо улыбнулась и потянулась к таблеткам на прикроватном столике.

– Позвать сестру?

– Нет. Но меня ещё немного тошнит. Сказали, скоро пройдёт. – Софи откинула голову на подушку и закрыла глаза. – Извините, мне нужно поспать…

Упаковка таблеток выпала из её руки. Я осторожно встал, стараясь не скрипнуть стулом, положил её на место и направился к двери.

– Дэвид… – Я обернулся. Софи смотрела на меня. – Вы ещё придёте?

– Обязательно.

Она кивнула и закрыла глаза.

– Я не собиралась…

– Что?

Но Софи уже спала. Я понаблюдал, как мерно поднимается и опускается её грудь, и тихо вышел из палаты.

Оставалось надеяться, что скоро всё прояснится.

* * *

Утром кое-что прояснилось. К сожалению, не всё, но хотя бы небо. Оно стало голубым. В нем ярко засияло солнце. Вчерашний вечер я провёл в размышлениях. И сейчас тоже думал об этом, доедая завтрак в полупустом итальянском ресторане. Кое-что в поведении Софи мне было непонятно.

Однако ночью выспаться мне всё же удалось, и сегодняшняя солнечная погода подняла настроение. Я расплатился в отеле и отправился на ленч с Уэйнрайтом. Честно говоря, ехать мне не хотелось. В разговоре с профессором теперь уже особой нужды не было, но звонить и отказываться казалось мне неудобным.

Ехать было меньше часа, и я выбрал путь подлиннее, вдоль прибрежных скал, между которыми проблёскивало покрытое рябью море. Было прохладно, но я опустил стекло. Свежий ветерок такой приятный. Мне нравилось здесь всё. Правильно сделал Уэйнрайт, поселившись в таком месте. Я и сам бы не прочь, но придётся ждать до пенсии. Удивительно, что всего в двадцати милях отсюда находится Дартмур с его унылыми торфяниками.

Найти дом профессора оказалось просто. Он стоял особняком от остальных, на мысу, у самого моря. Сложенная из валунов вилла с перекрещенными черными балками. К ней тянулась длинная гравийная дорожка, с одной стороны обсаженная липами. С другой простиралась обширная лужайка.

Дверь гаража на две машины была полуоткрыта, в глубине виднелась ярко-синяя «тойота». Я остановился и поднялся по ступенькам к входной двери. Нажал кнопку медного причудливого звонка и услышал, как звон разнёсся по дому. При звуке быстрых шагов расправил плечи.

Дверь открыла пожилая женщина в мягком свитере с вырезом лодочкой и шерстяной юбке. Аккуратно причёсанные седые волосы, умные, проницательные глаза. Такой я и ожидал увидеть супругу профессора Уэйнрайта.

– Вы Дэвид Хантер?

– Да.

– А я Джин Уэйнрайт. Рада вас видеть. Быстро нас нашли? Не заблудились? Мы живём в стороне от других, но нам так нравится. – Она с улыбкой посторонилась. – Пожалуйста, входите.

Пол в прихожей был выложен красивым паркетом, стены обшиты деревянными панелями. На антикварном комоде из красного дерева стояла большая ваза с белыми хризантемами.

Она повела меня по коридору.

– Леонард в кабинете. Предвкушает встречу с вами.

Это было настолько невероятно, что я стал сомневаться. Может, здесь живёт какой-то другой Леонард Уэйнрайт? Но Джин Уэйнрайт открыла дверь в конце коридора и пригласила меня войти.

После темноты холла мне пришлось на мгновение зажмуриться. Комнату заливал ослепительный яркий свет. Солнце светило в огромное окно в эркере, занимавшем почти всю стену. Вдоль другой располагался книжный шкаф, рядом стильный письменный стол с обитой кожей столешницей. На нем ничего не было, кроме ещё одной вазы с хризантемами.

Вид из окна открывался потрясающий. Лужайка простиралась к основанию утёса, а за ним плескалось бескрайнее море. Полное впечатление, что стоишь в рубке на носу корабля. У меня настолько захватило дух, что на миг я забыл, где нахожусь.

– Леонард, пришёл Дэвид Хантер, – произнесла миссис Уэйнрайт. – Твой старый коллега. Ты ведь его помнишь?

Она стояла у кожаного кресла, повёрнутого к окну. Я не сразу понял, что в нём кто-то сидит. Я ждал, когда Уэйнрайт встанет, и, не дождавшись, прошёл дальше в комнату, чтобы поздороваться с ним.

Я его едва узнал.

Сохранившийся в моей памяти великан перестал существовать. В кресле сидел сгорбленный старик и равнодушно глядел на море. Щеки ввалились, кожа сморщилась, глаза утонули в глазницах. Волосы, которыми всего восемь лет назад можно было любоваться, превратились в жидкие седые пакли.

Джин Уэйнрайт выжидающе повернулась ко мне. Я взял себя в руки и улыбнулся, изображая старого приятеля.

– Привет, Леонард!

Тогда, восемь лет назад, было немыслимо обратиться к нему по имени. Но сейчас, видимо, иначе было нельзя. Протягивать руку я не стал, зная, что это бессмысленно.

– Дорогой, к нам на ленч пришёл доктор Хантер, – сказала жена. – Как мило с его стороны, правда? Вы сможете поговорить, вспомнить старые времена.

Уэйнрайт, осознав наконец моё присутствие, тяжело повернул свою крупную голову. Губы задвигались, словно он хотел что-то сказать, но секунду спустя профессор повернул голову обратно и снова уставился на море.

– Доктор Хантер, хотите чаю? – спросила миссис Уэйнрайт. – Ленч будет минут через двадцать.

Я продолжал улыбаться, чувствуя себя идиотом.

– Чай? Замечательно. Может, вам нужна моя помощь?

– Спасибо, вы очень добры. – Она погладила руку мужа. – Леонард, мы скоро вернёмся.

Ответа не последовало. Бросив взгляд на профессора в кресле, я двинулся за ней в коридор.

– Извините, – проговорила миссис Уэйнрайт, закрывая дверь, – мне надо было вас предупредить. Я почему-то думала, что вы знаете о состоянии Леонарда.

– К сожалению, нет, – признался я. – Что у него? Альцгеймер?

– Да. У Леонарда болезнь развивалась очень быстро. Всё произошло в последние два года.

– Очень жаль.

– Что тут поделаешь, раз такое случилось. – Она произнесла это простым, будничным тоном. – Я решила, что он как-то оживится, если увидит знакомое лицо. Наши дочери живут далеко, и вообще гости у нас появляются очень редко. Обычно Леонард себя лучше чувствует в первой половине дня. Вот почему я предложила вам прийти на ленч. А к концу дня у него наступает вечерняя спутанность сознания. Вам знаком этот психиатрический термин?

Я кивнул. В моей практике попадались пациенты со старческим слабоумием, которые к вечеру становились странно возбуждёнными. Причину этого учёные до сих пор не выяснили.

Но тянуть больше было нельзя.

– Миссис Уэйнрайт…

– Пожалуйста, зовите меня Джин.

Я глубоко вздохнул.

– Джин, понимаете, мы с вашим мужем… В общем, если честно, я сомневаюсь, что он будет рад меня видеть.

Она улыбнулась.

– Да, Леонард в прежние времена был вспыльчив, мог сказать кому-то резкости, но я уверена, что он обрадуется вам.

– Но дело в том, что это не просто светский визит. Я надеялся поговорить с ним по поводу расследования, над которым мы работали восемь лет назад.

– Очень хорошо. Иногда на него находит просветление, особенно когда удаётся вспомнить прошлое. – Она открыла дверь кабинета, не давая мне возможности возразить. – Побеседуйте, пока я буду готовить ленч.

Как тут откажешься? Я нерешительно улыбнулся и вошёл. Она закрыла за мной дверь, оставив наедине с профессором Уэйнрайтом. Теперь просто не верилось, что восемь лет назад я разозлился, когда он бессовестно присвоил мои рассуждения по поводу останков Тины Уильямс. Может, он уже тогда ощущал первые симптомы увядания интеллекта и пытался это скрыть.

Уэйнрайт никак не реагировал на моё присутствие, продолжая вглядываться в море. Я не был уверен, что он осознает то, что видит. Однако следовало что-нибудь предпринять. Я отодвинул кресло от стола и сел. Цель моего визита теперь уже не имела значения. Как бы я к нему ни относился, но подобного даже врагу не пожелаешь.

– Ещё раз здравствуйте, профессор. Я Дэвид Хантер. Много лет назад мы работали вместе в Дартмуре.

Отклика не последовало, и я продолжил:

– По делу Джерома Монка. Его вёл старший следователь Симмз. Помните?

Уэйнрайт продолжал смотреть на море. Слышал ли он меня? Я вздохнул и залюбовался чайками, парящими над зеленовато-синими волнами. Да, положение профессора незавидное, но многие заканчивают жизнь в гораздо худших условиях.

– Я вас помню.

Я вздрогнул от неожиданности и повернул голову. На меня смотрел Уэйнрайт, почти осмысленно.

– Конечно, конечно, – засуетился я. – Я Дэвид Хантер. Я…

– Ли… ли… личинки. – Голосу него был тот же самый, басовитый, но теперь хриплый.

– Личинки, – согласился я.

– Гниение.

Что он хочет сказать? Уэйнрайт водил взглядом по комнате, внутри его что-то начало пробуждаться. Широкий лоб наморщился.

– Раздавленное на дороге животное…

Я кивнул, понимая, что он начинает бредить. Тем временем Уэйнрайт сверлил меня взглядом, вцепившись в подлокотники кресла.

– Нет! Послушайте!

Он сделал слабую попытку приподняться. Я поспешил к нему.

– Всё в порядке, Леонард, успокойтесь.

От Уэйнрайта пахло чем-то кислым. Таков, видимо, запах у атрофии. Он цепко ухватил моё запястье и прошипел, брызгая слюной:

– Раздавленное на дороге животное! Раздавленное на дороге животное!

Дверь кабинета распахнулась, и к нам поспешила его жена.

– Ну всё, всё, Леонард… Почему ты разволновался?

– Убирайся к черту!

– Успокойся, Леонард, веди себя прилично. – Жена решительно усадила его в кресло, посмотрела на меня: – Что случилось? Его расстроило то, что вы сказали?

– Нет, я только…

– Но он от чего-то завёлся. Такое случается с ним очень редко. – Она продолжала гладить голову мужа, и он стал затихать. Затем произнесла вежливо, но холодно: – Извините, доктор Хантер, но, думаю, вам лучше уйти.

Я был готов это сделать с самого начала, поэтому без лишних слов тихо вышел из кабинета.